Текст книги "Невероятная Соня. Часть I. Парижский призрак"

Соня нажала «отбой», не слушая, что начала говорить свекровь.

Андрей примчался через полчаса. Соня сидела на кухне, пила чёрный кофе и курила одну сигарету за другой. Андрей выглядел удивлённым, наверно ожидал увидеть её в слезах, униженной и раздавленной. От Сони же напротив исходили спокойствие и решительность.

– Садись, давай поговорим, – тон был повелевающим, как ещё недавно у Людмилы Николаевны.

Он молча сел.

– То, что сказала твоя мама – это правда? – Соня смотрела на него в упор, голос был ровным, спокойным с нотками металла.

– Что сказала мама? – как-то нерешительно переспросил Андрей.

– То, что ты изменял мне все годы, с пациентками, медсёстрами. Что у тебя уже год роман с какой-то Аней и у вас будет ребёнок.

Андрей молчал и прятал глаза.

– Андрей, – строго сказала Соня, – я ещё пока твоя жена и требую правды.

Он кивнул.

– Значит после измены с твоей заведующей, после твоих клятв и обещаний ты всё равно продолжал спать с другими?

– Не сразу, – тихо ответил Андрей.

– Подробнее!

– Зачем тебе? – он робко взглянул на неё.

– Отвечай!

– Где-то через год…

– А до заведующей тоже? Когда ты изменил мне впервые?

– Это не были измены, Соня, – тихо сказал он.

– А как это назвать? – Соня усмехнулась.

– Это просто секс.

– Секс с другими при живой жене, это, по-твоему, не измена?

– Я любил только тебя… – голос Андрея был глух.

– Любил? – Соня хмыкнула.

– Я и сейчас тебя люблю.

– Так люблю, что попросил свою мать выгнать меня из дома?

Спокойствие начало сменяться злостью.

– Я не просил выгонять, – Андрей с удивлением поднял на Соню глаза. – Я просил найти к тебе подход. Я сам не мог сказать тебе о ребёнке… Я знал, что причиню тебе боль.

– То есть, своим сексом на стороне, ты боль мне причинить не боялся?

– Ну, ты же не знала…

– Тебе самому не смешно? А если бы я спала с кем-то ещё и при этом твердила, что люблю только тебя, что бы ты чувствовал?

– А ты что? – во взгляде Андрея промелькнула злость.

– Не суди по себе, – отрезала Соня. – То есть? Ещё раз! Ты тр….ся направо и налево все эти годы, и был рад что я ничего не знаю, но как одна из твоих бл…й залетела, ты обоср. ся и побежал за советом к мамочке, чтобы она нашла ко мне подход? Так?

Соню всю трясло от злости.

– Что ты такое говоришь? Она не бл..ь.

– Ну да, святая женщина, спуталась с женатым мужиком, не бл. ь, конечно, – Соня ещё раз хмыкнула. – Так что Андрей? Что делать будем?

Андрей выглядел жалко.

– Я не знаю, – он пожал плечами.

– А ты понимаешь, что я сейчас уйду и подам на развод, что ты никогда меня больше не увидишь?

Как же ей было сладко произносить эти слова и наблюдать, как он становится ещё бледнее.

– Я не знаю.

– Ладно, Андрей, я думала, ты мне что-то умное скажешь, – хмыкнула Соня, понимая, что устала от этого разговора. – Ты в квартиру примчался только потому, что побоялся, что я её открытой оставлю, – она пристально взглянула на Андрея. – Пойдём вещи собирать.

Андрей сидел, не шелохнувшись. Соня встала, взяла два чемодана. Собралась минут за пятнадцать.

– Я собрала только личные вещи, свои документы и ещё томик Цветаевой, ты всё равно никогда её не понимал. И я хочу забрать свои деньги.

Андрей наконец-то ожил: – Какие деньги?

– Те деньги, которые ты откладывал с аренды бабушкиной квартиры. Мне придётся выселить жильцов, делать ремонт. Да и вообще, эти деньги к тебе отношения не имеют.

Андрей как-то весь сжался, но встал и принёс.

Соня взглянула на тоненькую пачечку.

– Что это?

– Деньги.

– Сколько здесь?

– Около ста.

– Сколько? – переспросила Соня. – Там за три года около пятисот должно было накопиться.

Андрей, краснея, переминался с ноги на ногу.

