Текст книги "Проникновение"

Я подергала руками и переступила с ноги на ногу. Помогло мало, тело быстро уставало от неудобной позы. Но и выбора у меня не было. Значит, продолжим.

Возможно, Сверр – посвященный? Оттого к его имени добавлен «хёгг», а на шею надет черный обруч? Что ж, теория выглядела довольно разумной. В истории человечества такое встречалось неоднократно. Жрецы, посвященные, адепты культа, шаманы… Те, кто говорит с богами или даже приносит им жертвы. Может, поэтому Сверр и смог договориться о замене? И спасти меня… Потому что особенный? Все же, я не могла не заметить, что он отличается от других ильхов. И отличается отношение племени к нему. Оно более… уважительное? Или… испуганное?

В носу защекотало, и я чихнула. Дернулась по привычке, чтобы почесаться, вздохнула. Да уж, опыт я сегодня получу бесценный. Смогу рассказать, что ощущали приговоренные к казни, стоя на солнцепеке у жертвенного столба. Правда, я всегда предпочитала теории, а не практику…

Да, пожалуй, на Сверра смотрят со смесью страха и почитания. Именно так. Я достаточно изучала язык тела и жестов, чтобы распознать эти сигналы. Значит, служитель хёгга? Хорошо бы увидеть этого зверя. Или зверей? Скорее, их несколько. Странно, что у варваров нет изображений. В тотемизме распространены рисунки или поделки из камня и дерева, олицетворяющие объекты культа. Но я не видела ни одной. Хотя они могли быть спрятаны. Например, нас так и не пустили в тот дом с красной крышей. Ведь оттуда вышла девушка для шатии… Очевидно, что там она и познала первую боль с мужем, как сказал Сверр. Еще один обряд, тоже понятный мне.

Я облизала пересохшие губы. Солнце поднялось выше, и стоять стало тяжелее. Вдоль позвоночника медленно катились капельки пота. Хорошо хоть волосы влажные, не успели высохнуть после купания.

Итак, тотемы, культ…

Если нет изображений животных, то поклоняться аборигены могут не зверям, а стихиям. Земле, воде, огню… Не об этом ли говорила женщина у костра? Возможно… Но что тогда хёгг? И кого собирается убить ночью Сверр?

Или… или я просто путаю разные слова. У них может быть похожее произношение и совершенно противоположный смысл. Я не лингвист, мой слух не столь тонок. Надо бы поговорить с Жаном, поделиться наблюдениями.

Я прижалась затылком к столбу и усмехнулась. Коллеги ушли, и даже звуки племени до меня долетали глухо, приглушенно. Все-таки столб довольно далеко от шатров.

– Надеюсь, на меня не позарится проходящий мимо голодный зверь, – пробормотала я. И добавила, посмотрев наверх: – И я не спекусь на солнце. А то будет обидно.

Сверр возник из-за плеча так бесшумно и неожиданно, что я испуганно подпрыгнула. Ильх поднес к моим губам чашу.

– Попей, лильган.

На миг возникла тревожная мысль о ядах, наркотиках и прочем, но жажда отогнала все сомнения. Я сделала жадный глоток студеной воды, захлебнулась.

– Тише. Я никуда не ухожу, – с легкой насмешкой произнес Сверр. И провел ладонью по моим губам, когда я допила воду и подняла голову. – Капли остались.

Я придержала возмущение. В конце концов, он обо мне позаботился, напоил. Что б его…

– Где мои друзья?

– Где-то бродят, – отозвался ильх, рассматривая меня. Его странные глаза мерцали. – Рвут нашу траву, собирают землю и воду. Даже воздух. Все хотят унести с собой.

Ясно, коллеги заняты делом. Только в устах ильха это прозвучало… неприятно.

– В этом цель нашей поездки, – сконфуженно пояснила я.

– А какова твоя цель, Лив? – Сверр стоял слишком близко. Отодвинуться бы, но проблематично, когда вы привязаны к столбу.

– Я изучаю человека. Исследую его, познаю…

Сверр вдруг рассмеялся.

– Что смешного?

– Познаешь человека?

– Да. Это моя работа. Я ученый. Антрополог…

– Разве может изучать тот, кто не знает даже себя, – ильх наклонился ниже, заглядывая в мои глаза. Его губы кривила улыбка, но смеха в глазах не было. Скорее… я попыталась распознать сигналы его тела. Что они транслируют? Агрессию? Неприязнь?.. Желание?

