Текст книги "Мой аудитор"

– Мама не бей!

Она пылала, стоя над ребёнком, что сжался на раскладушке в углу комнатушки общежития. Это было ещё до того, как они переехали в новую квартиру после смерти бабушки. В одной её руке были испачканные краской джинсы, а в другой – толстый почерневший от времени ремень.

– Что у вас стряслось, Карина? – раздался противный мужской голос. Мамин ухажёр, что жил с ней на этаже. Он терпеть не мог, когда дома шумели. Ремень был из его брюк, кстати говоря.

– Бестолочь эта, посмотри, штаны новые испортил, всё в краске изгваздал! Играл он с друзьями, видишь ли! Оно не отмоется теперь!

– Ой, какой кошмар! – цокал толстый мужик. – Да, краска уже въелась в ткань. Растворителем если попробовать, но вонять будет, ой. Короче, испортились джинсы.

– Бить его, нет?

– Меня-то что спрашиваешь? Это твой ребёнок – ты и решай! Поздно этого оболтуса воспитывать, весь в отца!

Титан повесил ремень на петельку своего шкафа. Снял испачканные пылью огородов джинсы. Сложил грязную футболку в стирку. Сел перед телевизором, вытянув ноги. Открыл банку паштета – предпоследнюю. Стал есть ложкой. Гадость. Даже хлеба нет бутерброд сделать, страсть. Поздний час, город уже ложился спать. Пора бы и Титану.

День 3 – Просыпайся, солнышко

Наступила среда. Время за полночь. Аудитор не спит. Пытается работать. Ночь выдаётся тяжёлой. В полудрёме Титан набирал текст своего отчёта. В голове – каша. Сидя в трусах и майке у открытого окна, он нервно косился на плотный конверт, что лежал на столе. Конверт Инги Зорган. Внутри – пять миллионов бумажных лепта. Это приличная сумма. И что с ней делать? Но план был, план был.

Аудитору не удавалось сосредоточиться на работе. Постоянно приходили сообщения из игры: писали друзья, знакомые и новые поклонники. Кто-то даже звонил ему на домашний телефон. В час ночи, ага. Наверное, реклама. Не хотел отвечать. За окном, наконец, пошёл долгожданный дождик, да какой хороший! Пластиковые жалюзи, сложенные вполовину, болтались на сквозняке и бились умершей птицей о раму открытого настежь окна. Лениво сварил крепкий мате-чай. Погладил на завтра костюм. Глаза слипались. Что писать в отчёте? Преамбулу человек набросал, а сам доклад?

Не стал стесняться. Указал всё, что видел. И про весы с клубникой, и про занижение урожайности. Но не стал выдавать Патрикея в том, что от него идёт негатив в сторону начальства. Написал объёмную и нейтральную фразу и добавил: «По наблюдениям». Указал все проблемы, начиная с тыквы и заканчивая инструментом. Упомянул закупки, что предприятие экономит не только на развитии персонала, ненужных мелочах и календариках, но и на реально критических для работы вещах.

«Без вложения в основные средства экономия не имеет смысла, так как это есть прибавочный капитал, что и даёт снижение оборотных средств, доступных для траты. Основа экономики такова и есть. Налицо замкнутый цикл: денег мало, начинаете экономить, но их не прибавляется, и завтра становится ещё меньше. Это деструктивный путь предприятия. Потребуются шоковые меры, если не удастся выявить и устранить проблему. Вплоть до привлечения дополнительных займов или продажи доли участника третьему лицу».

Время – третий час. Машина утром заезжать не будет. Добираться до офиса «Компелянца» ему придётся самому. Есть лишний час поспать, так как совещание с Лёдовым только в десять. Его начальник сам не любитель рано вставать. Вроде бы первая часть отчёта готова. Текст вышел небольшой, но ёмкий, сдержанный. Что есть, то есть. Голова начала гудеть. Выпил таблетки. Помыл ту редкую посуду, что скопилась в раковине. Разобрал бардак. Получше стало. Хоть девушку приглашай! Или собирай друзей.

Соседи сверху устроили очередной дебош с криками и плачем. И так всегда. И зачем было им жениться и рожать детей? Чтобы потом ненавидеть друг друга? Глупые людишки. Удар близкого грома утихомирил орущих соседей. Слава атому!

