Текст книги "Искусство перевоплощения"

Глава 3

На всякий случай я попросила водителя, подвозившего нас, высадить меня с Василием в двух кварталах от дома.

Конспирация и подстраховка! Подстраховка и конспирация – учили нас в специнституте и в отряде «Сигма». И еще маскировка. А по маскировке, между прочим, я всегда получала только высшие баллы. В отряде «Сигма» бойцы прозвали меня за это «Хамелеон».

Было за что – искусство перевоплощаться я освоила, как говорится, от «а» до «я».

В машине Василий успокоился. Так же внезапно, как и завелся. Ну, не то чтобы совсем успокоился – замолчал и никаких резких движений больше не совершал.

Он вообще никаких движений не предпринимал – сидел себе на заднем сиденье рядом со мной, ручки сложил. Только глаза у него сверкали так же, как и тогда в буфете.

Похмелить, что ли его? А то черт его знает, что он еще выкинет. А, впрочем, пускай выкидывает – будем до вечера дома сидеть. Никакого больше окультуривания.

А похмелиться ему давать, я думаю, не стоит – у таких людей процесс похмелки затягивается и плавно переходит в следующую пьянку.

А так как продолжение банкета я ему устраивать не собираюсь, то, выпив сейчас еще, он, по-моему, сильнее мучиться будет.

Как это называется – недогон?

В институте нам преподавали, конечно, лексику совсем не общеупотребительного характера – уголовный жаргон и так далее. Но с тех пор, как я училась в институте, прошло немало лет, а подобный пласт лексики меняется очень быстро – это же вам не язык общения…

И все-таки, возвращаясь к поставленному выше вопросу, – надо бы купить Василию баночку пива, жалко мне его. Не то чтобы жалко, хотя и жалко тоже, а… симпатию я, что ли, начала к нему испытывать.

Так быть или не быть? В смысле – купить или?..

* * *

К дому мы подходили весело – Василий, получив вожделенное пиво, сразу чудесным образом преобразился: взгляд у него сделался ясным и осмысленным, Вася вдруг разговорился. Шуточки начал отпускать, и все такое. Я то и дело похохатывала.

Нет, неплохой он парень. Когда похмеленный, конечно. Веселый такой, общительный и…

Стоп!

Я вздрогнула – внутренне, правда, вздрогнула, внешне вида не подала. По крайней мере, Василий ничего не заметил.

А причиной моего замешательства было вот что – из подъезда нашего дома быстро вышел парень в черной кожаной куртке.

Парня я сразу узнала. Несмотря на то что он нацепил на себя черные очки и черную же матерчатую кепку. Это был тот самый бык – из бандитов, мутузивших Васю в баре. Что он делал в этом доме? Зашел по своим делам?

Маловероятно, такие совпадения редко случаются. Чертов Василий, клептоман хренов, – стащил перстень, теперь расхлебывай вот… Но как они нас так быстро вычислили?

Парень нас, по-моему, не заметил. А если и заметил (да вряд ли заметил), то в таком случае у него стальные нервы – вида не подал. Шмыгнул мимо и был таков.

В подъезд мы с Василием заходили, соблюдая все правила безопасности. Вернее, я соблюдала – Вася ничего не замечал, а я о предполагаемой опасности не стала ему говорить.

Ни в подъезде, ни на лестнице никого не было. Мы зашли в квартиру. Вася сразу бухнулся в кресло и принялся с наслаждением потягивать свое пиво. Я села на диван и задумалась. Закурила.

Не верю я в такие совпадения. Моя интуиция, тренированная за годы службы в «Сигме», не позволяла верить в совпадения. Как они нашли нас?

– Слушай, Василий, – спросила я, – ты что орал этим товарищам? Которые тебя в баре нахлобучивали?

– Ну… что, – немного смутился Вася, – как обычно… Я же выпимши был… Ну, орал, что достану их всех и все такое…

– О родстве своем с Дмитрием Федоровичем сообщил, наверное…

– Сообщил.

Понятно. Теперь наши друзья знают, кто Василий. В частности, догадываются, что он – человек небедный. Так что, может быть, перстень – не единственная возможная причина слежки за нами.

