Текст книги "Крылья Ариадны. Часть III. Голубое и багровое пламя"

– Ариадна не оправдывала действий Феликса, – возразил Мирон. – Она их осуждала. Понимала, чем они вызваны. Понимала эти чувства и отчаяние. Поэтому и ненависть к Феликсу отошла от ее сердца. Скорее всего, Ариадна решила вернуть его с этого пути…

– И тут очень вовремя появляется «Жар-птица», – подхватила мысль Нюта. – Заклятие, способное победить мальдерановцев без убийств. Да, Феликс потерял бы мечту, но остался бы живым. Мог бы начать новую жизнь.

– Вот почему Ариадна больше всех горела «Жар-птицей», – произнесла Регина. – И почему делала столько усилий, чтобы воплотить ее в жизнь. Искренность и желание использовать «Жар-птицу» были неподдельными.

– Если все было так идеально, тогда чего Ариадна покинула нас и «Жар-птицу»? – спросил со злостью Ино. – Чего нам ничего не объяснила? Чего угрожала Эльзе?

– Ариадну могли заставить мальдерановцы, – почесала подбородок Василиса. – Ее сестра исчезла, мы до сих пор не можем ее найти. Возможно, Марго у мальдерановцев. И из-за страха за сестру Ариадна пошла на этот глупый поступок. Феликс мог ей оставить сообщение с помощью «Алисиного дара».

– В таком случае, измену тоже нельзя исключать, – сказал Влад. – Не по собственному желанию, конечно. Тогда это объясняет, почему Ариадна и Феликс оказались вместе, когда на них наткнулись советники.

– А ты, Влад, не предал бы, если бы нашу маму взяли в плен мальдерановцы, или меня? – спросил у брата Илья.

Парень пристально посмотрел на малого.

– Да, я предал бы. Я уверен, что любой из нас мог бы предать в таком случае.

– Впрочем, это пока что догадка, – произнес Мирон. – Я хочу на другое обратить внимание. Во-первых, не всем словам Эльзы можно верить, я это уже говорил. Только она слышала угрозы со стороны Ариадны. Во-вторых, «Жар-птица» не такая идеальная, как ее выставила Эльза, что еще раз подтверждает ее склонность преувеличивать или умалчивать некоторые мелочи.

– Объясни, – попросила Василиса подозрительно.

– Позволь мне, Мирон? – попросил Амадеус. – Когда Эльза показывала нам «Жар-птицу» на совместном ужине Архангелов и Совета, она говорила, что придумала ее недавно. Но я четко почувствовал, что свитку с заклятием минимум полсотни лет. К тому же Эльза уверяла, что «Жар-птица» мне не повредит. Учитывая, что она уже приврала, я стремился это проверить. Поэтому попросил о такой услуге Ариадну. Во время ужина она выкрала свиток и вернула через полчаса.

– Пока Ария с ним где-то бегала, я отвлекал Эльзу, чтобы та не заметила пропажи, – немного со стыдом склонил голову Илья.

– А я Ариадну привела к Розе, чтобы та сделала копию свитка, и пригрозила ей держать язык за зубами, – виновато добавила Регина.

– И после всех этих махинаций Ариадна обратилась ко мне, чтобы я проверил «Жар-птицу», – заключил Мирон.

Василиса уже держалась за голову, поскольку и она, и все остальные во время разговора узнали много интересного об Ариадне.

– Что дальше? – уже ничему не удивляясь, спросила Санторо.

– Я не особый знаток языка лита, делал все, что мог. Но единственное я выяснил точно: Перевертыши тоже попадают под раздачу «Жар-птицы». Если бы заклятие ввели в действие, то оно запечатало бы и Амадеуса.

– Что? – эта новость заставила Василису удивиться.

– То есть… Эльза соврала и насчет возраста заклятия, и относительно его влияния на Перевертышей? – озадаченно переспросила Диана.

Мирон утвердительно кивнул.

– Именно поэтому я не склонен верить Эльзе.

Было заметно, как это всех привело в замешательство. Конечно, советницу не особо любили, но замалчивание таких «мелочей» не придавало ей доверия.

