Текст книги "Лимит. Серая мгла"

Интерлюдия VI. Стрелок

За Оградой

Первые часы

В этот раз все было по-другому. Никакого мягкого погружения, никакого ощущения, будто только проснулся, и тело ломит в попытках восстановить чувствительность и подвижность. Ему всегда было тяжело выходить из прыжков. Но сегодня все иначе. Только резкая вспышка, схожая с ощущением, когда во сне падаешь с большой высоты и резко просыпаешься перед самой встречей с землей.

Джим попытался встать. Тело слушалось плохо, глаза привыкали к цветовому однообразию, царившему вокруг. Мир вокруг был выцветшим, тусклым. Небо, деревья, трава. Словно лампочка, на последнем издыхании освещающая слишком большое для нее помещение. Рука метнулась к голове. В виске сверлила острая боль. Как будто голову пробуравили дрелью… В принципе, это было не так далеко от истины. Неужели он сделал это? Джим не был уверен, что план сработает. Хоть он и совершал прыжки, но то был прогнозируемый эксперимент в лабораторных условиях, под контролем команды врачей и с использованием всех достижений современной медицины и фармакологии. К тому же он никогда не верил до конца, что вне применения медикаментов там может быть что-то. Но дверью туда оказалась всего одна пуля девятого калибра. Менее удобно, гораздо более неприятно, но результат такой же.

Он «проснулся» под тем же камнем, где и лишил себя жизни. Про Джима нельзя сказать, что он был опытным путешественником в посмертие, как, например Аш, хотя пару прыжков он сделал. И каждый раз, уходя за Ограду, чувствовал связку с реальным миром, словно вокруг пояса обмотана спасательная веревка, постоянно тянувшая его назад. Сейчас этой связи не ощущалось. Окружающая местность была наполнена абсолютной, почти оглушающей тишиной. Он побоялся, что каким-то образом повредил себе маленькие косточки в ухе – стремечко и наковальню – настолько силен был вакуум вокруг. Но то было обманчивое впечатление. Просто в этом месте не было ветра и какой-либо живности. Обоняние тоже словно бы отключили. Он подумал, что если ради эксперимента попробует съесть какое-то растение, то с большой долей вероятности не ощутит ровным счетом ничего. Вспомнил, что в фильмах персонажи, будучи мертвыми, сравнивали вкус еды с пеплом.

Из всех органов чувств лишь зрение и осязание сейчас работали в полную силу. Он хорошо запомнил, как одна из целей, к которой он в свое время прыгал, сперва отказалась сообщать важные для «Лимита» сведения. Тогда той пришлось в полной мере прочувствовать на себе широкие возможности для дознания, открывающиеся перед несчастными в посмертии. Строго говоря, дальше пути нет, во всяком случае им было об этом неизвестно. Тело, та проекция, которую бессознательное подкидывает нашему сознанию, в этом мире фактически бессмертно, но очень даже подвержено физическому воздействию. При этом им было доподлинно неизвестно, сколько нужно времени на восстановление в таком месте, если само понятие времени здесь отсутствовало.

Он вышел из-за камней и огляделся. Места те же, но вот вопрос, что именно за последние часы до смерти его мозг успел запомнить и насколько детально. Если вся остаточная память ограничивалась небольшой территорией леса Хойя-Бачу – это плохо. Слишком мало места. Интересно, сколько потребуется времени на поиски его трупа. Хорошо бы, если Аш или кто-то из команды попал сюда поскорее. Тогда он сможет передать все, что понял из прочитанного в документах, и обозначить местоположение криптекса. Дальше они уже сами разберутся, а его миссия будет выполнена, и можно будет… А, собственно, что можно будет потом?

Джим крепко задумался. Они ведь не знали, как долго бессознательное поддерживает этот мир на плаву, можно ли тут обустроиться, и насколько все окружение стабильно. Все это было на стыке экспериментальной психиатрии, медицины, фармакологии и древних представлений о религии.

«Хорошо, будем решать проблемы по мере поступления. Для начала нужно обследовать местность».