Я бы так не беспокоилась, будь они обычными братками. Но в поведении «пахана» я заметила что-то… особенное. Неожиданную какую-то трезвость ума и расчетливость.

Пьяный человек, да еще бандит, не стал бы убегать от одной женщины, недурно владеющей своими кулаками.

Что-то здесь не так… Если хотите, это опять моя интуиция. А я привыкла ей доверять.

Еще несколько минут я молча курила, размышляя. Наконец, когда сигарета дотлела до фильтра, план наших дальнейших действий был готов.

Я еще раз осмотрела дверь в квартиру. Очень хорошо – если ее снаружи закрыть на ключ, изнутри открыть уже невозможно. Так и поступим.

Я вернулась в комнату, Василий, совершенно расслабился – развалился в кресле, посасывал пиво, полузакрыв глаза. Я предупредила его, что на часок мне нужно будет отлучиться. Чтобы он сидел спокойно в квартире и никому не открывал.

На мое заявление Вася отреагировал слабым кивком. Согласился, значит.

Я быстро собралась и покинула квартиру, заперев ее снаружи. Никуда он не денется, посидит часок. С собой его тащить – благодарю покорно. Постараюсь обернуться побыстрее.

* * *

Собралась я заехать к своей тетушке. В нашем с Василием положении можно исчезнуть. Поменять квартиру, например. А если бандиты снова нас отыщут?

Я решила сделать по-другому. Перевоплощение – вот, что нам нужно. А в этом деле я мастер. Я же – Хамелеон.

Перевоплотиться и ждать гостей. Если они найдут нас и не узнают, намного легче будет их нейтрализовать. В этом деле я тоже мастер.

Сейчас вот возьму у тетушки из квартиры, из своего тайника нужные мне аксессуары и вернусь.

* * *

Наша с тетей Милой квартира находилась не очень далеко, так что я успела съездить туда и обратно даже не за час – за сорок минут.

Вот и подъезд дома, где нам с Василием надлежит провести еще пять с половиной дней. У самой двери подъезда я на мгновение задержалась – прислушалась.

Никого. Ни дыхания, ни шороха. Без скрипа отворив дверь, я вошла в подъезд и, двигаясь неслышно, начала подниматься по лестнице.

Когда до нужного мне этажа осталась лишь одна лестничная площадка, я снова остановилась. Снова прислушалась.

Ага, вот теперь есть. На нашем этаже кто-то есть. Я замерла – похоже, там два-три человека. Нет, три… Точно – три.

Молча стоят, тихо. Не разговаривают, как будто подстерегают кого-то. Лишь по дыханию можно определить их присутствие. Беззвучно ступая, я начала подниматься.

Раз ступенька, два ступенька. Как в детской песенке. Я остановилась на лестничной площадке, открыв от удивления рот. Напротив нашей двери стояли двое довольно приличных молодых людей – в синих комбинезонах – должно быть, представители какой-то фирмы.

Я-то рассчитывала увидеть пару бандитов с автоматами наперевес, а тут…

– Вам чего, ребята? – спросила я, поднимаясь к ним.

– Вы хозяйка этой квартиры?

– Я хозяйка. А что, вам не открывают?

– Нет. Мы к вам из фирмы «Белый медведь»…

Хорошо они среагировали. С улыбочками такими характерными спросили, как и все эти представители так называемого «нового сервиса», буржуйского – так старушки говорят. Похоже, ребята действительно не бандиты.

Впрочем, сейчас выясним.

Кстати, как поняла я из их объяснений, фирма «Белый медведь» занимается ремонтом сантехники – унитазы там, ванны и так далее.

Ну, подосланные они или не подосланные, а в квартиру все равно не пущу.

– Вас кто-нибудь вызывал? – спросила я.

Может, Дмитрий Федорович вызвал?

– Никто не вызывал, – честно признался один из «фирмачей», – просто наша фирма «Белый медведь» проводит рекламную кампанию…

– Профилактика санузлов квартир нашего района, – отчеканил второй.

– Бесплатная профилактика? – машинально спросила я.

– Совершенно бесплатная!

Н-да, на бандитов они не похожи, но мою интуицию все же что-то беспокоит.

