Текст книги "Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»"

Более вероятно, что Роулинг имела в виду сериал комиксов, написанный Скарри под названием Busytown («Занятый город»). Это город, населенный очеловеченными животными, включая крольчиху Лили, которая носит комбинезон и дружит с кошкой Гекл. Лили – еще одно имя, вызывающее в нас отклик, ведь так звали мать Гарри.

Однако любовь ребенка к написанию историй проявляется не только в семейном кругу, но и в школе, где по крайней мере пара учителей поощряет ее, предлагая читать вслух в классе свои письменные работы. Внимание, которое заставляет ее чувствовать себя особенной, – этим воспоминанием она будет дорожить даже в зрелом возрасте.

Глава 3
Отголоски прочитанных книг

Невероятная предрасположенность со столь раннего возраста к созданию законченных историй является не случайностью, а следствием того факта, что Джоан растет в доме, полном книг. Ян Поттер в разговоре с биографом писательницы Смитом высказался по этому поводу: «Когда вы приходили в дом Роулингов, то сначала видели забитые книжные шкафы, а уже за ними обычные шкафы»[38]38
  Smith S. J. K. Rowling. A biography. Op. cit., p. 21.


[Закрыть].

Добавьте к этому уже упоминавшуюся любовь Энн к чтению и ободряющее отношение Питера к ее увлечению, и станет понятно, что многочисленные книги с раннего возраста вселяли в будущую писательницу ощущение особых чар, слетающих с их страниц.

На самом деле, в доме Роулингов письменное слово всегда преобладало над телевизором, который редко включали. Первое воспоминание Джоан относительно магии чтения связано с отцом, читающим ей, четырехлетней, когда она болела, знаменитую классическую книгу Кеннета Грэма «Ветер в ивах»: «Я совсем не помню, как болела, а только то, что я находилась в кровати и слушала истории»[39]39
  Fraser L. Conversazione con J. K. Rowling. Op. cit., p. 7.


[Закрыть].

Это утверждение не должно вызывать удивления, поскольку оно не является детской гиперболой: в прекрасном эссе о фантастической литературе «Дракон как реальность» писательница и психотерапевт Сильвана де Мари фактически доказывает, почему сказка представляет собой повествование с гипнотической структурой. «Ребенок на руках матери, папы, дедушки, свернувшись калачиком от тепла взрослого, слушает его голос, рассказывающий историю, которая периодически теряется в изгибах повторений и описаний, и чувствует абсолютный покой, глаза его закрываются. Рациональное левое полушарие, наделяющее его чувством реальности, словно засыпает, а правое может блуждать в волшебных странах. Активизируется выработка эндорфинов (гормоны гипофиза и гипоталамуса, которые способны снизить боль, уменьшить чувство страха или просто сделать человека счастливым). Реальность становится реальностью сказки»[40]40
  Mari S. De. Il drago come realta – I significati storici e metaforici della letteratura fantastica. Salani, Milano, 2007, p. 43.


[Закрыть].

Говоря о своей матери, Джоан вспоминает, что читала вместе с ней книги Энид Блайтон[41]41
  Б л а й т о н, Энид Мэри (1897–1968) – известная британская писательница, работавшая в жанре детской и юношеской литературы.


[Закрыть], такие как серия историй «Нодди» и «Великолепная пятерка». Хотя Роулинг их не особенно любила, вполне возможно, что идея создания цикла о Гарри Поттере также бессознательно коренится в этих сюжетах, прочитанных в детстве.

Ее отец также упоминает в интервью «паровоз Томас»[42]42
  Hamilton M. Potter Author Rowling's Father Tells of Her Agony. Op. cit.


[Закрыть]как один из самых любимых персонажей его дочери из серии историй, написанных преподобным Уилбертом Одри[43]43
  О д р и Уилберт (1911–1997) – священник, детский писатель, великий железнодорожный энтузиаст, придумавший знаменитый персонаж – паровозик Томас.


[Закрыть], где действуют человекообразные локомотивы. И, возможно, не случайно более половины членов чистокровной семьи волшебников Уизли носят ровно те же имена, что и поезда в этих книгах: Артур, Молли, Джордж, Фредди, Перси и Билл.

