Текст книги "Хищник"

Эрик и Алекс были правы: среди стажеров оказалось много подхалимов, которые в буквальном смысле смотрели профессорам в рот, а когда те подходили к ним на занятиях, сразу же вскакивали. Когда же в аудиторию заходили директора отделений банков, уже сейчас подбиравшие для себя кадры, они стояли перед ними чуть ли не навытяжку. Временами Крис думал, что кое-какие их приемчики ему было бы полезно перенять, но никак не мог переломить себя.

Хуже всех оказался Руди Мосс. Иногда он говорил таи кое, что всем становилось не по себе.

Однажды в аудиторию пришел Сидни Сталь. Сталь занимал пост председателя правления «Блумфилд Вайса». Это был маленький человечек с хриплым голосом, красными щечками и толстенной сигарой, вечно торчавшей у него в углу рта. Крису он понравился.

Вот настоящий человек дела, решил он. Сталь идет к намеченной цели самым коротким путем и не обращает внимания на условности.

Когда Сталь в своем обращении заявил, что ему плевать на то, кто они и откуда, лишь бы они зарабатывали для банка хорошие деньги, Крис ему поверил. Закончив свою короткую, но энергичную речь, Сталь спросил, есть ли у стажеров к нему вопросы. Первым вскинул руку Руди Мосс. Крис поморщился.

– Мистер Сталь, меня зовут Руди Мосс.

– Ну, что там у тебя, Руди?

– Я вот слушал вас, мистер Сталь, и думал: сколько же нужно иметь мудрости и выдержки, чтобы терпеть в этих стенах такую пеструю компанию, которая здесь собралась?

Сталь посмотрел на него и затянулся сигарой. Руди ласково ему улыбнулся. Сталь продолжал курить, но молчал. Шестьдесят стажеров навострили уши.

Руди не выдержал затянувшегося молчания.

– Я, мистер Сталь, просто хотел узнать, не боитесь ли вы принимать в свой штат таких людей, как мы? Не скажется ли это на репутации и процветании банка?

Глаза у Сталя полыхнули; одновременно зарделся кончик его сигары.

– Не скажется, сынок, – наконец произнес он. – Потому что большинство из тех, кто присутствует в этой аудитории, будут зарабатывать для меня деньги. Большие деньги. Конечно, – добавил он, – кое-кто из вас попытается меня надуть. И эти люди есть среди вас. Вот ты, Руди, к кому себя причисляешь?

Стажеры заулыбались.

– К тем, кто будет зарабатывать для вас деньги, сэр! – выпалил Руди.

– Ну и славно. Еще вопросы есть?

Вопросов больше не было.

3

Экзамен по матучету должен был состояться в конце первого месяца обучения. Это был один из самых важных экзаменов на курсах, о чем стажерам недвусмысленно дал понять Джордж Калхаун. Готовясь к нему, Крис просидел до девяти часов вечера, но потом решил, что с него достаточно. Уставший мозг отказывался воспринимать даже простейшие вещи. У него появилось желание позвонить в Лондон Тамаре, но потом он вспомнил, что в Лондоне сейчас два часа ночи, и решил повременить со звонком. Тут ему пришло в голову, что сейчас самое время выпить пива в ирландском баре на Первой авеню. Нужно развеяться перед сном. Оставалось найти компанию.

Крис постучал в комнату Дункана. Ответа не последовало. Крис постучал снова.

– Войдите.

Крис вошел. Дункан лежал на кровати, устремив взгляд в потолок. Его письменный стол походил на разворошенное гнездо – на нем в полном беспорядке лежали раскрытые и закрытые книги, стопки всевозможных бумаг и скомканные в порыве ярости бумажные листы.

– По-моему, лежание на кровати пользы тебе не принесет, – сказал Крис. – Пойдем-ка лучше выпьем пива.

– Нет... да... я не знаю, – пробормотал Дункан и, к большому удивлению Криса, неожиданно зарыдал.

– Что с тобой, Дункан?

– А ты как думаешь? Это все проклятый экзамен так на меня действует.

– Но это же только экзамен – не конец света.

– Это не просто экзамен. Речь идет о всей моей карьере. Завтра все рухнет, и меня отправят обратно в Англию.

