Текст книги "Карьера требует жертв"

Глава 3

В двенадцать ровно мы уже были у бара «Autumn», дожидаясь появления Арины. Вряд ли она явится сюда сразу после открытия – обычно в такие заведения заходят ближе к вечеру, – но нужно быть начеку.

Понимая, что Глеб остался с Пруссом, меня вдруг стал заботить этот факт. Я по-прежнему не доверяю старому телохранителю и сильно сомневаюсь, что он разговаривал тогда с Кириллом. Но последний не подтвердил и не опроверг слова друга, а просто уехал из особняка с утра пораньше. Не стоит даже рассчитывать на то, что Кирилл скажет правду, но я все же наведаюсь в его хижину, как только разберемся с Ариной.

В старую «Ниву» садится Олег – ему и принадлежит машина, – детектив ходил за бургерами и напитками.

– Будете сейчас или позже? – спросил детектив.

– Давай сейчас, боюсь, что позже может не найтись времени. И давай уже перейдем на «ты».

– Хорошо.

Мне трудно дать оценку работе Олега Кротова. Он вроде бы и выяснил больше, чем мы с Кириллом и Пруссом, вместе взятые, но этого как будто маловато. Возможно, у этого парня есть туз в рукаве, и он не любит распространяться о своей работе.

Не успеваю я прийти к личному умозаключению по поводу Олега, как он прерывает мои мысли, подтверждая мои догадки:

– Знаешь, Женя, а ведь я узнал не только об Арине.

– Это очень радует. Но почему же ты не сказал о других своих достижениях Глебу и Пруссу?

– Потому что их нельзя назвать достижениями. Когда Глеб рассказал мне свою историю – о романе его отца с Прохоровой, и о том, что он приходится ей сыном, мне многое показалось интересным. Как известно, Александр Василевский после расставания с Прохоровой никогда больше не женился. Не знаю, скептик ты или романтик, но очевидно, что сделал он это потому, что до конца своих дней был предан женщине, которая его отвергла.

– Да уж, любовь зла, – насмешливо бросила я.

Когда Глеб рассказывал о родителях, я поняла, что Василевский-старший больше не женился, потому как Прохорова разбила ему сердце, но придавать этому значения не стала. Пока что Олег меня разочаровывает, но он ведь только начал.

– Понимаю твой скепсис, но сначала дослушай. Валентина Прохорова – жестокая карьеристка, которая отказалась от собственного сына ради карьеры. У нее могла быть полноценная семья – любящий муж и прекрасный ребенок, – но она никогда не видела себя матерью. Наверняка она любила Василевского меньше, чем он ее.

– Это она мне сказала лично, когда я притворялась Мариной Андреевой. Чувства, безусловно, были, но ее сильно коробило, что процветанием бизнеса по продаже керамических сувениров она обязана своему любовнику. Прохорова сказала, что Василевский воспринял ее уход мужественно.

– О да, мы можем только предполагать и представлять, но он наверняка сохранил лицо. Ушла любовь всей его жизни, оставив его с маленьким сыном на руках. Разве не сюжет романа с печальным концом? В последующие годы Александр делал все возможное, чтобы не пересекаться с Валентиной. Ему было все равно, что его клуб «Bad» был менее популярным, чем «Party Night», ведь он не хотел прямой борьбы с бывшей возлюбленной, не хотел даже видеть ее.

– Все это ты понял по скупому рассказу Глеба?

– Со мной он был не таким уж скупым. Отец рассказал ему, кто его мать, когда Глеб уже учился в институте. В этом возрасте он был достаточно рассудителен, чтобы не воспринимать новость в штыки, и понял, почему отец сказал ему только сейчас. Раньше Глеб просто бы не понял, почему папа не давал ему общаться с мамой. А Александр Александрович с удовольствием разрешил бы это, вот только Валентина не собиралась знакомиться с сыном, так как он был ей безразличен.

– Не обижайся, Олежа, но пока что все сказанное тобой тянет на увлекательный роман, не более. Как поможет делу твой психологический разбор личностей Василевских и Прохоровой и что нового ты все-таки выяснил?

