Текст книги "Дыхание и медитация осознанности. Как сохранять спокойствие в любых жизненных ситуациях"

3
Ложь дуалистического ума

Мы не должны переставать искать.

В конце любого поиска

Мы снова вернемся в начало,

И это место наконец-то покажется Нам знакомым.

Томас Элиот

В предыдущем разделе я несколько раз упоминал о надрессированном уме, дуалистическом уме, еще называемом эгоистическим, а также о пагубных последствиях для нашего здоровья, которые могут повлечь за собой определенные аспекты функционирования этого ума.

Напомню, что ощущение угрозы постоянно активирует нашу симпатическую нервную систему, снижая способность системы парасимпатической надлежащим образом поддерживать состояние гомеостаза, или внутреннего равновесия.

Чтобы точнее понять, что же такое дуалистический ум и как он работает, нам нужно осознать масштаб открытий одного из самых великих исследователей разума в истории человечества – Будды.

Две тысячи пятьсот лет назад принц Гаутама Сиддхартха, всем известный как Будда, что на санскрите означает «пробужденный», пустился в личные искания, чтобы найти путь, который позволил бы прекратить страдания, переживаемые любым человеком на протяжении своей жизни.

Этому юноше, сыну Шуддходаны и Махамайи, правителей индийского царства Шакья (ныне это территория Непала), было совсем не легко покинуть свою возлюбленную Яшодхару, маленького сына Рахулу, а также позабыть обо всех богатствах и комфорте, в котором он жил в своем дворце в Капилавасту, чтобы превратиться в бродячего искателя чего-то, что казалось лишь прекрасной утопией.

Невероятная интуиция, полная уверенность в существовании такого пути и твердая вера в то, что он во что бы то ни стало его найдет, позволили принцу совершить все его исключительные открытия.

Буддисты считают Будду не богом, а проводником. Его учение само по себе является не религиозным догматом, а путем к пробуждению – дхармой. В буддизме основополагающее различие проводится не между хорошим и плохим, а между состоянием пробужденности и состоянием сна. Согласно буддизму, источником наших страданий является не зло, а невежество.

Для Будды имели значение четыре благородные истины, связанные с человеческими страданиями:

– существует страдание;

– существует причина страдания;

– существует прекращение страдания;

– существует путь, ведущий к прекращению страдания.

Будда Шакьямуни называл сансарой – адом – веру в то, что мы можем обрести вечное наслаждение и добиться полного освобождения от боли. Вера в это неизбежно ввергает нас в цикл привязанностей и неприязней, которые и являются источником человеческих страданий.

Важно проводить различие между болью и страданием.

Боль неизбежна, потому что является частью человеческого существования, в то время как страдание – это порождение дуалистического ума.

Чтобы лучше объяснить это, я прибегну к метафоре. Представим, что у нас есть небольшой флакон с очень горькой жидкостью, которую мы выливаем в стакан с водой, а затем выпиваем. Несомненно, смесь воды и жидкости будет иметь весьма горький вкус. А теперь вообразим, что мы выливаем такой же объем этой горькой жидкости в емкость с десятью литрами воды. Если мы попробуем то, что получилось, то, бесспорно, заметим: несмотря на наличие горечи, смесь кажется намного менее горькой, чем в случае со стаканом. Именно это и составляет часть учения Будды.

Горькая жидкость символизирует все то суровое, трудное и болезненное, что происходит в нашей жизни, например старение, ухудшение здоровья, уход близких людей или работу. «Проглотить» этот опыт нелегко, потому что все это причиняет боль. Тем не менее эта боль является не столь сильной, если разум ее не усугубляет, не увеличивает ее интенсивность. В нашей метафоре разум соответствует сосуду. Если нам удается открыть, расширить разум, это приводит к сокращению доли болезненного опыта, имеющего отношение не к факту как таковому, не к утрате, а к функционированию самого мозга. Будда указал способ, как превратить «стакан» в «десятилитровую емкость» или даже в «озеро».

Еще одним открытием, сделанным этим невероятным исследователем разума две тысячи пятьсот лет назад, было то, что в основе всех страданий лежит вера в то, что мы являемся изолированными существами, отделенными от остального мира.

