Текст книги "Это началось не с тебя. Как мы наследуем негативные сценарии нашей семьи и как остановить их влияние"

Глава 4
Метод ключевого языка

Бессознательное настаивает, повторяет снова и практически выламывает дверь, лишь бы быть услышанным.

Энни Роджерс. «Невыразимое»

Когда внутри нас проявляют себя фрагменты прошлой травмы, они оставляют ключи-подсказки в виде эмоционально заряженных слов и предложений. Те, в свою очередь, отсылают нас к травматическим событиям, не нашедшим своего решения в прошлом. Как мы видели, эти события могут даже нам не принадлежать. Я называю вербальное их выражение «ключевым языком». Ключевой язык может быть не обязательно вербальным. Часто он включает различные физические ощущения, поведенческие паттерны, эмоции, импульсивные действия и даже симптомы какого-нибудь заболевания. Ключевым языком Джесси было внезапное пробуждение в 3:30 утра, дрожь без какой-либо видимой причины и страх заснуть. Ключевой язык Гретхен включал в себя депрессию, отчаяние, тревогу и побуждение «испарить» себя. И Гретхен, и Джесси несли в себе части головоломки, которые связывали их с некоей неулаженной проблемой из их семейной истории.

Мы все знаем историю о Гензель и Гретель, которых обманом заманили в темный лес. Испугавшись, что они никогда не найдут дорогу назад, Гензель сыплет по пути хлебные крошки, чтобы быть уверенным, что они отыщут путь домой. Это очень подходящая аналогия: находясь в темном лесу своих страхов или лишь на шаг сойдя с тропы, мы так же оставляем дорожку из хлебных крошек, которые могли бы помочь нам найти путь назад. Правда, в нашем случае – не хлебные крошки, а слова, которые способны вывести нас вновь на дорогу. Они могут показаться случайными, но это не так. На самом деле они – ключи-подсказки из бессознательного. Зная, как их собрать и связать, мы увидим путь, пройдя по которому многое поймем о самих себе.

Как дети из сказки, мы могли зайти слишком далеко в лес своих страхов и уже не помним, где наш дом. Вместо того чтобы найти подсказки в словах, мы налегаем на лекарства, находим утешение в еде, сигаретах, сексе, алкоголе или пытаемся отвлечься бессмысленными занятиями. Однако, как мы знаем по собственному опыту, все эти пути – тупиковые. Они никогда не приведут нас туда, куда нам нужно.

Мы не осознаём того, что хлебные крошки нашего ключевого языка раскиданы вокруг нас. Они живут в словах, что мы произносим громко при всех, и в тех, что мы шепчем в тишине. Они – в словах, что постоянно вертятся в голове или срабатывают для нас, как будильник. Но вместо того, чтобы послушать и посмотреть, куда они ведут, мы можем оказаться парализованными от них и впасть в транс под их влиянием.

Бессознательная память

Понимание того, как хранятся травматические воспоминания, поможет пролить свет на то, что происходит с речью, когда мы находимся под влиянием стресса. Долговременную память часто делят на две основные категории: декларативная и недекларативная память. Декларативная память (ее еще называют эксплицитной, или вербальной) – способность осознанного вспоминания фактов или событий. Этот вид памяти использует язык для того, чтобы организовать, классифицировать и сохранить информацию, которая впоследствии станет воспоминаниями. Он похож на книгу, которую мы в любой нужный момент можем снять с полки, чтобы найти в ней историю из прошлого. Когда мы можем изложить событие в словах, затем мы помним его как часть нашей жизни.

Недекларативная память, также называемая имплицитной, сенсомоторной или процедурной, оперирует без сознательного размышления. Она позволяет нам неосознанно, автоматически вызывать в памяти то, чему мы уже обучились. Например, при езде на велосипеде мы не думаем о последовательности действий, необходимых для того, чтобы двигаться вперед. Память об умении делать это настолько впечатана в нас, что достаточно просто запрыгнуть на велосипед и начать крутить педали, не разбивая весь процесс на отдельные шаги. Указанные виды памяти порой не так просто объяснить словами.

Как дети из сказки, мы могли зайти слишком далеко в лес своих страхов и уже не помним, где наш дом. Вместо того чтобы найти подсказки в словах, мы налегаем на лекарства, находим утешение в еде, сигаретах, сексе, алкоголе или пытаемся отвлечься бессмысленными занятиями. Однако, как мы знаем по собственному опыту, все эти пути – тупиковые. Они никогда не приведут нас туда, куда нам нужно.

Травматический опыт чаще всего записывается в имплицитной (недекларативной) памяти. Когда событие становится настолько непереносимым, что теряются слова, то мы не можем точно записать, или «задекларировать», его в памяти в виде истории, так как для этого требуется язык. Словно поток невиданной силы ворвался одновременно через все окна и двери. В моменты опасности мы не останавливаемся на какое-то время, чтобы облечь свой опыт в слова. Мы просто бежим из дома.

В отсутствие слов у нас нет полного доступа к воспоминаниям о событии. Фрагменты опыта остаются безымянными и исчезают из виду. Потерянные и непоименованные, они становятся частью бессознательного.

Бездонный резервуар бессознательного содержит не только травматические воспоминания, но и не нашедший своего разрешения психологический опыт наших предков. В общем бессознательном мы как бы заново проживаем фрагменты памяти ушедших родственников, объявляя их своими собственными.

Хотя исследования на мышах, о которых говорилось выше, дают некоторое представление о том, как травмирующий опыт передается последующим поколениям, нет окончательного понимания того механизма, как такая передача происходит у людей. Все же, хотя и нет точной уверенности, как именно незаконченные дела и проблемы предков приживаются в нас, когда мы осознанно устанавливаем с ними связь, то испытываем облегчение.

Недекларированный язык: когда исчезают слова

Есть два очень важных момента времени, когда мы не в состоянии использовать слова для описания своего опыта. Первый относится к детству до двух-трехлетнего возраста, когда центры языка в мозгу еще не вполне оформились. А второй возникает во время переживания травматического эпизода, когда функции памяти подавляются и мы не в состоянии правильно обрабатывать информацию.

Бессель ван дер Колк описывает это так: когда функции памяти подавлены, эмоционально значимая информация минует лобные доли головного мозга и остается неназванной и неорганизованной с помощью слов или языка. Без языка опыт часто остается «незадекларированным» и, скорее всего, будет записан фрагментарно, то есть как отдельные части воспоминаний, телесных ощущений, образов и эмоций. Язык позволяет облечь опыт в форму истории. Когда есть история, нам легче вновь обратиться к этому опыту – даже к травме – без переживания всей сумятицы, связанной с ним.

В отсутствие слов у нас нет полного доступа к воспоминаниям о событии. Фрагменты опыта остаются безымянными и исчезают из виду. Потерянные и непоименованные, они становятся частью бессознательного.

Несмотря на то что язык, пожалуй, первое, что исчезает под влиянием сокрушительного события, он не теряется до конца. Он просачивается в бессознательное и выходит на поверхность в самые неожиданные моменты и обычно так, что мы не можем его игнорировать. Психолог Энни Рождерс об этом говорит: «Бессознательное настаивает, повторяет снова и практически выламывает дверь, лишь бы быть услышанным. Единственный способ услышать его – перестать ему что-то навязывать (в основном в виде собственных идей) и послушать нечто невыразимое словами, которое есть во всем: в разговорах, действиях, в снах и в теле» (1).

Ключевой язык и восстановление памяти

Невыраженный словами опыт, живущий в подсознании, окружает нас везде. Он проявляется в странноватых словечках речи. Он выражает себя в хронической симптоматике и необъяснимом поведении. Он вылезает на поверхность в тех повторяющихся проблемах, с которыми мы боремся в жизни. Весь этот невыраженный словами опыт формирует основу ключевого языка. Когда бессознательное ломает дверь восприятия, чтобы быть услышанным, ключевой язык как раз и есть то, что мы слышим.

Эмоционально заряженные слова – это ключи к недекларированным воспоминаниям, живущим как в наших телах, так и в «теле» семейной системы. Они – как драгоценности, которые ждут, когда их добудут. Если мы не поймем, что они являются посланиями, то проглядим важные ключи-подсказки, которые могут помочь сорвать завесу тайны с жизненных трудностей. Как только мы их раскопаем, сделаем огромный шаг вперед в исцелении травмы.

Все же, хотя и нет точной уверенности, как именно незаконченные дела и проблемы предков приживаются в нас, когда мы осознанно устанавливаем с ними связь, то испытываем облегчение.

Ключевой язык помогает «продекларировать», то есть высказать словами, воспоминания, которые остались «недекларированными», позволяя соединить вместе события и опыт, которые раньше невозможно было собрать в одно целое или даже вспомнить. Когда таких фрагментов в сознании собрано достаточно, мы начинаем формировать из них историю, которая углубляет понимание того, что могло произойти с нами или с членами нашей семьи. Начинает открываться смысл воспоминаний, эмоций, ощущений, которые могли преследовать нас всю жизнь. Как только мы определяем их источник в прошлом – в собственном травматическом опыте или в семейном, мы можем перестать проживать их так, словно они принадлежат настоящему. И хотя не всякий страх, тревога или навязчивая мысль могут объясняться травматическим событием, произошедшим в семье, какие-то вещи все же можно понять лучше, если расшифровать ключевой язык.

Как распознать свой ключевой язык

Глубокие и настойчивые слова, которыми мы характеризуем самые сильные страхи, и будут ключевым языком. Он может слышаться в том, какими словами мы жалуемся на взаимоотношения, здоровье, работу и жизненные ситуации. Ключевой язык проявляется даже в том, насколько нарушена связь с собственным телом и с истинным «я». По сути, все это – негативные последствия травмы, которая произошла в раннем детстве или когда-то в истории семьи.

Язык этот может казаться странным, как бы выпадающим из контекста знаний или опыта. От него может возникать ощущение, будто он приходит откуда-то извне, в то время как переживается внутри. Гретхен, которая поняла, что стояло за словами «испариться» и «испепелить», говорила: «Эти чувства жили во мне, но они как будто были не мои». Как только мы вытаскиваем на свет этот специфический язык, интенсивность его воздействия на нас начинает уменьшаться.

Карта ключевого языка

В следующих главах я предложу ряд техник, которые помогут соединить в рисунок отдельные точки ранее не поддававшихся объяснению эмоций и событий прошлого.

Ключевой язык помогает «продекларировать», то есть высказать словами, воспоминания, которые остались «недекларированными», позволяя соединить вместе события и опыт, которые раньше невозможно было собрать в одно целое или даже вспомнить.

Каждая техника представляет собой набор вопросов, цель которых – вызвать чувство или внутреннее переживание, которое, вероятно, никогда не было полностью названо словами или доступно сознанию. Как только будет получено достаточно информации, начнет вырисовываться карта подсознания. Она называется картой ключевого языка, и ее можно начертить на бумаге. Слова, которые мы напишем, определят дальнейшее направление, в котором мы будем двигаться. У каждого есть своя карта ключевого языка, и каждая такая карта – уникальна.

Возможно, карта ключевого языка существовала задолго до нашего рождения. Возможно, она принадлежала отцу или бабушке, а мы просто несем ее за них. Возможно, и они в свое время были лишь носителями ее за кого-то из раннего поколения семьи. Некоторые карты формируются во время бессловесного периода младенчества. Каким бы способом мы ее ни обрели, теперь настало время проследить ее происхождение.

Неразрешенные травмы семейной истории переходят последующим поколениям и так смешиваются с эмоциями и реакциями и влияют на наш выбор, что мы никогда не подвергаем свои действия сомнению. Мы считаем, что всё возникает в нас благодаря жизненному опыту. Поскольку истинный источник скрыт, мы часто не можем определить, что принадлежит нам, а что нет.

Если мы последуем вслед за картой ключевого языка, это может свести нас лицом к лицу с теми членами семьи, которые живут, как привидения, невидимые и обделенные вниманием. Многие уже давно погребены. Некоторые отвергнуты и забыты. Кто-то пережил невзгоды столь трагичные, что даже подумать страшно, через что им пришлось пройти. Как только мы обнаружим их всех, они станут свободны, и мы тоже освободимся.

История ждет, чтобы ее раскрыли. Слова, язык, карта – все, что нам потребуется, чтобы совершить это путешествие, – уже есть в нас сейчас.

В Главе 3 я познакомил вас с новейшими научными исследованиями, которые показывают, как методы визуализации могут создавать в мозгу новые нейронные связи и даже оказывать положительное влияние на гены. Теперь давайте начнем применять то, о чем мы узнали.

В следующих главах вы найдете упражнения, задача которых – повести вас за пределы привычного мышления. Их цель – «взболтать котел», чтобы глубинные слои подсознания всплыли на поверхность.

Каждое последующее упражнение строится на основе предыдущего. В одном нужно будет закрыть глаза и представить членов вашей семьи; в другом – настроиться на ощущения в теле. В нескольких упражнениях я попрошу вас написать ответы на вопросы, которые должны помочь проявить важные ключи-подсказки в вашем ключевом языке. При выполнении упражнений удобно пользоваться тетрадью – по мере продвижения вперед вы сможете при необходимости просматривать свои прошлые ответы.

Неразрешенные травмы семейной истории переходят последующим поколениям и так смешиваются с эмоциями и реакциями и влияют на наш выбор, что мы никогда не подвергаем свои действия сомнению.

По собственному опыту могу сказать, что, выполняя данные упражнения, вы обогатите свой жизненный опыт и узнаете о себе много нового. Не стоит волноваться о том, правильно или неправильно вы отвечаете. Дайте любопытству быть вашим поводырем, пока я шаг за шагом веду вас по пути, который в моей практике оказался целительным для многих.

Глава 5
Четыре сценария подсознания

Самые мощные связи возникают с теми, кто нас родил… Кажется, что ничто не имеет значения: ни сколько лет прошло, ни сколько предательств случилось, ни как много несчастья было в семье. Мы все равно остаемся связанными, даже помимо нашей воли.

Энтони Брандт. «Родословное древо»

Наследуем ли мы эмоции родителей в утробе или они передаются на ранних этапах становления взаимоотношений с матерью, или же через бессознательную лояльность, или эпигенетические изменения, ясно одно: жизнь посылает нас вперед с багажом чего-то неулаженного в прошлом.

Мы обманываем себя, если считаем, что можем сделать так, чтобы жизнь двигалась точно по плану. Слишком часто наши намерения идут вразрез с действиями. Мы можем хотеть крепкого здоровья, но при этом едим слишком много фастфуда и находим себе оправдания, уклоняясь от занятий спортом. Мы можем тосковать по романтическим взаимоотношениям, но как только потенциальный партнер становится ближе, мы тут же отдаляемся от него. Мы хотим полноценной карьеры, но не предпринимаем необходимых для этого шагов. Самое худшее, что зачастую то, что удерживает от желаемого, часто лежит вне поля нашего зрения, заставляя нас расстраиваться и недоумевать.

Мы ищем ответы в самых, казалось бы, неожиданных местах. Мы сосредотачиваем свое внимание на недостатках воспитания. Мы размышляем над травмирующими событиями детства, когда чувствовали себя беззащитными. Мы виним своих родителей в тех несчастьях, что с нами случились. Мы вновь и вновь бродим среди одних и тех же мыслей. То, что мы вспоминаем, редко приносит облегчение. Без видения источника страданий жалобы лишь закрепляют повтор несчастий в будущем.

В этой главе мы узнаем о четырех основных сценариях подсознания, которые мешают прогрессу в жизни, о четырех способах, которыми разрушаются взаимоотношения, успех и здоровье. Прежде чем мы перейдем к ним, давайте сначала посмотрим, как мы оказались там, где есть сейчас.

Течение жизни

Траектория проста. Мы пришли сюда от родителей. Как их дети, мы связаны с чем-то необъятным, что простирается в прошлом, буквальным образом до начала человечества. Через своих родителей мы подключаемся непосредственно к самому потоку жизни, хотя не являемся источником этого потока. Нам передалась только его искра, транслированная биологически вместе с историей нашей семьи. То, как она живет в нас, тоже возможно рассмотреть.

Искра является нашей жизненной силой. Возможно, прямо сейчас, когда читаете эти строки, вы чувствуете, как она пульсирует в вас. Если вы когда-либо находились рядом с человеком при смерти, вы наверняка чувствовали, как уходит эта сила. Вы даже можете точно почувствовать тот момент, когда она покидает тело. Так же, если вы когда-либо присутствовали при рождении ребенка, то могли чувствовать, как сила жизни наполняет комнату.

Эта жизненная сила не останавливается с рождением. Она продолжает течь от родителей к детям даже тогда, когда они чувствуют, что отделены от них. Я наблюдал в своей практике и в собственной жизни, что, когда связь с родителями течет свободно, мы чувствуем себя более открытыми тому, что несет нам жизнь. А когда она нарушена, жизненная сила в нас некоторым образом ограничена. Мы можем чувствовать, что нас что-то сдерживает, ограничивает. Мы ощущаем себя как бы на обочине жизни или что мы гребем против течения. Так или иначе, мы страдаем и не понимаем почему. Однако внутри нас есть духовные ресурсы для исцеления. Давайте начнем с определения того, как мы чувствуем связь с родителями на данный момент, вне зависимости от того, живы они или нет.

Почувствовать поток

Сядьте спокойно. Ощутите, что вы испытываете по отношению к своим родителям: связь или отчуждение? Независимо от того, как вы к ним относитесь, чувствуйте свои отношения с ними и как они физически действуют на ваше тело.

Представьте, что биологические родители стоят перед вами. Если вы никогда их не видели или же вам трудно их представить, просто ощутите их присутствие. Удерживая перед собой их образ, спросите себя:

Приветствую ли я их или пытаюсь закрыться от них?

Чувствую ли я, что они рады мне?

Воспринимаю ли я их одинаково или каждого по-разному?

Когда я их представляю, мое тело расслаблено или напрягается?

Если бы жизненная сила текла от них ко мне, сколько ее достигло бы меня: 5 %? 25 %? 50 %? 75 %? Или все 100 %?

Жизненная сила, идущая от родителей к нам, течет свободно. Нам ничего не нужно делать. Наша задача – лишь получать ее.

Представьте себе жизненную силу в виде кабеля, подающего в дом электричество. Все другие провода, разводящие электричество по комнатам, зависят от основного кабеля. Как бы хорошо мы ни сделали электропроводку в доме, если основной кабель поврежден, поток прекратится.

А теперь давайте посмотрим, как четыре основных сценария подсознания могут повредить «основной кабель».

Четыре сценария подсознания, способные прервать жизненный поток

Сценарии одинаковы для нас всех, хотя мы и не осознаем их влияния:

1. Мы слились с родителем.

2. Мы отвергли родителя.

3. В раннем возрасте была разрушена связь с матерью.

4. Мы отождествились с кем-то из членов семейной системы, отличным от родителей.

Каждый из перечисленных сценариев может стать помехой процветанию, умению достигать поставленных целей. Они способны ограничить жизнестойкость, здоровье и успех. Они проявляют себя в нашем поведении и в отношениях с другими людьми и даже звучат в наших словах.

Четыре сценария являются отношенческими, поскольку описывают аспекты того, как мы относимся к своим родителям и к другим членам нашей семейной системы. Если мы будем понимать их и знать, как обнаруживать, мы сможем распознавать, какие из них работают, блокируя для нас полноту жизненных переживаний.

Разобщение с матерью или отцом является лейтмотивом трех из четырех сценариев подсознания, и это то, на что нужно смотреть прежде всего, когда мы испытываем жизненные трудности.

Есть и другие перебои в жизненной силе, которые могут мешать нам, но они не всегда являются бессознательными и не обязательно связаны с родителями или членами семейной системы. Например, такой сбой случается, когда мы сами переживаем личную травму. Даже если понимаем, какое влияние она оказывает на нас, у нас все равно может не быть сил, чтобы с ней справиться.

Другой вид помехи течению жизненной силы появляется тогда, когда мы чувствуем себя виноватыми за совершенное действие или преступление. Возможно, мы приняли решение, которое больно ранило кого-то, или жестко разорвали отношения, или взяли что-то, нам не принадлежащее, или вольно или невольно забрали чью-то жизнь. Вина может заморозить течение жизни многими путями. Если она не была признана или искуплена, то может передаться дальше детям и внукам. Вы больше узнаете об этом в последующих главах. Сначала давайте посмотрим на четыре помехи, которые непосредственно связаны с родителями или с кем-то из членов семейной истории.

1. Слились ли вы с чувствами, поведением или жизненным опытом кого-то из родителей?

Подумайте: переживал ли кто-то из ваших родителей эмоциональные, физические или психологические трудности? Испытывали ли вы желание унять их боль? Было ли вам больно видеть, как он/она страдает? Пробовали ли вы унять его/ее боль? Вставали ли вы когда-либо на сторону кого-то из родителей в их противостоянии друг с другом? Боялись ли вы проявлять свою любовь к кому-то из родителей из страха сделать больно другому? В нынешней жизни есть ли у вас трудности, схожие с теми, какие были у родителей? Чувствуете ли вы в себе боль ваших родителей?

Разобщение с матерью или отцом является лейтмотивом трех из четырех сценариев подсознания, и это то, на что нужно смотреть прежде всего, когда мы испытываем жизненные трудности.

Многие из нас бессознательно принимают на себя боль своих родителей. В детстве чувство самоидентификации развивалось в нас постепенно. Тогда мы еще не знали, как быть одновременно и отдельно от родителей, и связанными с ними. В своей наивности тогда мы, вероятно, полагали, что можем облегчить их несчастье, либо как-то что-то наладив, либо разделив его с ними. Если бы мы приняли его на себя, это означало бы, что им уже не нужно нести его в одиночку. Но это лишь фантазийные мысли, которые приводят к еще большему несчастью. Паттерны разделенного горя мы видим повсюду вокруг нас. Грустная мать, грустная дочь… Отец, которого не уважают, и сын, которого также не уважают… Трудности в отношениях родителей, которые зеркально отражаются на их детях. Подобные комбинации бесконечны.

Когда мы сливаемся с кем-то из родителей, мы бессознательно разделяем с ним какой-то аспект его жизненного опыта, часто негативный. Мы повторяем или заново проживаем определенные ситуации или обстоятельства, не видя связи, хотя видение ее сделало бы нас свободными.

История Гевина

Следующая история служит иллюстрацией того, как скрытая от нас динамика может служить топливом для внутренней борьбы, в которой мы чувствуем себя бессильными. Когда Гевину было тридцать четыре года, он принял ряд поспешных финансовых решений, которые стоили ему и его семье всех накоплений. Недавно его уволили с должности менеджера проектов за несоблюдение сроков. У него была жена и двое детей. Гевин был в отчаянии. Проблемы с оплатой счетов усложнили отношения с женой, и Гевин сваливался в глубокую депрессию.

Когда он был маленьким мальчиком, его отец, которому в то время тоже было за тридцать, проиграл все состояние семьи на скачках, поверив якобы инсайдерской информации относительно какой-то лошади. Тогда мать Гевина забрала детей и уехала к своим родителям, после чего Гевин редко видел своего отца. Мать называла отца эгоистом, игроманом и неудачником.

Теперь в тридцать четыре года Гевин, хотя он и не осознал этой связи, повторял опыт своего отца-«неудачника». Он также спустил состояние семьи и встал перед возможностью потери жены и детей. И только во время нашей сессии Гевин осознал, что он проживал прошлое.

Будучи оторван от своего отца, Гевин не понимал, что его жизнь была зеркальным отражением уже существовавшего когда-то паттерна. В отсутствие сознательного контакта с ним он создал бессознательный – безотчетно повторил промахи отца. Поняв это, Гевин принялся за исправление разрушенных отношений.

Прошло почти десять лет с тех пор, как они говорили последний раз. Осознавая собственное сопротивление и понимая, что в основном представлял своего отца по рассказам матери, Гевин приступил к делу осторожно и без предвзятости. Он от руки написал ему письмо, в котором сообщал, что теперь тот стал дедушкой и у него две внучки и что Гевину жаль, что они не поддерживали отношений. Он ждал шесть недель, но ответа не последовало. Гевин боялся, что отец умер или, что еще хуже, просто поставил на нем крест.

Преодолевая страх и доверяя интуиции, Гевин поднял трубку и набрал номер своего отца. И порадовался, что решил это сделать. Удивительно, но тот не получил письма. Во время телефонного разговора оба бормотали какие-то неловкие слова и сквозь бурлившие эмоции пытались вновь установить связь друг с другом. Наконец, после нескольких довольно натянутых телефонных звонков, настоящие чувства начали прорываться на поверхность. Гевин нашел в себе силы сказать, что очень скучал по отцу. Тот слушал, сдерживая слезы. Он рассказал Гевину, насколько тяжело ему было потерять семью и что не проходило дня, когда бы его не жгли горе и печаль. Отец предложил встретиться, и Гевин согласился. Через несколько недель депрессия, поглотившая Гевина, начала отступать. Вернув отца в свою жизнь, Гевин начал стабилизировать отношения дома, восстанавливая доверие, которое он утратил у жены, и упрочивая связи с детьми. Он словно нашел ключ, даже не зная, что тот был потерян. Гевин теперь мог открыть сейф, в котором хранились наиболее важные ценности его жизни – его связь со своей семьей.

Самое последнее, чего бы хотели видеть все родители, – это то, что их дети страдают за них. Довольно амбициозно и самонадеянно думать, что мы, будучи детьми, более подготовлены к тому, чтобы справиться с несчастьями своих родителей. Это идет вразрез с укладом самой жизни. Родители существовали до нас. Они заботятся о нас, чтобы мы могли жить. Не мы, младенцы, заботимся о них.

Когда ребенок берет на себя груз своего родителя – будь то осознанно или неосознанно, – страдает его собственный жизненный опыт и в будущем он может испытывать трудности во взаимоотношениях. Ребенок, принимающий на себя заботу о родителях, тем самым часто создает длительный паттерн чрезмерного напряжения и будет постоянно чувствовать себя перегруженным. Пытаясь разделить груз родителей или самим понести его, мы продолжаем линию страданий своей семьи и блокируем течение жизненной силы, доступной нам и тем поколениям, что идут за нами.

Даже когда мы заботимся о больных или престарелых родителях, которые не способны сами следить за собой, очень важно сохранять целостность взаимоотношений родитель – ребенок, не умаляя достоинства родителей.

2. Вы когда-либо судили, обвиняли, отвергали кого-то из родителей или прекращали отношения с кем-то из них?

Если мы действительно хотим наслаждаться жизнью и испытывать счастье, действительно стремимся к глубоким, доставляющим удовлетворение отношениям, к крепкому здоровью, к жизни, в которой можем полностью раскрыть свой потенциал, без внутреннего надлома, мы сначала должны исправить взаимоотношения с родителями. Помимо того, что они дали нам жизнь, родители – это врата к нашим скрытым силам и творческим способностям, к нашим возможностям, которые также являются частью семейного наследия. Живы они или умерли, живем ли мы с ними дружно или давно отдалились от них, родители – а также те травмы, что они пережили или унаследовали, – держат у себя ключи нашего исцеления.

Даже если вы чувствуете, что лучше съедите пригоршню канцелярских кнопок, чем подобреете в отношении своих родителей, этот шаг пропускать нельзя, сколько бы времени на него ни потребовалось. (Мне потребовалось тридцать шесть еженедельных обедов с отцом-офицером прежде, чем он наконец сказал мне, что никогда не верил в то, что я люблю его.) Разрушенные отношения часто происходят из какого-то болезненного события в семейной истории и могут повторяться из поколения в поколение, пока мы не соберемся с духом и не прекратим судить своим умом, не откроем свое уязвленное сердце и не посмотрим на родителей и других членов семьи в свете сострадания. Только так мы сможем избавиться от той боли, которая не дает нам наслаждаться жизнью в полной мере.

Даже если поначалу мы сможем сделать лишь движение на внутреннем уровне, важно найти место в самих себе, где мы сможем смягчиться к родителям, а не ощетиниваться колючками.

Самое последнее, чего бы хотели видеть все родители, – это то, что их дети страдают за них.

Такой подход может идти вразрез с тем, чему вас учили. Большинство традиционных терапий строятся на обвинении родителей, говоря о них, как об источниках страданий. Как крысы, бесконечно бегающие по одному и тому же лабиринту, многие люди десятилетиями пересказывают одни и те же старые истории о том, как родители предали их и сделали жизнь несчастной. Несмотря на то что старые истории могут запутывать нас, как только мы раскроем глубинные события, лежащие под ними, они способны нас освободить. Источник этой свободы внутри нас, он ждет, когда мы наконец его раскопаем.

Спросите себя: вы отвергаете, осуждаете кого-то из своих родителей за то, что, по вашему мнению, они сделали вам? Может быть, вы не уважаете их обоих или кого-то из них? Прекратили ли вы общение с кем-то из них?

Допустим, вы осуждаете или отвергаете свою мать. Допустим, вы осуждаете ее за то, что она не дала вам того, что, как вы считаете, должна была дать. Если это так, то спросили ли вы себя, что произошло в этой связи с ней? Что за событие смогло прервать поток любви в ваших с ней отношениях? Что произошло, разделило вас или, возможно, разделило ее с родителями?

Возможно, ваша мать несла в себе некую рану от своей матери и не дала вам того, что не получила сама. Ее родительские способности будут ограничены этим.

Если вы отвергаете мать, то существует большая вероятность того, что между вами и ею стоит некий травматический эпизод. Возможно, она потеряла ребенка до того, как родились вы, или отдала его на усыновление, или же потеряла свою первую любовь в автомобильной катастрофе – мужчину, за которого собиралась выйти замуж. Возможно, ее отец умер, когда она была маленькой, или любимый брат был убит, когда выходил из школьного автобуса. Шоковые волны от такого события будут влиять и на вас, хотя напрямую оно с вами никак не связано. Эта травма ограничит фокус внимания вашей матери, как бы сильно она вас ни любила.