– Тогда, может быть, Ариадна из-за этого ушла? – предположил внезапно Ино. – Амадеус спас ей жизнь, а потому она…

– Нет, не думаю, – отрицательно покачал головой Перевертыш. – Мы с Ариадной разговаривали на эту тему. Да, она хотела отказаться от «Жар-птицы» ради меня. Но я ее убедил, что не стоит. Из наших только я бы пострадал от заклятья, как единственный Перевертыш. Мой талант – это самая мизерная цена, которую можно заплатить за победу в Битве Сил.

– Черт, зачем же Эльза тогда врала? – не могла понять Василиса. – Да, это неприятный факт… Но ради такой цели подобная жертва действительно невелика. Без обид, Амадеус.

– Без обид, – развел руками юноша. – Я все прекрасно понимаю. И даже если бы Эльза этого не скрыла, то я бы не выступал против «Жар-птицы». Я готов пойти на эту жертву с легкой душой.

– Тем более что Эльза из тех, кто считает жертвы за норму, – добавил Иннокентий. – Прости, Амадеус, но она бы с тобой не церемонилась.

С этим было невозможно не согласиться. Поведение Эльзы несколько удивляло илианновцев, и какое-то сомнение закрадывалось в их души. Особенно тяжело было понять Василисе, что творится с советницей и почему она темнит.

– Кто-то из вас замечал какие-то странности в поведении Ариадны в последнее время? – обратился ко всем Реми.

– Если не учитывать ее фанатичное отношение к «Жар-птице» и тот странный приступ вчера, то все в норме, – пожала плечами Нюта.

Остальные тоже закивали головами.

– Но мне кажется, что тот непонятный приступ Ариадны как-то связан с ее уходом, – предположила Вера.

– Я после этого говорила с Ариадной. Вроде ничего странного не заметила, – сказала Регина.

– Он мог повториться снова, а мы не знали, – сказала Василиса.

– Когда-то со мной было подобное, – сообщил Мирон. – Долгое время в Святилище я получал предупреждения от Илианны, которые отказывался принимать. Тогда видения начинали преследовать меня даже вне Святилища.

– А Ариадна получала какие-то предупреждения? – спросила Василиса.

– Да. Она видела каких-то людей. Каждый раз, когда приходила в Святилище. И они ей говорили координаты воспоминаний в Лабиринте.

– Почему Ариадна мне об этом не рассказала? – удивилась Василиса. – Я через Дэлавэнто смогла бы пересмотреть те воспоминания, рассказать, что там…

– Дело в том, что Ариадна отказывалась принимать их послания.

– Отказывалась от послания Илианны? – удивленно переспросила Диана. – С чего это вдруг?

– Я не знаю, – пожал плечами Мирон. – Те люди были ей неприятны, она к ним относилась враждебно. Кто они – Ариадна так и не сказала. Но каждый раз они давали одни и те же координаты, точно указывая оруну, рали, гетавы и фуоны. Однако Ариадна даже слушать их не желала! Наверное, из-за этого они возникли в ее сознании вчера утром, своей настойчивостью доводя до бешенства.

– Кто бы эти люди ни были, но если эти видения от Илианны, то очень неразумно их игнорировать, – отметил придирчиво Амадеус.

– Я пытался это втолковать Ариадне, – в оправдание сказал Мирон, – но мало чего добился.

– И с каких пор у нее эти видения? – спросил Влад.

– Как раз с тех пор, как она начала работать над «Жар-птицей».

Некоторые обменялись встревоженными взглядами.

– И знаете что, друзья, – добавил Мирон, – я меньше всего верю в совпадения. Сначала Эльза скрывает некоторые моменты относительно своего заклятия, потом эти видения Ариадны…

– И приступ у нее произошел именно тогда, когда мы стали на шаг ближе к воплощению в жизнь «Жар-птицы», – отозвался Илья. – Когда мы смогли покорить второй уровень налюви.

– Что-то мне это не нравится, – пробубнила Регина.

Такие неоднозначные чувства возникли не только у нее. Хоть никто не имел никаких доказательств против «Жар-птицы», но доверие к заклятию заметно снизилось.

– Когда я осматривал комнату Ариадны, то заметил, что ее зеркальце валялось на полу, – рассказал Иннокентий. – Возможно, тот приступ стал толчком для нее проверить слова из видений. И то, что Ариадна узнала, заставило ее уйти.