Завернувшись в мягкое одеяло, Титан забился в угол раскладной кушетки – подальше к стенке. Подложил руку под подушку. Стал дремать.

Спустя время что-то начало глухо и тихонько стучать в его входную дверь. Неужели забыл закрыть, а сквозняк расшатал непрочный дверной механизм? Да нет, бред какой-то.

Парень позволил себе помечтать о чём-то приятном. О том, как поедет в Басру на Чемпионат «Атомик Кингс», встретится со знаменитостями, с разработчиками. Получит автографы и сделает с ними селфи. А может, заключит контракт на спонсорство! Эх, надо было учить арабский или хотя бы английский. Но языков Титан не знал. Так, поверхностно. Надо было бросать к чёрту эту учёбу и плотно заниматься игрой. Дурак, и зачем только мать слушал?

В дверь снова что-то глухо ударило. Будто кот прыгал по шкафам среди ночи. Титан повернулся и вытянул голову. Коридор был тёмен и пуст. Никого. В огнях улицы виднелись пляшущие тени проводов и блики рекламы на голой стене его жилища. Причудливые человечки похожие на пухлых младенцев танцевали в экстазе, рекламируя что-то странное – то ли детское питание, то ли подгузники. Отражение рекламного щита Титан видел краем глаза в зеркале, что висело в прихожей. Оно было заляпано грязью и покрыто слоем пыли поверх неаккуратных разводов тряпки.

Так вот, был бы сейчас в премьер-лиге, играл бы бок о бок с Шейхом или Синь-Тянем. Или ещё круче – с Трумэном. Это легендарный игрок, собравший вокруг себя эпических нагибаторов! Они гнули в игре всех! Его команда «Реал Альянс» и заняла верхнюю строчку в соревновании «Атомик Кингс» в прошлом сезоне. А как было бы хорошо: сидишь себе дома, включил камеру, запустил трансляцию, общаешься, играешь, занимаешься любимым делом.

И в дверь снова стук. Сильный, нервный.

Да что такое-то? Человек аж подпрыгнул.

Титан нехотя встал со скрипучей постели. В носках пошёл по неприятному полу в сторону двери. На улице эхом кричала милицейская сирена и зудел грузовой транспорт. Звуки ночного города приглушались робкими каплями дождя, стучащими по карнизу тринадцатого этажа. Аккуратно, почти на ощупь, хозяин квартиры подошёл к двери. Заглянул в глазок. Пусто. Длинный страшный коридор с редкими тусклыми светильниками уходил куда-то за незримый горизонт перегоревших лампочек.

Дёрнул ручку. Она поддалась, действительно, замок был не до конца провёрнут и от ветра слегка щёлкал язычком. Титана окутало странное желание выглянуть наружу, посмотреть всё ли в порядке. Обычно он побаивался так делать, скорее стараясь попасть домой. Особенно после того случая, как сосед-наркоман, снимающий крохотную квартирку этажом ниже, бегал в горячке с ножом по коридорам и ломился в каждую дверь. Он был голый, весь в крови, резал себя и в его глазах читался ужас и страх той болезни, которой он сам и поддался. Его застрелил ОМОН. А потом приехала скорая, следователи, всех опрашивали. Было жутко. Вдруг очередной безумец понял, что дверь не заперта и захочет… Да мало ли что захочет шальная голова?

Собрался с духом. Сердце пульсирует. Дёрнул дверь. Снаружи темно. Шаг, ещё шаг. Кругом странная новая мебель с ценниками. Как удивительно! Место знакомое. Пустые полки, разобранные диваны, столы и стулья, сложенные под плёнкой. Титан хотел было бы вернуться в квартиру, но двери больше не было. Лишь длинный прямой коридор с белой надписью «Выход» на полу.

«Мама?» – с ужасом для себя сорвалось с уст Титана. По его коже побежали мурашки сотнями маленьких иголок. Неосязаемое прикосновение чужого холодного мира пронеслось по его телу. Удар незримого тока – словно лизнул батарейку. Он ненавидел это состояние и связывал его со своими припадками, что случались в детстве. Кто-то явно пялится на тебя. Кто-то воздушный кружится вокруг и редко-редко, легонько, касается твоей головы и шеи, а затем резко гладит против шерсти. С ним можно поговорить, задать вопрос, но ответа не будет. Лишь очередной укол обжигающей ледышки.

