Текст книги "Умный сначала думает. Стратегии успеха для интровертов"

Глава 3
Остановите боевик! Почему вы не обязаны танцевать на каждой свадьбе

Из этой главы вы узнаете…

● почему люди, постоянно находящиеся в пути, так и не могут добраться до самих себя;

● почему иногда стоит сделать в календаре пометку: «Встретиться с собой!»;

● как индустриализация производила болтунов на конвейере;

● почему время краснобаев подходит к концу.

На выходные в Нью-Йорк

– Какие у тебя планы на выходные? – интересуется мой коллега, оценивающе осматривая меня, словно противника в карточной игре.

Ему интересно, какие козыри у меня на руках. Я мог бы произвести на него впечатление одним из следующих ответов:

● «Слетаю в Нью-Йорк. Там мой старый друг Джон, председатель правления банка, празднует день рождения».

● «Завтра уезжаю в Берлин. Федеральный президент пригласил меня поучаствовать в летнем празднике».

● «Отправляюсь во Франкфурт на рок-концерт Спрингстина. У меня есть приглашение за кулисы».

● «Устраиваю небольшую вечеринку на 250 человек по случаю двухлетней годовщины на посту председателя Германского объединения любителей кругосветных путешествий».

Коллега все еще не отводит от меня глаз, и нетерпеливое дрожание уголка его рта подсказывает, что мое молчание слишком затянулось.

– У меня в календаре самое прекрасное мероприятие, какое только можно себе представить! – отвечаю я.

– Какое же? – он нетерпеливо склоняется ко мне.

– Вообще никакого!

– То есть будешь заниматься тем, что под руку подвернется?

– Ты имеешь в виду, что я вдруг могу отправиться куда глаза глядят или пойти на какую-то незапланированную вечеринку?

– Ну, что-то в этом роде, – улыбается он.

– Мое самое длинное путешествие на эти выходные будет в булочную, а самое спонтанное действие будет заключаться в том, что я переверну роман с 212-й страницы на 213-ю.

У него начинает дергаться левый глаз. Он нервничает от того, что я так откровенно говорю о своих планах. Затем коллега вытаскивает свой козырь:

– Завтра после обеда я еду на вернисаж в Дюссельдорф. Потом мой старый друг, владелец художественного агентства, празднует свое пятидесятилетие. В воскресенье я прямо из гамбургского аэропорта еду в Старый город и завтракаю там со своим деловым партнером, а потом, после партии в гольф, председательствую на заседании «Лайонс-клуба».

Он с видом триумфатора смотрит на меня. Я говорю:

– Мне кажется, после таких выходных тебе срочно понадобятся еще одни выходные.

– Но для меня такой насыщенный график – это и есть настоящий отдых, – сочувственно улыбается он. – Я хочу жить полной жизнью, а не валяться на диване.

Ага, значит, тот, кто лежит на диване вместо того, чтобы с языком на плече мотаться по миру, попусту растрачивает свою жизнь? Современный человек – это герой боевика, разворачивающегося на экране жизни. Публика тихо стонет от восторга!

Возможно, стоило бы рассказать своему коллеге, что философ Мартин Хайдеггер особо ценил то время, которое не повинуется никаким установленным срокам и используется не для каких-то дел, не для получения пользы, а для раскрытия души.

Возможно, имело бы смысл процитировать ему слова опытного психотерапевта Маттиаса Юнга, который без всякого смущения признается: «Одиночество – это отдых для моих органов чувств и маленьких серых клеточек мозга. Это возврат к самому себе. В одиночестве я дистанцируюсь от всех обязательств. Оно вселяет в меня определенную дерзость. Я уже не готов молчаливо глотать все, чем меня пичкают».

А может, нужно было бы рассказать ему, что самые увлекательные путешествия ведут не на другой край света, а внутрь самого себя? Я уже многие годы записываю в расписание своих встреч собственное имя. И каждый раз радуюсь возможности провести с собой один час или один день. Каждый раз я спрашиваю себя: что хорошего случилось в моей жизни? Как это не потерять? Что было плохого? Как это можно исправить? После такого дня я чувствую себя обновленным, словно искупался в источнике вечной молодости.

Но высказывание всех этих мыслей стало бы началом ничего не значащей светской беседы, поэтому я вежливо раскланиваюсь с коллегой. Он кричит мне вслед: «Желаю хорошо отдохнуть!» Как будто есть что-то необычное в том, что по выходным люди отдыхают.

