Текст книги "Скандал в Институте благородных девиц"

– София? – наконец дар речи вернулся к Рауфу. – Как ты… вы… здесь?

Ну же, София! Придумай что-нибудь толковое! Ты же книжки сочиняешь!

– Я люблю вас! – слетело с языка.

Даже в потемках было заметно, как на лице Рауфа с тонкими губами и птичьим носом отразился священный ужас.

– Что вы такое говорите?!

– Именно! – обрадовалась я, что очень удачно соврала, и бросилась наизусть зачитывать диалог из Бевиса Броза, придуманный на прошлой неделе. – В вашу обитель меня привела истинная страсть! Она настолько сильна, что я забыла о стыде и стою перед вами полностью обнаженная…

– А? – поперхнулся Эдон.

– В смысле, с обнаженными чувствами, но одетая в платье. Возьми же меня, горячий, сильный мужчина! Возьми, как умеешь!

Узнай он, что дальше в книге шли постельные утехи, рухнул бы в благородный обморок и дал застуканной на воровстве деве тихо уйти, пока у преподавателей не закончился ужин. Чтобы ошарашенного беднягу подтолкнуть к беспамятству, я рванула на платье пуговички, оголяя ключицы.

– Не надо раздеваться! – бросился ко мне Эдон.

С невиданным проворством трясущимися руками он принялся застегивать ворот обратно. В панике я вцепилась в тонкие запястья чертежника, но тот словно не замечал слабых попыток отодвинуть его на приличное расстояние вытянутых рук и бубнил:

– Нет, я, конечно, умею, София. Умею по-разному. Да и вы девушка красивая и благородных магических кровей, но я же ваш учитель! Мы не имеем права!

Он так сопел и старался застегнуть платье, что сорвал три пуговицы, и прикрыться стало совершенно невозможно. Когда по полу поскакала очередная пуговичка, мы замерли.

– Мне лучше уйти, – пробормотала я.

– Вы правы. – Он отошел на шаг. – Я сделаю вид, что сегодня никого в этой комнате не было!

– Благодарю, – состроив смущение, опустила я глаза в пол. – Пойду…

Хорошо сказать, но с чулками, полными бумаги, уйти изящно было сложно. Я не успела добраться до середины комнаты, как одна из страничек неприятно скользнула по ноге до самой коленки.

– София! – вдруг остановил меня Эдон, и я немедленно решила, что совру, мол, спрятала под платье шпаргалку с любовным признанием.

– Да, господин Рауф? – с кротким видом оглянулась я.

– Присядьте. – Он решительно выдвинул стул.

– Зачем? – насторожилась я.

– Очевидно, что я не могу вас отпустить без разговора. – Он для чего-то обмахнул сиденье влажным полотенцем. – Присаживайтесь. Мы, без сомнений, должны объясниться.

– Я уже поняла, что вы не готовы разделить мои чувства… – попыталась я воспротивиться насильственному усаживанию и сделала крошечный шажок к двери, сулящей свободу.

– Садитесь!

– Ладно… – начиная злиться, процедила я сквозь зубы. Просеменила до стула, осторожно присела на краешек, чувствуя, как бумага в чулках смялась. Интересно, потом странички получится выпрямить заклинанием горячих ладоней, отлично справляющимся с глажкой одежды, или придется вложить в толстый географический альманах?

– Дорогая моя София… – начал Эдон, присев рядом со мной на корточки, потом вспомнил про штаны и пробормотал: – Нет, сначала надо одеться.

Он бросился к шкафу, а пока копался в содержимом, пытаясь выудить портки, я решила дать деру. И снова меня остановили посреди комнаты! Дверь стремительно открылась, и на пороге во всей красе возник Кристоф Ленар.

Наши глаза встретились. Сказать, что лощеное лицо столичного франта вытянулось от изумления, было бы преступным преуменьшением. Он оказался по-настоящему шокирован. Я оцепенело моргнула, а Эдон пролепетал:

– Господин Ленар, это совершенно не то, о чем вы подумали!

Учитывая, что чертежник не успел натянуть брюки, а мое платье было изрядно помято, Кристоф сделал единственный логичный вывод…

– София? – очень тихо, с угрозой в голосе вымолвил Ленар, и было ясно, что он спрашивал о том, что именно происходило в этой комнате до его появления.

