Текст книги "Джентльмены неудачи"

Глава 9

В зал, где мы все собрались, вошли двое парней. Профессиональными взглядами бывших сотрудников то ли МВД, то ли ФСБ, то ли ВДВ, то ли еще какой-то подобной структуры они быстро осмотрели помещение и остановили их на мне.

– Добрый вечер! – сказала я, снимая молодцев на камеру. – Вы, кажется, хотели меня видеть? Свидания с моей скромной персоной – только при свидетелях.

Оба парня непроизвольно сжали кулаки, один сделал шаг в мою сторону, второй положил ему руку на плечо, сдерживая благородный порыв размозжить мне голову – или камеру, что я тоже не исключала.

Второй повернулся к сжавшемуся в кресле Небосклонову.

– Это она, – пролепетал певец, кивая на меня.

– Девочки! – обратилась я к ничего не понимающим поклонницам. – Вы должны защитить Артура, если хотите, чтобы он и дальше радовал вас своими песнями.

– Хотим! – завизжали поклонницы.

Дальнейших указаний от меня не потребовалось. Не знаю уж, к каким выводам пришли девушки, но примерно половина грудью закрыла Небосклонова, а остальные ринулись на непрошеных гостей. У младшей из тех, что ходили открывать дверь, была в руках бутылка (откуда – не представляю), и она даже без команды с моей стороны шарахнула одного из парней по башке. Он рухнул на толстый ковер мешком. Второй повернулся с перекошенной мордой и замахнулся, чтобы врезать девушке, но другая поклонница не растерялась и повисла у него на руке, еще одна стала лупить его кулаками по голове, хотя голова у парня оказалась крепкая и женские кулачки ей значительного урона не нанесли. Нанесли урон скорее женские ноготки. В общем, три девицы занялись не ударенным бутылкой молодцем, а я тронулась в сторону лежавшего без сознания, подозвала на помощь еще одну из поклонниц и попросила составить мне компанию в переносе тела в другую комнату – для беседы. Другим я сказала, чтобы они связали второго молодца, пытавшегося отбиться от трех девушек, как от назойливых мух, причем мух, периодически выкрикивающих: «Он пришел грабить нашего Артура! Он пришел убивать нашего Артура! Он хотел обидеть нашего Артура!» Я поняла: молодец в надежных руках.

Еще не очухавшегося парня мы с девушкой уложили на какой-то антикварный диван. Я, недолго думая, сорвала гардину с окна и связала ею руки парня. Поскольку гардина была длинная, я поняла, что ее хватит и на ноги. В результате он оказался весьма своеобразно спеленатым. Девушка меня покинула, сказав: пойдет к Артуру. Я напомнила, чтобы они не забыли связать второго молодца, только не слишком усердствовали. Убивать его все-таки не надо.

Я осталась ждать прихода парня в чувство. Из покинутой мной гостиной доносились вопли, судя по ним, там происходило групповое изнасилование певца Небосклонова дорвавшимися до него поклонницами. Не знаю, рад он был или не рад и что он предпочел бы: этот вариант, или – держать ответ перед людьми Кости Неандертальца за провал задания. Или место у параши в общей камере.

Наконец парень пришел в чувство, открыл слегка помутневшие глаза и увидел меня, склонившуюся над ним. Моргнул – и вспомнил…

– Говорить будем? – спросила я его ласково.

– Сука! – услышала в ответ. – Да Ящер тебя…

– Во время нашего последнего сеанса общения он сделал мне предложение руки и сердца, – сообщила я парню.

Выражение удивления на его лице было достойно кисти художника.

– А ты что? – спросил парень после того, как переварил новость.

– Думаю. И думаю, что он прислал вас, чтобы украсть меня. Знаешь, как в старину невест воровали? И в некоторых африканских племенах до сих пор существует такая традиция. Самая дорогая жена – украденная. Чем больше денег и усилий в женщину вкладываешь, тем она дороже. Разве не так? И тут есть еще одна проблема… Понимаешь: мне сделал предложение не только Ящер… И он, видимо, об этом знает. И знает, каким успехом я пользуюсь у мужчин. Поэтому я на тебя зла не держу. Я понимаю: ты выполнял распоряжение начальства. А начальство не удосужилось объяснить тебе ситуацию.