Вы думаете так же, как я? В вашей жизни бывают дни, когда вы вообще ничего не делаете, а просто наслаждаетесь покоем? Вам действует на нервы то, что по этому поводу приходится перед кем-то оправдываться? Болтуны превратили жизнь в сплошную гонку. В ней побеждает тот, кто:

● запланировал в своем ежедневнике больше встреч;

● собрал больше премиальных миль в авиакомпании;

● получил за день больше почты;

● имеет больше друзей в «Фейсбуке»;

● пригласил больше людей на свой день рождения;

● имеет больше подписчиков в «Твиттере»;

● объездил больше стран во время отпусков;

● курирует больше проектов;

● руководит большим количеством подчиненных;

● чаще выступает на совещаниях;

● является участником большего количества объединений;

● получает больше СМС в минуту.

«Мы живем в обществе кастинга, в культуре постоянного саморекламирования», – резюмируют исследователи средств массовой информации Бернхард Пёрксен и Вольфганг Кришке.

Вместо того чтобы ограничить свои желания, как советовали древние стоики, герой современного боевика постоянно демонстрирует свой гедонизм. Стоит ему выполнить одно свое желание, как возникают еще два. На эту «внутреннюю неудовлетворенность» обращал внимание еще Иммануил Кант.

Сам философ ненавидел суматоху, избегал поездок и каждый день в строго определенное время выходил на прогулку по Кенигсбергу. К своим спокойным привычкам он относился как к святыне. Однажды, когда тополя во дворе соседа выросли так высоко, что заслонили собой церковную колокольню, на которой обычно отдыхал взгляд Канта, одна из этих привычек была чувствительнейшим образом нарушена. Соседу пришлось взяться за пилу.

Сегодняшние болтуны ничего не видят вокруг себя, потому что им важно, чтобы смотрели на них. У таких людей нет постоянных привычек, потому что это слишком скучно. Им нужно оседлать самую высокую волну. Амбиции и жажда приключений заставляют их непрерывно бегать, ездить, летать по миру.

Теперь у болтунов появилось еще одно поле для соперничества: кто страдает сильнее? Когда менеджер рассказывает о своем «нервном выгорании», то делает это прямо-таки с гордостью. В его словах сквозит тайное послание: «Я героически вступил в бой с врагом – работой – и сражался до упаду. Теперь я снова стою на ногах и жду очередной схватки!» Скоро герои труда начнут спорить друг с другом, у кого было больше инфарктов, нервных срывов, разводов и кто принимает больше возбуждающих или успокаивающих таблеток.

Наверняка они бы гордились и тем, что у них на могиле больше венков, чем у других, если бы к этому времени экран уже не погас. Боевик окончен.

 Тихая мудрость

Некоторые петухи полагают, что солнце встает только ради них.

Теодор Фонтане, немецкий писатель

Эй, зеркало, я еще существую?

В нашем говорливом обществе люди уже начали использовать свой ежедневник как зеркало, глядя в которое они убеждаются в собственном существовании. Если у вас нет назначенных встреч, если вы не получаете СМС и вас не приглашают на вечеринки, то впору усомниться в том, что вы все еще живы.

Гиперактивные личности хвастают заполненными под завязку ежедневниками и яркими событиями из своей жизни, чтобы доказать собственное существование. Их невозможно поймать, потому что они все время находятся в движении: в других городах, на других вечеринках, в другой жизни. Они считают, что активно живут, но на самом деле лишь дрейфуют вместе с потоком. Внутри у них все неподвижно. Им неважна глубина собственных переживаний. Их интересует только количество. Их мир – это театр, где все подчинено действию.

Многие сдержанные люди оказываются затянутыми в этот водоворот гиперактивной жизни. Они танцуют на вечеринках, на которые им не хотелось идти. Они ведут светские беседы, обмениваясь друг с другом фальшивыми словесными купюрами. На вопрос «Как дела?» они лгут: «Хорошо!» И никто не пристает с дальнейшими расспросами, даже если они несут под мышкой собственную голову!

Конечно, им есть что ответить, если в понедельник кто-нибудь спросит, как они провели выходные. Но если они сами зададут себе этот вопрос, то ответ будет таким: «Я понапрасну убил время и предал сам себя!» Если вести жизнь вопреки собственной натуре, она отомстит. Тот, кто живет чужой жизнью, стоит на пути своего счастья.