Что еще читает Джоан в эти годы взросления? «Черный красавчик» Анны Сьюэлл[44]44
  С ь ю э л л, Анна (1820–1878) – британская писательница, автор романа «Черный красавчик», отмеченного некоторыми источниками как одно из самых популярных произведений мировой детской литературы.


[Закрыть] и «Маленькие женщины» Луизы Мэй Олкотт. Джоан уверяла, что над первой книгой, где повествование ведется от первого лица, от лица лошади, она пролила реки слез[45]45
  Fraser L. Conversazione con J. K. Rowling. Op. cit.,p. 15, e H. De Bertodano, «Harry Potter Charms a Nation». Eletronic Telegraph, 25.07.1998, www.accio-quote.org.


[Закрыть]. Что касается второй книги, то, по ее собственному признанию, она не смогла избежать отождествления с главной героиней, нонконформисткой Джо Марч. Ведь помимо того, что их обеих звали Джо, героиня романа к тому же имела призвание писательницы[46]46
  J. K. Rowling by the book. The New York Times, 11.10.2012, www.nytimes.com.


[Закрыть].

Еще один прочитанный в детстве роман оказал несомненное влияние на поттерианскую сагу – это конечно же «Белая лошадка» Элизабет Гоудж[47]47
  Г о у д ж, Элизабет (1900–1984) – английская писательница, автор повестей, рассказов и детских книг.


[Закрыть]. В нем тринадцатилетняя Мария Мэриуэзер обнаруживает существование древнего проклятия, довлеющего над жизнью ее семьи, и после различных приключений наконец побеждает его. В 2008 году вышел фильм по мотивам книги под названием «Тайна Мунакра – секреты последней луны», с Дакотой Блю Ричардс в главной роли.

Невозможно не заметить, как аура этого произведения проникла в сагу Роулинг тысячами тонких и едва заметных отражений. На бессознательном уровне очарование, которым окутало ее в детстве повествование Элизабет Гоудж – речь не идет ни в малейшей степени ни о каком плагиате, – явно глубоко запало в душу писательницы. Прежде всего, главная героиня «Белой лошадки» – сирота с рыжими волосами (что типично для семьи Уизли), она уезжает жить в старинный замок, где займет комнату, расположенную на вершине круглой башни, и там есть кровать с балдахином, как и в общежитии Гриффиндора.

Здесь она познакомится с волшебным миром Мунакра, где среди прочего ей встретятся единорог, подземный туннель, напоминающий тот, который соединяет Хогвартс с Хогсмидом. Еще там есть волшебное зеркало, которое отражает образ внутренней сущности того, кто в него смотрится, а не его тело (следовательно, это возможный предшественник поттерианского зеркала желаний). Как и Гарри, Мария тоже не знает, что она избранная. Так же как мальчик обнаруживает, что он не только маг, но и единственный маг, переживший Проклятие-Которое-Убивает, девочка обнаруживает, что она последняя Лунная Принцесса. Как и Гарри, Мария узнает о своей миссии по ходу приключений, и подобно Гарри она живет среди существ, которые вроде бы уже знают свою истинную природу.

Вот, например, эпизод, в котором домашний пес немедленно демонстрирует свою преданность Марии: «Она обернулась и, к своему огромному удивлению, увидела, что Вролф встал рядом с ней на задние лапы, лизнул ее руку, а его большой хвост ходил из стороны в сторону. “Смотрите! – торжествующе воскликнул сэр Бенджамен. – Вролф знает! Вы сделаны из чистой стали, Мэриуэзер, моя дорогая, и Вролф знает это!”»[48]48
  Goudge E. The little white horse. University of London Press, 1948, trad. it. Il cavallino bianco – Moonacre, BUR, Milano 2010, p. 57 (tr. it. a cura di S. Daniele).


[Закрыть].

И еще один эпизод, в котором священник и деревенские дети собираются вокруг девочки, как будто празднуя ее возвращение домой: «“Дети! – воскликнул старый приходской священник, ведя Марию к свободному пространству за ступенями. – Дети, Мария Мэриуэзер теперь здесь с нами”. Он сказал это так, как будто это было что-то очень важное, и дети, очевидно, думали так же, потому что они оставили свои игры и окружили Марию, улыбаясь с дружелюбной застенчивостью»[49]49
  Там же, с. 128.