Темно. Холодно. Страшно. Одиноко. Чувствуется будто из теней кто-то ужасный наблюдает за тобой. Титан поднял голову и ахнул, едва не падая.

Торговый центр «Витязево». Ярмарка товаров для дома. Маленький Титан бродит по страшным лабиринтам из мебели, декора, отделочных материалов. Всюду валяются пробники обоев на верёвочке и карточки с цветами краски. Здесь они заменяли ребёнку игрушки и комиксы.

Пустынные ряды из бездушного дерева, стекла, пластика и стали. Небольшие секции интерьера оформлены под жилые помещения, но ненастоящие. Очень хочется пить. Бежит вперёд. Видит – роскошная кухня со столешницей из гранитной плиты и стойкой из чёрного металла. Круглую мойку из натурального камня украшает кран-смеситель с причудливым носиком, только Титан никак не мог заглянуть в саму раковину – мальчик он невысокий. Нет, до воды не достать. Не плакать. Нельзя! Идёт дальше.

Перед ним возникает вырезанный из журнала интерьер квартиры – павильон с креслами, тумбами, столиками на лысых коврах. Его окружили старые телевизоры и списанная техника, что должна помочь покупателям представить свою роскошную жизнь в этом дизайнерском решении. Лоска эта рухлядь не придавала. Искусственные овощи и фрукты пылились в глубоких блюдцах. На них висят бирки с жёлтым ценником «Скидка».

На кофейном столике средь старых журналов сиял стакан с водой. Тит берёт двумя руками вожделенный стакан и хочет опрокинуть его себе в рот, но жидкость не льётся. Муляж! Застывший пластиковый слой воды казался таким настоящим. Чистый, с пузырьками. Фикция!

Перед ним возник тупик – чёрный, давящий, смотрящий сверху вниз взглядом школьного завуча. Зелёные огоньки «Выход» коварно спрятались где-то во мгле опустевших залов с высоченными потолками, из которых выглядывали жуткие трубы, провода и шахты вентиляции. Там точно кто-то жил. Эти чудовища шуршали сводящим с ума шёпотом. Зудели как грубый вдох огромного монстра, что дул в эти ржавые трубы зловонным дыханием. В них что-то текло, как густая кровь по венам. Оголённые провода душили удавкой незадачливого потеряшку.

«Титанчик, не отставай!» – издалека раздался знакомый звонкий голос; не строгий, скорее деловой, занятой. По телу вновь пронеслись мурашки от неуловимых прикосновений. Кто здесь?

Он бежит вперёд мимо ванной комнаты. Тыкает выключатель – света нет. Оказывается в миниатюрной душевой. Устремился к раковине. Подставил табуретку, ловко залез. Судорожно крутит кран смесителя – вода не поступает. Всё ненастоящее! Он стал задыхаться и биться в ужасе. Слёзы проступили на детских глазках. Терпеть!

Слышит неподалёку тихий шорох. Шаги громче. Фигуры приближаются. Его ждал неотвратимый конец. Сейчас дикие звери утащат его под пыльную кровать серии «Хельфъядль», где и сожрут без остатка. Сбежать было некуда. Надо прятаться! Дёргает ручку дверцы шкафа, пытаясь судорожно забиться под раковину. На него выехало огромное мусорное ведро с пакетом – чёрное, как мешок для трупов. Он траурно заглянул внутрь, где увидел все свои любимые игрушки. Морда мягкого синего мишки зияла полыми глазницами, откуда торчали вырванными нервами пушистые нити. Расколотая голова солдатика ухмылялась в нечеловеческой гримасе. Сзади раздался хруст тяжёлой стопы, что шагнула на обшарпанный паркет.

Титан с ужасом оборачивается.

Тут на него прыснул слепящий свет и перед мальчиком выросли исполинские человеческие фигуры, что уставились на него свысока:

«Сынок, просыпайся! Пора в школу!»

