Текст книги "Сын лекаря. Королевская кровь"

Глава 12
Дерьмо случается

Остаток дня я провел в медитации – это действительно немного помогало бороться с усталостью, так что вечер встретил относительно работоспособным. Несколько раз в комнату заходили наемники, предлагая как-нибудь развлечься, пока госпожа Краус готовится к предстоящему выступлению, но я неизменно отказывался. Кажется, только начавшие было налаживаться отношения грозили снова дать трещину – Дар, заглянувший ко мне последним, смотрел на меня с явным сомнением. Похоже, он решил, что я возлагаю вину за неприятности в «Удачливом фермере» на наемников. Объяснять я, конечно, ничего не стал.

На разведку мы отправлялись уже в сумерках. Я побросал в рюкзак два комплекта одежды – догадывался, что после того, что мне предстоит, переодеться будет необходимо. Собрал также еще кое-какое снаряжение – следуя советам Хамелеона: пару мотков крепкой тонкой веревки, всевозможные инструменты и набор подаренных другом отмычек. Нельзя сказать, что я такой уж профессионал во вскрытии замков, но с чем-нибудь несложным я надеялся справиться.

Из комнаты я выходил тайком – не хотелось, чтобы кто-то из спутников заметил сборы. До заднего двора гостиницы, где мы договорились встретиться с Говорной, добрался без происшествий. Дар с остальными наемниками сидели в общем зале, изо всех сил растягивая дорогущее пиво – в другие трактиры после происшествия со стражей они предпочитали не ходить. Но и сидеть по комнатам было скучно, так что парни выбрали такой компромисс – одна кружка пива за вечер. Даже несмотря на то, что госпожа Инга оплачивала такие посиделки из своего кармана, парней явно душила жаба, так что кутежа не получалось. Впрочем, мне это было на руку. Моего исчезновения никто не заметил.

Говорны во дворе еще не было. Немного странно, учитывая, что она уже полчаса назад сообщила, что спускается. Что такого может случиться? Оказалось, может. Сначала отворилась дверь черного хода, и появилась, наконец, шаманка. Я приготовился укоризненно вздохнуть, попеняв за опоздание, но тут обратил внимание, что физиономия у гоблинши слишком виноватая. В следующее мгновение стало ясно, почему – вслед за Говорной появилась госпожа Краус. Я так и замер на вдохе, не зная как реагировать. Инга явно собралась на дело. В черном плаще с капюшоном, с повязанной на лице черной косынкой, в черных просторных штанах и в высоких сапогах на шнуровке, актриса являла собой образ классического мастера вора. Именно так описывают профессиональных воров в романах.

Полюбовавшись на мою ошарашенную физиономию и вдоволь насладившись эффектом, актриса заявила:

– Мне надоело быть в стороне! Не собираюсь сидеть в гостинице, когда происходит самое важное. В конце концов, Хамелеон поручил это дело не только вам, но и мне!

Решимости в голосе актрисы хватило бы на десяток ветеранов, рвущихся в атаку. Было совершенно очевидно, что никакие аргументы госпожа Инга слушать не намерена. Но я все-таки попытался поспорить:

– Инга, вы понимаете, что я иду просто на разведку? И мы вроде бы договорились, что в таких вопросах именно я решаю, что и как делать?

– В вопросах драк и сражений, дорогой лан Варден, – уточнила девушка. – Про воровство и разведку мы не договаривались. Я ужасно возмущена, что в прошлый раз вы ходили без меня, и уж точно не собираюсь позволить вам повторить вашу ошибку.

Я глянул на Говорну, которая старательно отводила глаза. Впрочем, что я хотел? Они живут в одних апартаментах. Не удивительно, что Инга не пропустила момент, когда шаманка уходит. Только я все равно не мог понять, что за вожжа попала под хвост этой барышне! При встрече казалась пусть и взбалмошной, но вполне рассудительной, а тут такие фортели.