Парень кивнул с обалделым видом. Я продолжала нести ахинею. Сказала, что понимаю, почему Ящер попросил подчиненных украсть меня спящую. Он ведь вне закона. Не может рисковать лишний раз. Нельзя ему в городе появляться. И меня нельзя подставлять. Ведь если бы я видела беглого зека, то должна была бы, как законопослушная гражданка, сообщить об этом в органы. А тут меня саму крадут. И еще – спящую. Все правильно! Более того, раз мужчина пошел ради меня на такой поступок, вспомнил древнюю традицию, я считаю, что он меня достоин, и сама готова к нему поехать. Сделать ему этот подарок. Мне неоднократно говорили, что лучший подарок для мужчины в тюрьме – это женщина. Ящер, конечно, уже не в тюрьме, но – тем не менее. И он же не может свободно перемещаться по городу? Сидит в укрытии?

Парень опять кивнул.

– Куда ехать? Где он сейчас?

– Под Выборгом. Там деревня… Ну, то есть поселок. Названия нет. Ну, наверное, было когда-то, но сейчас все заброшено…

И парень объяснил мне, как до деревни доехать. Конечно, сложно будет туда добираться, не зная местности, но несколько ориентиров он указал. Соображу.

– Ладно, я поехала, – сказала я. – А то уже поздно.

– Ты меня развяжешь?

– Тебя девочки развяжут. Придется тебе, парень, выполнить часть работы Небосклонова. Сам понимаешь: певец один, а девчонок – с десяток…

– Эй, постой! – крикнул он мне вслед, но я уже покинула его.

В зале шла оргия. Девчонки срывали с Небосклонова одежду, вернее, они ее уже сорвали – кусками (на память о встрече), теперь рассматривали и ощупывали священное тело. Связанный молодец в ужасе наблюдал за процессом из угла, куда его посадили. Наверное, благодарил Господа, надоумившего его не идти в звезды эстрады. При виде меня его физиономия исказилась.

– Радуйся, что ты – не известный певец и у тебя нет поклонниц, – прошептала я ему.

В ответ я услышала матерную тираду. Но мне уже порядком поднадоело пребывание в квартире Небосклонова, пора домой возвращаться. Однако требовалось каким-то образом вытащить из квартиры Пашку и Димона Петроградского, продолжавших спать в креслах. Кто мне поможет дотащить их до машины? Мужики крупные, мне не справиться.

– Девушка, – дотронулась я до плеча одной из поклонниц, прячущей в сумке что-то из наряда Небосклонова. – Помогите мне с моими мужчинами.

– А мы сможем остаться тут на ночь? – спросила она у меня.

– Да хоть навсегда! Я как раз не хочу вам мешать.

– А вы сами… не хотите остаться у Артура?

– Нет. Я предпочитаю несколько других мужчин.

– А мы все думали сегодня, что он выбрал вас…

– Вы ошиблись.

Девушка помогла мне дотащить до машины вначале Пашку, потом Димона. Мы поместили их обоих на заднее сиденье. Консьерж проводил нас удивленным взглядом. Из квартиры певца, когда мы открывали дверь, неслись вопли, правда, только женские. Мужчины молчали.

– Там что такое делается? – спросил меня консьерж, когда мы с девушкой несли Пашку, и кивнул наверх.

– Групповуха, – невозмутимо ответила я. – Трое мужчин, с десяток женщин. Эти двое уже вырубились. Двое приехали на замену. Вы же сами нам звонили, сообщали об их прибытии.

– А… – протянул консьерж.

Не вступая в дальнейшее обсуждение ситуации, я уехала.

По пути меня дважды тормозили гаишники. На дорогах шла тотальная проверка. Оба раза меня узнавали, потом узнавали Димона Петроградского. Я объясняла, кто такой Пашка.

– И откуда это вы? – спрашивали меня с усмешкой.

– Интервью брали.

Это объяснение гаишников вполне устраивало. Я оба раза интересовалась, не сбежал ли у нас кто-то еще – откуда бы то ни было. Никто не сбегал, но пятерых беглецов так пока и не поймали. Хотя и активно пытались.

