Электронная библиотека » Марина Ясинская » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 29 апреля 2024, 06:20


Автор книги: Марина Ясинская


Жанр: Книги для детей: прочее, Детские книги


Возрастные ограничения: +6

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 9

Колодец послужил той самой встряской, которая была Вике нужна; апатия пропала, её сменили решимость и энергия.

Вернувшись на склад, Вика выбрала среди стопок одежды серое платье, по её прикидкам, примерно тётиного размера. Среди баночек нашла сонливость, открыла её и вдохнула запах. Он был странным, Вика никогда бы не могла подумать, что в одном аромате могут сочетаться такие противоположные нотки – приятные и одновременно отталкивающие. Пахло лавандой и луговыми цветами, свежим постельным бельём, холодной стерильностью, унылым коридором поликлиники и какой-то очень едкой мазью, которую мама втирала Вике как-то раз, когда та сильно повредила ногу.

«Интересно, сколько надо подсыпать, чтобы подействовало? Щепотку? Чайную ложку? Две?» – задумалась Вика. С одной стороны, очень не хотелось, чтобы доза оказалась слишком маленькой. С другой стороны, если она переборщит, то может получиться, как у Лукаса с Брунсом, который проспал чуть не целый месяц. Хотя в таком деле лучше, наверное, перестраховаться.

Вернувшись на кухню, Вика не без труда водрузила чайник на плиту – благо огонь в ней ещё горел, сама Вика, привыкшая к электрическим и газовым плитам, его ни за что бы не разожгла – и, дождавшись, когда вода закипит, заварила крепкий чай. Разлив его по трём чашкам, она насыпала в каждую по чайной ложке сонливости, а потом, немного подумав, добавила по второй. Размешала, дождалась, когда мелко порубленные лепестки осядут на дно вместе с заваркой, и попробовала капельку.

Чай получился отвратительно горький, такой ни за что не станут пить! Вика обыскала все шкафы на кухне и наконец нашла банку с мёдом. Щедро добавив в чай по три больших ложки, она всё размешала и снова слизнула буквально капельку. Что ж, вот теперь на вкус получилось уже вполне неплохо: сладко, с горьковатым привкусом трав, который придавал чаю некоторой пикантности.



Вика поставила чашки на поднос – и вдруг заметила, что тёмный налёт тумана, который ещё недавно покрывал её руки, куда-то делся! Что и требовалось доказать! Не обязательно скидывать плохие эмоции в Тумарье, чтобы от них избавиться! Вика довольно улыбнулась и отправилась на хорошо знакомый ей второй уровень, к пятому коридору.

Констебли сидели на посту охраны и играли в какую-то неизвестную настольную игру; Вика увидела доску, похожую на шахматную, только вместо клеток на ней был сложный узор кругов и треугольников, и фишки перемещались там по каким-то неведомым ей законам.

Заметив Вику, констебли отвлеклись от своего занятия и с удивлением на неё уставились.

– Ты почему ещё здесь? – спросил один.

– Кухмайстер Финли оставила меня отскребать сковороды, – выдала Вика заранее заготовленный ответ. – Я новенькая, и она сказала, что меня надо получше познакомить с тем, что значит работать на кухне, – добавила она в порыве вдохновения; о крутом нраве маленькой кухмайстерши была наслышана вся тюрьма, и Викино замечание должно было вызвать понимание, а может, даже и сочувствие.

– О да, Финли такое может, – коротко хохотнул другой охранник. – А сюда зачем пришла? Ночной перекус нашим заключённым не полагается.

– Это для вас, – сказала она и поставила на стол три чашки с чаем. – Я просто подумала, что вы же тут всю ночь сидите, а это так тяжело! Было бы неплохо взбодриться.

Констебли были явно растеряны, и Вика поняла, что они совсем не привыкли к тому, чтобы кто-то относился к ним с заботой.

– Спасибо, – наконец сказал один, прочистив горло. – Это очень… приятно. И неожиданно.

Вика кивнула и почувствовала внезапный укол совести. Констебли приняли её жест за проявление доброты и заботы, а на самом деле у неё свои мотивы, и совсем не благородные. А ещё она вдруг подумала, что, возможно, не все констебли такие уж злодеи. Тот факт, что человек надел форму, не обязательно означает, что он спит и видит, как бы преследовать ни в чём не повинных людей. Для него работа констеблем может быть просто единственным доступным способом заработать на жизнь и прокормить свою семью.

