Текст книги "Вольф Мессинг: «Никогда не общайся с миром мертвых». Книга о Мессинге и его учениках"

Детектив без собак и рукоделия

– Все идет по плану, – отвел в сторону Полубоярина Семен Водкин. – Переходим к финальной стадии охмурения журналистов. Возьми к себе в машину рыжую, с конским хвостом и вези куда скажет. А на прощание выдай ей инфу о том, что в «Тринадцатой книге» автор, гипнотизер и телепат, раскрывает тайны Вольфа Мессинга. Это первое. На второе, забросишь ей идею о том, что Маркус Крыми написал несколько книг о дьяволе. Только не называй конкретные цифры: «несколько» или «много».

– Погоди, – тут же засуетился Полубоярин, – может, я блондинкой займусь, у нее такая волнительная грудь.

– Ну и козел же ты, Полубоярин, – возмутился Семен, – я инструктаж провожу, о чем говорить, а у него на уме проститутки. Рыжая с хвостом, завотделом книжного журнала со стотысячным тиражом, – помахал перед носом Полубоярина визиткой журналистки Семен. – А грудастая блондинка свои опусы публикует на полудохлом сайте для домохозяек. Ты знаешь, сколько в России сайтов для баб – тысячи. И тот, в котором работает блондинка – один из самых хреновых.

– Зато грудь у нее лучшая в этой компании, – мечтательно протянул Полубоярин.

– Ты что тут мозги паришь общественности, – зло зашипел Семен. – Тебя сегодня проститутки с Привоза ждали, или забыл, куда ты собирался слинять после катастрофы в аэропорту?

– Почему бы не помечтать? – недовольно скривился Вадим. – Я как с зоны вышел, ни одну не убалтывал языком. То плечевые, то вокзальные проститутки, а последнее время тетя Соня со своими товарками. Но для дела я могу и коня рыжего в позу поставить. Ты, главное, не забывай, на какие я жертвы иду в день траура по лучшему другу

– Перед рыжей будешь понты колоть, жертвенник церковный, – резко оборвал Полубоярина Семен. – И учти, рыжая с хвостом, не проститутка плечевая. К ней подход нужен, умный разговор о высоком. В литературу со своими оценками не лезь, в отличие от тебя тупорылого, у бабы высшее образование. Расколет – мгновенно.

– О чем же с ней базарить? – Помрачнел Полубоярин. – Ночь с умной бабой для него могла превратиться в пытку.

– А вот Маркус уболтал бы рыжую с хвостом за пять минут, и все почему? – задал риторический вопрос Семен, и сам же ответил:

– Потому, что он по проституткам не шлялся. У него все по любви с первого взгляда получалось с самой крутой и недоступной другим.

– Сравнил хрен с пальцем, – возмутился Полубоярин. – Он книжки кропал всю жизнь, гипнозом владел, а я по зонам чалился с малолетства. Зато сегодня где он и где я! Ты не боись, я оттрахаю рыжую так, что она на всю жизнь запомнит.

– Только без насилия и дурных инициатив. Нам от рыжей положительная рецензия нужна, а не эротические стоны в постели. Будет приставать к тебе – не отказывай. Бери, что дают! Нет, на хрен. Отвези домой, пожми ручку с уважением и вали к тете Соне на пять минут, а в девять в офисе, как штык. Дел с этой книгой у нас – выше крыши.

Тем временем, журналисты доели все яйца с икрой, допили водку и стали прощаться. И только одна опьяневшая до неприличия блондинка, требовала продолжения банкета. Семен Водкин не стал разочаровывать даму, вывел ее из магазина и пошел с ней в сторону Нового Арбата. Там он поймал такси, назвав водиле свой адрес.

– У синьора всегда было право первой ночи, – шепнул он на ухо блондинке.

– А как же, – громко захохотала она. – А вот твой пьяный друг пролетит, как фанера. Сидорова Наталья не по этой части. Она у нас феминистка.

– Надеюсь, ты-то нормальная, или тоже «МОСКВА – ДИНАМО»? – спросил Семен, пристально посмотрев на женщину.

– Скажи честно, чего ты от меня хочешь?

– Заметку на тридцать строк: «Каким он парнем был», – неужели не въехала?

– Я-то въехала, только в Москве никто не знает Маркуса Крыми. Он из прошлого века, а книги в магазинах тридцатилетние дамы покупают. Им дамский детектив с рукоделиями и собаками подавай. У твоего Маркуса собаки в книге есть?

– Ни собак, ни рукоделия нет, – помрачнел Семен.