Снизу послышались шаги, не шаги даже, а шарканье. Я посмотрела – старушка поднимается. Из тех старушек, кого обычно называют не божьими одуванчикам, а старыми развалинами. Заметив нашу компанию, она остановилась на несколько ступенек ниже. Судя по всему – приглядывалась и прислушивалась.

– Мы проверим исправность ваших сливных бачков, состояние унитазов, посоветуем, что нужно починить, – все разорялся парень.

Я прямо спиной почувствовала, как старушка заинтересовалась такими сообщениями – она даже заскрипела как-то. Или, может быть, это в ней что-то заскрипело.

– И это для всех абсолютно жителей нашего района? – вкрадчиво поинтересовалась я. – И совсем-совсем бесплатно?

– Для всех и бесплатно! – торжественно резюмировал один из представителей фирмы.

В скрипении за моей спиной послышались какие-то восторженные нотки.

– Прекрасно, – произнесла я, отодвигая немного оторопевших от такого обращения «новых сантехников» от своей двери, – у меня унитазы исправны. И все остальное тоже. Обратитесь к другим жильцам.

Я отперла дверь – молодые люди проводили меня растерянными взглядами – и вошла в квартиру.

Все.

Если эти товарищи были подосланными, в чем я, кстати, очень сомневаюсь, то наверняка они просто дилетанты. Слишком уж нерешительно действовали.

Я припала ухом к замочной скважине.

– У меня, милок, протекает чтой-то в сортире, – услышала я заискивающее старушечье скрипение, – посмотрели бы, родные… Раз бесплатно-то…

В ответ ей раздавалось неразборчивое рычание.

Я усмехнулась и, оторвавшись от замочной скважины, прошла в комнату. Василий полулежал, развалившись, все в том же кресле. И, похоже, спал – тарахтел, как хлебоуборочный комбайн. Полюбовавшись на него, я собралась уже было идти на кухню, сварить себе кофе и, вообще, приготовить на обед что-нибудь, но вдруг что-то задержало, что-то привлекло мое внимание.

Ага, вот оно – открытая дверца шкафа. Бар. Я заглянула туда – в прохладной его темноте посверкивали, как монетки на речном дне, горлышки бутылок.

Я перевела взгляд на Василия – у ног его лежала опорожненная бутылка. По-моему, виски или еще какая-нибудь зарубежная ерунда.

Похмелился, значит.

И как это я прошляпила? Вот так вот, в комбинациях секретных операций, в драках и перестрелках я как рыба в воде, а вот в быту мне не так просто ориентироваться.

Ну, да ладно, пускай спит. Мне спокойнее будет.

Я поставила на столик привезенную с собой сумочку со своими «шпионскими аксессуарами». На всякий случай сгребла из бара весь алкоголь, заботливо расфасованный по бутылочкам с разноцветными этикетками. Отнесла эту гадость на кухню и вылила спиртное в горло раковины.

Вот так. Как говорится, собаке – собачья смерть.

Закончив, я пустила воду, чтобы перебить настойчивый алкогольный аромат, отвернулась от раковины и вдруг застыла в изумлении – на столе стояли две чашки с остывшим кофе, большое блюдо с неаккуратно приготовленной яичницей.

Боже мой, да неужто мой непутевый подопечный сподобился?

Тут у меня перед глазами встала возможная картина Васиных похмельных действий в период моего отсутствия. Мучимый, вероятно, угрызениями совести, он решил реабилитироваться – приготовить кофе и обед. С готовкой кофе он вполне справился – благо, что сей продукт в этой квартире обретался даже и в виде растворимого – в баночках. Ну и с обедом, можно сказать, справился тоже – не ожидать же от человека, который несколько лет хлебал тюремную баланду, чудес кулинарного искусства.

Ну а потом-то, очевидно, он и обнаружил бар с напитками. Дальше – ясно.

Нет, неплохой он все-таки мужик. Забавный такой. Я даже негромко рассмеялась вслух – настолько меня умилил натюрморт с неумело приготовленным обедом. Ничего, главное, как говорится, желание.

Подошла к окну и закурила. Окно из кухни выходило во двор. Я сделала пару затяжек, и через открытую форточку услышала, как хлопнула дверь в подъезде. Показались двое давешних молодых людей в комбинезонах «Белого медведя». Они, все прибавляя шаг, направились к машине, стоящей неподалеку.