[Закрыть].

Как и у Волан-де-Морта, у антагониста истории Гоудж тоже французская фамилия: Уильям Кок Де Нуар, и здесь тоже присутствуют темные коннотации (хотя, по сравнению с Волан-де-Мортом, он гораздо более «карикатурный» злодей): «Кок де Нуара иногда называли Черносердечным, потому что он был жестоким по отношению к животным, деспотичным со слугами, мрачным и подлым… Уильям, Черный как ночь, хранил все, что имел, в темноте, чтобы ни с кем не делиться»[50]50
  Goudge E. Op. cit., p. 141.


[Закрыть].

Подобно формуле «Тот-Кого-Нельзя-Называть» (или «Сами-Знаете-Кто»), которую почти все маги «Гарри Поттера» используют для обозначения Волан-де-Морта из-за боязни назвать его по имени, приспешники антагониста у Гоудж никогда не обозначаются иначе, как демонстративным местоимением «Эти» или же универсальным словосочетанием «Люди Черного леса».

Даже двоюродный брат Марии, которого Гоудж описывает как человека настолько высокого и большого, что он, казалось, занимал весь дверной проем, заставляет вспомнить гигантскую фигуру Рубеуса Хагрида. А независимый и очень умный большой кот Захария, который сыграет важную роль в приключениях героини благодаря его необычайной чувствительности и способности открывать двери, наводит на мысль о таинственном коте Живоглоте, помеси кота и жмыра (низзла)[51]51
  Низзл – это небольшой зверек, похожий на кошку, с пестрым, крапчатым или пятнистым мехом, несоразмерно большими ушами и со львиным хвостом.


[Закрыть], принадлежащего Гермионе Грейнджер. Живоглот имел способность чувствовать самозванцев в разных обличьях и знал, как обойти Драчливый дуб[52]52
  Драчливый дуб – дерево в Хогвартсе, служившее заслоном перед секретным входом в то место, где оборотень Римус Люпин мог спокойно прятаться в момент своего превращения-трансформации.


[Закрыть]. И уж если говорить о совпадении с волшебными растениями, то в парке замка Мунакр нет недостатка в заколдованных деревьях, которые отказываются быть обрезанными иначе, чем в форме, изначально им предписанной; точно так же в истории Гоудж присутствует образ Запретного леса. Это густой, темный и таинственный сосновый лес, который поднимается по холму к северу от замка, и только лишь взгляд на него вселяет в Марию страх.

Подобно тому как в Хогвартсе домашними делами и приготовлением пищи занимаются тихие и почти невидимые домашние эльфы, в поместье Мунакр похожие задачи выполняются таким же тихим и почти невидимым гномом-домовым, Мармадьюком Скарлетом, описание которого напоминает гномов из ирландского фольклора.

Наконец, девиз семьи Мэриуэзер включает в себя четыре конкретных человеческих достоинства (смелость, чистота, любовь и жизнерадостность). Можно предположить, что уже тогда в голове будущей писательницы зародилась идея различного предназначения четырех факультетов Хогвартса, каждый из которых имеет свои специфические особенности[53]53
  В Гриффиндор попадают храбрые и благородные; умные и сметливые – в Когтевран, упорные и честные – в Пуффендуй, а хитрые и изворотливые (до победы над Волан-де-Мортом – в основном чистокровные) – в Слизерин.


[Закрыть].

Уважение к животным – тема, постоянно развиваемая у Гоудж, и Роулинг, похоже, хорошо усвоила урок. Это видно в главе «Забота о волшебных существах», где Хагрид учит школьников кланяться гиппогрифу Клювокрылу.

В «Белой лошадке» мы находим похожий эпизод, где Мария кланяется большому коту Захарии, который очень ценит уважение: «Этот добрый жест, должно быть, понравился ему, потому что он пошел к ней навстречу, свернувши хвост в три спиралевидных витка, ступая по ковру аквамаринового цвета с необычайным достоинством»[54]54
  Goudge E. Moonacre, segreti dell'ultima luna. Op. cit., p. 113.