– А что есть? – хитро прищурилась Светлана.

– Сумасшедшие на свободе и авиакатастрофа, в которой тринадцатого, в пятницу погиб Маркус.

– Для стотысячного тиража этого мало, – покачала головой Светлана. – Книгу будут брать, но без драки и ажиотажа. А если ты еще и в сороковины не уложишься – можешь крест на этом проекте ставить. Забудут его через месяц.

– Может, ведущие журналы и сайты подогреть? – напрягся Семен.

– Тут вложиться надо по-взрослому в журналистов, – вдруг, абсолютно трезвым голосом произнесла Светлана. – Крутым яйцом под водку не обойдешься. В книжных журналах в основном дамы работают разведенные, незамужние и трахнутые на всю голову, такие, как Сидорова. К ним подход нужен, и время «на уболтать», шоколадки, цветы, комплименты с душой.

– С душой – это как? – быстро спросил Семен.

– Прихожу на работу после вчерашнего с черными кругами под глазами, без прически и макияжа дневного, на работе думала набросать на лицо кое-что. А в приемной начинающий письменнык из Украины елеем поливает все места: «Ах, как вы прекрасно выглядите, не дадите ли телефончик для связи, у меня книга выходит, про упыря Шевченко и его московское окружение». Ну, и куда я такого комплиментщика-алиментщика должна послать?! А уж Шевченко для Москвы сегодня просто тема номер один.

– И последний вопрос, мадам: «Как это вам так быстро удалось протрезветь?».

– У меня печень любую дозу за полчаса к нулю сводит, – усмехнулась женщина.

– Тогда выходим. Маркус Крыми убалтывал своих дам на сухую, – рассчитавшись с водителем, произнес Семен.

– Не тот случай, Сеня. Перед тем, как пойти на прессуху, я перечитала его книги и рецензии конца девяностых. Сила Маркуса Крыми была в гипнозе. И я подозреваю, что он знал то, что скрывал от людей Вольф Мессинг. И это тайное знание Маркус использовал весьма успешно в общении с противоположным полом. А вот что это за «тайное знание», не знает никто. Крути Мессинга в рекламе книг Маркуса Крыми и «тайное знание». Не ошибешься. На это клюнут.

– Я с ним был близок последнее время, могу просветить на эту и другие темы, – попытался придать значимость своей фигуре Семен.

Женщина оценивающе посмотрела на собеседника, улыбнулась, но спорить не стала.

Пожарная лестница в окне чердака

Маркус откатился от окна и теперь лежал в обнимку с Леной, которая, не переставая, дрожала от страха. Внизу милиционеры чем-то тяжелым били в дверь. Удары в дверь сопровождались криками трезвеющего на глазах сторожа.

– Вы не имеете права. Это дача «Коляна-депутата». Он недавно откинулся и уже всех тут выстроил и поставил в позу. Предупреждаю ментов, вы нарушаете закон о неприкосновенности частной собственности.

– Заткнись, сторож. От твоих воплей у меня уже перепонки в ушах полопались. В хате кто-то есть. Видишь, дверь изнутри закрыли, – проговорил мужчина с толстой дубиной в руках.

– Так Колян там и сидит с двустволкой в руках, чтобы засадить картечью в незваных гостей, – тихо произнес сторож, и тут же заорал во всю глотку: «А ордер на обыск у вас есть, менты поганые!? Нет ордера, так и валите отсюда! Вы что думаете, если человек сидел, так его можно тревожить по ночам. Да он вас и меня наизнанку вывернет прямо сейчас. Ему человека убить, что два пальца обос…

«Похоже, сторож хозяина дома боится больше, чем ментов, – отметил про себя Маркус. – Он узнал и голос мента. Со сторожем ругался водитель джипа. Значит, оказался дураком и рассказал начальству о том, что встретил на дороге старика и молодую бабу в красной куртке. Вот только вместо благодарности тупой мент получил от начальства пилюлей на всю катушку».

– У меня приказ, найти и доставить! – продолжил перепалку полицейский со сторожем.

– Кого найти! Кого доставить! Коляна? Да Колян тебя в землю зароет за сломанную дверь. Ты с ним до конца жизни не рассчитаешься. Понятые где? Ордера на обыск– нет! Капитан, давай-давай, уходи. До свидания.

– Я тебе привезу ордер завтра, а понятых где взять. Нет никого в поселке, – перешел на крик капитан.

– А ты прокурору объясни, почему без понятых в закрытый до лета дом вломился среди ночи, – продолжал сторож. – И вообще, ты не имеешь право ломать чужую дверь, потому что ты ОБХССник, а не участковый или опер из уголовки.