Внезапно я улыбнулась – снова хлопнула дверь. Теперь вслед за ребятами семенила та самая бабулька. У которой чтой-то там в сортире протекало. Размахивая руками и издавая характерные скрипучие звуки, она всячески пыталась обратить на себя внимание сотрудников фирмы. Однако последние в контакт вступать совсем не собирались – напротив, они, и вовсе перейдя на бег, запрыгнули в свою машину и укатили. Бедная бабулька остановилась, отрешенно посмотрела им вслед и, безнадежно махнув рукой, заковыляла обратно в подъезд. Домой. К своему протекающему сортиру.

«А ребятки-то все-таки подосланные, – решила я, – хоть и держались вполне естественно. Что-то они быстро свернули свою рекламную кампанию. И дураку ясно, что их интересовала только наша квартира. Надо было потолковать с ними по душам, порасспросить побольше об их „фирме“, да только вот бабушка помешала. Свидетель. Да еще какой опасный – у таких гражданок язык как помело».

Ну, да ладно. Наверняка, это не последний подобный визит в нашу квартиру. Пусть приходят еще – я их встречу. А переезжать мы не будем, это только время оттягивать. Если они нас один раз нашли, то и в другой найдут. Да и квартира тут хорошая.

Ладно, обед и кофе пока подождут. Тем более что они, можно сказать, готовы. Сначала, наверное, нужно нам с Василием того… перевоплотиться.

Я прошла в комнату к Василию. Он все так же безмятежно спал. Вот с него и начнем. Я тут как раз еще кое-что из своего гардероба захватила.

* * *

Проснулся Вася уже к вечеру. А до этого спал как убитый. Процедуры перевоплощения, которые я с ним проводила, не заставили его даже приоткрыть глаза.

Я была на кухне. Там был маленький телевизор такой – «Хитачи». Я кофе себе сварила, закурила; пила уже третью чашечку, когда в комнате, где отдыхал Василий, что-то хрустнуло, скрипнуло и грохнуло.

Вот. Проснулся.

Я подождала, пока он выйдет из комнаты и проследует в прихожую – там висело большое зеркало, – и вышла.

Василий стоял как раз напротив того зеркала, тараща глаза и, как и следовало ожидать, совершенно ничего не понимая. Осторожно прикасался кончиками пальцев к лицу и тихонько теребил кудлатый желтоволосый парик у себя на голове.

Услышав за спиной мои шаги, он повернулся и удивленно и тоскливо замычал. Я даже не рассмеялась – представляю, каково проснуться и вдруг увидеть в зеркале вместо привычного отражения собственного лица особу противоположного пола, причем не самой благовидной наружности.

Василий вздохнул, вяло отмахнулся от зеркала двумя руками и направился на кухню. По пути он покосился на меня, но надолго задерживать взгляд свой не стал – видимо, Васенька решил, что все происходящее ему только снится. Так что обращать внимание на мелочи вроде тех, что ты превратился в женщину, а вместо Жени Охотниковой, которая вроде бы здесь находилась, по квартире бродит незнакомый длинноволосый парень, не стоит.

Я последовала за Василием.

– Васенька! – ласково позвала я, опершись на косяк кухонной двери. – Ты что же, своих не узнаешь?

Василий надолго присосался к водопроводному крану, потом выпрямился, мутно посмотрел на меня:

– Я самого себя-то… не особенно того… узнаю, – наконец сипло произнес он. – Что-то я какой-то стал…

– На женщину похожий? – подсказала я.

– На женщину, – подтвердил он, ощупывая себе грудь и бедра. Потом испуг мелькнул в его глазах, он судорожно ухватил себя пониже пояска от платья, в которое я его обрядила, и облегченно вздохнул:

– Ну, хоть что-то на месте…

Он глубоко задумался, оглядел всего себя, внимательно посмотрел на меня, сначала внимательно, а потом тоскливо, с печальной такой беспомощностью:

– Ты-то кто такой? А где Женя?

Тут уж я не выдержала и, рассмеявшись, поведала ему о цели своей отлучки. О своем мастерстве перевоплощения. О том, что теперь он – полноватая женщина средних лет с завитыми желтыми волосами – парик; а я – длинноволосый безусый юноша.