Сглотнула. Да. Все вместе. И что-то другое, что я пока не могла разобрать. Странное ощущение чужой власти и силы давило на меня гранитной плитой. Это волнами исходило от ильха, пригвождая меня к столбу не хуже веревок.

И снова внизу живота плеснуло кипятком. Ноги ослабли…

Да что со мной?

Ильх резко качнулся назад, его дыхание стало прерывистым. Сверр медленно провел ладонью от моей щеки до разорванного куска ткани. Погладил кожу, внимательно разглядывая очертания моей груди.

– Убери руки, – прошипела я.

– Мне кажется, люди из-за Тумана неблагодарны, – с задумчивой насмешкой протянул ильх. – Мы дали вам кров и пищу, делимся с вами, словно с близкими родичами. А что взамен? Что, лильган?

Он наклонился и втянул воздух возле моего виска. Пряди моих волос разлетелись от вдоха ильха. Каменное тело прижалось к моему, и дышать стало трудно…

– Кто такая лильган? – я попыталась отрешиться от своего положения жертвы. И от мужчины, что неторопливо изучал изгибы моего тела.

Сверр тихо рассмеялся и протянул:

– Мне вот интересно, почему ты не спросила об этом раньше? Очень интересно…

– Когда меня привязывали, я думала о другом! Я испугалась! – огрызнулась я. Сверр поднял брови, выражая сомнение.

– Страх? Нет. Ты не боялась. И это тоже странно… Дева должна кричать и плакать. Прятаться за спины мужчин. Просить о помощи. Но ты ведешь себя иначе.

А потом он очертил пальцем окружность моей груди. Насмешливо глядя в глаза. Раздвинул ткань там, где порвал ее, и снова коснулся кожи.

– Так что я получу за ответы, Оливия Орвей? И за то, что твой проступок я смою кровью? – еле ощутимое прикосновение обожгло раскаленным углем. – Ты могла бы поблагодарить меня…

Я дернулась, тщетно пытаясь отстраниться. Но куда? За спиной – столб, впереди – ильх. И руки-ноги привязаны. Закричать? Юргас наверняка где-то поблизости, поможет…

Нет, нельзя.

Сверр смотрел внимательно, остро. Словно наблюдал. Изучал. Я прищурилась, уставившись в золотые глаза.

– Кто такой хёгг? – бросила резко.

Ильх усмехнулся, качнул головой.

– Настойчивая. Хорошее качество. Но лишь для воина. В девах мы ценим покорность и мягкость.

Я не обратила внимания на этот намек.

– Это зверь, ведь так?

– Да. – Ильх склонил голову, вот только руки так и не убрал. Провел ладонью, очерчивая контур моего бедра. Я закусила губу, пытаясь не паниковать. – Зверь… Сильный. Злой. Голодный…

– Как я могла его позвать? При чем тут… невинность?

Горячие пальцы снова прошлись от бедра до талии.

– Племена веками отдавали хёггам невинных дев. Привязывали к столбам, танцевали вокруг, чтобы привлечь, пели слова призыва. Задабривали. Хёгги забирали дев себе, и люди говорили – отдали под шатию с хёггом. Значит, дева стала невестой. Только не человеку. Зверю…

Медленные движения становятся резче. Ильх почти не касается меня, лишь кончики пальцев чертят узоры поверх комбинезона. Но я начинаю дрожать… А его мышцы каменеют, и губы сжимаются в жесткую линию…

Я неловко тряхнула головой, пытаясь сбросить с себя наваждение. Томительная ласка, золотые глаза, низкий голос… все это завораживало меня. Я ощущала себя мышью, с которой играет удав, прежде чем сожрать. Пришлось напомнить себе, что я ученый Конфедерации, а он дикарь. Варвар.

Я не должна так трястись, теряя голову от ощущения его пальцев и первобытного вожделения в глазах. Я ученый… ученый… ученый!

– Ясно. Значит, звери каким-то образом выработали в себе способность чувствовать девственниц. Изумительный пример эволюции, надо же! – сипло пробормотала я. Сверр насмешливо улыбнулся. И погладил мои губы. Провел большим пальцем, не лаская, а будто желая ощутить их кожей. Его палец оказался шершавым. Желание разлилось внутри томительной негой, голова закружилась…

– Как выглядит хёгг? – резко спросила я.