– Я тратил, – чуть слышно промямлил он.

Соня рассмеялась: – Ах вот почему ты взбесился, когда я заговорила о машине? Денег уже не было! Ты даже на собственных баб тратил мои деньги? Мачо! – она окинула его презрительным взглядом. – Оставь себе на памперсы!

Соня швырнула деньги ему в лицо. Андрей заметно дёрнулся.

– Ну, попробуй! Ударь! Мои узбеки тебе все пальцы переломают, оперировать не сможешь, хотя… судя по заработкам, ты и так хреновый доктор, кандидат наук!

Соня ослепительно улыбнулась.

– Наконец-то ты показала своё истинное лицо, – прошипел Андрей, – а мама была права.

– Дурак, я любила тебя! Даже когда ты меня ударил, я готова была просить у тебя прощения за то, что много лишнего тебе наговорила.

Соня сняла ненавистное обручальное кольцо. Она снимала его редко, и оно почти вросло. Соня ободрала кожу на безымянном пальце правой руки, но боли не почувствовала.

– На, – она вложила кольцо Андрею в руки, – передаришь новой жене, заработать ты вряд ли сможешь.

Она с лёгкостью подхватила два чемодана и с грацией пантеры вышла из квартиры, оставив ключи. Она прыгнула! Под ней зияла пропасть, но не было страшно, она наслаждалась затянувшимся прыжком.

Глава 7

На улице был мороз. Соня вдохнула полной грудью холодный воздух. Она не была на улице почти три дня, слегка закружилась голова, но это после пережитого и выкуренного. Градусник в машине показал минус двенадцать. Соня завела двигатель, и плавно тронувшись, отправилась к маминому дому. Было удивительно легко, как будто тяжёлая бетонная плита свалилась с плеч. Чувствовалась лёгкая ломота во всём теле, так бывало всегда, когда спадало сильно напряжение. Соня заехала в супермаркет, купила самую дорогую бутылку коньяка, большую шоколадку с орехами и изюмом и огромный торт. Даже удивительно, что в такое время, (а было почти одиннадцать, и в первый день нового года), торт на прилавке супермаркета оказался свежий.

– Мама, я здесь внизу, выйди, пожалуйста, – позвонила она с мобильного.

Мама выскочила в распахнутой шубе, накинутой на халат, надев сапоги на босу ногу, она была белее снега, окружавшего парадную.

– Что случилось? – закричала она, едва увидев, как Соня вылезает из машины.

– Бери пакет, там бутылка и торт. Осторожно, не урони.

Соня передала свои недавние покупки маме. Достала из багажника два чемодана.

– Я развожусь. Пока поживу у тебя. Пустишь? – сказала она с улыбкой.

Инесса Витальевна сидела молча и курила, как будто наперегонки с Сонькой. Она сощурила свои карие, но не такие тёмные, как у Сони глаза. Она всегда так делала, когда злилась или, когда нужно было принимать какое-то важное решение.

– Так что он даже деньги почти все потратил, – закончила свой рассказ Соня, подливая маме коньяк.

– А я говорила: давай я сама буду откладывать. Хорошо хоть квартиру продать тебе не дала.

– Давно надо было бежать от него, ещё тогда, когда о заведующей узнала.

– А почему ты мне тогда не рассказала? – спросила мама, слегка нахмурившись.

– Не хотела, что бы ты его возненавидела, – призналась Соня.

– Я всегда считала, что он му. к, – Инесса Витальевна взяла нож и начала разрезать торт. – Тебе, конечно, кусок побольше?

– Конечно побольше, у меня же стресс, – усмехнулась Соня. – Ты знаешь, самое смешное, что я только позавчера рассуждала о том, что может быть десять лет потратила зря, что может не мой он человек. Думала, что может, это из-за него ребёнка нет. А видишь, всё-таки он не бесплоден.

– Это ещё неизвестно, от кого у той мадам ребёнок, – брезгливо поморщилась Инесса Витальевна. – То, что там мамаша всем крутит – это было ясно всегда. Вообще приятно сознавать, что Иваныч от неё гулял всю жизнь, так ей стерве и надо, – зло улыбнулась Инесса Витальевна. – Зря ты деньги не забрала. Пригодятся, – добавила она, затушив очередную выкуренную сигарету.