Разбитый аудитор пришёл в себя, выйдя из павильона станции метро «Вершиново». Он макнул ногу в неглубокую дождевую лужу, что скопилась на неровном тротуаре. Время уже десять. Нехорошо. Тяжёлые веки бессонной ночи давят мигренью на лобную кость. Каждый шаг даётся преступно тяжело. Утром он выскочил из квартиры, в спешке надев неглаженый костюм. Голову дома тоже забыл. Серые люди потоком проходят мимо застывшего мужичка с портфелем.

Перед ним выросло многоэтажное здание, в котором располагался офис фирмы «Компелянц Аудишенинг».

«Бизнес-Центр „Вершиново“ – Вершина Вашей Карьеры», – гласила яркая вывеска у входа. Футуристическое здание гордо возвышалось над старенькими страшными пятиэтажками. Небоскрёб построен прямыми линиями из стекла и бетона в форме строгих, но неровных углов, будто сложенная ребёнком кривая башенка из кубиков. На выступах – сады и кусты, что сглаживали остроту структуры. Пышная зелень выбивалась из здания, свисая над душным городом. Казалось, что монумент вот-вот рухнет. Но его уверенно держала сила инженерной мысли архитекторов-создателей.

«Компелянц Аудишенинг» занимал в этом здании секцию в три этажа и был одним из ведущих арендаторов. Карина Птенцова когда-то тоже работала здесь – в отделе строительного контроля. А когда Титан был маленьким, ещё до маминого устройства в аудиторскую фирму, она его часто брала с собой по работе на выставку-ярмарку мебели «Витязево». Там она закупала всё для стройки и отделки. Однажды она заболталась с тамошними дизайнерами, и её сынишка потерялся. Ребёнок остался один после закрытия, изучая джунгли шкафов и кухонных гарнитуров. Поиски проходили с собаками, охраной и милицией под сопли рассеянной мамаши.

«Да что ж я за мать такая! Дура набитая!» – в слезах истерила Карина, когда обнимала напуганного малыша, что застыл возле пустого мусорного ведра демонстрационной кухни. За ней стоял охранник с ярким фонарём. Сейчас это вспоминается с лёгкой улыбкой, но те кошмары отпечатались чёрным следом в памяти молодого человека.

«Я такой ненужный, что мама про меня забыла?» – крутилось в голове мальчика. Но он боялся задавать свой вопрос вслух: вдруг услышит в ответ жестокую правду. Этот страх копился в нём всю жизнь. Сомнение прорастало, как споры диких грибов в сыром лесу. В тот день мороженое и новая машинка скрасили гадкую неприятность. Родная мать до самой ночи сидела с сыном перед телевизором, где крутились его любимые мультфильмы. Жаль, что для ребёнка это был скорее праздник, нежели повседневность. Вечерами он обычно мог получить грязными носками по лицу за то, что не сложил их в стирку. Карина работала тяжело и много в одиночестве, а капризный сынишка всех её трудностей не понимал. Сейчас – да. Всё встало на свои места. Титан всё бы отдал, чтобы пожалеть и поддержать маму. Только объясниться, что был неправ уже не получится.

Его мотивация помогать маме кончилась в детстве, когда он решил пожарить картошку к приходу родительницы и чуть не спалил кухню. Ведь мама так любила картофель-фри из кафе через дорогу от общежития. Задница до сих пор болит от воспоминания.

Встроившись в поток бесцветных людей, аудитор привычно прошёл к охраняемым турникетам холла бизнес-центра. Проходная была стерильная, белая, громадная, пустая. Находка для тех, у кого агорафобия – боязнь открытых пространств. Десятки роботов мыли с мылом окна и полы. На гладкой оштукатуренной стене размещались брендированные логотипы компаний-арендаторов. Где-то посередине белела и вывеска «Компелянц Аудишенинг». Над лифтами гнездились чёрные глазастые птички на ветках – камеры видеонаблюдения.

Пропуск с собой. Не забыл. Чудно! Надо сегодня держаться в седле и ни в коем случае не проболтаться про взятку агронома. Держаться. Она дома. В столе. Взятка в смысле.