При подъезде к дому я позвонила из машины Татьяне и обрисовала ситуацию – в смысле, что еду не одна, а с приятелями, которых надо где-то разместить на ночь. Развозить их по месту прописки я не собиралась. Одной, что ли, их поднимать? У Димки, правда, дома мама, но ей сыночка не поднять даже в компании со мной.

Татьяна ждала меня у подъезда с бароном.

– Одного мы возьмем к себе, – сказала соседка. – Второго давай к Стасу.

Так мы и сделали. Отто Дитрих показал себя большим специалистом по укладыванию пьяных товарищей. Пашкину телекамеру с отснятым материалом я взяла к себе.

При виде Вадима я опешила. У него под левым глазом красовался здоровенный «фонарь».

– Это откуда? – спросила я. – Со шкафом поцеловался? Или на антресоли забирался и неудачно упал?

– Нет, – сказал он. – Просто потребовалось выйти из дома. Ну и… Соскучился я по драке, понимаешь? Драка для мужчины – залог здоровья.

– Чего? Чего?! – опешила я.

И Вадим выдал мне такое, что я не знала, смеяться мне или плакать.

По его теории, драка дает выход негативной энергии, накапливающейся в человеке. В процессе драки в крови значительно увеличивается количество тестостерона, происходят еще какие-то процессы, суть которых Вадим, не имея медицинского образования, объяснить не мог, но в результате того, что они происходят, улучшается работа иммунной системы.

– Ты знаешь каких-нибудь заядлых драчунов? – спросил Вадим.

Я почему-то вспомнила Ивана Захаровича, у которого регулярно возникает желание почесать кулаки о чью-то физиономию, так сказать, пар выпустить. Вадим сказал, что те мужчины, которые регулярно выпускают в драках пар (причем имеются в виду только спонтанные драки, но никак не официальные соревнования по борьбе, боксу, восточным единоборствам), практически не болеют, а если и получают какие-то повреждения, то все на них заживает, как на собаке.

«Да, Иван Захарович здоров как бык», – подумала я. И даже годы, проведенные за колючей проволокой, не повлияли на состояние его здоровья, по крайней мере, значительно. Значит, и Вадим таким способом поддерживает себя в хорошей физической форме?

Но куда же он все-таки выходил? И зачем? Мне он так ничего и не сказал.

* * *

– Вадик так и не появлялся? – уточнил Иван Захарович.

– Его люди сняли дом под Выборгом, – сообщил Лопоухий. – Все переселились туда. В Питере никого не осталось.

– Хм… – Иван Захарович почесал щеку.

* * *

– Любимая, – сказал Ящер рыжей Светке, – ты еще помнишь меня? Только, пожалуйста, не называй меня по имени, если ты сейчас не одна.

Авантюрная Светка сразу же согласилась приехать к Славику. Только она не знала о коварном плане, придуманном Ящером. Славик же решил: не получилось с Юлькой, получится со Светкой.

Юльку сложнее выманить: у нее работа, а Светке делать нечего, изнывает от безделья девка, а ее вместо паровоза впереди поезда пускать можно. И Юлька не будет добровольно развлекаться с несколькими мужиками сразу, а Светка – может, причем с большим удовольствием. Так что они с Серегой и охранниками совместят приятное с полезным. И со Светкой позабавятся, и барона через нее возьмут за горло, и папу рыжей в придачу. Он за свою единственную и неповторимую Светочку на многое пойдет. А Ковальчук со своими старыми связями многое может. Очень многое! Хитрый старый опытный лис, хотя и не рыжий.

Глава 10

На следующий день, не успела я вечером вернуться домой, как зазвонил телефон. Наконец-то прорезался Иван Захарович. С места в карьер заявил: сейчас приедет с мальчиками. Я не успела ничего ответить – он отключил связь.

– Ты будешь встречаться с Сухоруковым? – спросила я у Вадима.

– Нет. И не вздумай ляпнуть, что я здесь!

Вадим приготовился прыгнуть в шкаф, как только Сухоруков появится.

Я позвонила Татьяне. Оказалось, что она днем сама связывалась с Иваном Захаровичем, беспокоясь за судьбу Отто Дитриха, которого Ящер решил обвинить в убийстве Тамары – вместо себя. И вот Иван Захарович решил прибыть лично, так сказать, проконтролировать ситуацию на месте.

