Текст книги "Восьмирье. Дно мира. Книга 4"

Глава 11

Майстеру Куртису наверняка хотелось задать очень много вопросов, но он предусмотрительно их придержал до лучших времён и только спросил:

– Я могу помочь?

– Пока не знаю, – ответила Вика и оглядела пещеру в поисках любопытных круглых глаз диндинов, чья помощь ей бы сейчас очень пригодилась, но не заметила ни одного. Возможно, осторожные подземные существа спрятались, увидев постороннего человека – картографа. Они ведь и к ней вышли только из-за Ванильки и кулона, а без этого, наверное, и не показались бы.

Может, их позвать?

– Эй, – прошептала Вика. – Изумруд! Диндины! Вы тут?

Ответом ей была тишина. Зато майстер Куртис очень заинтересовался.

– Диндины? Ты про диндираэлей?

– Да.

– Но… Они же ненастоящие!

– Они были очень даже настоящими, когда я разговаривала с ними. Это диндины показали мне выход в тюрьму. И рассказали про Гвилиура.

– Ты видела Гвилиура? – ахнул майстер Куртис. – Это он – то чудовище, которое надо уговорить?

– Вы знаете про него?

– Да кто же про него не знает! Но… но они же погибли, когда случился Раскол и Восьмирье распалось!

– Они? Гвилиур что, не один?

– Если верить легендам, то да.

– Ну, насчёт других не скажу, но тот, которого я видела здесь, точно не погиб. Только, кажется, сошёл с ума. И перестал открывать двери в другие части Восьмирья, которые, я так понимаю, до Раскола открывал регулярно.

– Ходили легенды, – взволнованно заговорил картограф, – о волшебных подземных озёрах. Нет, не так. Были подземные озёра, войдя в которые можно перенестись в другие части Восьмирья. И были люди, достаточно смелые, чтобы этим воспользоваться. А легенды ходили о загадочных хранителях этих озёр, гвилиурах. Я очень хотел встретиться хотя бы с одним! После того, как я обошёл все уголки Восьмирья и составил полную карту, я собирался исследовать эти озёра и, если повезёт, познакомиться с гвилиурами, но случился Раскол. А в Фортуге ни одного такого озера нет…

– Что ж, если нам удастся вызвать здешнего Гвилиура, то ваше желание исполнится, – сказала Вика, подходя к краю озера. Просто поразительно, насколько оно гладкое. Казалось, что стоишь перед огромным тёмным зеркалом.

В прошлый раз вызвать монстра удалось, бросив камень в озеро. Но Вике не слишком хотелось снова так делать. Если озеро – это своего рода дверь в дом Гвилиура, то куда вежливее будет постучать в неё, чем кидаться камнями, не так ли? Но что можно придумать?

Присев на корточки у самой кромки неподвижной воды, Вика задумалась. И тут что-то светящееся промелькнуло справа от неё. Сначала Вика подумала, будто появился кто-то из диндинов, но оказалось, это Ванилька пробежала мимо. Она легко перепрыгивала с камня на камень, на миг задержалась рядом с Викой, а потом, не останавливаясь, побежала дальше, прямо в озеро!

Вика ахнула. Девочка не знала, умеет ли Ванилька плавать, и испугалась за неё. И тут увидела нечто невероятное: мечта бежала прямо по воде! «Может, она просто очень низко летит над водой?» – Вика попыталась найти логическое объяснение чуду. Но Ванилька вообще не взмахивала крыльями! Зато в том месте, где её лапки соприкасались с поверхностью озера, по воде шли маленькие круги. Значит, она действительно по ней бежала!

Чувствуя себя немного глупо, Вика встала и осторожно дотронулась до воды кончиком кроссовки. Может, по этому необычному подземному озеру можно ходить? Но нет, нога, как и положено, погрузилась в воду. Значит, дело не в воде, а в Ванильке.

Конечно, Вика и раньше понимала, что её мечта – существо необыкновенное и даже сверхъестественное, но именно сейчас, глядя, как Ванилька легко бежит по поверхности озера, она как никогда отчётливо это осознала, и у неё невольно перехватило дыхание.

