Текст книги "Директория «Мусорщик». Книга 1. Ра"

– В этой вони? Полмира? – недоумевала я.

– Безусловно! Вонь – это мелочи, – уверил он.

– Где-то я уже это слышала. А что не мелочи?

– Это самое противоречивое место на Земле сейчас. Сложное, странное, где хочется каждый день кричать: «Не-е-е-е-т!» Здесь чувствовать получается по-настоящему. Понимаешь? – спросил он.

– Я по-настоящему пока лишь вонь чувствую… – призналась я.

Дверь на мостик открылась, выглянула та самая выцветшая женщина, которую полнила и уродовала форма экослужбы.

– Время утренней прогулки закончено. Просьба вернуться в комнаты, пора приниматься за учёбу.

– Строгая воспитательница, – прошептала я, наклонившись к самому уху своего нового приятеля.

– Домомучительница, – ответил он мне шёпотом.

Мы засмеялись и покорно разбрелись по комнатам, которые оказались в разных концах коридора.

* * *

Я спешила бросить историю и взяться за правила цензурирования, но не тут-то было – система отказывалась покидать начатый ранее раздел. Требовала, чтобы я доучила материал и сдала тест по истории, прежде чем «прыгать» на другую тему. И тут несвобода!

В сердцах я написала письмо тьютору[5]5
  Тьютор – наставник (от англ. tutor).


[Закрыть] о том, что мне никто не сказал про мостик, про телефон, который отдадут после прохождения раздела «Цензурирование», про свет, который должен всегда гореть. Негодовала, что меня притесняют, нарушают мои права, и требовала, чтобы мне дали пройти раздел «Цензурирование» сейчас же, потому что я очень хочу поговорить с мамой. Через пять минут после отправки моего гневного сообщения внутренний телефон противно закурлыкал. Звонил тьютор – по голосу бабушка больше ста лет. Она очень доходчиво объяснила, что курс подразумевает последовательное изучение пунктов и для меня не будет сделано никаких исключений. Выучу, сдам историю и потом хоть цензурирование, хоть права, хоть географию, а пока так. Точка.

С самого детства от чувства несправедливости у меня темнело в глазах, я даже в обмороки падала. Сейчас стало совсем темно. Чтобы расслабиться, натянула прорезиненные скалолазные тапки и принялась карабкаться по мебели, по стенам враспор в узкой прихожей, как паук. Мышцы приятно загудели, вспомнили лучшие времена. Я справлюсь с любой дрянью, мне по силам!

Снова включила кино про историю. Бегунок стоял на позиции «Конец фильма». Выходит, пока я спала, кино «смотрелось» само собой. Какая прелесть! Что там дальше было, мне и так прекрасно известно из школьной программы. Повоевали. Гражданские войны, войны между странами за чистые территории и запасы воды. Устали. Изменили устройство мира: страна теперь определяется не по национальному признаку, а по основным убеждениям граждан. Ввели экологическое образование, экологическую полицию, экологические законы, которые стали превыше всего и теперь объединяют всех. Экоупаковка, экомышление, экослужба моя любимая и прочее бла-бла-бла. И поскольку как раз к этому времени была освоена технология быстрого и недорогого перемещения в пространстве, то приняли решение переместить резервацию со старым хламом в какую-нибудь дикую степную местность. Скинулись всем миром и вывезли сюда мусор. И меня вывезли тоже сюда, хотя вполне могли вместо этого заставить посмотреть этот самый фильм с картинками и сводить в виртуальную инсталляцию того времени. Пара не тех слов – и вот я здесь. Та-да-а-а-а-м! И заставляют всё это учить по новой.