– Госпожа Вермонт пришла за консультацией по черчению правильных треугольников.

МЖМ-треугольников! А если удача повернется задом и появится ведьма Ру, то треугольник нарастит четвертый угол. Не понимаю, как мелкая кража превратилась в трагикомедию?

– Одного не понимаю, – как будто задумчиво вымолвил Ленар, – почему вы, господин Рауф, без брюк?

Тот надул щеки, судорожно пытаясь придумать оправдание.

– Мы так увлеклись черчением, что господин Рауф пролил чернила, – нашлась я. – Похоже, мне пора.

– Верно, а то ужин закончится и вы с кем-нибудь очень неудачно столкнетесь, – с мрачной иронией подтвердил Ленар.

Святые угодники! Больше не надо сегодня неожиданных встреч!

Я верила, что если не повезло два раза, то судьба должна сжалиться и третью беду – например, злобную деканшу законоведческого отделения – отвести стороной. Как ни странно, мои молитвы были услышаны. В общежитие я вернулась без приключений да еще с полными чулками эротических картинок. Хоть сейчас садись и дописывай книгу! Когда я вытаскивала богатства, то мысленно клялась, что сегодняшняя кража будет вторым позорным событием (после возни с Ленаром в грязи), тайну о котором я унесу с собой в могилу.

* * *

К среде распогодилось. Ветер унес низкие облака. Солнце подсушило размякшие дороги, пригрело деревья и стылую после зимы землю. Под пожухлой травой на лужайках пробились первые несмелые травинки. Когда я вышла на улицу, то увидела, что первокурсницы с восторгом разглядывали проклюнувшиеся в рыхлой земле ростки.

За воротами замка пассажирок поджидали два дилижанса, запряженные меринами. В теплом воздухе звенели радостные девичьи голоса. Поездкой на драконью ферму награждали за хорошую учебу, и воспитанницы радовались возможности вырваться из института в середине недели. Все остальные воспринимали экскурсию как мучительную трудовую повинность. Впрочем, у нас с Ритой это и было наказанием за чтение эротической литературы.

Руководила поездкой Милдрет (на бедняжку вечно скидывали самые неприятные задания). Размахивая планшетом с приколотым списком первокурсниц, она разогнала девочек по дилижансам. Пока я щелкала клювом и наслаждалась солнышком, Рита хитроумно залезла в экипаж с молоденькой практиканткой, только в прошлом году окончившей институт, а мне досталось сомнительное удовольствие полчаса слушать стрекот говорливой секретарши. Только мы разместились, как парадные двери замка явили Ленара, сморщившегося от солнца. Надевая на ходу перчатки, он направился к нашему экипажу.

– София, вам не кажется, что присутствие женщин явно пошло господину Ленару на пользу? – тихо заметила Милдрет, следя за приближением преподавателя через окошко.

– Что вы имеете в виду?

– Он как будто даже стал выше ростом.

Просто Кристоф забыл ссутулиться, и в движениях не ощущалось ни капли суетливости, демонстрируемой в замке. На секунду мы встретились взглядами, и Ленар отвернулся. Похоже, он был ужасно рассержен, и только злость не позволяла ему перевоплотиться в затюканного недотепу. Пригнув голову, он нырнул в карету и ошарашенно замер, будто ожидал найти юношей, а наткнулся на кучу девочек.

– Доброе утро, – коротко бросил он, видимо, прикидывая, куда бы усесться.

– Кристоф! – Милдрет подвинулась на скамье, втиснув меня в стену. – Присаживайтесь к нам.

– Боюсь, ваша соседка тогда задохнется, – скупо заметил он, собираясь вылезти обратно.

Верно боишься!

– Что вы! – всплеснула руками секретарша. – Я недавно прочитала прекрасную фразу: «В тесноте, да не в обиде».

Подозреваю, что у меня лицо вытянулось ничуть не меньше, чем у Кристофа. Похоже, он тоже догадывался, что высказывание было подсмотрено в эротическом романе, где семь рыцарей страстно, а главное, разнообразно «общались» с одной девицей. И иногда не по одному, а целой компанией. На эту развратную тему в трактате тоже имелись живописные картинки, сделанные с особенной тщательностью и старанием. Я не преминула их использовать.