Рыжая Светка, к моему большому удивлению, не прорезалась и барона назад не только не забрала, но даже не потребовала его вернуть. Как сказал сосед, утром после ночи, которую она провела в его постели, ей кто-то позвонил на мобильный. Светка быстро собралась и без всяких объяснений (хотя что она должна была ему объяснять?) квартиру моего соседа покинула.

Татьяна на всякий случай решила временно оставить барона у себя и вначале обсудить его судьбу с Иваном Захаровичем. Отто Дитриху незачем было это слушать – он же понимает по-русски, но еще не совсем усвоил специфику жизни в России, в смысле, что у нас тут, как на вулкане.

В результате у меня в квартире Ивана Захаровича с Лопоухим и Кактусом встречали мы с Татьяной. Вадим сидел в шкафу и мог слышать весь разговор. Иван Захарович, зная, что я обычно питаюсь одними полуфабрикатами, привез пакет разнообразной снеди. Мы с Татьяной выставили часть гостинцев на стол. Остальные я с трудом запихнула в холодильник. Правильно все-таки говорят про творческих людей: то густо, а то совсем пусто. У меня все в жизни именно так.

– А что это ты, Ваня, на этот раз сам в гости пожаловал? – спросила Татьяна. – Обычно нас к себе приглашаешь.

– Проезжал мимо. И барона вашего нечего туда-сюда возить.

Татьяна как раз спросила, как нам спасти несчастного Отто Дитриха от ложного обвинения и от Ящера вообще.

– Юля выйдет за него замуж, – отрезал Иван Захарович.

Мы с Татьяной застыли, как два соляных столпа. Затем переглянулись в полнейшем недоумении, потом хором переспросили:

– Что?!

Я подумала: а Вадим сейчас из шкафа не выскочит морду бить Сухорукову? Иммунную систему оздоравливать?

– Я уже договорился, – невозмутимо продолжал Иван Захарович. – Завтра с утра поедете, и вас распишут.

– А если я не хочу? – спросила я.

– А если я его не отдам? – спросила Татьяна.

Иван Захарович с интересом посмотрел на Татьяну. Мое «не хочу» его нисколько не тронуло.

– И как я должен это понимать? – Сухоруков прищурился.

– Если кому-то и выходить за барона, то пойдет Таня, – встряла я.

– Пойдешь ты! – рявкнул Сухоруков. – И убьем сразу нескольких зайцев. Во-первых, Татаринов не сможет предъявить тебе никаких претензий. Во-вторых, Ящер. Я слышал, он тоже имеет на тебя виды. Или ты хочешь замуж за Ящера? Чтобы они оба от тебя отвалили, ты должна срочно выйти замуж.

– А за кого-нибудь другого, кроме барона, я разве не могу выйти замуж, если уж это так нужно? Виталя, ты не надумал на мне жениться? – Я посмотрела на Лопоухого и обворожительно ему улыбнулась.

Он от моей улыбки скривился, как после поцелуя с жабой, и отмахнулся как от назойливой мухи. Тогда я обратила свои чары на Кактуса.

– Юленька, я бы рад, – проворковал Кактус, – но работа дороже. Ты же сама как-то говорила, что не уважаешь мужчин, для которых не дорога работа. Я хочу, чтобы ты меня уважала. И не хочу ругаться с Иваном Захаровичем. Ты же должна понимать, что может означать для меня конфликт с таким человеком. Как, впрочем, и для тебя. Но если ты возьмешь меня в любовники…

– Цыц! – рявкнул Сухоруков. Кактус сразу заткнулся, но успел мне подмигнуть.

Слова Ивана Захаровича, признаться, не были лишены смысла. И как я сама раньше об этом не подумала? Давно нужно было сделать с кем-то фиктивку. Хотя, в шкафу сидит Вадим… Интересно, что он думает о наших латиноамериканских страстях по-питерски?

Но почему Иван Захарович вдруг решил поженить нас с бароном?

– За соседа Стаса можно, – подала голос Татьяна, не желавшая отдавать барона даже мне, точно зная, что он мне на фиг не нужен.

– Татаринов не поверит, – заметил Сухоруков. – Он в этой квартире сколько прожил? И знаком со Стасом.

