Текст книги "Золото Трои"

Грамотность – свидетельства археологические
и текстуальные

Такого рода дипломатия предполагает, что ахейский царь имел хеттских писцов на своей территории (хотя то, что ахейцы писали хеттской клинописью, а не на аккадском языке, дипломатическом языке «супердержав», является признаком их окраинного статуса в международной дипломатии). То есть в Микенах и Милете должны были находиться хеттские писцы. С Милетом, очевидно, не было проблем, но есть ли хотя бы какие-то факты о присутствии хеттов в материковой Греции? До настоящего времени число археологических находок хеттских материалов было весьма скудным, хотя они и происходили. Но интересны архивы линейного письма Б, поскольку там встречаются упоминания людей с хеттскими именами, особенно в кносском архиве. Есть они и в Пилосе, где мы находим человека по имени Пийямасо. В общем, мы должны предположить, что ахейский царь нанимал хеттских писцов для своего МИДа, так же как это делали анатолийские правители, например царь Миры, писавший фараону Рамзесу II. В Микенах пока не найдены следы дипломатической переписки, но нет и других документов, не считая несущественных описей. Видно, царский архив Атридов не дожил до наших дней.

Имеющиеся данные о переписке Арцавы и Миры с Египтом позволяют полагать, что западноанатолийские государства, наряду с ахейцами и хеттами, участвовали в дипломатических контактах.

Возникает вопрос: могла ли и Троя быть членом этого сообщества? Конечно, на Гиссарлыке не было найдено ни табличек, ни их следов, а затем археологические площадки были настолько повреждены, что нет надежды найти что-либо и в будущем. Тем не менее есть вероятность, что город, столь развитый в военном и архитектурном отношениях, как Троя VI, город, торговавший с Кипром, Сирией и с микенской Грецией, вполне мог нанять писцов, способных писать по-хеттски «Великому царю». О грамотности в позднем бронзовом веке гомеровский эпос почти не упоминает, но можно осторожно предположить, что царь Приам переписывался с Хаттусили III. А то и с Агамемноном.

Послы наверняка были своими людьми в царском семействе. «Посылаю слугу, – писал Хаттусили ахейскому царю, – который сопровождал меня с юных лет в моей колеснице и который также ездил с твоим братом Тавагалавой… теперь у него жена из семьи царицы… разве он не так хорош, как мой двоюродный брат?» Слова послов, понятно, особенно ценились ввиду их обширного жизненного опыта. «Эту историю мне рассказал Энлиль-бель-нише, посланник вавилонского царя», – пишет хеттская царица Пудухепа Рамзесу II про какие-то придворные сплетни. Но правители и сами могли наносить визиты. В 1244 г до н. э., после того как хеттская дипломатия на скорую руку заключила мир с Ассирией, Вавилоном и Египтом, принц Хишми-Шарумма, будущий Тудхалия IV, посетил Египет и, видимо, находился там несколько месяцев. Его визит проложил дорогу для приезда самого Хаттусили около 1239–1235 гг. до н. э. Вначале раздраженный («Зачем я приехал? Что мы тут делаем?») и мучимый болями в ногах, Хаттусили все же встретился с Рамзесом, и состоялся «саммит» двух самых могущественных людей древнего мира. Неудивительно, что брат ахейского царя Тавагалава посетил хеттский двор.

Такова подноготная международной дипломатии во времена Троянской войны. Хетты были озабочены положением на востоке, растущей мощью выскочек-ассирийцев в долине Евфрата, сохранением их господства над богатыми сирийскими городами, нормализацией отношений с Египтом на границе с Ханааном, даже удержанием воинственных племен касков в пределах их причерноморского региона. Чего они желали меньше всего – так это еще проблем и на западе. Они хотели создать «санитарный кордон» из государств-союзников в западной Анатолии, связав их договором. Они хотели мира, а не войны. Растущее влияние ахейцев в западной Анатолии представляло угрозу, и, как признают все хеттологи, в XIII в. до н. э. хеттские цари были вынуждены более активно действовать на западе. Именно с таких позиций нам следует рассматривать хеттские свидетельства о вооруженной интервенции греков в земли западных хеттских союзников. Вполне возможно, здесь мы найдем реальные «политические» предпосылки Троянской войны.