Ванилька тем временем добежала до середины озера, остановилась там, огляделась, а потом начала аккуратно шлёпать передними лапками по воде – так же, как делают кошки, уминая для себя удобное местечко.

Словно в ответ на эти движения, далеко в глубине озера появилось зелёное сияние и стало постепенно разрастаться и подниматься к поверхности.

«Она позвала Гвилиура», – поняла Вика, увидев в наливающемся яркостью сиянии огромную тень, и в который раз подумала, что Ванилька снова её выручает. И что бы она делала без мечты?

Сделав своё дело, Ванилька взлетела под потолок пещеры и устроилась на каком-то выступе, свесив голову вниз, словно любопытная птица. А озёрное чудовище тем временем поднималось всё выше и выше, и вот уже над поверхностью появилась длинная шея и морда с ярко светящимся рогом, а по воде громко хлопнули, подняв тучу брызг, плавники-крылья.

Вика не столько увидела, сколько догадалась, что майстер Куртис в страхе пятится назад. Сама же она страха почему-то не испытывала. Наверное, её приободряла мысль о том, что, если бы чудовище хотело её сожрать, оно бы сделало это ещё в прошлый раз. Но, видимо, девочки среднего школьного возраста в меню Гвилиура не входили. А раз так, то бояться нечего. Нет, конечно, есть чего – например, того, что не получится уговорить чудовище открыть дверь в какую-то другую часть Восьмирья. Но во всяком случае, за свою жизнь Вика не боялась.

– Здравствуйте, – вежливо проговорила она.

Гвилиур вытянул длинную шею, морда со светящимся рогом оказалась прямо перед лицом Вики, и на неё уставились немигающие змеиные глаза – красный и голубой.

– Вы… – Вика замялась, подбирая подходящую формулировку. Впрочем, тут всё равно не угадаешь, какие слова подействуют, так что придётся полагаться на удачу. – Вы не могли бы быть так любезны и открыть нам дверь?

– Всё треснуло, больше нет цельных ходов, – повторил Гвилиур уже знакомые Вике слова. На этот раз она заметила в его пасти узкий чёрный раздвоенный язык. – Ты зря пришла. Зачем ты пришла? Не открою. Некуда.

– Совсем некуда? Неужели не осталось ни одной двери? Не сохранилось ни одной дороги?

Гвилиур молчал, только его голова слегка покачивалась на длинной шее. Вика почти ожидала, что Гвилиур снова произнесёт бессвязную белиберду, набор случайных слов, которые он говорил прежде. Но вдруг услышала:

– Ты спрашиваешь, не сохранилось ли дорог… Но вы же сами всё разрушили!

– Э-эм… Лично я ничего не разрушала, – ответила Вика, поняв, что чудовище имеет в виду Раскол. – Я вообще из другого мира и сюда попала случайно.

И только произнеся это вслух, Вика поняла, что майстер Куртис всё слышал. Но было уже поздно. Оставалось надеяться, что тётя Генриетта в нём не ошиблась и он действительно на их стороне. И потом, он сидел в тюрьме как «враг государства», одно это уже делает его союзником, не так ли? Враг моего врага и всё такое…

– Дороги в другой мир у меня никогда не было, – пророкотал Гвилиур. – Не у меня.

От этого «не у меня» сердце Вики на миг перестало биться. Где-то в Восьмирье есть дорога в её мир? И её открывает другой Гвилиур? А может, это дорога не в её, а ещё в какой-то мир? Интересно, сколько вообще существует миров, кроме её родного мира и Восьмирья?

– Но я больше не чувствую его, – продолжил Гвилиур, подтверждая догадку Вики о другом монстре, открывавшем дорогу в иной мир. – Значит, он погиб. Или отравился хмарью и уже не помнит себя.

– Хмарью? – не поняла Вика.

– Хмарью, – повторило чудовище.