Зашёл с толпой в широкий лифт, отделанный внутри под дерево. Потоки людей пересекались на коротких остановках деловых этажей бизнес-центра. Туда-сюда. Цзынь! Двадцатый этаж. Строительный отдел «Компелянца». Из лифта вышла незнакомая Титану женщина в колючем свитере, что ехала с ним не поздоровавшись. Мамин кабинет там – слева в конце коридора. Бывший кабинет… Снова иголки за шиворотом мятого пиджака пронзили молодого мужчину, как он остался один. Ему этажом выше. Шершавые объятья неосязаемой души окружали его хоть дерись. Сейчас на месте матери сидит какой-то тучный умный дядька, который все строительные нормы знает наизусть. Страшный человек: дотошный, въедливый и скучный.

И правда, лучше бы Титан зубрил экономику и правила торговли в техникуме, чем гонял крабов и гиен на Сумеречных Островах в «Данженс энд Конквест». Пользы было бы больше! Поступил бы «на вышку», закончил магистратуру. Была бы высокая зарплата. Однако тот крупный мужик явно не много денег зарабатывает, хоть он и такой классный. В нашем мире ум и навыки не имеют ничего общего с твоим доходом. Лучше бы бросил к чёрту учёбу и продолжал играть на Островах, гонял гиен и…

Двери лифта сомкнулись неровными челюстями. Что-то хрустнуло. Будто зубья в полозьях шахты заклинило. Привычного подъёма лифта не наступило. Предсмертным вздохом погас свет. Сердце пассажира ёкнуло. Титан оказался заперт в чёрной коробке. В панике принялся тыкать кнопку экстренного вызова, что предательски мигала тусклым огоньком. Не работала. Лёдов его сожрёт. Не прошло и минуты, как Титан начал задыхаться. Лучше уже упасть в шахту, провалиться насквозь, чем тянуть непомерную лямку своей серой жизни!

«Что тебе от меня нужно? Пусти, сказал!» – сердился на неработающую панель кнопок аудитор.

Тут лифт спасительно дёрнулся и, подмигивая лампочками, открылся на нужном двадцать первом этаже. «Компелянц Аудишенинг: Управление».

«Извините. Ремонт», – скупо бросил мужчина в строительной одежде с инструментами в руках, будто так и надо. Он ковырялся в электрическом щитке около лифта, окружённый чертежами и сумкой с проводами. Бледный Титан кое-как отшутился, поправляя ослабленный узел галстука. Но минуту назад ему было не до смеха. Электрик не отвлекался.

Рабочее место аудитора на этаже находилось в «опенспейсе» ближе к широкому окну. Вокруг – никого, лишь единичные люди разбросаны по своим кабинетам за матовым стеклом. Аудиторы редко были в офисе, ведь в основном все работали в разъездах по предприятиям. Общий длинный стол сопровождался ровным рядом шкафчиков. Каждую рабочую станцию делили два сотрудника: аудитор и его помощник. На двоих простенький компьютер, дешёвое кресло и набор канцтоваров. Коллеги ласково называли этот этаж «курятник». Внешне здесь всё отдалённо напоминало компьютерный клуб «Убежище», только место строгое, пресное. Всё утыкано техникой и перегружено мебелью.

Идеально прямые линии отделки из камня и стали, залитые утренним солнцем, напоминали довоенный конструктивизм. Дешевизну интерьера разбавляли потолочные светильники, что подсвечивали узорчатую лепнину. На суровых барельефах, отделанных под металл, разворачивались сцены освобождения трудящихся от Стальной Хунты. Квадратные лица и человекоподобные фигуры в касках и бронежилетах едут на броневике, везя ружья и снопы с зерном.

Венцом просторного офиса была стена-окно. Капли дождя высохли прозрачной пылью на толстых стёклах, обдуваемых жарким ветром на высоте двадцатых этажей. А за окном сквозь лёгкие серые шторы виднелся шумный город, пронзённый монорельсами, аэростатами с рекламой и бесконечными домиками в нестройный ряд.

По углам зала – квадратные кадки с чахлым папоротником в чёрной земле. Они старательно тянулись к свету, реагируя на обильный полив после долгой засухи. Запах от распечатанной пачки бумаг в горячем принтере здесь смешался с приторным ароматом старой кожи, сухого дерева и кислой пыли. Правда, в ноздри резко ударил кондиционер для пола, что обильно лил в свою широкую швабру трудолюбивый робот-пылесос. Затхлый запах рабочего помещения сдабривал аромат «Арктическая свежесть» – что бы то ни значило. Мылось здесь всё с утра до ночи машинками и людьми. Титан и мечтать не мог о такой скрипящей чистоте в своём доме.