[Закрыть].

Что касается отношений между человеком и животным, то дружба Марии с огромным и загадочным псом Вролфом, существом гораздо большим, чем собака, напоминает о первом общении Гарри с необычайным псом Гримом, который позже оказывается его крестным отцом Сириусом Блэком, принявшим «анимагическую» форму[55]55
  Анимаги – это маги, обладающие редкой способностью превращаться в конкретное животное.


[Закрыть].

Конечно, сами по себе все вышеупомянутые сюжетные совпадения встречаются во многих других историях. Но факт, что они также отражены все вместе во вселенной Гарри Поттера, весьма показателен, тем более что Роулинг во всех интервью называла эту книгу своей самой любимой в детстве.

Так или иначе, но абсолютно не вызывает сомнений, что автор «Гарри Поттера» находила чрезвычайно достойным внимания у Гоудж описание в мельчайших подробностях блюд, которые ели ее персонажи. Она повторит этот прием, когда придет очередь рассказать о событиях жизни Гарри[56]56
  Harry Potter and Me. A&E Biography, 13.11.2002, www.youtube.com.


[Закрыть]. И на самом деле, Гоудж принадлежит к разряду гиперописательных авторов, тщательно вырисовывающих не только место действия, одежду персонажей, но и список блюд, подаваемых за столом. Это настоящий экстаз гастрономических подробностей, начиная с первого ужина, который подают Марии Мэриуэзер в волшебном замке: «Ужин был потрясающим: домашний хрустящий хлеб, луковый суп, кроличье рагу, печеные яблоки на серебряных тарелках, мед. Масло золотого цвета, большой синий графин с теплым кларетом и жареные каштаны, завернутые в салфетку»[57]57
  Goudge E. Il cavallino bianco. Op. cit., p. 38.


[Закрыть].

Среди других любимых книг автор также упоминает в интервью «Книгу Джунглей» Редьярда Киплинга и фильм, по ней снятый. Конечно, в списке давней любительницы семейства заячьих нельзя пропустить чудесную одиссею Ричарда Адамса «Заячий холм», посвященную этим милым животным. Тетя писательницы сотрудничала с издательством розовой серии Mills & Boon, что тем более способствовало контакту юной Джоан с этим типом литературы.

В других различных интервью она упоминала «Балетки» Ноэля Стрейтфилда, «Я захватываю замок» Доди Смит, «Гримбл» Клемента Фрейда (на обложке этой книги, как ни странно, изображен мальчик с челкой, в круглых очках и школьной форме, и он выглядит как прямой предшественник Гарри Поттера) и «Мышь, которая не знала страха» Пола Гэллико.

Похоже, что эта последняя книга послужила отправной точкой для разработки линии метаморфов[58]58
  Метаморфы (метаморфомаг) – волшебник, который способен изменять черты своего тела (форму носа, цвет волос, форму бровей, цвет кожи, рост и т. д.) по своему желанию, не прибегая к заклинаниям или зельям.


[Закрыть] в поттерианской вселенной, поскольку в ней рассказывается о приключениях мыши без хвоста. Клаттербамф – существо, созданное фантазией Гэллико, и он описывает его так: «Что-то, чего не существует, пока кто-то не вообразит его. И так как никогда не бывает двух людей, которые могут вообразить одно и то же, не бывает и совершенно одинаковых Клаттербамфов. Все, что вас пугает, плюс что-то еще худшее, думаю, именно так и выглядит Клаттербамф»[59]59
  Gallico P. Manxmouse. William Heinemann Ltd, London, 1968, rist. HarperCollins, London, 2012, p. 32.


[Закрыть].

Однако существо, придуманное Гэллико, появляется в гораздо более юмористическом контексте, нежели контекст книг Роулинг, к тому же создатель керамической мыши не позаботился вселить в вас тот страх, который является неотъемлемым компонентом успеха устрашающего воздействия Клаттербамфа.