– А ты нетерпелива, даже странно, что вызвалась следить за Ариной, ведь слежка занимает немало времени, – Олег ухмыльнулся.

Сейчас он не похож на труса, которым его описывали Василий и Глеб. Возможно, потому, что рядом нахожусь я.

– Женя, я приближаюсь к сути. Бизнес Сан Саныча Василевского перешел Глебу не сразу после его смерти. Когда отец понял, что сын растет достойным наследником, он понемногу стал вводить его в курс дела и переписывать некоторые заведения на него. Я подробно расспрашивал Глеба о том, как он воспринимал такие жесты со стороны отца, а он отвечал, что принимал их с удовольствием и говорил папе, что он не подведет его, а еще докажет Прохоровой, что она зря их бросила.

– Бедный Глеб. Расти без матери, а когда узнал, кто она, то пожелал ей доказать что-то. Он живет ради того, чтобы утереть нос женщине, которая нанесла ему самую большую обиду в жизни.

– Вот это самое интересное. Когда во владении Глеба оказалось практически все, что раньше принадлежало его отцу, Василевский-старший поехал на встречу с какими-то бизнес-партнерами – по официальной версии, с владельцами ресторанов, ведь в распоряжении Василевских находится сеть «Vasilevs». Но почему он поехал без охраны? Почему не взял с собой сына, который уже являлся фактическим владельцем сети?

– К чему ты ведешь?

– Причины гибели Александра Василевского кажутся мне самой странной частью трогательного рассказа Глеба о его семье. Благодаря своим знакомым мне удалось ненадолго взглянуть на отчет об аварии.

– Ничего себе у тебя знакомые.

– Не только тебе с Пруссом быть крутыми. Так вот, в отчете говорится, что машину занесло на снегу, Александр потерял управление, вылетел на встречную полосу и врезался в грузовик. От столкновения он вылетел через лобовое стекло, после чего погиб на месте. А вот фотографии с места ДТП, которые мне удалось быстренько перефотографировать. Качество не ахти, но я думаю, что главное ты увидишь, только смотри внимательно, детектив Охотникова.

Олег достает из своего рюкзака четыре фотографии, на которых с разных ракурсов изображен внедорожник Александра Василевского. Все время его рассказа я жевала бургер, сейчас же было не до еды. Лобовое стекло на фотографиях не разбито со стороны водителя. Оно сильно помято и имеет трещины, но на нем нет следов вылетевшего через него человека. Я удивлена. В моей голове проносится куча примеров из литературы и кинематографа – детективов, от которых мурашки идут по коже.

– То есть ты допускаешь, что…

– Александр Василевский может быть жив.

– Признаюсь, ты меня удивил, Олежа.

– Пока ты не продолжила, попрошу больше никогда не называть меня «Олежей».

– Извини, Олег. Версия об инсценированной смерти добавляет нам еще больше головной боли. Сейчас у меня появилась еще примерно тысяча версий всего происходящего с Глебом бедлама. Но я понимаю, почему ты не сказал об этом расследовании Василевскому и Пруссу.

– Глеб слишком импульсивен, чтобы не начать искать отца сразу же, без веских доказательств, подтверждающих, что он действительно инсценировал свою смерть. Прусс вообще меня пугает. Этот мужик терпеть меня не может, и это взаимно. А еще он может быть связан с Прохоровой или вообще вести собственную игру. Я ему не верю.

– Как поразительно у нас совпадают точки зрения, Олеж… Олег. Прости, надо отрепетировать. Твое расследование останется нашим маленьким секретом. На повестке дня – Арина Вишневская.

– Да, которая вполне может быть связана с Сан Санычем.

– Сильно не увлекайся, детектив. Эта версия мне безумно нравится, она даже заслуживает экранизации, но все может быть гораздо проще. Арина на черном «Вольво» может работать на Прохорову, а твои фантазии по поводу инсценировки Василевским собственной смерти могут оказаться всего лишь фантазиями.

– Вот и выясним, – с довольной улыбкой сказал Олег, разворачивая свой бургер.