– За оператора Пашку, – не унималась Татьяна. – Пашка сделает все, что скажет Юля. И даже временно может тут пожить. В смысле, у нас на площадке, – добавила соседка. – Мы решим, в чьей квартире. И Юле не надо будет за ним заезжать по утрам. И в случае очередного ночного происшествия мы совместными усилиями его разбудим.

– Надо, чтобы все было правдоподобно! – рявкнул Иван Захарович. – А тут Юля становится баронессой. И так мы отмажем барона!

Я призналась, что не совсем улавливаю ход мыслей Ивана Захаровича. Он любезно пояснил. Отто Дитрих в случае заключения официального брака со мной в этот своей приезд сможет утверждать, что в предыдущий раз у нас произошла помолвка. И что в предыдущий раз он приезжал ко мне, а не к Тамаре и не к Светке. Я – его любимая женщина, он долго меня добивался…

– Как он мог меня добиваться?! Его приезды в Россию легко проверить! Он сюда по паспорту въезжал, а не багажом в чемодане!

– По электронной почте он тебя добивался, – вставил Лопоухий. – Теперь модно знакомиться через Интернет.

Я закатила глаза. Татьяна тоже сидела прибалдевшая и дико расстроенная. Я взяла ее за руку.

– Юль, ты только представь себе ментовские рожи, когда они узнают, что барон – твой законный супруг, – проворковал Иван Захарович, напоминая в этот момент самое известное в мире пресмыкающееся под яблоней, правда, сидел он под портретом моей умершей тетки, от которой мне досталась квартира.

Я представила. Как, впрочем, и лица остальных своих знакомых – из прокуратуры, ГУИНа, холдинга…

Однако все аргументы Ивана Захаровича казались мне малоубедительными. С Серегой и Ящером я как-нибудь сама разберусь, без помощи Сухорукова и барона. Отмазывание немца… Я пришла к выводу, что Иван Захарович хочет немца к себе привязать. Взять его за горло. Поприжать. Но почему через женитьбу на мне?! Мог бы компромат какой-нибудь собрать. Иван Захарович в этом деле большой мастер.

– Потом разведешься, – невозмутимо продолжал Иван Захарович. – Подумаешь, делов-то: замуж сходила, вернулась обратно, а сколько проблем сразу решается!

– И на разведенных женщин больше спрос, – вдруг родил Кактус.

– Какой спрос? – не поняла я.

– Ну, у мужчин.

– Я на спрос не жалуюсь! За последнее время – это третье предложение руки и сердца, которое я получила. Только на этот раз не от потенциального мужа, а от посредника.

В этот момент раздался звонок в дверь. Кого еще черти несут?! Неужели четвертый жених?

Пошла открывать. Иван Захарович с Лопоухим и Кактусом, слава Богу, в шкаф не прыгали. Они сейчас не вне закона, а для разнообразия считаются добропорядочными, законопослушными гражданами, и даже не находятся под подпиской о невыезде.

Открыв дверь, я прибалдела. На пороге стояли опер Андрюша и следователь Сан Саныч. Потенциальный жених со свидетелем?

– Юль, ты извини, что мы без предупреждения, – начал Андрюша.

– Но мы просто побеседовать. Частным образом, так сказать, – добавил Сан Саныч. – Ситуация требует личной встречи и общения в неформальной обстановке…

«Это он так Андрея мне сватает? – прикидывала я. – Сватовство по-ментовски? Могли хотя бы цветы купить».

Я пригласила очередных незваных гостей в комнату. При виде радостно улыбающихся представителей городской Козы Ностры работники органов как-то стушевались. Правда, вежливо поздоровались.

– Знаю: вам интересно, что я тут делаю, – с широкой улыбкой на устах заявил Иван Захарович. – Вот, решил посвататься к Татьяне Михайловне.

Я чуть не села мимо стула. Татьяна чуть со своего не свалилась.

– А почему в квартире Юлии Владиславовны? – первым нашелся следователь.

– Спросите у вашего молодого коллеги, – еще шире улыбнулся Иван Захарович, кивая на Андрюху. – Вот если бы он решил посвататься к Татьяне Михайловне, в какой квартире он стал бы это делать?