– Мусором, – шёпотом подсказал майстер Куртис. – Он имеет в виду мусор, который раньше забирали мусорщики, а теперь сбрасывают куда придётся. Наверное, он с поверхности попадает в эти озёра.

Вика очень хотела продолжить расспросы про Гвилиура, который открывал дорогу в другой мир, но заставила себя сосредоточиться на самом важном.

– Мне сейчас и не нужна та дорога, – с трудом сказала Вика, сама не веря, что говорит такое. Совсем недавно всё, чего она хотела, – это вернуться домой, к маме. Любой ценой! Но с той поры многое изменилось, причём настолько сильно, что Вика и сама это ещё не до конца осознала. – Мне просто нужно уйти с этого Осколка. Куда угодно.

– Хм, – вежливо вмешался картограф, подошёл к Вике и встал рядом. – В идеале, конечно, не куда угодно, а в Варекай. Если можно, пожалуйста.

Название звучало знакомо. Где же Вика его уже слышала? И тут она вспомнила: Маркус рассказывал ей про фрею Анжи и её чудесказки, которые вроде бы настолько сильны, что могут даже прогнать пичалек. Она как раз жила в Варекае.

Гвилиур долго молчал, а потом произнёс:

– Лестница. Запертый дождь. Тридцать восемь. Слишком зелено и оранжево.

Длинная шея изогнулась, и чудовище начало разворачиваться, явно собираясь скрыться в глубине озера.

Вика едва не застонала от разочарования. Всё, Гвилиур опять заговаривается! Они упустили момент, когда он соображал, и теперь неизвестно, когда у него случится очередное просветление! Может, это они его своими вопросами спугнули и именно поэтому он опять перешёл на белиберду?

– Я хочу соединить Восьмирье, – в отчаянии выкрикнула Вика, не зная, что ещё сказать. – Когда мы соберём Сердце, Осколки мира притянутся друг к другу, и все двери и дороги должны будут восстановиться! Помогите мне сделать это!

Гвилиур замер, а затем его шея с такой хищной стремительностью приблизилась к Вике, что от испуга и неожиданности она отпрянула, споткнулась и упала.

– А хмарь? – спросил Гвилиур. – Что с ней?

Связный ответ настолько удивил Вику, что она тут же подумала: а действительно ли чудовище заговаривается, или бессмыслица, которую несёт Гвилиур, – это всего лишь способ уйти от неприятного ему разговора?

– Вы создаёте столько хмари, что она отравила всё вокруг! – продолжил Гвилиур, и в нечеловеческом голосе Вике почудились очень даже человеческие интонации. Кажется, чудовище сердилось. – Даже если мир снова станет целым, хмарь никуда не пропадёт! И что тогда?

– Я… я не знаю, – честно ответила Вика.

Она не хотела обещать Гвилиуру то, за что не могла поручиться. Да и что она могла сказать? Даже если мир соединится, люди останутся прежними, а значит, по-прежнему останутся обиды, злость, ревность, зависть, разочарование и боль. Как с ними справляться? В Викином мире их носили в себе, а когда становилось невмоготу, изливали плохие эмоции на других или делились с близкими, которые были готовы принять на себя часть этой ноши. А если поделиться не с кем, то эти чувства рано или поздно разрушали людей изнутри. В Восьмирье плохие эмоции раньше собирали мусорщики и куда-то увозили, причём никому не было дела до того, куда именно. А сейчас каждый выкидывает их куда вздумается, не особо размышляя о последствиях. А таких, как майстер Нильс, – тех, кто пытается вообще не допускать появления мусора, – единицы.

– Но я думаю, что люди усвоят урок и сделают выводы, – дрогнувшим голосом продолжила Вика. – Они должны понять, что однажды уже разбили свой мир из-за обид и злости, и постараются больше такого не допускать… Ну, или мне очень хочется в это верить.

Гвилиур приблизил свою драконье-змеиную морду почти вплотную к Викиному лицу. Рог переливался завораживающим зелёным огнём, красный и голубой глаза мерцали, и Вика ощутила лёгкое покалывание в затылке. На миг мелькнула догадка: уж не сканирует ли Гвилиур её мысли? Кто его знает, на что он способен?

