Текст книги "Как учиться за рубежом бесплатно. Личный опыт студентов иностранных университетов"

7. Как получить от жизни всё и чего ждать от обучения

Если в процессе подбора программы и подготовки документов все было сделано правильно, то эти усилия дадут свои плоды – однажды в почте появится приглашение и будет необходимо принять окончательное решение и отправиться учиться. На год, два, три. Это довольно большой срок и важный шаг – этот этап впоследствии войдет в CV, на него придется ссылаться в последующих мотивационных письмах и применять в работе полученный за это время опыт. Поэтому нужно оставить себе пространство для маневра и силы на последний рывок, чтобы еще раз все изучить, убедиться, что об этом решении не придется жалеть, и морально подготовиться к обучению. Это глава о том, как справиться с ожиданиями, избавиться от иллюзий и провести время с пользой.

Чтобы иметь возможность выбирать, нужно отправлять несколько пакетов документов в разные места – столько, на сколько хватит сил. Не на всё придет положительный ответ, на каких-то программах со временем и при ближайшем рассмотрении могут обнаружиться неудобные условия. Поэтому, если до финишной прямой дойдет хотя бы два варианта обучения, над которыми можно будет всерьез поразмышлять, – это отличный результат. Теперь на первый план должны выйти вещи, которые до этого момента казались незначительными. Выбирать приходится не только стипендиальную программу и учебное заведение, но и место, где они находятся. Будет ли комфортно учиться в маленьком городе или, наоборот, в мегаполисе? Сколько стоят проезд и жилье и какой уровень жизни можно себе будет позволить в этом конкретном месте? Довольны ли студенты этой программой? Каков преподавательский состав и будет ли чем заняться, исходя из своих исследовательских интересов? Все это стоит уточнить и перепроверить еще раз – что-то может оказаться совсем не таким, каким оно представлялось или запомнилось в момент первоначального отбора. В случае с PhD выбор сделать намного проще – соискателю предлагается зарплата, а выбирать приходится из конкретных исследовательских центров и их научных тем. В любом случае, если в программе что-то сильно смущает уже на этом этапе, – дальше, скорее всего, это впечатление усугубится, и учиться будет непросто. В конце концов, кандидату делают предложение, а он может принять его или нет. И замечательно, если можно отказаться от одного в пользу другого.

Во всем развитом мире переезд с образовательными целями – это социально одобряемая эмиграция. Словосочетание «утечка мозгов», подразумевающее строго негативный процесс, появилось в результате попыток найти объяснение усиливающимся миграционным процессам в XX в. – тогда были описаны две конкурирующие между собой концепции: «растраты умов» (brain waste) и «обмена знаниями и опытом» (brain exchange)[30]30
  Леденева В. Ю. Интеллектуальная миграция: мировые и российские тенденции // Высшее образование в России. 2014. № 2.


[Закрыть]. Согласно первой концепции, интеллектуальная миграция – негативный процесс, приводящий к оттоку талантливых людей из бедных стран туда, где им предлагают лучшие условия. Эту распространенную точку зрения можно оправдать консервативным представлением о мире, поделенном на государства, где важную роль играют формальные границы и величие нации. В таком случае любые перемещения людей считаются дестабилизирующим фактором, а отъезд образованного человека – исключительного негативным процессом: образованный, талантливый, один из лучших представителей своего государства навсегда уезжает туда, где сможет помочь стране-сопернику стать еще сильнее. Так, богатые страны, привлекая лучших из лучших, становятся еще богаче, а бедные еще беднее. Но если рассмотреть это явление с позиции концепции «обмена умов», то такой обмен заложен в экономику любой страны, а сам процесс является двусторонним. Сочетание разных научных подходов, воспринятого в родной стране и осваиваемого в стране иммиграции, – например, фундаментальности российского образования и специализированности и хорошей оснащенности западного – позволяет достигать удивительных результатов. Например, мигранты причастны к 90 % всех новых идей, разработанных в США за последние полвека.

Как бы много ни было прочитано о стране обучения или каким бы высоким ни был уровень владения языком, переезд и начало обучения – это стресс. Всегда найдутся вещи, о которых никто не предупреждал или которые оказались гораздо более некомфортными, чем ожидалось. Помните про конкуренцию, которая традиционно существует в западных вузах. И не забывайте, что только в России принято развернуто отвечать на вопрос «как дела?», припоминая все не самые приятные происшествия своей жизни. В общем, готовьтесь к полной мобилизации своих ресурсов. Зато потом, скорее всего, окажется, что вы способны на гораздо большее, чем считали до этого.

