Текст книги "Юная Венера (сборник)"

– Пожалуйста, Гривз, – ответил я. – Венера потеряла для нас всю свою прелесть, если вообще ее имела.

Он уселся в кресло и нажал на рычаг. Корабль завибрировал, и я почувствовал, как мое тело стало странно тяжелеть.

Некоторое время спустя в поле моего зрения возник Гривз с чашечкой чая. Он расстегнул мои ремни, сообщив, что ввел Балди снотворное, отправив его в объятия Морфея на весь долгий путь домой.

– Не желаете ли вы тоже проспать обратный путь, сэр? – спросил он.

– Разве тебе не грозят недели одиночества?

– Месяцы, сэр.

– Вместе веселее, Гривз. Я не могу позволить тебе делать все одному.

– Благодарю вас, сэр.

Я отхлебнул чая и на мгновение задумался.

– Гривз, я попал на Венеру, потому что Слайти Туве-Випли усыпил меня. Но как он провел тебя?

– Мистер Туве-Випли не обманывал меня, сэр. Когда я увидел, что он собирается скрыться вместе с вами, то настоял, чтобы он взял и меня тоже.

– И ты бодрствовал?

– Разумеется, сэр.

– Должно быть, чертовски скучная была поездка, верно?

– Мистер Туве-Випли был настолько любезен, что научил меня играть в карточную игру под названием «пинокл». Он научился ей, когда работал с мистером Фордом в Америке.

– Хорошая игра, Гривз?

– Довольно интересная, сэр. И хотя ставки были невелики, выигрыш за несколько месяцев непрерывной игры в «пинокл» оказался существенным.

– Насколько существенным?

– Я выиграл «Лулу», сэр.

– Лулу?

– Это название ракеты, сэр. – На мгновение он задумался. – Хотя я могу его поменять.

– Будь добр. А теперь еще по чашечке чая, и мы можем сыграть партию.

– Хорошо, сэр.

– Да, Гривз.

– Сэр?

– Спасибо за… – Я сделал жест, обобщающий все многообразие наших венерианских испытаний.

– Не за что, сэр.

Гвинет Джонс

Это история о бесстрашном исследователе, добровольно согласившемся участвовать в радикальном научном эксперименте и в результате оказавшемся очень далеко от дома – и по уши в неприятностях!

Одна из самых известных писательниц своего поколения, Гвинет Джонс разделила победу с Элис Шелдон (псевдоним Шелдон – Джеймс Типтри-младший), получив премию за роман «Белая королева», написанный в жанре научно-фантастического эссе, а также выиграла премию Артура Кларка за роман «Просто, как любовь» и две премии Мировой фантастики – за рассказ «Принцесса из травы» и сборник «Семь сказок и басен». В числе других ее книг романы «Северный ветер», «Пыльца», «План побега», «Ангельское терпение», «Кафе «Феникс», «Замки из песка», «Камень свободы», «Полночная лампа», «Благоприятный момент», «Жизнь», «Вода в небе», «Зов железных лесов», «Обмен», «Дорогой Хилл», «Скрытое» и «Радужный мост», а также более шестнадцати романов для подростков, написанных под псевдонимом Энн Хэлем. Ее редкие короткие фантастические рассказы публикуются в Interzone, «Научной фантастике Азимова», Offlimits и других журналах и антологиях и собраны в книгу «Идентификация: короткие рассказы». Также она является автором работы «Звездолеты: наука, вымысел и реальность». Новейшими ее произведениями являются «Дух, или Принцесса спящего леса» и два сборника «Квартет Буонарроти» и «Вселенная вещей». Гвинет Джонс живет в Брайтоне, Англия, с мужем, сыном и бирманским котом.

Гвинет Джонс
Планета по имени Желание

Лаборатория располагалась на последнем этаже. Из ее широких окон открывался живописный вид на Атлантический океан, окружающий территорию здания. Яркая звезда, словно крошечная луна, сияла над горизонтом в лучах заходящего солнца.

– В старые времена ее называли Хава, – сказал ученый.