Будучи ребенком, Джоан очень любила Эдит Несбит, и, возможно, не случайно, что в одной из книг этой писательницы, «Феникс и ковер», рассказывается история, которая начинается 5 ноября, и среди главных героев присутствует Феникс. Как известно, Феникс играет важную роль в саге о Гарри Поттере, но тот факт, что на языке оригинала его зовут Фоукс, наводит на мысль, что на Роулинг явно повлияло чтение книг Несбит в детском возрасте. Гай Фоукс (Guy Fawkes) – так на самом деле звали английского заговорщика, который 5 ноября 1605 года должен был убить короля Якова I и членов парламента, а для этого поджечь и взорвать бочки с порохом. Этот неудавшийся заговор окрестили позже Пороховым. С тех пор в Соединенном Королевстве в память об этом заговоре в ночь с 4 на 5 ноября принято отмечать Ночь Гая Фоукса. Участники шествия несут чучело, которое символизирует заговорщика, а потом сжигают его на костре. В вышеупомянутом романе Несбит три главных героя также пытаются участвовать в празднованиях 5 ноября, но, к сожалению, они поджигают ковер в своей комнате, который потом заменяют другим, где и будет запрятано яйцо мифологической птицы.

Еще одно детское классическое произведение фантастической литературы, упомянутое писательницей, это «Хроники Нарнии» К. С. Льюиса, о которых она высказывает весьма противоречивые оценки. В 1998 году Роулинг заявила прессе: «Даже сейчас, если бы я оказалась в комнате наедине с одной из книг “Нарнии”, я бы схватила ее мигом и прочла бы еще раз»[60]60
  Bertodano H. De. Harry Potter Charms a Nation. Op. cit.


[Закрыть]. Но в 2005 году она призналась, что ее раздражает сентиментальность Льюиса: «Наступает момент, когда для Сьюзен, старшей сестры, Нарния потеряна, потому что она начала интересоваться помадой. По сути, она стала нерелигиозной, потому как открыла для себя секс. У меня большая проблема с этим»[61]61
  Grossman L. J. K. Rowling Hogwarts And All. Time, 17.07.2005, www.time.com.


[Закрыть].

Возможно, противоречие разъяснилось бы благодаря третьему заявлению, хронологически оказавшемуся в промежутке между двумя только что упомянутыми. На сей раз автор вспоминает о влиянии хроник Клайва Льюиса на генезис перехода Гарри из одного мира в другой: «Я обнаружила, что думаю о пути в Нарнию через платяной шкаф, когда Гарри приказывают пройти сквозь стену на вокзале Кингс-Кросс: [он] растворяется в воздухе, и Гарри оказывается на платформе 9 ¾ и садится на поезд до Хогвартса. Нарния – это буквально другой мир, а в книгах про Гарри вы попадаете в мир внутри мира, который вы можете увидеть, если решаете, что к нему принадлежите […]. Обычно в книгах Нарнии не так много юмора, хотя я любила их, когда была ребенком. Я была настолько взволнована историей, что не чувствовала, что К. С. Льюис был довольно склонен к проповеди»[62]62
  Renton J. The story behind the Potter legend: J. K. Rowling talks about how she created the Harry Potter books and the magic of Harry Potter's world. Sydney Morning Herald, 28.10.2001, www.accio-quote.org.


[Закрыть].

Возможно, в 1998 году Джоан говорила о своих детских впечатлениях, а позже перечитала хроники «взрослыми глазами» и отметила некоторые особенности, на которые раньше даже не обратила бы внимания.

На веб-сайте передачи «Шоу Опры» Роулинг позже заявила, что ее любимая книга – «Эмма» Джейн Остин, три карманных экземпляра которой она зачитала до дыр, а еще среди ее любимых – «Шери» французской писательницы Колетт, «Искатели сокровищ» Э. Несбит и совсем недавно опубликованная книга «Скеллиг» Дэвида Алмонда.

Также она назвала Родди Дойла[63]63
  Д о й л, Родди (англ. Roddy Doyle, род. 1958) – ирландский писатель, драматург и сценарист, лауреат Букеровской премии. Романы Дойла полны живыми диалогами, жаргонизмами, просторечиями. Его персонажи – простые люди «типичной страны» «третьего мира», как именует один из них Ирландию.