С учетом того что рациональные пояснения, как правило, слишком коротки, я вновь прибегну к метафоре. Она поможет вам осознать, насколько глубоко и пагубно наша убежденность в отделенности отражается на нашем образе жизни. Мы поймем, почему, несмотря на все очевидные преимущества, людям зачастую настолько трудно найти друг друга. Нам нужно дать ответ на два вопроса, которые сами по себе представляют удивительный парадокс:

– если встреча людей улучшает физическое самочувствие, уменьшает износ и замедляет старение тканей, то почему мы беспрестанно проявляем такую враждебность и соперничаем с другими людьми;

– откуда эта жажда власти, господства и обладания, которая порождает такое количество столкновений, конфликтов и войн.

Представим себе на мгновение, что мы не люди, а морские волны, что мы забыли о своей сущности, о том, из чего все мы созданы, а ведь это не что иное, как та самая морская вода. Если бы это было так, если бы я потерял связь с тем, чем являюсь по своей сути, то считал бы другие волны не только отличными, но и отстраненными от меня. Иными словами, я утратил бы способность видеть то общее, что есть у всех нас. Возможно, в этот момент я бы начал сравнивать себя со своим окружением и думать о том, не являюсь ли я самой большой и важной волной или, наоборот, самой маленькой и незначительной из всех.

Но когда я пойму, что по мере приближения к берегу все ближе и ближе мой конец, то сделаю все возможное, чтобы изо всех своих сил воспротивиться ужасающей меня смерти. Я абсолютно не осознаю, что являюсь не только волной в море, но еще и волной, созданной из того же моря. Поэтому, несмотря на смерть и исчезновение формы, сущность сохраняется.

Из этой метафоры мы можем понять, что, несомненно, когда-нибудь наступит момент, когда мы перестанем существовать, потому что наша форма рассеется, исчезнет. Тем не менее как сущность, как морская вода мы не перестанем существовать никогда. Волна рождается, волна умирает, но вода, которая и есть жизнь, остается.

Антонимом смерти является не жизнь, а рождение.

А теперь, в продолжение той же метафоры, давайте представим себе, что я фокусируюсь только на своей форме волны и забываю о своей сущности, о том, что во мне всегда остается неизменным, о том, что составляет мою природу, – о морской воде. Все материальное преходяще: листья вянут и умирают, все со временем изнашивается и старится, и я понимаю, что это неизбежно, а потому вынужден в состоянии повышенной тревоги наблюдать за ходом времени и искать любые способы остановить его или, по крайней мере, сделать его менее очевидным.

Мы проводим большую часть времени в поисках того, что дает нам ощущение стабильности. Мы одержимы поиском постоянства, способов избежать старения и смерти. Тем не менее в жизни когда-то наступает неожиданный кризис, и тогда мы осознаем, что любая почва, какой бы твердой она нам ни казалась, может провалиться под нашими ногами. Когда это происходит, мы впадаем в состояние шока, отрицания, гнева, разочарования, смятения, краха, ощущаем бессилие и отчаяние.

Там, где есть только неуверенность, страдания и опустошенность, благодаря медитации осознанности мы можем обрести удивительный покой. Действительно значимо лишь то, что в подобные сложные моменты из самой глубины нашего естества может проявиться нечто радикально преобразующее. Мы чувствуем в себе такую невозмутимую умиротворенность, внутреннюю радость, мудрость, способность к пониманию, жизненные силы, доверие, благодарность и участливую любовь, что зачастую их невозможно соотнести с чем-то доселе известным и пережитым.

Корень всех проблем и источник страданий каждого из нас – наша полная самоидентификация со своей формой, а не со своей сущностью. Именно это мы называем эго. Это убежденность в том, что мы существуем отдельно от Вселенной и самой жизни. Это также заражает наш разум, ввергая его в смятение и приводя к тому, что наше мировосприятие наполняется тревогой, недоверием и страхом.

Это соотнесение себя с особой формой волны, а не с морской водой, из которой она состоит, ведет к тому, что мы чувствуем изоляцию, одиночество, неуверенность и угрозу. Поэтому так или иначе мы жаждем обрести уверенность, которой, как нам кажется, мы полностью лишены. Упорно, одержимо мы стремимся к накоплению богатств, обретению статуса и принадлежности к могущественной группе, которая тем или иным образом дает нам убежище и защиту. Подобный ослепленный разум, столь характерный для спящего сознания, препятствует поиску уверенности в единственном месте, где мы ее можем действительно обрести, – в нашей сущности. Это то, что нас определяет, это суть, наше подлинное естество, наша «морская вода».