Устраивать скандал и настаивать на том, чтобы Инга все-таки осталась в номере я не стал. Еще неизвестно, что она устроит, если сейчас настоять на своем! Сейчас, по крайней мере, ничего по-настоящему опасного не планируется, я ведь даже Говорну попросил меня сопровождать больше для подстраховки, так что пусть идут вдвоем. Пусть наша актриса развлечется и удовлетворит свою страсть к приключениям, заодно, может быть, поймет, что это вовсе не так увлекательно, как кажется со стороны. В общем, я согласился. Только заставил госпожу Краус снять укрывающий лицо платок, чтобы уж совсем откровенно не привлекать внимания случайных припозднившихся прохожих. Этот ее костюм вора, конечно, не выдерживал никакой критики, больше напоминая карнавальный наряд, но я рассчитывал избежать встречи с патрулями стражи, а обычный прохожий вряд ли станет проявлять любопытство слишком настойчиво.

Так оно и вышло. Место для наблюдения я подготовил заранее, еще в прошлый мой поход к особняку. Не знаю, кому принадлежал домик на противоположной стороне улицы, но пустовал он уже давно, к тому же для того, чтобы попасть на чердак, не нужно было даже проникать внутрь. Достаточно оказалось отодвинуть засов, прикрывающий пустующую конюшню, а уж там на сеновал вела удобная лестница. С сеновала на чердак дома с окошком, из которого так удобно наблюдать за особняком, перебраться было совсем просто – лючок между чердаком и сеновалом предусмотрели сами хозяева. Запор я сломал еще в прошлый визит… Госпожа Краус была в восторге. Кажется, для нее приключение уже началось. Правда, когда выяснилось, что я оставаться на чердаке не собираюсь, Инга возмутилась, но я быстро погасил возражения:

– Я собираюсь спуститься в канализацию, а оттуда выйти на территорию особняка, – спокойно ответил на вопрос, куда это я собрался один. – Хотите составить мне компанию?

– Что, думаете, побрезгую? – запальчиво спросила Инга, но в голосе ее чувствовалась неуверенность.

– Уверен, что вам по плечу изваляться в дерьме, если это необходимо, – согласился я. – Только зачем? Мне нужно, чтобы кто-то мог проследить за особняком, пока я буду ползти по трубам. Там мне помощи точно не требуется. Да и не факт, что я сегодня полезу в сам особняк – просто проверю, возможно ли это.

Инга неохотно согласилась, и я, наконец, остался один.

Работа предстояла грязная до отвращения, и никакого желания ей заниматься у меня не возникало, однако как ни ломал голову, идей получше мне так в голову и не пришло. Возможно, будь я профессиональным вором, смог бы что-нибудь придумать, но пришлось смириться с неизбежным. Если мозгов не хватает на что-то умное и изящное, приходится возиться в грязи. Оставалось утешать себя мыслью, что к предстоящему я подготовился насколько мог тщательно.

Из города я вышел через полчаса после того, как расстался с девушками, и потом еще около часа ждал, когда основательно стемнеет. Лезть в канализацию на глазах у случайных зевак было бы слишком самонадеянно – мало ли кто обратит внимание на идиота, которому вздумалось поплавать в нечистотах? Могут и в стражу доложить. Безымянная речка, в которую сливались городские отходы, когда-то была достаточно полноводной, чтобы считаться источником питьевой воды. С тех времен река успела обмелеть, берега ее поросли осокой и камышами, однако и теперь она исправно служила городу, только уже в ином качестве. В самом городе русло давно уже заключили в кирпичные трубы, чтобы не мешать уличному движению, однако за пределами крепостных стен все оставалось как прежде. Попасть в город по этим трубам раньше было невозможно – и вход и выход были перекрыты железными решетками, однако Согрес уже очень много лет не воевал на своей территории. Город постепенно разрастался за пределы бывших городских стен. Трубы продлевали, увеличивая их протяженность, а вот о новых решетках никто не позаботился. Сейчас ту, старую часть города, по-прежнему защищали решетки – их периодически обновляли по мере того, как они ржавели. Однако меня центр города не интересовал, потому что особняк Закса располагался за пределами крепостных стен.