– Вполне возможно, – поддержала Василиса мысли Голубева. – Ведь после приступа Ариадна еще была в норме. Потом мы ее оставили наедине отдыхать, а через час Ариадна уже с угрозами обратилась к Эльзе с требованием выпустить ее из Консулата. Что-то случилось в течение того часа. И версия Ино здесь уместна. Вот что я думаю… Никому ни слова насчет нашего разговора, – предупредила всех Санторо. – Мирон, я возьму у тебя копию «Жар-птицы», отдам на проверку заклинателям.

– Василиса, это плохая идея, – возразил Рыбак. – Все заклинатели подчинены непосредственно Эльзе. Если она узнает, что ты ее проверяешь, то наживешь себе врага. Хотя я уверен, поступок Ариадны связан с Эльзой и «Жар-птицей», слишком много белых пятен оставила советница-заклинательница. Да и разобраться в «Жар-птице» не так просто, нужна львиная доля времени, которого у нас нет.

– И что ты предлагаешь делать, Мирон?

– Было бы хорошо поговорить с Ариадной, – ответил мужчина. – И чтобы сделал это Иннокентий.

– Я? – переспросил парень. – Простите, но не горю желанием. Да и сомневаюсь, что она захочет со мной говорить.

– Ино, ты – телепат. Ариадна сейчас без талисмана. Хотела бы она этого или нет, но ты мог бы залезть в ее голову и выведать всю правду.

– Эта идея замечательная, вот только пока невозможная, – мрачно сказал Амадеус. – Совет запретил любое общение или контакт с Ариадной. Он не позволит никому покинуть Консулат, тем более нам, друзьям Ариадны. Эльза сеет маниакальную вражду по отношению к ней, под корень обрубая связи с Ариадной. Даже в рейд по больницам отправляет только лично подобранных Ангелов-чистильщиков с приказом уничтожить ее при встрече. У меня складывается впечатление, что Эльза боится Ариадны.

– Значит, ей есть что скрывать, и мы на верном пути, – сделала вывод Диана.

– Я попробую отсюда найти мозг Ариадны, – проговорил Иннокентий.

Но он говорил это неохотно, как будто его заставляют. В глубине души Ино не хотел искать никаких оправданий Ариадне и охотно верил бы в дальнейшем версии Совета. Один только факт, что девушка защитила Феликса, потратила на него драгоценный луч после того, что он натворил… Голубев не хотел этого прощать.

***

– А ты успел обустроиться, Том, – отметил Айвор, войдя в темницу.

Рэй дремал на кушетке. Было непривычно его видеть в обычной человеческой одежде, поскольку почти все время Том находился в ангельском образе. Мужчина, открыв глаза, удивился посетителю, но был ему рад и быстро принял сидячее положение.

– Ну, у меня лучший «номер» нашей темницы, – сказал с улыбкой Том. – Здесь даже подобие кровати есть, поэтому я воспринимаю отстранение от служения Илианне как небольшой отпуск перед Битвой Сил.

– Ну да, ну да, – говорил Айвор, садясь без какой-либо брезгливости рядом.

Хоть Том и был наказан за невыполнение приказа, осужденным к запечатыванию после Битвы Сил, однако Айвор к нему относился, как и раньше. Да и сам Рэй не особо был озабочен приговором. Даже немного обрадовался, так как надоела за столько лет вся эта борьба, ответственность. Заключение для него действительно служило своеобразным отдыхом.

– Никогда бы не подумал, что буду разговаривать с тобой, как с узником, – тихо засмеялся Айвор.

– Жизнь богата на неожиданности, – спокойно ответил Том. – Мы убедились в этом за двое суток.

– И тебе не страшно, что останешься без своих способностей?

– Мне позволят участвовать в Битве Сил за Илианну. Там мои способности пригодятся больше всего. А после этого запечатывайте на здоровье. У меня есть хорошие последователи, которые вскоре превзойдут меня своим мастерством. А я наконец-то вернусь к обычной жизни.

– Том, тот, кто был Воином Сил, никогда не сможет вернуться к обычной жизни, – грустно покачал головой Айвор. – Разве только если стереть память. И то останется большая дыра размером в тридцать два года. Ты же столько Ангел?