– Я к извозчику! – в один голос высказались мы с Ленаром.

Снова встретились глазами.

– Оставайтесь, София, – сморщился он и решительно сбежал из дилижанса.

– Как жаль, – вздохнула Милдрет, когда хлопнула дверца, а возница предупредил о том, что мы трогаемся. «Какое счастье!» – мысленно выдохнула я. Только Ленара в нашей тесной во всех смыслах девичьей компании не хватало!

Через полчаса неимоверной тряски на местных ухабах мы проехали под аркой с названием «Жизнь драконов». Воспитанницы прильнули к окнам, надеясь увидеть спокойно пасущихся, как коровы, драконов. На голых лужайках не было ни коров, ни одомашненных крылатых ящериц, только важно прохаживались черные галки.

На ферме перед длинными клетями нас встречал усатый улыбчивый хозяин.

– Приветствую, милые дамы! – замечательным басом прогудел фермер и немедленно предупредил: – В нашем питомнике существует одно-единственное правило: пальцы драконам в пасть не совать, а то полруки откусят!

Он засмеялся, дрожа всем телом, а первокурсницы как-то враз потеснились к дилижансам, точно собирались немедленно сбежать.

– Ну, идем! – скомандовал хозяин.

Всей толпой мы направились в глубь фермы и неожиданно оказались перед загоном, где мирно и спокойно паслись два тяжеловесных дракона с длинными шеями и перевязанными крыльями. Девочки восторженно заохали. На мой взгляд, ящеры действительно вели себя как коровы, пожевывающие сено. К слову, вокруг пахло соответственно.

– Эти красавцы через десяток лет будут перевозить людей, – с гордостью объявил фермер. – Они ласковее лошадок.

Словно услышав его слова, один из драконов резко повернулся в сторону притихших девчонок и опустил шею. Студентки испуганно взвизгнули, а ящер приблизил хищную морду к хозяину и осторожно ткнулся в плечо, вызвав в зрительницах приступ восторга. Пока девочки гладили страшилище по чешуйчатой холке, рядом со мной остановился Ленар.

– Не любишь драконов? – спросил он тихо.

– Это настолько очевидно? – вопросом на вопрос ответила я.

– Ты смотришь на него такими глазами, как будто он сейчас плюнет пламенем.

– У моей матушки был ручной дракон, она носила его в ридикюле. Подлец грыз отцовские туфли и воровал у бабки драгоценности. На редкость зловредная тварь. Когда в старом сапоге нашли рубиновое колье, у бабули случился сердечный приступ.

– В переносном смысле?

– В прямом. Еле откачали. Она обожала фамильные драгоценности, грозилась наложить на них родовое проклятье, чтобы камни принадлежали только Вермонтам, но умерла раньше. К счастью, знаете ли. После смерти родителей всю сокровищницу забрали за долги.

– В таких делах важен хороший законник.

– Верно, но денег на хорошего законника наскрести не получилось. – Я подняла ледяной взгляд на Ленара. – Нам пришлось судиться с конторой «Рейсон, сыновья и Ко». Может, слышали? Ужасные люди.

На лице Кристофа дернулся мускул.

– Настоящие стервятники, – добавила я исключительно из вредности. – Наше с сестрой приданое было обречено.

Ленар на провокацию не ответил, подозреваю, что побоялся оказаться раскрытым. Ведь с чего бы простому преподавателю защищать контору законников? Но когда фермер позвал девочек в клети, где содержались драконы поменьше, вздохнул с явным облегчением.

– София, ты идешь? – позвала меня Рита. От свежего воздуха фея разрумянилась, фиолетовые неподвижные глаза блестели, делая ее до жути похожей на ожившую фарфоровую куклу. Она подхватила меня под руку, заставляя прибавить шаг. За спиной раздался пронзительный голос Милдрет:

– Кристоф, какое счастье, что вы согласились нас сопровождать! Господин Рауф отказался в последний момент. Как увидел список студенток, так сослался на какие-то крайне срочные дела. Думаю, побоялся брать ответственность, а вы не отказались поехать. В нашем институте явно не хватает настоящих мужчин!