Дальше шла текстовая теория, за ней – годы и фамилии. Ненавижу этот блок обучения! Никчёмная бесполезная информация для издевательства. Села выписывать. Пустая трата времени. Спина заболела от долгого сидения. Программа перешла в режим самоблокировки, не давала мне продолжать, требуя прервать обучение и отдохнуть. Я поднялась, походила по комнате взад-вперёд, повставала на руки, потом на «мостик», пару раз залезла до потолка в коридоре и снова села писать в шпаргалку глупые даты. «Основание резервации “Мусорщик”, 2168 год, Нил Соммет. Возведение стены, 2215 год, Ангель Мор. Устав резервации “Мусорщик” в его последнем прочтении…» Надоело. Долистала до конца, не читая. Стал доступен тест. Похоже, эту программу разработали пару веков назад, она была явно туповата для современности. Простейшие вопросы вперемешку с датами и фамилиями. Так, скоро обед, надо поторопиться. 72 %. Сдала! Оказывается, надо всего 60 % набрать, и можно было вообще не заморачиваться фамилиями и датами. Со злости я со всего размаха швырнула блокнот в стену. Ещё полдня моей мусорной жизни, выброшенных в мусорную корзину!

* * *

До обеда оставалось ещё почти полчаса. Тот случай, когда головой понимаешь, что в столовой будут новые люди, «встретят по одёжке», и полагается постараться, чтобы позиционировать себя так, как учили, но нет ни сил, ни желания. После всего, что со мной произошло в последние дни, какая разница, кто и как тут меня примет? Мерзотное место, мерзотные правила, мерзотный корм и оттого мерзотное отражение в зеркале. Я подтянула маску так, чтобы своим краем она касалась синяков под глазами. Теперь картинка стала законченной – моим красным глазам было на что опереться. Но чего-то всё равно не хватало. Повертелась перед зеркалом, распустила волосы. Нет, маска совсем не идёт к распущенным, больше на дешёвый фильм ужасов похоже. Собрала высокий хвост – очень здорово получилось, задорно. Уши розовые торчком. Хорошо со светлой маской контрастируют и под цвет красных глаз. Был бы телефон – сделала бы селфи. Где же ты, мой дорогой любимый телефончик? Может, не ходить на обед, а заняться сдачей «цензурных правил»?

Нащупала в кармане комбинезона булки, что припрятала ещё утром. Достала их: изрядно помятые, неприглядные на вид, пресные на вкус, и чем запивать – непонятно. На мониторе тут же вылез аларм[6]6
  Здесь: предупреждающее сообщение на экране компьютера (от англ. alarm).


[Закрыть], красная надпись: «Нарушение правил. Питаться разрешено ТОЛЬКО в специально отведённых для приёма пищи местах!» в сопровождении отвратительного звука электронной сирены. И что? Что мне теперь делать с этими несчастными булками? От неожиданности я их проглотила, как утка, не жуя, и почти инстинктивно прижалась к стене.

Прибежали двое в красных комбинезонах. Прокрутили видео с камер, чтобы убедиться, что булки я съела. Потом заставили прочесть вслух на их планшете «Правила пользования зданиями и сооружениями».

• Поддерживать чистоту. Мусор сортировать. Сдавать ежедневно;

• Сообщать о своём отсутствии на протяжении более чем одних суток в службу контроля помещений;

• Питаться только в специально отведённых местах;

• При желании организовать кухню убедиться, что она сертифицирована в соответствии с правилами ГОСТ 1868К12/377;

• Проверка соответствия помещения нормам проживания производится раз в 6 месяцев. В случае нарушения сроков проверки доступ в помещение блокируется;

• Чистую воду использовать только в режиме разрешённого Правилами дозирования;

• Соблюдать режим герметичности. Окна не открывать. Вход и выход в/из помещения производить только через герметичные шлюзы;

• Питьевую воду хранить только в одноразовых флаконах для индивидуального потребления;

• Запас антисептика поддерживать в соответствии со сроком годности;

• Покидать помещение только при наличии обязательного набора: вода, антисептик, заряженный прибор «Антикрыс»;

• Курение допускается в специально отведённых зонах;

• Запрещено разводить растения внутри помещений. Выращивание возможно только в специально отведённых местах;

• Запрещено держать домашних животных, рептилий, рыб, насекомых.

– Эти-то чем провинились? – не удержалась я от возмущения. – Как в этом аду ещё и без домашних животных?!

– Нельзя. Здесь крысы.

Человек в красном, похожий на женщину, заговорил со мной тоном воспитательницы детского сада как с ребёнком, который не понимает элементарных вещей.

– Крысы не любят конкуренции. Если заведёте зверька, то они его учуют, вылезут и сожрут, когда пойдёте с ним на прогулку, – пояснила она.