Вика нахмурилась; ей не понравилось направление собственных мыслей, потому что это всё усложняло. Было куда проще считать всех без разбора констеблей врагами – и не думать о том, что за этой формой может быть обычный и не такой уж плохой человек.

Констебли тем временем с удовольствием прихлёбывали чай и заедали его пирожками, которые достали из-под стола.

– Хочешь? – спросил один из охранников и протянул девочке угощение. – Дочка моя испекла, – с оттенком гордости добавил он.

– Спасибо, – неловко ответила Вика, принимая пирожок. Он выглядел аппетитно: круглый, румяный, с глянцевой корочкой.

Вика откусила – и почувствовала вкус яблочного повидла, каких-то терпких ягод и заботы. Похоже, дочка констебля пекла эти пирожки с настоящей любовью. Мысль о том, что у констебля, как у самого обычного человека, есть семья и дочка, которая печёт папе пирожки, да ещё и с любовью, только усилила сомнения и чувство вины. У злодеев по определению не могло быть семей, которые их любят, не так ли?

Постаравшись остановить так не вовремя нагрянувшие угрызения совести, Вика уже собиралась ретироваться, когда другой констебль вдруг задал вопрос, которого она так страшилась всё это время:

– А ты чья будешь, девочка? Что-то не припомню, чтобы раньше видел тебя в городе…

Вика застыла, мозг лихорадочно придумывал, что сказать. Враньё про отдалённую деревню на другом краю Осколка не пройдёт, Кууза по сравнению с теми же Ово или Куидамом куда меньше, и бо́льшую её часть занимает тюрьма.

– Да меня никогда не замечают, – притворно грустно вздохнула она, надеясь отделаться от вопроса какой-нибудь полушуткой-полужалобой, а сама тем временем начала тихонько отступать назад. – Даже мама – и та порой забывает, что я есть. Нелёгкая, знаете ли, доля самого младшего ребёнка в семье, – вымученно пошутила она.

– Это да, – усмехнулся констебль в ответ, добродушно глядя на Вику. – Я тоже был младшим из восьмерых, и могу поклясться, моя мамаша иной раз забывала, как меня зовут!

Ну вот пожалуйста! У него, оказывается, семь братьев и сестёр, и это тоже превращает его из злодея в форме в обычного человека!

Вика вежливо улыбнулась и сделала ещё пару шагов назад.

– Ну, я пойду, – пробормотала она. – Сковородки сами себя не отмоют.

С этими словами она скрылась за поворотом и облегчённо перевела дух. Что ж, первая часть плана удалась. Осталось дождаться, когда констебли заснут… Они должны заснуть, не так ли? Она насыпала по две чайных ложки сонливости, этого наверняка должно хватить! Интересно, как быстро подействует чай? Надо быть неподалёку, чтобы сразу увидеть, когда уснут констебли. Потому что если она сейчас вернётся на кухню и придёт сюда, положим, через час, то другие могут обнаружить спящих охранников раньше неё и поднимут тревогу.

Однако коротать время на площадке перед входами в тюремные коридоры, где всякий может её увидеть и задаться вопросом, что она здесь делает в такой неурочный час, пожалуй, тоже не самая лучшая идея. Чем же ей заняться?

И тут в голове появилась мысль, от которой сильно заколотилось сердце, а ладони мигом взмокли. То, что Вика задумала, было сущим безумием, но, если её план сегодня удастся и они с тётей сбегут, у неё больше никогда не будет возможности сделать это. Так что сейчас или никогда! И, собрав всю решимость в кулак, Вика быстро спустилась на самый нижний уровень и подошла к входу в третий коридор.

– Ты чего тут делаешь? – грозно нахмурился констебль на входе.

– Я… меня кухмайстер Финли оставила, – жалобно пропищала Вика, стараясь выглядеть как можно более несчастной. – Она недосчиталась двух мисок и сказала не возвращаться, пока я их не найду. Вот я теперь проверяю все коридоры и камеры, ищу, может, кто-то из наших забыл их забрать… или потерял где-то по пути.

Взгляд констебля ничуть не смягчился, и Вика решила повторить попытку.