Лес вокруг был таким же густым и неприветливым, каким и запомнился, но слышался и ощущался так, будто из него высосали всю душу. Старинные деревья недвижно стояли, словно сжимая его своими скрюченными ветвями. Ручей, протекавший между камнями, играл бледными бликами на обесцвеченном солнце, но не было слышно даже легкого журчания. Чтобы не сойти с ума, Джим начал сам производить хоть какие-то звуки: шаркать ногами по земле, прихлопывать и бить ладошкой по стволам деревьев, проходя мимо них, щелкать пальцами. Все его естество пока что сопротивлялось такому поведению, ведь за время военной, криминальной, а потом и агентской карьеры он был сосредоточен на том, чтобы производить как можно меньше шума, а тут ему приходилось забивать молчаливый эфир самыми нелепыми способами.

Примерно через пятнадцать минут неспешной ходьбы показалась граница запомнившегося участка. Лес начал редеть, а четкость предметов – расплываться. Еще дальше впереди не проглядывалось ни деревьев, ни травы, было лишь сплошное пустое пространство. Со стороны это выглядело как густой серый туман, не пропускавший никаких очертаний предметов. Или как полотно безумного художника, педантично замалевавшего густой серой краской собственное творение.

«Вот она, Ограда».

На базе ему объясняли, что вновь формирующемуся сознанию бессознательное выделяет сперва только небольшой участок местности, где человек нашел свою смерть. В редких случаях территория может расширяться до нескольких квадратных километров, в исключительных – до нескольких десятков. С вертолета картина выглядела бы как клякса детализированной местности посреди монотонного серого пустого холста. Примерно так выглядели древние карты. Незадачливые картографы прорабатывали сперва небольшой, доступный им участок местности, а все окружающее пространство заполняли сплошным океаном, в котором, по их мнению, обитали чудовища. Хитро, видимо наш мозг таким образом любезно заботится о сохранении рассудка для, по сути, заново родившейся личности.

Остается надеяться, что хотя бы потусторонних тварей тут не водится, и они не прячутся в сумрачном расплывчатом пространстве, хотя заверений как раз в этом факте ни на одном брифинге он так и не получил. Они не пытались это изучать. Страх абсолютного вакуума всегда витал где-то рядом, и потому команда сосредоточилась на исследовании более понятных для осознания вещей. Наверное, примерно такое же ощущение было у первого космонавта, который вышел в открытый космос. История была давняя, прошла уже почти сотня лет, но Джим все равно испытывал священный трепет, когда представлял, как человек оказывается один на один с черной и холодной бездной. А выходило так, что каждому из них предстояло пройти такое испытание в свое время, только вот бездна была серая. Ницше как-то сказал: «Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя», – но Джим не был готов подтвердить эту мысль, сейчас он не чувствовал на себе посторонних взглядов, а ближайших товарищей ожидал не скоро. Радовало то, что, захватив криптекс с разработками, он лишил этих подонков шанса сунуться сюда за ним.

Когда его забрасывали к цели, он, как правило, появлялся или рядом с объектом, или на окраине сгенерированного мира, где за спиной было серое ничто, а впереди его ждал до смерти перепуганный человек, полностью сбитый с толку. По опыту Джим знал, что с момента «высадки» у пришельцев будет в среднем около четырех-пяти часов. По часу в посмертии на каждую из минут, проведенных в состоянии клинической смерти. Их врачи не решались дольше удерживать агентов в посмертии.

Настроение, и без того мрачное, как дождливая туча, угнетала мысль, что он подвел Аша и проект. Несмотря на лежащую глубоко внутри уверенность в том, что его уже ищет команда Оркуса, существовал риск попадания мертвого тела к врагу. Но как бы Джим ни хотел, даже в теории не существовало какой-либо возможности повлиять на дальнейшие события снаружи. Сам он сделал все, что мог, а возможно – и больше.

И тогда, как бы дико это ни показалось, его буквально обуяла усталость.

«Значит, в посмертии ты не просто призрак, отчаянно ищущий успокоения».