Крис присел на кровать. Щеки у Дункана были красные, а из-под прикрытых век текли жгучие злые слезы.

– Ничего подобного, – сказал Крис. – Ты много работал и сдашь экзамен. Обязательно.

– Черта с два! Я ни хрена не понимаю. Ни единого их термина. – Дункан всхлипнул, как мальчишка, и высморкался. – Между прочим, я никогда раньше не заваливал экзамена.

– И завтра тоже не завалишь, – сказал Крис. – Мне кажется, ты преувеличиваешь. Главное для них, чтобы ты понимал основные принципы, механизм, так сказать. По большому счету они не знания твои будут проверять, а выяснять, дашь ты слабину или нет.

– Считай, что я ее уже дал, – хлюпнул носом Дункан.

– Ты на себя наговариваешь, – произнес Крис. – Давай сядем за стол и разберем вопросы, которые ты не понимаешь.

Они просидели, занимаясь, битых два часа. Все это время Крис втолковывал Дункану принципы постановки учета в «Блумфилд Вайсе», до которых он сам дошел только на прошлой неделе. Ближе к полуночи Дункан начал демонстрировать некоторые проблески понимания. Добиться большего Крис не сумел.

Он безмерно устал и вышел из комнаты Дункана с единственной мыслью – немедленно завалиться спать. Но тут его внимание привлекли звуки музыки, доносившиеся из комнаты Йена. Крис просунул голову в его комнату. Йен, покуривая сигарету, сидел в кресле и слушал музыку. Рядом с ним стояла початая бутылка виски.

– Я только что от Дункана, – сказал Крис. – Бедняга в панике.

– Этот парень слишком часто и не по делу переживает, – заметил Йен.

– У него есть для этого причины. В теории он не сечет. Если завтра он сдаст экзамен, считай, ему повезло.

Йен пожал плечами:

– Кто-нибудь все равно завалит экзамен. И ни ты, ни я не в силах этого предотвратить.

Крис с удивлением посмотрел на приятеля. Йен отлично разбирался в теории и мог помочь отстающим. Тому же Дункану, например.

– Сам-то ты как? Готов? – поинтересовался Крис у Йена. Он знал, что Йен часто путает цифры, а математические вычисления являлись составной частью экзамена.

Йен поднял глаза и улыбнулся:

– Кто, я? Разумеется. У меня все будет отлично. – Йен налил себе в стакан виски и устремил взгляд поверх головы Криса. Крис понял, что Йен продолжать разговор не намерен, и побрел к себе в комнату.

* * *

Дункан сдал экзамен, сдал его и Йен, правда, и тот и другой едва дотянули до удовлетворительного балла. Крис, к собственному удивлению, сдал экзамен на «хорошо». Кое-кто из стажеров пытался жульничать. Эбби Холлис поймала Роджера Масдена в тот момент, когда тот подсказывал бывшему футболисту Дэнни Энджелу. Провинившихся торжественно выдворили из аудитории, и во второй половине дня их уже никто не видел. Не было их в классе и на следующий день. Перед началом занятий Джордж Калхаун прочитал стажерам коротенькую лекцию о принятых в «Блумфилд Вайсе» высоких стандартах и, пристально глядя на слушателей, выразил уверенность, что в будущем никто не позволит себе их нарушать. Калхаун порекомендовал стажерам обратить особое внимание на курс этики, который им должны были читать в следующем месяце, однако ни словом не обмолвился о Роджере Масдене и Дэнни Энджеле.

Зато стажеры только о них и говорили, забыв на время о других четверых товарищах, не сдавших экзамен.

– Вот вам первые два скальпа, – заявил Дункан за ленчем в кафетерии.

– Лицемерие все это, доложу я вам, – отозвался Йен. – Нечего чиновникам «Блумфилд Вайса» изображать из себя белых овечек и напоминать нам об этике. У них у самих рыльце в пуху. Видел я в Лондоне, как они надувают своих клиентов.

– Точно, они переборщили, – согласился Алекс. – Возможно, они перестраховываются после происшествия в «Феникс просперити» – это их дочернее предприятие.

В прошлом году сотрудник «Блумфилд Вайса» Дик Вейгель был арестован за махинации с ценными бумагами обанкротившегося сберегательного банка Аризоны. Пресса тогда основательно покритиковала нравы, царящие среди сотрудников «Блумфилд Вайса».

