Текст книги "«Регулярная академия учреждена будет…». Образовательные проекты в России в первой половине XVIII века"

Мысль об образовании как залоге добродетельной жизни и основе хорошей службы и, следовательно, о необходимости создания эффективной и разветвленной системы обучения проходит красной нитью через записки и проекты Г. Фика как 1710–1720-х годов, так и написанных уже в 1730 году, незадолго до начала следствия над ним и последовавшей затем ссылки. Это еще одно свидетельство того, что проблема подготовки и привлечения к службе молодых дворян продолжала существовать. Так, в ноябре 1730 года, уже при Анне Иоанновне, Фик составил и подал пространное «Подданнейшее представление о исправлении города Санкт Питербурха и размножении во оном жителей»²⁷. Один из пунктов проекта вновь посвящен проблемам создания школ, приглашения иностранных учителей и обучения «молодых людей российской нации» для дальнейшего употребления их в службы:

Також как городу Санкт Питербурху, так и российской нации великая в том нужда есть, чтоб учреждены были школы и в тех школах определены были учители немецкой, аглинской, француской и галанской нацей, которые б молодых людей в тех языках також и в арифметике и в бухгалтерском деле обучали, понеже обретающияся здесь молодые люди российской нации в комерцыоных делах впред и во всякие службы от того получать могли б основание, а учреждение таких школ при Санкт Питербурхе и содержание учителей Ее императорскому величеству толико не стало б, сколко содержание одного профессора при академии наук становитца²⁸.

Более того, говоря о взяточничестве и волоките, Фик писал, что «подьяческой чин зело трудно исправлять», и отмечал при этом, что «оное все происходит от плохова воспитания и за неимуществом добрых школ и обучения»²⁹.

Значительный интерес представляет и другой весьма примечательный документ, составленный Г. Фиком в 1721 году: «Реляция, каким образом молодыя графы, бароны и шляхтичи в Швеции к государственным службам воспитаны и потом употреблены бывают» (далее «Реляция». – Я.Л.)³⁰. Реляция отложилась в РГАДА в составе дела, озаглавленного «Разсуждение камер рата Фика о воспитании в Швеции молодых дворянских детей, и о употреблении их в службы, поданное в иностранную коллегию»³¹. В состав дела входят следующие документы:

1. Немецкоязычный оригинал «Реляции», озаглавленный «Relation auf waЯ Art die junge Grafen, Barons und Edelleute in Schweden, zu des Reiches Diensten erzogen und hernacher employret werden», датированный 6 февраля 1721 года и подписанный собственноручно Г. Фиком³².

2. Современный немецкому оригиналу беловой текст перевода на русский язык, озаглавленный «Реляция, каким образом молодыя графы, бароны, и шляхтичи в Швеции к государственным службам воспитаны и потом употреблены бывают»³³.

3. Черновой текст перевода «Реляции» на русский язык³⁴.

4. Краткий экстракт «Реляции» на русском языке³⁵. Состоящая из 10 пунктов «Реляция» затрагивает целый спектр вопросов, однако значительная часть этого документа посвящена описанию шведской системы образования как таковой. Примечательно, что среди более чем тысячи различных документов, привезенных Фиком в 1716 году и отражавших во всей многогранности систему организации шведского государства, были и те, что касались вопросов образования³⁶. К ним относятся следующие документы: Устав Уппсальского университета (1655)³⁷, Королевское письмо об академиях (1691)³⁸, Королевское постановление о гимназиях и школах (1693)³⁹.