Что написано в табличках о Трое
и Троянской войне?

Мы пришли к заключению, что хетты были хорошо осведомлены о мощном морском государстве под названием Аххиява, о вовлеченности греков в дипломатическую и военную активность на побережье Малой Азии. Можем ли мы пойти дальше в своих выводах? Если Троянская война действительно была, даже не совсем такая, как описывает Гомер, то этот факт хорошо согласуется с общим содержанием хеттского архива. Но есть ли в табличках из Богазкея прямые упоминания о войне?

На самом деле здесь два вопроса. Во-первых, был ли город под названием Троя известен хеттам? Если и был, то он встречается только в одном документе, да и тот был недавно передатирован лингвистами. Прежде он датировался XIII в. до н. э., теперь считается, что он пришел из времен Тудхалии I (около 1440–1410 гг. до н. э.), сильного царя, в чьем послужном списке завоевание Арцавы в западной Анатолии. В табличке повествуется о покорении соседней страны под названием Ассува, что, по мнению большинства ученых, является архетипом греческого слова «Азия», области, первоначально ограниченной Лидией и землями к югу от Троады. Ассува у хеттов означала особое место, с «городом Ассува», но в союзе с ней находились еще 22 места, перечисляющиеся, как считают многие специалисты, с юга на север. Перечень заканчивается в северо-западном углу Малой Азии в районе Трои с названием, пишущимся по-хеттски как «Тару[у]иса». Полагают, что это был самый северный участник альянса и, на первый взгляд, названием заманчиво напоминающий гомеровскую Трою. Могла ли это быть Троя? Идентификация названия, к сожалению, проблематична. Очко в ее пользу дает то, что фонетические правила не всегда применимы при переносе из одного языка в другой, но, по первому впечатлению, название не подходит, и единственный способ его подогнать – постулировать первоначальную форму «Таруйя» и предположить, что форма, приведенная в анналах Тудхалии, произведена от этой формы (аналогии для такого двойного формообразования имеются: например, Каркиса и Каркийя – несомненно, одно и то же место). Но это чересчур спекулятивный переход для большинства ученых.

Однако куда более интригующей является связь названия Таруиса с предыдущим городом в списке – Уйлусия, которое произносится как Вилусия. Мы имеем замечательное совпадение, поскольку эти два названия встречаются вместе, пусть и в документе приблизительно 1420 г., примерно в том же месте, где легенды помещают Трою. Одним из необъяснимых моментов гомеровской поэмы является то, что у Трои два разных имени: Троя (которое, похоже, чаще относится к городу) и Илион (относящееся к стране). Как отмечалось в главе 4, первоначально слово Илион произносилось с дигаммой, то есть Вилион, и такой вариант, конечно, приемлем как передача хеттского Вилуса или Вилусия (встречаются обе формы). Могло ли так случиться, что в XIII в. до н. э. Троя-Гиссарлык находилась внутри каких-то областей хеттского государства Вилуса?

О хеттской Вилусе мы знаем довольно много, но ее точного расположения не знаем. Вилуса была арцавским государством, а потому входила в группу западно-анатолийских государств, в числе которых были Арцава и Мира. Первое располагалось вокруг долин Герма и Каистра, второе занимало среднюю и верхнюю долины Меандра, включая Бейчесултан. Вилуса, вероятно, лежала к северу и северо-востоку от Арцавы и, как одна из наиболее крупных держав на западе, вероятно, включала в себя и район Трои. О ее отношениях с хеттами и соседями мы хорошо осведомлены из договора, датируемого правлением Муваталли (1296–1272 гг. до н. э.), и это дает еще один ключик: царь Вилусы назван в нем «Алаксанд». Имя поразительно напоминает имя гомеровского Александра (Париса) из Вилиона. Могли это быть один и тот же человек? Удивительно, но независимое предание, дошедшее до классических времен с юго-запада Турции, гласило, что любовник Елены действительно был союзником Муваталли. Тогда вполне возможно, что Гомер сохранил реальное имя одного из царей Вилусы – и что Вилуса была Троей.