Обладание имуществом, властью и статусом, без всякого сомнения, способствует достижению определенного уровня комфорта в жизни, но это не может сделать ее счастливой. Счастье, подлинное наслаждение исходят из нашей сущности, а не из обладания. Счастье – это результат единения с тем, чем мы являемся, и осознания того, что наша сущность не материальна, а духовна, а значит, как следствие, бессмертна. Поэтому мы не только живем, мы – а это существенно – и есть жизнь.

Волны живут самообманом отдельности, им кажется, что мир скуден, что уверенности для всех может не хватить, и тогда они сталкиваются одна с другой, чтобы завоевать больше пространства, власти, заполучить более высокий статус или оказывать большее влияние. В какой же глубокий сон мы, должно быть, погружены, если не можем увидеть то, что лежит так близко! Какие абсурдные конфликты и сколько страданий порождает то, что мы упускаем из виду, потому что не осознаем себя частью морской воды! Сколько вреда мы вынуждены себе причинять, видя только выделяющую нас форму волны вместо объединяющей нас сущности воды! Какую высокую цену мы платим из-за подобного невежества и насколько необходимым, важным и насущным становится пробуждение!

Нет никаких сомнений в том, что, проснувшись, мы найдем «драгоценную жемчужину», о которой нам говорит Иисус из Назарета. А найдя ее, мы продадим все, что имеем, ибо цена всего этого будет незначительной в сравнении со стоимостью подобной «жемчужины». Открыв для себя величие внутри нас, мы перестанем так беспокоиться о том, что с этого момента покажется нам пустяками. Возможно, во многом благодаря любви мы сможем увидеть себя в другом человеке. Если я открою себя, если увижу себя в другом человеке, то к чему все страхи, зачем мне чего-то бояться?

Неудивительно, что Ганс Селье, ведущий в мире эксперт в области стресса, много лет назад в одном из радиоинтервью сказал, что лучший способ избавиться от дистресса – формы стресса, наносящей ущерб организму, интеллекту и взаимоотношениям, – заключается в том, чтобы добиться любви ближнего, любви соседа. В конце концов человек постепенно понимает, что по своей сути мы являемся сознанием и любовью.

Будда обратил внимание на то, что, когда нам удается избавиться от капкана этой непрерывной болтовни, порождаемой нашим мозгом, мы достигаем ясности, понимания и успокоения. Чтобы не позволять увлекать сознание нашим мыслям, Будда наставлял своих учеников, что ключ к успеху лежит в тренировке внимания. Все они должны были научиться следить за своими дыхательными движениями и ощущениями тела и возвращаться к подобным наблюдениям при всяком осознании того, что они отвлеклись на ту или иную мысль.

Современные научные исследования подтверждают благоприятное воздействие на организм избегания отвлечения внимания на скоростной поезд мыслей, наполняющих нас чувством вины, стыда или беспокойства.

Как мы уже видели, доктор Бенсон своими исследованиями доказал, что работа нашего дуалистического ума может стать причиной болезней или усугубить течение уже имеющихся. Поэтому, когда его пациенты-гипертоники научились не поддаваться манипуляциям своего надрессированного ума, они получили возможность намного лучше контролировать уровень кровяного давления.

Также полагаю важным напомнить об экспериментах доктора Блэкбёрн с матерями, чьи дети имели проблемы неврологического характера. Мы видели, как выход из изоляции и налаживание взаимоотношений между ними привели к повышению показателей теломеразы и увеличению длины теломер.

Следовательно, такие созерцательные практики, как медитация осознанности, развивают способность более четкого видения и любви с большей самоотдачей и бескорыстием. Медитация осознанности – это невероятный путь, направленный на воссоединение с подлинной сущностью, с нашим естеством.

4
Любопытство не убило кошку, оно сделало ее умнее

Я предпочитаю, чтобы мое внимание приковало любопытство, а не убеждение.

Джерри Спенс

Вне всякого сомнения, все мы можем принимать решения, основанные на любопытстве или страхе. Тем не менее человек достиг того, чего достиг, во многом благодаря своему любопытству, а не страху. Нелюбознательные люди никогда не отважатся на нечто за пределами известного и тем самым обрекают себя на крайне ограниченное восприятие реальности. Важно помнить, что из всех видов, единожды населивших планету и продолжающих существовать, человечество составляет 0,01 %.

Любопытство сыграло важнейшую роль в нашей способности к адаптации к невероятным изменениям, через которые прошла Земля с момента возникновения человека в Африке более двух миллионов лет назад. В засушливую эпоху мы решились покинуть влажные леса – территорию, на которой чувствовали себя комфортно и уверенно, – и заселили доселе неведомую африканскую саванну. Наши «кузены» – парантропы – этого не сделали, а потому исчезли.