– Люди не в состоянии не создавать хмарь, – наконец сказал Гвилиур. – Я очень давно живу. Я долго смотрел, как вы создавали всё новую и новую хмарь и сбрасывали её в колодцы, не заботясь о том, что будет с нею там!

«Ах вот, значит, куда мусорщики вывозили отходы!» – отметила про себя Вика; одной тайной Восьмирья для неё стало меньше.

– Но зачем? – продолжал Гвилиур, и его голова по-прежнему оставалась в нескольких сантиметрах от Викиного лица. – Неужели вы верили, что, если хмарь убрать с глаз долой, она исчезнет? Неужели не понимали, что она так и остаётся в колодцах – и будет там копиться, пока в один день не вырвется? Нет, не понимали! Пока не случился Раскол! Хмарь выплеснулась наружу, и ваш мир в ней захлебнулся. И я что-то не вижу, чтобы люди пытались убрать за собой… Нет, люди глупы. Вы никогда не изменитесь.

– Знаете, – медленно начала Вика, вдруг вспомнив, как в школе им показывали короткий фильм про Тихий океан, про плавающее в нём огромное «пластиковое море» из отходов и про технологии, которые изобретают, чтобы хоть немного его очистить, – люди моего мира тоже очень долго не думали, что за мусор они выбрасывают и куда. Но сейчас мы сделали выводы. Да, мы уже замусорили свой мир, и очень сильно. Но мы всё поняли и теперь пытаемся меняться.

– Получается? – после долгой паузы спросил Гвилиур.

– Ну… Да, – ответила Вика, вспомнив два разных контейнера для сортировки мусора у них во дворе. – Медленно, но получается. Вот почему я верю, что и люди Восьмирья тоже всё поймут.

Гвилиур отвернулся.

– Сдобные дни упали на песок. Восьмиденье устало. Хлеб и гроза из бутылки. Жду зелёное.

С этими бессмысленными словами чудовище начало медленно погружаться в озеро. Вика почувствовала, как сердце упало. Вот и всё. Ничего не вышло, у неё не получилось уговорить Гвилиура, и теперь они застряли в Куузе. Никакого побега, никакого воссоединения осколков Сердца…

– Она говорит правду, – вдруг раздался из темноты тихий голосок.

Кто это сказал? Вика оглянулась, но никого не увидела.

Гвилиур застыл. Потом, не оборачиваясь, спросил, и на этот раз его слова были вполне осмысленными:

– Что такое правда?

– Она верит в то, ш-што говорит, – послышался ответ, а Вика при звуках характерного шипения расплылась в улыбке. Диндины. Они пришли! И решили ей помочь!

– Она верит, – ответил Гвилиур, не впечатлённый услышанным. – Она одна. Что толку от её веры?

– Пожар нач-чинаетс-ся с-с одной иш-шкры. Вера – это ш-шильная иш-шкра. А ещ-щё у неё ош-шень хорош-шая пуш-шиш-штая. Даж-же лучш-ше, ч-чем раньш-ше.

Ванилька как будто поняла, что речь о ней: она почти демонстративно взлетела под потолок пещеры и сделала несколько кругов вокруг Гвилиура, раскидывая крылья так широко, словно хотела показать их во всей красе.

– Я открою дверь, – внезапно сказал Гвилиур. – Но я не знаю, что получится. Дороги разрушены, нити оборваны и спутаны. Но я открою дверь.

В глубине вспыхнул свет и ударил из центра озера вверх столпом изумрудного цвета. На зеркальной поверхности воды появилась сверкающая зелёная дорожка. Она начиналась от светового столпа – и упиралась в берег прямо перед Викой.

Гвилиур ничего не сказал, но и так было понятно, что надо делать.

Вика занесла ногу, готовая ступить на сияющую дорожку. Мысленно она уговаривала себя поверить в то, что не провалится в воду; очень не хотелось портить столь важный момент.

– Спасибо вам, – сказала Вика, обернувшись и увидев в темноте пушистых светящихся диндинов с любопытными круглыми глазами. – Вы меня спасли!