Прекратите участвовать в этом боевике. Возведите шумозащитную стену вокруг своей жизни. Отклоняйте предложения, которые вам не нравятся. Если хотите отдохнуть, не намечайте на выходные дни никаких мероприятий и встреч. Откажитесь от бесполезных командировок – ведь существуют же, в конце концов, видеоконференции. Обходите стороной конгрессы, которые не приносят никакой пользы.

Вместо того чтобы объездить за неделю восемь стран, проведите отпуск в знакомом месте, где ваше сердце оттает за бокалом красного вина на закате дня. Отключите мобильник, если чувствуете, что вам грозят ненужные разговоры и служебные послания. Вместо гомона вечеринок слушайте пение птиц. А если хотите пощекотать себе нервы, почитайте на ночь хороший ужастик.

«Это же скучно!» – воскликнут герои боевиков. Но разве можно считать более увлекательной их жизнь, когда они мчатся с такой скоростью, что вроде бы все повидали, а вспомнить нечего? Неужели интереснее повстречаться с тысячами незнакомых людей и не встретиться с самим собой? Побывать на всех вечеринках, вернисажах и конференциях, которые ничего не дают ни уму, ни сердцу?

Английский писатель Том Ходжкинсон, выступающий за более свободную жизнь, советует: «Не требуй от себя слишком многого. Делай меньше. Освободи себе пространство для игры. Сократи запланированные визиты и встречи до абсолютного минимума, чтобы осталось место для вещей, которые происходят сами по себе… Делай продолжительные паузы в делах, потому что именно в это время и случается все самое важное».

Этот девиз взял за основу чемпион мира по авторалли Вальтер Рёрль. Он отказался попусту тратить время на приемы и чествования по случаю победы: «Зачем эта шумиха? Ведь уже на следующий день все забудут про победу». Однажды его оштрафовали за это на 10 тысяч долларов, но покой был для него важнее.

Так, значит, надо навечно поселиться в домике улитки? Вовсе нет! Эта книга подскажет вам, когда нужно открыться навстречу миру. Вам ведь тоже хочется время от времени побыть экстравертом: сходить на вечеринку, куда-нибудь съездить, с кем-то познакомиться, поучаствовать в интересном мероприятии. Уильям Флисон, профессор психологии университета Уэйк-Форест, выяснил: интроверты лучше всего чувствуют себя после групповой дискуссии, если им удалось перешагнуть через себя и принять более активное участие в обсуждении, чем обычно.

Вся разница – в мотивах. Вы можете говорить, если вам есть что сказать, а можете промолчать. Вы можете пойти на вечеринку, если хотите, или не пойти, если чувствуете, что это вам не нужно. Вы можете отправиться в поездку, если есть такое желание, или остаться дома, если вам не хочется подвергнуться перекрестному допросу на работе после возвращения из отпуска.

А если кто-то спросит, какие у вас планы на выходные, то нет ничего страшного в том, если вы время от времени будете отвечать, как и я: «Никаких».

 Тихая мудрость

Все несчастья людей проистекают только из того, что они не могут спокойно находиться в одной комнате.

Блез Паскаль

Скромные знаменитости: отважный рыцарь, выступивший против шума

Наш композитор даже представить себе не мог, что ему придется удирать из отпуска в багажном отсеке фургона, словно действие происходит в шпионском фильме. Вообще-то он хотел тихо, в одиночестве отдохнуть на острове Зильт, но в 2002 году там начался сущий ад. Дом, который он снял для отпуска, обложили три съемочные группы, а бульварные газеты вышли с посвященными ему жирными заголовками.

Начиналось все вроде бы безобидно: «Мы сидели в саду, и вдруг до нас дошло, что уже пятый день подряд все вокруг стригут газоны, причем косилками с тяжелыми двухтактными двигателями, что особенно бьет по нервам. Равномерный шум еще можно было бы выдержать, а этот напоминал отбойный молоток. А вдобавок триммеры, мотопилы, сдуватели листвы… Настоящий ад. Люди приехали за тишиной, но она недоступна, потому что всем надо стричь газоны».

Композитор послал составленное в острых выражениях письмо в местную газету: «Мы напрасно искали отдыха в вашем отпускном раю. Вместо этого каждый день "садоводы-нацисты" (выражение принадлежит комику Георгу Рингсвандлю), используя тяжелую технику и создавая невероятный шум, постоянно истребляют ни в чем не повинные стебли травы». Он предложил выделить для ухода за газонами специальный день точно так же, как существуют специальные дни для вывоза мусора. «В этом случае, конечно, тоже будет испорчен день отпуска, но, по крайней мере, только один».