Согласно «Реляции», начальное образование дети из обеспеченных дворянских семей получают дома: «Знатныя и богатыя шляхтичи держат искусных и ученых учителей при своих детех с младенчества, и имеют приватныя школы у себя в доме», в то время как небогатые вынуждены отдавать своих детей в публичные школы, «которыя школы однакож изрядно учреждены»⁴⁰.В это время через «обучение из катехизма, и из гисторических примеров первое основание християнства и добродетели полагаетца и в них вкореняетца»⁴¹. По достижении детьми

12–13 лет «начинают отцы натуру и склонность их в разсуждение принимать, и решить, какие науки они предвозприять и к каким службам и управлениям они употреблены быть имеют», для детей определяется дополнительный круг наук, к которым они имеют склонность⁴². В возрасте 16–17 лет для молодых людей «уже действително самое дело начинается», и их дальнейшее поведение и обучение зависит от избранного служебного поприща, происходит, говоря современным языком, «специализация»⁴³. «Молодой шляхтич» может избрать военную, гражданскую, придворную или дипломатическую службу.

Основными ступенями шведской системы образования, описанной в «Реляции» Г.Фика, являлись обучение на дому, в школах (частных и публичных), в академиях и последующих заграничных академических поездках. Здесь уместно для сравнения вспомнить ранее приведенную нами трехступенчатую систему обучения «русских молодых людей благородного и низкого звания», которую предполагал ввести в России Фик в своих проектах 1718–1719 годов: она «первой своей ступенью имеет обучение на дому, второй – в школах и академиях, а третьей – в поездках» и, очевидно, опирается на шведские образцы, которые он последовательно использует и в «Реляции» 1721 года.

Для будущего гражданского служащего следующей ступенью образования было поступление в «академию», для военного – служба у «союзных потентатов», когда «вне его отечества война есть»⁴⁴. Неотъемлемой частью обучения были и поездки за границу⁴⁵. Обеспеченные семьи сами оплачивали пребывание молодого человека за границей. Небогатые же «от самого короля приняты и на королевском иждивении в чюжестранные государства посыланы бывают для обучения»⁴⁶.Обучение за границей, получение дополнительного образования рассматривалось в дальнейшем при приеме на службу как преимущество: «Когда оные молодые люди назад возвратились, то имеют они великое предпочтение пред протчими молодыми шляхтичами, которые недовольно обучались и в других государствах довольно не бывали, они имеют приступ при дворе и во всех знатных компаниях»⁴⁷.

В российских условиях, как подчеркивается в новейших исследованиях, далеко не все возвращавшиеся из европейских университетов юноши были затем востребованы на государственной службе. Объяснение этому видят в отношении Петра I к университетскому образованию как к не имевшему самостоятельной ценности⁴⁸. Так, отправленные в 1716 году обучаться в Кенигсберг студенты сами подняли вопрос о «государственной пользе»: в чем, с точки зрения государства, состояли смысл и задачи их образования и его связь с той службой, которая, как считалось, ждет молодых людей по возвращении в Россию. Несмотря на то, что общий итог командировки оказался положительным (вернувшиеся студенты были приняты на службу переводчиками в коллегии и дипломатические миссии), возникли как серьезные финансовые проблемы, так и вопросы о содержании самой учебы, в частности о «практической» пользе университетского образования для государственной службы России, который в петровское время решен так и не был⁴⁹.

Примечательно, что данные, опубликованные современными шведскими исследователями, изучавшими историю бюрократии, пути и способы вхождения молодых людей в состав чиновничества Швеции в период, к которому относится «Реляция», соответствуют реалиям, описанным Фиком. Согласно этим данным, обычно молодые люди учились в одном из университетов Швеции и иногда продолжали обучение за рубежом. Бедные студенты часто сопровождали в таких поездках юношей из более обеспеченных семей в качестве наставников. В поездках молодые люди приобретали опыт, необходимый для дальнейшей службы. Если же у молодого человека были связи, он мог получить и место в каком-либо из шведских дипломатических представительств за границей. Чтобы войти в систему государственного управления, многие поступали на должности auskultanter – шведского аналога (или прототипа) коллегии-юнкеров⁵⁰.В этом качестве молодые дворяне начинали свою карьеру при коллегиях, канцеляриях и надворных судах, непосредственно в учреждениях овладевая навыками, необходимыми на государственной службе⁵¹.Они изучали, как функционировало управление, как составлялись документы и протоколы. Несмотря на то что молодые люди первые годы часто служили без жалованья, они устанавливали связи, заводили знакомства, необходимые для дальнейшей службы. Многие молодые люди становились клиентами могущественных патронов, которые, в свою очередь, были зависимы от других лиц, стоявших еще выше по иерархической лестнице⁵².