– А помните тех двух парней, которые занимались распространением акций банка и попутно снабжали клиентов кокаином? – спросил Дункан. – Давайте смотреть правде в глаза: наши работодатели не самые честные на свете люди.

– Это часть стратегии банка по ужесточению программы, – заметил Эрик.

– Возможно, так оно и есть, – сказал Алекс. – Но не кажется ли вам, что все эти строгости будут отпугивать от банка стажеров и в конечном счете окажутся для банка невыгодными?

– Это почему же? – спросил Крис у Алекса.

– Очень просто. Банк потратил немало денег, обучая этих двух парней, ждал от них отдачи – и не зря. Роджер Масден, насколько я знаю, парень ушлый, а футболист отлично поладил бы с поклонниками футбола, которых среди деловых людей предостаточно. Можете не сомневаться, что и Роджера, и Дэнни оторвут с руками другие банки. По-моему, исключать их было просто глупо.

– Тебе остается только пойти к Калхауну и все это ему объяснить, – буркнул Дункан.

Когда все они гурьбой направились в аудиторию, Дункан отвел Криса в сторону.

– Между прочим, – произнес Дункан, – я должен тебя поблагодарить. Без твоей помощи я бы не сдал экзамен.

Крис ухмыльнулся:

– Ерунда! Когда-нибудь, старина, ты тоже окажешь мне услугу.

* * *

Весна наступила неожиданно. Еще совсем недавно прохожие мерзли, ходили сгорбившись, стараясь поплотнее запахнуться в пальто, и кутали горло шарфами, как вдруг в один прекрасный день по глазам резануло солнце, подул теплый ветер, и деревья словно по волшебству оделись в зеленый убор. После экзамена по матучету темпы учебы замедлились, и у слушателей выдалась пара свободных вечеров. Стажеры-иностранцы устроили футбольный матч на лужайке парка. Британцы приняли в игре самое деятельное участие. Лучшим спортсменом среди них оказался Дункан. Он обладал отличной координацией движений, хорошо бегал и прыгал.

Матч был шумный. Об этом позаботились слушатель из Саудовской Аравии Фейсал и два стажера-бразильца. Алекс и Эрик тоже участвовали в игре, даже Ленка и Латаша Джеймс играли. Латаша играла отлично; выяснилось, что она играла в футбол еще в колледже. Ленка хорошим футболистом не была, но никто не жаловался. От игры все получили большое удовольствие.

После матча Ленка и Латаша уговорили Дункана, Криса, Йена и Алекса отправиться вместе с ними в магазин деликатесов «Забар» в Вест-Сайде. Там они накупили паштетов, сыров и разных салатов. Ленка обнаружила в этом магазине продукты, которые она помнила еще по Чехии, и, уступив ее настояниям, стажеры запаслись венгерской салями и маринованными пикулями. Потом в одном из отделов Ленка наткнулась на сушеные грибы, заявила, что все чехи любители и знатоки грибов, и потребовала, чтобы ее приятели купили и их тоже. Им едва удалось увести ее из этого магазина. Потом стажеры купили вина и медленным прогулочным шагом двинулись в сторону парка. Они радовались солнышку и с улыбкой смотрели на влюбленные парочки, которые с наступлением погожих дней заполонили улицы. Когда они проходили мимо статуи короля Ягайло, поднимавшего над головой два меча, Ленка остановилась.

– Тебе приятно видеть одного из своих королей в центре огромного незнакомого города? – спросила она Криса. – Такое ощущение, что он прискакал сюда прямо из средних веков.

– Одного из моих королей? – с удивлением переспросил Крис.

– Разве ты не знаешь, что этот человек сокрушил Тевтонский орден в битве при Танненберге? Только не говори, что в тебе нет польской крови!

Крис улыбнулся:

– Если бы на моем месте оказался дедушка, он остановился бы у памятника и отдал королю честь. Отец скорее всего одарил бы памятник мимолетным взглядом и прошел мимо, ну а я... Я, видишь ли, избрал самый легкий путь: притворяюсь англичанином.

– А я-то думала, что поляки – самые большие патриоты на свете, – сказала Ленка.