Я поймала себя на том, что насмешливо закатила глаза.

– Госпожа Ру искала добровольца, а у меня не оказалось срочных дел, – сухо отозвался настоящий мужчина, намекая, что на экскурсию его выпнули из замка насильно.

– Не надо прислушиваться с таким явным интересом, – промурлыкала мне на ухо Ри. – Прежде чем ты возмутишься, знай, что я узнала пальто Ленара, в котором ты вернулась в воскресенье.

С издевательской ухмылкой она отпустила мой локоть и, проявляя наигранный энтузиазм, принялась подгонять отставших девочек.

Длинное строение, куда нас привели, походило на конюшню, однако вместо красивых породистых лошадок в стойлах томились разномастные драконы. Воздух ядовито пах сухими кормами, мешки с которыми были сложены возле деревянной стены. Появление шумной толпы экзальтированных благородных девиц, едва-едва перешагнувших нежный возраст, крылатые жители встретили безразлично. Некоторые драконы спали на соломенных подстилках, свернувшись клубком, как кошки. Другие доверчиво щурили глаза с вертикальными зрачками и высовывали морды через деревянные перекладины, требуя вкусностей.

– Какие они добренькие! – визжали девочки, с удовольствием скармливая тварям размером с барана кусочки моркови и нарезанных яблок, заранее подготовленных работниками фермы.

Мы медленно продвигались по длинному проходу к открытым с противоположной стороны дверям. Особенный восторг у студенток вызвали ручные дракончики необычной синей окраски с длинными ярко-желтыми усами, как у сомов.

– Крайне редкий вид хохлатки! – с важностью объявил хозяин фермы, давая Рите в руки крошечное создание, способное поместиться в мой ридикюль.

– Всегда мечтала о ручном драконе, – вздохнула подруга, заглядывая ящеру в желтые глаза. – Сколько такие стоят?

– Сущие мелочи для синего окраса, – улыбнулся фермер. – Всего-то три тысячи шиллингов.

Лицо у Риты моментально вытянулось, и синяя хохлатка вернулась в надежные объятия фермера. Откровенно говоря, за три тысячи можно было купить тридцать обычных драконов и открыть собственный питомник. Глядя на мелких тварей, копошившихся в большой коробке, точно котята, я поняла, что дракон, нападавший на героя Кристофа, будет иметь такой же необычный окрас.

После экскурсии девочкам устроили обед на свежем воздухе. Нагулявшиеся институтки с большим удовольствием поглощали простые, но сытные блюда. Пока все пировали, я тихонечко выбралась из шатра и вернулась к загону с тяжеловесными драконами. Хотелось поближе рассмотреть крылатых гигантов и сделать пометки для нового романа. С большим азартом я корябала в блокноте строчки, когда над ухом прозвучал голос Ленара:

– Используешь артефакторное перо?

Учитывая, что прямо сейчас в заметках огромное чудище хватало его поперек тела, у меня едва не остановилось сердце. Блокнот и перо упали на землю.

– Что у вас за отвратительная привычка неслышно подкрадываться? – проворчала я, позволив Ленару нагнуться и вернуть мне письменные принадлежности.

– Занималась черчением? – с ехидцей уточнил он, намекая на второй страшный позор моей жизни с участием Эдона Рауфа.

– Упражнялась в эпистолярном жанре, – отозвалась я.

– Это, конечно, совершенно не мое дело, но удовлетвори любопытство. Что тебя связывает с Эдоном Рауфом?

– Вы правы, это совершенно не ваше дело, господин Ленар, – немедленно согласилась я.

– У вас роман, – прозвучало утвердительно.

– Хотите предупредить, что романы с преподавателями чреваты отчислением? – не без ехидства уточнила я. – Должна вас разочаровать, у меня роман с черчением, а не с чертежником. Люблю, знаете ли, на ночь поупражняться с пером и линейкой. Прямые линии меня успокаивают, но прямоугольники никак не получаются. Пришлось попросить господина Рауфа помочь.

– Треугольники.

– Простите?