– Слушай, капитан, кончай самодеятельность, – заговорил третий мужчина. – От этого барыги-депутата заяв будет на целый сортир. Я, блин, по одному делу год с ним переписку вел. Кому он только не писал: и президенту, и премьеру, и генеральному прокурору. Езжай за санкцией на обыск, а утром с понятыми, как положено, все вскроем и обыщем. А сейчас, по домам, ну его на хрен.

– У меня приказ, – заорал на весь поселок капитан. – На совещании, слышал приказ: из-под земли достать этого старика с бабой. ФСБ-шники на нас всех собак навесили.

– Сам виноват. На фига было языком чесать про старика и бабу, если косяк запорол. Да у меня первое слово после здравствуйте: «Проверка документов. Прошу предъявить. Мы разыскиваем опасного преступника…». А когда его паспорт у меня в руках, то и говорить с задержанным проще, а ты на бабу пялился.

– Чего ты меня винишь. Меня дежурный погнал на ЧП, – стал оправдываться капитан, сделав передышку. – У него свободного транспорта и людей не было, а тут я ему на глаза и попал. Я поехал, думал, на видео сниму горящий самолет, а потом в Интернет выложу или в Новости продам. Гоню по проселочной, под сто километров, а тут мужик с молодой бабой по дороге идут. Я – по тормозам. Чего они в лесу делают вдвоем, думаю. Баба симпатичная, в красной куртке, лет под тридцать, а мужик старый совсем, за шестьдесят. Я с вопросами: кто такие? Откуда? Куда? Баба молчит, а старик меня Ивановым сбил с «Курортного». Мол, дачу у Иванова снимаем, на шашлыки приехали. Думаю, ладно, на обратном пути заеду. Я ж на пожар спешил. А потом выяснилось, что к Иванову этому никто не приезжал. А ФСБ-шникам только повод дай.

– Хорошо он тебя развел, – закурил сигарету второй полицейский. – В России этих Ивановых, как собак нерезаных. В любом селе, один да найдется. Но он бы не врал, если бы простым свидетелем был. Самолет с земли ракетой могли сбить.

– Технари отметают ракету, – возразил капитан. – Самолет верхушки деревьев срезал. Тут другое. После моего доклада кто-то из наших журналистам информацию слил про двух выживших. После этого началось такое… Министр звонит, из администрации президента: «Где выжившие? Подробности? Протоколы допроса срочно в Кремль, президент выступать на ТВ через полчаса будет».

– Короче, попал ты с этим стариком и бабой по самое «не могу». И дверь я тебе ломать не советую. А вдруг там никого. За два косяка в один день могут и из органов погнать, – стал отговаривать своего коллегу от необдуманного поступка второй полицейский.

– Я огонь в окне видел. Там прячется кто-то, – горячился капитан, поднимая дубину.

– Там Колян может прятаться. Он тут каждую ночь шастал со своими корешами-алкашами. Поэтому и сторож дрожит от страха. Ты уедешь, а сторожа за сломанную дверь на ножи поставят, – пояснил напарник.

– И что мне делать прикажешь?

– Доложи начальству. Пусть опергруппу пришлют или солдат в оцепление поставят в двух поселках.

– Район и так блокирован. Муха не пролетит. Два полка развернули вокруг зоны, – отмахнулся от разумного предложения капитан.

– Я тебе отмазку предлагаю для прокурора, а ты тут пургу несешь. Ты рапорт напиши, пусть к делу подошьют. А пришлют они кого сюда или нет, это проблема начальства, а не твоя.

Маркус Крыми лежал на чердаке, слушал диалог полицейских и улыбался.

«Назвали милицию полицией, и что изменилось? Как служили тупые „оборотни в погонах“, так и служат. С Ивановым я в точку попал, и это радует, значит, мозг работает еще на все сто. Старика дряхлого во мне увидел, сосунок, а я тебя как пацана развел».

Маркус Крыми был совершенно спокоен. Он никого не боялся. У него наготове была легенда о потере памяти. Да и не обязан пострадавший ждать помощи на месте происшествия. Он может уйти в любой момент, куда захочет. Вот и весь разговор.

Минут через пятнадцать полицейские полезли через забор в обратном направлении. После чего поселок погрузился во мрак. Маркус закрыл глаза и заснул чутким сном.