– Любопытная, – снова слегка тронул он мои губы. – И упрямая. У нас таких женщин учат послушанию. Или убивают…

– У нас такие становятся учеными, ну или старыми девами. Так как?

– Хёгги разные. Есть те, что обитают в глубоких водах фьордов. Есть живущие в скалах. Или там, где лежит вечный снег…

И есть те, чье имя нельзя произносить, вспомнила я. И благоразумно промолчала. Или я промолчала оттого, что уже дышала с трудом? Странно, а ведь он ко мне почти не прикасается… Но мысли путаются… И Сверр смотрит голодным зверем, хмурится.

Резко отстраняется.

– Довольно, лильган, – с неожиданной злостью бросил он.

– Кто такая лильган? – прошептала я.

– Слишком много вопросов и слишком мала расплата. Ты узнаешь. Когда придет время.

Он развернулся и ушел. Дыхание восстанавливалось, но слишком медленно.

Зато небо затянулось маревом, по траве потек прохладный туман. И я ему обрадовалась, стоять стало легче, чем на солнцепеке. От гор потянуло холодом. И я подумала, каковы фьорды зимой? Наверное, так же прекрасны… и даже немного жаль, что я этого не увижу.

Глава 9

– И что все это значит? Может, объяснишь?!

– Не забывайся, а-тэм, – осек я, и Ирвин скривился. Мы оба обернулись на поселение, которое отсюда, со скалы, не было видно из-за белесой дымки. Зато хорошо просматривались обугленные шесты. Один – занят… Перед глазами слишком явно встало тонкое тело, темные волосы, падающие на щеки, яркие глаза. Беспомощная. Привязанная…

Я резко отвернулся, всмотрелся в воды, водопадом стекающие по камню скалы.

– Я могу успокоить дикого хёгга, – хмуро напомнил о себе Ирвин. – Мы оба это знаем, Сверр! Нет нужды убивать!

– Нужда есть, – бесцветно произнес я, и а-тэм прищурился, размышляя.

– Т-аак… – недобро протянул он. Голубые глаза потемнели, как воды перед штормом. – И зачем? Девчонка станет не просто лильган, а лильган с долгом крови. Но для чего? Оплаченный долг свяжет тебя с чужачкой, но что ты получишь от этой связи, Сверр?

Я, прищурившись, смотрел на фьорд. Скоро время холодов. Вода у берегов покроется коркой льда, а дальше растянется серо-синей гладью. Крепости и дома укроются снегом, затихнет Горлохум. Зима – время тишины и покоя. Но внутри у меня бурлит лава, неспокойно стучит сердце. Не эта зима. Туман редеет.

– Прошлой ночью я снова был возле Тумана, – сказал глухо, не глядя на а-тэма. – Слой утончается. Возможно, с новым восходом преграда исчезнет вовсе. И тогда к нам придут люди. Другие люди, Ирвин. Те, кто желает получить наши земли и нашу силу.

– Мы уничтожим их!

– Возможно, – я отвернулся от фьорда. – Но какой ценой? Нам нужны знания. Так говорят в Конфедерации. Кто владеет информацией, тот владеет миром.

– Мы можем пытать этих чужаков. Под острым ножом они расскажут все, что знают! – Ирвин мрачно кивнул в сторону шатров, я усмехнулся.

– Они лишь мелкие щепки, ты не видишь? Они ничего не решают. И знают даже меньше, чем мы с тобой. Мне нужно больше.

– Думаешь, чужаки виноваты?

– Хочу знать наверняка.

– Не понимаю, как это связано с убийством хёгга!

– Связано. Все связано. Девчонка должна выжить и стать лильган. Она мне нужна. Значит, клятва будет исполнена.

Ирвин сжал губы в тонкую линию, взгляд потяжелел.

– А может, ты просто желаешь ее, мой риар? От твоего зова ночью никто не мог уснуть. И ты велел мне укрыть ее маревом с моря, чтобы чужачка не мучилась от жара. Бережешь? Неужели?!

Я криво усмехнулся.