Миллион лет тому назад Homo erectus – также в Африке – занялся исследованием океанов и дошел до таких удаленных регионов, как Австралия. Любопытство помогало нам на протяжении всей истории и завело нас намного дальше, чем мы могли себе вообразить, в особенности если учесть наше весьма скромное происхождение.

Мозг любознателен: маленькие дети неустанно изучают, исследуют окружающий их мир, потому что интуитивно понимают, что это единственный способ налаживания связи с ним. По этой причине они стремятся получить непосредственный опыт и используют все пять чувств, чтобы познать себя, других и мир, в котором они живут. Их пока недостаточно развитые мысли не чинят им беспрестанных препон, указывая на то, что стоит исследовать, а чего не стоит. Да, любопытство влечет и риски – и ребенок может в ходе исследовательского процесса сунуть пальцы в розетку и получить удар током.

Вместе с тем в мире разума, который становится все более зависимым от работы левого полушария мозга и, как следствие, все более цифровым, мы почти автоматически переходим от «я это хочу» к «я этого не хочу», от «мне нравится» к «мне не нравится» или от белого к черному. Мы не даем нашему мозгу возможности войти в более аналоговую динамику зависимости от правого полушария, в которой преобладали бы серые тона и могло бы быть также заложено нечто волнующее, что нас привлекает, и нечто ценное, что нам не по душе.

Любопытство – это порождение правого полушария мозга, наиболее важного для исследований и совершения открытий в этом мире. Тем не менее в головы многих людей заложены касающиеся любопытства и опасностей, с которыми оно сопряжено, пословицы, например: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали», «Лучше синица в руках, чем журавль в небе» или «Как вырастешь с мать – все будешь знать».

У кого подобные фразы заложены в мозге, тот будет воспринимать как опасность контакт с чем-то новым и неведомым. Поэтому такие люди судорожно цепляются за то, что им знакомо, подконтрольно, привычно, – за все то, что мы называем зоной комфорта. Подобная предрасположенность мешает адаптироваться к быстро изменяющейся среде, в которой исследование новых динамичных перемен может оказаться сверхважным.

Именно влекомый любопытством и потребностью в исследовании Homo habilis эволюционировал в Homo erectus, а тот, в свою очередь, со временем развился в вид, ныне известный как Homo sapiens sapiens, к которому принадлежат все человеческие существа.

Зачастую источником силы, пробуждающей в нас страсть к исследованиям, является не отвага, а любопытство. По сути, любопытство превозмогает страх чаще, чем отвага.

Любопытство являет собой часть нашего естества, но у многих из нас оно полностью атрофировано.

Сталкиваясь с тем, что его удивляет, любопытный человек задается вопросами. Встречаясь с чем-то, чему не находится объяснения, он предпринимает свое собственное расследование. Кроме того, любопытство связано с креативностью.

Эйнштейн, будучи одиннадцатилетним мальчиком, катаясь на велосипеде, задал себе вопрос: «Что будет, если я поеду на велосипеде со скоростью света и включу фонарь? Он будет светить?» Десять лет он размышлял над этим вопросом – и результатом стала знаменитая теория относительности, в которой он удивительным образом представил нам новое соотношение между скоростью, временем, пространством, массой и энергией. Кажется, физика возмущало, когда ему говорили, что он совершил свои открытия благодаря способности к рассуждению и логике. Для него источником его открытия был не логический и рациональный ум, а нечто совершенно иное. Что имел в виду Эйнштейн?

Вспомните свой опыт, когда, беспрестанно думая над каким-то вопросом и не находя на него ответа, внезапно (возможно, через несколько дней), слушая музыку, прогуливаясь или принимая душ, вы неким удивительным образом находили ответ на вопрос, над которым столько мучились. Внутри нас есть нечто, какой-то очаг, который при столкновении с тем или иным сложным вопросом обеспечивает нахождение сугубо творческого решения.

Когда доктор Герберт Бенсон изучал воздействие медитации на организм, он искал способ оптимального контроля артериальной гипертензии пациентами. Тем не менее с годами он начал замечать нечто удивительное. Его пациенты не только поправлялись, но и становились более креативными. Одним из самых ярких эффектов, наблюдавшихся по результатам практики реакции релаксации, оказалась возросшая способность к нахождению решений для проблем, которые прежде казались неразрешимыми. В связи с этим Бенсон расширил свои исследования, сосредоточившись именно на влиянии созерцательных практик на творческий процесс.