– Нормально. Дела – под нарами не спрячешься, – оценил он, когда я закончила свой рассказ, – уж кем-кем, а бабой вот быть не приходилось. – Вася неуверенно усмехнулся.

– Не вредно иной раз и в нашей шкуре походить. Да ты, Василий, не волнуйся, это ненадолго, – успокоила я его, – самое большое – на пару суток.

– На пару суток? – забеспокоился Вася. – Я еще, между прочим, к жене собирался зайти.

Н-да, вот незадача. Как жена-то на этот маскарад отреагирует? А впрочем, она с таким муженьком, я думаю, ко многому привыкла. Объясним, в чем дело, она наверняка поймет. Не снимать же грим сейчас.

– Зайдем и к жене, – согласилась я, – только вот…

– Что?

– Да нехорошо как-то будет, если я тебя Васей называть буду, а ты меня Женей, – забеспокоилась я, – окружающие не поймут.

– Так в чем же дело, – Василий, надо отдать ему должное, быстро вошел в курс дела, «поймал струю», как говорили у нас в отряде, – ты будешь Васей, а я – Женей… Делов-то…

– Пойдет, – кивнула я, – давай пообедаем сейчас… В смысле, поужинаем. И двинем. Визит, так сказать, нанесем.

– Поужинать – это… завсегда. – Вася-Женя широко улыбнулся и похлопал ладонью по нетонкой своей – я постаралась – талии.

Глава 4

Васина жена Галина, Галка, жила недалеко от нашей квартиры – буквально в двух кварталах, минут двадцать быстрой ходьбы, там, где располагался частный сектор. Мы подошли к небольшому одноэтажному домику, Вася, умело крутанул доисторический мудреный засов и по-хозяйски распахнул низенькую калитку. Мы оказались в маленьком тесном дворике, заваленном самой невообразимой рухлядью.

«Ничего себе, – с удивлением подумала я, – видать, Дмитрий Федорович семье своего братика не очень-то и помогает».

На крыльцо вышла худая, неопрятно одетая женщина лет примерно сорока, как это говорится – со следами былой красоты на лице. Я подумала, что, если бы переменить ее старый засаленный халат на приличное платьице, а неухоженные сейчас волосы уложить как следует, женщина станет выглядеть очень даже ничего.

Кстати, для Василия-то ее непрезентабельный вид означает только то, что у нее никаких мужиков нет, что она не изменяет Василию. По крайней мере, сейчас.

– Вам кого? – зябко запахнув халат на высохшей груди, неприязненно прищурившись, спросила она.

– Нам – вас! – весело объявил Василий, забыв, очевидно, о том, что он сильно изменился за последние несколько часов. – Встречай, Галюнчик, дорогих гостей!

– Вам кого, женщина? – поморщившись, вероятно, от такой фамильярности, спросила Галюнчик.

– Нам – вас, – неожиданно серьезно повторил Василий и стянул с головы своей дурацкий желтый парик.

* * *

Мужа своего Галина, кстати, не сразу и узнала. Только когда он, к моему неудовольствию, полностью избавился от женского «прикида» и стер с лица грим. Хорошо, что я взяла с собой свою сумочку – после посещения жены нужно будет заново гримировать его.

Сама я осталась в том же виде. Пожалуй, лучше будет, если жена Василия узрит рядом со своим ненаглядным длинного волосатого парня, а не… интересную женщину в полном расцвете сил. Меня то есть.

Еще полчаса ушло на то, чтобы объяснить Галине весь этот наш маскарад, вернее – Васин маскарад, для Галины я осталась мужиком.

– Ну, Галюнчик, пойми, не поделили с братками кой-чего, так, мелочи, – приобняв жену за плечи, объяснял Василий, – ничего страшного… Ерунда.

Ерунда… Я нащупала в кармане эту «ерунду» – «пахановский» перстень, который зачем-то до сих пор таскала с собой. Ничего себе ерунда! Интересно, сколько он стоит? Наверное, целое состояние. И куда мне его девать? Вернуть бандитам, чтобы отвязались? Так не отвяжутся. Не только же из-за перстня они за нами охотятся. Себе оставить? Не ношу я драгоценностей. Василию вернуть, как законную добычу? Пропьет.