– Очень красиво выглядело, – объяснила свои действия Соня. – Жаль – ни печки, ни камина, а то можно было бы в огонь, как Настасья Филипповна. Хотя одна мысль о том, как он будет ползать их собирать – уже приятна.

– У тебя же всего миллион, а там ремонта у бабушки ой-ёй на сколько! И мебель, новая нужна, ты же не будешь с такой жить.

– На работе займу, если, что. И потом не миллион, а полтора. Я ему почему-то в последний момент про пятьсот тысяч не сказала, – Соня набила рот тортом и хитро прищурилась.

– Да, СонЮшка, – именно с ударением на «Ю», так называла её мама, – как ты на меня похожа! Какие бы душевные муки не терзали, всегда здравый смысл берёт верх.

– Нет у меня душевных мук, сама удивляюсь, – сказала Соня. – Как будто под анестезией, – облегчение чувствую и всё.

– Я, когда с отцом твоим разбегалась, так же чувствовала. Лёгкость, уверенность. Знала, что нужно бежать вперёд. Не бежать даже, просто прыгнуть, всё равно куда-нибудь приземлишься.

– Ага, я сегодня подумала, что перепрыгиваю через пропасть. Кажется, приземлилась более мягко, чем ожидала, – усмехнулась Соня.

Мама грустно улыбнулась: – Потом тошно. Но мне почти полтинник был. Какие перспективы? А у тебя ещё всё впереди!

– Я не хочу думать о том, что впереди, я почти вообще не могу думать. Начну думать, анализировать, – зачем да почему, – уйду в депрессию. Двигаться вперёд надо, иначе с ума сойду. Надо завтра жильцам позвонить. Пусть съезжают. И ремонтом побыстрее заняться, – Соня старалась выглядеть решительной.

* * *

– СонЮшка, просыпайся, солнце на улице! – мама разбудила Соню в одиннадцать часов. – Я звонила жильцам, они сказали, что попробуют съехать в течение недели. Только компенсацию хотят – агентские за съём нового жилья.

– Хорошо, будут им агентские, – буркнула Соня, оторвав голову с подушки.

– Что делать будем? – мама была полна энергии.

– Не знаю. Ничего не хочу, – Соня же напротив, была как выжатый лимон.

– Да, ладно, тебе киснуть, погода отличная! Надо как-то растрястись! Давай, как там обычно советуют: шопинг, салон красоты!

– Мам, свари кофе и не трещи, пожалуйста, с утра пораньше. Я так не могу.

Мама, что-то проворчала, но ушла на кухню.

«Да, – подумала Соня, залезая в душ, – отвыкла я жить с мамой. Долго так не протяну. Надо быстрее делать ремонт и валить!»

Соня маму любила, она была самым близким человеком, но лучше в гости приходить. Понятно, что мама боялась, что Соня впадёт в уныние, ведь такой утренний ажиотаж маме был не свойственен, и такая весёлость была скорее показной – для Сони старалась. Но Соня всё-таки хотела находиться в своём ритме.

– Давай я ещё раз жильцам позвоню, съездим к ним сегодня, посмотрим масштабы ремонта, – не унималась мама. – Мало ли, что мне кажется, ты же профи.

– Я не профи, я с отделкой вообще мало знакома. Я же не прораб.

– Кстати, кто ремонт будет делать? Своих позовёшь?

Когда Соня делала ремонт в квартире Андрея, она решила со своими не связываться и пригласила другую организацию, ох и нервов ей помотали.

– Не знаю, я не хочу рассказывать про свои дела. В нашем бизнесе, – Соня слегка поморщилась, вспомнив «Большого друга» и «Меньшего друга» с их маслеными глазками, – надо быть замужней, спокойней как-то.

– Ты никому не скажешь? – удивилась мама.

Соня мотнула головой: – Нет, а кому? Жарковой или Светке? Или «двум му…ам»? Чтобы все злорадствовали?

– Сергею, например, – мама чуть заметно улыбнулась.

– Ой, нет, нет, нет! Ему точно знать не надо. Слава Богу, за все годы ничего личного не обсуждали и не стоит, – замахала руками Соня.

– Хорошо, скажешь, что ремонт для меня, – тут же нашлась мама.

– И ты будешь всё время туда ездить и принимать работы? А я, что скажу? Ремонт для мамы? Любопытных набежит, ещё обвинят, что я в обход фирмы «левачу», ты же знаешь, какая у меня там обстановка, – Соня нервно облизнула ложку с кремом от вчерашнего торта.