Разбудил его звук мотора тяжелого грузовика. Маркус выглянул в окно и в предрассветной мгле увидел пожарный автомобиль с лестницей, который сверкал фарами на разбитой лесной дороге. Подъехав к опушке, автомобиль развернулся и направился к дому, где прятались жертвы авиакатастрофы. Остановившись у забора, американское чудо техники стало выдвигать пожарную лестницу к чердачному окну. Маркус поднял на ноги свою спутницу за секунду до того, как металлическая лестница одним ударом выбила деревянное окно, и оказалось внутри чердака.

– Давай, ползи, – подтолкнул Марат женщину к лестнице. – Леша приехал.

На эвакуацию потерпевших ушло не больше трех минут, после чего красный монстр, развернувшись, выехал на дорогу и, включив сирену, понесся в сторону Москвы. За рулем пожарного автомобиля сидел всенародно известный сценарист Алексей Сафронов

– Быстро накинули на себя пожарную робу и сыграли роль пожарных! На выезде из зоны оцепления шлагбаум стоит. Вояки из зоны никого не выпускают без досмотра.

Маркус и Лена облачились в пожарные доспехи и вцепились руками в специальные ручки для экипажа. Машину кидало из стороны в сторону. У шлагбаума никого не было. Бойцы отдыхали в небольшой палатке, установленной в тридцати метрах от КПП.

– Спят салаги! – хохотнул Леша. – Придется будить.

Не снижая скорости, пожарный автомобиль снес шлагбаум и понесся в сторону автотрассы на Москву.

– Лихо вы их, – восхищенно посмотрела на Алексея Лена.

– Да у него в каждом фильме трюки с автомобилями, – пояснил Маркус.

– Теперь, не отвлекаясь на детали, выкладывай историю, – приказал сценарист.

– История простая и захватывающая. Фильм начинается с падения самолета и побега с места происшествия старика и молодой женщины. Они обманывают полицейского и прячутся в пустующем доме. Потом к домику приезжает пожарный автомобиль и вывозит потерпевших в неизвестном направлении.

– Это я уже сыграл, – оборвал Маркуса Алексей.

– А дальше Крым, море, богатые дамы, элитный санаторий, горячий кавказец-массажист, который умеет довести женщину…

– Эпизод понятен, – вновь прерывает Маркуса Алексей.

– Дальше все просто. Кавказец, один из главарей бандподполья, разработал способ уничтожения гражданских самолетов при помощи психологической бомбы, – продолжил Маркус.

– Разработал, и что?

– И провел успешное испытание «психологической бомбы» в воздухе.

– Что такое «психологическая бомба»? – попросил уточнить Алексей.

– Новый вид оружия террористов. При помощи кодирования и специальных лекарств у части пассажиров возникают психические расстройства: паника, страх смерти, галлюцинации. Они бегут к кабине летчиков, и это состояние передается членам экипажа, которые во время посадки совершают непоправимую ошибку.

– Чисто научный вопрос. Как можно воздействовать на экипаж через металлические переборки? – спросил Алексей, свернув на асфальтовое шоссе.

– Есть два варианта ответа, – продолжил Маркус. – Первый – телепатия. Паника у кабины группы людей по определению заразна. Причем этот поток негативной информации может передаваться мозгом на небольшие расстояния, независимо от человека. Второе – феромоны страха, которые выделяют в воздух жертвы преступников.

– Про феромоны я читал. Это сработает. Зритель в феромоны поверит, если разжевать в сценарии. А теперь главный вопрос – это чистая фантазия или… – резко спросил Алексей.

– Перед тобой два живых свидетеля, но писать заявы на эти темы следователям мы не будем, потому что в ЭТО никто не поверит. Но суть в другом, эта история не окончена. Пока известно о том, что происходило на борту. Четыре женщины, объятые ужасом, кинулись к кабине летчиков за несколько минут до посадки. Почему они это сделали, пока не понятно. Надо дописать финал и провести независимое расследование авиакатастрофы.

– На сегодня в новостях официальная версия – ошибка пилота, – кивнул головой сценарист.

– Кто бы сомневался. Другой и не будет. Поэтому я позвонил тебе, а не своим московским друзьям. Если будем снимать фильм, последний эпизод—презентация «Тринадцатой книги» Маркуса Крыми. Софиты, телекамеры, длинноногие модели, поцелуи и финальный монолог писателя на пресс-конференции в магазине на «Арбате», – завершил рассказ Маркус Крыми.

– История на троечку, но с учетом того, что автором фильма станет «выживший в авиакатастрофе», она пойдет на «Ура!». «Выжившему» могут и «Оскара» дать. Тебя придется брать в сценаристы.