Спуститься в русло было несложно. Сложнее оказалось заставить себя пройти в зев искусственного тоннеля – очень уж неприветливо он выглядел. Я даже пожалел на секунду, что у меня с собой фонарь – слишком ярко высветились мои неприглядные перспективы. Потемневшие от времени и влаги кирпичи трубы были покрыты мерзостным зеленоватым налетом, под ногами хлюпала грязная жижа, с потолка на шляпу капал конденсат. И все это дополняло и оттеняло отвратительное амбре – смесь запахов дерьма, гнили и стоялой воды. Никакие мои ухищрения не могли полностью обезопасить меня от грязи – тут, пожалуй, помог бы только полный костюм химзащиты из моего родного мира. Только где же его здесь найти? Мое снаряжение было гораздо более незамысловатым. От миазмов подземного мира меня предохраняли только высокие сапоги, кожаные штаны да плотная рубаха. На голову я натянул широкополую кожаную шляпу, а лицо замотал в несколько слоев льняной материи, надеясь, что это хоть немного поможет отфильтровать запах. Надежда, кстати, оказалась напрасной – всю палитру запахов я прекрасно ощущал, несмотря на защиту. Все это обмундирование я планировал бросить на обратном пути и переодеться в заранее спрятанную рядом с каналом сменную одежду. Это в том случае, если мой поход будет удачным и пройдет по плану, и я смогу вернуться тем же путем, которым попал в подземелье.

В общем, путешествие выходило крайне увлекательным. Единственный положительный момент заключался в том, что в последние несколько дней в Глеотине не было дождей, так что вода стояла совсем невысоко, иначе мой поход, пожалуй, был бы вовсе невозможен. Впрочем, все еще могло измениться – тучи над городом собрались внушительные, и хотя дождя пока не было, исключать, что он начнется, я бы не стал. Я медленно брел по щиколотку в содержимом канализации, внимательно вглядываясь в потолок, и изо всех сил надеясь, что не пропущу оставленный в прошлый раз знак. Плана канализации у меня, конечно, не было. Ориентироваться под землей было бы трудно, даже имея в своем распоряжении таковой, а уж без него угадать нужное ответвление было бы и вовсе невозможно, так что я заранее позаботился о том, чтобы не пришлось плутать. Невзрачную веревку с грузиком к решетке стока, что располагался напротив особняка Закса, я привязал еще прошлой ночью и теперь отчаянно надеялся, что мой импровизированный указатель никуда за сутки не делся. Было бы очень обидно, если бы бечевка оборвалась, и еще обиднее, если бы кто-то из чересчур внимательных охранников ее заметил – в таком случае на меня могли бы устроить засаду. Впрочем, такой предусмотрительности от охранников поместья я не ждал – канализационный сток все же за пределами поместья, а охрана, насколько я успел заметить, пределы охраняемой территории не покидала.

Так я и брел, задрав голову, молясь всем богам, чтобы никто из ночных гуляк не увидел отблеск фонаря, пробивающийся наверх у выходов, стараясь не обращать внимания на попискивание крыс, которые тут, конечно, водились в изобилии. Мне казалось, что я иду уже очень долго. Слишком долго. Если бы я не знал точно, что трубу на входе в старый город перекрывает стальная решетка, я бы решил, что уже почти пересек Глеотин из конца в конец под землей. От мерзкого запаха начала кружиться голова – если бы не отверстия в трубе для слива дождевых вод, я бы уже сгинул от отсутствия кислорода. И все же, несмотря на всю мою сосредоточенность, я едва не пропустил собственный ориентир. Слишком тонкая и слишком серая веревка настолько сливалась цветом со стенами, что пройти мимо было немудрено – в свете фонаря я едва смог ее различить. Ответвление, ведущее в нужную сторону, оказалось совсем близко – сомнений, что оно ведет на территорию Закса, быть не могло. Вопреки опасениям, ответвление это даже не было защищено. Однако сильно легче мне от этого не было, потому что новая труба была гораздо меньше диаметром, чем основная. Я все еще мог идти, но при этом пришлось согнуться в три погибели, и все равно спина и плечи скребли по потолку.