– Мы ш-шпаш-шаем наш-ш мир, – ответил кто-то из диндинов.

– Да, конечно. Вы правы, – кивнула Вика, махнула на прощание рукой, сделала глубокий вдох и ступила на воду. И смело пошла по дорожке к столпу света, который должен был унести её отсюда. Рядом, легко касаясь лапками воды, бежала Ванилька, а сзади шёл майстер Куртис.

«Эх, жаль, я так и не прихватила с собой ни кусочка негрустина», – подумала Вика. Хотя… сейчас, шагая по дорожке на воде, она и без всякого драгоценного камня была преисполнена радости.

Глава 12

У Вики не было времени подумать о том, что из себя представляет «дверь» и как работает переход на другой Осколок, и она совершенно не знала, чего ожидать. Как это произойдёт? Вспышка? Тоннель? Спираль, по которой она будет падать? Сфера, в которой будет вертеться?

Ответ появился прямо перед Викой – и ошеломил. И ужасно испугал! Гвилиур широко разинул свою пасть, и из неё хлынул яркий зелёный свет. И стало сразу понятно: вот она, дверь. Нужно всего лишь войти в обрамлённую огромными острыми клыками пасть… Пасть чудовища, которое давным-давно сошло с ума, бормочет какую-то бессмыслицу и явно подвержено перепадам настроения. А что, если Гвилиур забудет, что он делает, захлопнет пасть и просто проглотит Вику вместо того, чтобы направить на ту загадочную «дорогу» между Осколками Восьмирья?

Ноги вмиг отказались идти, коленки разом ослабели и едва не подогнулись, а сердце забилось с сумасшедшей скоростью и силой. Нет, нет, нет! Сколько мозг ни повторял, что вот он, вход на другой Осколок, всё, что видела Вика, – это пасть чудовища, страшная и клыкастая.

«Я должна. Я должна это сделать! Ради тёти Генриетты! Ради Лукаса! Ради папы и мамы! Ради Восьмирья!» – убеждала себя Вика, но всё, чего она добилась, – это один крошечный шаг вперёд.

«Да иди же! А то Гвилиур сейчас возьмёт и передумает!» – подгоняла себя Вика, но и этот довод привёл лишь ещё к одному маленькому шажочку.

Неизвестно, как долго продлилась бы внутренняя борьба Вики с собственным страхом, но тут Ванилька перелетела на дорогу перед ней и бодро побежала прямо в пасть Гвилиура. Перед самыми клыками – огромными и ужасно хищными острыми клыками! – встала, обернулась на Вику и призывно чирлыкнула.

«Мечта никогда не советовала мне ничего плохого», – сказала себе Вика, покосилась на клыки, вздрогнула, глубоко вдохнула, зажмурилась – и побежала вперёд! Прямо в пасть Гвилиура! В дверь, ведущую на дороги к другим Осколкам…

Вика бежала не останавливаясь. Через некоторое время она подумала, что наверняка уже добралась до пасти чудовища. И что дальше? Переход произошёл и она на другом Осколке – или ей ещё предстоит куда-то идти по «дороге»?

Любопытство пересилило страх, и Вика, перейдя с бега на шаг, рискнула открыть глаза.

Она ожидала увидеть вокруг природу. Или незнакомый город. Или какие-то признаки человеческого жилья. В крайнем случае – парящую в пустом пространстве полуразрушенную дорогу между Осколками, о которой говорил Гвилиур. Но всё, что она видела, – это низкий каменный потолок, простиравшийся во все стороны, насколько хватало глаз, и темнота вместо стен.

Под ногами что-то захлюпало. Вика остановилась, опустила глаза и увидела, что носки кроссовок погрузились в какую-то жижу, а сама она стоит на маленьком клочке суши в окружении бескрайнего болота. Тут и там, немного рассеивая мглу, в нём тускло мигали мертвенно-бледные огоньки. Время от времени с потолка срывались тяжёлые капли. Кое-где на поверхности появлялись пузыри, а когда они лопались, в воздух вырывались запахи, которые могли дать фору даже Тумарью, настолько отвратительными они были, хотя Вике казалось, что разить сильнее невозможно.