– Это как же сожрут, если я буду его оберегать? – сопротивлялась я.

Они оба подняли глаза под прозрачными масками и уставились на меня в упор так, словно я чудо чудное. Потом «воспитательница» запустила видео на своём планшете и сунула его мне в руки.

Девушка идёт по улице и ведёт на поводке чудесного «улыбающегося» шпица. Вдруг прямо перед ними растрескивается земля, из этой трещины быстро вылезает огромная крыса, в пару раз больше шпица, и утаскивает визжащего от ужаса и отчаяния пса под землю. Поводок-рулетка продолжает с бешеной скоростью раскручиваться в руках хозяйки, а потом резко возвращается назад с куском ошейника и застрявшим в нём клоком рыжей собачьей шерсти. Девушка отбрасывает поводок, садится рядом с проломом на корточки, закрывает лицо руками и начинает плакать.

Серый короткошёрстный кот лежит на лужайке у дома. Вдруг он замечает движение в кустах неподалёку, подрывается бежать, но кота, как волка, окружают и загоняют большущие крысы, каждая размером со взрослую собаку. Он пытается отбиваться, но кровожадные грызуны перегрызают ему шею и утаскивают с собой в кусты.

– Это кино? 3D моделирование возможной реальности? Фильм ужасов? – прошептала я, ошарашенная реалистичностью увиденного.

– Нет, зачем же? Здесь зона, свободная от MultiD моделирования. Старые записи с камер видеонаблюдения. Так что уж поверьте, крысы справятся. Не в одиночку, так толпой, и не нужно их дразнить, – ответил мужчина.

– А рыбки-то чем им не угодили? – спросила я.

– Есть статистика: прорвутся в дом и сожрут. Стены испортят или полы прогрызут и сожрут. Ты как с луны свалилась. Вам же говорили, что нельзя? – недоумевал он.

Я сглотнула и поняла, что обед мне сегодня не светит. Булки стояли поперёк горла, в котором от жестокости увиденного случился спазм.

– Попить бы, – жалобно попросила я.

Женщина в красном открыла квадратную дверцу в стене, выкрашенную по краям в жёлтый цвет. Я-то вначале думала, что это щиток с разводкой электричества. Оказалось, там был одноразовый запас воды, чего-то жёлтого, тоже во флаконах, и противогазов. Там же стояла аптечка, совсем как автомобильная, и ещё какой-то свёрток.

– Жёлтый – антисептик, бесцветная – вода. Не перепутай, – сказала она.

– А антисептик зачем?

– Руки обработать, рану, если поранишься нечаянно. Ты в «Мусорщике», и в кармане надо носить не булки, а антисептик. Ты вообще помнишь первый инструктаж? Хоть слово? – спросил мужчина.

– Нет, – призналась я, хотя было непонятно, какой инструктаж он имел в виду.

Спорить с ними не было сил. Я сгребла все пять жёлтых флаконов и рассовала по карманам. Женщина тут же заполнила освободившиеся места новыми бутылочками. Голова кружилась, я с трудом добралась до кровати и свернулась калачиком, поджав ноги. Крысы. Огромные крысы, которые едят котов и собак. Наяву. Я и ужасные крысы! Мир летал перед моими глазами.

– Вы всё поняли? Тогда распишитесь, – она подсунула мне планшет и стилус, – полностью фамилия, имя. Да что ж вы такая хиленькая, деточка, как вы у нас работать-то будете? Кто только таким, как вы, разрешение даёт на работу! Отправить вас надо на Большую землю.

– Надо, но я отбываю, – выдавила я с трудом, – впечатлительная.

– Ох! – испугалась женщина моему полуобморочному состоянию.

Мужчина сказал:

– Набирай «трёшку», так её нельзя оставлять.

– Да вижу. Я всё по инструкции, ни на шаг ведь не отступила, – оправдывалась женщина плаксивым голосом.

Видимо, из-за меня у неё будут неприятности…

– Нет, смотри, у неё нет зелёной метки, значит не было инструктажа. То есть ей нужно было первичный сделать, а ты с ней, как со злонамеренным нарушителем, визуализациями!