– Он помогал тебе с треугольниками, – подсказал Ленар, не скрывая усмешки.

Проклятье!

– Точно! – не растерялась я. – Вы явно разбираетесь в начертательной геометрии лучше меня.

– Любопытное увлечение, но, София, с каких пор начертательную геометрию изучают по трактату…

Наши глаза встретились, и Кристоф мгновенно прикусил язык. Наверное, не стоило алчно облизывать губы в предвкушении того, что пахнущий коровником воздух осквернит неприличное название «плотские утехи».

– Заканчивайте, – с азартом подогнала я, приготовившись изобразить оскорбленную невинность. Можно и зарыдать от обиды, и в обморок упасть, и истерику закатить. Какое разнообразие выбора, голова идет кругом!

– Пустое, – наотрез отказался он проходить через девять кругов мужского ада. – Но, к слову, за роман с преподавателем действительно отчисляют.

– Учту, когда решу завести роман с преподавателем, – нахально глядя на Ленара, не удержалась я от шпильки.

Наконец экскурсия подошла к концу. Сытые и довольные девочки расселись по дилижансам, и Милдрет устроила перекличку. Одной студентки не хватало! Моментально побледнев в цвет савана, секретарша подняла вой.

– София! – тыкала она в меня трясущимся пальцем. – Ты же магичка! Найди Катарину с помощью шестого глаза!

– Шестого чувства, – поправила я. – Я им не обладаю.

Оставив Риту приглядывать за воспитанницами, чтобы те не разбежались по ферме, как глупые детеныши драконов, мы втроем бросились на поиски пропавшей девочки. Работники фермы тоже не остались в стороне. То тут, то там слышалось, как кто-нибудь выкрикивал имя запропастившейся студентки.

На улице уже вечерело. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая крыши и серые стены драконьих питомников червонным золотом. Проходя мимо одной из клетей, я вдруг услышала тихий писк, словно за деревянной стеной плакал ребенок. Не сомневаясь ни секунды, я рванула в сарай. Дверь не подавалась, и пришлось хорошенько навалиться плечом, чтобы попасть внутрь. Оказалось, что ее подпирали сваленные беспорядочной кучей садовые инструменты. Я замерла на пороге и позвала:

– Катарина, ты здесь?

Сделала несколько шагов вглубь, подозревая, что девочка спряталась за накрытым рогожей топчаном.

– Катарина?

В ответ донеслось шипение. В углу жался один из синих крошечных драконов, невесть каким образом сбежавший из общего загона. Я не успела сообразить, как он молнией метнулся к моим ногам и вцепился в юбку.

– Я тебя пну, крысеныш, – честно призналась я, но дракон не думал отваливать по-хорошему. Тут я заметила, что задняя лапа у малявки запуталась в веревке, а потому выбраться на свободу он не мог.

– Ладно, – буркнула я. – Я тебя сейчас распутаю, но потом каждый сам по себе. Усек?

Клянусь, показалось, что в круглых желтых глазах мелькнуло понимание. Впрочем, мамин дракон тоже всегда изображал преданность во взгляде, а потом подло воровал с зеркала заколки. Сорока недоделанная!

Едва я нагнулась, чтобы спасти хохлатку по стоимости деревенского домика с наделом земли, как услышала тихое, но исключительно агрессивное шипение, от какого на затылке зашевелились волосы. Осторожно перевела взгляд в другой угол клети. Встопорщив на холке острые шипы, на меня злобно таращился даже не дракон, а натуральный монстр, словно скорпион, выставивший хвост с ядовитым жалом. Намордник валялся в сене под мощными лапами, а веревка была перегрызена. Размером древний хищник был с большую собаку, но только собак я умела отпугивать с помощью магии, а на драконов силенок не хватало. Даже матушкиного олуха с подрезанными крыльями еле оглушала, что говорить о тяжеловесном ящере!

Осторожно, стараясь не делать резких движений, я подхватила на руки поскуливающую хохлатку и выпрямилась. Мелочь тряслась от страха и пыталась втиснуть морду мне под мышку. Видимо, полагала, что если спрячется в «домик», то ее не тронут.