Сам факт обучения за границей и получения диплома мало что значит (и это применимо к любому образованию – не важно, где и на каком уровне). Чтобы получить пользу от образования, нужно много работать, в том числе и устанавливая контакты с людьми. Нетворкинг – важная часть любого образования и хорошая возможность найти людей, с которыми в дальнейшем можно будет реализовать совместные интернациональные проекты.

Конечно, если вы прикладываете столько усилий для того, чтобы поехать учиться за рубеж, логично, если ожидания будут несколько завышены. Но в каждой стране, в каждом вузе есть свои слабые места – уровень бюрократии может оказаться выше, чем можно было себе представить, про ваше место в общежитии могут забыть, а преподаватель окажется с таким акцентом, что поначалу совсем не будет шансов понять его. Единственное, что известно точно, – это что все будет по-другому. Отбросьте иллюзии и надежды на качественно лучшую жизнь и приготовьтесь получать удовольствие от новых впечатлений.

Переехать жить будет возможно в случае, если, во-первых, стипендиальная программа не предписывает возвращения в родную страну после окончания обучения. А во-вторых, если выпускнику действительно там понравилось и он, выражаясь словами Ричарда Флориды, знает, как «укорениться», или уже это сделал – нашел работу или даже устроил свою личную жизнь. Но чаще всего это уже не имеет никакого отношения к образованию и совсем другая история. При этом опыт показывает, что получение образования за границей – не самый удобный способ для перемены места жительства, но самый энергозатратный.

Современные миграционные процессы сейчас претерпевают серьезные изменения. Важное место занимает временная интеллектуальная миграция – люди едут учиться, работать, прилагать свои таланты там, где это возможно сейчас, меняют место жительства каждые несколько лет и нередко возвращаются назад.

В своем выступлении на TED инженер, педагог и предприниматель из Ганы Патрик Оуа рассказал о том, как он принял решение оставить хорошую работу и вернуться в свою страну[31]31
  Patrick Awuah, “How to educate leaders?” https://www.ted.com/talks/patrick_awuah_on_educating_leaders.


[Закрыть]. Все началось с того, что в 20-летнем возрасте Патрик отправился учиться по гранту в Суортмор-колледж в США, штат Пенсильвания, и после обучения остался работать в Microsoft, где провел почти 10 лет. Было время, когда он думал, что если покинет компанию и уедет обратно, то потеряет все. Однако, став отцом, он понял, что для него важно то, что происходит в Африке, и он хочет внести свой посильный вклад в ее развитие. Проанализировав проблемы своей страны, Патрик понял, что с его опытом работы наиболее логичным решением будет разработать проект в области образования. Так, последние два года в Америке Патрик учился по программе MBA и вынашивал план основания университета уровня Лиги плюща у себя на родине. Так, в 2002 г. был основан Университетский колледж Ашеси (Ashesi University College), в котором можно учиться по одной из шести программ бакалавриата, получить навыки критического мышления, работы в команде и применения новых технологий. Все студенты изучают программирование, здесь поровну студентов и студенток и налаженное международное сотрудничество – более 12 университетов-партнеров, куда можно поехать учиться по обмену, 20 % иностранных студентов из других стран Африки, а выпускники работают и живут в более чем 30 странах. Так Патрик вспоминает свое обучение и последующее решение о возвращении:

«Это был глоток свежего воздуха. Преподаватели не заставляли нас заучивать информацию и пересказывать ее, как это было в Гане. Они хотели, чтобы мы мыслили критически. Они хотели, чтобы мы рассуждали. Они хотели, чтобы нас интересовали социальные проблемы. На занятиях по экономике я получал хорошие оценки за понимание основ экономики, но тогда я осознал нечто более важное, а именно то, что лидеры Ганы принимали поразительно неверные решения, которые привели нашу экономику к краю пропасти. ‹…› Я так и не понял до конца, что со мной произошло в Суортморе. У меня были подозрения. Но я так полностью и не осознал это до тех пор, пока не пошел работать в Microsoft. Я был частью команды – думающей, учащейся команды, чьей задачей была разработка и введение в эксплуатацию нового программного обеспечения. Это было прекрасно – быть частью той команды. Я понял, чтó все же произошло со мной в Суортморе; эта трансформация – умение встретить проблемы, сложные проблемы, и разрабатывать решения для этих проблем. Умение создавать – самая восхитительная вещь, которая может случиться с человеком. И я был частью этого. Пока я работал в Microsoft, годовой оборот компании вырос больше, чем ВВП Республики Гана. И, между прочим, он продолжил расти. Отрыв только увеличился с тех пор, как я ушел. Это произошло благодаря людям, которые там работают, – целеустремленным, творческим, имеющим свободу действий. Но также оказывали влияние некоторые внешние факторы: свободная рыночная экономика, торжество закона, инфраструктура. Все это было предоставлено структурами, управляемыми людьми, которых я называю лидерами. Эти лидеры не появились внезапно. Кто-то подготовил их для работы, которой они сейчас занимаются. Пока я работал в Microsoft, произошла интересная вещь – я стал отцом. Впервые Африка значила для меня больше, чем когда-либо прежде. Потому что я понял, что состояние Африканского континента будет иметь значение для моих детей и внуков. Состояние мира зависит от того, что происходит в Африке. В тот раз я испытал то, что я называю “предсредневозрастной кризис”. Мне показалось, что я иду в неправильном направлении и должен был быть дома, помогать. Я не мог просто остаться в Сиэтле, растить детей в благополучном районе и чувствовать себя удовлетворенным. Я не хотел, чтобы мои дети росли в таком мире. Так что я решил проявить активность, и первое, что я сделал, – вернулся в Гану и пообщался со многими людьми, пытаясь в действительности понять, каковы реальные проблемы страны. Каждый раз всплывали три вещи: коррупция, бестолковые структуры и люди, которые ими управляют, – лидеры. Я был испуган, потому что, когда видишь эти три проблемы, они кажутся очень сложными. Некоторые могут даже сказать: “Послушай, даже не пытайся…” Но что касается меня, я задался вопросом: “Что ж, а откуда эти лидеры приходят? Что именно в Гане производит лидеров, которые настолько неэтичны и неспособны к решению проблем?” Я решил взглянуть на то, что происходит в нашей системе образования. Оно осталось таким же – обучение по шаблону – от начальной школы до вуза. Очень мало внимания уделено этике. Типичный выпускник университета в Гане имеет скорее чувство превосходства, нежели ответственности. Это неправильно. Так что я решил заняться этой конкретной проблемой. Вот что я делаю теперь. Я пытаюсь перенести мой опыт из Суортмора в Африку. Я хочу, чтобы в каждой африканской стране был колледж, где учили бы по системе Liberal Arts. Я думаю, это могло бы привести к большим изменениям».

Обучение за границей – опыт, который не может не поменять человека. Кто знает, как изменятся ваши взгляды за это время и чего захочется в дальнейшем. Будьте готовы ко всему.

Часть II
Вдохновляющая

8. Письма из-за границы: реальные истории, рассказанные самими героями

В эту книгу вошли истории студентов об их опыте обучения за границей, рассказанные с 2011 по 2017 г. для сайта «Теории и практики». Это всё истории реальных людей – их профили можно найти в социальных сетях и убедиться в том, что они здравствуют и продолжают работать над своими проектами.

Эти письма – способ показать, как могут отличаться образовательные траектории разных людей и что чаще всего то, какими они будут, зависит не от заданных условий, а от принятых по ходу дела решений.

Повод для особенной гордости – это то, что удалось заново найти практически всех героев, которые дали интервью в самом начале, в 2011–2012 гг. Обучение в этих учебных заведениях устроено все таким же образом (хотя не обошлось без пары исключений), и поэтому информация по-прежнему актуальна, но все-таки с того времени прошло более пяти лет, и этот срок позволяет узнать, как образование за границей может повлиять на жизнь и какое именно воздействие оно оказало в каждом конкретном случае. Новые истории «старых» героев собраны в отдельную главу – в примечаниях мы указываем, где прочитать продолжение истории, будьте внимательны.

Так как истории отредактированы минимально, обратите внимание, что мы не стали актуализировать и цены – перед тем, как начать читать интервью, можно посмотреть в примечании, когда именно эта история была рассказана.

Письма подобраны таким образом, чтобы каждый человек мог найти близкую для себя специальность и узнать, как обстоят дела именно в этой сфере, а также прочитать письмо из интересующей страны – по самым популярным направлениям было взято по 2–3 рассказа. Их можно читать по очереди или выборочно – не важно, вдохновение настигнет в любом случае.