– Ох! Так откуда ж я знаю, что такие бывают? – снова заохала женщина.

– А должна знать, пора бы! Если их по одному привозят, то без инструктажа. Ждут, пока соберётся группа хоть десять человек, бюджет экономят. Она, выходит, случайно накосячила, по незнанию, – сказал мужчина ей, а потом переключился на меня: – Ты не бойся. Таких крыс уже давно нет, здесь безопасно, но продукты всё равно нельзя хранить в комнатах.

– Да как же так можно! – переживала женщина. – Она, бедняжка, не знала даже, где в номере вода!

– Финансирование не предполагает персонального инструктажа, – строго ответил мужчина.

– Ну так хоть бы программный сделали! Смотри, у неё уже три раза были: врачи, спасатели, мы. Сэкономили, мать их…

К их ругани примешался голос моей любимой врачихи с легендарным детским чемоданчиком. Сейчас уколет, и всё пройдёт.

Глава 7

Сколько я уже находилась здесь? Была ли я вообще когда-нибудь хоть где-то ещё? На часах было пять утра, во рту оставался сладковато-противный привкус лекарств. Комната по контуру была подсвечена дежурным зеленоватым освещением. Я проспала вчера и проснулась раньше, чем сегодня? Тело было тяжёлое, хотя я явно похудела за эти дни. Что-то же вчера было очень хорошее, так мне казалось спросонок. Слова женщины в красном про то, что я слишком слабенькая для этого места, не злонамеренная, звучали обнадёживающе.

Спать в одежде было неприятно. Поспешила стянуть с себя вчерашние джинсы и майку, достала воду из щитка на стене. Двигаться не было сил – тело ещё не проснулось. Вернула его в кровать, закрыла глаза, но сон не приходил. Нет. Валяться и ничего не делать совсем не хотелось. Всё-таки у меня была не комната – у меня была камера. От кровати до стола с компьютером можно было сделать ровно один шаг. Хоромы. Интересно, если это самое дно, можно ли от него оттолкнуться? «В любой самой сложной безвыходной ситуации нужно найти доступные тебе позитивные изменения и двигаться в их направлении», – вспомнила я школьный курс выживания. Если сегодня пройду правила цензуры, то смогу поговорить с мамой. Мне вернут телефон, а в нём друзья, братья, Джеки и Мур, картинки, музыка. Моя музыка, без которой мир совсем не звучит. Вернут всю мою жизнь! Предвкушение хорошего повлекло за собой, я перелезла из кровати в кресло и принялась за учёбу.

Правила взаимодействия с миром за стеной гласили: «Резервация является зоной с особыми условиями существования и обитания, правила которой направлены на сохранение уникальной экологической и правовой систем, инфраструктуры и научной базы, что обусловливает представленные ниже нормы и ограничения.

Запрещено в любом виде описывать, фиксировать на фото, видео, multidimensional носителях данные о:

• местоположении, архитектуре, ландшафте, природе, флоре и фауне, географических и погодных условиях;

• быте, правилах и нормах поведения, использования информации, мероприятиях;

• учреждениях, зданиях и сооружениях, адресах и геопозициях;

• экономике, предприятиях, станках и оборудовании, технологических процессах;

• медицине, медицинском обслуживании и оборудовании;

• транспорте, транспортных средствах и линиях;

• дизайнерских решениях, искусстве, питании, спорте;

• политике, особенностях уголовного, трудового, экологического, межполового права.

Запрещено использование названия и символов резервации для создания брэндов, логотипов, групп, псевдонимов.

Запрещены любые оценочные суждения в отношении резервации в целом и её деталей в частности. В том числе запрещено передавать за пределы резервации собственные интерпретации восприятия окружающей действительности, делать фото и селфи на фоне любых объектов внутри резервации, передавать звуки, запахи, реакции вашего организма, температурные режимы, кинестетические ощущения.

При создании селфи, видеочатов, чатов необходимо использовать спецфункции монохромного фона.

Все виды внешних коммуникаций происходят с задержкой, так как любая передаваемая за пределы резервации информация подлежит двойному фильтру контроля: робот-контроль и персонализированный человеческий контроль.