– Да. Тридцать два года, – подтвердил Том. – Солидный срок. Можно смело идти на пенсию.

– Не гони лошадей. Я Илианне служу уже пятьдесят три года, но на отдых не собираюсь.

– В моем случае я уже ничего не решаю.

Айвор тяжело вздохнул. Хоть Том выглядел равнодушным, но его грусть была заметна.

– Зачем ты оставил в живых Ариадну и Феликса? – спросил Айвор.

– Ты уже слышал мои объяснения. Не было смысла их убивать…

– Те объяснения оставь для Совета. А мне скажи правду, будь добр. Я понимаю, что ты пожалел Ариадну. Но Феликс… Пусть даже он был при смерти, пусть даже у него мало шансов выжить и вообще нет шансов оправиться до Битвы Сил… Это Всадник, которого нужно убить. С этой целью мы охотились за ним сегодняшней ночью…

Том откинулся на кушетку и заложил руки за голову. Те два часа, которые мужчина уже провел в темнице, он думал над этим вопросом. Окажись он сейчас в прошлом, то сделал бы все «правильно», как того требуется преданному Ангелу Илианны. Но тогда…

– Айвор, оставив Сарауле жизнь, я пощадил не его, а Ариадну, – проговорил после долгого молчания Рэй. – Я догнал ее с Феликсом, полностью высосал из нее налюви. Я как раз хотел прикончить Всадника. Но если б ты видел, что делалось с Ариадной, как она бросалась на меня, пытаясь помешать. Ее попытки поначалу мне казались смешными… Что Ариадна сделает, когда вся ее налюви у меня? Чтобы не путалась под ногами, я огрел ее двумя сферами. После них даже самые стойкие соперники падали. Вот только не Ариадна. Она понимала свою беспомощность и бессилие, но упорно вставала и вставала между мной и Феликсом. Мне пришлось использовать еще три сферы, но она продолжала… Айвор, одна сфера такой силы уничтожала ее драконов! – отметил Том. – А я ударил ее пятью! И Ариадна не останавливалась! Еще одна сфера – и ее сердце не выдержало бы энергетического напряжения. Мне еще никогда не приходилось такого видеть. А глаза! Ее глаза! Такое ощущение, что Ариадне было наплевать на себя, а защитить Феликса – единственная цель. Черт… Я вспоминаю, и мне жутко становится. У меня просто рука не могла подняться. Мы смеялись над чувствами Ариадны к Феликсу, осуждали ее легкомыслие… Однако даже не догадывались, насколько они сильны.

– Но это и есть легкомыслие, – заметил Айвор. – Ариадна прекрасно знала, кем является Феликс. Он доказал свою жестокость. А она продолжает любить Всадника…

– Ариадна любит не Всадника, а Феликса, – возразил Том.

– А какая разница между ними? – удивился Таяни. – Одно и то же лицо.

– Я тоже так думал. Но знаешь, что мне сказала Ариадна? Если бы так было на самом деле, то не возникало бы необходимости разделять души людей и души других «Я», не нужно было бы брать под контроль наших Ангелов. Они сосуществуют с нами с самого начала, не дожидаясь своего пробуждения. Айвор, я уверен, что Ариадна меньше всего хотела предавать Илианну.

– Но она предала!

– Да, ради своей любви. Ариадна поддерживает не Всадника, а Феликса, и желает помочь ему изменить путь, изменить его судьбу мальдерановца. Демоны могут стать Ангелами, тогда как для Всадников их второе «Я» считается уделом. Но Ариадна отказывается принимать это. Она хочет доказать, что Всадник не должен определять всю дальнейшую жизнь и решения своего хозяина. Это две разные сущности, и Феликс способен принимать решения, которые противоречат существующему в нем Воину. И знаешь, я поверил Ариадне. Поверил, что ей удастся. Поэтому и оставил Феликса. Вреда он нам не принесет. Но убивать его после того, на какие жертвы пошла Ариадна – слишком жестоко по отношению к ней. Даже если Феликс не выживет, у нее будет по крайней мере несколько лишних часов или даже дней, чтобы с ним побыть.