– Да, это точно, – согласилась Инесса Витальевна. – Нужен кто-то неболтливый. Неужели нет?

Соня на секунду задумалась.

«Может, нужна моя помощь? Не люблю ходить в должниках» – как – то сам собой всплыл в памяти диалог с Александром.

«Нет, ничего не нужно. Подвернётся случай – взыщу» – ответила тогда Соня.

– Вот и случай подвернулся, – как будто сама себе сказала Соня.

– Ты это о чём?

– Ни о чём. Позвони жильцам, узнай, когда они бывают.

Мама ещё раз позвонила. Выяснила, что жильцы, ближайшие три дня будут дома, в крайнем случае, в магазин выйдут.

– Саша, добрый день, – Соня звонила Александру, – мне нужна ваша помощь. Но только, пожалуйста, между нами.

– Да, конечно, – Александр был вежлив и сух. – Могу сегодня. Куда ехать? Купчино? Часа через два, два с половиной.

Бабушкина с дедушкой квартира уже мало напоминала дом Сониного детства. Буфет, шкаф, диван, стол и кухня – были всё те же, но чувствовался чужой запах и творился жуткий бардак. Жильцы – семья студентов, заспанно глазели на Соню и сопровождающих её Инессу Витальевну и Александра.

Александр был абсолютно невозмутим, даже когда увидел Соню. Коммерческий директор София Александровна, всегда была ухожена и прибрана, а сейчас с лёгкой синевой под красными глазами и всё-таки слегка опухшей щекой. Она выглядела несчастной и растрёпанной, но он даже виду не подал, что что-то заметил.

Они осмотрели квартиру. Саша сделал необходимые замеры и был готов выносить вердикт.

– Не здесь, – сказала Соня.

Незачем жильцам слушать, в каком состоянии квартира, ещё решат, что много платили.

– А давайте выпьем кофе, – предложила Инесса Витальевна. – Александр, вы пьёте кофе?

Соня рассмеялась: – Больше всех в офисе.

– Может тогда в Кофе Хаус? Там кружки большие, – Инесса Витальевна была подозрительно активна.

Соня с мамой сели в свою машину, Саша – в свою. Они друг за другом доехали до ближайшего торгового центра. Народу было немного, и они с лёгкостью нашли столик.

Соня взяла эспрессо, Инесса Витальевна – капучино, Саша – большой американо.

– Давайте начнём с того, чтобы вы хотели, София Александровна? – Саша вёл себя прямо как на переговорах с крутым заказчиком.

– Ну, что я могу вам сказать, – начала Соня. – Судя по тому, что мы только что увидели, делать надо всё.

– На пол что? – Александр смотрел в блокнот с записанными размерами.

– Керамогранит по всей квартире.

– Сонь, может ламинат? – поинтересовалась мама.

– Нет, не хочу. Мне ламината там хватило, – Соня осеклась и посмотрела на Сашу.

– София Александровна, квартира для вас? – спросил Саша, не выражая эмоций.

– Для меня, – ответила Соня и покраснела. – Только, Саша… – она многозначительно посмотрела на него.

Александр просканировал Соню своими серо-голубыми глазами. Перевёл взгляд на Сонину маму, потом снова на Соню, его взгляд упал на ободранный Сонин палец, на котором ещё несколько дней назад он видел массивное обручальное кольцо.

– Я понял – объект особой секретности, – он улыбнулся. Соня так редко видела его улыбку, а она ему так шла. – Когда приступаем?

– Жильцы должны съехать со дня на день, и сразу будем готовы, – Соня заметно приободрилась, – только материалы не хочу у Наташки брать (она имела в виду одну из их поставщиц). Скидок всё равно особых не будет – объем не тот, а слухи могут пойти. А с рабочими как? Не разболтают?

– «Черновые» сам куплю, по чеку отдадите. «Чистовые» – уже сами на ваш вкус. За ребят не беспокойтесь.

– Саш, а по деньгам?

Саша задумался: – Я думаю, что недорого.

– Насколько недорого? – Соне хотелось конкретных цифр.

Она понимала, что сторонняя организация взяла бы от четырёхсот и выше, рабочим напрямую – тысяч двести, двести пятьдесят.