Допускается осуществлять общение в разрешённых администрацией соцсетях и мессенджерах на общие темы безотносительно к текущей ситуации в резервации, без проведения аналогий. Входящая информация поступает в соответствии с правилами мирового сообщества без ограничений, в том числе в MultiD формате. Создание исходящих multidimensional чатов и записей на территории резервации запрещено. Разрешены фото и плоские видеоизображения».

Оставалось совсем немного, когда программа прервала обучение принудительной блокировкой с сообщением о том, что я давно не принимала пищу и должна позавтракать для продолжения обучения. Заботливые какие…

* * *

В столовой сегодня всё было иначе: полно народу, столы сдвинуты в длинные ряды, и теперь это место напоминало старые фильмы про тюрьму.

– Ты куда-то пропала, – улыбнулся внезапно появившийся Женя, подсаживаясь ко мне.

У него был совершенно прямой нос и розовые щёки. Без маски я представляла его чуть красивее. В нём оказалось что-то аристократическое, отталкивающее и холодное.

– Новая партия приехала, – продолжил он.

– Привезли, ты хочешь сказать, – поправила я.

– Ну, или так. Разве это важно?

Странный он всё же был человек. Разумеется, важно, сами или поневоле! В большущей столовой было три женщины: я, странная взрослая женщина в дальнем углу за столиком, одетая в платье, и новенькая девочка на раздаче. Полно было чудны́х мужиков. Неужели все эти люди тоже бросили экологические бутылки в лесу?

– Слушай, а ты знаешь, за что обычно сюда попадают? – спросила я.

– Мусорят. Чаще всего заводят персональные кучи дома, ленятся разбирать мусор или нанимать разборщиков – это самое страшное тут преступление, статья «захламление». Большинство здесь из-за неё. Чтобы в «Мусорщика» загреметь, надо получить два предупреждения, а уж на третий раз могут сослать сюда или особо непонятливых, или особо хитрых. Ты куда вчера пропала-то? – не унимался Женя, и мне было приятно, что ему не всё равно.

– Создала у себя в номере «персональную несортированную мусорную кучу», – отшутилась я.

– Да ладно!

– Пару булок с завтрака притащила в номер; меня за это подвергли внушениям методом визуализации, а потом поняли, что я не злонамеренная и у меня инструктажа не было вообще, позвали врача – лечить результаты своей работы, – посмеялась я.

– Класс. Визуализации сильные были? – спросил он.

– Мне хватило, чтобы выпасть из реальности. Показали видео, как крысы утащили шпица и кота, – с ужасом вспомнила я.

– А, ну эти есть в курсе, их можно посмотреть в дополнительных материалах. Там ещё про детей, которых крысы утаскивали. Пострашнее этих, – «успокоил» Женя.

Он говорил и с удовольствием уплетал салат, а мне снова расхотелось есть.

– Мне бы с цензурой разобраться, без дополнительных материалов и страшилок. С утра вожусь, чтобы телефон отдали. Ты говорил, там сто процентов должно быть правильных ответов? Из того, что я поняла, тут всё нельзя. Отвечаю на всё «нельзя» и прохожу? – спросила я.

– Ну, примерно так. Если вопрос про входящую информацию, то можно всё, что угодно. Если про исходящую – многое нельзя.

– О’кей, тест я пройду как-то, а общаться как потом? Сидеть и слушать, что говорят? – не понимала я.

– Примерно так. Ты не «парься» вообще на эту тему. Всё лишнее заблокировано накрепко. MultiD чат исходящий невозможен, он просто не запустится. Видео и селфи работают только с режимом монохромного заднего плана. Любое слово неправильное сотрут. Это тут как раз проще простого, – спокойно говорил он.

– Ладно, пойду доучиваться уже, – заторопилась я.

Сегодня общение с Женей явно не заладилось, и такой радости, как вчера, не было и близко.

– Э, стоп, куда? У тебя же инструктаж сейчас! После завтрака для всех вновь прибывших будет выступать куратор с инструкцией, а потом ответы на общие вопросы, – предупредил он.

– Спасибо, что сказал, а то я бы и не пошла. Не знала…

– Я тебе вчера говорил, – напомнил он.