И естественно, мнение героев рассказов может не совпадать с мнением автора книги. Но каждый рассказ – это личная история, которая с кем-то произошла. И именно поэтому автор любит каждую из них как свою.

Exhibition Design Institute[32]32
  Официальный сайт вуза https://pbsa.hs-duesseldorf.de/.


[Закрыть] – совместный проект факультета дизайна Fachhochschule Düsseldorf и Школы архитектуры Петера Беренса. Два небольших, даже можно сказать камерных, учебных заведения совместными усилиями сделали еще более камерное подразделение, специализирующееся на выставочном дизайне. Процесс обучения выстраивается вокруг научной, исследовательской и проектной работы.

Люся Сотникова, 25 лет[33]33
  Интервью впервые опубликовано в 2011 г. Продолжение истории Люси в главе 9.


[Закрыть]

Уровень: магистратура

Сфера: выставочный дизайн

Я учусь на Master Exhibition Design в Exhibition Design Institute. Это новое направление, и поэтому многие интересуются, учат ли меня чему-нибудь, кроме того, «как развешивать картины». Выставочный дизайн дает достаточно широкий спектр специализаций – можно уйти в практическую и крайне коммерческую сферу шоурумов и стендов для ярмарок, стать куратором, заняться теорией и т. д. Когда я выбирала место, где продолжить свое образование, меня привлекала возможность оказаться внутри арт-сцены, а также возможность путешествовать и видеть вокруг себя заинтересованных людей. Все мои ожидания оправдались, причем в гораздо бóльших масштабах, чем я ожидала изначально.

Вообще все началось с того, что я решила поискать в Германии школу, чтобы продолжить свое образование. Еще в России самыми интересными для меня были проекты фестивалей и выставочных пространств. Поэтому я стала гуглить что-то в этом русле по ключевым словам. Вторым критерием отбора школы был город: я хотела учиться в Берлине, Кельне, Дюссельдорфе или Гамбурге, потому что в этих городах достаточно хорошо развита арт-сцена. Когда я нашла школу в Дюссельдорфе по интересующему меня направлению, тут же написала письмо в международный отдел с вопросом о стипендиях для иностранцев. Из ответа следовало, что стипендий для граждан России у них нет, есть лишь возможность обмена между школами-партнерами, но для этого нужно было учиться в Москве. Поэтому единственным вариантом для меня была стипендия DAAD.

Пока я еще училась в Волгограде, каждый год я интересовалась этой грантовой программой, но для моей специальности необходимо было получить диплом в России. Когда я в очередной раз зашла на сайт DAAD, то с удивлением обнаружила, что подхожу для стипендии по всем критериям. Только список необходимых документов был очень длинным, а время для подачи заявки – пара недель.

Cамым сложным пунктом было получение бумаги от профессора, в которой он бы утверждал, что хочет с тобой работать, – мне было сложно понять, как это можно провернуть, не зная профессора заранее. С этим вопросом я также обратилась в международный отдел школы. Затем я послала мотивационное письмо и портфолио рекомендованному профессору с просьбой предоставить мне этот документ. Для сбора всех остальных документов пришлось пройти через ряд бюрократических препятствий, но это уже было не так драматично, как переписка с профессором. Получить стипендию реально, если очень внимательно подойти к сбору документов, вплоть до того, что положить их нужно в том порядке, как указано в требованиях к претендентам на стипендию. Ну и не стоит забывать про качество портфолио.

До этого я закончила Волгоградский государственный архитектурно-строительный университет. Там я два года училась на градостроительном факультете, два на архитектурном и еще два – на факультете дизайна. Помню только последний дипломный год, который провела в подвале своего университета, проектируя и играя в самодельный настольный теннис.

Сильной стороной в России для меня была насыщенная программа. Если бы предметы можно было выбирать, то я, скорее всего, так и не узнала бы сопромат, акустику и многое другое. Я рада, что под конец обучения у меня сложилась достаточно объемная картина мира. Второй сильной стороной я считаю работу аналоговыми методами, необходимость изучать рисунок и живопись. В Германии хорошо рисуют в основном иллюстраторы, а архитекторы и дизайнеры не всегда могут быстро выразить мысль на бумаге.