– В этой, – сказал Андрей не задумываясь.

Сан Саныч странно посмотрел на нас на всех, но он не знал про Татьяниных змей… Правда, вести его туда на экскурсию – хотя бы из-за Отто Дитриха – не стоило. Ему все пояснили на словах.

Иван Захарович быстро перевел разговор на цель визита представителей органов и поинтересовался, не может ли он им как-нибудь помочь. Сан Саныч откашлялся, посмотрел на меня, на Ивана Захаровича и объявил, что к ним поступило заявление от певца Артура Небосклонова об изнасиловании означенного гражданина Смирновой Юлией Владиславовной.

В комнате воцарилось молчание, потом Иван Захарович, Лопоухий, Кактус и Татьяна одновременно разразились диким хохотом. Мне, признаться, было не до смеха. Сан Саныч с Андреем заявили, что сами не понимают, как реагировать. Решили со мной побеседовать.

Вместо беседы я поставила кассету, оставшуюся у меня как доказательство. Пашку и Димона, как я заявила, могу предъявить им лично.

– Он что, полный идиот? – спросил Сан Саныч, ни к кому конкретно не обращаясь.

– А вы сомневались? – посмотрела на него Татьяна. – Вы его концертный наряд хоть один видели? А клип? Разве может нормальный мужик покрасить волосы оранжевой и зеленой краской, причем одновременно? А язык себе проколоть? А эта его любимая шубка из страусиных перьев?

– У нее даже какое-то имя есть, – подал голос Андрей. – Я у Димона Петроградского читал. Она у него – как одушевленная, Небосклонов с ней вроде бы разговаривает, и они друг другу чего-то там желают перед каждым концертом. Только не «ни пуха, ни пера», так как там сплошные перья…

– Ну вот вы, сами все знаете, – заметила Татьяна. – Вы же нормальные люди! Что думает нормальный человек, когда видит особь мужского пола в шубе? Даже не из страуса? И с Юлей вы не первый день знакомы. Неужели вы думаете, что Юля могла позариться на э т о? У меня язык не поворачивается назвать Небосклонова мужчиной.

Иван Захарович, которому я не успела сообщить о случившемся в квартире певца, задумчиво почесывал подбородок. На копии кассеты не была записана только моя беседа со связанным гардиной парнем. Ну, и процесс срывания одежд с Небосклонова поклонницами – только результат.

– Он что, не видел, как ты снимала? – поразился Андрей. – Не помнит, что тебе говорил?

– Он был дико запуган, – пояснила я. – Неужели непонятно? И ведь к вам он поперся явно не по собственной воле. Не потому, что ему в больную голову пришло обвинить меня в стремлении его… осчастливить.

– Заявление составлено очень грамотно, – заметил Сан Саныч.

– У нас в городе много талантливых и знающих юристов, – вставил Сухоруков. – Я надеюсь, у Юли не будет никаких проблем? Или мне стоит лично заняться этим вопросом?

– С этой кассетой? – улыбнулся Сан Саныч. – Никаких. Павел с Дмитрием, как я понимаю, всегда готовы выступить свидетелями? И написать заявления? И девушек мы разыщем. Они тут все четко засняты. А Небосклонову все-таки следует немного отдохнуть в «Крестах».

Никто из присутствующих не возражал. Только Сухоруков время от времени кидал на меня странные взгляды, которые меня, признаться, беспокоили.

Однако он не успел выразить свое недовольство вслух. И вообще ничего не успел. В дверь опять позвонили.

– Не дом, а проходной двор, – пробурчал Лопоухий.

– Чья бы корова мычала, – бросила я через плечо, направляясь к двери.

На площадке стоял мужчина лет сорока в милицейской форме и, сняв фуражку, вытирал лысеющую голову.

– Здравствуйте! – мужчина улыбнулся. – Я – ваш новый участковый. Котеночкин Александр Витальевич. Вот, пришел познакомиться.

Я пригласила участкового в квартиру. При виде собравшейся в большой комнате компании новый участковый слегка прибалдел, но довольно быстро нашелся, что меня откровенно порадовало.

– Значит, я теперь буду защищать Юлию от посягательств по месту жительства? Юлия, на вас никто не посягал в последнее время?