Я бы сказал, что любопытство – это ключевая составляющая медитации осознанности, и так оно и есть, потому что благодаря ей мы начинаем с подлинным интересом и способностью удивляться исследовать то, что выходит за рамки традиционной формы наших взаимоотношений с самими собой, с другими людьми и всем миром.

Мы все убеждены, что мы те, кем мы являемся. И не сомневаемся в том, что остальные таковы, какими мы их видим, а мир таков, каким мы его воспринимаем. А что, если у нас огромная погрешность восприятия и мы смотрим сквозь очки, способные полностью исказить видение всего того, что мы наблюдаем? Чтобы стать наблюдателем самого себя, других и всего мира, нужно обладать мировоззрением новичка, человека, признающего свое невежество и стремящегося к познанию. А это невозможно без интереса, пробуждаемого любопытством.

Во время занятий медитацией осознанности дух любопытства присутствует неизменно: человек не расценивает приобретаемый опыт как хороший или плохой, приятный или неприятный, правильный или неправильный, желательный или нежелательный. Практикующий медитацию осознанности не облачается в мантию судьи, выносящего приговор в соответствии с определенными установками или частным видением мира. Напротив, он надевает на себя плащ исследователя. Поэтому, даже приобретая во время занятий медитацией осознанности какой-то опыт, вызывающий дискомфорт, он не характеризует тот как неприятный, а с любопытством наблюдает его в попытке познать его истинную природу. Все, абсолютно все исследуется и созерцается с равным интересом, без зацепки за то, что приносит удовольствие, и без неприятия того, что воспринимается как нечто неприятное. И поэтому практикующий медитацию осознанности также шаг за шагом вызволяется из тенет дуалистического ума с его привязанностью к тому, что нравится, и его отторжением того, что не нравится.

Практика медитации осознанности оказывает на человека очевидное воздействие.

Здоровье, энергия, жизненная сила

Мы уже видели это на примере исследований Герберта Бенсона, о которых поговорим подробнее при рассмотрении тех, что проводятся в клинике снятия стресса при Массачусетском университете группой именитых ученых, пионеров в области созерцательной нейробиологии.

Ясность ума, мудрость, креативность

Способность находить выход из сложных ситуаций и выявлять эффективные, креативные способы действовать в них – вот то, что в значительной мере развивается благодаря занятиям медитацией осознанности.

Удовольствие, радость, энтузиазм

Речь идет о чем-то идущем изнутри, а не снаружи, как следствие, оно не зависит от обладаемого, отвергнутого или от достигнутого профессионального статуса. Речь идет о чем-то намного более глубоком и утонченном, порождающем чувство благодарности жизни.

Успокоение, единодушие, умиротворение, внутренняя уравновешенность

В предыдущем разделе благодаря метафоре, в которой горькую жидкость вливали в сосуд с водой, мы уже видели, что медитация осознанности помогает превратить «стакан воды» в «десятилитровую емкость». Поэтому человек, приобщившийся к медитации осознанности, намного эффективнее сохраняет уравновешенность среди «бури». Двадцать пять столетий назад греки называли эту способность атараксией, а мы – в XXI веке – именуем ее стрессоустойчивостью.

Сопереживание, сострадание и сердечность

Сопереживание и сочувствие дают нам возможность понимать страдания других, и мы ощущаем порыв сделать что-то, чтобы уменьшить их. Сочувствуя, можно довольно жестко относиться к поступкам тех или иных людей, не нападая, не презирая, не унижая и не стыдя их.

Дуалистический ум, так любящий привязываться и отвергать, в качестве основного орудия использует суждение, являющееся, безусловно, результатом предварительных установок. Последние, в свою очередь, представляют собой результат определенного полученного опыта, который фиксирует в памяти не только какую-то последовательность произошедших событий, но и – это важно – воспоминания о том, как мы пережили эти события.

То, как это событие переживается, зависит от того, как оно интерпретируется. Я могу переживать некое фиаско, будучи погруженным в глубокую фрустрацию, ибо расцениваю его как очевидное подтверждение моей бездарности, либо могу воспринимать это как что-то, что произошло не так, как я ожидал, и поэтому я должен найти другой подход.

Дуалистический ум также называют надрессированным. Он постоянно пытается навязать свои суждения и отношение ко всему происходящему, а поэтому неспособен осознать то, что находится вне пределов его близорукого восприятия реальности. Это, к примеру, сильно влияет на человеческие взаимоотношения, так как не дает познать мир другого человека. Когда нашей жизнью управляет суждение, как легко иметь поверхностный взгляд на мир, не позволяющий понять то, что происходит на более глубоком уровне! Рассмотрим это на примере одной истории.