Это никак не мог быть Варекай, не так ли? Или это он – но под землёй? Вика же не уточняла, куда именно в Варекай переместит её чудовище: на поверхность или под землю. Собственно, она вообще ничего не уточняла, даже пункт назначения, – так обрадовалась, когда Гвилиур согласился открыть дверь. Да, майстер Куртис высказал пожелание, чтобы их перенесли в Варекай, но это ещё не означает, что Гвилиур согласился.

Кстати, о майстере Куртисе. Где он? Вика огляделась, но картографа нигде не было. И, что испугало её куда сильнее, – Ванильки тоже! Мечта ни разу не оставляла Вику, какие бы передряги ни случались с ней в Восьмирье! Куда закинул её Гвилиур? Почему она вообще поверила на слово чудовищу, у которого, совершенно очевидно, давно поехала крыша?

– Эй! – закричала Вика, не придумав ничего лучшего. – Эй! Есть тут кто?

Никто не отозвался.

– Эй! – ещё громче крикнула Вика, сама слыша нотки отчаяния в голосе.

И снова тишина.

Вика с трудом заставила себя успокоиться. Может, дверь так и работает и это – часть перехода? И чтобы добраться до нужного места, ей придётся пройти через это подземное болото? Но в нём не видно ни кочек, по которым можно было бы прыгать, ни тем более тропинки… Не по болоту же идти?

На всякий случай Вика снова потрогала носком кроссовки чёрную жижу, и подошва тут же в ней утонула. Нет, не похоже, что через это болото можно пройти. Что же делать?

Чувствуя себя совершенно беспомощной, Вика села на землю и подтянула колени к груди. Как же она устала! Как же всё сложно! И ничего, совершенно ничего не идёт по плану! Только решишь одну проблему, как к тебе из ниоткуда сразу выскочит новая!

Болото издало противный громкий чавкающий звук, зашевелилось, забурлило, и из него начала подниматься какая-то гигантская фигура.

«Ещё одно чудовище», – с каким-то обречённым равнодушием подумала Вика и даже не пошевелилась, бежать-то всё равно некуда.

Монстр напоминал исполинского тритона с длиннющим хвостом, во лбу у него был рог, как у Гвилиура, но светился он не зелёным светом, а таким же мертвенно-бледным, как огоньки болота. Крыльев на спине не было, вместо чешуи – какая-то слизь. Кто это? Дальний родич Гвилиура? А что, он немного похож! Этакая предыдущая ступень эволюции: здесь – ещё тритон, а в Куузе – уже морской змей.

Плоская голова повернулась к Вике, и на девочку уставились хорошо знакомые ей разноцветные змеиные глаза – красный и голубой.

– Добро пожаловать на Дно мира, – сообщило чудовище.

– Гвилиур? – неуверенно спросила Вика. – Это ты? Как ты тут оказался? Ты же только что был в Куузе!

– Я везде сразу – и там, и тут.

– А почему ты… такой другой?

– Это Дно мира. Когда ты падаешь на Дно, ты уже не тот, каким был до этого.

– А почему я здесь? Я думала, ты откроешь дверь в Варекай.

– Я говорил, что дороги разрушены.

– А где же майстер Куртис? И моя мечта?

– Они проскочили.

– Если они проскочили, то почему я – нет?

– Дороги разрушены. Ты попала в трещину и провалилась.

Вика задумалась. Значит, картограф и Ванилька на месте, и только ей «повезло» провалиться в трещину и оказаться на Дне мира – что бы это ни значило.

– А может, ты специально меня сюда отправил? – подозрительно спросила она и, когда Гвилиур не ответил, встала, упёрла руки в бока и воинственно продолжила: – Но за что? Что вообще такое это ваше Дно мира?

Гвилиур молчал и смотрел на Вику немигающими разноцветными глазами.