Шведский исследователь Клэс Петерсон, указывая на соответствующие пункты «Реляции», прямо связывал с ней введение и в России института, подобного должности коллегии-юнкеров⁵³. Идея подготовки кадров в самих учреждениях отразилась в Генеральном регламенте и Табели о рангах, определявшей порядок обучения дворянских недорослей, для чего в учреждениях открывались вакансии коллегии-юнкеров: в органах государственного управления дворянским сыновьям надлежало служить в этом звании наравне с «подьячими», чтобы таким путем они смогли приобрести необходимые профессиональные навыки. Чтобы заинтересовать дворян в обучении наукам, Петр I в Табели о рангах приравнял пребывание в коллегии-юнкерах к службе в армии⁵⁴.

Важно, что Г. Фик участвовал в создании обоих документов. В 1718–1720 годах он работал над проектом Генерального регламента (далее – ГР). В его проекте соответствующая глава имела заголовок «О воспитальщиках при канцеляриях» и содержала рекомендации к обучению молодежи в канцеляриях посредством «прилежного списывания дел в письме и арифметике», однако во второй редакции этот заголовок был уточнен следующим образом: «О молодых людях – для обучения при канцелярии»⁵⁵.

Мысль о подготовке кадров в учреждениях развивалась в Табели о рангах. По мнению С.М. Троицкого, «Реляция» Фика возникла и в дальнейшем была рассмотрена в Сенате именно в ходе работы над составлением Табели о рангах: «8 января 1722 г. в Сенате были „слушаны учиненные пункты“ к Табели о рангах. Затем сенаторы обсудили мнение, которое внесено „из иностранной коллегии о произвождении и поступке шляхетских детей“,и приказали „исправя“ его, приготовить к докладу царю»⁵⁶.Троицкий отметил, что ему не удалось отыскать «Мнение» и предположил, что речь шла о «Реляции» Фика, которую тот подал в Коллегию иностранных дел 7 февраля 1721 года⁵⁷. Различные предложения Фика непосредственно коррелировали с правительственной регламентацией в сфере образования. На протяжении многих лет в своих сочинениях он обращается к проблеме создания образовательной системы и при этом параллельно работает над текстами Генерального Регламента и, очевидно, Табели о рангах. Таким образом, представляется возможным рассмотреть процесс создания системы образования в России под двумя различными углами зрения: через анализ законодательного материала как результата подготовки реформы и через проекты Фика, участвовавшего в подготовке реформы[4]4
  Возможно, интерес к вопросам образования был обусловлен обязанностями Фика не только как государственного служащего, но и как педагога. Сохранилось свидетельство, что Фик был воспитателем Ивана Долгорукова, будущего фаворита Петра II: «Воспитатель Ивана, некто Фик, человек очень образованный, не сумел передать своему воспитаннику ни своих знаний, ни культурных привычек» (Время императора Петра II и императрицы Анны Иоанновны. Из записок князя П.В. Долгорукова. М., 1997. С. 32). К сожалению, других документальных свидетельств, подтверждающих достоверность этих данных, нам обнаружить не удалось. Однако это вполне правдоподобно: Иван родился в 1708 году, а в 1723 году переехал из Варшавы в Петербург. Ему было 15 лет – подходящий возраст, чтобы приискать воспитателя. Его отец А.Г. Долгоруков занимал тогда пост руководителя Главного магистрата, а разработкой регламента для этого учреждения незадолго до этого занимался Фик. Долгорукий-старший мог вполне взять Фика к Ивану в воспитатели, учитывая, что он был знаком с его квалификацией.