– Ясный пень, тогда и тебе дадут «Оскара» прицепом к выжившему, как соавтору, – хлопнул по плечу Алексея Маркус. – Финал истории снимем в Крыму. Расстрел террористов в сортире после презентации книги. Это я так думаю.

– Последний вопрос: с трупами в сортире – чисто конкретная реальность или ни на чем не основанные фантазии автора? – внимательно посмотрел на Маркуса Алексей.

– Чисто конкретная, но над финалом придется еще поработать. Думаю, к концу месяца он будет дописан и сыгран главными героями, – пояснил Маркус.

– Вы хотите убить Ахмета? – неожиданно вмешалась в разговор Лена.

– Ни в коем случае, – тут же отреагировал Алексей. – Мы говорим о многосерийном детективе. Маркус, ты же не станешь делать харакири живому человеку в общественном туалете на Южном Берегу Крыма. Тем более что против подобного варварства выступает твоя прелестная спутница и соучастница?

– Нет, конечно, в жизни они сами решат свои проблемы, а то, что произойдет на экране и будет рассказано в книге, – это всего лишь полет фантазии Алексея Сафронова и Маркуса Крыми. И про Ахмета я ничего не знаю. Может, Лена, поделишься воспоминаниями?

– У меня нет воспоминаний. Я ничего не помню. Это был гипноз. Я ничего не говорила.

– Кто бы сомневался, – чуть слышно произнес Маркус.

– Теперь, внимание! Через два километра – смена транспорта. Робу сняли и приготовились к десантированию. На все про все – тридцать секунд, – закладывая крутой вираж, произнес сценарист.

Вскоре Маркус увидел стоящую на обочине машину «Скорой помощи». Алексей прикрыл «Скорую» пожарным монстром с таким расчетом, что проезжавшие по трассе автомобилисты не смогли ничего увидеть. Пассажиры и водитель быстро пересели в «Скорую» и Алексей, резко развернувшись, погнал на «Скорой» в обратную сторону. Проехав с километр, он набрал короткий номер на телефоне и сказал только одно слово: «Объявляй».

А с «пожаркой» что будет? – спросила Лена.

– Только что сторож киностудии сообщил об угоне пожарного автомобиля, а через двадцать минут с приходом в гараж механика – в розыск объявят еще и «Скорую помощь», – пояснил Алексей.

– Классика жанра, – улыбнулся Маркус Крыми. – Нам надо где-то пересидеть после аварии.

– Поживите у меня на даче. Все остальное зависит от вашего красноречия. Сможете уговорить моего продюсера, снимем фильм. Нет – напишешь книгу, – пояснил Алексей.

«Скорую» они покинули через пять километров, после чего, миновав лесопосадку, прошли к стоящей на проселочной дороге иномарке. Потом, путая следы, долго петляли по разным подмосковным дорогам, после чего въехали в небольшой дачный поселок. Двухэтажная дача Алексея располагалась на берегу небольшого озера.

– Здесь можно рыбу ловить, – указав на шлюпку у причала, сообщил хозяин. – Нервы успокаивает лучше водки.

Потом Алексей познакомил гостей со своей молодой женой – стройной длинноногой брюнеткой с высокой грудью и осиной талией.

– Анфиса Сафронова – роковая женщина, ведущая актриса театра и кино, сыграла уже в пяти фильмах. Победительница конкурса красоты. И что очень важно, она врач по профессии – гинеколог.

– Не пугайтесь, после окончания института я ни одного дня не работала по специальности. Муж решил сделать из меня актрису.

Маркус церемонно поцеловал руку красавице, позавидовав Алексею. Он не мог оторвать от нее взгляд.

– Возьмешь на главную роль? – поинтересовался Маркус.

– Зачем, героиню сыграет «выжившая в авиакатастрофе». Эту историю нужно раскручивать через «выживших», как медицинский факт или живое чудо, Анфиса подстрахует. А теперь можете умыться.

Анфиса отвела в ванную Лену, принесла ей короткий махровый халат и смену белья.

– Ваши вещи завтра я отправлю в стирку. У нас в поселке хорошая прачечная. Я сама не стираю, чтобы руки не портить. Леша в кино мне роли миллионерш дает, приходится соответствовать. Жены олигархов, преступных авторитетов, министров – это особый мир. А вы кто по профессии?

– У меня свой ресторан в Крыму, а живу я в Москве. На юге работать легче. Здесь конкуренция, аренда неподъемная, погореть легко.

Об авиакатастрофе женщины решили не говорить.