Вика устало потёрла лицо. Что ж, название «Дно мира» само по себе говорящее, так что ответ на этот вопрос ей не так уж и нужен. На самом деле ей нужен ответ только на один, но зато самый главный вопрос.

– Как мне отсюда выбраться? – спросила Вика.

– Собери их, – сказал Гвилиур, шлёпнул кончиком хвоста по болоту, и из него выскочил и приземлился на кочку рядом с Викой какой-то склизкий подрагивающий комок. То ли раздувшаяся пиявка, то ли желеобразная медуза. Фу, какая мерзкая!

Вика поморщилась и непроизвольно отступила, хотя пятиться на крошечном клочке суши было особо некуда.

– Что это? И зачем мне это собирать?

– Ты хочешь подняться со Дна?

– Конечно!

Гвилиур молча смотрел на Вику; повторять он явно не собирался. Объяснять, для чего это делать, – тоже.

– Сколько надо собрать? – спросила Вика.

– Столько, сколько нужно.

– А как я пойму, сколько нужно?

– Ты поймёшь.

Вика так рассердилась, что даже хотела закричать: «Что за глупые ответы!» Но, взглянув на огромного, равнодушного и, откровенно говоря, довольно пугающего Гвилиура, она вдруг поняла одну простую вещь. Она может злиться сколько угодно, может даже горько расплакаться, но это не поможет. Гвилиуру нет никакого дела до её злости и слёз, они не заставят его сделать так, как ей хочется.

Собственно, крики и плач работают только в раннем детстве, и Вика это знала. Дома, в соседнем подъезде, жил Артёмка, забавный круглолицый сын тёти Даши. Ему было два годика, и, когда он не получал желаемого – игрушку, вкусняшку или свободные качели, – он требовал этого единственным известным ему способом: криком и слезами. И мама обычно давала ему то, чего он хотел. Артёмке ещё только предстояло узнать, что, в отличие от мамы, мир не будет подстраиваться под его желания и какие-то вещи не удастся изменить, сколько ни кричи.

Вот и Вике не стоило вести себя как трёхлетний ребёнок. Хотя так хотелось! Ведь поплакать и покричать всегда проще, чем заниматься решением проблем.

Вика брезгливо глянула на противное нечто.

– И как их собирать? – спросила она, смирившись с неизбежным, но оказалось, что Гвилиур уже исчез и отвечать некому.

Вика раздражённо вздохнула – и тут заметила, что противный комок, который бросил ей под ноги Гвилиур, время от времени начинал слабо светиться мертвенным бледным светом – словно гнилушка.

Вот, значит, что мерцает в болоте! Эти мерзкие желеобразные гнилушки-медузы. «Гниду́зы». Брр!

Что ж, зато теперь понятно, как их искать.

Слева с липким чпоком лопнул большой пузырь, выпустив в воздух запах заводской гари, бензина и холодного стекла трамвая, и под ним появилось бледное мерцание. Гнидуза! Но хотя она и находилась вроде бы рядом, в каких-то пяти метрах, это с равным успехом могли быть и пять километров – дотянуться до неё, стоя на своём сухом пятачке, Вика всё равно не могла. Что же делать? У неё нет палки, чтобы подтащить гнидузу к себе поближе! Нет и ремня, чтобы забросить его и попытаться подцепить пряжкой.

Похоже, другого выхода не оставалось. Вика подошла к кромке болота, присела, собираясь снять кроссовки, а потом усмехнулась: какой смыл? И прямо так, в чём была – в джинсах, футболке и кроссовках, – оставив на сухом островке только рюкзак, с содроганием шагнула прямо в болото.

Ощущения оказались премерзкими! Жижа была холодная, липкая и противная, и идти сквозь неё было тяжело! Перед каждым шагом Вика осторожно ощупывала ногой дно, опасаясь, что может глубоко провалиться, и гадала, не засосёт ли её в трясину.

Несмотря на все предосторожности, Вика всё же провалилась. Только что жижа была по колено – и вдруг разом стала выше пояса. Вика чуть не запаниковала, но трясина её вроде бы не засасывала. И, главное, гнидуза уже совсем рядом!