В договоре выясняются интересные факты истории Вилусы. Со времен покорения Арцавой в XVII в. до н. э. Вилуса всегда была лояльна хеттам. Будучи арцавским государством (преимущественно в силу этнического родства), Вилуса оставалась верной царям Хатти, даже когда Арцава с ними воевала. Когда бы на протяжении царствований Тудхалиев I и II, Суппилулиума «Великого» и Мурсили II хеттские армии ни вторгались в Арцаву, они никогда не нападали на Вилусу и даже получали поддержку со стороны этого явно изолированного государства. Это позволяет полагать, что Вилуса располагалась достаточно далеко от столицы арцавских государств Апаса (Эфеса?), чтобы проводить собственную политику.

Условия договора Алаксанда с хеттами содержат обязательство во время войны оказывать поддержку хеттскому царю пешим войском и колесницами («Следующие кампании из Хаттусы обязательны для тебя… с царем египетским… с царем ассирийским»). Египтологи предполагают, что дрдны, которые перечислены среди союзников Муваталли в битве при Кадеше в Сирии в 1275 или 1274 г. до н. э., не кто иные, как «дарданцы» (гомеровское название жителей Троады). Так что юноша, который воевал под Кадешем, где сражались 2500 колесниц Муваталли и «армии шестнадцати народов», вполне возможно, уже стариком защищал «священный Вилион» от ахейцев! Если царь Вилусы был и вправду так могуч, как предполагает договор, то Троада могла быть одним из тех малых государств, чьи правители были его вассалами. За предыдущие 150 лет многие малые государства, входившие в ассуванскую конфедерацию, несомненно, были включены в состав Арцавы или Вилусы, точно так же, как Мидея, Просимна или Бербати вошли в царство Микенское.

Следует учитывать вероятность того, что в середине XIII в. до н. э. Троя располагалась в пределах «Великой Вилусы» и что Вилуса действительно стоит за гомеровским Вилионом с его принцем Александром. Но какими бы волнующими ни были подобные размышления, они не более чем игра ума, ведь пока не будут согласованы остро конкурирующие теории о местонахождении хеттского государства, такие идеи не найдут подтверждения. Тем не менее есть все основания полагать, что Троада могла входить в царство Вилусское, и, таким образом, Вилуса оказывается прототипом гомеровского Вилиона. Тогда становится исключительно интересным, что Аххиява и хетты могли в середине XIII в. до н. э. воевать за Вилусу.

Война греков с хеттами за Вилусу?

Если мы отождествим Аххияву с ахейской Грецией, то можем двинуться дальше в нашей реконструкции дипломатии середины XIII в. до н. э. с участием царства Вилусского, в состав которого, возможно, входит Троя. В письме «Тавагалавы» (около 1260 г. до н. э.?) содержатся два намека на то, что хетты и ахейцы действительно сцепились из-за Вилусы. Учитывая 400-летнюю верность вилуссцев хеттам, следует предположить, что конфликт явился следствием ахейского вмешательства. В письме Хаттусили ахейскому царю есть места, где он просит греков написать беспокойному Пийямараду: «Скажи ему: царь Хатти и я, в вопросе с Вилусой, из-за которой мы враждовали, он убедил, меня, изменил мои мысли, и мы стали друзьями…Война нам не нужна». Последующие строчки, возможно, говорят о «насущном вопросе относительно города Вилуса, по поводу которого мы начали войну (и по поводу которого мы теперь пришли к согласию)». Этот документ был бы важным свидетельством крупного дипломатического и военного кризиса в западной Анатолии, но, к несчастью, табличка слишком повреждена, чтобы гарантировать уверенные выводы.