– Так ее называют догоны? – спросил Джон Форрест – высокий, здоровый и загорелый, уже за сорок, но в отличной форме. Он носил аккуратно подстриженные бороду и усы; его жесткие каштановые с рыжим отливом волосы были зачесаны назад, он смотрел на собеседника непроницаемым взглядом темно-синих глаз. – Вы ведь догон, верно?

Они были одни в лаборатории, в соседнем помещении находились только охранники. Доктору Сэвену ПоТоло, маленькому и смуглому, худому и очень юному, стало неловко, но он ничего не мог поделать. Мистер Форрест, мультимиллиардер, известный на весь мир бизнесмен-филантроп, эколог, любитель смертельно опасных трюков для настоящих мужчин, имел прямое отношение к фонду. Он вкладывал в работы ПоТоло миллиарды и был беспощаден при любом намеке на инакомыслие.

ПоТоло с сомнением покачал головой.

– Боюсь, моя родословная слишком запутанна: Камерун – это настоящий плавильный котел. Мой дед по материнской линии говорил на одном из исчезнувших языков побережья. Но «Хава» – заимствованное слово. Я полагаю, что оно арабского происхождения и означает «желание».

– Чувственное желание, – согласился Форрест, – искушение Евы.

Он повернулся, чтобы разглядеть установку, которую они испытывали.

– Какие там могут быть условия?

– На поверхности они могут оказаться удивительно похожими на земные, – ответил ПоТоло. – Система тектонических плит еще не разрушена, океаны не выкипели, атмосфера насыщена кислородом, и давление еще не начало стремительно расти… Вращение планеты должно быть быстрее…

Форрест изучал оборудование. Большая часть его была непонятна, за исключением сканирующих ворот и датчиков биомедицинских приборов. Черный с жирным блеском шар, сжатый автоматическими захватами в прозрачной камере, привлек его взгляд; в нем было что-то от древних ядерных реакторов.

– Но никаких гарантий, – сухо закончил бизнесмен.

– Гарантий нет… Мистер Форрест, вы подписали отказ от претензий в случае смерти. Ни ваши родственники, ни какие-либо другие заинтересованные стороны не будут иметь никаких правовых исков к нам, если вы не вернетесь. Но уровень опасности невероятный. Не хотите ли вы поменять решение?

– На что поменять? – В глазах Форреста сверкнули синие огоньки. – Прожить жизнь в окруженном охраной анклаве, в мире, где предпочтительнее быть слепым, чем зрячим. Леса погибают, океаны отравлены. Мы захлебываемся в своих собственных отбросах и в разгар массового вымирания, вызванного нашими действиями, продолжаем слепо двигаться к третьей мировой войне! Нет, я не передумаю. Не рассказывайте мне о риске, я в курсе!

ПоТоло осторожно кивнул. Он был сильно испуган, но не желал признаться в этом белому богачу, обладающему огромной властью и безрассудным нравом.

– Простите. Мы можем продолжить.

– Мне ничего с собой не нужно брать? Ни маячков, ни шлемов, напичканных аппаратурой?

– Требуется только проглотить капсулу. Если условия на планете именно такие, как мы предполагали, мы сумеем забрать зонд и вас вместе с ним. Сколько времени вы там проведете, сказать не могу, поскольку это зависит от множества переменных. Вам не нужно ничего делать. Можете ходить, любоваться пейзажами, а потом мигом перенесетесь сюда, назад.

– Забавно, если я исчезну в процессе разговора… Еще вопрос. Вы поставили на кон свою карьеру, ПоТоло, а я – свою жизнь. Что для вас значит этот эксперимент?

– Это зона обитания, – начал объяснение ученый. – Древняя Венера, в сущности, сыграет роль ближайшей доступной нам планеты, пригодной для обитания. Если мы сможем подтвердить наличие на Венере пространственно-временного интервала, доступного для обитания, это станет подтверждением того, что у Земли есть альтернатива. Мы не можем отправлять зонды на экзопланеты, в отдаленные системы, за много световых лет отсюда, и этот барьер непреодолим, но…

– Ерунда. Ваш основной мотив – это слава, а слава ваша теперь достанется мне. – Форрест усмехнулся. – Вы проигрываете, я выигрываю. Я всегда выигрываю, ПоТоло. Вижу возможность и пользуюсь ею.