Тишина сиротой застыла в широких коридорах, изредка разрезаемая промышленным вентилятором. Стальная сетка с лопастями натужно жужжала и трещала при развороте, ползая по рельсам на потолке коридора, направляя потоки воздуха вглубь помещения. Титан всё боялся, что конструкция в один миг на него рухнет и отрубит голову. В проходе дрожал светящийся автомат с кофе и чаем. Для сотрудников по приложенной карте – бесплатно. Пить эти напитки можно было, но в «Убежище» автомат Титану нравился больше. Другой фирмы. Там кофе ароматнее, что ли. Рядом пара тумбочек и урна с мешком, полным салфеток и одноразовых чашек.

Действительно, многое изменилось с тех пор, как Карина работала здесь. Кроме тех больших и уродливых квадратных настенных часов с треугольной стрелкой и наклеенными римскими цифрами, что начинали светиться фосфором, когда последний сотрудник уходил из офиса ночью, гася свет. Они больше похожи на часы отсчёта до полночи апокалипсиса.

Время? Десять пятнадцать! Чёрт! Титан плюхнулся на тканый стул перед своим рабочим местом, что он делил с девушкой по имени Сьюзи. Она сегодня отпросилась до обеда. Загрузил компьютер и вошёл в систему под своим нано-ключом, намереваясь обменяться информацией с облачным сервисом до совещания.

На миг открылся кабинет Берлиндо на противоположной стороне этажа – он уже на месте. Секретарь Эстер заносила напечатанные на огромном принтере документы, а за матовым стеклом в прорезь двери виднелся сидящий в кресле генеральный директор во главе планёрки. Руководство что-то бурно обсуждало. Вдруг – проект Титана, а он опоздал? И теперь его уволят! Ну точно, можно бросать работу и заниматься игрой. Только жить-то на что? Пока раскрутишься, пока заимеешь имя. Можно, конечно, продать свои артефакты на чёрном рынке за валюту, только разработчики могут за это наказать. И тебя навсегда отключат от любимой игры. Забанят, так сказать. Нет! Так нельзя. Эх…

«Опаздываешь!» – зашёл со спины Лёдов.

Круглое небритое лицо нарисовалось над сидящим Титаном. Одет в небрежный, но дорогой костюм фирмы «Артемис». Невысокий крепкий мужичок, вооружённый толстой папкой, стоял в пустующем офисе меж столов и печатной техники. Приглушённый полупрозрачными шторами солнечный свет впивался в его глаза, заставляя щуриться.

– Извините, Алесий Арнольдович! – вскочил Титан, как в армии. – Я в лифте застрял пока ехал! Вон стоит человек чинит что-то! Ну ещё кое-что дома приключилось. Виноват!

– Да ты, эта самое, не нервничай. Лучше опоздать, и чтобы наругали, чем, как сказать, ну, опаздывать и всем пофиг на тебя, по правде говоря!

– Да уж это точно. Значит, ты кому-то нужен.

– Абсолютно! Так! Отчёт получил твой. Вот, так сказать, распечатал. Не много, конечно, но почитать надо вместе, – перебирал листы руководитель.

– Да пока первый день, воду лить не стал, всё по делу.

– Первый? Ты два дня уже отработал, юноша. Нужны первые выводы, скажем так! – и правда. Сегодня среда. Время летит…

Замдиректора и непосредственный руководитель Титана повёл того к себе в кабинет. За деревянной дверью скрывалась уютная комнатка с широким столом, большими окнами, выходящими на Площадь Свободы. В углу булькал маленький фонтанчик с аквариумом, где барахталась одинокая рыбка. Зная характер Лёдова, все удивлялись, как она ещё не сдохла. Стулья строгой квадратной формы редко оставались без сидящих на них задниц. В углу красовался пролёжанный диванчик цвета оливы.

За кожаным креслом руководителя на стене висели портреты Министра, мэра Кремлёвска, и Президента Новостали Лебедева. Под ними на тумбе красовался Новостальский флаг, карта Конфедерации, набор подарочной литературы. На противоположной стене – россыпь памятных фотографий с охоты и рыбалки. В одном из эпизодов начальник в зимнем комбинезоне с ружьём сидит у огромного кабана.