– Пожалуйста, – жалобно протянула она. – Можно мне быстренько проверить коридор? Я уже везде наверху смотрела, только этот уровень остался. Кухмайстер с меня шкуру спустит, если я не найду миски! И ладно шкуру – она же меня ещё и уволит! А я не могу потерять работу, у меня сестрёнка болеет, и нам и так не хватает денег на лекарства! Пожа-алуйста…

То ли сработало упоминание грозной кухмайстерши Финли, то ли умоляющий тон и жалобная история про выдуманную сестрёнку, но нахмуренный лоб констебля разгладился, и насторожённость ушла из глаз.

– Ладно, – бросил он. – Только быстро.

– Спасибо! – выдохнула Вика.

Когда она проходила мимо констебля, он вдруг резко её окликнул:

– Стой!

Вика в страхе замерла. Что случилось? Чем она себя выдала?

– Ты это видела?

– Что?

– Какой-то свет промелькнул.

– Где?

– Да прямо позади тебя.

– Свет? – Вика недоумённо обернулась.

– Ну да. Золотистый такой… – Констебль потёр переносицу. – Могу поклясться, я его видел! И он двигался, как живой!

Вика почувствовала лёгкое прикосновение к ноге и, глянув вниз, увидела, как Ванилька нырнула под подол её длинного балахона. И поняла: констебль увидел её мечту! Ну, может, и не совсем мечту, а лишь её сияние, но всё же… Разве злодеи могут видеть мечты?

– У вас сегодня был длинный день, да? – сочувственно спросила Вика, пытаясь мягко внушить констеблю, что ему показалось. – Наверное, очень устали…

– Да, наверное, – рассеянно согласился тот и махнул рукой. – Давай, иди уже, ищи свои миски.

Дважды повторять не пришлось, Вика тут же побежала в коридор.

Двадцать третья камера оказалась в самом конце. Вокруг было темно, а дверь, разумеется, заперта, и Вика ничего не могла рассмотреть внутри. Вот досада!

– Ванилька, – повернулась она к мечте, – сделай одолжение, а? Зайди в камеру. Может, я хоть что-то увижу?

Мечта тут же выбралась из-под полы её платья и нырнула сквозь решётку. Да, она точно понимала человеческую речь! А может, просто чувствовала желания хозяйки…

В слабом мерцании Ванилькиной шёрстки Вика разглядела скудную обстановку камеры: узкую койку и ведро в углу. И ничего больше, только пол, потолок и голые стены без окон.

Вика разочарованно выдохнула. С другой стороны, а чего она ожидала? Это тюрьма, тут никому не позволят хранить личные вещи, по которым она могла бы хоть примерно понять, что за человек был этот заключённый.

– Ладно, Ванилька, пойдём, – расстроенно позвала она.

Когда мечта побежала обратно к двери, мерцание её шёрстки озарило часть стены, и Вика увидела, что на ней что-то нацарапано. Уж не те ли рисунки, про которые упоминал Юрг?

– Ванилька, – прошептала Вика, – подойди, пожалуйста, поближе!

Мечта послушалась. В слабом сиянии стали заметны линии, начерченные на голой стене. Вика рассматривала их и так и этак, пытаясь понять, что это. Если узник таким образом вёл счёт дням, то какая-то странная у него была система: никаких ровненьких столбиков из палочек, как это показывают в фильмах про робинзонов.

Ванилька вдруг взмахнула крыльями и взлетела. Мерцание осветило всю стену, и оказалось, что внизу была лишь часть большого рисунка, а теперь его стало видно целиком. Это был портрет женщины. Вика смотрела на него, пытаясь понять, почему он кажется ей знакомым. А потом охнула и прижала ладонь к губам. Да это же её мама! Только совсем молоденькая, прямо как на старой фотографии в альбоме у них дома!

Ошеломлённая увиденным, Вика прошла добрую половину коридора, прежде чем на неё обрушилось осознание того, что всё это значит.

Узник Двадцать третий знал её маму! И знал давно!

А Айрус в обмен на кулон не только обещал Вике провести её в Куузу, к тёте, но и говорил, что она узнает что-то об отце. Но когда они достигли Осколка, кулон стал жечься, не желая больше оставаться в руках у раскольника. Констебли рассказали о побеге какого-то заключённого, и Айрус разозлился, что теперь одно из условий его сделки с Викой нарушено…



Вика почувствовала, как грудь сдавило какое-то неизвестное ей чувство. Неужели узник Двадцать третий – её… отец?