В одном месте труба поворачивала под прямым углом сначала в одну сторону и почти сразу возвращала нормальное направление. Ума не приложу, для чего это было сделано, однако именно там я уже почти уверился, что затея моя провальная. Как же я проклинал собственные идиотские идеи! В тот момент казалось совершенно очевидным, что путь через канализацию просто невозможен. Что нужно возвращаться назад и придумать что-нибудь поумнее или понаглее – например, нанять местных разбойников и устроить штурм. Что угодно лучше, чем тащиться по темной трубе по уши в дерьме! От того, чтобы немедленно последовать собственному решению, меня удержали две вещи. Во-первых, собственное упрямство. Было до слез жалко зря потраченных усилий. Пусть это всего лишь разведка. Пусть я пытался настраивать себя на неудачу. Но теперь, после, как мне казалось, стольких часов под землей в этой вонючей кирпичной кишке, казалось просто невозможным пожать плечами и сказать себе: «Ну что ж, это было напрасно, попробуем по-другому». Второй же причиной невольно послужила Говорна. В самый ответственный момент шаманке вздумалось связаться со мной посредством магии. Я чуть не выронил фонарь, когда неожиданно почувствовал, что со мной пытаются говорить.

«Что?!»

«Ты там как, в порядке? А то тут Инга интересуется, не сгинул ли ты еще и не нужно ли тебя вызволять! Я ей говорила, чтобы не беспокоилась, но она вся извелась, бедняжка. Говорит, ты наверняка в какое-нибудь дерьмо вляпаешься!»

О, как же я хотел высказать все, что думал в этот момент по поводу пророческих способностей актрисы!

«Передай, чтобы не беспокоилась, – попросил я, могучим усилием воли подавив ругательства, рвущиеся наружу. – И не отвлекай меня, пожалуйста».

Вернуться несолоно хлебавши после такого было невозможно, и я принялся ввинчиваться в узкий проход. Ассоциации, которые меня при этом преследовали, хорошего настроения не добавляли. «Как символично – застрять в этой кишке и задохнуться насмерть! – подбадривал я себя. – Вот уж первородные порадуются, если когда-нибудь узнают! Тот, чьим именем они пугают детей, сдох, застряв в трубе для стока дерьма». Впрочем, мне удалось не доставить такой радости эльфам – узкое место я все-таки прошел. И вскоре даже нашел выход – небольшой люк в своде трубы, который, похоже, использовался на случай засора. Без особой надежды я толкнул створку, которая неожиданно легко поддалась, правда, огласив окружающее пространство при этом таким скрипом, что я мгновенно уверился: вот сейчас я буду раскрыт. От неожиданности я присел, отпустив крышку люка, за что был вознагражден звонким ударом, когда она встала на место. В принципе, после этого происшествия лучшее, что я мог сделать – это отправиться восвояси, надеясь, что прибежавшая на шум охрана побрезгует проверять, что за крысы завелись в канализации. Но я, конечно, не стал так поступать. Честно говоря, к тому моменту обратный путь по трубе пугал меня больше, чем возможная встреча с охраной. Поэтому я просто замер на несколько минут, дожидаясь возможной реакции. Пережить эти несколько минут оказалось чуть ли не сложнее, чем пробраться через искривление трубы. Пока я был чем-то занят, можно было хоть немного отвлечься от дикой вони, но стоило замереть и затушить фонарь, и обоняние, казалось, обострилось тысячекратно. Я отсчитывал секунды, замечал, что начинаю сильно частить и заставлял себя считать медленнее. Хотелось плюнуть на все и приоткрыть заслонку хотя бы чуть-чуть. Позволить себе глоток относительно свежего воздуха. «Зачем ты тут сидишь? – говорил я себе. – Если бы тебя услышали, то уже заглянули бы сюда!» И сам же себе возражал, что заподозри я проникновение, непременно постарался бы устроить гостю неожиданную встречу.