Слабой стороной российского образования я считаю авторитарность преподавателей, которые выстраивают стену между собой и студентами, а на занятиях находятся от звонка до звонка. Еще нужно отметить плохую техническую оснащенность, отсутствие интернета, медленно работающие библиотеки, устаревшую информацию. Например, на лекциях по конструкции и материалам давались откровенно старые данные, а когда я упомянула в своем дипломе такой материал, как полупрозрачный бетон, – надо мной откровенно посмеялись, хотя этому материалу на тот момент было уже несколько лет.

Самая большая разница, которая сразу же бросается в глаза, – это мотивированность немецких студентов и желание профессоров работать. В России часто было зазорным сделать больше, чем надо, проявить интерес или выполнить что-то не по шаблону. В Германии студенты заинтересованы получить не диплом, а качественное образование. Поэтому библиотеки всегда наполнены, вообще никто не прогуливает занятия. Кажется, что люди здесь более взрослые и сознательные по сравнению с русскими студентами, которых, такое чувство, родители за руку водят в институт и сторожат, чтобы те не убежали.

Здесь же мне нравится, что студенты вправе использовать все помещения по своему усмотрению. Кабинеты, как правило, открыты, все стены завешаны объявлениями, в туалетах вообще все расписано и заполнено какими-то инсталляциями. Мне кажется, такая свобода, которую дают студентам в Германии, как раз и сдерживает их, в противовес постоянным запретам всего в России, когда хочется сделать хоть что-то, чтобы сломать систему. В столовой всегда продается пиво, а в комнате отдыха можно найти бутылки из-под вина, но я ни разу не видела пьяного студента и не слышала каких-то упреков от профессоров на эту тему. То есть это все совершенно иначе выглядит, опять же из-за того, что студенты хотят учиться, а не отбывать срок, косить от армии или искать себе мужа.

У некоторых моих одногруппников получается умещать все выбранные курсы в рамках двух дней в неделю. Я в основном бываю в школе каждый день. Ни одно занятие не начинается раньше 10:00–11:00. Ежедневные лекции в 8:00 были для меня самой сложной частью обучения в России. Итак, я просыпаюсь где-то в 9:00–10:00, завтракаю и еду в университет. По дороге что-нибудь читаю в метро или доделываю эскизы – время в дороге является чуть ли не наиважнейшим в моем обучении.

Перед входом в универ обычно торчит целая толпа студентов, среди которых обязательно есть знакомые. Поэтому даже в случае сильного опоздания я пью кофе и болтаю на разные темы где-то полчаса перед началом учебы. Все курсы, которые я выбрала в этом семестре, больше похожи на консультации и групповые обсуждения, поэтому они имеют довольно размытые рамки начала и конца. К какому-то моменту набирается критическая масса студентов и начинаются жаркие обсуждения, а занятия могут окончиться и в 22:00, профессора обычно никуда не торопятся, студенты тоже.

В течение дня я просто «варюсь» в своем универе: обсуждаю проекты с профессорами, в свободное время сижу в библиотеке, мастерской, комнате отдыха, рабочей комнате (для студентов моего направления выделено специальное помещение) или на поляне перед универом. Домой я возвращаюсь обычно в 21:00–22:00. Но бывают дни, когда я не хожу в университет, а целиком посвящаю их работе в городе – делаю наброски, фотографии для проектов.

Сейчас я работаю над проектами для курсов этого семестра. Делаю выставочный стенд своего института для ярмарки образования, работаю над концепцией выставки живописи и скульптуры, которая пройдет в мае в Дюссельдорфе. Самые большие ожидания я возлагаю на результаты от двух курсов. Один из них – у Фраук Вилькен, там я делаю две скульптуры, а другой – курс, посвященный медиа и документации акций в общественных пространствах, где я вместе со Стефанией, моей знакомой из Колумбии, делаю скрытые скульптуры, которые размещаются в городе и проявляются лишь при стечении определенных обстоятельств.

Самые интересные профессора – те, которые приходят лишь на один семестр. Обычно это практикующие архитекторы, дизайнеры или художники. В прошлом семестре, например, был Томас Виллемайт из Graft, еще в моей школе бывали SANAA и Матали Крассет. В этом семестре приедут Шинносеке Сугисаки и Юшимару Такахаши. Но и среди постоянного состава есть профессора, которых я считаю привлекательными для студентов, – Филипп Тойфель (да, его фамилия переводится как «дьявол»), Херман Веркек и Харальд Фукс.