Я вижу, что он рад работать со мной. Наверное, нелегко быть детективом без напарника, ведь некому прикрыть твою спину, вот и называют парня трусом. По его телосложению и повадкам я понимаю, что он не владеет навыками рукопашного боя, вряд ли он сможет постоять за себя, если в темном переулке на него нападут злоумышленники.

«Хотя, Женя, не забывайся, недавно ты тоже не смогла за себя постоять. И когда я уже перестану думать об этом провале? Очевидно, когда добьюсь успеха в деле. А я сделаю это во что бы то ни стало».

18.00. Олег дремлет, слегка посапывая. Я пристально наблюдаю за входом в бар. Никто похожий на Арину не входил и не выходил из бара.

Наконец дело двигается с мертвой точки. К бару подъезжает красная «Мазда», из которой выходит коротко стриженная блондинка. На этот раз она не вся в черном – джинсы, обувь и футболка черные, куртка ярко-красная. Я бужу Олега.

– Доброе утро, страна. Кажется, это наша девочка.

Кротов резко просыпается, потирает глаза и наблюдает за Ариной, которая неспешно подходит к бару.

– Да, похожа по описанию. Наши действия?

– Немного подождем, в прямой контакт не вступаем.

– А как же «узнавать информацию из первых уст»? – ехидно напоминает мне мои же слова сыщик.

– О, обязательно узнаем, но когда наша Арина будет в менее людном месте. Не забывай, что если она работает на Прохорову, то, заметив меня, наверняка вызовет подмогу. Поэтому мы подождем, пока она посидит в баре, а когда выйдет, то проследим за ней. Вон машина, на которой она приехала.

Времяпровождение Арины в баре занимает гораздо меньше времени, чем мы думали. Я вспоминаю, что контакт Прусса сообщил о том, что она вчера дебоширила. Возможно, другой на моем месте стал бы искать девушку в другом баре, но я посчитала, что если она способна стать зачинщиком драки, то не побоится прийти в заведение, где ее больше не рады видеть.

Мы наблюдаем, как девушку выставляет из бара охранник-качок. Она одергивает его руку и резким ударом с правой ноги бьет несчастному между ног. После этого Арина плюет в его сторону, разворачивается и направляется в сторону машины. Охранник не спешит за ней, потому что, согнувшись в три погибели, пытается понять, остался ли его аппарат рабочим.

– А вот теперь, друг мой, мы прокатимся, – на этих словах я завожу машину, и мы отправляемся вслед за «Маздой», которая довольно резво отъезжает от бара.

Арина едет быстро, не обращая внимания на несколько нарушенных правил дорожного движения. Стиль вождения опасный – под стать такой импульсивной особе.

Спустя примерно пятнадцать минут дороги она, как я и предполагала, останавливается у другого бара – гораздо менее популярного, который находится на проспекте Мира и называется «Суббота».

– Что, все по новой? – с разочарованием в голосе спрашивает Олег.

– Похоже на то. Будем надеяться, что наша девочка пришла пропустить пару коктейлей и вскоре уйдет.

– Ты сама в это веришь?

– Не особо. Но выбора у нас нет. Ждем.

Проходит гораздо больше времени, чем мы думали. Примерно в половине десятого вечера Арина выходит из бара, но на этот раз Олег не спит, как и я.

Мы не покидали «Ниву», потому что обоим нужно быть начеку. Чувствуется голод, потому как обед был давно, но сейчас не до этого.

Девушка покидает бар, изрядно покачиваясь из стороны в сторону. Неужели она собирается сесть за руль в таком состоянии?!

Мы наблюдаем, как за ней выходит парень, который что-то ей говорит, показывая на «Мазду». Видимо, пытается донести, что вести машину в состоянии алкогольного опьянения – плохая затея.

Арина прижимается к парню, легко целует его в губы, но потом рукой отпускает легкую презрительную пощечину – совсем не больную, но дающую понять: «Мальчик, разберусь сама».

Молодой человек уходит, перед входом в бар оборачивается, чтобы посмотреть, что она действительно собирается уехать. Арина медленно ищет ключи в кармане куртки, снимает авто с сигнализации, открывает дверь и садится. Она никуда не едет.

– Может, решила вздремнуть? – нарушает долгое молчание Олег.