– Да вот, ее тут обвинили в изнасиловании, – сказал Андрей коллеге и объяснил цель своего появления в моей квартире.

Участковый хмыкнул, потом заявил, что певца Небосклонова всегда терпеть не мог, хотя страстной поклонницей этого существа непонятного пола является его жена.

– Мы вам сообщим, в какой ИВС прибыть за автографом, – сказал Иван Захарович.

На лестнице тем временем начался шум. В его природе первым разобрался новый участковый.

– Это моя супруга! – воскликнул он. – Она не должна меня здесь видеть!

– Это еще почему? – хором поинтересовались Иван Захарович, Сан Саныч и Андрей.

Участковый махнул рукой.

– Обвинит Юлию в… прелюбодеянии. Поддержит Небосклонова. Она считает, что все женщины только и думают, как увести меня из семьи. Лучше, чтобы она меня тут не видела.

И участковый без предупреждения нырнул в шкаф, в котором сидел Вадим. Мы с Татьяной обменялись обалделыми взглядами, правда, причину обалдения собравшиеся мужчины поняли по-своему.

– Вот до чего бабы доводят, – заметил Лопоухий. – Я поэтому и не женюсь.

– Все бабы – стервы, – сказал Кактус.

Андрей недобрым словом помянул свою бывшую. Сан Саныч просто горестно вздохнул, вспоминая пятерых женщин у себя дома: жену, тещу и трех дочерей. И только Иван Захарович разразился диким хохотом.

А супруга участкового уже знала, что я живу в этой квартире, и почему-то решила, что я увожу чужих мужей – что и выдала мне с порога. Или она просто терпеть не могла журналистов? Или лично меня, как Ящер?

– Я сейчас милицию вызову, они тебе покажут! – завопила дамочка.

Из комнаты выплыл Андрюша и предъявил удостоверение.

– Слушаю вас, гражданочка, – сказал она.

– А вы кто? – опешила жена участкового.

Андрюша снова извлек ксиву и предложил даме внимательно прочитать, что там написано.

– Фамилия другая, – выдала жена участкового после прочтения. – Женщина после вступления в брак должна менять фамилию.

– Не должна, – сказала я. – Нет такого закона! А если бы был, то противоречил бы Конституции. В соответствии с Конституцией, у нас равные права – у женщин и мужчин. В частности, право на имя. Если женщина хочет изменить фамилию – меняет, если мужчина хочет – он меняет. Никто не хочет – никто не меняет. Ясно вам?

Жена участкового хлопнула глазами и решила ретироваться.

Сам участковый через некоторое время вылез из шкафа, перед расставанием долго жал мне руку, но глядел на меня немного странно, однако ничего сказать не мог: его провожали всей компанией. Я была ему тоже благодарна за молчание. В общем, у нас с первого дня установилось полное взаимопонимание на основе взаимовыручки. Подумала: надо подсказать моей коллеге из холдинга, пишущей о семейных и околосемейных отношениях, тему для статьи. В смысле, что нельзя в каждом мужчине, сидящем в шкафу у женщины, видеть ее любовника. Сидеть в шкафу люди могут по самым разным причинам.

Вслед за участковым мою квартиру покинули Сан Саныч с Андреем, прихватив с собой кассету. Иван Захарович с мальчиками остался, как, впрочем, и Татьяна.

– Так, – медленно произнес Сухоруков, потом резко повернулся к Лопоухому: – Надо взять этого педика, пока до него не добрались органы.

– Понял, – кивнул Виталя и нас покинул.

– Заявление Небосклонова – еще один аргумент в пользу брака с бароном, – заметил Иван Захарович, обращаясь ко мне. – Ты, кстати, родителей пригласи на бракосочетание. Ты же у них вроде единственная дочь? И в первый раз замуж выходишь. И сразу – за барона из старого европейского рода.

– Не буду я никого приглашать, – пробурчала я. – У папы сердце, у мамы – давление. Родители у меня одни. Вы хотите, чтобы они потом слегли с приступами?

– Они у тебя Сережу видели – и ничего, живы, – невозмутимо продолжал Иван Захарович. – Но, в общем, как хочешь. Мы с мальчиками заедем завтра с утра. В десять ты должна быть готова.