Не успела Вика обдумать эту ошеломляющую мысль, как следом появились десятки вопросов. Какой он? За что его посадили в тюрьму? Он совершил какое-то страшное преступление? Хотя, возможно, ничего такого он и не сделал; тётя Генриетта тоже в тюрьме, а она ни в чём не виновата… Как долго они были с мамой вместе? Как познакомились? Почему мама ушла одна, а он остался в Восьмирье? Почему мама никогда ничего о нём не рассказывала? А знал ли он вообще, что у него есть дочка? Кухмайстерша говорила, что Двадцать третий сидит почти с самого Раскола… Мама убежала из Восьмирья тоже сразу после Раскола, и Вика родилась уже в другом мире. Да, скорее всего, про то, что у него есть дочь, он и не знает!

Вике даже пришлось прислониться к стене, чтобы немного отдышаться и успокоиться, – так сильно она разволновалась! Подумать только: у неё и правда есть отец! Нет, конечно, она понимала, что отцы есть у всех, только далеко не все их знают. Но из-за того, что мама никогда не рассказывала о папе, он был для Вики скорее абстрактным образом, чем человеком. А выходит, он реальный и настоящий! И он где-то здесь, в этом мире!

Подбежала Ванилька, потёрлась о ноги и тихо чирлыкнула. Вика привычно погладила её по головке – и заметила, что пушистая белая шёрстка мерцает как-то особенно ярко. Сначала она подумала, что, возможно, ей просто кажется, потому что в коридоре темно. Но, присмотревшись, поняла: дело было не только в яркости; в ровном золотистом сиянии шёрстки мечты появились разноцветные искорки.

Вика задумчиво смотрела на Ванильку, удивлённая случившейся в ней переменой, а потом, кажется, поняла, что произошло.

– Это потому, что у меня появилась новая мечта, да? – тихо спросила она.

Ванилька, разумеется, не ответила, только зажмурилась и подставила шейку, чтобы её почесали. Но Вике и не нужен был ответ, она и так его знала. Да, теперь кроме возвращения домой и воссоединения Восьмирья она очень сильно захотела кое-чего ещё: непременно найти своего папу.

Глава 10

Констебли крепко спали на своём посту, один даже похрапывал.

Вика осторожно протиснулась мимо стула, на котором развалился охранник, и заглянула под стол в поисках связки ключей от камер, но ничего не увидела. С одной стороны стола были выдвижные ящики; возможно, запасные ключи от камер хранились в одном из них. Но Вика сразу поняла, что их проверить не удастся: стул, на котором спал второй констебль, стоял почти вплотную к ящикам, и сдвинуть взрослого мужчину с места, разумеется, ни за что не получится.

Чувствуя, как подступает отчаяние, Вика ещё раз заглянула под стол; может, там есть какой-то потайной отсек или ящик, который она не заметила? Она даже ощупала поверхность рукой – но так ничего и не нашла.

«Поверить не могу!» – расстроилась Вика. Всё шло так хорошо, и тут – на́ тебе!

Один из констеблей что-то пробормотал сквозь сон и поёрзал на стуле, устраиваясь поудобнее. Рука плетью повисла вдоль тела, и Вика увидела ремень, на котором болталась связка ключей.

Что ж, годится! Зачем искать запасной комплект ключей, если есть возможность воспользоваться основным?

Вика осторожно отцепила связку от пояса констебля, вздрогнув, когда он громко всхрапнул во сне, крепко зажала кольцо в руке и торопливо прокралась – кто бы мог подумать, что красться, оказывается, можно торопливо? – к камере тёти Генриетты. В коридоре горела всего парочка тусклых фонарей, их свет едва рассеивал темноту, зато его более чем хватало, чтобы превращать тени, которые отбрасывала Вика, в огромные пугающие силуэты, скользящие по каменным стенам.

Тётя лежала на койке лицом к стене и, кажется, крепко спала.

«Может, им в ужин тоже подсыпают большую дозу сонливости?» – встревоженно подумала Вика. Звать тётю она не стала, чтобы не разбудить заключённых в соседних камерах; она наугад выбрала из связки один ключ и вставила его в замок.