В Древнем Риме был сенатор по имени Кассий, которого другие сенаторы за спиной жестко критиковали, но перед ним выставляли себя его «друзьями».

Причина, по которой Кассия – человека, всегда отличавшегося своей мудростью и благоразумием, – так осуждали, заключалась в том, что он только что развелся с Еленой. Его супруга вовсе не была заурядной личностью: ее считали самой красивой, а также одной из самых богатых женщин Рима.

В довершение всего Елена родила сенатору сына, который, несомненно, должен был пойти по стопам отца. Никто не понимал, как такой, казалось бы, умный человек, как Кассий, мог совершить подобную глупость, разойдясь с женщиной, по которой вздыхало столько римлян.

Однажды трое сенаторов из числа наиболее жестко критиковавших Кассия оживленно болтали на одной из римских улочек. Мужчины развлекались, отпуская шутливые комментарии в адрес сенатора, которого некогда считали мудрецом, но который ныне казался им полным идиотом.

Все трое были так увлечены беседой, что не заметили, что Кассий, случайно прогуливавшийся рядом и издали увидевший своих «друзей», направлялся к ним, чтобы поздороваться.

Кассию показалось, что сенаторы говорят о чем-то секретном, поэтому он приблизился к ним, не обнаруживая себя, чтобы не прерывать их разговор. К своему изумлению, он услышал весьма суровые отзывы о себе от тех, кого до сей поры считал близкими друзьями.

Вдруг один из трех сенаторов заметил присутствие Кассия и, подумав, что тот, без сомнения, услышал многое из их беседы, сделал все, что мог, чтобы выйти из положения.

Оказавшись в столь неудобной ситуации, он попытался предупредить своих товарищей и поспешил начать разговор:

– Сенатор Кассий, рад тебя видеть! Почему ты не сказал нам, что ты здесь?

– О чем вы говорили? – спросил Кассий.

Будучи не в состоянии отрицать очевидное, сенатор, к которому он обратился, стал извиняться:

– Дорогой друг, ты должен понять, насколько мы были удивлены и обескуражены, когда узнали о твоем недавнем разводе с прекрасной Еленой. Мы не можем понять, как такой рассудительный и благоразумный человек, как ты, мог совершить подобное.

Кассий не ответил: он просто нагнулся, снял одну из своих сандалий и протянул ее сенатору, с которым беседовал, в то время как два других сенатора наблюдали за этой сценой в неловкой полнейшей тишине.

– Для чего ты даешь мне свою сандалию, Кассий?

– Просто скажи, на что она похожа.

Смущенный сенатор посмотрел на сандалию, врученную Кассием, и, проведя по ней пальцами, отметил, что кожа, из которой она изготовлена, была мягче любой другой кожи для обуви, которая ему встречалась.

– Несомненно, кожа чудесна, она сверхмягкая. Кроме того, золотая пряжка такой филигранной работы, что я впервые вижу нечто столь тонко отделанное и совершенное. Бесспорно, это самая лучшая и самая красивая сандалия, которую я видел в своей жизни, и, конечно же, самая необычная из тех, которые можно найти во всей Римской империи.

– Если это так, – ответил Кассий, – можешь ли ты или любой из вас, моих «друзей», сказать мне, в каком месте она мне жмет?

Похоже, что та столь безупречная сандалия была не очень удобной для ходьбы. Возможно, Кассий попытался объяснить сенаторам, что жить с Еленой было намного сложнее, чем они могли себе представить. То, что кажется чем-то, когда вы фиксируете свой взгляд лишь на форме, необязательно соответствует тому, что находится глубоко и является сущностью этого предмета. Эмпатия – это не то же самое, что симпатия.

Сопереживать кому-то ни в коем случае не означает соглашаться с тем, что этот человек чувствует или делает.

Сопереживание – это понимание мира, в котором живет человек, того, как он воспринимает окружающее и как чувствует себя, имея подобное восприятие. Сопереживание сопряжено с любопытством, интересом к познанию и умением смиренно выслушивать. Для того чтобы добиться этого, нужно уметь заглушать надрессированный ум, пытающийся убедить нас, исходя из своих аргументов и суждений, в том, что существует только одна точка зрения, доподлинно соотносящаяся с реальностью, и что эта точка зрения, конечно же (а как иначе?), наша.