– Мой дедушка именно таким и был, – сказал Крис. – В 1939 году он убежал в Англию и выучился на летчика-истребителя. Участвовал в воздушной битве за Англию, но, как не раз говорил, сражался не за Англию, а за Польшу. Зато отец в патриотизм не верил. Он был социалистом. Прошу заметить: не коммунистом, а именно социалистом. Он считал, что национализм разделяет людей. Королей он терпеть не мог. Уверен, что и этот ему бы не понравился.

– Почему он жил в Англии, если был социалистом?

– Он ненавидел сталинизм. А Британию считал не самым худшим на свете местом. Тогда на дворе стоял 1965 год, и лейбористы только что победили на выборах. Отец считал, что Вильсон как социалист куда лучше, чем партаппаратчики в Варшаве. Отец играл в шахматы – был гроссмейстером международного класса. Приехав на международный шахматный турнир в Борнмуте, он попросил у Англии политического убежища. Так как в Йоркшире у него жили кузены, он перебрался туда. Там он встретил мою мать, и таким образом на свет появился я.

– Готова спорить, дедушка образ мыслей твоего отца не одобрял.

– Ты попала в яблочко.

Между его отцом и дедом по материнской линии и вправду существовали трения, что весьма огорчало Криса в детстве. По большому счету вся польская община в Галифаксе относилась к его отцу с подозрением. Хотя он и удрал из социалистической Польши, тем не менее он прожил там значительную часть своей жизни, а стало быть, доверия не заслуживал.

– Ты все время говоришь о своем отце в прошедшем времени. Почему?

Крис вздохнул.

– Он умер, когда мне было десять лет.

– Извини.

– К чему извинения? Это было давно.

– Тем не менее я сожалею о твоей потере. – Она обворожительно улыбнулась. – И я рада, что в Нью-Йорке стоит памятник славянскому герою. Быть может, в один прекрасный день здесь поставят памятник и Вацлаву Гавелу.

– Это было бы здорово.

Стажеры нашли в парке уютное местечко около небольшого пруда и расположились прямо на траве. Они пили вино, ели вкусные продукты, веселились – в общем, отдыхали. Ленка накупила слишком много пикулей, стажеры все их съесть не смогли, и тогда Дункан с Алексом стали швыряться ими в Ленку. Ленка отплатила им той же монетой, и между ними завязалась шуточная баталия. Крис лежал на траве, смотрел в голубое небо и думал о том, как хорошо хотя бы на время забыть об инвестициях и процентных ставках. А еще он думал, что Нью-Йорк – прекрасный город, но понять это можно только тогда, когда ты беспечен и свободен.

От выпитого вина его стало клонить ко сну, он прикрыл глаза и задремал. Проснулся он оттого, что почувствовал на лице холодные капли. Он открыл глаза. Голубое небо у него над головой затянуло тучами, и стало накрапывать. Стажеры, опасаясь, что дождь усилится и перейдет в ливень, торопливо складывали в пластиковые пакеты остатки еды. Их опасения вскоре оправдались. Хлынуло как из ведра, и стажеры под косыми холодными струями лившейся с неба воды бросились искать убежище. Латаша, Эрик и Алекс поймали такси и уехали. Ленке, Крису, Йену и Дункану поймать такси не удалось, и тогда они побежали к себе на квартиру. На бегу Дункан старательно прикрывал Ленку от дождя своим пальто.

Когда они, вымокнув насквозь, оказались в стенах дома, Крис пошел готовить чай, а Ленка сразу же отправилась в душ, предварительно затребовав у Дункана сухую рубашку и брюки, чтобы было во что переодеться. Потом в душ отправились Крис и Йен, а потом Дункан с Ленкой неожиданно смылись, заявив, что уходят в ближайший бар – поболтать и немного выпить.

Когда дверь за ними захлопнулась, Крис и Йен обменялись взглядами.

– И что ты обо всем этом думаешь? – наконец спросил Крис.

– Ничего у него не выйдет, – сказал Йен. – Эта девочка не из его голубятни.

– Как знать? Дункан – парень симпатичный. И добрый, – сказал Крис. – Такой, знаешь ли, большой ласковый щенок.