На ссору из-за Вилусы содержатся также намеки в любопытном письме того времени, адресованном хеттскому царю царем земли на реке Сеха, Манапой-Даттасом. Эта страна, по-видимому, соседствовала с Арцавой и Вилусой, а Сеха была, вероятно, одной из главных рек, впадающих в Эгейское море. Из письма мы узнаем, что хеттская армия прошла на запад и что некто «вернулся, чтобы напасть на земли Вилусы». Царь земли на реке Сеха был побежден могущественным греческим союзником Пийямарадом, напавшим также и на Лазпас (Лесбос). Увы, и эта табличка слишком отрывочна, чтобы узнать больше, но она, видимо, относится примерно к тому же времени, что и нападение ахейцев на Вилусу. Последнее из упоминаний о проблемах с Вилусой показывает, что вскоре после этих событий (около 1230 г. до н. э.) смещенный правитель Вилусы царь Вальму получил убежище в соседней стране, надеясь, что Тудхалия IV восстановит его на троне – царская семья в изгнании. Еще из одной таблички того периода мы узнаем, что царь ахейцев, возможно, сам побывал на побережье Малой Азии, как это передают греческие сказания.

Троянская война в хеттских текстах?

Для ищущих историческую основу легенды о Трое следующее свидетельство, быть может, самое важное. Табличка из Богазкея, которую можно твердо приписать Хаттусили III (1265–1235 гг. до н. э.), – единственный хеттский текст, рассказывающий о личном участии ахейского-аххиявского царя в делах Анатолии, возможно, в войне на азиатской земле. Император Хаттусили рассказывает об этом после успешной военной кампании на западе. Приводимая версия взята из немецкого перевода Зоммера; в квадратных скобках даются конъектуры, сделанные им, поскольку текст был поврежден. Я усилил некоторые выражения там, где, по-моему, это необходимо для лучшего понимания:

Земля реки Сеха вновь попрана. [Народ земли реки Сеха тогда сказал: ] «Дед Его Величества не завоевал нас мечом. Когда [отец Его Величества] завоевал земли Арцавы, он не завоевал нас мечом. У нас [нет обязательств?] перед ним». [Поэтому земля реки Сеха] начала войну. И царь Аххиявы ушел. Теперь, когда он ушел, я, Великий царь, двинулся вперед. [Тогда мои враги отступили в горную страну: ] я подчинил горный пик Харана. Затем 500 табунов лошадей я привел назад в Хаттусу.

Из этого текста можно сделать два важнейших вывода: во-первых, что царь Аххиявы находился в западной Анатолии и, во-вторых, что он оказывал помощь повстанцам в войне против хеттского царя. К сожалению, этого нельзя утверждать однозначно: ключевое слово, переведенное здесь как «ушел», может иметь несколько значений, в том числе «найти убежище с» или «надеяться на» (то есть он надеялся на поддержку царя Аххиявы).

Из этой истории о войне на земле реки Сеха мы можем сделать еще один вывод. Она рассказывает нам, что примерно в тот же период, каким традиция датирует Троянскую войну, ахейский царь был прямо или косвенно вовлечен в войну на побережье Малой Азии в районе, расположенном рядом с Троадой. Если мы примем перевод с царем ахейцев, «уходящим» из страны реки Сеха, то рассказ приобретет удивительное сходство с гомеровской поэмой, поскольку там певец сообщает о первом, неудачном походе – ахейцы под командованием Ахилла высадились в Тевфрании, ошибочно приняв ее за троянскую территорию, и в долине Каика (современный Бакийчай) получили отпор от Телефа, царя Мизии («Одиссея», XI, 519). Предание о «позорном бегстве» после опустошения Мизии мы находим во многих более поздних греческих источниках, включая Пиндара и Страбона. Если Каик и был Сехой, то такое совпадение заслуживает внимания. К сожалению, мы не знаем, где находилась Сеха, а в хеттском тексте не приведено имя «царя ахейской земли».