– Только электрику заплатите и сантехнику. В районе полтинника, ну может семьдесят, – ответил Саша.

Соня чуть не поперхнулась: – И всё?! А остальное?

– Если вы будете не против, я пришлю штрафников. Пусть свои штрафы отрабатывают.

– Это как? – тут уже заинтересовалась Сонина мама.

– Да просто, – Александр хитро улыбнулся. – Кто – то где – то «накосячит», прогуляет, я же прикрываю, – он подмигнул Соне, – ну вот они у меня в должниках.

– А ваши, так сказать услуги – хлопоты? – зачем-то ляпнула Сонина мама.

– А тут уже я в должниках, – Александр снова улыбнулся.

«Что-то он разулыбался сегодня», – подумала Соня.

* * *

– СонЮшка, а он женат? – спросила Инесса Витальевна, когда они, распрощавшись с Сашей сели в машину.

– Всерьёз и надолго, – отмахнулась Соня, – и вообще, он довольно странный тип.

– Ну не знаю, – не согласилась мама, – по-моему, очень надёжный, положительный мужик. И ты ему нравишься. С чего бы он так старался?

– Пока он ничего не сделал, одни только разговоры. И ты же слышала – он мой должник.

– Вот это я вообще не поняла. Почему должник?

– Помнишь я тебе рассказывала, как «двух му…в» «умыла», построив за одни выходные Саше кабинет?

– А! Точно! Это тот Саша и есть? – мама вспомнила ту историю, рассказанную Соней давно.

– Да, тот самый, – подтвердила Соня. – Я недавно прикрыла его задницу, когда Кипятков его подставить решил, – она улыбнулась, вспоминая, как ловко удалось прокрутить ту ситуацию с металлопрокатом.

– Теперь понятно. Жалко, что женат, – вздохнула мама. – А почему вы так официально «на вы»? Он тебя вообще по имени отчеству? Вроде работаете вместе давно, да и по возрасту…

– Ему где-то тридцать пять, тридцать шесть, – предположила Соня. – «На вы» – так удобней, дисциплинирует. А по имени отчеству, так это скорее показное, я-то его по имени зову, – ответила Соня, перестраиваясь в другой ряд.

«Странно, – подумала Соня, – я ведь никогда не воспринимала Сашу, как мужчину. Хотя я ведь вообще никаких мужчин не воспринимала. Может быть зря?»

Она откинула назад волосы.

– Тебе не мешало бы постричься, а то взъерошенная какая-то, – мама сегодня была гиперактивна. – А пучок тебя старит, ты сразу на училку становишься похожа. Надо имидж менять.

Вечером Инесса Витальевна всё-таки додолбала Соню, и та записалась на следующий день в салон красоты.

– Не забудь про педикюр и маникюр, – жужжала мама в ухо.

Инесса Витальевна уснула рано, наверно около одиннадцати.

«Умаялась за день, – подумала Соня, поправляя маме одеяло. – Столько волнений, хоть и вида не подаёт, но ясно же, что переживает».

Соня выключила на кухне свет, прикурила и уставилась в окно.

Она так просидела часа три. О чём она думала? Обо всём. О не сложившейся маминой жизни. О себе. А что если и она так же будет одна? У мамы есть хотя бы она – Соня, СонЮшка! А у Сони? Будет ли когда-нибудь сын или дочь? А может действительно бесплодна? Танька обещала телефон врача, но так и не позвонила. Да и зачем он ей сейчас? Стать матерью-одиночкой? Да и рожать от кого, даже если получится? От первого встречного? От донора? Память почему-то чётко нарисовала лицо Александра: слегка вьющиеся тёмно-русые волосы, которые он всегда зачёсывал назад, высокий лоб с едва заметными морщинками, светлые, но густые широкие брови, небольшие, но выразительные, особенно сегодня, серо-голубые глаза. Крупный, чуть толстый нос его не портил, он даже делал его похожим на актёра Сергея Жигунова. Пухлые, Соня бы даже не побоялась сказать, чувственные губы, чуть заострённый подбородок. Да, толстоват, нервная работа с неправильным питанием (Соня никогда не видела Сашу обедающим в офисе), давала о себе знать в виде выпирающего брюшка и килограммов пятнадцати лишнего веса. Он сегодня не казался холодным и пренебрежительным, а наоборот излучал спокойствие и доброжелательность… «Стоп! Да, ну глупость какая! Нельзя на работе романы крутить, тем более он женат. Всё мамины разговоры!»