[Закрыть].

Внимание к вопросам образования на протяжении многих лет оставалось константой в проектах Фика. «Реляция» не является исключением. Как составляющая его текущей работы, она находится в связи с целым рядом других его проектов и должна рассматриваться с ними в комплексе. Постоянное обращение к вопросу о подготовке кадров для государственной службы свидетельствует об их нехватке и, очевидно, востребованности проектов Фика.

Однако в историографии неоднократно отмечалось, что реализацию идеи обучения кадров при учреждениях трудно назвать удачной.

По оценке Троицкого, «не имела успеха» как школа подьячих, организованная в 1721 году для обучения «приказных людей детей» и определенных в коллегии молодых дворян, так и созданные впоследствии с той же целью юнкерские школы: за 30 с лишним лет своего существования они подготовили очень мало квалифицированных чиновников⁵⁸. По мнению Петерсона, существенных результатов в организации системы обучения кадров не удалось добиться⁵⁹. Наталия Владимировна Козлова, говоря о Коммерц-коллегии, отмечает, что за 1720-е годы каких-либо следов реализации постановлений о коллегии-юнкерах обнаружить не удалось, а в 1730–1740-е годы положение Табели о рангах о необходимом количестве юнкеров в коллегиях не выполнялось⁶⁰. Исследователи в целом единодушны в определении причины этой неудачи: дворяне неохотно отдавали своих детей «в учение», рассматривая его как еще одну тяжелую государственную повинность. Так же смотрело на учение и государство, что отразилось и в указах правительства, грозивших строгими карами дворянам, не желавшим отдавать своих детей в школы, поскольку учеба рассматривалась как вариант службы государству, обеспечивавшей подготовку хороших чиновников⁶¹. Да и сама служба, в свою очередь, являлась не привилегией, а повинностью, избежать которой законным путем было невозможно. Попытки обойти ее пресекались строжайшими указами, грозившими дворянам публичными наказаниями, публикацией имен «нетчиков» на специальных досках, прибиваемых к виселицам, и конфискацией имений⁶².Лоренц Эррен обратил внимание и на другой аспект этой проблемы – дворяне по-прежнему отдавали предпочтение военной карьере. По мнению исследователя, петровская система подготовки молодых кадров провалилась не оттого, что дворяне пренебрегали государственной службой как таковой, но в силу того, что последняя была несовместима с господствовавшими представлениями дворян о своем поприще⁶³.

Обращение к проектам Фика, в том числе к тексту «Реляции», выводит исследователя на широкую проблематику отношений власти и общества, восприятия службы в России петровского времени, а также на вопрос об общем ходе реформ и процессе адаптации иностранных образцов. В этой связи особый интерес вызывают рассуждения Фика о степени вовлеченности государства в вопросы воспитания и образования, высказанные им в «Реляции» и других проектах.

В «Реляции» Фик особо отмечает, что в Швеции «никому от правителства не повелеваетца, чтоб он своих детей к военному или морскому делу или гражданскому приводил или в Стокгольм посылал»⁶⁴. Определяющая роль принадлежит не государству, а родителям, самим подданным: «в Швеции и Лифляндии так шляхта, как и другия чины имели издревле свободу детей своих по благоизобретению воспитывать, учить и в чюжестранныя земли отпускать». А «ежели молодой шляхтич в воинскую службу вступить имеет, то будет он сперва волонтером при гвардии или при других полках, куды родители сами заблагоразсудят»⁶⁵. Линию независимости от государственной воли в сфере образования Фик доводит вплоть до почти крамольных для России замечаний о необязательности службы для молодых дворян: «Короли шведские ни прежде, ни вовремя самодержавства никогда не требовали, чтоб все молодое шляхетство генерально в действительные службы употреблено было»⁶⁶. Та же мысль проводится им и в другом проекте 1723 года: «В Швеции и других Эвропских государствах никто в гражданскую службу не принуждаетца»⁶⁷.В «Реляции» Фик указывает, что в принуждении к службе нет необходимости, поскольку нет кадрового голода:

Ко всем государственным службам и управлениям всегда искусных людей больше находитца, нежели королю потребно, так что когда какая гражданская или воинская служба или место порожно бывает ко всякой службе, хотя высокой, хотя ниской всегда довольно охотных, которыя сами к тому домогаются, которые свои дела и управление с основания разумеют и однакож зело просить принуждены, пока службу получат⁶⁸.