[Закрыть] своим самым любимым писателем из ныне живущих и призналась, что все еще читает его при любом удобном случае и где угодно, даже когда сушит волосы или принимает ванну[64]64
  J. K. Rowling's Books That Made a Difference. O, The Oprah Magazine, January 2001, www.oprah.com.


[Закрыть], если только есть возможность свободной рукой перелистывать страницы.

В 2006 году в статье, написанной для журнала Королевского литературного общества, она предложила свой личный список базовой литературы, с которым дети должны ознакомиться, прежде чем прочитать про приключения ее волшебника. Список, впоследствии опубликованный газетой The Herald, включает в себя «Грозовой перевал» Эмили Бронте, «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо, «Дэвида Копперфильда» Чарльза Диккенса, «Поправка 22» Джозефа Хеллера, «Убить пересмешника» Харпер Ли, «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, «Повесть о двух плохих мышах» Беатрикс Поттер, «Над пропастью во ржи» Дж. Д. Сэлинджера, «Гамлет» Уильяма Шекспира и «Чарли и Шоколадная фабрика» Роальда Даля.

И если, как мы видели выше, вкус к описанию застолий в Хогвартсе был позаимствован из «Белой лошадки», история Даля, похоже, дала Роулинг некоторые четкие ориентиры для описания вкусных прелестей кондитерской «Сладкое королевство», где особая сладость каждого десерта сочетается с его своеобразной игривостью. Чтобы утвердиться в совпадениях, достаточно сравнить, например, следующие отрывки, взятые соответственно из «Узника Азкабана» и «Шоколадной фабрики»:

«Блоки сливочной нуги, блестящие розовые квадраты, покрытые кокосовой глазурью, ириски медового цвета […], взрывающаяся Супер-Жвачка Друбблс, наполнившая комнату воздушными шариками фиалкового цвета, которые отказывались лопаться в течение нескольких дней, любопытные Мятные Нитки для чистки зубов, крошечные Перечные Чертики (“изрыгайте огонь на ваших друзей!”), мороженое в виде мышей (“чтобы ваши зубы скрипели!”), Мятные Жабы (“прыгают в живот, будто они настоящие!”), хрупкие сахарные перья из сладкой ваты и карамельные бомбы»[65]65
  Цит. по: Rowling J. K. Harry Potter and The Prisoner of Azkaban. Bloomsbury, 1997. Перевод М. Д. Литвиновой.


[Закрыть].

«Вилли Вонка может делать салфетки со вкусом фиалки, сочные карамельки, которые меняют цвет каждые десять секунд, пока вы их едите, конфеты, легкие как перышки, которые плавно тают во рту. Он знает, как сделать жевательную резинку, которая никогда не теряет вкуса, и сахарные шарики, которые могут раздуваться до чудовищных размеров, пока вы не проколете их иголкой и не съедите одним махом. Кроме того, […] он умеет изготавливать красивые синие яйца с черными крапинками, которые, когда вы кладете их в рот, становятся все меньше и меньше, пока ничего не остается, кроме маленькой птички из розового сахара, сидящей на кончике вашего языка»[66]66
  Dahl R.Charlie and The Chocolate Factory. Alfred A. Knopf, NY, 1964, trad. it. La fabbrica di cioccolato. Salani, Milano, 2012, p. 19 (tr. it. a cura di R. Duranti).


[Закрыть].

Похоже, Роальд Даль повлиял на писательницу и другими своими образами, которые она сознательно или бессознательно заимствует – толстый, испорченный и отвратительный Август Глуп и обожающая его мать кажутся идеальными предшественниками Дадли и Петунии Дурсли. Или тот факт, что один из детей, приехавших на фабрику, раздувается до безумных размеров, принимая облик гигантской черники, точно так же как тетя Мардж Дурсли в итоге раздувается и взлетает, как воздушный шар. Кроме того, от известного писателя она заимствует и вкус к абсурдным животным, которые живут в стране Умпа-Лумпа. Многороги, сарконогие и разинутороты вызывают в памяти читателей «Гарри Поттера» причудливых фантастических животных, таких как морщерогий кизляк, мозгошмыги и нарглы, упомянутые Полумной и Ксенофилиусом Лавгудами.