– Надеюсь, потому как преследование пьяного водителя может обернуться неприятными последствиями.

Наши предположения рушатся, когда спустя примерно пять минут сидения в машине Арина заводит ее.

«Черт возьми, девочка, что ты творишь? Пьяного водителя легко идентифицировать, но по тому, как Вишневская тронулась и развернулась, нельзя сказать, что она пьяна. Хоть бы не пост ГИБДД, этого нам не хватало».

Как ни странно, под градусом Арина ведет машину медленнее.

Мы выезжаем на главную трассу, которая ведет за пределы Тарасова.

Где же она живет? Я узнаю, что по той же дороге мы ехали в убежище Кирилла. Многие тайные агенты любят скрываться за городом.

– Да, надо было брать еды с запасом, – с досадой в голосе произносит Олег.

За весь день мы с Глебом обменялись только парой эсэмэс-сообщений: я уточнила, все ли в порядке, он ответил, что не выходит из особняка, так как у него нет срочных дел, да и похмелье, похоже, затянулось на весь день. Вот и хорошо, пускай клиент будет в безопасности. А в безопасности ли он, Женя с Пруссом в одном доме? Думаю, что да. Если и есть у Василия Михайловича тайный план, то реализовывать он его будет не сейчас, когда телохранитель и частный детектив, нанятые его боссом, подозревают его.

Дорога заняла около часа. Я держалась в стороне, Арина ехала спокойно, и, надеюсь, алкоголь в ее организме не дал ей заметить слежку. Она свернула в частный сектор, я остановила машину раньше.

– На переулке больше нет машин, дальше идем пешком. Поставь телефон на беззвучный режим.

Мы спешно покидаем «Ниву», я закрываю ее на ключ, машина припаркована в достаточно неприметном месте перед частным сектором. После этого мы сворачиваем в переулок. Арина как раз загоняет машину в гараж. Жестом я показываю Олегу, что нужно идти по параллельному переулку, откуда, возможно, будет виден дом Арины.

Мы идем быстрым шагом, почти бежим, но ступаем беззвучно. Олег без слов понял меня. Практически во всех домах свет не горит, не исключением является и дом Арины. Наверное, живет одна. Нам везет, ведь из просвета между домов с расстояния виден дом и гараж девушки.

Мы добираемся до точки наблюдения, когда она как раз закрывает гараж, и успеваем заметить, что он рассчитан на две машины. Рядом с «Маздой», которую Вишневская только что загнала, стоит… черный «Вольво» без номеров!

– Бинго! Фотографируй, – эту фразу я произношу шепотом, и Олег расчехляет свой фотоаппарат, который висит у него на шее, после чего делает снимок со вспышкой. –   Черт подери, Олег! – Мы резко скрываемся за забором и слышим, что Арина, попавшая в кадр в процессе закрывания гаража, оторвалась от своего занятия.

Звук шагов в сторону проулка, потом голос:

– Кто здесь? – Девушка задает вопрос, а в ее голосе чувствуется алкогольное опьянение. Да, она выпила явно не два коктейля. – Я, блин, спрашиваю, кто здесь? Выходите, уроды.

Мы стоим смирно, чтобы не произвести никаких звуков, потом Арина, будто бы поверив, что замеченная ею вспышка была плодом ее нетрезвого воображения, говорит:

– Ну, и пошли вы, прячьтесь дальше, – на этих словах она разворачивается и начинает идти в сторону гаража.

Дверь закрывается, я аккуратно выглядываю из-за забора и замечаю, как Арина отмыкает входную дверь калитки, после чего заходит в нее.

– Фууух, пронесло. Олег, мы чуть не выдали себя. Нужно быть осторожнее.

– Я, конечно, дико извиняюсь, но если бы я фотографировал без вспышки, то ничего бы не было видно, на улице темно. Да и так не очень хорошо получилось, – Кротов показывает фото, на котором запечатлена девушка, закрывающая гараж, а из полузакрытой двери виднеется половина черной машины.

На этом фото не разобрать, что это «Вольво».

– Да, получилось и правда не ахти. Ну, ничего, мы все видели своими глазами. Это тот самый «Вольво», а значит, именно Арина следит за Глебом.