– Вы готовы, мистер Форрест?

– Да.

Форрест занял место напротив ворот, свободно опустив руки. Он повернул голову, чтобы в последний раз взглянуть на яркую Вечернюю звезду. Мир померк.

Он стоял в зарослях деревьев в слабом розовом с зеленым отливом мареве сумерек. В большинстве своем это молодняк, но некоторые стволы толще человеческого тела. Ветви, поросшие мхом, тянулись вокруг; почва под ногами пружинила и немного проседала, словно полностью состояла из эластичных матовых корней. Неба не было видно. Воздух не теплый и не холодный, без единого дуновения; висела странная тишина. Он посмотрел на себя, проверил снаряжение и содержимое карманов. Он был одет так, как пришел в лабораторию в Западной Африке, в привычную легкую форму. Это поразило его; неожиданно, хотя почему нет? Что есть тело, как не одежда, очередной слой сознания, воспринимаемого извне? И его тело, видимо, переместилось. Или перелетело, если так можно выразиться. Никаких сумок. ПоТоло сказал, что нельзя брать с собой вещи.

ПоТоло!

Имя прозвучало в его голове, как сигнал, напоминая о том, что только что произошло. Вот так скачок! Он сделал несколько шагов, потом еще, пытаясь сориентироваться, понять, в каком месте он оказался. Жаль, что он даже приблизительно не знает, сколько у него времени. Десять минут или десять часов? Как далеко он может уйти? Его окружали серо-зеленые стволы, один или два мертвых гиганта не имели возможности упасть, поддерживаемые своими живыми собратьями. Внезапно ему пришло в голову, что он просто спит. Да, наверное, так и было. Объяснения ПоТоло, аппарат, ворота, внезапное появление пустынного снаряжения, все наложилось одно на другое в совершенно неправдоподобном сне. Реальными остались только мрачные джунгли вокруг, но как он попал сюда?

Не слышалось ни звука, но он почувствовал поблизости легкие быстрые перемещения. Существа размером с сусликов были хорошо замаскированы: длинные подвижные мордочки и лохматые и, кажется, безногие тела. Их стремительное приближение пугало, сон неожиданно превратился в кошмар; но они явно почувствовали прибытие Форреста. Он кинулся прочь, нашаривая руками имеющиеся средства защиты, затем резко развернулся и распылил им навстречу струю из перцового баллончика. Фокус удался. Черт, значит, твари все же уязвимы, и к тому же им нравился вкус собственных собратьев, это полезная информация об агрессивной нечисти. Зона высадки оказалась теперь вне поля зрения, но, прежде чем Форрест успел это осознать, на сцене появились новые игроки. Лохматые четвероногие существа: размером крупнее первых и умнее, охотящиеся стаями. Он бросился бежать, но твари окружили его. Выбора не оставалось, в мгновение ока он рванулся вверх по дереву на три-четыре метра, затем вскарабкался еще выше и уселся на ветви. Заряжая травматический пистолет, Форрест пытался справиться с адреналином в крови и почти хохотал.

И это место зовется Желание!

Ни брони, ни огнестрельного оружия он при себе не имел. Его снаряжение – совсем не для боя. Что ему теперь, вещать своре венерианских гиен «Я пришел с миром»? Твари имели грозные клыки, и оставалось надеяться, что имеющегося снаряжения будет достаточно для обороны. Но видимо, гиены не умели лазать по деревьям. Какое-то время они разочарованно кружили, хрипло дыша, а затем отступили в заросли и исчезли из виду.

– Игра, по их мнению, не стоит свеч, – пробормотал Форрест. – Или я пахну как-то не так, неаппетитно.