– Между прочим, замуж в свадебном платье выходят, – ехидно заметила Татьяна.

Иван Захарович посмотрел на часы.

– Платье привезут через полчаса. И фату. И все, что положено.

Я уставилась на него, раскрыв рот.

– А с Отто Дитрихом вы говорили? – спросила я, когда ко мне вернулся дар речи. – Подозреваю, он даже не догадывается о том счастье, что ему привалило!

– Мы сейчас заберем его с собой. Завтра утром он почтет за счастье на тебе жениться.

– Но жить он будет со мной! – рявкнула Татьяна.

– Да хоть с твоими змеями в террариуме, – ответил Иван Захарович, подхватил Татьяну под локоток, она открыла ему дверь своей квартиры, Иван Захарович с Кактусом забрали ничего не понимающего немца и нас покинули.

Мы с Татьяной вернулись ко мне. Из шкафа вылез Вадим.

– У вас тут, случайно, нет повышенной радиации? – спросил он. – Или вы все просто дружно спятили? Что здесь происходит?!

– Мы как раз и пытаемся разобраться, – ответила я.

Если бы Славик знал, что ошибется и на этот раз. И как ошибется… Он украдкой кидал взгляды на Сергея и на двух охранников, постоянно проживающих с ними в доме. У всех были расцарапаны лица. Ну и дрянь! Это ж надо – четверых мужиков изувечила! Ну, не изувечила, конечно, но отметины оставила. Куда с такой рожей показаться? Хотя показываться-то им пока с Серегой нигде нельзя. А по этой рыжей ремень плачет.

У папаши-коммуниста миллион долларов компенсации потребую, решил Ящер. Из золота партии. Тоже мне, вырастил сокровище! Юлька хоть не царапается.

Ящер вспомнил две свои встречи с Юлькой в тюрьме и тихо застонал.

* * *

– У Ивана Захаровича на немца большие планы? – уточнил Вадим. – Значит, и нам следует им заняться.

Высоцкий прикидывал, как ему самому использовать барона.

* * *

«Русскую мафию нужно слушаться, если хочешь вести бизнес в России», – окончательно решил для себя Отто Дитрих фон Винклер-Линзенхофф. Она гораздо лучше и, главное, эффективнее защищает своих друзей, чем русская полиция, русские политики или бог, в которого русские (если судить по высказываниям их официальных лиц) стали активно верить. И почему бы не жениться? В жизни надо все попробовать, и женитьбу на русской в том числе. И давно пора! Сколько раз мама просила его жениться? Тут уж мама успокоится. Хотя нет. Не успокоится. Но временно перестанет убеждать его в необходимости связать себя узами брака. А может, и надолго успокоится, решив: лучше никакой невестки, чем русская. И как она будет счастлива, когда Отто Дитрих разведется! Ведь Иван сказал: надо жениться временно. Но женитьба – одно из условий, которые ему поставила мафия. Причем обязательно на Юлии. Почему-то Юлии срочно нужно выйти замуж. Отто Дитрих так и не понял, почему. И почему русская мафия устраивает личную жизнь журналистки, пусть она даже и специализируется по криминалу? И почему мафия не нашла жениха для Юлии в своих рядах?

Иван сказал: твоя семья, Отто Дитрих, в прошлые века роднилась с другими семьями? Заключали деловые браки? Отец договаривался насчет дочери с женихом? Вот и ты так со мной роднишься.

Юлия что, его незаконнорожденная дочь?

* * *

Александр Евстафьевич Ковальчук долго думал, какую бы гадость устроить Смирновой – за все «хорошее», но так, чтобы отдача не замучила. Не придумал, несмотря на свой опыт делания гадостей ближнему. У Смирновой, вынужден был признать Ковальчук, голова работает лучше, чем у него самого, старого коммуниста. И то, что Сухоруков решил сделать ее своим человеком, говорило в пользу принятия определенного решения. Ковальчуку тоже надо подружиться со Смирновой. Так спокойнее. А она, в свою очередь, поможет ему делать гадости другим – если ей указать направление. Юленька нужна, как змеи в медицине. Правильно дозируешь – они приносят пользу, а порой даже неожиданно положительные результаты. Но если с ядком переборщить…