– Осталось узнать, по чьему поручению.

– А вот это, друг мой, уже дело следующего дня. Готов ночевать в машине?

– Что? Ты не говорила, что все закончится этим. Да и потом, за Глебом давно не следил «Вольво», с чего ты решила, что именно завтра Арина сядет за руль и возобновит слежку?

– А с чего ты решил, что не завтра? По крайней мере мы посмотрим, чем она занимается. Куда ездит по утрам. И ездит ли вообще.

– Куда я езжу, это не твое дело, – у нас за спиной возникает Арина с пистолетом в руках.

Под светом одного-единственного фонаря, расположенного вдалеке от нас, мы видим короткостриженую блондинку, которой на вид лет двадцать пять – двадцать девять, эффектную, в той же одежде, в которой она приезжала в бар. На лице ни следа алкогольного опьянения.

«Женя, как ты могла в очередной раз потерять бдительность?»

– Кто вы и какого черта следите за мной?

Я даю заднюю:

– Боже мой, девушка, что вы такое делаете? Милый, я же говорила, Витя живет не здесь, а ты все «зайдем в гости, зайдем в гости». Уберите оружие, пожалуйста, зачем вы так? – Я старательно изображаю испуг и истерику, мой «милый» следует моему примеру и, как настоящий джентльмен, закрывает меня от дула пистолета.

– Эти сказки будешь рассказывать кому-нибудь другому, – на этих словах Арина бьет рукояткой пистолета по носу Олега и резко срывает с его шеи фотоаппарат. От боли парень пятится в мою сторону. – Стоим на месте оба, – Арина продолжает держать нас на прицеле, параллельно включая фотоаппарат, чтобы посмотреть последние снимки.

«Сейчас она увидит фотографию, действовать надо быстро».

На этот раз я быстро отвожу Олега за свое плечо и резко выбиваю пистолет из рук Арины. Оружие отлетает в сторону, она замахивается на меня фотоаппаратом, но я уворачиваюсь, заламываю ее руку, бью по ладони, и камера падает на землю, но не разбивается. Арина ниже меня примерно сантиметров на двадцать, но я вижу, что проворства ей не занимать. Она изворачивается от моего залома и начинает припрыгивать напротив, готовя следующий выпад.

На улице становится все темнее, фонарь далеко, чтобы отчетливо видеть друг друга. Резкие удары руками и ногами девушки не застают меня врасплох – я отражаю каждый из них. Вот только и мои выпады она успешно блокирует, и я осознаю, что столкнулась с профессионалом.

Драка продолжается, но большинство ударов мы отражаем. Наконец Олег, смирившийся с тем, что его нос сломан, поднимается и пытается ударить Арину исподтишка, но она разгадывает его намерение и вытянутой ногой бьет его в грудь, отчего парень отлетает метра на два.

Да, он мне не помощник. Я долю секунды смотрю в сторону обезвреженного напарника, и этой доли Арине хватает для того, чтобы ударить меня в шею и сбить дыхание. Мои руки интуитивно касаются шеи, после чего Вишневская больно бьет мне в ухо, и к сбитому дыханию прибавляется оглушительный звон. По крайней мере я еще могу полагаться на зрение. От следующего удара я уворачиваюсь – к удивлению моей соперницы.

Нет уж, девочка, четверо громил смогли меня побить, но миниатюрной блондинке, каким бы мастером рукопашного боя она ни была, я не проиграю. Пока я уворачиваюсь от одного удара за другим, мое дыхание восстанавливается, я резко присаживаюсь рядом с лежащей на земле камерой. Затем я бью Арину по задней поверхности бедра, отчего она с визгом непроизвольно садится на колено, затем я беру фотоаппарат, который она уже успела включить, направляю в ее сторону и делаю снимок, ослепляя девушку вспышкой. Ее бдительность потеряна, и это позволяет мне нанести сокрушительный удар по лицу, от которого она падает без сознания.

Первым делом я осматриваю окна соседних домов. Нигде не включился свет, нам повезло.

Олег приходит в себя и медленно подходит ко мне.