Мы взяли из хеттских табличек все, что на сегодня возможно, и почувствовали, что эта богатейшая россыпь дипломатических материалов позволила нам поближе взглянуть на реальную политическую борьбу в западной Анатолии XIII в. до н. э. Они снабдили нас реальным контекстом для войн, подобных изображенной Гомером. За последние полвека данные археологии, хеттских и греческих табличек, а также греческих легенд начали сходиться в одну точку. Теперь имеются ясные свидетельства греческой агрессии и расселения греков на анатолийском побережье, и архив из Богазкея, если мы правильно его истолковали, подтверждает это. Если мы не можем доказать, что Троянская война происходила так, как пишет Гомер, мы можем, по крайней мере, показать, что нечто подобное могло произойти: военное вторжение в Троаду, нападения на города к югу от Трои и в Мизии, опустошение Ахиллом Лесбоса – все согласуется с путаной историей из хеттской переписки. Похоже, что и названия одни и те же. Если в этой легенде есть реалии, то проверить их можно по единственно надежным источникам – археологическим находкам, именам, записанным линейным письмом Б, и хеттским дипломатическим документам. И результаты оказываются на удивление хорошими.

Троянская война: хеттская версия?

Следует, конечно, остерегаться попытки установить знак равенства между фактами, почерпнутыми из хеттских табличек, и сочиненной спустя полтысячи лет эпической поэмой. Однако в табличках мы видим, что в XIII в. до н. э. ахейцы создавали хеттам проблемы и вполне могли совершать военные экспедиции в западную Анатолию, возможно, даже возглавляемые самим «царем Ахейской земли». Не следует слишком усердствовать в толковании таких свидетельств, даже с поправкой на то, что в поэме десятилетия событий могут быть сжаты в одно «героическое» деяние.

Возможно ли пойти дальше и предложить на основании хеттских источников хотя бы гипотетическую модель происходившего? Честно говоря, при современном уровне изученности аххиявских табличек этого сделать нельзя, но, как и в главе 5, я добавлю умозрительный кусочек к и без того гипотетической главе. Подозреваю, что его следует читать только ради развлечения, но он основывается на данных хеттских табличек при условии, конечно, отождествления греческого государства с Аххиявой.

Вечная угроза со стороны касков на северной границе, соперничество с Египтом в Сирии, где хетты владели богатыми торговыми городами, нарастающая военная мощь Ассирии в долине Евфрата заставляли Хаттусили III и Тудхалия IV мобилизовывать все ресурсы империи. Каждый новый хеттский царь должен был принуждать к верности группу сильных западно-анатолийских государств, возглавляемых Арцавой. Все эти соперники заставляли часто прибегать к использованию армии: против касков, например, была проведена дюжина кампаний за 20 лет. Ни одна империя того времени не испытывала столь сильного давления, и неудивительно, что в XIII в. до н. э. хеттская дипломатия стала столь изощренна. В такой ситуации растущий интерес ахейцев к западной Анатолии был серьезной дополнительной проблемой. Хетты готовы были признать греческой область вокруг Милета и согласиться с ее границами, но Арцава, Мира, Вилуса и земля реки Сеха входили в сферу хеттских интересов, и любое вмешательство в их дела («дестабилизация», как выразились бы в те дни американцы) должно было пресекаться. А претензии греков все росли. В середине XIII в. до н. э. брат ахейского царя оказал поддержку самому опасному на западе врагу хеттов после войны между ахейцами и хеттами из-за царства Вилуса, чьим царем, возможно, все еще был Алаксанд. «Мы пришли к условиям соглашения, – заявляет Хаттусили, – по упомянутому вопросу города Вилуса, из-за которого мы вели войну». Лишь десятилетием или двумя позднее члены вилусской царской семьи, оставшиеся в живых, оказались в изгнании в соседней западно-анатолийской стране.