Я боролся с собой долгих пять минут, а потом еще пару минут терпел уже из чистого упрямства. А потом все же не выдержал. Подкравшись обратно к люку, я медленно-медленно приоткрыл створку. Ни одного луча света не проникло в трубу, и это очень обнадеживало. Осмелев, я полностью открыл крышку. Уверен, концентрация вони почти не изменилась, но мне казалось, что я вдыхаю чистейший воздух. Я не мог надышаться. Однако хотелось большего, поэтому, почти перестав бороться с собственными желаниями, я осторожно выпрямился. Теперь моя голова находилась вне трубы. Блаженство! Какое же блаженство просто выпрямиться и дышать! Захотелось даже сорвать с лица тряпку, которая уже пропиталась отвратными запахами, однако я сдержался. Вокруг по-прежнему было тихо, и я наконец-то выбрался из канализации. В помещении, в котором я оказался, не было окон, что обнадеживало. Это значило, что я выбрался не в какой-нибудь отдельно стоящей кладовке, что строение достаточно монументальное. Было бы обидно пережить все эти мучения для того, чтобы миновать только ограду поместья.

Однако стоило бы получше сориентироваться на местности. Зажигать фонарь я побоялся. Не так уж много шума возникает от ударов кремнем по кресалу, но рисковать все равно не стоило. Конечно, очень вряд ли кто-то может услышать, если уж проигнорировали лязг крышки люка, но я все-таки решил поберечься. Первым делом, не сходя с места, я стянул с себя тряпки и сапоги, побросав их обратно в трубу. Неизвестно, каким путем я буду возвращаться, но оставлять такие улики в любом случае не стоило. За пазухой, плотно завернутая в пропитанную воском ткань, у меня была еще одна смена одежды. Я заранее побеспокоился, чтобы подобрать похожую на ту, в которой ходили местные слуги. Слава богам, до униформы господин Закс не додумался, а то пришлось бы как-то добывать комплект. Думаю, это не составило бы труда, только заняло бы некоторое время, а так удалось обойтись тем, что есть – Говорна по моей просьбе раздобыла рубаху из некрашеного льна и такие же штаны. Обуваться как слуга, в деревянные башмаки, я не стал – обошелся мягкими кожаными мокасинами.

Вообще, маскировка была далека от идеала. Прежде всего, потому что помыться здесь было негде. Обоняние мое здорово притупилось, но сомнений в том, что от меня разит, как из уборной, не было. В любом случае я не собирался попадаться никому на глаза, а случайного свидетеля, да издалека, мой наряд должен был обмануть.

Глава 13
В особняке

Переодевание на ощупь – то еще удовольствие. Я старался не особенно шевелиться и не переступать лишний раз – не хватало еще задеть в потемках какую-нибудь утварь и устроить еще больший грохот, чем при моем здесь появлении. Переодевшись в чистое, я даже вздохнул от облегчения. Теперь осталось только найти дверь да разобраться, где именно я нахожусь – после этого можно будет убираться обратно. Последняя мысль подпортила мое настроение, но унывать я себе не позволил – просто прекратил короткий отдых и медленно, выставив руки и не отрывая ног от пола, побрел куда-то вперед. Руки наткнулись на стену буквально через пару шагов – помещение оказалось крохотным. Дверь тоже нашлась быстро – еще один шаг в сторону – и я нащупал проем. Короткий приступ паники, – когда мне представилось, что дверь заперта снаружи на засов, – и я, сделав глубокий вдох, нежно толкаю полотно. Удивительно, но и здесь мне повезло! Дверь легко поддалась, и даже шума особого не было. По полу пролегла едва заметная полоска света. Всмотревшись в образовавшуюся щель, я разглядел часть коридора и поворот. Стало ясно, что кладовка, в которой я оказался, находится в дальнем его конце. Едва дыша, по миллиметру, я распахнул дверь достаточно, чтобы можно было выскользнуть из кладовки. Что и было немедленно проделано. В первую очередь я убедился, что действительно нахожусь в тупике и идти можно только в одну сторону. Коридор оказался длиннее, чем мне представлялось, к тому же источник света находился где-то за поворотом, так что я не особенно опасался обнаружения. Справа и слева по коридору виднелись еще двери – прокравшись до ближайшей, я с удивлением обнаружил тюремную камеру. В двери даже окошко было, забранное решеткой! Выходит, я оказался в святая святых поместья Закса – тюрьме. Очень предусмотрительный господин, этот Закс и очень основательный. Это же надо, даже о тюрьме побеспокоился! Хотя не очень предусмотрительный, если учесть, что от желанной свободы потенциальных узников отделяют только дверь с решеткой. Если какому-нибудь везунчику удастся выбраться в коридор, то достаточно ему заглянуть в кладовку и всё, можно праздновать удачный побег. Господина Закса или тех, кто тюрьму проектировал, оправдывает только крайне малый опыт. Такое достижение прогресса, как канализация, еще не стало обыденностью, а, значит, истории о побегах через нее тоже пока не известны каждому подростку.