– Тихо, кровожадная гадинка, – пробормотала я, стараясь не делать резких движений, – сейчас хорошая девочка София отсюда уйдет с этими тремя тысячами шиллингов, а тебя дядя фермер накормит вкусняшками подешевле.

Отпускать богатый ужин людоед определенно не планировал. На крошечный шажок двуногой закуски с заморышем в руках монстр выпустил из носа струйки пара.

– Это ты такой кровожадный или я вкусно пахну?

Я почти отчаялась выбраться из сарая в телесной целостности, но снаружи наконец подоспела помощь. Кто-то толкнул дверь! Садовый инвентарь возмущенно загремел. Хищник взвился, метнувшись в мою сторону. Я завизжала и, прижав хохлатку, запрыгнула за топчан.

– София, не ори! – рявкнул из дверного проема Кристоф, а сам, не спуская глаз с агрессивного монстра, медленно поднял прилично проржавелую тяпку.

Завидев, что на банкет собственными ноженьками притопало основное блюдо, зверь определенно подивился и обрадовался. Видимо, желая поблагодарить драконьих богов, отвечающих за пропитание, он выдал победоносный вой, заставивший кровь леденеть в жилах. Я и сама не поняла, как со страху уставилась монстру в глаза, а потом выдохнула:

– Святые угодники! Я посмотрела ему в глаза! Он теперь точно меня сожрет!

– Не паникуй!

Дракон припал на передние лапы, выставив хвост с ядовитым жалом. Чувствуя, как по спине течет тонкая струйка пота, я пробормотала:

– Хороший дракончик, не ешь невкусную Софию! Лучше попробуй Кристофа! Сытнее выйдет!

– Какое коварство! – отозвался Ленар. – Очень по-женски отдать на растерзание защитника.

– Хорошо тебе говорить из дверей, защитник. Не ты стоишь перед огромным скорпионом с крыльями! – огрызнулась я.

– Он размером с мелкого волкодава, – для чего-то внес ясность Ленар и поманил меня: – Тихонечко иди ко мне.

– У нас в поместье жили волкодавы, – процедила я, плавно, редкими шажками продвигаясь к двери. – Коварные твари! Они растерзали моего кролика. Теперь я понимаю, что он в тот момент чувствовал…

– София, я знаю, в чем проблема. Ты ненавидишь животных, и они подсознательно отвечают тебе тем же, – попытался блеснуть законник знаниями о женской душе.

– Хочешь сказать, если я резко влюблюсь в это чудище, оно передумает меня лопать? – возмутилась я, стараясь не повышать голоса.

От озвученного предположения людоед обозлился еще сильнее и, расставив кожистые крылья, перепрыгнул через топчан. Выронив синюю хохлатку, придавленная тяжелыми лапами, я с визгом повалилась на спину. В лицо пахну́ло зловонным дыханием, перед носом щелкнули острые зубы.

Ленар шарахнул монстра тяпкой, но деревянный черенок с хрустом разломился, даже не ранив противника. Не было бы так страшно, я бы съязвила, что дракон выглядел обескураженным. Подозреваю, с садовой тяпкой на него пошли впервые. Однако когда тебе грозит превратиться в стейк, не до иронии, знаете ли.

Без особой надежды я прижала к чешуйчатому гаду ладони. Из-под пальцев брызнула магическая вспышка. Зрачки чудовища сократились, и оно резко обмякло, вдавив меня в пол. Из приоткрытой пасти с раздвоенным языком тянулась зловонная слюна.

В сарае стало тихо, как в склепе.

– София, ты не ранена? – с тревогой в голосе вопросил Ленар.

– Нет, только придавлена, – прокряхтела я, пытаясь оттолкнуть дракона, но после всплеска магии силы точно развеялись в воздухе.

– Потерпи секунду.

Наконец я оказалась освобождена и не без помощи Кристофа поднялась на трясущиеся от слабости ноги. Голова моментально закружилась.

– Похоже, он впал в летаргический сон, – резюмировал Ленар после беглого осмотра, заключавшегося в пинании чудовища носком туфли в мягкий живот.