Там, где я учусь, платное образование. Мне приходится платить €240 в семестр (эта сумма включает в себя еще и проездной билет). Из бонусов статуса студента самый ощутимый – финансовый. Я получаю стипендию DAAD, €750 в месяц – этого мне хватает на жилье, еду, материалы и путешествия. Стипендия – это очень хорошая штука, без нее ничего бы и не было. Живу я в общежитии – блок состоит из двух комнат, одна из которых моя, а кухню и ванну делю с соседкой. Кстати, по странному стечению обстоятельств, моя соседка из Волжского[34]34
  Город, расположенный рядом с Волгоградом.


[Закрыть]. Все остальное тоже доступно: вход на все концерты в Tonhalle стоит всего €5 против €20–60 за обычный билет, есть скидки в музеи, а если бы я изучала искусства, то вход вообще был бы бесплатным. И еще из бонусов – связи: будучи студентом, быстро обрастаешь знакомыми, потому что почти каждый день кто-то из одногруппников устраивает вечеринку или ужин у себя дома, где ты знакомишься с новыми людьми, которые, в свою очередь, приглашают тебя на свои вечеринки.

Главное, чему я научилась здесь, – это верить в себя и расслабляться. Мне кажется, это связано с тем, что здесь никто не давит фразами типа «уже поздно начинать» и «шанс упущен». Метод кнута очень популярен в России, но на меня он не действует, а напрочь убивает все остатки мотивации. А вообще учеба за границей вынуждает студента искать новые способы коммуникации. Когда я начинаю объяснять какую-либо идею, не думаю о том, хватит ли мне лексического запаса.

Вообще, языки – это очень важный фактор. Рассказы знакомых на тему «мы говорили на смеси русского и немецкого» меня никогда не впечатляли. Безусловно, имея начальный уровень, можно купить кофе или объяснить на пальцах, как тебя зовут. Не исключено даже, что первые минуты подобного разговора на уровне жестов и непонятных словообразований доставят удовольствие обоим участникам диалога. Но, безусловно, этого недостаточно для образования и даже общения на вечеринке. Я учила немецкий в школе, затем, чтобы начать на нем говорить, пошла в Goethe Institut и еще год изучала его на курсах подготовки к международному экзамену по немецкому в ВолгГАСУ. На экзамене я получила DSH3, что является высшим баллом[35]35
  Соответствует уровню С2 для английского языка.


[Закрыть]. Но я все же волновалась перед поездкой, что мне будет сильно не хватать немецкого.

Кстати, меня больше всего пугала проблема языка и бытовухи (не умела раньше готовить). Но когда я приехала, не ощутила трудностей ни с тем, ни с другим. Это странно, но проблемы с языком у меня начались спустя несколько месяцев – я вдруг ощутила полную неспособность объяснить свои идеи для проекта.

Помимо немецкого я знаю только английский, и иногда мне было сложно переключаться между немецким и английским. Программы магистратуры, как правило, предполагают использование английского языка. Мой знакомый изучает физику в Дюссельдорфском университете, на его факультете всего четыре иностранца. Но так как это международная программа – все лекции на английском. Иногда я очень уставала от немецкого в своей школе и даже один реферат сделала на английском. С этим не возникало проблем, профессора с удовольствием переходят на английский. И опять же вспоминается Россия, где никто не знает английский, хотя все кандидаты наук и обязаны его знать.

Сейчас я не испытываю трудностей при смене языка, даже в рамках одного предложения. Получается, что я говорю дома на русском – с соседкой и друзьями из России по Skype, в институте и городе – на немецком, а еще у меня очень много друзей из других стран, с которыми я ежедневно говорю на английском. Для занятий приходится очень много читать и быстро перерабатывать материал – для этого тоже необходим язык. Это для тех, кто считает, что архитектор может что-то нарисовать и по этому рисунку все будет понятно. Но, прежде чем нарисовать, нужно знать, о чем это будет, а для этого нужно переработать много информации. Кстати, если в книгах на немецком есть цитата на английском или французском, то она чаще всего не переводится.

У меня есть планы вернуться в Россию. Тут особенно сильно ощущается разница в подходах, образе мыслей и ассоциациях на Западе и Востоке. Оригинальность мышления и индивидуальность являются основой моей деятельности, поэтому, естественно, я хочу вернуться для того, чтобы «пропитаться русским духом». Хотя последняя поездка домой меня несколько разочаровала, потому что моих ровесников интересуют, кажется, лишь они сами.