– Вот поэтому я не узнаю информацию из первых уст. Черт возьми! – Парень готов заплакать от боли, но я его не виню, он не боец, хотя держался храбро.

– Во-первых, говори тише. Во-вторых, быстро забирай камеру и пистолет, пока нас никто не увидел. Пистолет бери через какую-то ткань – отпечатков не оставляй. Клади его в карман. Потом возвращайся ко мне – поможешь с ней.

– Мы что, убьем ее?

– Не будь идиотом! – Я перехожу на истеричный шепот: – Мы находимся в невыгодном положении. На нас – несанкционированная слежка, сейчас еще и нанесение травм. Черный «Вольво» мы видели, теперь нужно узнать, на кого она работает. Я бы не хотела, чтобы до этого дошло, но теперь она – наша заложница.

Глаза Олега становятся круглыми – не слишком сочетается с перекошенным носом, из которого идет кровь. Будем в безопасном месте, обязательно вправлю.

Несмотря на неподдельное ошеломление, я вижу, как детектив собирается с мыслями и произносит:

– Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Женя.

Я тоже на это надеюсь. Арина в отключке, но может в скором времени прийти в себя.

Кротов оперативно вешает фотоаппарат себе на шею, достает из кармана платок, которым берет пистолет. Я вижу, что он хочет положить оружие в тот же карман, но когда пробует сделать это, то понимает, что пистолет не поместится. Олег не теряется и засовывает его за ремень своих джинсов. Он подходит ко мне, кивает, давая понять, что понял, что нужно делать, и берет Арину под плечи.

Я поднимаю ноги. Господи, хоть бы никто не вышел из своего дома, потому что картина выглядит максимально подозрительной.

Всю дорогу от проулка до дома Вишневской я смотрю по сторонам. Никого.

Дверь открыта – Арина не закрыла ее за собой, когда шла к нам с пистолетом.

Мы заходим в калитку и оказываемся в небольшом дворе перед домом. Я замыкаю калитку на щеколду, еще раз убедившись в том, что никто нас не заметил.

В этот момент Арина начинает приходить в себя и что-то бессвязно мычать, я резко разворачиваюсь и вновь ударяю ее. Олег хочет вскрикнуть от неожиданности, но подавляет в себе это желание, понимая, что может раскрыть нас.

Мы заносим девушку в дом, и я начинаю действовать оперативно.

– Итак, Олег. Ничего не трогай руками. Сейчас я быстро найду все, что нам нужно. И не своди глаз с Арины. А сейчас подави в себе крик, – на этих словах я вправляю моему компаньону нос, и он слегка всхлипывает, но не громко.

Прихожая дома плавно перетекает в кухню, справа – главная комната, дальше проходы в две спальни, санузел – на обратной стороне от этих дверей. В дальней стороне кухни еще одна дверь – выход в гараж. Дом небольшой, но уютный.

Я беру с кухонного стола какую-то тряпку и ею начинаю шарить по ящикам. Вскоре в моем распоряжении оказывается пара рабочих перчаток, целлофановые мешки и, какая удача, широкий скотч.

Мы сажаем Арину на стул и туго привязываем ее скотчем. Я надеваю перчатки и говорю:

– Давай мне пистолет. Отрывай два мешка – это будут твои перчатки, прости, второй пары не было. Потом несем ее в гараж.

Мы относим стул с привязанной к нему Ариной в гараж, где благополучно стоят «Мазда» и злополучный «Вольво». Все происходящее мне очень не нравится, но мы уже зашли слишком далеко. Возможно, удастся найти в доме доказательства причастности девушки к слежке за Глебом.

Мы ставим стул возле заднего бампера «Вольво», сами садимся на стулья и начинаем ждать, пока Вишневская не придет в себя.

– Олег, предлагаю тебе провести работу детектива и попытаться найти что-то в комнатах. Проверь компьютер. И закрой все шторы. – На наших лицах больше нет и доли улыбки или азарта, которые были, когда слежка начиналась. Ситуация не благоволит улыбкам.

– Хорошо. Надеюсь только, что это не зайдет далеко.

«Я тоже на это надеюсь», – про себя подумала я.

Кротов ушел, а я уселась с пистолетом в руках напротив связанной заложницы и стала ждать, пока она придет в себя.