Война проходила на северо-западе Анатолии, где у греков были прочные торговые связи с одной из сильнейших и богатейших крепостей – городом на Гиссарлыке, который мы называем Троя VI. То, что у Гиссарлыка было название, похожее на Трою или Вилион, выглядит вполне вероятным. Нужно принимать в расчет анатолийское название Таруиса в силу его сходства с греческим Троя и его связи с хеттской Вилусой, которая, возможно, является архетипом Вилиона. Ахиява/Аххиява; Алаксанд/Александр; Вилуса/Вилион; Таруиса/Троя: по отдельности каждая пара вызывает вопросы, но четыре сходства не позволяют думать о случайном совпадении. Выходит, ахейские войска в конце 1260-х гг. до н. э. напали на земли Вилусы – это и могло лечь в основу гомеровских сказаний, сохранивших даже имя троянского царя. В таком случае, город, подвергшийся нападению, был, скоре всего, Троей VI, а не Троей VIIa Блегена.

Очень может быть, что это был не единственный случай, когда ахейский царь приводил армию на северо-запад Анатолии. Примерно в то же самое время одна из арцавских стран, земля реки Сеха, отстаивала право не соблюдать преданность, которую требовал от нее Великий царь Хатти, и заключила союз с Великим царем ахейцев, как до нее это сделали арцаване. При таком раскладе ахейский царь мог высадиться с армией на анатолийском берегу, однако когда хетты двинули армию на запад, бросил союзника, «позорно отступив», как скажет предание. Слова Хаттусили указывают на то, что земля реки Сеха была опустошена его армией, царь низложен, править поставлены верные вассалы. Не исключено, что именно тогда был разграблен и сожжен Ферми, главный город Лесбоса и один из крупнейших на Эгейском море. Сравнив археологические данные с хеттским преданием о нападении на Лесбос греческого союзника Пийямарада и рассказом Гомера о разграблении Лесбоса Ахиллом, не следует ли видеть в «Илиаде» сжатую картину многочисленных греческих набегов на Малую Азию? Хеттские таблички, похоже, это подтверждают.

На взгляд Хаттусы, это были серьезные волнения на северо-западной границе империи, и без того находившейся в тяжелом положении. Мы склонны представлять микенских царей грубыми, алчными, коварными пиратами, ищущими наживы и всегда готовыми извлечь выгоду из слабости другого. Но таков был мир разорителей городов. А что касается сварливого старика Хаттусили, солдата-ветерана с больными ногами, или более интеллектуального Тудхалия, их легко представить в храме в Язиликая, в царском зале приемов, в архивной комнате «большого форта» в Богазкее и почувствовать определенную симпатию к бьющимся в тисках проблем императорам бронзового века. Хаттусили, к примеру, был так справедлив по отношению к ахейскому царю:

Мой брат когда-то написал мне: «Ты действовал агрессивно по отношению ко мне». Но в то время, брат мой; я был молод [и неопытен в делах?]. Если в то время я написал что-то оскорбительное; это не было сделано сознательно… Такие выражения приходят сами собой на ум солдату, полководцу…

В конце длинной центрально-анатолийской зимы он смотрел на кружащийся и падающий снег и почти каждый год планировал новые кампании против многочисленных врагов, проводя долгие часы у горящих жаровен в длительных обсуждениях с дипломатами договорных обязательств Вилусы или новостей в отношениях с Аххиявой. В архивах его МИДа хранились таблички с двухвековой историей дипломатических отношений с Западом. Их знания об Эгейском мире были отрывочными, а интерес к нему еще меньшим, но сейчас этот мир занимал важное место в их политике. Хеттские правители Хаттусили и Тудхалия оставили мемуары, и жаль, что они дошли лишь в отрывках, возможно, у нас появились бы ответы на многие вопросы. А пока, что касается предполагаемого анатолийского контекста в сказании о Трое, мы можем только надеяться, что будущие открытия новых хеттских архивов – может быть, в еще не отысканной южной столице хеттов – прольют новый свет на старые загадки. И все равно приятно представлять, что настоящий Парис, любовник Елены, не был гулякой, как его описывает Гомер, «сводящим с ума женщин» и выделяющимся лишь внешней красотой, источником насмешек для друзей и врагов, а был седым, умелым воином, за плечами которого остались двадцать лет дальних походов от Сирии до Трои.