Рабочий стол усеян разной канцелярией типичной для руководителя его масти – подаренный настольный календарь, визитница, папки, блокноты, а рамка у края стола гласила: «Алесий Арнольдович Лёдов, заместитель Генерального Директора по аудиторской работе».

В мысленном рейтинге Титана Алесий занимал необычную строчку – он вроде и не из тех ужасных людей, с которыми ему не хотелось бы иметь дело. Ну те – жадные, хищные – сволочи, одним словом, от которых избавить бы наш чудесный мир. Лёдов был человек из простых, вроде и умный, а иногда туповат; вроде поддерживал Птенцова, но и порой выставлял его на ровном месте полным дураком. Не отвращал, но и не вызывал излишне трепетных чувств. Ровно посередине. Но, отдать должное, за все три года совместной работы ни разу аудитора не предал, и всячески финансово поощрял его труд, когда тот заслуживал.

Не щедро, но и не жадно. Ровно посередине.

Лёдов, едва успев дочитать отчёт, выдал:

– Ой, Птенцов, опять ты, так скажем, в лоб с людьми работаешь. Ну почему ты такой дрын? Я же говорил тебе, говорил, как называется, э, будь изящнее, издалека заходи. Ты нет – взял и попёрся на склад бить людям по зубам своей умнотой. Не помогут они теперь тебе, не помогут! Молчать при тебе каждый пёс будет! Ой ну ёлки моталки, сказали мы: аккуратно себя веди. Представляешь, как сказать, если почитает Отелло твой отчёт, то он в ярости будет!

Берлиндо потому и не горел желанием давать сырую версию отчёта Катту. Гендиректор прекрасно знал, как исполняет Птенцов. Алесий тоже боролся с его прямотой: «ты лом, а должен быть отмычкой», – воспитывал молодое дарование замдиректора. В их глазах у Титана Серафимовича хватало ума и таланта докопаться до сути проблем даже в самой сложной ситуации, но грамотно подать материал он не мог. Но у Птенцова всегда находились изящные ответы. В этот раз дело было так:

– У «Сочное» ситуация сложнейшая: с ними нельзя аккуратно и плавно, как мы делаем в обычной работе. Там всё: болезнь на поздней стадии. Лучше дать всплеск эмоциям и попытаться перезагрузить все отношения. Я даже и с половиной руководства пока не знаком, но уже всё из них сочится ядом и проблемами. Сами съездите, там ужас! Друг на друга вёдра помоев льют не стесняясь!

Лёдов слушал Титана. Кивал, грызя позолоченную ручку. Тут шумным топотом вошёл, даже влетел, не стучась Берлиндо. Солидный дед в строгом сизом костюме и рубашкой в клетку. Индивидуальный пошив местного ателье. Крашенная чёрным пышная седина, гладко бритые морщинистые щёки красные от омолаживающих инъекций и крема. Он протянул гладкую ладонь. Титан по привычке опять подскочил. Молча жмёт. Берлиндо присел, нет, развалился на стареньком оливковом диване, скрепя поясницей.

– Наш парень докладывает. Вот отчёт, – подал худенькую папку с бумагой Лёдов.

– К чёрту отчёт! Рассказывай! Что туда не вошло? – хрипло и громко спросил гендиректор. Он щурился, смотря на молодого Титана и видя его насквозь. – Денег хоть дали? Ха!

Птенцов высох. Берлиндо улыбнулся искусственными зубами и звонко хлопнул в ладоши не скрывая азарта.

– Руководитель просматривает все кабинеты. У него две службы безопасности: открытая и тайная, – дрожал Титан, ковыряя обгрызенными ногтями сухую кожу ладони. Весь маникюр насмарку.

– Слышишь, Алесь, нам надо так же сделать!

– Да не вздумай, Миланович. Этсамое, я первый приду сдаваться! – залились лёгким гоготом старшие по цеху.

– Шучу я! Ещё что? – стал серьёзным Берлиндо.

– Сотрудники обвиняют главного агронома в умышленном занижении качества и количества урожая, считают, что Отелло мимо кассы выводит продукцию. Дескать, не платит им, мотивируя низкие оклады плохими сборами по их вине. Но рабочие видят сколько они собрали, а потом при проверке оказывается существенно меньше.