Открыть тяжёлый механизм не удалось. Вика взялась за следующий ключ. Хотя она старалась всё делать тихо, ключи всё равно позвякивали, а когда девочка вставляла их в скважину, раздавался тихий лязг, и в полной тишине погрузившейся в сон тюрьмы казалось, что он звучал ужасающе громко.

Тётя Генриетта завозилась на койке и, подняв голову, оглянулась.

– Вика? – едва слышно выдохнула она и подошла к двери. – Ты… ты… ты с ума сошла!

– Переодевайтесь! – Вика на минуту отвлеклась от своего занятия и просунула сквозь прутья решётки свёрнутую серую одежду. – Сейчас я найду подходящий ключ, и мы пойдём.

К счастью, спорить тётя не стала.

– А констебли? – только спросила она.

– Спят, – коротко ответила Вика, пробуя очередной ключ.

– Ищи самый длинный, в форме звёздочки, – подсказала тётя Генриетта.



Рассмотреть ключи в полутьме было непросто, но тут на помощь пришла Ванилька: подбежала и встала рядом, и мерцающая шёрстка дала ещё немного света.

– Вот он! – победно прошептала Вика, вставила ключ в замок и почувствовала, как он идеально вошёл в механизм. Два поворота – и раздался громкий щелчок.

Открываясь, дверь издала такой громкий режущий скрип, что Вика на миг замерла от ужаса: она не сомневалась, что сейчас он перебудит полтюрьмы! Но, к счастью, вокруг по-прежнему оставалось тихо.

– Пойдёмте! Скорее! – воскликнула Вика.

– Подожди. Раз уж ты тут, да к тому же с ключами, давай откроем ещё одну камеру.

– Но… – хотела было возразить Вика – и замолчала. Ладно, пусть будет ещё одна камера. Если на то пошло, можно открыть вообще все! Нечего невиновным людям сидеть под замком! К тому же если выпустить всех, то поднимется неразбериха и, когда на шум прибегут другие констебли, у Вики с тётей будет больше шансов уйти незамеченными, потому что внимание охраны будет рассеиваться по целой толпе бегущих людей.

Тётя подвела Вику к камере на другой стороне коридора, почти напротив её собственной.

– Тот же самый ключ, – прошептала она. – Он один для всех камер этого коридора.

Вика быстро открыла замок, тётя Генриетта вошла в камеру и растолкала спящего человека. Через несколько мгновений они оба вышли в коридор, и Вика увидела невысокого худого мужчину с крючковатым носом, очень яркими чёрными бровями, светлыми волосами, забранными в короткую косичку сзади, и неожиданной серьгой-колечком в ухе.

– Давайте я все камеры открою, – предложила Вика. – Тем более ключ один и тот же; это будет быстро! А лучше давайте заберём ключи у двух других констеблей, что спят на посту, и втроём откроем все камеры на этом уровне!



– Вика, – остановила её тётя Генриетта, – твой порыв, конечно, очень благородный, и желание освободить несправедливо заключённых – тоже. Но если ты думаешь, что здесь сидят только невиновные, ты глубоко ошибаешься. Да, среди узников есть такие, как я, которых арестовали просто потому, что они не согласны с тем, что делают наши власти. Но ещё тут сидит немало обычных преступников: воров, грабителей, разбойников и даже убийц. Их нельзя отпускать.

– А если… – начала было Вика – и замолчала. Она хотела предложить, чтобы в таком случае они освободили только узников пятого коридора, в нём ведь сидели лишь «враги государства», но потом поняла, что не знает наверняка, за дело их посадили или нет. И как отличить? Не подходить же к каждой камере и спрашивать: «Эй, а вас за что арестовали? Вы действительно сделали что-то ужасное?»

– Да, массовое восстание придётся организовать как-нибудь потом, – сказала тётя, будто подслушав Викины мысли. – А нам лучше не терять драгоценное время и поторопиться. Твой план и без того безумен, не надо усложнять его ещё больше.

Они уже почти вышли из коридора, и Вика уже видела констеблей, всё так же крепко спящих на посту, как вдруг из камеры прямо у выхода кто-то громко закричал:

– Эй! Стойте! Вы куда?