Мне не понравился этот упрёк, как будто я его жена и мы живём вместе уже полжизни. Смолчала и ушла. До мероприятия оставалась ещё четверть часа – успею сделать причёску и примерить красивый цветастый «намордник».

Глава 8

– Здравствуйте. Давно не встречал в этом месте столь прекрасное создание! Позвольте выразить вам моё безмерное восхищение, мадам! Вы, наверное, новая актриса этого маленького шоу?

Странноватый мужчина в жёлтой куртке поверх клетчатой рубахи заговорил со мной, когда я перешагнула через порог конференц-зала. Даже оглядеться не успела. Для завершения образа ему не хватало разве что шляпы «Стетсон»[7]7
  Имеется в виду знаменитая американская компания по производству ковбойских шляп (англ. Stetson).


[Закрыть] и хлыста на поясе.

– Доброе утро. Я отбывающая, – ответила я. – А вы, видимо, из страны с ярко выраженными гендерными[8]8
  Речь идёт о т. н. «гендерной системе» – существующей в социуме системе социального взаимодействия по поводу гендерного поведения и гендерной идентификации; многоуровневый феномен, объединяющий набор социальных, институциональных и символических практик, с помощью которых мужчины и женщины разделяются по признаку пола и оказываются в ассиметричном положении в отношении друг друга.


[Закрыть] различиями?

– А вы, выходит, из негендерной[9]9
  Собеседник имеет в виду страну, чьи граждане не признают главенство гендерной идентичности (внутреннее самоощущение человека как представителя того или иного гендера, связанное с социальными и культурными стереотипами о поведении и качествах представителей того или иного биологического пола) и значимость отличий мужчины и женщины.


[Закрыть] страны? – улыбнулся он.

– Там, где я живу, за такой неприкрытый «кадрёж» можно и в полицию загреметь, – ответила я резко и прямо.

Он совсем не обиделся, только ещё сильнее заулыбался.

– Вот удивляюсь я «честным» странам. Сексуальность для полового размножения – нечто ненормальное… Как можно любовь променять на физиологию? К счастью, здесь действуют «курортные» правила, а значит, мы принимаем друг друга такими, какие есть. Я Андрей, и я мужчина. Самый настоящий гендерный самец с отметкой о половой принадлежности в паспорте и умением делать комплементы. Будем знакомы, – сказал он гордо и протянул мне руку.

– Я Ирина, человек, – ответила я в тон ему. – Самый настоящий человек, без отметок о половой принадлежности в паспорте. А любовь – всего лишь самообман на фоне гормонального всплеска.

Я не разгадала его хитрую уловку и протянула руку в ответ, ожидая рукопожатия. Он наклонился и поцеловал её так быстро, что я даже не успела отдёрнуть, и, ничуть не испугавшись моего возмущения, нахально продолжил:

– Напрасно вы так! С полом вам особо повезло. Женщины тут в большом дефиците, так что советую на время отойти от негендерных правил, натянуть обтягивающий топ и удариться в «несуществующую» любовь, пока вас отпустили из вашей физиологически обоснованной страны!

Мне было крайне неприятно поддерживать тему с человеком, из которого так и сочился откровенный неприкрытый сексизм. Благодаря местной вседозволенности он играл со мной, как кошка с мышкой. Там, где я живу, принято воспринимать гендерные различия как приложение к сути. То есть сам человек – главное, его пол – второстепенное. Майки в обтяг и прочая «сексистская хрень» – не про мою страну. У нас полное гендерное равенство, страна «без полов». Половая принадлежность – для медучреждений и санузлов, где анатомия важна, в остальном все равны. К такому нахальному заигрыванию мы не привыкли. Мне хотелось как можно скорее от него отделаться. Делая вид, что внимательно разглядываю зал, я двинулась к сцене в надежде, что мой назойливый собеседник отстанет.

Помещение было похоже на старую католическую церковь с длинными рядами храмовых скамеек. На передних я с удивлением обнаружила специальные подставки-генуфлектории[10]10
  Генуфлекторий – скамеечка или подушечка для коленопреклонения в католических храмах в определённые моменты мессы (от лат. genuflectorium).


[Закрыть]. Андрей упрямо двигался за мной, отбивая шаги жёсткими каблуками смешных остроносых сапог. Какой же настырный!