К тому же на Шоколадной фабрике герои сталкиваются с ликерами, которые называются горькоскотч[67]67
  Горькоскотч – это еще и название карамели, приготовленной из сливочного масла и коричневого тростникового сахара, но у Даля это ликер, хотя нельзя исключать, что он имел в виду ликер со вкусом этой карамели. Для получения дополнительной информации по этому вопросу и другим сходствам с Роальдом Далем см. мое эссе Harry Potter: il cibo come strumento letterario. Runa editrice, Padova, 2015, capitolo 5. – Прим. авт.


[Закрыть] и горькоджин, и точно так же оригинальное название сливочного пива в «Сладком королевстве» не более чем горькопиво, из чего нетрудно понять, какой глубокий след этот классик детской литературы оставил в сознании Джоан Роулинг, когда она была ребенком.

Наконец, нам известно, что Роулинг также читала книгу Даля «Джеймс и гигантский персик», которую назвала гениальной[68]68
  Rhys W.The spotty schoolboy and single mother taking the mantle from Roald Dahl. The Independent, 29.01.1999, www.accio-quote-org.


[Закрыть]. Поразительное сходство наблюдается между двумя тетушками двух главных героев (у Даля его зовут Джеймс Генри Троттер) и семейной парой Дурсли, и хотя тетя Губка низкая и толстая, а тетя Стекко высокая и неуклюжая, обе они ведут себя с племянником как мучительницы. Кроме того, в книге упоминается уникальный глагол, который в истории Гарри Поттера будет играть центральную роль, и можно предположить, что именно у Даля писательница познакомилась с ним.

Когда маленький Джеймс обнаруживает, что «путешествует» в животе рыбы с группой говорящих животных, в определенный момент происходит следующий диалог: «In my opinion, – the Earthworm said, – the really marvellous thing is to have no legs at all and to be able to walk just the same». «You call that walking! – cried the Centipede. – You're a slitherer, that's all you are! You just slither along!»[69]69
  Dahl R. James and the Giant Peach. Kindle edition. Puffin Books, London, 2007.


[Закрыть]. («По моему мнению, – сказал Земляной Червяк, – это действительно изумительно не иметь ног вообще и ходить всем телом». – «Ты называешь это ходьбой! – воскликнула Сороконожка. – Ты – ползопуз, вот что ты на самом деле! Ты просто ползешь и все!»)

Как видно из оригинальной английской версии, глагол to slither сначала в виде имени действующего лица, а затем в качестве настоящей формы глагола, которая напоминает характерное движение змей (а также некоторых червей, как в данном случае), обозначает продвижение ползком на боку. В оригинальной версии «Гарри Поттера» название Дома Слизерин (Slytherin) напоминает деепричастную форму этого глагола – «скользя». Вполне возможно, это совпадение, хотя может быть и импринтингом из далекого детства, бессознательно спрятанным в памяти Роулинг…

Однако касательно Роальда Даля Роулинг поспешила открыто заявить о существенных различиях в их писательских установках: «По моему мнению, Даль – мастер в том, что он сделал, но мои книги, как мне видится, преследуют более моральные цели, чем его. К тому же его персонажи чрезмерно комичны, тогда как мои – существенно объемнее»[70]70
  Renton J. The story behind the Harry Potter legend: J. K. Rowling talks about how she created the Harry Potter books and the magic of Harry Potter's world. Op. cit.


[Закрыть].

Есть еще одна фантастическая книга, на которую косвенно указала Роулинг и которая могла подсознательно повлиять на описание шрама Гарри, – это «Волшебник страны Оз» Фрэнка Л. Баума. По мнению писательницы, в этой книге рассказывается о колдовстве не меньше, чем в саге о Гарри Поттере, но которая, несмотря на это, не подвергалась критике. Там добрая волшебница Севера целует в лоб главную героиню истории Дороти, и у нее остается круглая и блестящая отметина – знак этот будет служить ей защитой. Здесь та же идея внешней приметы, являющейся доказательством того, что ребенка коснулась магия. Точно так же это происходит с Гарри: его шрам-молния появляется, когда воландемортовское смертоносное заклятие ударяет в него.