Он оценил создавшееся положение: на дереве, в чаще, полной голодных хищников, в двух или трех миллиардах лет и тридцати миллионах километров от дома. Форрест отметил, что тайно гнетущая его депрессия – волчья тоска, преследующая его годами, – исчезла. Воздавая хвалу ПоТоло, он задумался: задержится ли он здесь хотя бы на несколько дней? Здесь он нуждается в пище, воде, убежище, защите от зверей, способных разорвать его на части! Опасности, с которыми он сталкивался, и, возможно, смертельные опасности или даже непреодолимые радовали его. Пока он обдумывал, спускаться с пистолетом или убрать его в кобуру, тяжелая, парализующая боль пронизала ногу. Дерево оказалось непростым. Он вздернул правую штанину и увидел серые узловатые пряди, плотно обернутые вокруг голени. А он и не заметил, как на сучьях появились присоски и впились в кожу, пробравшись под одежду. Форрест выхватил нож и полоснул по стеблям. Боль усилилась, она была глубокой, резкой, он понял, что в тело введен яд, но не терял время. Присоски отвалились. Форрест сделал длинный надрез по ранкам, имеющим форму улыбок, в надежде, что яд вытечет вместе с кровью. Нет, слишком поздно! Пытаясь перетянуть ногу жгутом, он почувствовал, что не может вздохнуть, потерял сознание, пошатнулся и рухнул вниз.

Он очнулся на постели, укутанный теплым одеялом. От него пахло падалью, и Форрест вспомнил, как его волокли сквозь тьму, возможно, именно те зубастые гиены, но подробности тонули в красном тумане боли… Сейчас боль была еще сильнее, к тому же она была другой, возможно, у него сломаны кости, но не гиены принесли его туда, где он сейчас находился. Мерцающий свет заполнял жилище, обставленное грубой мебелью. Рядом с ним кто-то сидел, скорчившись перед огненным шаром, углубившись в рассматривание каких-то символов на столе. Белые пальцы переставляли значки, задумчиво склоненная голова сверяла их с текстом. Он был уверен, что видел то же самое раньше, далеко отсюда, в других мирах…

«Она гадает на меня», – подумал он, сам не зная, почему решил, что это именно женщина. Рука стряхнула значки со стола и исчезла. Фигура откинулась, бормоча что-то, глядя вниз, на открытые ладони, словно вступив в диалог с Всевышним.

Он снова заснул. Боль угасала, как затухающий огонь.

Когда он проснулся в следующий раз, она сидела рядом, на его постели, в совершенно нечеловеческой позе.

– Хорошо. Ты проснулся, – произнесла она. – Твоя голова ясна?

Он кивнул, глядя на нее. Его спасительница была женщиной без волос, со сверкающей зеленоватой кожей и сильным хвостом, которым она пользовалась как третьей ногой. Она напоминала птицу или змею (зеленые глаза на пол-лица, широкий рот с жутким блеском рядов острых, как бритва, зубов). Она говорила, и он понимал ее. Видимо, это все же сон.

– Падение с дерева спасло тебе жизнь, но какой ценой… Я сращу твои сломанные кости, дам противоядие, однако укус Зубастика уже начал действовать. Придется вырезать гнилое мясо и имплантировать регенерирующие капсулы. Ты должен знать: я могу дать тебе покой, унять боль, но не могу тебя вытащить. – Она показала ему ладонь, он увидел движущиеся символы. – Я могу прочесть общее течение болезни, но не его детали, а анестезия очень тяжела. Я могу убить тебя ею.

– Ты доктор, – медленно произнес Джон Форрест.

– Да, – ее жуткий рот раскрылся шире, и ему показалось, что челюсть сейчас отделится от ее лица. – Я доктор. Процедура может быть очень болезненной.

– Приступайте, доктор. Нужно ли мне что-либо подписывать?

– Не обязательно.

Операция прошла успешно. Когда боль, сжигающая его, улеглась, она сказала ему, что все хорошо и что он скоро поправится. Затем спросила, откуда он родом.

– С неба, – ответил Форрест. – Это важно?

– Для меня – нет, – ответила ящерицеподобная женщина, раскрывая широкий рот.

Он наконец заметил полупрозрачную паутинку гарнитуры и микрофон возле ее губ, поблескивающий в свете костра. Он поднял руку, которая не была укрыта греющим покрывалом.

– Что это? Переводчик? – настороженно спросил он.