Сознание перенеслось из людского мира вместе с усталостью и пережитым стрессом, гирями сидевшим теперь на его плечах, и Джим был готов пожертвовать временем на изучение нового обиталища в угоду долгожданной передышки. Похоже, он вечность себе не позволял такой роскоши. Зато времени теперь было хоть отбавляй.

Часть 3. Ограда

Глава 19. Оливер

Апрель, 2033 г.

Научно-медицинский комплекс «Миллениум», Швейцария

Оливер стоял перед декоративной урной изумрудного цвета, своей формой и расцветкой подражавшей антикварным изделиям в японском стиле. В таком предмете хранили прах кремированного. Напротив вазы, демонстративно оставленной в самом центре помещения для кремации, из полумрака выделялись контуры самой промышленной печи.

Он снова находился в этом совершенно неприятном ему месте, только на этот раз в другом крыле здания, этажом ниже. Комплекс сегодня не опечатали, просто перекрыли по его приказу этот сектор помещений. Маслоу сделал шаг по направлению к урне и вновь остановился. Побрезговал подходить ближе и собственноручно заглядывать туда, это уже сделали за него судмедэксперты, изучив вдоль и поперек поминальную вазу и ее содержимое.

«Дьявол!»

Такого исхода поисков он не предусмотрел, и сейчас ему казалось, что едва ли хоть кто-то мог это предвидеть. Тело при кремации сжигают при температуре от тысячи градусов, что полностью уничтожает мягкие ткани. Частицы, которые не взяло пламя, перемалывают специальными мельницами и смешивают с прахом. Поэтому из сформировавшихся останков будет крайне сложно, а может, и невозможно получить достаточно материала нужного качества для использования в ДНК-секвенировании[8]8
  Секвенирование ДНК (от англ. sequence – «последовательность») – общее название методов, которые позволяют установить последовательность нуклеотидов в молекуле ДНК.


[Закрыть]и, следовательно, для перемещений. Умно. Вонг нашла странный, но не лишенный театральности и даже налета мистики, гармонично сочетающейся со спецификой ее работы, способ упокоиться с миром навсегда, накрепко запечатав за собой входную дверь. Конечно, всегда оставался вариант, что это липа, и настоящая Алания жива, однако предсмертная записка, ее личные вещи, такие, с которыми она не расставалась, как, например, обручальное кольцо или личный телефон, которые обнаружились в крематории, подталкивали к мысли, что перед ним была все-таки доктор. Теперь ему предлагалось либо принять на веру текущую версию ее исчезновения, либо продолжить уже начинающие ему казаться бесконечными поиски. Женщина, потратившая без малого восемь лет на изучение жизни после смерти, приняла решение навсегда связать себя с миром мертвых.

«Я в дерьме».

Он не понимал, что происходит, и отказывался верить в версию самоубийства, несмотря на косвенные свидетельства, найденные в доме Вонг. И еще этот труп ассистента, Марка. Кто его убрал? И, получается, похитил Вонг, раз тела нет? А может, все-таки сжег ее, оставив труп ему в назидание. За всем стоит Доган? Единственный вариант. Выходило тогда, что Вонг работала тайно с ним, и он был в курсе ее экспериментов. И что же, она тоже кинула его? Ее смерть могла означать лишь то, что они не сработались, и турецкий партнер устранил ее, получив данные. Выходит, Вонг заперта за Оградой, а ключи у Альпа? Другого объяснения Оливер пока придумать не мог.

Зато отчетливо вырисовывалась иная картина. Он знатно попал, и теперь на него давят с разных сторон. Осознание хреновости положения кратно усугублялось тем, что уже через сутки, максимум через двое, придется доложить об этом его настоящему боссу. Который и так был на взводе весь последний месяц. Здесь исход был понятен Маслоу, даже гадать нечего. Босс просто его прибьет, там же, на месте. Выстрелит, не дослушав, вызовет чистильщика и поедет дальше на встречи и званые ужины. С другой стороны, он ни при каких условиях не должен был рассказывать это Ашу, Гайдеру и любому члену команды, иначе автоматически навлечет на себя подозрения. Можно попытаться скормить им историю, что их всех подставил Доган, но как тогда он объяснит, откуда турок узнал про их проект и вышел на самого Маслоу.

«Я в полном дерьме».

В предательстве Догана Оливер не сомневался. Да, возможно были какие-то нюансы вроде мотивации к этому шагу и тому, каким образом он переманил Вонг. Оливер совершил несколько ошибок, теперь ему было это понятно. Опасающийся авторитетов, но предприимчивый от природы разум Маслоу начал интенсивно работать, быстро сшивая из доступных ему данных новый план. Догана надо в любом случае убирать из уравнения. Это раз. Против него он пока не готов идти, но сейчас мог бы пригодиться Аш, чтобы усилить собственные позиции. Это два. Два стратегических хода. Уже неплохо. Он посмотрел на дисплей телефона. Скоро ему будут названивать все кому не лень, поэтому пора на время раствориться. Что-что, а залегать на дно, подобно морскому черту, Маслоу умел. Надо только бросить сперва камушек в озеро, а расходящиеся круги на воде вызовут необходимую ему реакцию.

– Максимилиан, – позвал он своего охранника, – заканчивай тут без меня. Все подчистить, потом приезжай. Надо будет обмозговать дальнейший план работы.

По пути в одно из своих убежищ, о которых не знает никто, и где он рассчитывал пересидеть ожидавшуюся бурю, он набрал номер еще одного важного человека. Фигуры, которой предстояло уже в скором времени явить себя на шахматной доске.

– Мистер Йоффе, добрый вечер!

– Мистер Маслоу, сердечно приветствую и внимательно слушаю.

– Как вы знаете, – прочистил горло Оливер, – наш проект в последние недели переживает не самые лучшие времена.

Легкий смешок в трубке:

– Так вы называете эпический провал с Вонг?

– Эпическим провалом я бы назвал ситуацию, при которой мы бы не смогли ее найти и объявили б мертвой, чего пока, к счастью, не случилось. Мы ищем ее и обязательно найдем, – ложь его лилась подобно реке, не встречая препятствий. – Более того, задействовано беспрецедентное количество людей, в Румынии действует команда Оркуса, исследуются километры местности. Только вчера, например, мы…

– Довольно, – нетерпеливо перебил мистер Йоффе. – Ладно, по вашим словам складывается впечатление, что вы не слишком переживаете и как будто контролируете ситуацию. Тогда чего вы от меня хотите, зачем этот звонок?

– Он требует моего рапорта через двое суток, а я уверен, что ввиду сложности ситуации еще не буду обладать исчерпывающими данными. Мне нужно время, Йоффе.

– Ах вот как, прямо как в школе перед сдачей домашнего задания. Забавно слышать это от человека вашего положения.

Оливер поморщился, но стерпел. В конечном счете его положение требовало ублажать самомнение личного помощника одного из самых важных людей на континенте. Ради спасения собственной шкуры.

– И сколько вам нужно дней? – учтиво спросил телефонный собеседник.

– Неделя, – отрезал Оливер. Как перерезал ножом веревку.

Повисла пауза. Маслоу слышал, как на той стороне человек положил телефон и словно был занят чем-то. От нервов он начал постукивать пальцами по обивке машины.

– Простите, был занят, готовлю себе обед. Хорошо, у вас есть семь дней.

– Прекрасно, хорошего аппетита, – с трудом сдерживая презрение, выдавил Оливер и отключился.

Глава 20. Аш

Апрель, 2033 г.

База «Лимит»

– Он стабилен? – Аш с легкой тревогой на лице посмотрел на Микаэля.

– Его потрепало, но глобально все обошлось. Ребята – профи, не задели жизненно важных органов. Будут новые шрамы, так что в шортах лучше не ходить, – пожал плечами тот. Аш выжидающе посмотрел на доктора. – Слушай, мы подлатали его вполне сносно. Ему, конечно, не потянуть оплату такого вмешательства, но мы и так своим…

– Ладно, – оборвал его Аш, – следи за ним, пусть приходит поскорее в себя. А то у нас черт знает что творится.

Он вновь набрал номер мобильного Маслоу – все так же безуспешно. С момента обнаружения новичка он пытался связаться с куратором «Лимита» с десяток раз. Телефон выключен. Не типично для Оли. По правде говоря, Аш не мог вспомнить, когда его начальник хранил полное радиомолчание. Скверный знак. В то, что с Маслоу могло что-то случиться, он не верил. У Оливера охраны как собак нерезаных, все так и норовят к нему попасть в оперативную группу, ведь платит он не считая денег. Нет, в этот раз было нечто иное. Бегство и исчезновение Вонг, похищение Дэна и вот теперь молчание Оливера – звенья одной цепи? Апеллировать к вышестоящему начальству пока рано, нужно сперва разобраться в причинно-следственных связях.

Аш решил выждать некоторое время, дождавшись пробуждения Дэниела.

Глава 21. Дэниел

Автомобиль плавно едет по извилистой дороге вдоль Ла-Манша. Погода за окном пасмурная, налившиеся от дождя темные тучи постепенно отвоевывают себе место у голубого неба, грозя вот-вот низвергнуть столб воды. Семилетний Дэн на заднем сидении отцовского «Форда» внимательно следит за готовой разверзнуться стихией. Ненастная погода нравится ему, в надвигающейся грозе мальчику чудятся проявления магии и волшебства. Кажется, еще чуть-чуть, и древний морской дракон поднимет шипастую морду из вспенивающихся волн.

– Мама, посмотри, как красиво за окном!

Темноволосый мужчина за рулем впереди усмехается, глядя на него через зеркало заднего вида. Белокурая женщина поворачивается к Дэну и мягко улыбается.

– Да, милый, очень красиво!

– Я бы хотел нарисовать такую картину, – говорит мальчик.

В школе только начались уроки рисования, и пока они проходят только простейшие геометрические формы и техники держания кисти в руке, но он знает, насколько хорошо рисует его мама.

«Вернемся домой и нарисуем вечером вместе».

– Тебе нравится дождь, раньше не замечал! – восклицает Ричард Даск. – Может, это и романтично, но вообще дождь – это мокро и противно, смотри как полило. Эх, можем и не успеть. И что в нем такого красивого? – ворчит он.

– Пап, мы что, не успеем? – испуганно вопрошает Дэн.

Сегодня суббота, и отец везет их на ферму своего старого друга, с которым служил в армии. Он разводит английских чистокровных верховых, лучших в округе, и обещал покатать мальчишку.

– Ну конечно успеем, – отвечает Джен Даск, бросая притворно хмурый взгляд на Даска-старшего. Муж вздыхает с улыбкой.

– Обещал – значит, отвезу, – и прибавляет газу. Старенький «Форд» рычит и ускоряет ход. Дождь уже льет как из ведра. – Я думаю, мы пройдем грозу, она должна уйти дальше на запад, и у Зейна уже не будет дождя.

Машина Дасков постепенно нагоняет внедорожник «Рендж Ровер», надеясь обойти его после поворота.

Удовлетворенный услышанным, Дэн достает из походной сумки, подаренной ему отцом год назад, книгу Анны Сьюэлл «Черный Красавчик» на месте, где утром остановился. Они заходят на поворот. Внезапно раздается сильный хлопок, и у впереди едущей машины отрывается заднее колесо. Звучно шмякнувшись о дорогу, раскрученное инерцией оно влетает в лобовое стекло форда. От неожиданности Ричард резко берет вправо, и машина вгрызается бампером в стальное дорожное ограждение, от чего задние колеса заносит, и автомобиль переворачивается на левый бок, норовя вылететь на встречную полосу. За мгновение до этого Джен Даск отстегивает ремень и поворачивается к Дэну, протягивает руки, чтобы закрыть его.

* * *

Он проснулся с криком. Подушка отдавала холодом и липкой мокротой. Протерев глаза, Дэниел оглянулся по сторонам. Уже второй раз за последний месяц он приходил в себя в незнакомом месте со страшной головной болью и полным непониманием. В такие моменты он напоминал себе подростка, наконец дорвавшегося до взрослых вечеринок, но не способного рассчитать правильную дозу спиртного. По молодости действительно пережил несколько таких историй, за которые на утро было так стыдно, что все приятные воспоминания прошедшего вечера быстро улетучивались, становясь лишь прелюдией к будущему позору и существенно теряя в своей привлекательности. Постепенно в голове начали вырисовываться события прошлой ночи, и Дэн понимал, что они едва ли походили на подростковую вечеринку, разве что ее участниками были отъявленные садисты и мерзавцы.

Комната, в которой он находился, походила на больничную палату, только, скорее, на ее полевой вариант. Никаких картин на стенах и цветов на подоконнике, как в госпитале Шоненбург. Тут вообще не было подоконников, что определенным образом намекало на его текущее местоположение. Бросив взгляд вниз, Дэн оглядел свое тело, усеянное проводами и шлангами, уходящими другими концами к медицинским системам, считывающим его состояние. Воткнутая в вену игла на правом запястье мерно подавала питательные растворы, а на груди крепились датчики, передающие жизненные показатели.

Состояние было паршивым. Хотя он был напичкан обезболивающим, тело все равно нестерпимо ныло: ребра отдавали болью при вдохе, челюсть распухла, левая рука, находившаяся по предплечье в гипсе, напоминала о громящих кости ударах молотка. Помощь подоспела с запозданием. Он был уже почти готов сломаться и выдать все сведения про Аша и базу. Или все же сделал это? Последние минуты перед отключкой помнились очень смутно. Припоминал, что его о чем-то спрашивали, потом была боль, расползающаяся по всему телу. Помнил и острое желание сделать все, чтобы мучения наконец прекратились. Ему показалось, что от сползания в бездну бессознательного его спас человек в черном, который вновь нашел его. Вернее, то была тень, ворвавшаяся в последний момент в помещение и прекратившая страдания. Этой тенью оказался Аш. Цепляясь за реальность из последних сил, Дэниел смог отметить ту скорость, с которой он расправился с двумя подготовленными головорезами. Запросто убил их, словно все происходящее было компьютерной игрой, где главный герой неуязвим к чужим ударам. И тогда ему вспомнилась совершенно безэмоциональная реакция Аша на приставленное к горлу лезвие, когда Дэн психанул в бункере. Более того, скорее это у него возникло чувство опасности в тот момент, пока агент буравил его взглядом голубых глаз, продолжая как ни в чем не бывало сидеть на диване. Да, с этим человеком стоит вести себя особенно внимательно.

– Проснулся? Сильно тебя потрепали, но ничего. Шкурку восстановим, руку тоже починим, ну а ребра вообще фигня, сами схватятся, учитывая твои импланты, – забывшись в воспоминаниях прошлого вечера, Дэн не сразу заметил, как в палату зашел доктор Гайдер. В руках он держал медицинский планшет, позволявший ему наблюдать за всеми показателями пациента в реальном времени. – Как себя чувствуешь? – на его лице, как и при их первой встрече, мелькала улыбка.

– Паршиво. Как вы меня нашли?

Теперь все встало на свои места. Очевидно, он снова на базе «Лимита», в бункере под землей. Грубое оформление палаты и отсутствие окон только подтверждало эту догадку.

– Хм, помнишь твой перформанс, когда ты чуть не прирезал Аша из-за моей невинной шутки? Он, не будь дураком, воспользовался моментом и закинул тебе в карман колечко. На всякий случай, вдруг ты побежишь рассказывать кому-то в первый же день, – уловив смущенный взгляд Дэна, он пояснил. – Ну, на лавры МИ-6 мы не претендуем, но как-то отслеживать перемещения друг друга нам необходимо. Отправлять за тобой дрона было глупо и накладно, а приставлять «хвост» – рискованно, так мы могли полностью потерять твое расположение.

– И вы все время отслеживали меня?