Бульварная пресса раздула из этого скандал и представила композитора в карикатурном виде. Первые отклики читателей были в том же духе, и он счел их крайне недружелюбными. «Можно подумать, что шум от газонокосилки – самый приятный звук для людей, а я собрался лишить их этого». Но когда шумиха поутихла, начали приходить письма, в которых говорилось: «Вы сказали то, о чем мы всегда думали».

Совершенно очевидно, что тихий человек столкнулся с шумным обществом. Для болтунов внешний шум – это всего лишь источник разнообразия. Им безразлично: что газонокосилка, что морской прибой. Но интровертов и чувствительных личностей такой искусственный шум может довести до бешенства. Чем больше мыслей в голове, тем меньше она готова выдерживать дополнительный внешний шум.

Экстраверты, которые обычно действуют быстрее, первыми среагировали на кампанию в прессе. Они заклеймили позором борца с шумом. Интровертам же, не склонным к поспешным поступкам, понадобилось несколько дней, чтобы выразить ему свою поддержку.

Имя отважного рыцаря, вступившего в борьбу за тишину, – Райнхард Май. Его лирические песни, которые он пишет в тихие часы, трогают миллионы душ. О том, какое время года на Зильте нравится ему больше всего, говорится в одной из его песен – «Конец сезона». Там речь идет о поздней осени, «когда стихают летние голоса» – а вместе с ними и газонокосилки!

Стратегия дедушки Вильгельма

Мой дедушка Вильгельм был тихим человеком, крестьянином из горных районов Шварцвальда. На принадлежавшей ему скудной земле он разводил коров, выращивал картофель и лес. Дедушка пережил две мировые войны: первую еще молодым человеком, а вторую – когда ему было уже за сорок пять. Его земля располагалась в долине, где стояло еще несколько домов. Здесь неделями не появлялся ни один незнакомый человек. Шум производили лишь ветер, качавший верхушки сосен, да ручей, стекавший в долину.

Дедушка был молчуном. Больше всего он любил сидеть на скамейке у себя во дворе, всматриваться в предзакатное солнце, сдвинув шляпу на лоб, и предаваться своей единственной вредной привычке – курению сигар. Он докуривал их до самого конца, а когда от сигары оставалось всего пару сантиметров, накалывал ее на перочинный нож, чтобы сделать еще одну затяжку и не обжечь пальцы.

Дедушка многого добился в жизни: воспитал вместе со своей женой Марией девять детей. Возделываемая им земля по площади была сравнима с городским парком средней руки. Большую часть времени дедушка обходился без трактора, без мотопилы, без другой современной техники. И все это в местности, где зимой сугробы были в метр высотой, а температура порой падала до минус 25 градусов.

Дедушка Вильгельм не любил громких слов. Я не помню, чтобы он хоть раз чем-то похвастался. Он был мастером молчания. Даже на семейных торжествах от него вряд ли можно было услышать что-то кроме чавканья (ел он с удовольствием и быстро). А когда вокруг становилось, на его взгляд, слишком шумно, он уходил в сад, усаживался возле кустов смородины и закуривал сигару.

Дедушка не умел продавать себя, да ему это было и не нужно. Он продавал мясо и молоко, дрова и картошку. Если бы у него вдруг умерли коровы, то клиенты не согласились бы покупать у него слова сожаления вместо молока. А покупатели дров тоже не смогли бы зимой топить свои печи объяснениями, почему он не успел заготовить лес.

Каждый в деревне знал, что на Вильгельма можно положиться. Всем было известно, какой он человек.

Дедушке повезло, что индустриализация не затянула его в город, как многих сверстников, и не сделала безликим рабочим или служащим. В начале XX века конвейеры уже работали на полную мощность. Повсюду вырастали новые заводы. Крупные фирмы публиковали объявления о найме рабочей силы. Сельское население откликалось на эти призывы, и города росли как на дрожжах. На небольших пространствах скапливалось все больше людей.

Нормой становилось то, что в предыдущей истории человечества было, скорее, исключением – встречи с незнакомыми людьми. От людей вдруг начали требовать дисциплины, которая до этого не играла особой роли.