– Не только для этого, – снова отвернулся. – В мареве меньше видно, а-тэм. А что насчет девы… Берегу, Ирвин, еще как. Она не должна пострадать. Не зря я покинул Нероальдафе и улыбаюсь чужакам. Через силу, но улыбаюсь. – Дернул плечом, сбрасывая волчью шкуру. Над склоном горы полетел тягучий звук хангов. Повернул голову к Ирвину. – Я потерплю и поулыбаюсь, не рассыплюсь. И ты придержи свою злость или убирайся, если злость сильнее тебя. – И закончил резко: – А раз ты все еще здесь, проследи, чтобы все пришлые сидели в своих шатрах. Они не должны увидеть слишком много.

– Сам понял, не глупец, – буркнул а-тэм. – И все же…

Я снова посмотрел на воду.

– Скоро ты все узнаешь.

* * *

Это был очень длинный день!

Благо, я давно научилась жить в своей голове и время потратила с пользой, систематизировав и проанализировав полученные данные. Конечно, я предпочла бы заниматься этим за своим удобным столом с кружкой крепкого кофе, а не стоя у жертвенного столба.

Пару раз ко мне подходили коллеги, приносили воду и энергетические батончики, чтобы восстановить силы. Ну и капсулы специального средства, замедляющие естественные потребности организма, такими у нас пользуются спортсмены, чтобы не приспичило в самый ответственный момент. И все же от еды я отказалась, а пить старалась немного.

Юргас не подходил, но несколько раз я замечала его краем глаза. Значит, и наш начальник безопасности за мной присматривал, хоть и косился недовольно.

Заход солнца ознаменовался размеренным стуком и взметнувшимся неподалеку костром. Стучали ильхи в своеобразные барабаны – выдубленную шкуру, натянутую на каркас. Глухой звук не летел, а ударялся о землю и скалы, рождая такое же тяжелое эхо.

Я к этому времени уже так устала, что была готова на все, лишь бы меня отвязали. Никогда не думала, что просто стоять – настолько тяжело. Ломило все тело, руки затекли так, что я всерьез опасалась за их дальнейшую чувствительность. Ноги дрожали и казались ватными. Голова кружилась, в животе урчало от голода…

Так что долгожданную ночь я встретила с радостью.

Барабаны били все чаще, за моей спиной что-то происходило, но я видела лишь сгущающуюся тьму впереди.

– Как вы, Оливия? – негромко спросил подошедший Максимилиан. – Самое время узнать, что вы задумали.

– С чего вы взяли, что задумала? – я скрыла улыбку, отвернувшись.

– Хорошо вас знаю. Итак?

Я сконфуженно пожала плечами.

– Вы уже и сами догадались, профессор. У меня было лишь несколько минут на решение и реакцию. Первая и очевидная – начать выяснять, кто такая лильган. Что бы Сверр ни ответил, думаю, это не то, что нам могло понравиться. Любовница, рабыня, да хоть жена! Дальше я должна была бы возмутиться и отказаться. Или согласиться, но уже зная ответ, а это ведь совсем иной расклад, так? Боюсь, в этом случае пришлось бы вмешаться Юргасу с его военными, он не смог бы это проигнорировать. И вооруженный конфликт с племенем был бы нам обеспечен, профессор. А так…

– Так мы получаем время для дальнейшего изучения, плюс возможность увидеть еще неизвестный ритуал и местное тотемное животное, – вздохнул Макс. – Вы всегда меня удивляли, Оливия.

Я польщенно замолчала.

– Правда, отличительной чертой вашего характера является то, что вы недооцениваете опасность и регулярно забываете о себе. Вашей отваге неплохо бы добавить инстинкта самосохранения!

– Боюсь, без этой особенности меня и не отправили бы на фьорды, – хмыкнула я. – Бросьте, мы все знали, на что подписались, профессор. И пока экспедицию можно назвать вполне удачной, ведь так? Я жива и здорова, все в порядке. К тому же мы узнали назначение этих столбов! Только вот остальным лучше не говорить о моей маленькой интриге.

– Вы правы, боюсь, наши бравые военные не поймут. У них слишком прямолинейное мышление. Юргас так громко скрипит зубами, что я всерьез опасаюсь за его челюсть.

Профессор вздохнул.

– Вы ведь знаете, что он к вам неравнодушен, Оливия?

– Наш начальник безопасности подает вполне очевидные сигналы, – отозвалась я. – Ничего, это пройдет.