Рыжеволосый, веснушчатый Дункан красавцем не был, но у него имелась пара неоспоримых достоинств: искрившиеся весельем ярко-голубые глаза и обаятельная улыбка, казалось, говорившая: «Давайте подружимся». Крис не раз замечал, какое неотразимое действие оказывала эта улыбка на некоторых женщин из лондонской конторы «Блумфилд Вайса».

– Она намного старше его. Если мне не изменяет память, ей двадцать пять лет, – сказал Йен.

– У них разница в три года. Разве это много? Кстати, она ведь тебе тоже нравится, не так ли?

Йен пожал плечами.

– Не особенно, – произнес он, старательно пытаясь изобразить равнодушие. – Но выглядит она отлично, кто ж спорит?

Крис рассмеялся:

– Бедняжка! Все мужчины на курсах пытаются за ней ухаживать.

– Почему же бедняжка? По-моему, ей это нравится.

– Что ж, может быть, ты и прав.

Дункан вернулся домой примерно в половине двенадцатого. Крис и Йен еще не спали.

– Ну? – сказал Крис.

Дункан вынул из холодильника банку пива, открыл и уселся в кресло, поставив банку на подлокотник.

– Великолепная женщина, – произнес он ухмыляясь.

– В этом никто не сомневается. Скажи лучше, успех у тебя намечается, или все бесполезно?

Дункан глотнул пива и сказал:

– Поживем – увидим.

4

– Скажите, Карла, вы слышали хоть что-нибудь из того, что я здесь говорил последние две недели?

– Конечно, слышала, профессор.

Валдерн был в дурном настроении. Сначала он напустился на Йена, но тот с честью отразил его нападки, и тогда Валдерн переключился на Карлу Морелли, «жертву» послабее.

– В таком случае вы можете и должны мне сказать, что такое возврат.

– Хорошо, профессор, – сказала Карла. Она с шумом втянула в себя воздух и надолго замолчала. Класс, обратившись в слух, ждал, что она скажет. Валдерн впился в нее своими маленькими глазками и гипнотизировал ее взглядом, как удав.

Карла пробормотала нечто невразумительное.

Валдерн приставил ладонь к уху.

– Я вас не слышу.

– Извините, – прошептала Карла дрожащим голосом. Потом, уже чуть громче, пролепетала: – Возврат – это когда клиент передает кредитное обязательство, которого у него нет, «Блумфилд Вайсу».

– Передает кредитное обязательство, которого у него нет? Что, черт возьми, это значит? – вопросил Валдерн, с деланным изумлением обводя блестящими глазами аудиторию. – Как вы можете передать кому-то документ, которого не имеете? Кстати, в сфере финансов никто никому ничего так просто не «передает». В этой сфере продают, покупают, занимают, изымают за долги и так далее. – Валдерн, наслаждаясь мучениями «жертвы», принялся расхаживать по подиуму. Определенно он был весьма доволен собой.

Карла покраснела как рак. Крис почувствовал, что ему жаль эту женщину. Ленка рассказывала, что учеба дается ей с большим трудом. К тому же ей приходилось воспитывать свою дочурку, а это тоже отнимало немало времени. Да и няньки, которых она нанимала, влетали ей в копеечку. Не говоря уже о том, что она понимала не более пятидесяти процентов из того, о чем говорилось на занятиях, и вечно таскала с собой толстенные словари.

– Извините, профессор, – пробормотала Карла. – Я еще раз попробую сформулировать свою мысль. Возврат – это когда клиент продает свои кредитные обязательства, которые...

– Нет, нет и нет! – Валдерн презрительно покривил рот. – Возвращаюсь к своему предыдущему вопросу. Вы слышали хоть слово из того, о чем я говорил здесь последние две недели?

– Я слушала вас, профессор, – сказала Карла помертвевшими губами. – Но с трудом понимаю то, что вы говорите. Я не слишком хорошо знаю английский.

– Это меня не волнует, – сказал Валдерн. – «Блумфилд Вайс» – американский банк. Если вы хотите окончить курсы, то обязаны знать английский язык на таком уровне, чтобы понимать хотя бы основы того, чему вас здесь учат. Знание языка – первейшее условие, которое ставится студентам, приезжающим к нам на курсы. Итак, что же такое возврат?

Карла всхлипнула, и по щеке у нее пробежала слеза.