В этот раз Арина отходила дольше, чем после моего первого удара, но как только она открыла глаза и поняла, что все происходящее – не дурной сон, вела себя спокойно.

– Блин, тот стакан был явно лишним. Кто вы и что вам нужно? – спросила девушка весьма членораздельно.

Пока мы с Олегом возились с ней, я чувствовала острый запах перегара, сейчас он тоже ощущался, но не так резко.

– Да вот, прогуливалась с парнем, хотели зайти в гости к другу да повернули не туда. Решили сфотографироваться, а тут бешеная блондинка стала пистолетом угрожать. Вот нам и стало интересно, кто она, откуда и почему в ее гараже стоит черный «Вольво» без номеров, который мы недавно видели в городе и который показался нам очень странным.

Арина ухмыльнулась и ответила:

– Более идиотской легенды я не слышала никогда. Не боишься присесть за проникновение в чужой дом и избиение невиновного гражданина или ты собираешься его использовать? – она указала на пистолет.

– Надеюсь, не придется. Не буду долго томить тебя легендами (тем более что я, похоже, не мастак их сочинять), а прямо спрошу – почему ты следишь за Глебом Василевским?

– Кто это? – презрительно спросила Арина.

Проклятье, даже связанная по рукам и ногам, она в более выгодном положении, чем я. Меня нельзя назвать «орудием пыток», я – не мучитель, а защитник, и Арина прекрасно это понимает. Я очень не хочу, но, наверное, мне придется применить грубую силу, чтобы она поняла, что я не шучу.

Хоть бы Олег что-то нашел. Сыщик будто бы прочитал мои мысли, находясь в другой комнате. Войдя в гараж с ноутбуком и какими-то документами в руках, он сказал:

– Ноутбук запаролен, но я нашел вот это, – Олег протянул мне паспорт.

На фото была Арина, когда она еще была длинноволосой шатенкой. Ей двадцать семь лет, как и мне, настоящее имя – Кристина Ольхова.

– Итак, Кристина, повторю вопрос – почему ты следишь за Глебом Василевским?

Девушка расплывается в улыбке, ее движения заторможены, она будто бы снова опьянела. Она начинает смеяться, потупив глаза вниз.

Мы с Олегом переглядываемся, не скрывая волнения. По многочисленным фильмам, просмотренным мною, я точно могу сказать, что, когда злодей истории (предположим, Арина-Кристина – злодейка) смеется, находясь в заложниках, ничем хорошим это не заканчивается.

– Чертова Женя Охотникова, умница, красавица, одна из лучших студенток и просто выскочка! – Она меня знает.

Почему же я совсем ее не помню? В голове ворох мыслей, но никакую Кристину Ольхову я не припоминаю.

Я стараюсь скрыть свое удивление, но есть ли в этом смысл?

Кристина продолжает:

– Ха-ха-ха-ха. Боже, это просто удар ниже пояса. Ты даже меня не помнишь. Да и откуда тебе помнить, ты же пользовалась бешеной популярностью? Преподаватели, тренеры и другие девочки обожали тебя. Как легко тебе все давалось…

– Ворошиловка…

– Ну, наконец-то, уважила серую мышь! Или КрЫстину, как вы меня дружно обзывали. Черт подери, ну и сволочью же ты была. Улыбаешься в глаза преподавателям, а потом, стоит другим стервам тебя подначить, оскорбляешь меня и пинаешь.

Я начинаю вспоминать. Но мои воспоминания о Кристине, которую в Ворошиловке действительно обзывали Крыстиной, иные. Я помню, что тоже насмехалась над ней, но недолго. Потом я защищала ее от задир. Или нет?

– Я ведь… Защищала тебя… – по тому, как медленно я проговариваю фразы, видно, что я обескуражена.

– Защищала? Так ты называешь твои извинения, когда мы оставались наедине? Ох, да, тогда ты – великая защитница, поздравляю! В компании ты только и делала, что насмехалась надо мной, поддерживая общие настроения, а потом, оставаясь вдвоем, ты извинялась и говорила, что не желаешь мне зла, что это все девчонки, что тебе нужно быть своей в их компании. А ты никогда не думала своим примитивным мозгом, что нужно было всего лишь объявить меня своей подругой? Тебя бы не перестали уважать – ты была самой популярной на курсе, – а вот меня хоть немного зауважали бы.