– Вы не будете против, если я стану сопровождать вас на этом мероприятии? – предложил он и, не дожидаясь моего ответа, быстро продолжил: – Я, например, знаю, для чего здесь эти скамьи. Рассказать?

Смена темы порадовала, и я кивнула. Он же, приняв вид полководца-победителя, зазвучал как солист духового оркестра, громко и натужно:

– Понимаете, Ирина, в директории «Мусорщик» встречаются люди со всей планеты. Каких гендерных правил придерживаться, какой ориентации, каких политических убеждений, норм обращения с химическими веществами, разрешений генной инженерии, возрастных модификаций, отношение к деторождению, телепатии, религии, искусству – всё это мы можем выбирать для себя сами, вместе со страной проживания. А вот экологические правила для всех общие, и они объединяют нас.

Андрей вещал тривиальные истины менторским тоном с видом всезнайки и смотрел на меня, серую и непросвящённую, словно с небес. Как же бедные женщины выживают в гендерных странах? Наверное, по привычке или в силу незнания ничего лучшего. Я представила на его месте огромного индюка: жёлтая куртка и яркая рубаха очень тому способствовали. Он же, ошибочно приняв блеск моих глаз за заинтересованность, с удовольствием продолжал:

– Эта резервация одна из лучших на Земле, с моей точки зрения. Здесь очень трепетно относятся к каждому убеждению, каждой стране, каждому правилу этого мира, так же как, пожалуй, только в Межстрановой Ассамблее[11]11
  Межстрановая Ассамблея – здесь: организация, в которой представлена каждая страна. Создана для поддержания и укрепления мира и безопасности планеты. Аналог современной ООН, только без устаревшего ко времени описываемых событий понятия «нация».


[Закрыть]. Помещение, в котором мы с вами находимся, – тому прямое свидетельство. Многофункциональное, оно может быть вполне светским, а с помощью видеоэффектов легко превращается в католический или православный храм, мечеть, храмовые сооружения Востока или африканских племён. Если кто-то из вновь прибывших, придерживаясь религиозных устоев, решит помолиться, ему достаточно обратиться к администрации – и пожалуйста, место для духовного очищения готово!

Как так можно? Только что он со мной кадрился, а теперь вещает о духовном очищении как истинный пророк! Я читала о таких заносчивых мужчинах в старых романах, и вот он, передо мной, вполне себе настоящий. Оставалось спросить его, как он сюда попал, весь такой умный, но мероприятие уже начиналось, и я быстро прошмыгнула обратно к задним рядам, оставив Андрея впереди. Он повертел головой и, не найдя меня, развалился на первом ряду, смешно, по-ковбойски, положив ступню на колено, видимо, не сильно расстроившись.

Сзади мне удобно было наблюдать за всеми присутствующими. В основном это были мужчины, с виду расстроенные, небрежно одетые в спортивные костюмы или комбинезоны. С каждого из них можно было писать образ человека, собирающего дома мусорную кучу, и если бы я была художником, как, например, Женя, то сказала бы, что они серые, одинаковые, «никакущие». Среди них была лишь одна женщина, которую я видела раньше в столовой. Наверняка в возрасте, судя по тоске в усталых красноватых глазах и помятому лицу. Но несмотря на это, она пользовалась огромной популярностью: вокруг неё плотным кольцом уселись ухажёры, и среди них, кстати, мой молчаливый попутчик Антуан. Одета она была удивительно: в клетчатое платье и блестящие чёрные туфли с золотыми пряжками. Среди нас, всех джинсово-комбинезоновых, она была всё равно что апельсин в куче огурцов. Интересно, почему она здесь?

– Давайте начинать. Время не дремя. Раз, раз, раз, слышно меня?

Шустрый молодцеватый ведущий проверил микрофон, намекнув на тишину. Его послушались все, кроме группки ухаживающих за дамой в платье. Они, похоже, не видели и не слышали ничего и никого, кроме самки рядом.

– Граждане и гражданки директории «Мусорщик», пожалуйста, прервитесь на полчасика. Впереди у вас весь карантин, успеете ещё вдоволь наболтаться и не только. Я же к вам всего на полчаса в неделю приезжаю, я для вас палочка-выручалочка в этом прекрасном, но непонятном многим мире. Спасибо.