– Том, – стукнул себя по лбу Айвор, – это невозможно… Всадники не могут измениться. Как и Архангелы.

– Ариадна пошла против воли Илианны. Поэтому и у Феликса есть возможность ослушаться Мальдерану.

– А ослушается? Ты что, так уверен, что Ариадне удастся его изменить?

– Для такой любви, как у нее, это под силу, – заверил Рэй, снова сев. – И даже больше… Айвор, мы судим Ариадну за ее легкомысленные чувства… А имеем ли на то право? Кто-то из нас знает, что такое любовь? Ни один из советников об этом не знает. Одни оставили свои семьи ради служения Илианне. Вторых именно потеря семьи привела к этому, и главной целью стала месть. А третьи вообще никогда ее не имели. Мне сорок три, у меня ни жены, ни детей. Я еще никого не любил. Я не знаю, что такое любовь. Все советники посвятили свою жизнь исключительно борьбе Сил, собственными руками лишая себя обычного человеческого счастья. Мы закрылись в Консулате, высовывая носы наружу только для боев с врагами. Мы отказались от желаний, сделав единственным – благоустройство мира, с помощью которого превращаемся в Ангелов. Поэтому не удивительно, что нам никогда не понять ни Ариадну, ни многих других. Наши сердца с каждым днем каменеют. Мы настолько поглощены борьбой, что не можем вспомнить, для чего существуют Ангелы Илианны. Для защиты людей. Это наша истинная миссия! А мы совсем о ней забыли, и главной целью всего этого стало уничтожение мальдерановцев. Именно ЭТО вышло на первый план, а не защита людей. Сколько раз мы жертвовали десятками, сотнями, а то и тысячами обычных, ни в чем не повинных людей, чтобы уничтожить какого-то Демона. Хоть это и против наших правил, но мы считали это исключениями, меньшим злом. Чтобы наконец-то покончить с тремя сильными мальдерановцами, Ангелы стерли с лица Земли город Хаит, а с ним двадцать тысяч жителей! Разве так мы должны защищать человечество?

– Война требует жертв…

– Двадцати тысяч ради трех?! Ты считаешь это справедливой платой?!

– Зато спасено гораздо больше! Те трое Демонов были не просто сильными, а одними из самых опасных в истории Сил! Они овладели вторым уровнем налюви и могли лишить жизней сотни тысяч людей!

– Что бы ты ни говорил, Айвор, но это слишком большая плата. Даже для войны. Я лично… убил нескольких Демонов… которым еще не исполнилось и двенадцати… Я лично приказал уничтожить самолет в июне 2009 года со всеми пассажирами, потому что в нем находилось несколько Перевертышей, которые отреклись от нас… Двести двадцать восемь жертв, среди которых были дети, всего лишь из-за трех-четырех Перевертышей… Мне противно, что долгое время я так действовал без малейших сомнений или угрызений совести. Потому что считал, что большое дело того стоит! Ничего подобного… Абсурд! Если просто сесть и подсчитать, скольких людей мы убили из-за Демонов, которые «могли бы уничтожить больше»… У меня создается ощущение, что мы помогаем Мальдеране, а не пытаемся помешать. Для многих война Сил превратилась в средство мести. Мне до сих пор кажется, что Эльза мстит за злодеяния своего отца, хотя сколько лет прошло! Она не остановится, если перед ней цель – мальдерановец. Другое дело – Ариадна. Девочка успела пережить не меньше боли от рук чернокрылых. И все равно находит силы видеть в них людей. И она любит одного из них.

Айвор покосился на друга. Том обычно отличался сильным и твердым характером. Что касается задач Совета, он выполнял их беспрекословно и самым лучшим образом. Даже Айвор и Тэлатки могли усомниться в принятии каких-то решений, тогда как Том просто выполнял приказ. А один разговор с Ариадной – и непреклонный Том Рэй начал говорить о любви и правильности действий илианновцев.

Айвор почувствовал влияние Ариадны на себя. Он протянул Тому лист плотной бумаги, который принес с собой. На нем был нарисован очень красивый портрет Ариадны.

– Ты что, снова начал рисовать? – удивленно спросил Том у Таяни. – С каких пор?