– Да, сэр, устройство для перевода. Это может выглядеть старомодно, но он преобразует мой язык в ваш, а ваш в мой достаточно адекватно. Мистер Пришелец, у меня есть дело, которое не терпит отлагательств. Если вы можете идти, я отведу вас в лучше оборудованное убежище, где вы сможете отдохнуть и восстановиться в безопасности.

Нет, понял Форрест, это не сон. Он на Древней Венере, и его спасительница являлась частью Венеры. Нежданная встреча!

Она рассуждала невозмутимо, а ведь могла испытать потрясение из-за появления человека с необычной анатомией тела: прекрасно, он не против такой сдержанности. Он и не собирался немедленно рассказывать о себе.

Форрест не мог знать, сколько времени находился в этой пещере. Даже по росту бороды определить это было невозможно, поскольку женщина сохраняла ее коротко подстриженной. Но, как он мог предположить, возвращение не удалось; видимо, он оказался слишком далеко от зоны вылета. Но Форрест не особо беспокоился. ПоТоло непременно сделает все возможное. Все, что Форресту требовалось, – это вернуться назад в нужную зону, прежде чем орбиты планет разойдутся слишком далеко друг от друга.

Она вела его то вверх, то вниз, показала ему «источник», вода в котором поднималась по корням деревьев, объяснила, как пользоваться огненным шаром (горящим природным газом, из того же источника) и плодами, похожими на тыквы. Говорила она мало и всегда ледяным тоном, если переводчик верно передавал интонации. У Форреста возникла догадка, позабавившая его: вероятно, он для нее по местным меркам не особенно прибыльный клиент; она спасает его только благодаря венерианской клятве Гиппократа.

Они покинули пещеру через длинный извилистый лаз – у Форреста тут же пробудились воспоминания о ночном кошмаре – и вышли через дыру в огромном трухлявом корне. Их «убежище» находилось в норе под гигантским пнем. Инопланетянка шла впереди, а Форрест двигался за ней, припадая на больную ногу. Он безрезультатно пытался убедить ее отвести его обратно, туда, где она его нашла, и даже разозлился. Но он был не такой дурак, чтобы сопротивляться и пытаться уйти против ее воли. Если эта ящерица притащила его сюда самостоятельно, значит, она была чрезвычайно сильна. Или у нее имелись помощники, которых он не видел, либо и то и другое одновременно. Она была одна, питалась тыквой, но вместе с тем пользовалась потрясающими технологиями. В чем дело? За кого она принимала Форреста? Неизвестных в уравнении оказалось много, но, несмотря на раздражение, он наслаждался приключением.

К тому же женщина-ящерица шла очень быстро. У нее находилось его снаряжение, он же не нес ничего, и это его раздражало. Если там и были тропы, она ими не пользовалась; если у нее и имелся транспорт, она предпочитала ходить пешком. Кто она? Одна из венерианских отшельников-выживальщиков, уходящих в леса из ненавистных городов? Он решил не отставать. Когда она протянула ему одну из сочных тыкв, он опустошил ее, не нарушая шаг, но это далось ему нелегко.

На ней была надета свободная серая накидка; под накидкой – рубашка и штаны, имеющие сзади широкий вырез для хвоста. Когда она перешагивала какое-то препятствие, ее накидка вздернулась, и Форрест увидел основание ее хвоста – это, как ни странно, показалось ему сексуальным.

Вскоре ее хвост стал единственным, на что он смотрел, двигаясь вслед за ней.

Голова его кружилась от усталости. Он сосредоточился на зудящих пальцах, пытаясь вытащить из-под ногтя крошечного коричневого червячка или гусеницу. Он не осознавал, что остановился, пока женщина-ящерица, стоявшая перед ним, не взяла его за запястье и не надела ему наушник переводчика.

– У тебя кружится голова, – произнесла она, и в глазах ее было холодное пренебрежение. – Ты дезориентирован, не можешь сосредоточиться? Зудит кожа?

– Все верно, – пробормотал Форрест, – молодец, доктор. Ты обещала помочь мне.

– Не думаю, что я говорила так, но все же я помогу.