Мы с учителем улыбнулись друг другу с пониманием. Я – спокойным, Максимилиан – мрачным.

– Будьте осторожны, Оливия.

– Не переживайте, профессор. Я отлично помню инструкцию. Лучше расскажите, что происходит в племени?

– Ильхи танцуют, – качнул головой учитель. – Но не так, как на шатии. Я бы сказал, что это танец скорби. Я попытался подробно все описать на диктофон, потом прослушаете.

– Сверр с ними?

– Нет. Ушел. Мы спрашивали, можно ли посмотреть его охоту на хёгга, но… Похоже, это тоже табу. Надо радоваться, что к столбам не привязали нас всех.

– Ну да, жертвенников много, на каждого хватит, – пошутила я.

Бой барабанов резко оборвался, за спиной воцарилась тишина.

– Ильхи расходятся, – слегка удивленно произнес профессор. – Все. Так, мне тоже приказывают убраться… Не хочу оставлять вас, Оливия…

– Идите, – устало сказала я. – Ваше присутствие ничего не изменит. Доиграем эту партию по местным правилам. Надеюсь, что все это было не напрасно и мне удастся увидеть хёгга. Все-таки тотемное животное дает представление обо всем мировоззрении племени.

– Вы снова правы. Что ж, буду с нетерпением ожидать вашего рассказа, Оливия. И помните, что мы рядом. В любом случае.

– Я помню, Максимилиан. Не переживайте.

Профессор потоптался возле. Седые брови сошлись на переносице. Он растерянно посмотрел на поселение, сдернул свои очки. Надел. Сдернул…

– Лив, я хотел сказать… – не глядя на меня и торопясь, начал он. – Наверное, вы сочтете меня сумасшедшим… Знаете, я и сам уже сомневаюсь в своем разуме… Но…

В поле моего зрения возник молодой ильх и повелительно прокричал несколько слов. Прогоняет – догадалась я.

– Но мне кажется… – отчаянно прошептал профессор, – что мы что-то упускаем. Что-то важное. И здесь, на фьордах, все иначе… Мы все заблуждаемся в оценке опасности… И еще…

– Хейль шорд! – сердито повторил ильх.

Максимилиан коротко вдохнул, посмотрел виновато и ушел с ильхом. Я же изумленно похлопала глазами, не веря тому, что услышала. Может, ветер сыграл злую шутку? Или учитель действительно произнес ЭТО?

– Этот ильх… Сверр. Он… Мне кажется… Он не человек.

Во тьме клубился туман, и я не сразу заметила стоящего там мужчину. Лишь сверкнули в полумраке золотые глаза… Миг – и снова никого.

* * *

Тишину снова разрубил удар барабана. Бо-о-ом! Протяжно, глухо. Бом-бо-о-ом! Эти удары совершенно не похожи на музыку шатии. Звуки ударяют топором, оглушают. Бом! Бом! Бом!!!

Я поежилась. От сгущающейся темноты, тумана и напряженных ударов стало не по себе.

«Не паниковать, Лив!» – приказала я. Людей пугает неизвестность, вот и все. Если бы я знала точно, чего ждать, то не нервничала так. В конце концов… разве не этого я хотела? Бесценный опыт для антрополога! Еще один обряд, а у меня место в партере!

Да и потом – коллеги поблизости. У Юргаса есть не только парализаторы, но и взрывающиеся капсулы с отравляющим газом, одной такой штучки хватит, чтобы остановить стадо быков! Не то что какого-то неизвестного хёгга…

Усмехнулась, чтобы взбодриться. Поселение за спиной словной вымерло. Только чья-то рука монотонно и ритмично била по натянутой шкуре.

Ш-ш-ш-ш….

Шипение раздалось впереди, на дорожке, что вела к озеру. Я инстинктивно поджала ноги. Змея? Этого еще не хватало! Всегда боялась этих чешуйчатых тварей! Жуткая гадость!

И снова – ш-ш-ш-ш! Громко, протяжно и до мурашек на коже!

И удар барабана – бом, бом, бом!

А потом… Я до рези в глазах всмотрелась во мрак. Что это там ворочается? Словно кусок скалы вдруг начал двигаться, становясь силуэтом. Двумя силуэтами! Но что там?! Туман и тьма прятали очертания, движение то виделось мне, то замирало. Плеск воды. Удары барабана и еще чего-то… яростные, злые. Раз, другой, словно по камню ударили огромным каучуковым бревном! А потом – рык! Да такой, что горы содрогнулись, а я покрылась холодным потом!