– После совместного вечера Архангелов и Совета. Тогда Ариадна попросила меня нарисовать ее портрет. Не знаю, откуда она узнала, что я когда-то был художником. Я солгал, что не умею. А она настояла… Знаешь, Ариадна меня не уговаривала, а будто приказала.

– Ты полжизни не рисовал, а тебя заставила Ариадна? – улыбнулся Рэй. – А когда я просил, то ты вообще меня послал далеко-далеко.

– Знаю. Но я сам толком не понимаю, что со мной случилось. Мне захотелось выполнить тот приказ. Просто захотелось. Если Ариадна знала о моих способностях к рисованию, то ей было известно мое прошлое… Впрочем… Не знаю, Том, что произошло, но я той же ночью впервые взял в руки кисти за последние сорок лет.

Айвор выглядел довольно растерянным из-за внезапных изменений благодаря Ариадне.

– Скажи честно, Айвор, – обратился Том к нему, – ты веришь, будто Ариадна могла нас предать и примкнуть к мальдерановцам?

– Честно… нет, – покачал головой советник. – Я долго думал про эту ночь и бой с ней. Ариадна не хотела с нами сражаться, это было очевидно. Она разрывалась между нами и Сараулой и очень долго оттягивала начало поединка, пока мы сами не напали. Она все равно волновалась за нас и за него. Мы ей небезразличны.

– Я считаю так же, – согласился Том. – Ариадна не желала нам зла. Мы заставили ее с нами драться, хотя ей этого не хотелось. Если бы она поставила цель уничтожить нас, то непременно добилась бы этого. А так Ариадна просто всеми силами сдерживала нас, чтобы мы не навредили Сарауле. Если бы Ариадна была предательницей, то убила бы Эльзу – наибольшую угрозу для нее и Феликса. Но она оставила ее в живых.

– Угум. Помнишь гнев Эльзы? Давно я не видел ее такой.

– Ну, Эльзу можно понять. Она потеряла Ариадну так же, как до того – Юнону. Они обе покинули нас ради своих любимых людей. А Эльза считает первоочередной обязанностью службу Илианне. И ненавидит мальдерановцев.

– А тебе не показалось странным ее поведение? – внезапно спросил Айвор. – Она с самого начала убеждала нас в измене Ариадны, но при этом предлагала просто «забыть» о ней. А во время нашей встречи с Феликсом и Ариадной была готова стереть в порошок обоих.

– Возможно, она надеялась, что Ариадна как-то одумается и что ее уход – это какая-то ошибка. А увидев Ариадну с Феликсом, вбила себе в голову, что она примкнула к мальдерановцам. Хотя… Когда я разговаривал с Ариадной, она сказала одну странную фразу, которая почему-то не выходит у меня из головы: «…Для вас я навсегда останусь предательницей. А вы будете и дальше выплясывать под дудку Эльзы, слепо доверяя ей…»

– Я бы эти слова не принимал близко к вниманию, – махнул рукой Айвор. – Эльза ей сильно насолила, поэтому Ариадна могла сказать что угодно, чтобы подорвать наше доверие к ней.

– А мне почему-то так не кажется, – сказал Том. – У меня вообще сложилось ощущение, будто Эльза ее боится. У нее маниакальное желание избавиться от Ариадны. И Эльза полностью отрезала все пути к ней, запретив любые контакты и разговоры под угрозой наказания. А при встрече без колебаний убить.

– Эльза умеет раздуть из мухи слона…

– Айвор, мы сейчас про Ариадну говорим, живого человека! – раздраженно воскликнул Том. – Мы не знаем причин ее ухода, но бесспорным является то, как много она для нас сделала! Ариадна спасла Диану, когда на нее напал Раздор, вылечила Илью, решилась принять участие в Последней Игре, выдержала пытки мальдерановцев, помогла всем Архангелам открыть второй уровень налюви. А сколько жизней она спасла целительством! И после этого ее убивать?! Айвор, Ариадна смерти не заслужила! Тем более что она уже наказана, поскольку я уничтожил ее талисман. Ариадна никак не представляет нам угрозы. А Эльза продолжает за ней охотиться! И она не обосновывает причин для этого. Для Эльзы Ариадна явно представляет какую-либо угрозу даже без возможности в дальнейшем участвовать в событиях Сил.