Примечательно, что причина такого изобилия готовых служить кроется не только в достаточном количестве хорошо образованных специалистов, но и в комфортных условиях службы, обеспечение которых рассматривается Фиком фактически как обязательство со стороны государства. Среди таких условий первое – своевременная выплата положенного и достаточного жалованья: «Нигде такому принуждению быть не надобно, понеже все служители по своему чину надлежащее жалованье получают, и ранг и протекцию имеют, так же уставы весма сносны, и такое доволство искусных людей имеетца, что об одной ваканции [упалом месте] часто многия вместе просят, и того ради всякой по прошению своему легко от службы уволен бывает»⁶⁹.Фик рассматривал службу не как долг бескорыстного служения, но как труд, за который должно получать соответствующее вознаграждение. Он отмечал это во многих своих высказываниях. Так, в доношении Сенату в 1718 году он настаивал:

Впервое, надлежит каждому государству служителей своих честно и по нужде пропитать, яко мы то видим во всех христианских государствах, також имеет Росия болших прибытков от всевышняго Бога по природе чем служителей пропитать, нежели Швеция; второе, способнее есть давать 100 рублев жалованья, нежели допустить в 200 или в 300 рублев подлога; в третье, нет государству в одном милионе жалованья ни рубля убыли, ежели все оные денги в государстве паки издержаны будут; в четвертое, никогда искусных подданных сего государства к делам склонить не можем, ежели надежда к тому к жалованью и к повышению чина оных не побуждает⁷⁰.

В «Мнении» Фика, составленном в 1722 году, встречается не менее красноречивое высказывание: «Паки к наупоминанию, что как гражданские дела к службе и ползе всего государства установлены суть, так и всего государства должность в сем есть, как и в протчих государствах потребное пропитание гражданским служителем давать»⁷¹. «Никто не служит в Швеции и в других государствах без жалованья», – писал он и в 1723 году⁷². В России же, где к тому моменту закрепился взгляд на службу как на долг перед государством, вознаграждение воспринималось как милость, оно «не предназначалось для эквивалентной расплаты за труд: это был дар, его жаловали за верную службу. Для того чтобы получить даже положенное по указу жалованье, его следовало просить, подавая челобитную на царское имя, а размер его определялся не объемом и качеством выполненной работы, а чином по Табели о рангах⁷³.

Во-вторых, в «Реляции» и других проектах Фик обращает внимание на необходимость разрешать дворянам отпуск со службы для управления имениями: «Когда шляхтич в действителной службе обретается и он по смерти отца своего или по каким иным притчинам принужден свою экономию в маетностях сам управлять, то ему по его домогателству отпуск охотно дается», или же «в потребном случае каждый свой абшит[5]5
  То есть отставку (нем. Abschied). (Примеч. Я.Л.)


[Закрыть] иметь может»⁷⁴. В «Мнении» 1722 года он писал:

В протчих государствах поселенное шляхетство, экономию маэтностей своих сами своеволно оставляют, и службы ищут для получения ранга и жалованья, а в сем же государстве принуждены они по указом вотчины и дом оставлять; и часто случаетца в далних местех чины восприимать, и потом малое что или весма ничего от вотчин получить могут, но принуждены ноивящее свое прикащиком оставить⁷⁵.