Вообще драконы часто впадали в летаргический сон лет на пятьдесят – от потрясения или от ран. Впечатлительные ручные ящерицы могли сковырнуться даже от переедания. Не представляю, сколько надо схрумкать сухого корма, чтобы в бессознательном состоянии переваривать обед несколько десятков лет. Похоже, мне нечеловечески повезло столкнуться с исключительно нервным драконом, превратившимся в спящий кабачок от легкого магического удара. Думаю, от такого даже Ленар пришел бы в чувство уже через пару часов и был в состоянии свернуть шею обидчице.

– Давай перетащим его на подстилку и сделаем вид, что сюда не заходили. Бери! – скомандовала я и схватила передние лапы. Передок выбрала со стратегическим расчетом: филейная часть с жутким хвостом наверняка была тяжелее.

– Не заходили? – возмутился Кристоф. – Тебя едва не растерзала дикая тварь! Надо хотя бы предъявить претензии. Может, этот фермер держит ядовитого дракона для подпольных боев…

– Тогда это чучело тем более стоит бешеных денег! – Я сделала слабый рывок, пытаясь собственными силенками сдвинуть тушу с места. – Если претензии предъявит хозяин, то у меня будут большие неприятности.

Кряхтя от натуги, я потянула за драконьи лапы и разозлилась:

– Помочь не хочешь?

– Какие неприятности? Фермер не предупредил нас о диком животном, и оно на тебя напало! У тебя есть свидетель, – процедил сквозь зубы Ленар, но между тем все-таки подхватил задние лапы дракона.

– Скажут, что мы в преступном сговоре. Как ты себе представляешь это самое предупреждение? – начала злиться я. – Здравствуйте, благородные девицы, вот тут у нас коровы, вот тут хохлатки, а в этом сарае – ядовитый дракон из Волшебного леса. Он может вас сожрать, так что не надо совать пальцы ему в пасть?

– У тебя излишне богатая фантазия, – проворчал Ленар недовольно.

– Не жалуюсь.

– Проклятье, София! Я закон… преподаватель по судебному праву. Поверь мне, я прекрасно осведомлен о законах…

– Да-да, господин учитель, – обливаясь потом, нетерпеливо перебила я, – приложите больше старания! А то я сейчас надорвусь.

Наконец чудовище было уложено на подстилку. Вышло художественно, как будто людоед являлся кошкой и сладко спал после сытного обеда. Какое счастье, что в этот обед не превратилась я!

Для стройности композиции носком ботинка я подвинула хвост поближе к драконьей туше. Неожиданно монстр дернул задними лапами, заставив меня очередной раз взвизгнуть и броситься вон из сарая. Если бы перед входом не валялась куча старых садовых инструментов, я бы выбралась без потерь, а так едва не заработала граблями по лбу. Видимо, в назидание от предков. Мол, неосмотрительная благородная девица, последняя, кто сохранил крохи магии и гордости Вермонтов, не лазь в чужие сараи, не смей рисковать жизнью, тебе еще сестру доучивать!

С наслаждением глотнув прохладного вечернего воздуха, я принялась отряхивать от пыли и сена пальто. Кристоф гремел садовыми инструментами, убирая следы преступления. Когда он вышел с моей шляпкой под мышкой и плотно закрыл дверь сарая, я попросила:

– Господин Ленар, обмахните мне спину.

На секунду тот оторопел. Безусловно, благородной девице не пристало требовать, чтобы незнакомые мужики оглаживали ее по выпуклостям, но лопатки вряд ли можно было назвать предметом вожделения. После валяния на грязном полу одежда выглядела, мягко говоря, потрепанной. Появишься в таком виде перед людьми, тут же решат, что в сене я лежала придавленная вовсе не тяжеленной зубастой тушей, а кое-кем полегче, попроворнее и, главное, по-драконьи рычащим только от злости.

– Ну, что ты застыл? – возмутилась я. – Видишь? Не могу достать до спины!

– Хорошо, – процедил он и, вручив мне помятую грязную шляпку, принялся осторожно водить ладонью по плотной ткани.

– Святые угодники! Ты гладишь или отряхиваешь?

Сложенными кожаными перчатками он так шмякнул меня чуть пониже поясницы, что вмиг стало ясно – пыль была ни при чем.