– В тебе сейчас говорит обида, Том, потому что именно Эльза настояла на твоем заключении, – сказал Таяни. – И ты начинаешь в ней искать какие-то причины.

– Ошибка Совета в том, что мы всегда во всех проблемах виним кого угодно. Тогда как должны были бы искать причины внутри Совета. Если бы мы напряглись, то смогли бы вычислить в Камилле настоящую предательницу. Но просто не хотели, потому что Совет всегда считался величайшим и самым правдивым, не способным ошибаться. Уже был промах, когда Ариадну похитили, а мы приняли это за ее добровольное присоединение к Мальдеране и навешали на нее все грехи, которые не на кого было списать. Я чувствую, что сейчас мы во второй раз ошиблись. Мы искали вину в Ариадне, тогда как должны были бы настоящие причины найти внутри Совета. Мы прямолинейно смотрим на вещи, выбираем те версии событий, которые нам наиболее выгодны и те, что наименее трудоемкие. Что лучше: исчезновение Ариадны принять за ее предательство, успешно забыть о ней и продолжать дальше жить, как раньше, или признать ее похищение, поднять зады в поисках Пристанища, подготовить отряд Ангелов и уничтожить его дотла, освобождая Ариадну? Конечно, мы выбрали то, что нам было легче и менее проблематично. Я считал поступок Голубевых, Мияшко и Перевертышей опрометчивым, но теперь жалею, что не был вместе с ними. Перевертыши знали, на что шли, и погибли как герои. А мы рядом с ними выглядели жалкими трусами.

– То была очень неоднозначная ситуация. И очень рискованная. А вдруг Ариадна действительно примкнула бы к мальдерановцам, а мы, «герои», ворвались бы в Пристанище ее «спасать»? Это могла оказаться ловушка.

– Да, это рискованно. Но мы в первую очередь не доверяли Ариадне – вот что нам больше всего мешало. Конечно, свою роль сыграла ее влюбленность во Всадника. Мы боялись, что будет, как с Юноной. Хотя я начинаю сомневаться даже насчет Юноны. Потому что история повторяется… С удивительной точностью.

***

Иннокентий всячески избегал любых встреч с друзьями. То, насколько он упал в их глазах за считанные минуты, не могло его не угнетать. Парень сам не знал, что с ним творится, почему он так ожесточился на Ариадну. Хотя, в принципе, можно было понять, почему. Но это не повод, чтобы так врать, намеренно усугубляя без того плохое положение дел. Выполнив задачу проникнуть в голову Доброславской и все высмотреть, Голубев хотел реабилитироваться, восстановить доверие к себе. Но как он ни старался, совершенно не мог сосредоточиться. Что-то внутри сдерживало его, словно отговаривая от этой идеи. Какая-то темная сторона продолжала неустанно талдычить, что Ариадна – предательница, что нет смысла ей помогать. Это выводило Ино из себя.

– Можно тебя отвлечь? – раздался голос Мирона, который вошел в комнату парня. – Есть один разговор к тебе.

Голубев раздраженно отвернул голову.

– Если вы про мои слова по поводу Ариадны, то я и так знаю, что вы скажете, – буркнул он. – Что я последняя дрянь, если так говорил о ней, что я не имел никакого права врать, что это самый ужасный поступок, на который способен человек, что мне вообще не место среди илианновцев… И во всех грехах виноват я!

– Вовсе нет, – доброжелательно улыбнулся Мирон. – Потому что я такой же.

Ино смерил мужчину недоверчивым взглядом. Мирон сел в кресло напротив него.

– Вы? Такой же? – переспросил парень. – Сомневаюсь…

– А не стоит. Со мной была точно такая же ситуация. Я тоже был Хранителем Архангела, в которую безумно влюбился. И она тоже предпочла мальдерановца.

– Вы о ком это говорите? Единственный Архангел, чьим Хранителем вы могли быть, – Юнона, мать Ариадны, – сказал Иннокентий.

– Как раз Юнону я имею в виду.

Парень удивленно поднял брови. Не было похоже, что Мирон ему врал. На всякий случай Ино прочитал его мысли и убедился, что это правда.