Вика вжала голову в плечи и бросилась бежать. Тётя Генриетта и мужчина с серьгой в ухе – за ней.

А узник всё не унимался. Он взял что-то тяжёлое и начал изо всей силы колотить по решётке, поднимая оглушительный грохот и продолжая вопить во всё горло:

– Караул! Побег! Побег!

Вика не сомневалась, что такой шум наверняка разбудит констеблей, сколько бы ложек сонливости она им ни подсыпала. А если даже нет, то на него наверняка вот-вот прибегут охранники с других постов.

Пользоваться подъёмником, чтобы спуститься со второго уровня на первый, где располагалась кухня, беглецы не стали и побежали вниз по узкой лестнице. Когда они добрались до кухни, вдруг раздался пронзительный гул, который, казалось, исходил от самих стен тюрьмы, заставляя их вибрировать, и пронизывал всё вокруг.

– Они подняли тревогу, – сухо констатировала тётя Генриетта.

– Мы успеем, – уверенно ответила Вика. – Быстрее, я знаю, где выход!

Коридор, ведущий из кухни к складу, казалось, стал в три раза длиннее. Сердце бешено колотилось в груди, в ушах звенело от противного непрекращающегося сигнала тревоги. Но и сквозь него Вика услышала грохот падающих пустых кастрюль, донёсшийся из кухни. Констебли шли за ними по пятам!

Вика первой влетела на склад и понеслась к дальней стене. Она старалась не думать о том, что будет, если ей не удастся вызвать озёрного монстра и договориться с ним, чтобы он открыл им дверь в другую часть Восьмирья. Думать о том, что она могла неправильно понять рассказы диндинов и на самом деле никаких волшебных переходов по Восьмирью Гвилиур не охраняет, ей и вовсе не хотелось. Весь её план побега был построен на том, что рассказы диндинов – правда и что у неё получится уговорить монстра переместить их в другую часть Восьмирья. Но только сейчас, когда по пятам бежала погоня, Вика поняла, насколько её план шаткий и ненадёжный. В следующий раз надо будет планировать намного тщательнее и заранее всё проверять. Впрочем, Вика искренне надеялась, что это – её первый и последний опыт побега из тюрьмы и следующего раза просто не будет.

– Сюда! – выкрикнула Вика, добежав до спасительной щели в стене.

– Куртис, давай первым, – скомандовала тётя Генриетта мужчине.

– Куртис? – насторожилась Вика; имя казалось знакомым. – Майстер Куртис, картограф из Фортуги? – ахнула она.

– Он самый. – Мужчина слегка поклонился, прикоснулся пальцами к воображаемой шляпе и без дальнейших разговоров исчез в щели в стене.

Из коридора, ведущего на склад, уже слышались голоса: погоня была всё ближе!

– Теперь ты, – распорядилась тётя Генриетта, и Вика без лишних слов нырнула в узкий тоннель.

Тут полутьму склада проре́зали лучи фонарей. Яркие жёлтые пятна зашарили по стенам в поисках беглецов.

– Тётя! Скорее! – воскликнула Вика.

Тётя Генриетта повернулась боком, примериваясь, как бы поудобнее протиснуться в щель в стене, и уже шагнула одной ногой внутрь каменного тоннеля, но в этот самый момент луч фонаря упал прямо на неё и раздался торжествующий вопль:

– Вот она! Я её вижу!

Тётя Генриетта резко присела, прячась от ярких лучей, а те торопливо зашарили по стене совсем рядом с входом в подземный тоннель.

– Тётя! Ну давайте, быстрее, быстрее!

– Уходи, – сказала вдруг тётя и подалась назад. – Да уходи же! – прикрикнула она. И, поскольку Вика продолжала стоять на месте, добавила: – Меня увидели. Значит, с минуты на минуту увидят и этот тоннель. И тогда нам всем конец. А так я их отвлеку, уведу отсюда, и у вас с Куртисом останется шанс уйти из Куузы.



– Нет, – прошептала Вика, отказываясь принимать жестокую реальность. Она прошла такой длинный и трудный путь, чтобы найти тётю и вызволить её из тюрьмы. И у них уже почти получилось! Не может же всё вот так закончиться! Это неправильно! Так нечестно!