– В их глаза весы встроены, что ли? На самом деле глупость какая-то! Не густо. Ещё?

– Это всё… Пока что, – врал аудитор.

– Сынок, взгляни на меня, – наклонился дознаватель… то есть, босс агентства.

Титана, словно сканер, стал рассматривать опытный аудитор, в бывшем сотрудник Новостальского Комитета Безопасности (НКБ). По движению пышной причёсанной чёрной брови Титан чувствовал, что сейчас вот-вот провалится. Но сдержался. Задал встречный вопрос, смотря на шефа:

– А что такого важного в этом предприятии? Вы даже не предупредили меня. Особых указаний не было.

– Для тебя – ничего! – отвёл глаза Берлиндо. – Делаешь свою работу как обычно. Остальное – наше с Отелло Тимофеевичем дело. Но не расслабляться! Будь начеку!

– Этсамое. По отчёту нужно реагировать. Там очень строго всё, как сказать, как Титан и любит вечно – в глаз с размаха клюшкой.

– Жёстко, да? – перевёл хитрую бровь на Алесия генеральный.

– Так сказать, да. Уже прям превзошёл сам себя.

– Отсылай Отелло. Сейчас же! А ты, молодой человек, следуя программе работай дальше. Машину тебе найдём, пулей лети в «Сочное». И знай: мы тебя просили быть всегда помягче ровно из-за этого. Увидишь реакцию Катта и почувствуешь всё на своей шкуре. Сколько дед Берлиндо и дядя Алесий будут за тебя всё делать? Может, в один день ты сядешь в моё кресло, правда? Только имей в виду, парень: трубку от Катта я брать сегодня не буду! Скажи ему, что я уехал. На саммит… м? Так, мужчины, время почти одиннадцать, вынужден бежать. Работайте, работайте!

Миланович – человек настроения, и попасть в такой бабий час как сейчас было большой привилегией. Учитывая, что Птенцов опять косячит, а до этого у гендиректора была важная и сложная планёрка. Он мог с улыбкой в одно мгновение с тобой ворковать в коридоре за чашкой кофе; шутить и смеяться, а через минуту послать к чертям собачим, швыряясь бумагами и ручками, провожая проклятьями. Но признаться, до серьёзных действий не доходило. Увольнял и разжаловал реальных бездельников и тех, кто подвёл контору. На остальных – так, бывало, выпускал пар.

– Слушай, я на секретаря Отелло направляю отчёт не изменяя. Посмотрим теперь как будем объясняться. Этсамое, найди в гараже Рюрика, пусть отвезёт тебя. Он быстро ездит. Я предупрежу его. Иди.

Рюрик – водитель Лёдова. Сам замдиректора редко куда ездил, поэтому его водитель частенько просиживал штаны, либо подвозил кого попало: всяких гостей, важных сотрудников, выполнял мелкие поручения. На подземной парковке бизнес-центра на минус третьем этаже стоял красавец «Космо-Прима». Удлинённый седан повышенной комфортности. Иссиня-чёрный, глянцевый, мощный. На таких машинах зачастую ездили руководители крупных контор и чиновники средней руки.

– Здорова, коллега! На Ракетную в колхоз едем? – шлёпнул в крепком рукопожатии Рюрик хилую руку аудитора. Оба заулыбались. Водитель максимально был похож на водителя: чёрный бомбер на футболку, пузо, джинсы, бритая голова и вчерашняя щетина. Часто цитировал новостную ленту «Настоящие пацаны», а по выходным был «всегда за рулём», когда ребята со двора, которым за сорок, звали пропустить по рюмашке.

– Привет. Ага! В колхоз! – усаживался Птенцов. – А можно включить радио «Гейминг ФМ»?

– А чё, давай врубим. Чего там интересного крутят? – сев за руль дорогой машины, Рюрик принялся щёлкать реле в поисках желаемой для пассажира радиоволны.

– Да не хочу эти новости и попсовые песни дебильные твои слушать. Надоело!

– О-о-о! – обиделся водитель. – Дебильные прям! Да это же Жорж Игнатов – лучшая гитара отечественной эстрады! Итить ты валенок!