Вот возьму сейчас и подарю этот перстень Галюнчику. Шучу, конечно. Зачем ее-то в эту историю втягивать?

Когда Галюнчик полностью удостоверилась, что перед ней ненаглядный супруг, то засуетилась и обрадовалась так, что мне даже неловко как-то стало.

Не то чтобы она расплакалась и повисла у Василия на груди – она забегала по скудно обставленной и поэтому просторной комнатке, моментально собрала на стол, усадила нас пить чай.

На Васю она смотрела, как деревенский мужик, едущий по городу в телеге, на гаишника. Как говорится, в рот заглядывала.

– Сейчас огурчиков достану, – всплескивая руками, лепетала она, – за самогончиком-то сбегать к тете Глаше?

– Не надо, наверное, – опередила я Васин утвердительный ответ.

Галина невнимательно глянула на меня и вопросительно уставилась на новообретенного супруга. Замерла в ожидании.

– Не надо самогона, – неохотно выдавил Вася.

Вот это самоотверженность!

«Я оценила», – послала я ему взгляд.

– Ну, тогда огурчиков сейчас из погребка принесу, сальца немного там еще осталось, – снова засуетилась она.

– Да давай я схожу, – поднялся Вася, – хоть по двору-то родному пройдусь. – Он весело побарабанил кулаками себя по животу и вышел во двор.

Галина села напротив меня за стол, молча прихлебывала чай, иногда искоса посматривая в мою сторону. Для приличия полагалось поддержать разговор, но я что-то никак не могла придумать, о чем заговорить.

– Васька в пидоры подался, что ли? – неожиданно спросила Галина.

– В каком смысле? – не поняла я.

– В таком. Что я не видела, что ли, как он на тебя смотрел? Я ж его знаю как облупленного – он так на женщин только смотрит, – пояснила Васина супруга.

Вот еще новости! Что ж это, Василий в меня влюбился, что ли?

– Как тебя зовут-то? Голубок?

– Женя… Евгений.

Галина хмыкнула.

– Давно вы сдружились-то с ним? На зоне поди? Там, говорят, таких, как ты, полно, – продолжала она.

– Нет, что вы… – Я опустила глаза в свою чашку с чаем. Изобразила смущение. Вот ни «да» ни «нет» говорить не буду, пусть что хочет, то и думает.

Галина пронзительно посмотрела на меня, поджала губы и отвернулась к окну. Тут бы и воцариться так называемому неловкому молчанию, но в это мгновение дверь распахнулась, и на пороге показался развеселый Василий с трехлитровой банкой соленых помидоров в одной руке и большим шматом сала в другой:

– Чего молчим, девочки… и мальчики? – Он подмигнул мне. Не думаю, чтобы жена его не заметила этого. – Я ж из зоны вернулся. По нормальному человеческому общению соскучился. А вы молчите теперь…

Сало и соленые помидоры мы ели тем не менее, не разговаривая – не получался почему-то разговор. Не клеился. Я заметила, что Галина злится – просто вида не показывает. На меня, что ли, злится? Прямо Везувий какой-то, а не Галина.

– Ну, Василий, – изо всех сил стараясь казаться спокойной и говоря оттого придушенным и злым голосом, произнесла Галина, – ты как – на чай только зашел или навсегда домой вернулся?

Вася, очевидно, не разобрал зловещую интонацию в ее голосе. Он неторопливо отложил кусок хлеба с салом, вытер губы и начал:

– Понимаешь, Галюнчик, такая ситуация сложилась, что нам с… Евгением нужно спрятаться на время, так что… Но я к тебе буду приходить, не сомневайся…

– Приходить будешь! – завизжала вдруг, перебив его, Галюнчик. Ого-го, Везувий взорвался. – Приходить?! А пока с дружком своим, пидором, поживешь, да?! А сказочку эту про бандитов специально придумал?!

– Ну-ну, чего ты… – оторопел Василий.

– Пидором стал?! Забыл жену?! Жену забыл, да, козел?! Развелся, так, думаешь, все? Я же жизнь свою через тебя, дурака, угробила!