– Вы влюбились в мать Ариадны, а она выбрала мальдерановца? Андрей был мальдерановцем?

– Да. Демоном, – подтвердил кивком мужчина. – Правда, после знакомства с Юноной он впоследствии стал Перевертышем. Долго рассказывать о перипетиях между Андреем и Советом. Ты сам прекрасно знаешь, какое у Перевертышей было положение в Консулате. Однажды случились очень странные события, в связи с чем, по непонятным причинам, Юнона отказалась от служения Илианне, так же, как вчера Ариадна. И как в случае с Ариадной, все было против нее, Совет признал Юнону предательницей. Чтобы не подрывать свой авторитет среди илианновцев, Совет смог придумать хорошую легенду об исчезновении Юноны, согласно которой она продолжает служить Илианне. Хотя я теперь уверен, что легендой было как раз предательство Юноны. Но тогда я был еще молод и вспыльчив, поверил в сплетни, что якобы Андрей переманил ее к Мальдеране. И я отвернулся от Юноны.

– Тогда что случилось на самом деле? – спросил Иннокентий.

– Я еще точно не знаю. Но уверен, что Юнона нас не предавала. Я был свидетелем тех событий. И вижу, насколько точно они повторяются с Ариадной. Мне кажется, что она ушла по тем же причинам, что и мать до этого. Интуиция мне подсказывает – как только мы ответим на вопрос касательно Ариадны, то сразу откроются ответы и о Юноне.

– Зачем вы мне рассказали об этом, Мирон?

– Чтобы ты не повторял моих ошибок, парень, – ответил Рыбак. – Не все очевидное является истинным. Иногда правда прячется за большим занавесом или, еще хуже, находится на видном месте, а мы этого не замечаем. Я потерял свой шанс приподнять завесу, а ты его еще имеешь. Ты всегда верил в Ариадну. Так поверь в нее еще раз! И помоги ей.

Иннокентий молчал. Хотелось бы ему с таким же энтузиазмом верить в Ариадну, как это делал Мирон. Но он не мог. Темная сторона души так и шептала забыть девушку. Мирон заметил, что Ино до сих пор в раздумьях и не может определиться, что ему делать и во что верить.

– Ино, – обратился к нему Мирон, – ты неплохой парень. Я тебя помню еще с тех времен, когда сам был советником. Почему ты всегда верил Ариадне, а сейчас нет? Только потому, что она сделала свой окончательный выбор в пользу Феликса?

– Не все так просто, Мирон. Если бы Феликс был обычным человеком или хотя бы Демоном, как Андрей, который стал Перевертышем… Я тогда смирился бы. Но здесь совсем другая ситуация. У Юноны и Андрея были взаимные чувства, тогда как Ариадна любит Феликса без взаимности. Андрей ради Юноны выбрал Илианну, но Феликс никогда и ни за что не пойдет на такой шаг ради Ариадны. Она для него ничто! Ариадна это знает, и все равно защитила его от советников.

– По этому поводу я не был бы таким уверенным, – заметил Мирон. – Если ты имел доступ к воспоминаниям Ариадны про Феликса, то наверняка узнал, что в Канаде они жили у меня.

Ино подтвердил это кивком.

– Я провел с ними две недели. Я общался как с Ариадной, так и с Феликсом. Для него Ариадна небезразличный человек. То, как он заботился о ней, как ее оберегал… Даже предположив, что Феликс разыгрывал спектакль, чтобы завоевать доверие Ариадны… Нет, так никто не умеет играть. Ни один актер. Это были неподдельные чувства.

– Если так, почему же Феликс так жестоко поступил с Ариадной? Почему он ее похитил?! – раздраженно допытывался Иннокентий. – Это же «неподдельные чувства»! Как вы объясните его поведение?

– Его причины теперь понятны. Самая большая мечта Феликса – вернуть к жизни мать. Для этого ему нужна победа на Битве Сил. И Ариадна могла либо помочь, присоединившись к мальдерановцам, или помешать, отказавшись.

– Это не оправдание! Мирон, я попробую пробраться в голову Ариадны и выяснить ее причины… Но если единственной причиной ее отказа от нас – Феликс, то клянусь, – Голубев решительно поднял глаза, – я убью ее!