В любом случае мои размышления были чисто теоретическими – судя по всему, врагов на новом месте беглый купец пока не заимел. Все камеры на поверку оказались пустыми. Похоже, ни одного постояльца здесь еще не бывало, хотя ручаться я бы не стал – при столь скудном освещении легко можно упустить какие-нибудь детали.

Охраны поблизости тоже не наблюдалось, потому что охранять пустую тюрьму, это надо быть либо параноиком, либо очень любящим порядок педантом. Кажется, такие капризы господину Заксу пока в голову не приходили. Мне это было только на руку. Настроение мое поднялось до невиданных высот. Очень-очень сомнительно, что тюрьму господин Закс устроил в отдельном здании. Скорее всего, я сейчас нахожусь в подвале особняка, в который так стремился. Значит, где-то совсем рядом есть и сокровищница. В общем-то, на этом разведку можно считать завершенной, и завершенной успешно. Теперь достаточно дождаться, когда хозяин будет точно отсутствовать, и спокойно красть королевскую кровь. Причем я точно знал, когда это случится – пропустить концерт театральной звезды с покинутой родины господин Закс не мог. Уже завтра в особняке не будет никого из хозяев. Сегодня же остается всего одно дело – нужно проверить, где и чем заканчивается тюремный коридор, продумать способы, как из него выбраться.

Коридор ожидаемо заканчивался крепкой дубовой дверью, обшитой стальными полосами. Я уже приготовился к разочарованию – если и она, как двери камер, закрывается на засов снаружи, выбраться из тюремного крыла можно даже не пытаться. По крайней мере, не устроив большого шума. Однако мне снова повезло. Дверь, конечно, оказалась заперта, но не на засов и даже не на навесной замок – в полотне двери в слабом свете фонарика отчетливо виднелась замочная скважина. По-видимому, предполагалось, что дверь может быть заперта как снаружи, так и изнутри, что, в общем, логично. Вряд ли в «частной» темнице станут заморачиваться с серьезными мерами безопасности. Я уже успел осмотреть комнату охраны, мало чем отличавшуюся от тюремных камер, но все-таки обставленную не так скудно – в ней нашлись стул со столом, а на столе красовалась неиспользованная свеча. Значит, по мере наполнения тюрьмы, здесь предполагалось посадить также охранника, вот только сейчас, за ненадобностью, она тоже пустовала. Однако входить и выходить охранники должны были самостоятельно.

Оставить ключ для храбрых исследователей канализации здесь никто не догадался, но я не отчаивался. Кое-какой опыт во вскрытии замков, благодаря моим в прошлом не слишком законопослушным товарищам, у меня был, так что с этим препятствием я надеялся справиться. У меня даже был с собой заботливо подаренный на прощание Хамелеоном набор отмычек. Старый вор знает толк в подарках.