Сразу несколько фонарей, пошарив по стене, остановились на тёте Генриетте – и словно приклеились к ней, уже не выпуская её из виду.

– Тётя… – прошептала Вика, глотая слёзы и чувствуя, что должна столько всего сказать, вот только никак не находились нужные слова, чтобы выразить то, что творилось на душе.

– Да беги же, глупая! – почти сердито прикрикнула тётя Генриетта – и метнулась в сторону, в противоположный угол, уводя лучи фонарей за собой, подальше от входа в тоннель и от Вики.

Вскоре раздались громкие возгласы:

– Попалась! Мы её поймали!

И девочка поняла, что больше не может стоять как статуя и глотать слёзы. Да, прямо сейчас тётя отвлекла констеблей от щели в каменной стене, но это не значит, что они не станут тщательно обшаривать склад и искать других беглецов. И тогда они обязательно обнаружат этот тоннель и схватят Вику с майстером Куртисом. И тётина жертва окажется напрасной. Нет, нельзя терять время!

Не обращая внимания на так угнетавшую её на пути сюда темноту в тоннеле, Вика торопливо пошла по узкому проходу, то и дело смаргивая слёзы. А ведь у них почти получилось сбежать! Как это всё несправедливо! Только что толку от этих сетований? За время, проведённое в сказочном на первый взгляд Восьмирье, Вика уже уяснила, что жизнь вообще несправедлива и никто здесь не играет по правилам.

Вика была так глубоко погружена в своё горе, что даже не заметила, как тоннель остался позади и она снова оказалась в пещере с подводным озером. И только когда к ней подбежала Ванилька и потёрлась головкой о ноги, Вика немного пришла в себя и огляделась.

Майстер Куртис стоял неподалёку и ждал.

– Куда теперь? – спросил он и перевёл взгляд на Ванильку. Значит, он тоже её видит! И Вика сразу прониклась к нему симпатией.

– Туда, – кивнула она на озеро.

Ей хотелось достать кулон, чтобы было больше света, но она по привычке опасалась показывать его посторонним. К тому же Вике казалось, что сейчас в пещере не так темно, как в прошлый раз, потому что озеро излучало слабый, едва заметный зеленоватый свет.

– Туда? – удивился майстер Куртис. – Я думал, ты знаешь тоннель, который ведёт наружу.

– Даже если бы и был такой, мы же всё равно не сможем пройти по мосту до Тумарья незамеченными. Да и в Тумарье мы одни не справимся.

– Если мы доберёмся до Тумарья, мы можем попробовать вызвать одного из его рыцарей, и тогда у нас будет шанс.

– Рыцари Тумарья? – удивилась Вика, тут же представив себе всадника в латах и на коне; она ни о каких рыцарях не слышала!

– Они выводят потерявшихся людей из Тумарья. По крайней мере, тех, кому ещё не поздно помочь.

– Как спасатели?

– Ну, что-то в этом роде. Кроме того, говорят, им удалось кое-где пробить в Тумарье дыры и выстроить форт-заставы. Так что если кто-то заплутал в Тумарье и ему посчастливилось добрести до форт-заставы, то, считай, он спасён.

Всё это было чрезвычайно интересно и породило великое множество вопросов, но Вика буквально заставила себя остановиться и снова сконцентрироваться на настоящем.

– Рыцари или темноходы – не важно, – вздохнула она. – Мы в любом случае не сможем пройти по мосту до Тумарья незамеченными, констебли нас перехватят.

– Но Генриетта говорила, что у тебя есть план.

– Есть. Всё не так уж сложно, нам надо только договориться с монстром, который живёт тут. – Вика кивнула на озеро. – Он открывает двери в разные части Восьмирья… Кажется… – совсем тихим голосом добавила она, и на неё снова нахлынули сомнения и страх: что, если она всё неправильно поняла? В конце концов, диндины изъяснялись очень запутанно, да и потом, можно ли доверять словам совершенно незнакомых существ?

– С монстром. Договориться. Ага, – медленно повторил майстер Куртис. – Ну да, дело пустяковое.

– Пустяковое, – эхом откликнулась Вика, в полной мере оценив иронию картографа. А ведь она ещё не сказала ему, что им предстоит договориться не просто с монстром, а с монстром, у которого, выражаясь языком Викиного мира, давно «поехала крыша»!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации