Текст книги "Возвращение в никуда. Всегда вперед"

Глава 3

Они шли по широкой галерее в сопровождении толпы кордамон, которую при большом желании можно было бы назвать группой встречающих. Впереди них шел Хтокк, поминутно поворачиваясь, чтобы что-нибудь сказать. Настроение у шестерых землян было далеко не приподнятым. Дестор по-прежнему не отвечал, и это беспокоило Лимара все больше и больше. Что же касается Хтокка, то у них постепенно зарождались сомнения в его искренности и правдивости его слов. Перед самым выходом Лимар спросил у Хтокка, что за разрушенный город повстречался им на пути.

– Я…э-э..не знаю точно, но кажется, это как-то связано с вашим вызовом, – нетвердым голосом ответил тот и поспешил перевести разговор на другую более нейтральную тему.

Лимар с Рико вновь переглянулись. Им не понравился не только сам ответ, но и сама поставка. Дело в том, что возникал очевидный вопрос: почему, зная о существовании иной цивилизации в космосе, кордамоны не стали с ней связываться просто, чтобы наладить контакт и сотрудничество, а стали вызывать землян по системе экстренного вызова, да и откуда они могли узнать о таковом? Когда же Фара неожиданно для всех спросил:

– А кстати, Хтокк, вы никогда не слышали такого имени – Морис Дюваль? – им и вовсе не понравилось, как внезапно тот изменился в лице, но моментально овладел собой и почти непринужденно ответил, что не представляет, о ком идет речь.

Следствием подобного довольно мрачного настроения стали несколько распоряжений капитана Лимара. В частности, он приказал всем вооружиться, кроме того, Шемалу и Сису было поручено следить за действиями сопровождающих процессию. Внутренне капитан надеялся, что подобная предусмотрительность окажется излишней.

Они шли долго, наконец подошли к большому полукруглому проему, по обеим сторонам которого стояли вооруженные кордамоны. Их оружие было довольно громоздко и угрожающего вида. Процессия прошла в проем и оказалась в просторной зале.

Зала не имела окон, была абсолютно пуста и имела лишь выход в противоположной от входа стене. Подобные залы чередовались еще некоторое время, пока земляне не оказались в первом, и возможно единственном обитаемом помещении. Оно было огромно. Пол и стены были устланы мозаикой, такой причудливой, что одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что здесь поработала нечеловеческая рука, меблировку залы составляли огромные сиденья со спинками, похожие на кресла, но без подлокотников, множество подушек, разбросанных там и тут. Помещение было ярко освещено, хотя источников света видно не было, а посредине залы располагался фонтан. Хотя фонтаном это можно было назвать лишь с земной точки зрения. Скажем так, это было нечто, напоминавшее фонтан. Во всем убранстве чувствовалась роскошь и тяга к покойной лености. «Убейте меня, но почему здесь все так по земному? – подумал Рико. – Или может все гуманоиды мыслят и чувствуют одинаково?»

Правитель сидел на некоем подобии трона на небольшом помосте. Завидев людей, он поднялся и пошел им навстречу, довольно улыбаясь. Он был не очень высокого для кордамон роста, немного лысоват. Больше он ничем не выделялся, на нем был такой же, как и на остальных черных балахон.

– Я очень рад вашему прибытию, – низким грудным голосом проговорил он, потирая руки.

Черт меня возьми, внутренне воскликнул Рико, они совсем, как люди.

– Располагайтесь, кто где хочет. Впрочем я рекомендую расположиться на полу. Тем более, что нам вскоре предстоит праздничный ужин в нашу честь, и надеюсь, вы окажете мне услугу присутствовать.

Лимар благосклонно кивнул.

– Ну вот и прелестно. Хтокк, распорядись, чтобы начали приносить еду и питье.

Хтокк выскользнул с раболепным поклоном. Правитель вернулся на свой помост, люди расположились в креслах, которые были так велики, словно были сделаны для существ трехметрового роста. Впрочем земляне не могли пожаловаться на неудобство, скорее наоборот.

– Вот так-то, – проговорил Правитель. – Как вам понравилась наша планета?

Ответил за всех Фара.

– Очень понравилась. У нас тоже есть похожая планета, только поменьше. И не одна, а две.

– Да? Вы живете не на одной, а на двух планетах? – удивился Правитель.

– Нет, не на двух. На трех планетах и одном спутнике люди живут постоянно, еще на нескольких расположены исследовательские, космические базы и рудники, – ответил Рико.

– Любопытно. И на какой из них находится ваш Правитель?

Рико улыбнулся.

– О, у нас нет правителя.

– Нет?

– Нет. У нас есть единое правительство, но оно назначается временно, затем его сменяет другое.

– Гм. А не проще было бы иметь Правителя единоправного?

– Возможно, но где его взять? Да и зачем, – заметил Лимар и, не давая Правителю возможности снова о чем-то спросить, сам задал вопрос: – Может вы ознакомите нас с причиной нашего вызова на вашу планету?

– Вызова? О, разумеется, но после, после. Сейчас будет ужин, а затем мы, конечно же, поговорим о делах.

В этот момент в залу вносили блюда. Десятки видов различных кушаний, множество напитков и фруктов. Хтокк еще раньше оповестил землян, что кордамоны вегетарианцы, точнее, он весьма удивился возможности есть животных, поэтому вид столь большого количества овощных блюд уже не вызвал недоумения. Ужин продолжался недолго и закончился вовсе не так, как хотелось бы Лимару и его товарищам.

Правитель не выполнил обещания. После ужина насытившиеся люди вместе со своим хозяином пили какой-то густой и очень терпкий напиток. Еще спустя минут двадцать все шестеро лежали на полу в безжизненных позах, воздев к потолку бездумные мутные глаза. Правитель отодвинул свое блюдо и встал. Хтокк последовал его примеру и оба приблизились к землянам.

Первый, брезгливо глядя на них сверху вниз, спросил:

– Что на сей раз?

– Они спят.

– Надолго?

– Ровно пятнадцать часов.

Правитель отвернулся, прошел несколько шагов и остановился возле полукруглого окна. На город спускался вечер, звезды выскакивали одна за одной. Было тихо, прохладно. Он потянул носом:

– Как хорошо. Пахнет морем. Клянусь Хохту, нет на свете ничего лучше, чем прохладная ночь на берегу моря, озаренного блеском звезд и Раки. – Он обернулся и тем же тоном распорядился: – Убрать их отсюда. Пусть на ночь их куда-нибудь запрут, а завтра перевезут в Мету. Мне с ними уже не о чем разговаривать, и чем скорее вы от них избавитесь, тем лучше.

Хтокк поклонился и направился к дверям.

Очнулся он, лежа на холодном полу. Все тело ломило, словно от усталости, ни руки, ни ноги не слушались, голова, казалось, весила целую тонну. Он чувствовал, как болезненно вибрировал мозг, как по тонким сосудам на висках пульсировала кровь. Было такое ощущение, словно его долго и умело избивали. Болело буквально все, каждый сантиметр его тела при малейшей попытке двигаться отдавался тупой, всепоглощающей болью. Хотелось встать, но у него не было сил это сделать. Несколько попыток приподняться – безуспешно.

Так он пролежал еще не менее получаса, с каждой минутой ощущая, как постепенно усталость и боль отступают, как бы откатываясь волной от его тела. Он еще раз попытался приподняться на руках. Сначала из-за слабости онемевших мускулов и несгибаемых суставов ему этого сделать не удалось, но вскоре мышцы освободились от парализованности, к суставам возвращались гибкость и подвижность. Он приподнял верхнюю часть туловища. Его тело просыпалось от тяжелого сна. Не прошло и минуты, а он уже сидел, прислонившись спиной к стене и тяжело дыша. К нему возвращались сила, энергия, а главное – связность мыслей. Именно последние были нужны ему прежде всего, потому что он не понимал, где находится, не помнил, что было до того, как здесь очутился. Уйма вопросов роем кружилась в его мозгу, и тот пытался придать им некое подобие стройной формы и пытался найти на них ответы.

Так… мы опустились на планету… Хорошо. Что было дальше? Что? Ага! Иват не отвечал, не было связи и с Центром. Что дальше? Мы видели что-то… что-то неприятное, а, да, разрушенный город. Потом… потом… а-а… потом прилетели посланцы Правителя. Хтокк! Мы полетели в столицу, не помню как она называется, был ужин в нашу честь, но после этого… после? Великий космос, как я здесь очутился? И где я?

Немного передохнув, он решил попытаться выяснить свое местонахождение. Для начала он осмотрел вокруг, но не увидел решительно ничего. Кругом была такая темнота, что он не смог разглядеть даже руку, поднесенную вплотную к глазам. Почему-то он крайне удивился, когда нашел в одном из карманов своего комбинезона небольшой излучатель света. Через секунду темнота рассеялась. Ему не терпелось поскорее рассмотреть место, где он находится, но был вынужден просидеть около полуминуты с закрытыми глазами, чтобы не ослепнуть. Постепенно глаза привыкли к свету, и он наконец разглядел, что находится вокруг.

И то, что он увидел, повергло его в уныние. Его глазам представилось небольшое, метров пять на пять, помещение сплошь из камня, и что было самым страшным, в нем не было никакого даже самого мелкого отверстия. Он поднялся на ноги и осмотрел стену. Она была очень крепкая и судя по всему очень старая. Отсюда просто так не выберешься, подумал он, и в тот момент, когда он собирался сделать обход и осмотреть все стены, из дальнего, не освещенного фонариком угла, послышался долгий и глубокий стон. Он насторожился. За первым послышался еще один, а затем и третий стон, который перешел в сдавленный рев. Теперь-то уж он не сомневался ни мгновенья. Уж очень знакомым был этот голос!

– Остен!

Он со всех ног кинулся туда и через секунду сидел возле друга, распростертого на полу. Он знал, как мучительно возвращается сознание, поэтому глубоко сочувствовал своему другу. Все повторялось.

– Где это мы, капитан? – спросил Рико через несколько минут

Лимар пожал плечами.

– Не знаю, похоже на какой-то подвал.

Рико пригляделся и озабоченно почесал затылок.

– Да, капитан, попали мы в переделку – дай боже.

– Ты думаешь? – нахмурившись, спросил Лимар.

– Думаю? А что тут думать! Полюбуйся на эти стены – по-твоему, кордамоны из развлечения нас сюда засунули?

Лимар беспокойно забегал из угла в угол. Рико сел и прислонился к холодному камню стены.

– Ты считаешь, что это они?

– А кто же еще? Помнишь ужин у Правителя? Там-то, мне кажется, все и произошло.

– А именно?

Рико встал и вплотную подошел к Лимару.

– Я думаю, нам что-то подсыпали, от чего мы потеряли сознание и в беспамятстве принесли сюда, – сказал он и, оглядевшись, спокойно добавил: – Кстати, ты заметил, что становится труднее дышать.

Лимар испуганно сделал глубокий вздох, но ничего не почувствовал. Или нет? Да, вот снова, легкое головокружение.

– Похоже на то. Думаешь, они выкачивают отсюда воздух?

– Нет, мне кажется, в этом нет необходимости. С течением времени мы отравим сами себя. Думаю, что здесь мы закончим свои дни от углеродного отравления. Или от голода и жажды, в зависимости от того, что наступит раньше. Выдыхаемый нами углекислый газ смешивается с молекулами воздуха, и тот становится все грязнее, пока не станет и вовсе непригодным для дыхания. Вот тогда-то нам и наступит конец.

– Нет, черт возьми, что-то мне не хочется умирать! Нужно выбираться отсюда.

Рико криво усмехнулся.

– А кому охота умереть в двадцать шесть лет, скажи пожалуйста. Тем более в этой крысиной дыре. И ты прав, нужно попытаться вылезти из нее, пока совсем не загнулись.

А через секунду огорченно добавил:

– Только я не представляю себе, как.

Но у Лимара была идея на этот счет. Он предложил найти выход и попробовать вырезать дверь бластерами.

– Неплохая идея, – отозвался Рико. – Можно попробовать. Кстати, а с чего они оставили у нас оружие?

– Вероятно, решили, что оно нам больше не понадобится, – ответил Лимар и усмехнулся, – а если и понадобится, то только друг против друга. Вот была бы потеха для кордамон, если бы мы устроили здесь перестрелку.

– С чего бы это?

– Во-первых, как следствие углеродного отравления, если мы вскорости отсюда не выберемся, у нас крыша поедет.

– Ясно. Можешь, не продолжать.

Они принялись за поиски заветного желобка, отделяющего каменную дверь от стены. Однако проделать это оказалось чрезвычайно трудно, потому что кладка была так безукоризненно уложена, что отыскать нужный желобок среди сотен остальных было делом почти безнадежным. Тем не менее бросить дело было нельзя, так как от этой полукруглой канавки могла зависеть их жизнь. Скоро излучатель Лимара стал слабеть, Рико включил свой. После этого им обоим стало ясно, что если энергия и этого излучателя завершится, а выход все еще не будет найден, то можно ставить крест на попытках спастись. Тогда останется одно, а этого ни тому, ни другому не хотелось.

И вдруг, неожиданно для них, раздались звуки, вроде как звуки шагов, но сильно приглушенные. Оба замерли и затаили дыхание. Шаги становились все громче, и стало слышно наконец из-за какой из стен доносятся звуки. Лимар ткнул в нее пальцем, Рико молча кивнул. Сомнений не было – идущие приближались. Вот шаги стали совсем громкие, сейчас подойдут к их темнице. На несколько секунд воцарилась тишина, затем послышались негромкие голоса, а спустя еще полминуты – всего тридцать секунд, а кажется, полжизни! – раздался скрип и шуршание.

Рико, как безумный, кинулся в сторону.

– Они открывают дверь! – буквально выдохнул он в ухо капитану. – Скорей выключай свет.

Через мгновенье комната погрузилась во тьму.

– Это наш единственный шанс, – шептал Лимар. – Как только они войдут, нападаем. Используем гипноизлучатели, от бластеров слишком много света, снаружи могут увидеть. Готов?

– Да, – сдавленно прошептал Рико и тут дверь открылась, и их каменную тюрьму залил мягкий свет.

На его фоне выднелись три силуэта. Цель прихода кордамон так и осталась неизвестной, так как сразу после того, как один из них достал лампу и осветил комнату, Лимар и его помощник выстрелили. Они залили излучением весь дверной проем, и через несколько секунд все трое пришедших повалились на пол. Стараясь не шуметь, они утащили кордамон в самый дальний угол, сняли с них балахоны, после чего с опаской вышли наружу.

Дверь вслед за ними со скрежетом опустилась на пол.

– Тем лучше, – произнес Рико. – нас не скоро хватятся.

Они поспешили покинуть это место и после долгих поисков нашли узкий проход между двумя параллельными коридорами, где можно было относительно спокойно поговорить, а главное отдышаться. После того, как они покинули свою тюрьму, стало видно, насколько тамошний воздух уже был отравлен. Они сидели на полу, стараясь вести себя как можно тише и просто приходили в себя.

Теперь, выбравшись на свободу, им предстояло решить еще одну не менее сложную задачу.

«Да, нам предстояло решить серьезную проблему. Мы должны были уяснить себе, что делать дальше, и сделать это необходимо было как можно скорее, потому что сидеть в коридоре кордамонской тюрьмы было небезопасно. Перед нами стояла первоочередная задача: найти ребят, так как было понятно, что они находятся в том же положении, что и мы, а значит, их шансы на спасения без помощи извне равны нулю. Тем более, что если те трое, которых мы уложили, должны были инспектировать все камеры, то ребятам не стоит ожидать и подобного случая, что выдался нам. Поэтому мы осторожно двинулись, пытаясь найти хоть что-то напоминающее двери в камеры. Однако в самом скором времени мы поняли тщетность наших попыток. Я до сих пор не могу понять, каким образом сами кордамоны находят двери в собственные запертые помещения, разве что обладают каким-то иным, отличным от нашего зрением. Но честно говоря, я такого что-то не замечал. Поэтому нам пришлось отказаться от мысли вызволить наших друзей сразу. Вы скажите, что мы не должны были так поступать и фактически смиряться со смертью наших товарищей. Скажите? Ну и черт с вами, говорите, сколько влезет – хотел бы я посмотреть на вас в той ситуации. Словом мы кинулись искать выход из этого тюремного лабиринта. Да, именно лабиринта, потому что мы часа три плутали по коридорам, стараясь не попадаться на глаза кордамонам. И рыскали бы не один час, если бы не Нэл. Светлая голова!

– По-моему, мы допускаем ошибку, – сказал он. – Нам нужно выбрать какого-нибудь типа из этих и просто следовать за ним. Глядишь, он выведет нас отсюда.

Так мы и сделали. Первый же кордамон привел нас к небольшой каменной площадке, от которой наверх поднималась крутая лестница. Чем она заканчивалась, мы не видели. Итак, кордамон, за которым мы следили, стал подниматься по лестнице и вскорости исчез из виду. Мы выждали несколько минут, затем двинулись следом. Вот лестница, но куда она ведет?

Наверху было темно, казалось, что это тупик. Но мы знали, что это не так, ведь кордамон куда-то же подевался. Очевидно, он выбрался наружу. А вот что там ждет нас? Может целый полк кордамонского войска? Мы были словно два преступника, вынужденных пробираться темными потаенными проходами. Но выхода не было. А при этом, покидая лабиринт, мы почти наверняка обрекали своих товарищей на смерть, но тогда мы ничего не могли для них сделать. Это было отвратительно! Я сказал об этом Нэлу, но он только неопределенно качнул головой, словно отгоняя назойливую мысль. Чувство опустошенности, что еще сказать? У нас даже не было времени как следует понять хоть что-то. Злоба? Нет, пожалуй, злости, как ни странно, я не чувствовал. Лишь некоторое время спустя я понял, что с удовольствием пущу в какого-нибудь кордамона всю обойму и глазом не моргну. А тогда… тогда нам нужно было выбираться.

Даже ярко сияющее на голубом безоблачном небе солнце не вернуло нам былой жизнерадостности. Мы выбрались на волю, на воздух, поднялись и решили немного осмотреться.

Совсем близко, в полукилометре, начинался лес гигантских деревьев. С другой стороны виднелось невысокое темное строение, вокруг которого толпилось множество фигур в черном одеянии. Сами же мы оказались посреди степи, люк же, из которого мы выбрались был просто в земле. Больше ничего не было, только земля. Поросшая невысокой темноватой травой. Вылезшего перед нами кордамона нигде не было видно. Очевидно, он присоединился к группе около того строения, решили мы.

Перекинувшись двумя-тремя словами, мы неспешным, степенным шагом, чтобы не привлекать особого внимания к своим персонам, направились к опушке леса. И спустя несколько минут уже стояли под огромными, как я говорил, высотой метров в сто-сто пятьдесят деревьями. Толщина ствола в поперечнике была не менее пяти-шести метров. Но нам, честно говоря, было тогда не до созерцания кордамонской флоры, и, я уверен, мы многое потеряли, хотя позже мы имели возможность налюбоваться местными красотами.

Как только мы скрылись из поля зрения кордамон, то сразу пустились бежать вглубь леса, чтобы в относительной безопасности обдумать свое положение и дальнейшие действия. Однако судьба распорядилась иначе, и прежде чем мы смогли это сделать, нам предстояло ввязаться в небольшое приключение, сильно повлиявшее на наши дальнейшие действия. Вообще это был сумасшедший день, все поворачивалось так, что у нас не оставалось даже минутки, чтобы передохнуть и спокойно подумать. Одно следовало за другим, словно все сговорились не оставлять нас в покое даже на минуту. Но мне надоело постоянно забегать вперед и говорить загадками, лучше опишу все по-порядку, и если мой рассказ покажется вам несколько сумбурным и непоследовательным, я надеюсь, вы сделаете скидку на мое душевное состояние в тот момент.

Произошло же вот что. Когда мы оба, не разбирая дороги, углублялись в гущу леса, и пробежали таким образом не одну сотню метров, мне в какой-то момент показалось, что я слышал приглушенный расстоянием шум работающего двигателя летательного аппарата. Я, пожалуй, присягать бы не стал, и может быть, решил бы, что мне почудилось и отказался бы от своего мнения, если бы не Нэл. Он был значительно более опытным астронавтом, нежели я, и его ухо, распознававшее даже марки двигателей, тоже что-то уловило, потому что он резко остановился и стал прислушиваться. Он не засомневался ни на секунду.

– Это там, – он указал рукой влево от направления, куда мы шли. – Я думаю, какой-то маленький планетолет совершает посадку.

Я предложил пробраться туда и посмотреть.

– Вдруг узнаем что-то полезное для нас, – добавил я.

Стараясь производить как можно меньше шума, мы кинулись туда, откуда доносились звуки.

Через полминуты нашим глазам представилась следующая картина: бетонная площадка размерами метров тридцать на тридцать, со всех сторон окруженная высоким кустарником и маленький серебристый кораблик, стоявший на ней. Это был не шар, а скорее вытянутый эллипсоид, впрочем не очень длинный. Открылся люк, и в проеме появился кордамон. За ним другой, третий, а потом… А потом появилась женщина. Кордамонская женщина. Длинные светлые волосы, загорелое очень красивое лицо, удлиненные светлые глаза. Я стоял, как завороженный. Нужно говорить, как она на меня подействовала или это и так понятно? Не нужно. Ладно, буду продолжать. Первой моей мыслью был вопрос, что она здесь делает? И ответ не заставил себя долго ждать. И какой ответ!

Когда она спустилась вслед за остальными, оказалось, что ее руки сцеплены.

– Но черт побери, что это все значит? – громким шепотом воскликнул я.

– Очевидно, ее сейчас препроводят в тюрьму, – отозвался Нэл.

Он повернулся к посадочной площадке. Там уже успело кое-что произойти: люк планетолета закрылся – он, очевидно, готовился к старту, а трое «балахонов» повели пленницу в лес, в сторону, откуда мы совсем недавно пришли. Я судорожно сжал рукоять бластера. Голос Нэла, раздавшийся рядом, снова привел меня в чувство.

– Их всего трое, – сказал он, делая движение в сторону – туда, куда направилась процессия.

Я понял, что он предлагает напасть на них без особого шума, но при этом возникала очевидная проблема, с которой я не замедлил поделиться с товарищем:

– Но они затем расскажут о нас, а сейчас нам следить за собой совершенно ни к чему. – При этом мы продолжали следовать параллельным курсом, отстав от преследуемых метров на двадцать. Сказал, но сам подумал, что те трое в подземелье, возможно, уже подняли шум, а не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что близлежащий лес – наиболее удобное место для игры в прятки. Нэл ответил мне приблизительно то же самое, добавив:

У нас на все не более четверти часа, пока мы еще в гуще леса.

Тем временем «балахоны» как раз прошли одну довольно большую и яркую поляну и нырнули в густой подлесок. Мы осторожно двигались в нескольких шагах от тропинки, и кустарник скрывал нас от нежелательных взглядов. Мы как раз собирались неожиданно «выступить», как вмешался случай. Дело в том, что нам необходимо было напасть на конвоиров поодиночке, иначе кто-то из них мог бы вырваться, и через несколько минут за нами погналась бы прорва кордамон, а нам было нужно выиграть после нападения как можно больше времени, чтобы успеть скрыться в более-менее укромном местечке. Один из конвоиров неожиданно задержался, не предупредив своих товарищей. Ненадолго, буквально на несколько секунд, но нам этого было достаточно.

Железной рукой Нэл схватил кордамона за шею и рванул на себя. Кордамон своим телом проломил кустарник и оказался перед нами на расстоянии вытянутого пальца. После того, как он был повален на землю, я сделал ему небольшое болевое внушение, закончившееся потерей сознание для нашего нового знакомца. Затем я быстро оторвал от его балахона длинную полоску, крепко связал и оттащил в кусты, вставив предварительно кляп. На все ушло, как мне показалось, не более минуты, но возможно мы провозились и больше, так как вдруг раздался громкий крик. Мы кинулись к тропе. И успели как раз вовремя: кордамон осторожно двигался в обратную сторону, очевидно, в поисках застрявшего товарища. Ответа он, разумеется, не получал, поэтому продолжал двигаться прямо навстречу нам. Мы и с ним бы расправились бесшумно, так как уже приблизились достаточно, чтобы резко схватить, но в какой-то момент он что-то почувствовал и резко обернулся. Мгновенье длилась встреча взглядов, чуждых, враждебных, но внешне таких похожих и близких. А затем я кинулся вперед, занося на ходу руку. Получив удар в лицо, кордамон пошатнулся, попытался схватиться за ветки, но рухнул навзничь, ударившись затылком. На шум драки прибежал третий, оказавшийся более здравомыслящим, чем другие. Моментально поняв, что к чему, он сделал рывок и попытался убежать. У меня мелькнула мысль, что ни за что нельзя давать ему уйти, и рука сама потянулась за оружием. Палец нажал на курок, и кордамон упал безжизненным мешком. Было ясно, что он мертв.

Несколько минут у нас заняло перетаскивание трупа и второго, живого, подальше от тропы. Тому, кстати, досталось порядочно, так как он умудрился капитально разбить голову при падении. Однако рана была не смертельная, более того, как сказал Нэл, кровь уже начинала сворачиваться. Он, конечно, мог теоретически загнуться от перитонита, но прежде должен был придти в себя и вполне был способен после этого о себе позаботиться. Да, вас может быть, неприятно удивляет, что я так спокойно рассказываю, как убил разумное существо, гуманоида? Вполне естественно, но вы просили рассказывать все по-порядку, так что не обессудьте. А если вы дослушаете до конца, то поймете, что в принципе, после того, как нас засунули подыхать от удушья, мы оказались в состоянии войны с кордамонами. Так-то! И поверьте, тогда было не до сантиментов. Хотя нужно признать, что я чувствовал, что Нэл, мягко говоря, не одобряет моего поступка. Ну да ладно, вернусь к рассказу. Другое дело, что вас может заинтересовать, какого черта мы вообще ввязались в эту переделку? Резонный вопрос. Как бы так на него ответить, чтобы не сорваться на романтику? Скажу так: помимо желания отомстить, хоть частично, за то, что с нами учинили, нами двигало желание иметь на этой чертовой планете хоть какого-нибудь союзника. И надо признать, мы не прогадали, Кирмиона нам чертовски помогла!

Итак, после всех описанных мероприятий мы подошли к кордамонке, которая все это время сидела на земле под деревом, в испуге сжав голову руками. Вероятно, она ждала, что сейчас мы примемся за нее».