А ведь Соня за целый день ни разу не вспомнила об Андрее. Только утром, когда проснулась, поняла, что всё реальность, что она действительно у мамы. И тут же отогнала мысли о нём. Странно, как будто это произошло не вчера, а очень, очень давно, много лет назад. Соня подумала, что быстрее, чем ожидала, оправилась от прыжка через пропасть. Сейчас ей казалось, что она способна без оглядки бежать дальше.

Глава 8

Кудесница Катя, а точнее мастер по причёскам, призёр многочисленных чемпионатов по парикмахерскому искусству – Катерина Парнасова, встретила Соню с распростёртыми объятьями. Соня появилась на пороге салона красоты, аж в десять часов утра.

– Сонечка, сто лет к нам не приходили, а почему вид такой замученный? Синячки под глазами? Ой, ну так не годится. Девочки, сделайте кофейку, – обратилась Катя к двум администраторам салона, сидящим у входа, – Соня же будет кофеёк? – Катя ворковала с ней как с ребёнком.

– Я с мужем развожусь, – брякнула Соня.

Катя, к немалому удивлению Сони, с искренним сочувствием посмотрела на неё.

– Какой кошмар, – пролепетала Катя, не зная, как реагировать, уж очень Соня бодро об этом сообщила.

– Никакого кошмара, я как будто на три размера похудела, так легко, – Соня наблюдала за произведённым её словами эффектом.

– Ну и правильно, – тут же подхватила тональность разговора Катя. – Мужиков много, а мы у себя одни, себя беречь надо.

Соня проторчала в салоне часов пять. Третье января, клиентов мало. Завсегдатаи всё сделали перед Новым годом. Соня сделала педикюр, маникюр, нанесла на ногти алого цвета гель (Андрей считал этот цвет вульгарным), сделала коррекцию бровей, массаж лица и, главное, стрижку! Она всё-таки так устала от своих волос. Мама права – этот пучок её старит, накручивать кудри некогда, да и лень, каждый день не накрутишь. И она, почти не дрогнув, попросила Катьку отстричь её, достающие почти до талии, волосы. Современное, градуированное каре, чуть прикрывающее шею, с удлинёнными прядями впереди, и ещё Катька выстригла ей длинную косую чёлку, падающую на правую сторону Сониного высокого лба. Катька затонировала её какой-то безаммиачной краской, и Сонины тёмно-каштановые волосы приобрели, как говорят в рекламе, «бриллиантовый блеск».

Пока она была в салоне позвонила мама и радостно сообщила Соне, что звонили жильцы, и завтра они уже съезжают. Соня позвонила Саше, донесла до него информацию и договорилась завтра встретиться на квартире.

Довольная, она попрощалась с девочками из салона, оставив немаленькую сумму и получив в подарок щётку (для укладки новой стрижки) и маску для волос.

Заехав в магазин элитных обоев, Соня с радостью обнаружила, что в связи с новогодними распродажами, цены, вроде бы, даже совсем и не элитные. И пока продавщицы соображали, что же ей предложить, выбрала обои на всю квартиру. Сочного василькового цвета – в спальню, с огромными размытыми красными цветами на сливочном фоне – в гостиную, в серо-зелёную полоску – в коридор, цвета капучино – на кухню.

Потом Соня зашла в соседний магазин «Итальянский кафель». Обнаружила там самый обычный керамогранит коричневого цвета, по самым, что ни на есть, оптовым ценам и взяла его на пол. Соня, не особо задумываясь, скорее поддавшись сиюминутной симпатии, ткнула пальцем в первый попавшейся весёленький, – со всякими чашками, кофейными зёрнами, – кафель для фартука на кухне. И обычный, – без цветочков и изысков, – кафель для ванной комнаты и туалета: ярко-красный вперемешку с белым – в ванную, чёрный вперемешку с белым – в туалет. Она везде указала адрес бабушкиной квартиры, свой телефон, договорилась о привозе по звонку, оставила авансы, подхватила подписанные договоры и прикреплённые к ним пробитые чеки, и весело, что-то напевая под нос, села в машину.