Она лгала, дело стало хуже. Теперь он действительно ушел далеко. Венерианка провела Форреста сквозь дремучие заросли, по пути он рухнул в канаву, затем долго продирался сквозь свисающие корни. Наконец они выбрались на полянку, где росли деревья, красноватые и в наростах, которые Форресту здесь еще не встречались. Они стояли группой в отдалении от ближайших соседей.

По ее требованию, спотыкаясь и путаясь, он разделся, присев на естественную ровную площадку среди корней. В нижней части ствола была трещина. Она сунула что-то ему в руку, заставив сжать, и произнесла, глядя в упор:

– Рань дерево! Ударь его. С размаху. Глаза закрой. Понял?

В руке у него был нож. Он поднял руку и ударил по дереву. Мощный фонтан обжигающе горячей жидкости вырвался из-под коры и окатил его целиком.

Горячий душ! Бог мой!

Зуд, не дающий ему думать, жестокий, охвативший все тело, усилился до невыносимости. Он взглянул вниз и увидел рассадник маленьких коричневых червей у себя на груди. Потом еще, на животе и руках. Они, извиваясь, лезли из всех пор, из ануса, они сотнями ползли отовсюду. Горячая струя очищающей жидкости ослабла. Он отчаянно ударил по дереву снова, затем еще раз. О, какое облегчение…

После первой серии «обливаний» венерианка осмотрела его и отправила снова к лечебным деревьям. После второго захода она осталась довольна и хлопнула рукой по новой тыкве в мягкой кожуре.

– Возьми. Что бы мы ни делали, мистер Пришелец с неба, это еще не конец. Ты будешь делать то же, что делаем тут мы. Бриться и использовать барьерные методы, иначе телогрызы расправятся с тобой. Я помогу, пока они тебя не свалили.

Она заставила его сесть на землю и начала втирать зернистую желеобразную грязь в его волосы, бороду, руки, грудь, лобок, после чего послала его все смыть и намазала его кремом, от которого его кожа стала сверкать и лосниться, как ее собственная. Кроме того, она смазала каждое отверстие его тела, включая ноздри, рот и глаза «дышащим гелем», объяснив, что это необходимо. Телогрызы теперь не смогут заблокировать дыхательные пути или ослепить своего хозяина, пока он не умрет. Его эрекция, которую она спровоцировала, ее не побеспокоила, она просто не обратила на нее внимания. Но когда он оказался побрит, помыт и одет, между ними появилось что-то, чего не было прежде.

– Вот теперь поговорим, сэр. Как твое имя?

– Форрест. Меня зовут Джон Форрест, а тебя?

– Секпул.

– Сек. Это означает деревья, верно?

– Ты знаешь мой язык?

Он отрицательно покачал головой.

– В пещере я слышал, как ты обращаешься к кому-то. Или это была молитва богам? Я слушал. По частоте употребления я понял, что «сек» означает леса или деревья. – Он указал на стволы вокруг.

– У меня нет богов, – ответила она. – «Ул» означает песня. «П» – разделяющий звук, меня зовут Песня Леса. «Секул», без «п», означает другое.

Различие, по видимости, было важным, но он не знал, что ей ответить.

– Ладно, Секпул. Э-э, «Джон» означает «дар бога».

Она засмеялась, по крайней мере звук, издаваемый ею, означал смех. Его глаза горели от мази, но со зрением все в порядке. Он был здоров, жив. И в хорошей форме – наверное, впервые с момента приземления. Форрест посмотрел на ствол дерева, проколотый ножом, и место, где он стоял: естественная площадка была отполирована от длительного использования.

– Здесь живут люди?

– Только туземцы, примитивные обитатели поверхности: ты не увидишь их. Есть еще другие, еще менее заметные. Пойдем. Уже недалеко.

Вскоре они пересекли огромную поляну с впечатляющим навесом из пальмовых листьев вверху: внушительных, но не экстраординарных. На открытом месте росли только мхи, упругие и смутно знакомые.

Секпул подвела его к деревьям. Над головой между навесом листьев и потолком из сияющих облаков проплывала тень, из нее серым занавесом лился дождь. Форрест считал это явление дождем до тех пор, пока они не пересекли границу тени, и тогда он в изумлении уставился на брюхо исполина, а когда двигающиеся блестящие пряди проскользнули по его бритому черепу, вздрогнул и пригнулся.