Кроме того, путешествуя в сказочной стране Оз, Дороти и ее друзья встречаются с заколдованным деревом, которое выглядит как явный предшественник Драчливого дуба, ведь оно хватает людей своими ветвями и бросает их на землю, не давая им пройти дальше: «Все следующее утро они бодро продвигались вперед, пока не достигли густого-густого леса; обойти его было невозможно, – казалось, что он простирается далеко-далеко во все стороны, куда ни глянь, а четверым друзьям не хотелось менять направление, потому как они боялись заблудиться. Тогда они начали искать место, откуда было бы легче войти в лес. Страшила, который шел первым, в конце концов обнаружил большое дерево с ветвями, настолько длинными, что под ними было достаточно места для прохода; но едва он приблизился, как ветви сразу же обвились вокруг него, а через мгновение подняли и швырнули его в сторону его друзей»[71]71
  Baum L. F. The Wonderful Wizard of Oz. George M. Hill Company,Chigago, 1990, tr. it. Il mago di Oz. De Agostini,Torino, 2012, p. 134. (tr. it. a cura di F. Pacchiano).


[Закрыть].

Но прежде чем маленькая Джоан смогла насладиться всеми упомянутыми выше книгами и извлечь из них выводы спустя десятилетия, ей, разумеется, надо было научиться читать.

Итак, однажды утром в сентябре мы видим Энн, сопровождающую свою старшую дочь в начальную школу Святого Михаила, расположенную на Хай-стрит, что в пяти минутах ходьбы от дома. Роулинг вспоминает[72]72
  Sexton C. A. J. K. Rowling. Twenty First Century Books. Minneapolis, 2008, p. 15.


[Закрыть], что, когда мать пришла забирать ее на обед, она подумала, будто со школой все решено раз и навсегда и ей никогда больше не придется туда возвращаться. Осознание того, что ты вынуждена будешь делать это каждый день, однако, оказалось не настолько уж травмирующим, поскольку на своем сайте она признается: «Мне нравилось ходить в школу в Уинтербурне, там была очень спокойная обстановка. Я помню многочасовые занятия по керамике, рисованию и сочинению историй, это были мероприятия, которые меня устраивали». В то время директором школы Святого Михаила был Альфред Данн, и его профессия вместе с инициалами позже не раз служила основанием для предположения, будто бы он стал прообразом фигуры Альбуса Дамблдора. Тем не менее прямого подтверждения этого факта от самой Роулинг не поступало. Она утверждала, что присвоила директору Хогвартса такую фамилию, потому что «дамблдор» – древнее название шмеля, и она сразу представляла этого персонажа как «доброжелательного мага, никогда не сидящего на месте, склонного бормотать себе под нос»[73]73
  Fraser L. Conversazione con J. K. Rowling. Op. cit., p. 33.


[Закрыть]. Слово было ухвачено ею при чтении романа Томаса Харди «Мэр Кастербриджа»[74]74
  Lawley S. J. K. Rowling, BBC, Desert Island Disc, 10.11.2000, www.bbc.co.uk.


[Закрыть]. Но, очевидно, английский классик особенно любил это слово, поскольку шмель в старинном написании появляется рядом с танцующим пауком и мотыльком в его стихотворении «Августовская полночь»[75]75
  A shaded lamp and a waving blind / and a beat of a clock from a distant floor: on this scene enter – winged, horned, and spined – a longlegs, a moth, and a dumbledore / While ‘mid my page there idly stands / a sleepy fly, that rubs its hands. (Светильник в тени, и шторка колышется / и стучат часы далеко на полу: вот крылатые, рогатые и шипастые – паук-косиножка, мотылек и шмель / В то время как в середине моей страницы лениво сидит / сонная муха, которая потирает лапки.)


[Закрыть].

Уинтербурнская идиллия в школе Святого Михаила продлится совсем немного лет, потому как чете Роулинг, по-прежнему преследующей свои мечты о жизни в сельской глуши, предстоит новый переезд туда, где жизнь, к сожалению, преподнесет первые горестные переживания маленькой Джоан.