Зал притих. Акустика была отвратительной: от церкви тут лишь скамьи. Потолки низкие, звук плоский. Хоть всё это и напоминало мне плохой фильм, но с него не уйдёшь, так что придётся напрячься и потерпеть.

– Я ваш человеческий куратор на время нахождения в карантине вновь прибывших, зовут меня Супер Марио. Моя цель – чтобы все вы как можно скорее прошли карантин и приступили к работе. Я сделаю всё, чтобы вам в этом помочь, уж поверьте – моё имя не зря произносят с приставкой «супер»! Сегодня наша первая встреча, всего их должно быть четыре: вводная инструкция (сегодня), две поддерживающие с разбором вопросов по обучению в течение последующих двух недель и завершающая, выпускная. Мне верно сказали, что здесь не только отбывающие, но и специально нарушившие правила, хитрые, будущие постоянные граждане директории «Мусорщик», прибывшие за счёт государства? Ага. Тогда, чтобы у нас с вами всё было хорошо, напоминаю: разглашение условий нахождения в директории жестоко карается законом. Ваше обучение и пребывание в карантине не идёт в зачёт дней наказания. То есть отрабатывать вы начнёте, когда в табеле поставят первый полноценный трудодень. А это значит, что сначала вы должны хорошо отучиться тут, получить теоретический диплом, распределение, пройти практику на рабочем месте, и только потом стартует ваше «отбытие». Если вы будете очень хороши, то приступите к отработке через месяц. Всем теперь понятно, почему у вас такие неудобные комнаты и невкусная еда?

Зал зашумел, ведущий порадовался собственной шутке больше, чем слушатели, но это его нисколько не смутило. Он продолжил тоном мотивационного спикера:

– Правила гражданства вам объяснять нужно или уже разобрались?

Зал недружно загудел «да» и «нет». Я громко крикнула: «Конечно!»

– Итак. Все вы прибыли сюда из разных стран. Свою страну проживания вы выбирали по доброй воле, ту, которая конкретно вам подходит. Там вы жили в обычной или виртуальной реальности. У вас был демократический, либеральный или любой другой строй, у вас были разрешённые религии, гендерные правила, социальные блага, те, которые вы выбрали для жизни, и, если в вашей стране вам что-то не нравилось, вы могли эмигрировать в другую, с подходящими именно вам условиями проживания. Правила же экологической безопасности, как уголовного и космического права, для всего мира едины. Нарушив их, вы потеряли возможность выбирать себе страну и на некоторое время оказались гражданами директории «Мусорщик». В директории достаточно много вольных граждан, которые приняли наш Устав, и с удовольствием здесь живут. Многие из вас после отбывания наказания тоже останутся нашими вольными гражданами. Но до этого ещё надо дожить и отслужить. Пока, на время определённого вам судом наказания, вы принудительно являетесь гражданами директории «Мусорщик». Качать тут права, к которым вы привыкли в своих странах, без толку. Изучите Устав директории «Мусорщик» и соблюдайте его неукоснительно. В резервации плановая экономика, бюджет – мы существуем на государственные отчисления всех стран мира, немного зарабатывая на переработке мусора, и главные наши правила – толерантность, чистота и работа. Во что бы вы ни верили, мы принимаем любую веру и любые убеждения, которые не мешают другим выполнять их рабочие обязанности. Здесь только трудоспособное население старше двадцати пяти лет, то есть совершеннолетние, и все, кто находится в трудовой зоне, обязаны работать, поэтому никакой виртуальной реальности – только реал! Тунеядствовать в нижней трудовой зоне строжайше запрещено. На вершине горы (карта директории перед вами), за разделительной полосой, дозволяется жить, не соблюдая правила директории, но это уже особая история для самостоятельного изучения. Скажу лишь, что романтизировать жизнь бомжей я лично вам очень не рекомендую, с остальным сами разберётесь. Высочайшие ценности директории «Мусорщик» – вольные граждане, работа для всех, свобода творчества, чистота и вода. Хотите вы или нет – на время отбывания срока вы обязаны их принять. Для начала достаточно. Продолжаем?