– Не пугайся, – сказала Секпул. Она не снимала гарнитуру-переводчик с тех пор, как он помылся, и он оценил этот шаг. – Он питается воздухом и не знает, что мы здесь.

Когда они вошли в лес, она почти сразу остановилась, сделав ему знак отступить назад. На пути у них были заросли, с крепкими узловатыми корнями высотой примерно по колено. Секпул присела, балансируя хвостом, и провела лезвием ножа по пальцам. Была ли ее кровь красной? Он не мог сказать этого, находясь в вечных розово-зеленых сумерках.

– Подожди. Не двигайся. Стой, где стоишь.

Та же церемония повторилась дальше, среди деревьев справа. Что она делала? Задабривала демонов? Встреть он сейчас демона, и пальцем бы не шевельнул, пока она не появилась бы слева. Венерианка сделала большой круг. Они двинулись вперед и остановились перед внушительным мертвым гигантом: пень, высотой и шириной с дом. Форрест уважительно окинул его взглядом.

– Надеюсь, этот парень не питается плотью?

– По правде говоря, питается, но сердцевина его не опасна.

Последняя секция входного туннеля была вертикальной. Они спустились по лестнице в округлую комнату с куполообразным потолком, как в том убежище, где Форрест очнулся после падения с дерева, но просторнее и с бо́льшим количеством предметов мебели. Здесь стояли диваны, низкие столики, комоды. Огненный шар находился на эллипсоподобной подставке, с другой стороны которой побулькивали пузырьки газа. Куда-то вели множество дверей, но все они были заперты.

У Форреста разыгрался аппетит. Он мечтал о поджаренном стейке, картошке и хорошем пиве, но вместо этого сделал пару глотков из проклятой тыквы – ему уже следовало прекратить называть ее тыквой, поскольку этот сосуд, по всей видимости, был изготовлен человеком, – затем рухнул на диван и погрузился в сон.

Во сне его преследовали какие-то твари, тянувшие к нему длинные щупальца, безногие грызуны, покрытые червями. Гиены кружили вокруг ядовитых деревьев, и в их длинной шерсти кишели мириады кровососущих насекомых. Крошечные черви вились в воздухе, заползали в поры, поедая своих более мелких собратьев. Он проснулся в холодном поту. Зубастики, телогрызы – «милые» названия для голодных тварей. «Мы народ веселый, ходим всей толпою…» Вокруг паразиты, на Земле их тоже хватает, но если бы Секпул не наткнулась на него, то судьба землянина была бы ужасной! «Она не наткнулась на меня, – подумал он. – Она меня искала». «Падение с дерева спасло тебе жизнь, но какой ценой…»

Он открыл глаза. Она была рядом, в своей обычной позе, с опорой на хвост, переводчик был включен. Она улыбнулась ему. Ему очень полюбилась ее широкая, жутковатая улыбка. Но это была граница, за которую он боялся переходить.

– Мне нужно мое снаряжение.

Она вернула ему все его вещи, включая травматический пистолет. А Форрест-то считал, что пистолет потерялся.

– Это не смертельное оружие, – добавила она. – Смертельного у тебя вообще нет. Что ты будешь делать, если столкнешься с неприятностями, Джон Форрест?

«С какими неприятностями? – подумал он. – С твоими друзьями?»

– Что я буду делать? Я не собираюсь убивать. У меня иная миссия, исследовательская, я здесь не на тропе войны.

– Исследовательская миссия, – повторила она. – Я понимаю.

– А как насчет тебя, Секпул? Я перед тобой в неоплатном долгу, конечно, но как тебя занесло в эту дыру? Как получилось, что ты оказалась здесь?

– Поверхность планеты является источником сырья, Джон Форрест. Мы приходим сюда, чтобы заключать сделки с туземцами и воевать друг с другом за ресурсы. Я искала ядовитые деревья, из них можно делать боеприпасы.

– Это работа не для врача.