– Чего? Каким пидором? Я что-то не въезжаю… – Василий совсем уж беспомощно глянул на меня – выручай, мол, а то ославят на весь город…

– Каким пидором?! Не понимаешь, да?! Баба нормальная тебе уже не нравится? Так, что ли?! – надрывалась Галина. Она вдруг вскочила из-за стола и распахнула на себе халат, явив нашим взорам изрядно потрепанную временем грудь. – Пидоров теперь тебе подавай?!!

От такого искушения я отказаться не могла – я тоже поднялась и, задрав на себе свитер, продемонстрировала свои прелести. Вот так. Контраст, как говорится, налицо. Галина сразу же замолкла, раскрыв рот. Василий же негромко промычал что-то. В мычании его ясно слышалось восхищение. Оценил, значит.

Я опустила свитер.

– Гражданка Толстикова, – строгим начальственным тоном произнесла я, – перед вами спецагент Федеральной службы безопасности. Мы с вашим мужем Толстиковым Василием Федоровичем находимся на особо важном задании. Маскировка, полагаю, говорит сама за себя.

Галина молчала.

«Вот сейчас она потребует документы, – пронеслось у меня в голове, – и, не получив таковых, устроит новый скандал. Будет обвинять несчастного Василия в связи уже с женщиной. Причем, как она смогла убедиться, с женщиной моложе и красивее ее самой».

Но документов Галина не потребовала. Она опустилась на стул и негромко произнесла:

– Вон отсюда. Оба. Пошли вон, спецагенты хреновы.

Василий поднялся первым и, не глядя на свою бывшую жену, вышел из комнаты. На пороге он только обернулся и посмотрел, но не на нее, а на меня – пойдем, мол, чего ты ждешь.

И я пошла за ним к выходу, спиной ощущая ненавидящий взгляд Галины. Мне хотелось свести лопатки, чтобы стряхнуть этот взгляд. Я не стала сводить лопатки…

* * *

Прежде чем покинуть эту часть города, застроенную частными домами, мы зашли на какую-то заброшенную свалку металлолома. Там я заново загримировала Василия, снова превратив его в неопрятную желтоволосую тетку.

Надо сказать, что Вася не очень-то опечалился, когда Галина выгнала его. Стоял тут и блаженно ежился под моими руками – можно подумать, я ему тайский массаж делаю, а не маскирую.

В этот момент я вспомнила о том, как Галина оценила Васин взгляд в тот момент, когда ее муженек смотрел на меня. Так он на женщин, говорит, смотрит. Это что же – у нас роман, что ли, получается?

Не знаю, правда, добьется ли этот влюбленный от меня взаимности…

– Готово, – сказала я минут через двадцать, закончив наконец свою работу. Отошла на пару шагов, посмотрела. А ничего себе получилось, даже лучше, чем в первый раз. Теперь Василий выглядел, как немолодая и потертая жизнью продавщица колхозного рынка. Для создания полного образа не хватало только грязного, захватанного руками халата и карманов, набитых семечками. – Н-да, Василий, – задумчиво произнесла я, – тебя не Женей надо называть, наверное, а… Манькой. Или Глашкой.

– Ну уж ты скажешь, – несколько смущенно проговорил Вася, польщенный, как будто удачное перевоплощение было полностью его заслугой.

– Куда сейчас? – спросила я, закурив сигарету: два часа уже не курила. – Домой?

– Не-е, не надо домой, – скривился Василий, – пойдем лучше поедим куда-нибудь. А то супружница моя так и не дала мне поужинать нормально.

– Идет, – согласилась я.

– Во! – обрадовался мой подопечный. – Только в какое-нибудь приличное заведение пойдем. В ресторан какой-нибудь. А то я, понимаешь, по нормальной человеческой пище соскучился. Баланда все да затируха…

«Насчет ресторана – это уж, наверное, слишком, – подумала я, когда мы покинули уже заброшенный склад и приближались к автобусной остановке, – если даже нас туда и пустят в таком-то виде, тамошние посетители нас точно не поймут».

А впрочем – наплевать.

* * *

Ресторан назывался «Бригантина». Как пионерские отряды моей юности. Мы с Василием скромно заняли столик в углу. А то публика – всяческие ужинающие бизнесмены и их шикарно разодетые подруги – что-то не очень дружелюбно на нас посматривала. Уничижительно так.