– Помягче, вы не боксерскую грушу мутузите, господин преподаватель, а возвращаете приличный вид трепетной студентке, – фыркнула я. – Сейчас затрепещу и упаду в обморок!

Неожиданно в голове возник образ Ленара с голым торсом, на котором проглядывались все необходимые кубики, в кожаных штанах и с хлыстом в руке. Он стоял перед нежной девой, привязанной цепями к торчащему из потолка крюку, и с порочной улыбкой кончиком пальца проводил по нежной щечке. Сама не знаю отчего, но наказание проходило в кабинете по этикету и хорошим манерам…

Может, написать роман об Академии распутства, где девиц обучали постельному мастерству какие-нибудь брутальные самцы? Драконы-оборотни! Хотя думаю, что у издателя, получи он горячий шедевр, сначала начался бы приступ истерического смеха, а потом неизлечимый нервный тик.

– Ты надо мной хихикаешь? – раздраженно вопросил Ленар.

– Хорошо обращаешься с хлыстом? – уточнила я.

– Неплохо. Почему спрашиваешь?

– Да так, в голову пришло. – У меня вырвался издевательский смешок.

– А знаете, госпожа Вермонт, отряхивайте себя сами! – Кристоф со злостью всучил мне перчатки.

Чувствуя, что готова расхохотаться, я проследила, как стремительной походкой он направился за клети. На дорогу раздраженный законник, конечно, не смотрел, а потому нога провалилась в ямку. На секунду его скособочило, но встряска, похоже, вернула ясность мысли. Ленар вдруг вспомнил про образ недотепы и нацепил очки.

Прежде чем двинуться следом, я снова заглянула в сарай, чтобы проверить синюю хохлатку, но она или убежала, или снова забилась в какой-то угол. Оставалось мысленно пожелать боевому товарищу не стать чужой закуской и закрыть дверь.

– Господин Ленар, – окликнула я удалявшегося преподавателя, – подождите меня!

– А вы просто не отставайте, госпожа Вермонт! – не оглядываясь, рявкнул он.

Я решительно нахлобучила на растрепанные волосы шляпку. Тут обнаружился конфузец: полы у головного убора смялись неровным воланом, а с края свисала паутина. Не придумав ничего получше, я отбила фетровое безобразие о колено, и оно мстительно прилипло к голове блином. Пришлось идти непокрытой, пытаясь на ходу вернуть рассыпанному пучку пристойный вид.

Когда мы вернулись, то обнаружили мирно беседовавших Милдрет и хозяина фермы. В дилижансах шумели институтки, и было слышно, как на расшалившихся девочек раздраженно шикала Рита.

– Нашли Катарину? – уточнил Ленар.

Лицо секретарши от волос до шеи залила нездоровая краснота.

– Ой, мне так жаль, Кристоф… Мы ее не теряли. Оказывается, она отказалась от экскурсии и осталась в замке. Я просто обсчиталась, когда мы собирались выезжать.

Подозреваю, что у Кристофа задергалось нижнее веко, но он, как и следует настоящему мужчине с железной выдержкой, оставил комментарии при себе.

– София, у тебя все пальто в пыли, – стараясь замять неловкую тему, глазастая Милдрет переключилась на меня.

– Упала, – мигом соврала я и спрятала за спину мужские кожаные перчатки.

– Бедняжка, – с сочувственной улыбкой отозвалась она. – Ничего не поранила?

– Только гордость.

– А мы с господином фермером говорили об орунских горных драконах, – защебетала Милдрет. – Те, что с ядовитым жалом на хвостах. Оказывается, если им шип удалить, то они делаются ласковые, как котята.

– Вы их видели? – с прохладцей уточнил Кристоф и выразительно отряхнул соломинку с рукава. – Очень сомнительное зрелище.

– Поверьте, – подтвердил хозяин «ласкового котенка», едва не отхватившего у меня голову. – Когда им удаляешь жало, то инстинкт охотника исчезает. Они сразу ластятся, как кошки. Пару дней назад на ферму привезли оруна. Он уже лет тридцать в летаргическом сне лежит. Ветеринар говорит, что должен проснуться со дня на день. Если шип во сне удалить, то он может собственным ядом отравиться.