Что это было? Что за зверь может издать подобный звук?!

Туман на миг разошелся, и я увидела следы на дорожке – глубокие борозды, прочертившие землю. И длинную, извилистую черту, словно тащили что-то тяжелое…

– Да что это? – слабо пискнула я, ощущая себя в прямом смысле жертвой. Там, впереди, что-то билось, но я могла лишь смотреть во тьму, обмирая от ужаса.

Снова удар, звук падающих камней, рык… Низкий протяжный рокот… Два длинных силуэта, ворочающихся во тьме… Шипение.

И тишина, упавшая на землю. Даже барабан смолк.

Когда из мрака показалась фигура, я тоже чуть не завизжала. Совсем как примитивная аборигенка. Не знаю, как смогла сдержаться, верно, от ужаса потеряла дар голоса.

Сверр остановился в нескольких шагах от меня, осмотрел, прищурившись. Обнаженный. Весь перемазанный кровью. Золотые глаза сияли во тьме огнями.

– Твой долг заплачен, лильган, – зло бросил он и снова ушел. Зато возник силуэт другого ильха – Ирвина. Но этот смотрел на меня с откровенной ненавистью, причины которой я не понимала. Сплюнув на траву, и этот ильх ушел.

– Отлично, – сказала я темноте. – Я умудрилась стать врагом для всех. И самое странное, что понятие не имею как!

И особенно плохо, что пресловутого хёгга я так и не увидела! Что я расскажу коллегам? Что во тьме двигалось нечто… непонятное?

От досады я чуть не взвыла. Ладно, может, убитого зверя принесут и зажарят? Так обычно поступают варвары! И мы сможем рассмотреть тушу?

И все же… меня кто-нибудь развяжет?

Уже хотела позвать коллег, но за спиной послышались крики, шорохи, шаги… племя вылезало из укрытий. И снова полилась музыка – грустная, протяжная… А меня, к счастью, освободили. Явился ильх, разрезал веревки. Я качнулась, но, устояв на ослабевших ногах, потерла опухшие запястья. Рядом уже топтались конфедеранты, Клин торопливо вытащил стержень со спецраствором, протянул мне. Я со вздохом прижала его к плечу. Тончайшая микроигла вошла в кожу почти неощутимо, но мне сразу стало легче. Лекарство быстро восстановит меня…

И откатом пришел приступ. Я закашлялась, задохнулась.

– Дышите, Оливия, – Максимилиан прижал к моим губам ингалятор. Я покосилась на него, но не стала ничего спрашивать. Не время… потом выясню, что он имел в виду, говоря о Сверре.

Кивнула с благодарностью.

– Просто немного перенервничала, – извинилась я. – Уже все в порядке. Что происходит?

– Похоже на поминки, – угрюмо ответил Юргас. – Я-то думал, ильхи будут праздновать.

– Хёгг – это местный тотемный зверь, – тихо сказала я, шагая к шатрам. – А значит, его смерть – грустное событие для племени.

– Вы его увидели?

– Я плохо рассмотрела, – уклончиво ответила я. – Но попытаюсь описать все в подробностях.

Мы остановились на краю поселения, к огню нас не пустили. Угрюмый ильх бескомпромиссно указал на шатры. Похоже, гостеприимство варваров закончилось.

Я заползла в свое жилище, отыскала в темноте рюкзак, достал крошечный фонарик. В его свете воспользовалась горшком в углу, а потом сунула в рот протеиновый батончик и торопливо разжевала. Вколотое лекарство подействовало, усталости я больше не чувствовала. Доев, прошла к выходу, выглянула… и тут же меня втолкнули обратно.

– Ир ших! – сердито велел здоровый ильх.

– Ясно, – пробормотала я. – Сижу тут. Сижу и не двигаюсь. Чудесно.

Сунув в рот еще один батончик, я растянулась на шкуре. Неужели скоро домой? Кажется, что на фьордах я провела не несколько дней, а год. И не верится, что когда-нибудь я войду в свою квартиру, приму ванну с пеной, заварю кофе… Никаких шкур, шатии, крови.

Сверра.