– Да, мы проследили немного за тобой. Обрадовались, конечно, что первым делом ты пошел не копать информацию про нашу организацию, а решил нажраться в баре. Хотя, честно говоря, я немного обиделся, что ты не попытался кому-то сходу растрепать. Будто мы тебе не про загробную жизнь рассказывали, а предлагали стать консультантом по продаже косметики, ей богу. По-видимому, ты забыл, что Аш был в городе и хотел перехватить тебя по пути в отель, чтобы еще раз уточнить, ну, про наше предложение.

Потом твой сигнал резко исчез. А так как вероятность того, что ты, просидев два часа со стаканом, провел обыск в своих карманах и выбросил непонятное кольцо, достаточно мала, мы стали проверять уличные камеры в последнем месте, где пропал сигнал, и рассчитали примерную территорию, где бы ты мог находиться с учетом временного лага. Тех парней ты, кстати, сперва неплохо раскидал, – Микаэль проиллюстрировал свои слова взмахами кулаков в воздухе. – Почти справился, но три человека для калеки, – кивнул он на его больную ногу, – это перебор. Не обижайся, ты легко бы мог стать героем боевиков, если бы не был так чувствителен к электричеству, тут, конечно, явный пробел имеется… А дальше дело техники, отследить их по камерам и обыскать несколько десятков домов, так как завезли они тебя в промсектор, где наблюдения никакого нет. Прости нас за задержку. Нам сказали сразу, но там много заброшенных и закрытых зданий. Пока искали тебя, ушло время. Судя по всему, на тебя объявили охоту, поздравляю!

– Все это весьма интересно и познавательно, но явно не то, что я бы хотел услышать, проснувшись здесь, – кисло заметил Дэн, глядя на черное кольцо, которое подкинул ему Аш. Оно лежало на низком прикроватном столике, напоминая, кому он обязан жизнью.

Парень потянулся к стакану с водой и скривил лицо в приступе боли. Микаэль быстро помог ему. Заодно проверил некоторые показатели на мониторе около кровати и удовлетворительно кивнул.

– Я сожалею. Позволишь присесть? – он указал на стул около кровати. Дэн кивнул, подумав, что тот хочет сказать что-то важное. – Подумай сам, во всем этом есть и плюсы. Показатели в норме. Теперь ты в полной безопасности, и мы сможем поработать вместе! Конечно, ты можешь попытаться снова отбиться от толпы не самых дружественно-настроенных ребят, но, готов поспорить, дальше общего зала ты, увы, не пройдешь.

Говорил все это Микаэль с веселой улыбкой. Казалось, он наслаждался собой и каждой неудачной остротой, выпущенной в сторону Дэна. Даск пока не мог определиться со своим отношением к этому человеку. Он знал, что у врачей своеобразное чувство юмора. К тому же Гайдер, похоже, весьма качественно его подлатал. Впрочем, нужно признать, что никого бестактнее этого врача ему еще встречать не приходилось.

– Микаэль…

– Весь во внимании!

– Благодарю тебя за помощь. Хотя я пока не могу избавиться от впечатления, что ты полный придурок.

Раскатистый смех Гайдера сотряс больничную палату.

– А ты хорош! На самом деле, так в команде многие думали. Поначалу. Потом все обычно меняют мнение и благодарят меня, когда видят, что я умею делать.

Дэниел улыбнулся:

– Самомнение, очевидно, не самая слабая твоя черта.

Тот усмехнулся в ответ, мимоходом поправив пару трубок и иглу на руке Дэна.

– Ладно, кроме шуток, сейчас тебя что-то беспокоит? – он вновь накинул на себя маску заботливого и профессионального врача. – Я постепенно буду снижать уровень подачи обезболивающего. Это неприятно, но важно. Нам нужно, чтобы ты хорошо ощущал свое тело и мыслил ясно. Витаминный коктейль я тебе оставил. Антибиотики скоро прекратим, выглядит так, что необходимости в них нет, просто перестраховка. Очень здорово, что они не били тебя по голове. Я серьезно, ты поймешь потом, – сказал он, уловив поднятую бровь Дэна.

Парень откинулся на подушку.

– Спасибо. Тогда к более насущной теме – кто на меня напал?