Я смотрела на нее, и мне было невероятно стыдно. В словах Кристины была правда: я действительно насмехалась над девочкой, которая не могла дать мне сдачи. Ради чего? Уважения в компании, где принято издеваться над слабыми? Я была молодой и глупой, во мне росла ненависть к отцу. Но почему за это должна была отдуваться Кристина? Ведь мы даже не знали ее историю, а просто насмехались, потому что у нее все получалось хуже, чем у нас.

Нельзя давать слабину, сейчас она – мой принципиальный противник, который почему-то следит за моим клиентом. Я должна узнать почему.

Я отставляю нахлынувшие эмоции, придаю своему лицу черты напыщенности и спрашиваю:

– Признаю, не узнала. Да и как это вообще было возможно? Ты посмотри, в кого превратилась Крыстина – напивается в барах, ездит на крутой тачке, а дерется-то как. Браво, крыска! А теперь будь добра, ответь на вопрос – почему ты следишь за Глебом Василевским?

Моя грубость привела Олега в замешательство – сейчас я казалась ему той самой стервой, о которой рассказывала Кристина. Пусть думает что хочет – с ним я объяснюсь позже. Мой прием должен разозлить Кристину, чтобы она проговорилась о своем плане.

Судя по тому, что ее лицо стало приобретать багровый оттенок, я добилась цели.

– Я знала, что Охотникова не изменится. Только я видела твое настоящее лицо! Когда практически по всем дисциплинам тебя хвалили преподаватели, я видела в твоих серьезных глазах ухмылку, адресованную мне. Скажи, когда наедине ты успокаивала меня после очередной прилюдной издевки, это было правдой? Или истина была в моментах, когда ты специально выбивала у меня из рук стопку учебников, делала подножки на кроссе, чтобы подружки видели, смазывала канат, чтобы я не смогла даже на метр подняться по нему? Где была истина?!? – Кристина перешла на крик.

Мне невероятно жаль ее. Хотелось бы развязать ее и обнять, сказать, что я была не права, но сейчас я должна быть стервой. Валентина Прохорова не поверила в то, что я – журналистка Марина Андреева. Кристина Ольхова однозначно поверит, что я двулична.

Я делаю наигранный зевок:

– Боже, какая тирада. Дорогой, ты там не уснул? Я вот почти. В общем, небольшая предыстория: мы с этой девчулей учились в одном вузе – место гиблое, в Интернете даже трудно найти, да и на карте, по-моему, тоже. В общем, в теоретических дисциплинах Крис была просто лучшей. Ей не было равных. Но однажды она совершила ошибку – стала регулярно исправлять своих одногруппниц, за что ее прозвали Крыстиной – ну, типа, крыса, ты понял, малыш? В общем, потом мы отыгрывались на Крыстине в дисциплинах, где нужно было показать физическую подготовку. Там-то это полутораметровое чудо себя показать не могло. А сейчас вот, искали себе дом Вити, а тут такая встреча. Подкачалась, стала бухать и драться научилась, представляешь? – Я вижу понимание в глазах Олега – он понял, что я играю роль.

Я смотрела на него, рассказывая историю, поэтому даже не заметила, как Кристина дернулась в мою сторону и стала вопить:

– Я убью тебя! Я тебя урою! Сволочь! Тварь! – Ее попытки подобраться ко мне, будучи связанной широким плотным скотчем, были заведомо провальными, но оторвать стул от земли и слегка приблизиться ко мне ей удалось.

– Ха-ха-ха. Ты посмотри, какая резвая. Хорошо, что твоя девушка может постоять за себя, правда, дорогой? Ладно, давай ты ответишь на мой вопрос, который мне лень повторять в четвертый раз, или в какой там, после чего мы с моим парнем благополучно уйдем отсюда? Обещаем забыть о случившемся недоразумении, если ты забудешь о слежке за Глебом и расскажешь, кто твой работодатель.