– Возврат, профессор, – раздался голос в другом конце зала, – это соглашение, когда одна сторона продает свои ценные бумаги другой стороне с последующим правом выкупить их в определенное время и по вновь оговоренной цене.

Валдерн устремил колючий взгляд на Ленку.

– Я спрашивал Карлу, а не вас. Прошу впредь меня не перебивать.

Валдерн вновь переключил внимание на несчастную Карлу, у которой щеки были мокры от слез.

– Скажите мне, Карла, с какой целью стороны входят в подобное соглашение?

Прежде чем Карла успела заговорить, Ленка снова подала голос:

– Это один из самых быстрых способов занять средства для финансирования какого-нибудь предприятия. Обычно кредитные обязательства, подпадающие под подобное соглашение, продают дешевле их рыночной стоимости.

Валдерн взвился чуть ли не под потолок.

– Я просил вас не вмешиваться! Пусть на этот вопрос отвечает Карла.

– Но разве вы не видите, что она не в состоянии вам ответить? Позвольте в таком случае ответить мне, – сказала Ленка. – Какие еще у вас есть вопросы по возврату?

Валдерн, стиснув зубы, пробормотал:

– Я просто хотел всем вам показать, как важно слушать преподавателя.

– Вы хотели показать, что в этой аудитории властвуете вы, а Карла так – пустое место.

Этот комментарий дал сидевший в самом конце аудитории Алекс. Все замерли.

Валдерн покраснел, открыл было широко рот, чтобы накричать на стажера, но потом передумал и негромко произнес:

– Я решаю, что и как будет происходить на моих лекциях. И попыток подорвать мой авторитет не потерплю.

– Это ясно. Но если вы будете использовать свой авторитет не для того, чтобы обучать, а для того, чтобы унижать слушателей, то все равно неминуемо его потеряете.

Прямота этого замечания поразила всех, кто находился в аудитории.

Валдерн перевел дух, потом сказал:

– Ленка и вы, Алекс. Пойдемте со мной.

Ленка с Алексом поднялись с мест, обменялись многозначительными взглядами и в сопровождении Валдерна вышли из аудитории. Как только дверь за ними захлопнулась, класс взорвался; все разом заговорили на повышенных тонах перекрикивая друг друга.

После перерыва на ленч Алекс и Ленка вернулись в аудиторию и вместе со всеми прослушали лекцию о драгметаллах. Оба они получили уведомление, что в пять пятнадцать должны предстать перед Калхауном.

Вся остальная компания решила после занятий ждать их до упора в баре Джерри.

– Смело они выступили, – высказал свое мнение Дункан.

– Я бы сказал, глупо, – произнес Йен.

– Ничего подобного, – заявил Крис. – Должен же был кто-нибудь щелкнуть по носу Валдерна. То, как он вел себя с Карлой, – непростительная жестокость. Они обращаются с нами как с детьми, а мы уже давно не дети. Мы, черт возьми, университеты окончили. Алекс, поставив его на место, поступил правильно.

– Неужели не ясно, что в «Блумфилд Вайсе» так заведено? – сказал Йен. – Такие у них стандарты обращения с новичками. И Карле следовало это понять. А если она этого не понимает, лучше ей отсюда уехать.

– Нет! – воскликнул Крис, чувствуя, как кровь бросилась ему в лицо. – Валдерн должен нас обучать, а не оскорблять. Алекс прав: если профессор будет обходиться с нами как с последним дерьмом, то потеряет всякое уважение с нашей стороны. Моего, во всяком случае, он уже лишился.

– Что же ты ничего ему не сказал? – спросил Йен.

Крис заткнулся. Он должен был сказать хоть что-нибудь. Поддержать Ленку и Алекса. Но он промолчал и никак приятелям не помог. Крис хотел было заявить Йену, что лишился дара речи от волнения, но удержался. Он знал, что это была лишь часть правды.

– Ты боялся, что тебя отчислят с курсов или дадут плохую характеристику, оттого и промолчал, – с ехидцей сказал Йен.

– Ты несешь чушь! – бросил Крис, хотя отлично знал, что Йен прав. Йен между тем расплылся в улыбке. – Циник ты – вот кто! – вскричал, не на шутку разозлившись на приятеля, Крис.

Йен покачал головой:

– Да брось ты играть в благородство. Я вот тоже промолчал, и по той же самой причине.