– Это Аш лучше сам расскажет, обещал зайти, как только ты придешь в себя. Но, очевидно, что у тех ребят были на тебя планы. Органы старались не трогать.

– Вы их убили?

Утвердительный кивок.

– Жаль, – с тоской протянул Дэн. – Хотел бы поговорить лично, только уже с другой стороны стула. Мне пока искреннее не ясно, зачем им я.

Услышав эти слова, Гайдер как-то странно посмотрел на него, словно хотел возразить. Но потом на мгновение задумался и сказал:

– Тут я могу только теоретизировать, но скажу так. Мы проект сугубо научный, хотя важность его выходит за рамки теоретических изысканий. Мы объясняли тебе. Возможность заглянуть за Ограду открывает широкий простор для деятельности. Не только с точки зрения наблюдения и описания. Мы пытаемся держать все под замком, но твой случай показывает, что информация имеет склонность быстро просачиваться.

– Утечка, я так и подумал. Они хотели выбить из меня все возможные сведения про вас.

– Утечка-протечка, я занимаюсь исключительно медицинской частью и практически не покидаю стен этой подземной цитадели. Случай с тобой был скорее исключением, первым за несколько месяцев. Но любое движение вовне привлекает чье-то внимание. Аш умеет остаться незаметным, но у тебя, видимо, не получилось.

– И чье же внимание я привлек? – Дэн приподнялся на локтях.

– Всегда есть «кто-то», – уклончиво ответил док, – даже когда мы уверены, что нет. Возможно конкуренты?

Конкуренты. Дэн еще не успел задуматься над возможностью существования других организаций, которые бы пытались сделать аналогичное или же помешать «Лимиту». Для него эта лавочка пока была сферическим конем в вакууме, и он даже не представлял, что вокруг этой компании сумасбродных ученых уже может быть выстроена целая система. При встрече в бункере Аш упомянул, что проект курируется влиятельными силами сверху, не понятно с кем аффилированными. Поэтому перечень потенциальных противников мог быть плюс-минус бесконечным. Надо постараться разузнать это у Аша при встрече.

– Эй, док, – обратился он к занятому цифрами на планшете Гайдеру.

– М?

– Вот ты меня видел сколько раз в жизни, получается, всего три? – собеседник кивнул. – И сразу пригласили меня на базу. Ты же ничего не знаешь про меня. И Аш, наверно, тоже. Досье и медкарту вы изучили. И что, я там особенный? Вроде нет, у меня нет связей, родители не были шишками. И даже как боец, – он указал на раненую ногу, – я сейчас не представляю ценности. И вы вывалили мне сразу тонну информации, а потом спокойно отпустили. Теперь меня чуть не убили, а вы, по сути, раскрыли себя. Это же риски. Почему ваш свет клином сошелся на мне?

Казалось, Микаэль несколько задумался. Он смотрел куда-то вправо, избегая прямого взгляда в глаза. Потом сказал:

– Скажи мне, ты считаешь количество отправленных тобой на тот свет плохих парней? Наверняка за все командировки их скопилось не мало?

– Я похож на того, кто делает засечки после каждого выстрела в бандита? – Дэн раздраженно огрызнулся. – Не считал. Много, наверное.

– Хорошо. Что на счет твоих боевых товарищей? Тоже наверняка достаточно.

– Допустим… Не понимаю, к чему именно ты клонишь.

– А сколько человек ты знаешь, которые вернулись с того света, пробыв десять минут в состоянии клинической смерти?

– Пожалуй, ни одного.

– Так вот и я видел десятки смертей в самых разных проявлениях и лечил сотни раненых за свою жизнь. И видел людей, которые возвращались после констатации факта смерти, – Дэн все еще не понимал, к чему он клонит. – Но еще ни разу не видел того, кто побывал там столько времени и вышел оттуда так, словно просто проспал сутки после попойки. Без потерь когнитивных функций. Без ущерба проводимости нервной системы. С медицинской точки зрения, Дэниел Даск, ты особенный. Я бы даже сказал уникум. И тебе необязательно быть для этого крутым драчуном или важной шишкой, – закончил он со стандартной улыбкой.