Конечно, я решил попробовать замок на прочность прямо сейчас, не откладывая на завтра. Так, только оценить сложность предстоящей работы. И когда оказалось, что в нем всего три шпенька, которые удалось отжать даже слишком легко, я не удержался. Ну в самом деле, кто бы удержался на моем месте? Плюнуть на неожиданную удачу, снова закрыть замок и убраться обратно в вонючую трубу, или выглянуть наружу, и посмотреть, что там дальше? Для меня правильный выбор был очевиден – нужно было действовать по изначальному плану. Но удержаться я не смог. Смазав петли припасенным заранее салом, я тихонько потянул на себя дверь, приоткрывая ее буквально на полпальца. Удивленный возглас, последовавший за моими столь осторожными действиями, оказался полной неожиданностью. Слишком надежная дверь – у меня не было шансов услышать шаги до того, как ее открыл.

Я действовал на рефлексах, полностью машинально, даже не осознавая своих действий. Да и выбора у меня, собственно, больше не было. Убежать теперь, подняв переполох – значит, гарантированно перекрыть для себя удобную лазейку – в следующий раз меня точно будут ждать. Дернув дверь изо всех сил, уже не пытаясь сохранять тишину, я выскочил наружу, только для того, чтобы увидеть ошеломленную физиономию незадачливого охранника, оказавшегося не в то время и не в том месте. Парень, впрочем, быстро сориентировался – первым делом он принялся разворачиваться, чтобы убежать, одновременно раскрывая рот для крика. Самая правильная тактика в таких ситуациях, вот только он опоздал. Я действовал без раздумий, не пытаясь принимать решения головой, и потому гораздо быстрее. К тому же я изначально был готов к неприятностям. В общем, ни закричать, ни убежать охранник не успел – свалился от удара кулаком по затылку, а потом я еще добавил для верности рукоятью кинжала по макушке. Пришлось даже сдерживать себя – не привык я оставлять живых противников, так что первой реакцией было всадить беглецу кинжал в спину.

Сдержался, и только потом пожалел. Теперь убить случайного свидетеля будет гораздо труднее. Одетый в форму обычного охранника парень вряд ли является правой рукой хозяина особняка, и уж тем более не участвовал в его темных делишках так что и убивать его вроде бы не за что. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что больше никого в коридоре не наблюдается, я поспешно затащил свою жертву в тюремный блок, аккуратно прикрыл за собой дверь. Можно было немного расслабиться – непосредственной опасности, судя по всему, нет, можно не ждать, что меня станут искать немедленно. Вот только надолго ли? Как скоро хватятся охранника? Да и зачем вообще его посылали в подвал? Это стандартный ночной обход, или он сюда по своей инициативе отправился? А может, его за чем-нибудь послали, и уже через десять минут возмутятся отсутствием нерадивого служащего?

Я затащил свою жертву в одну из камер. Спешно натянув на лицо пропахшую дерьмом тряпку, в которой бродил по канализации, начал осторожно похлопывать пленника по щекам. Нужно было поскорее выяснить интересовавшие меня вопросы, раз уж так все неудачно совпало. Мягкие похлопывания не сработали – кажется, я все же переборщил с силой удара. Пришлось бить в полную силу. Только тогда парень, застонав, начал приходить в себя. В следующий момент его глаза широко распахнулись, и он снова попытался закричать. К этому я был готов. Не дав крику вырваться, зажал рот ладонью, поднес к самому глазу пленника острие кинжала.

– Веди себя тихо, а то убью, – прошептал я.

Пленник закивал головой.

– Быстро отвечай, кто ты?

– Игнатий! – глядя на меня полными удивления глазами, представился охранник.

– Мне твое имя без надобности. В особняке господина Закса кем работаешь?

– Слуга я, господин. – Парень сделал испуганное и непонимающее лицо. Молодец. Быстро сориентировался.

– В подвал зачем спустился, слуга? И почему в форме охранника?

– Если знаешь, что охранник, так чего ж спрашиваешь?

– Ладно, раз ты такой умный, должен понимать, зачем я здесь. Ответишь – останешься жив. Обещаю. Повторяю еще раз – сюда зачем спустился? Обход делаешь?