Как же это здорово, а главное быстро, делать всё самой ни с кем не советуясь, ни от кого не завися. Она с ужасом вспомнила, как они с Андреем и его мамашей, на протяжении наверно трёх месяцев, каждые выходные таскались по огромным, заваленным всем подряд строительным супермаркетам, как спорили с Андреем насчёт каждой мелочи, и в итоге, покупали то, что нравилось Людмиле Николаевне.

Соня по привычке свернула к дому Андрея и, увидев в окнах свет, остановилась, показала окнам средний палец и поехала к маме. Было весело и легко. Надо ещё посидеть в интернете, заказать сантехнику. Ещё столько дел!

* * *

На следующий день, подъезжая к бабушкиному дому, Соня обнаружила там Сашу в сопровождении двух рабочих. На фоне его – как всегда взлохмаченного, с заметно выпирающим брюшком, и бесстрастно смотрящего на всё вокруг, – эти двое детей хлопкового края, с восхищением в узких чёрных глазах, пялящихся на Соню, казались забавными гномами рядом с великаном.

На секунду в глазах Александра промелькнуло удивление. Ещё позавчера он видел Софию Александровну опухшей, подавленной, неприбранной, сгорбленной какой-то, постаревшей чёрт знает на сколько лет. Сегодня перед ним была красивая молодая женщина, с современной эффектной стрижкой, густо накрашенными ресницами и алой помадой на пухлых и весьма соблазнительных губах. Боже мой! У неё ещё и ногти алого цвета. Её прямая спина и твёрдая походка демонстрировали полную уверенность и решимость, только в чёрных глазах затаилась грусть, и она была слишком бледна, а может, так казалось из-за непривычного цвета помады.

Соня не могла не заметить Сашино удивление от её нового имиджа. С едва заметной улыбкой, кокетливо поправив чёлку, она не удержалась и заглянула ему в глаза. В долю секунды он превратился в обычного безразличного и слегка холодного Александра.

Грузчики вовсю перетаскивали вещи уже теперь бывших жильцов. Соня отдала жильцам пятнадцать тысяч компенсации, проверила квитанции об оплате электричества и телефона, осталось дождаться, когда грузчики догрузят их нехитрые пожитки, чтобы забрать ключи.

– Саш, давайте пройдёмся по квартире, – обратилась она к Александру. – Я вчера заказала обои, плитку. Сантехнику в интернете посмотрела, в принципе возьму то, что есть в наличии. Так что с моей стороны протяжек не будет.

– Быстро вы успели, – удивился он. Всё-таки ей удалось выбить из него хоть какую – то эмоцию, обращённую к ней. – Хотя вы и на работе также. Пока все «репы чешут», вы уже раз – и всё сделано.

Соня улыбнулась: – Не люблю тянуть, ходить что-то выбирать. Понравилось – взяла, если денег хватает.

В квартиру зашёл молодой парень: – К вам можно?

– Да, а вы кто? – Соне он показался незнакомым.

– Это Коля, он балкон с окнами замерять пришёл, – ответил Саша.

«Молодец какой, а я про это даже забыла!»

Соня приветливо кивнула головой нежданному визитёру.

– Так, ну со спальней всё понятно, здесь кровать, я думаю посередине, – Саша и Соня зашли в комнату метров пятнадцать. – Рядом тумбочку, туда розетки не меньше трёх, телефон, компьютер на зарядку ставить. С другой стороны, туалетный столик с зеркалом, розетки и провода под светильник, полки, думаю, повесить вот сюда, – Соня указала на противоположную от кровати стену. – Напротив телевизор, его как раз можно на стену, а под него, что вы там говорили? Подиум? А как это?

– Из гипрока, не долговечно, лет на пять не больше, зато дёшево, можно сверху хоть обоями, хоть покрасить…

– Мозаику можно, – отозвался один из узбеков, как ни странно, на почти чистом русском языке.

– Да мозаику, тоже можно, – согласился Александр. – Это, кстати, Сардорини, знакомьтесь. Он здесь будет главный, ну после вас и меня, разумеется.

Соня внимательно посмотрела на узбека. Очень необычные черты лица, глаза не такие раскосые, как у его соплеменников, нос практически европейского типа.

– Как, ещё раз, зовут? – переспросила Соня, – Сардорини? Это что-то итальянское?

– Сардорбек, вообще то, – пояснил он. – Сардорини, меня Александр Николаевич зовёт, – засмеялся тот, показывая белые ровные зубы.