Осторожно подведя ладонь под мерцающий мертвенно-бледный огонёк, Вика выловила склизкую массу и, с трудом подавив желание стряхнуть эту мерзость с руки, понесла её к кочке. Больше всего на свете ей хотелось сейчас принять горячий душ и смыть с себя отвратительную жижу! Хотя, наверное, вся вода и мыло в мире не смогут смыть концентрат Тумарья, потому что он, похоже, проник сквозь поры и отравил весь организм. Вике казалось, что, когда всё закончится, она уже никогда не почувствует вкуса жизни…

Противный желеобразный комок на ладони задрожал, и Вика ощутила, как по руке стремительно поползли холодные щупальца одиночества, усталости, унылого осеннего дождя и чувства полной бессмысленности всего на свете. Ощущения были настолько сильными, что Вика чуть не задохнулась! Она думала, что после Тумарья ей уже ничего не страшно, но, получается, ошибалась! Да, Тумарье окружало её со всех сторон, навязывая ей чужие эмоции и воспоминания, но сейчас Вике казалось, что она держит в ладони самый настоящий концентрат Тумарья! Не чьи-то конкретные печали и горький опыт, а множество самых разных печалей и воспоминаний, спрессованных в одно страшное целое. Этакую вытяжку всех печалей на свете.

Поражённая неожиданной мыслью, Вика подняла глаза к низкому каменному потолку, пригляделась – и ахнула. Сквозь невидимые трещины в камне просачивались тончайшие струйки тёмного тумана, медленно притягивались друг к другу, образуя тяжёлые капли, и плюхались в болото.

По телу Вики пробежала дрожь. Значит, Тумарье не только окружает Осколки, оно пропитало весь мир насквозь! Оно проникает глубоко в землю, скапливается на Дне мира и наверняка отравляет собой и почву, и подземные воды. А люди на поверхности поливают грядки и черпают питьевую воду из колодцев, не зная, что и почва, и вода отравлены. И даже не догадываются, что весь мусор из плохих эмоций, который они каждый вечер выбрасывают, к ним возвращается!

Добравшись до кочки, Вика хотела поскорее бросить гнидузу на землю, но вдруг заметила, что противное мертвенно-бледное мерцание погасло, а в глубине желеобразного туловища трепещет едва заметный огонёк. Подавив отвращение, она поднесла липкий комок поближе к лицу, чтобы лучше рассмотреть, – и увидела, что внутри робко разгорается маленький шарик тёплого света, и казалось, что чем дальше он от болота и чем ближе к Вике, тем больше у него сил на то, чтобы светить.

«Бедненькая», – с неожиданным сочувствием подумала Вика. Как ей, наверное, хотелось выбраться отсюда!

Вика окинула взглядом унылое болото и отметила, как много в нём этих бледных огоньков. Как много противных на вид гнидуз плавает в трясине из бесчисленных обид, разочарований и злости – и лишь мечтает как-то отсюда выбраться, чтобы их мертвенно-бледное мерцание сменилось тёплым сиянием. Их так много, что от бессилия у Вики опускались руки: гнидуз тут, наверное, сотни, а она совсем одна. Она всё равно не сможет всем помочь! Тут нужна целая армия!

Гнидуза в ладони постепенно наливалась всё более ярким светом; если сначала она едва заметно мерцала, то сейчас напоминала маленького светлячка. Вика смотрела на трепетание язычка света и думала о том, что, пускай для остальных гнидуз всё осталось как прежде, жизнь этой – хотя можно ли вообще говорить о «жизни» применительно к таким странным существам? – совершенно изменилась. А разве одна жизнь, которая поменялась к лучшему, – это мало?

Вика осторожно положила всё ещё довольно мерзкую на вид гнидузу на землю, поморщилась от противного запаха грязных носков и раздражения, который появился из очередного лопнувшего пузыря, и решительно ступила в болотную жижу – за следующей гнидузой.

А потом за следующей.

И ещё за одной.

И ещё…