– Ошибся ты, парень, никакой это не обход. Меня скоро хватятся. Хозяин послал, чтобы ловушки в сокровищницу насторожил и сигнализацию. И я это уже сделал, так что тебе ничего не светит, – ухмыльнулся пленник.

– Почему он этого сам не сделал? – спросил я, уже чувствуя, что ответ мне не понравится.

– Так он всегда так делает! – Даже если бы глаза моего собеседника не забегали, я бы не поверил. Я, конечно, не знал точно, сколько времени у меня заняло эпическое путешествие по канализационной трубе, но вряд ли мог ошибиться больше чем на пару часов. И по моим расчетам, сейчас была глубокая ночь. Кто ходит в сокровищницу так поздно? И потом еще посылает охранника, закрывать двери, вместо того чтобы это сделать самому?

– Ты так верен господину, что готов с жизнью расстаться ради его тайн? – я постарался улыбнуться как можно кровожаднее и еще чуть приблизил острие кинжала к зрачку пленника.

Парень, сообразив, что его неуклюжая ложь меня не обманула, задергался, попытавшись отползти подальше от острия кинжала.

– Гости у хозяина были, – пробормотал он, видя, что я не собираюсь останавливаться. – Он их в сокровищницу водил, отдал им что-то, дверь за собой закрыл, а ловушки не насторожил. Господин Закс не доверяет посторонним, не хотел, чтобы увидели устройство. Меня отправил сразу, как они поднялись.

– Что за гости? Что он им отдал? – я был слишком взволнован, не сдержал волнения, и Игнатий мою нервозность явно заметил.

– А тебе зачем, мил человек? Ты ведь не вор, так? Тебе эта штука тоже нужна?

В этот момент я себя чувствовал хуже, чем час назад, когда брел по щиколотку в дерьме. Бить ни в чем не повинного человека, угрожать ему было омерзительно до тошноты. Нет, все-таки ремесло грабителя – не для меня. Хамелеон определенно действовал бы гораздо деликатнее. Однако рука у меня не дрогнула. Отвесив несколько ударов, я как можно более спокойным голосом пригрозил:

– Жалко мне тебя, парень. За чужие интересы калекой станешь. И куда ты потом без глаза и без пальцев на правой руке? В охрану уже не возьмут, сам понимаешь. Так, на паперти только сидеть. Мне повторить вопрос, или начнем из тебя калеку делать?

– Не знаю я, что он им отдал, – выплюнул Игнатий. – Мне он не докладывает. Гости пришли днем, заперлись с хозяином в кабинете. Ругались, что-то требовали. Он сопротивлялся. В конце концов, согласился. Что за люди, я тоже не знаю, мне не представлялись. Но говорят с таким же акцентом, как и ты и сам Закс, так что вы, должно быть, соотечественники. Меня господин Закс с поста снял, когда они возвращались. Был очень зол, но спокоен. Когда сержант поинтересовался, не нужна ли помощь, не мешают ли гости, велел заткнуться и не лезть не в свое дело. Только отправил меня ловушки настораживать, я уже говорил.

– Сколько их?

– Семеро, – буркнул охранник. – Тебе ничего все равно не светит, парень. Ты даже через охрану не прорвешься, а даже если и удастся тебе – те семеро сразу видно, профессионалы. Они тебя в блин раскатают. Опоздал ты.

– Быстро отвечай, они уже ушли?

– Мужик, ты дурак? – удивился Игнатий. – Если бы они ушли, стал бы Закс меня сюда посылать? Предпочел бы сам убедиться, что ничего лишнего из сокровищницы не пропало. Он же над коллекцией трясется больше, чем за собственную жизнь! Наверно, они заночуют. Только не рассчитывай попытать счастья, когда все уснут. Меня хватятся, и тогда тебе не жить. Да и те, артанцы, тоже настороже. Никому не доверяют, сторожатся. Закса тоже явно от себя не отпускают, хотят, чтоб на виду был, пока они здесь.