Истина, заключавшаяся в словах приятеля, пронзила Криса, как осколок стекла. Он повернулся к Эрику.

– А ты как думаешь, Эрик? Нам тоже надо было выступить?

Эрик задумчиво почесал голову, потом сказал:

– Валдерн, конечно, был не прав. Но бросать ему вызов в открытую, на глазах у всей аудитории, бессмысленно – это ничего не изменит. Калхаун всегда поддержит Валдерна. У него должность такая.

– Стало быть, Алексу следовало помалкивать? – спросил Крис.

Эрик пожал плечами:

– Все же остальные помалкивали.

– Я вот теперь жалею, что промолчал, – сказал Крис.

Дункан помахал рукой:

– А вот и они.

Ленка и Алекс увидели призывно вскинутую руку Дункана и стали протискиваться сквозь набитый людьми зал к их столику. Вид у обоих был довольно кислый.

– Ну как все прошло? – спросил Дункан.

– Огребли по полной программе. Особенно я, – сказал Алекс. – Но с курсов нас не отчислили.

– Странно. Как же вам удалось выкрутиться? – поинтересовался Крис.

– Когда мы заходили в офис Калхауна, оттуда выходил Том Рисман.

– Главный менеджер по закладам недвижимости? – спросил Крис.

– Да, – ответил Алекс. – Калхаун сказал, что Рисман имеет на меня виды. Так что меня не выгнали, а только записали строгий выговор. «Еще раз такое себе позволишь и вылетишь отсюда как миленький», – добавил Алекс, передразнивая Калхауна.

– А как обошелся Калхаун с тобой? – спросил Крис у Ленки.

– Я сразу ему сказала, что мы с Алексом правы, а Валдерн – нет, – заявила Ленка. – И добавила, что начальству не от нас надо избавляться, а от таких типов, как Валдерн. Ну, Калхаун мне сказал, чтобы я заткнулась и убиралась из кабинета подобру-поздорову.

– Признаться, я думал, что Калхаун меня отчислит, – произнес Алекс. – Я сказал, что Валдерн своим поведением подрывает авторитет преподавателя. А для начальства вопрос авторитета самый болезненный.

– Не скрою, я ужасно рад, что вы остались с нами, – сказал Дункан, салютуя страдальцам бокалом. – Вам надо срочно выпить пива. Эй, официант!

– Мне повезло, что к Калхауну заявился Рисман. В противном случае мне бы несдобровать, – продолжал переживать события дня Алекс. – Никак не пойму, как это случилось, в совпадения я не верю. Это ты ему позвонил, что ли? – Алекс вопросительно посмотрел на Эрика.

Эрик утвердительно кивнул:

– Рисман всегда ненавидел Валдерна. Сказал, что будет рад помочь.

– Спасибо тебе, дружище, – поблагодарил Алекс приятеля, потом, оглядев стол, спросил: – Черт, где же наше пиво?

* * *

Аэропорт Ньюарк был переполнен. Был вечер пятницы, и многие жители Нью-Йорка стремились отбыть на уик-энд в другие города Соединенных Штатов или за границу. Крис выскочил из аудитории в ту самую минуту, как закончился последний урок, проехал несколько остановок на метро, а потом долго ехал на автобусе. Как выяснилось, он мог не торопиться – она все еще не прошла таможню. Рейс запоздал на полчаса.

– Крис!

Как ни странно, он ее проглядел. Девушка поставила на пол сумку и бросилась к нему в объятия.

– Тамара! Как я рад тебя видеть!

Она торопливо поцеловала его в губы и на мгновение прижалась головой к его груди. Крис провел рукой по ее светлым волосам. Только увидев Тамару, он понял, как сильно соскучился по ней.

Они отлепились друг от друга и направились к выходу.

– Эй, куда это мы идем? – спросила девушка.

– К автобусам в эту сторону.

– А к такси – в эту.

– Мы нормально доберемся на автобусе. Они часто ходят.

– Ах, Крис, какой ты гадкий. Я хочу ехать на такси. Если у тебя нет денег, я заплачу, – сказала Тамара и направилась к толпе дожидавшихся такси людей. – Итак, какие у нас планы на сегодняшний вечер? – спросила она.