Если вы с соседом учились в одном классе, ходили в одну церковь, сидели за одним столом в деревенском кабачке и совместными усилиями убирали урожай, то вам были известны все достоинства и недостатки этого человека. И было бы смешно пытаться изображать из себя кого-то другого.

Но в городах, населенных преимущественно чужими людьми, необходимо было демонстрировать, что ты собой представляешь. Фирмы нанимали работников не за реальные успехи в работе, а за обещанные, потому что истинная ценность сотрудника становилась очевидной только после приема на работу. Даже тем, кто работал руками, приходилось продавать себя языком.

И спросом начали вдруг пользоваться качества, которые никогда не понадобились бы дедушке Вильгельму в его тихой деревне, – бойкий язык и громадное самомнение. В условиях современного города глубокое копание в личности было никому не нужно, потому что все решения принимались на основе первого впечатления. Неважно, каким был человек на самом деле, главное – как он сумел себя показать. По выражению историка Уоррена Зусмана, «культура характера» сменилась «культурой личности».

Люди принялись конструировать свою «личность». В моду вошли школы ораторского искусства, жеста и языка тела. В США Дейл Карнеги произвел глубокое впечатление на массы, издавая книги, которые учили влиять на людей и выступать перед аудиторией. Они разошлись миллионными тиражами.

Тихие и спокойные люди все в большей степени начали считать себя «робкими», а скромные – «тюфяками». Их свойства личности и темперамент вдруг превратились в недостаток. В лидеры выбились те, кто умел лучше себя продать.

Этот процесс продолжался на протяжении нескольких десятилетий и пережил две мировые войны, но настоящее безумие началось с наступлением 1970-х годов, когда экономика сделала упор не на промышленность и сельское хозяйство, а на услуги. С тех пор продаются продукты, которых никто не видит: консультации, сервис, проекты.

Мебель, изготовленную столяром, можно было пощупать и оценить по профессиональным критериям. Кривую столешницу красивыми речами не исправишь. Однако бесчисленные консультанты, руководители проектов и другие специалисты сферы услуг умудряются высвободить свою голову из петли, исправляя словами свою же некачественную работу, состоящую опять-таки из слов. Умение продать себя и свою работу становится важнее, чем сама работа.

Тон задает экономика. Менеджеры выступают перед акционерами, словно звезды шоу-бизнеса. Компьютеры, мобильные телефоны и прочие цифровые гаджеты проникли из офисов в детские комнаты. Глобализация сделала своей вотчиной весь мир. В зависимости от потребностей фирмы сотрудники вынуждены метаться с континента на континент. Современный человек должен быть мастером на все руки: всегда гибким, всегда эффективным, всегда безошибочным.

Знакомства с людьми превращаются в какие-то скоростные свидания. Если вы не сумели завладеть вниманием человека в первые 30 секунд, значит, оказались в проигрыше: флирт не удался, собеседование провалено. Мы перестали понимать сами себя. Мы меняем места работы, отрасли, города. Мы везде проездом. Не успев появиться, мы тут же исчезаем.

Футуролог Гунтер Дюкк считает, что мы вступили в эпоху, когда значительная часть жизненной энергии тратится на то, чтобы притворяться и изображать из себя тех, кем мы не являемся.

Мимолетность встреч и знакомств объясняет, почему болтуны добиваются успеха. В деревне такого краснобая мигом вывели бы на чистую воду и отдали бы предпочтение не ему, а молчуну вроде моего дедушки Вильгельма.

Но сегодня может случиться так, что за целый год начальник увидит свою сотрудницу только один раз – во время собеседования при приеме на работу и на основании этой часовой беседы составит впечатление о ней. Сегодня докладчик на конференции способен заворожить своими речами целый зал, а затем вновь кануть в безвестность (в отличие от деревни, где о человеке судят по делам). Сегодня горожане редко представляют себе, кто их соседи, но зато хорошо знают, во что они одеты и на чем ездят.

Складывается впечатление, что мы переживаем расцвет эры болтунов. Однако, основываясь на опыте своей консультационной практики, могу вас заверить, что пик уже пройден. Герои боевиков все чаще попадают впросак. Вполне возможно, что будущее вновь будет принадлежать людям типа моего дедушки Вильгельма. От чего это зависит? Во многом – от новых средств массовой информации, как вы увидите ниже.

 Тихая мудрость

Скромность – это качество, которым окружающие восхищаются в человеке, если, конечно, когда-нибудь о нем услышат.

Эдгар Уотсон Хоу; американский писатель