– Во тьме мы живем столько же, сколько и на свету, мистер Пришелец, и хотя я выбрала медицину, но рождена была для большего. Я видела, как ты бежал от паразитов, как залез на дерево, а затем упал, но я оказалась рядом случайно.

«Теперь я слишком много знаю, – подумал Форрест. – Складывается впечатление, что у меня серьезные неприятности. Но если ты пощадишь меня, если ты сможешь это сделать, я буду тебе благодарен…»

Он ничего не сказал вслух, только кивнул.

– Я скоро покину тебя, – сообщила она. – Здесь есть все, что тебе нужно, и ни зубастики, ни телогрызы тебя тут не тронут: пустоты под Великими Сердцами служат нам безопасными домами. Я дам тебе навигатор, потому что ты не знаешь, как вернуться к тому месту, где я нашла тебя. Ты был очень болен. Не торопись: поешь, отдохни немного перед дорогой. Я не обрадуюсь, если ты свалишься от усталости до захода солнца…

– О, так… мы называем это акклиматизацией. Ничего страшного, я готовился к смене временных зон…

Форрест любил носить наручные часы, у него их была целая коллекция. До отъезда в Западную Африку он приобрел одни, сделанные специально для венерианского путешествия. Остроумная и дорогая игрушка: кроме времени, указываемого часовой, минутной и секундной стрелками, часы показывали орбитальные стыковки двух планет. Секпул вернула ему их. Он не думал, что она могла их испортить. Форрест взглянул на тот циферблат, который его интересовал, и сердце его тревожно забилось.

Он хотел спросить ее, сколько времени он был болен? Как долго длится в ее мире день? Он не представлял, как сформулировать вопрос, но это было и не важно. Он знал достаточно о жестких ограничениях аппаратуры ПоТоло, чтобы понять, что пропустил временное окно. Новый шанс вернуться представится не скоро.

– Но у меня к тебе есть предложение, Джон Форрест. Оно только что пришло мне в голову. Почему бы тебе не задержаться здесь? Не спеши возвращаться на небо. У тебя исследовательская миссия, а я могу познакомить тебя с интересными людьми. Потом мы сможем доставить тебя туда, куда пожелаешь.

Форрест незаметно опустил планетарные часы во внутренний карман. В ее зеленых глазах светились лживые огоньки, улыбка была холодной и натянутой, но ему было все равно.

– Отличная идея, я только «за». Когда выходим?

Если он застрял, на год или на всю жизнь, у него достаточно времени, чтобы присмотреться к этому миру. Он не видел другого выхода. Да и почему нет? Если эта женщина опасается за его жизнь, то она просто плохо знает Джона Форреста! Но что скрывали гадальные кости в мешочке на ее шее?..

Форрест снова «свалился от усталости до захода солнца». В комнате царил сумрак, огни в стенных нишах притушены. Он услышал голос Секпул, но самой ее не было видно. Она отгородила часть помещения в конце комнаты так же, как она отгораживалась, когда он болел. Автоматический переводчик лежал на столе. Заинтригованный, он надел его и подкрался к перегородке, осторожно обходя ее, пока не добрался до щели. Посмотрев через нее, он увидел в отгороженном пространстве себя – дрожащего, голого, стоящего почти напротив.

Форрест опешил. Он словно смотрелся в большое зеркало, но это зеркало не отражало комнаты позади него. Обнаженная фигура была голограммой. Рядом с ней находилась также голографическая фигура мужчины-ящера, одетого в черно-белый наряд (хвоста его не было видно). Секпул, стоя спиной к Форресту, быстро говорила на языке, напоминавшем треск и свист фейерверков, но переводчик в целом справлялся со своей задачей.

– Нет. Он настоящий, не какой-нибудь флишататонатон. Но в нем есть имплантат, прикрепленный к стенке желудка. Я не трогала имплантат, потому что не знаю, для чего он…

«Приятно сознавать, что ты ходячий инопланетный образец», – подумал Форрест. Ответ мужчины, переданный по видеосвязи, оказался неразборчивым.

– Переговоры – это, конечно, прекрасно, но как долго они будут продолжаться?.. Это лучше. Гораздо лучше, чем… кинсниппинг, Эсбе! Мы же хотим избежать репрессий, верно?