– Изобретать любит, как дизайнер, вот я его и зову на такой манер. – И наклонившись к Соне, Саша тихо добавил: – Толковый парень, только не перехвалите, шкодник больно.

– Ладно, давайте подиум с мозаикой, – согласилась Соня. – А в этой комнате… – они зашли во вторую комнату метров двадцать, двадцать два. Соня на секунду замолчала, рассматривая старый бабушкин рыжий буфет с битым уже стеклом, оторванной дверцей. – Ну, всё, естественно, выкинуть. Но если честно, то я даже и не знаю, как и что здесь будет стоять.

– Предлагаю разграничить, – снова отозвался Сардорбек.

– Как? – Александр явно не понимал, что он имеет в виду.

– У дальней стены сделать гардеробную, вот так, – Сардорини подбежал к стене и попытался наглядно изобразить свою идею. – Сюда поставить диван, напротив телевизор. Дайте листик, я попробую нарисовать.

Все с интересом наблюдали, как из-под его смуглых пальцев выходит подобие эскиза, отчётливо напоминающего картинку из какого-то дизайнерского журнала.

– А мне нравится, почему бы и нет? Хотя даже так и не представляла, – Соня была удивлена, скорее ни решением, а тем, кому оно пришло в голову.

– Ну вот, я закончил, – Коля показал лист замера, – вам окна такие, чтобы все открывались? – обратился он к Соне.

– Желательно.

– Хорошо, к вечеру выдам стоимость.

– Спасибо, Колян, – Саша пожал ему руку.

– Не за что пока. До свидания, – обратился он к Соне. – Пока ребята! Николаич, до звонка!

– А мы с ним работаем? – спросила Соня, пытаясь вспомнить, видела ли она Колю раньше или нет.

– Нет, – мотнул головой Саша. – Окнами же Кипятков занимается, ему с Колей работать неинтересно, – он презрительно фыркнул. – А что у вас на кухне? – он явно хотел переменить тему.

– С кухней всё более чем стандартно, – Соня внимательно оглядывала стены, как бы пытаясь представить, что получится после ремонта. – Правда, не знаю где покупать.

– Я тоже не знаю, – согласился с ней Саша. – Там всегда беда, то сроки, то качество. Может в Икее? Хотя не люблю я этот магазин.

– Может быть. Заеду на днях.

– А в прихожей мы можем шкаф купе соорудить, – Сардорини выглядывал из-за Сашиной спины, – двери и начинку в любом строительном супермаркете купите. Я с вами съезжу, помогу подобрать.

– Хорошо, – Соня благодарно улыбнулась.

– До свидания, Соня, мы уезжаем, – студенческая семья наконец-то покидала квартиру.

– Да, до свидания, всего хорошего.

– Ну и срач они вам тут оставили, – зло посмотрел Александр. – Это квартира вашей бабушки?

– И дедушки, я тут до семи лет жила. А как вы догадались?

– Вы с такой грустью посмотрели на буфет, было видно, что он вам очень дорог.

– Какой вы наблюдательный, – прозвучало довольно кокетливо, и Соня тут же осеклась.

Повисла неловкая пауза. Каждый думал о своём.

– Долги по объектам закрываем?

Соня решила, что лучше перевоплотиться в коммерческого директора, и поинтересоваться сданными по документам работами, но незаконченными в реальности. В её голосе непроизвольно прозвучала, наработанная годами, нотка официальности.

– Да, люди работают со вчерашнего дня, как и обещал, – Саша тоже перешёл на официоз. И чуть мягче добавил: – Ладно, ребята сейчас начнут всё выносить и демонтировать. Я поеду заказывать «черновые» материалы. Ключи пусть остаются у ребят. Будут вопросы – звоните, не забудьте про раскладку кафеля.

– Хорошо, спасибо.

Соне стало немного грустно. Она-то надеялась ещё раз выпить с ним кофе, но предлагать сама не решилась.

Она села в машину, было очень тоскливо. Зачем-то поехала к дому Андрея. Припарковалась во дворе напротив парадной, прикурила.

«Как он там?»

Она прикрыла глаза, отчётливо увидела его лицо.

«Это просто секс. Я любил только тебя. Я и сейчас тебя люблю. Я не просил выгонять. Я просил найти к тебе подход, я сам не мог сказать тебе о ребёнке, я знал, что причиню тебе боль…»