Сердце ударилось о ребра и застучало истово. Да что со мной? Неужели меня огорчает расставание с золотоглазым ильхом?

Где-то в скалах раздался жуткий рев-рык, и я скатившись со своей постели, вскочила. Что это? Тот зверь? Или другой? И что я видела там, в зыбком мареве?

Волоски на спине встали дыбом, как и тогда, когда я стояла у жертвенного столба. Я сжала в ладони диктофон с нажатой кнопки записи. Застыла. Я не знала, что говорить. То, что мне почудилось, было слишком непонятным. Или… невероятным? Прикрыв глаза, я снова и снова прокручивала в голове образы.

А потом медленно отложила выключенный диктофон. Я просто не могла об этом рассказать.

* * *

– Лив, просыпайся! – меня дернули за руку, и я вскинулась, моргая. Тормошил меня Клин. – Вставай! Профессор…

– Максимилиан? Что с ним?!

Я выбралась из шкур, мельком порадовавшись, что уснула прямо в комбинезоне. Похоже, я просто вырубилась, слишком измученная этим невероятным днем. Прикрыла рукой зевок и схватила свой рюкзак.

– Он без сознания, Лив! Кажется… дело плохо.

– Что ему вкололи? – я лихорадочно вспоминала медикаменты в своей аптечке, пока Клин перечислял. – Все верно… но в себя он не пришел?

– Похоже… похоже, он впал в кому, Лив…

Я сжала кулаки и вслед за приятелем выскочила наружу. Утро выдалось зябким, траву у шатра укрывала холодная роса. Ильхи уже возились со шкурами и утварью, нас проводили хмурыми взглядами.

В шатер мужчин я ворвалась вихрем, присела возле профессора. Проверила пульс, дыхание, реакцию зрачков. И прикусила щеку. Плохо дело. Все же Максимилиан уже далеко не молод для таких путешествий.

– Мы уже все собрали для возвращения, – сказал за спиной Жан. – Главное теперь – довезти профессора.

– Довезем! – выдохнула я. – Мы сделаем носилки и понесем его. Или попросим лошадь. Он выживет!

Коллеги кивнули, но уверенности в их глазах я не увидела.

– За дело, господа! – скомандовал Юргас. – Клин, разыщи этого ильха, Сверра. Жан, проверь образцы. Лив, присмотри за Максимилианом…

Мужчины разошлись, я же осталась с учителем. Погладила старческую руку.

– Держитесь, прошу вас! – прошептала я. – Только держитесь…

Без спокойного и мудрого Максимилиана я чувствовала себя осиротевшей. Во второй раз…

Дальше все закрутилось – завертелось. Вернувшиеся мужчины осторожно перенесли профессора на телегу, запряженную двумя лошадьми. Я залезла следом, придержала Максу голову, устроила удобнее. И очнулась, лишь когда мы уже поехали.

Уезжаем? Вскинулась. Поселение осталось позади. Нас никто не провожал, и мне стало немного грустно. Я хотела сказать женщинам, чтобы не держали зла, извиниться за свои ошибки… Объяснить хотя бы жестами. Но уже через несколько минут шатры скрылись за скалой. Впереди ехали на лошадях Сверр и Ирвин, я видела их спины. Сбоку – двое незнакомых ильхов. Члены экспедиции сидели в повозке. Молча. Каждый переваривал наше путешествие.

До стены Тумана мы так и доехали, слушая лишь стук копыт и шорох травы.

Когда видимость резко снизилась, что означало наш вход в зону Тумана, повозка остановилась, а ильхи спешились.

– Дальше пешком, – сказал Сверр.

Мужчины погрузили профессора на носилки, и мы почти побежали за стремительно удаляющимися фигурами варваров.

Через минуту видимость снизилась до нуля, приходилось пристально смотреть на спину идущего впереди, чтобы не потеряться. Не знаю, сколько длился переход. Время снова растянулось и стерлось. Но судя по моей усталости, шли мы долго. Бесконечно долго…

А когда Туман начал редеть, я не сдержала радостного вздоха.

– Неужели вернулись? – словно не веря, прошептал позади меня Клин.

Вернулись! Я даже уже видела красные сигнальные огни на столбах, а за ними наверняка шлагбаум… Вернулись!

Ильхи остановились, и мы тоже.