Ну и хрен с ними. Пускай смотрят. Стыд – не дым, глаза не выест, да нам и не стыдно вовсе. Не одежда, как говорится, красит человека, а наоборот.

Мы заказали ужин. Больной разговор о выпивке Василий самоотверженно затевать не стал. А я попросила принести бутылку шампанского подороже и полегче, вытребовав у Васи обещание одной этой бутылкой ограничиться.

Правда, легкость, с которой он тут же начал клясться в своем благоразумии и воздержанности, меня все-таки насторожила.

Насыщались мы молча. Шампанское пока не откупоривали. Наверное, это против общепринятых правил культурного питания, но глупо требовать выполнения этих правил от бывшего зека и бывшего спецагента – солдата, привыкшего больше к перестрелкам, чем к хлопанью открываемого шампанского.

Когда голод был наконец утолен, Василий потянулся к бутылке – шампанское, кстати, принесли в ведерке со льдом, мы попросили не открывать его сразу – взвесил бутылку в руке:

– Сколько она стоит? – поинтересовался он.

Я ответила.

– Ничего себе, – с радостным удивлением проговорил он, неумело откупоривая шампанское, – первый раз такое пью. Я вообще эти пузырьки нечасто… того… И до зоны.

– Интересно, – сказала я, подставляя свой фужер под искрящуюся струю, – брат у тебя-то вон кто. Какой пост занимает, а вы с женой живете, как черт знает кто. Даже квартиры нет нормальной.

Василий кивнул моим словам и глотнул шампанского.

– А с другой стороны, – продолжала я, – когда ты вышел, он какое гнездышко нам отгрохал! Да гонорар мне пообещал какой. Да еще на расходы сколько бабок отвалил.

– Ну да, – усмехнулся Вася, – он бы в два раза больше дал, лишь бы вообще от меня откреститься. Я ж ему, если так посудить, всю политику порчу – судимость и все остальное. А он ведь в Москву хочет пробиваться, в большие начальники. Это раньше, еще до моей отсидки, – рассказывал мой подопечный, – он не такой важный пост занимал, а мы в той же хатке ютились. Ну, ты видела нашу избушку, да? – Вася налил себе еще шампанского и, не дожидаясь меня, выпил. Он заметно начинал нервничать. Я отодвинула от него бутылку и налила себе в фужер побольше – чем я больше выпью, тем ему меньше достанется.

– А сейчас-то, – продолжал Василий, – он ведь сейчас – мэр. И среди его окружения немало таких, кто про меня еще помнит. Вот и сама посуди, как такой братец, как я, на его рейтинг… или как там еще это называется, влиять будет.

Ну, я так, впрочем, и думала.

– Опять меня на зону кинуть… – Василий призывно посмотрел на свой пустой фужер, но я пододвинула шампанское еще ближе к себе – совсем на край стола. – Опять меня на зону – кишка у него тонка. Сразу разговоры начнутся. Отправить в деревню – куда подальше, – так я и там что-нибудь выкину назло ему, козлу, он знает. Вот и нанял тебя и заваливает нас бабками теперь. Чтоб, значит, я себя прилично вел.

Вася помолчал, потер свой лоб ладонью и совсем неожиданно сказал:

– Не удивлюсь, если он и поженит нас. Чтобы присмотр за мной был.

Говоря это, на меня он не смотрел. Вполне возможно – даже скорее всего, – что эта мысль пришла ему только что в голову.

Сейчас проверим:

– Вполне может быть, – произнесла я и посмотрела Василию прямо в глаза.

Ну, что и требовалось доказать – он весь радостно вспыхнул, но тут же скрыл свою радость, снова потянувшись за шампанским.

«Ну, за это можно и выпить», – почему-то подумала я.

* * *

Домой мы возвращались довольно поздно – в двенадцатом часу ночи. Мы действительно ограничились только одной бутылкой шампанского, даже потанцевали, выбрав момент, когда танцующего народу было побольше – чтобы не слишком позориться. Я-то танцевать умела – в специнституте и этому учили, – а вот Василий, как говорится, ни в зуб ногой. Тем более что ему теперь приходилось танцевать за женщину.