– Можем сходить куда-нибудь пообедать. А потом отправимся на вечеринку.

– На вечеринку? Это здорово. Я с радостью познакомлюсь с твоими новыми друзьями. Но там, наверное, будет этот ужасный Дункан?

– Да, он там будет. Но он вовсе не ужасный. Должен сразу тебя предупредить, что мы с ним живем в одной квартире, так что тебе придется с ним ладить. Будет еще Йен Дарвент. Он ведь тебе нравится, не так ли?

– Нравится. Потому что он душка. Но на вечеринке, я полагаю, наверняка будет много американцев?

– Что ж тут удивительного? Это Америка, Тамара, – с улыбкой сказал Крис. – Будут и американцы – как же иначе?

Тамара вздохнула:

– Надеюсь, они приличные люди.

– Эрик и Алекс, парни, которые устраивают вечеринку, тебе наверняка понравятся.

– Будем надеяться. Ну-ка подойди ко мне ближе. – Она приникла к нему и просунула руку под рубашку. – Уверена, что этот уик-энд будет что надо.

Они сели в такси, промчались по шоссе, а потом долго ехали по забитому автомобилями Манхэттену. Когда машина остановилась у дома, где жил Крис, Тамара сразу же выпорхнула из салона, и Крису пришлось расплачиваться за такси самому.

* * *

За обедом они говорили не переставая. Крис – о программе курсов, Тамара – о своих многочисленных лондонских знакомых. Они знали друг друга по Оксфорду, но познакомились ближе лишь во время выпускных экзаменов. Тамара была стройной, светловолосой и самоуверенной. Крису она всегда нравилась, но он был уверен, что у него нет никаких шансов, и немало удивился, когда после вечеринки по поводу одного успешно сданного экзамена она отвезла его к себе домой и легла с ним в постель. Когда же они перебрались в Лондон и она сказала ему, что по-прежнему хочет с ним встречаться, его удивлению не было границ. В Лондоне они работали в разных местах: он – в «Блумфилд Вайсе», она – в британском коммерческом банке «Герни Крохейм». Они продолжали встречаться – и довольно часто – в течение шести месяцев, которые Крис проработал в Лондоне до отъезда в Америку. Тамара поддержала его намерение окончить курсы в Нью-Йорке, за что Крис был ей благодарен.

Они вернулись на квартиру примерно в одиннадцать часов. Из комнаты Йена доносилась громкая музыка. Когда они приехали из аэропорта и переодевались, чтобы идти в ресторан, Йена дома не было, и Тамара еще его не видела. Тамара подошла к двери его комнаты и распахнула ее, даже не удосужившись постучаться. Крис вслед за ней вошел в комнату Йена. Он не боялся, что Тамара застанет Йена неодетым. Йен не был особенно стыдливым, Тамара же любила заставать людей врасплох, и, по мнению Криса, такая щекотливая ситуация доставила бы ей удовольствие.

Хотя Йен был полностью одет, появление незваных гостей его тем не менее смутило. Когда они вошли, он, склонившись над маленьким столиком, разравнивал лезвием на его стеклянной поверхности крохотную горку какого-то белого порошка. Услышав, как хлопнула дверь, он устремил недоумевающий взгляд на Криса и Тамару и страшно покраснел.

– Ага! К вечеринке готовишься?

Йен продолжал с удивлением переводить взгляд с Криса на Тамару. Ничего, кроме «Угхм...», он в первую минуту произнести не мог.

– Привет, дорогуша, – сказала Тамара, наслаждаясь смущением Йена. Подставив Йену щеку для поцелуя, Тамара лизнула палец, окунула его в белый порошок, а потом стала втирать его себе в десны. Завершив эту процедуру, она спросила: – Можно еще?

– Привет... хм... Тамара. Разумеется, можно... – произнес наконец Йен, одновременно одаривая Криса нелюбезным взглядом.

Тамара тоже посмотрела на Криса и расхохоталась.

– А ты, Крис, чего теряешься? Уверена, Йен и тебе может одолжить капельку.

Теперь настала очередь Криса удивляться. Он с изумлением смотрел на происходящее, не зная, как на это реагировать. Простояв несколько секунд столбом, он повернулся и пошел к двери. Закрывшись у себя в комнате, он подошел к окну и выглянул на улицу.