Более того, «ежели кто в Швеции или в других государствах для своих нужд некоторые месяцы отпущен будет, то однакож получает свое полное жалованье, понеже никто так весма к своему делу не привязан, чтоб он со времянем также на свою собственную нужду и на дела смотреть не мог»⁷⁶. Эти замечания Фика являются откликом на ситуацию, сложившуюся в России в результате издания указа о единонаследии от 23 марта 1714 года. По замечанию Анисимова, прямая задача указа состояла в том, чтобы навести такой «порядок» в землевладении, который бы бесперебойно обеспечивал государство военными и гражданскими служащими из дворян, «выживая» их из деревень⁷⁷.

Особого внимания заслуживают четыре причины, побуждающие в Швеции «шляхетство… своих детей изрядно воспитать и часто с великим иждивением в науки отдавать», перечисленные Фиком в самом конце «Реляции». В них вновь проступает мотив обоюдной ответственности дворян и власти друг перед другом: хорошее образование – лишь одно из оснований верной и «качественной» службы, которое само по себе, без выполнения государством особых условий, не может стать залогом успеха. Из приведенных Фиком причин весьма примечательны также третья: «понеже уставы, регулы и учреждения в Швеции тако учреждены, что способно есть королю служить (курсив мой. – Я.Л.)»,и четвертая: «понеже в потребном случае каждый свой абшит иметь может»⁷⁸.

По мнению Троицкого, «нарисованная Фиком картина дворянских вольностей, существовавших в Швеции „издревле“ и „во время самодержавства“,возможно, независимо от намерений ее составителя, имела полемический подтекст: в ней как бы осуждались действия Петра I, сурово каравшего русских дворян за уклонение от государственной службы и нежелание учиться»⁷⁹. Эти полемические замечания были внесены в «Реляцию» Фиком сознательно, как отклик на явления российской действительности. Сам характер деятельности Фика подразумевал не только составление справочных документов о системе управления в Швеции, но и предполагал введение подобного рода образцов в России⁸⁰.Также не стоит забывать, что проекты использовались как возможность донести до царя и Сената свои чаяния, наблюдения и даже просьбы других людей. В этой связи примечательно обращение Фика к одним и тем же определенным сюжетам и проблемам в различных проектах.

Комплексный анализ проектов Г. Фика, включая его «Реляцию, каким образом молодыя графы, бароны и шляхтичи в Швеции к государственным службам воспитаны и потом употреблены бывают», позволяют сделать следующие выводы. В рамках представлений о функциях образования в России первой четверти XVIII века Фик рассматривал образование и воспитание как основу не только добродетельной жизни, но и эффективной службы на благо государства. Отталкиваясь от шведских образцов, он предлагал создать сеть городских школ, привлечь иностранцев для обучения русского юношества на дому и в школах, создать академии, наладить систему заграничных образовательных поездок, выстроить систему административного обучения в учреждениях. Однако эта система, представляя собой основание «хорошей» службы на благо государства, не могла, по мнению Фика, функционировать без обеспечения условий службы и гарантий для служащих со стороны государства. К таковым он относил свободный выбор вида и места обучения и службы, своевременную выплату жалованья, отпуск в имения по желанию и возможность получения отставки.

В России в рассматриваемый период закрепился иной взгляд на образование, которое, наряду со службой, и дворяне, и власть представляли как повинность. Со стороны первых это отношение выражалось в нежелании отдавать детей в обучение и на государственную службу, а со стороны второй – в ряде указов, определявших суровые наказания за такое уклонение. Отличались от тех, что сложились в петровской России, и представления Фика о жалованье как об эквивалентном вознаграждении за работу, выплачивавшемся на регулярной основе.

Попытки построения подобной системы обучения, выразившиеся, в частности, в создании школы подьячих в 1721 году, во введении института коллегии юнкеров, в организации обучения русских студентов в зарубежных университетах, не увенчались успехом, поскольку не были или не могли быть решены в комплексе с другими проблемами. В зеркале представлений Г. Фика, выраженных им в «Реляции» и целом ряде других проектов, отражается не только механизм работы над созданием системы образования в России петровского времени, но и ход реформ в целом, соотношение российских реалий с иностранными образцами.