– Надо попрощаться, – вскинулась я, ища глазами Сверра. Молчаливые варвары тоже посмотрели на него, произнесли несколько коротких слов.

– Хёгг… Риар… – услышала я.

И не посмотрев на нас, ильхи растворились в дымке. Последним ушел Ирвин, и вот от его взгляда я поежилась. Похоже, этот голубоглазый меня терпеть не может.

А Сверр остался.

– Мы благодарим тебя, – выступил вперед Юргас. – За помощь экспедиции Конфедерации…

– Еще поблагодаришь, – со смешком сказал ильх. И посмотрел за спину начальника безопасности. На меня. – Не трать слова и время. Я иду с вами.

– Что? – коллективный возглас сотряс Туман. – То есть как это?

– Разве он не говорил? – Сверр указал на Максимилиана. – Он пригласил меня. Сказал, что готов отплатить за наше гостеприимство. Я согласился.

Я оглянулась и почудилось, что даже вижу бешено крутящиеся в головах коллег мысли. Наш профессор позвал Сверра? А почему бы и нет? Хотя правилами это запрещено… Мы слишком мало знаем о фьордах и их обитателях… Мог ли учитель нарушить инструкцию и позвать ильха?

– Он сказал, что я живое свидетельство потерянной цивилизации. И мне будет оказан достойный прием вашей… Конфедерацией.

Мы с коллегами переглянулись. И что теперь делать?

– Мы не рассчитывали на это… – пробормотал Юргас.

– С другой стороны, Сверра можно расценивать как еще один экземпляр… – хмыкнул Клин. – Наиредчайший.

– Точно, – оживился Жан. – И я смогу продолжить работу с языком ильхов!

Юргас молчал и смотрел недовольно. Очевидно, вояка предпочел бы оставить Сверра на фьордах.

– Я против, – мрачно изрек военный. – Мы получили четкие инструкции, не забывайте! Ознакомительная экспедиция не предусматривает переход на нашу сторону ильха!

– Боишься? – вкрадчиво произнес Сверр, и Юргас побагровел. Сжал зубы и мотнул головой.

– Придержи язык! – огрызнулся он.

– У нас нет времени на споры! – воскликнула я. – Максимилиану нужна помощь!

– Профессор имел право на такое решение, – задумчиво произнес Клин. – У него для этого были все полномочия, как у ведущего антрополога, ответственного за контакты с аборигенами. И если Максимилиан счел возможным…

– Сейчас Макс не может ответить за свои решения, – огрызнулся начальник безопасности. – И я не возьму на себя такую ответственность! Я не вправе…

– Да, не вправе. Вправе Оливия, – мягко напомнил Жан. – В связи с недееспособностью Максимилиана подобное решение принимает она. И только она.

Юргас отчетливо скрипнул зубами. А я открыла рот, чтобы сказать свое решительное «нет». Вся моя сущность взбунтовалась против мысли, что Сверр пойдет с нами. «Опасность, опасность!» – выла внутри предупредительная сирена, освещая мой разум тревожными багровыми всполохами.

– Я… – начала и осеклась. Золотые глаза Сверра смотрели насмешливо. А я застыла, понимая, что не могу выдавить из себя вот это «нет». Я просто не могла! Словно язык прилип к нёбу!

– Оливия, вы ведь против, правда? – почти ласково спросил Юргас, и этот тон был настолько несвойственен нашему вояке, что я перевела на него изумленный взгляд. – Вы ведь понимаете, что это… нерационально? Мы не можем просто взять ильха с собой!

Мужские взгляды вонзились в меня – острые, внимательные, задумчивые, нетерпеливые… Но я видела лишь одни глаза и лишь одно лицо. И вроде стоял Сверр в стороне, смотрел почти равнодушно, но мне казалось, что вся моя сущность сосредоточилась на нем.

«Долг крови… лильган…» – шепнуло что-то внутри, и я тяжело сглотнула.

– Сверр идет с нами. Я разрешаю его выход и беру на себя ответственность перед комиссией Конфедерации.

Слова прозвучали так, словно их сказала не я…

– Ваше право, – разочарованно буркнул начальник безопасности. На его широком лице мелькнула почти детская обида, но тут же пропала, Юргас взял себя в руки. – А теперь – выходим!

И уже через полчаса мы покинули Туман. Мы вернулись.