Примечания

¹ Серов Д.О. Администрация Петра I. М., 2008. С. 9.

² Как известно, теоретической основой реформ Петра I послужили труды западноевропейских философов-рационалистов: Гуго Гроция, Самуэля Пуфендорфа, Готфрида Вильгельма Лейбница и юриста Людвига Секендорфа, заложивших основы теории о «регулярном государстве». Сторонники этого взгляда уподобляли государство механизму. Отлаженная машина «регулярного государства», в котором согласованно функционируют все детали, должна была обеспечить «общее благо» всему населению. Подробнее см.: Каменский А.Б. Россия в XVIII веке. М., 2006. С. 19–20; Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого. СПб., 1997. С. 99–101; Фишер К. История Новой философии. Готфрид Вильгельм Лейбниц: его сочинения, жизнь и учение. М., 2005. С. 572–574; Серов Д.О. Судебная реформа Петра I. М., 2009. С. 144. См. подробный обзор литературы по данному вопросу: Там же. С. 144–146.

³ Данному вопросу посвящена обширная литература. Назовем лишь некоторые работы: Берендтс Э.Н. Барон А. Х. ф. Люберас и его записка об устройстве коллегий в России. СПб., 1891; Он же. Несколько слов о «коллегиях» Петра Великого. Ярославль, 1898; Peterson C. Peter the Great’s administrative and judicial reforms: Swedish antecedents and the process of reception. Lund, 1979; Троицкий С.М. Об использовании опыта Швеции при проведении административных реформ в России перв. четв. XVIII в. // Вопросы истории. 1977. № 2. С. 67–75; Анисимов Е.В. «Шведская модель» с русской «особостью» // Звезда. 1995. № 1. С. 133–150; Некрасов Г.А. Учреждение коллегий в России и шведское законодательство // Общество и государство феодальной России. М., 1975.

С. 334–343; Водарский Я.Е. Из истории создания Главного магистрата // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. М., 1961. С. 108–112; Он же. Проект регламента Главного магистрата и его редакции: (1720 г.) // Проблемы источниковедения. М., 1962. Вып. X. С. 195–207; Маньков А.Г. Использование в России шведского законодательства при составлении проекта Уложения 1720–1725 гг. // Исторические связи Скандинавии и России: IX–XX вв. Л., 1970; Медушевский А.Н. Развитие аппарата управления России в первой четверти XVIII в. // История СССР. 1983. № 6. С. 136–142; Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. (Формирование бюрократии) М., 1974. С. 69–70, 98–99; Серов Д.О. Судебная реформа Петра.

⁴ Подробнее о различных группах иноземцев и их правовом статусе в петровское время см.: Ковригина В.А. Немецкая слобода Москвы и ее жители в конце XVII – первой четверти XVIII века. М., 1998. С. 52–76; Катин-Ярцев М.Ю. Балтийсконемецкое дворянство на российской службе. XVII – конец XVIII в. // Вестник Моск. ун-та. 2000. Сер. 8. История. № 2. С. 25–49; Петрухинцев Н.Н. Немцы в политической элите России в первой половине XVIII в. // «Вводя нравы и обычаи Европейские в Европейском народе». М., 2008. С. 66–86; Шебалдина Г.В. Шведские военнопленные в Сибири. Первая четверть XVIII века. М., 2005.

⁵ Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого. С. 99; Андреев А.Ю. Русские студенты в немецких университетах. XVIII – первая половина XIX века. М., 2005. С. 127.

⁶ Владимирский-Буданов М.Ф. Государство и народное образование в России XVIII века. Ярославль, 1874. С. VI; Пекарский П.П. История Императорской академии наук в Петербурге. СПб., 1870. Т. 1. С. XXVII; Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. М., 1974. С. 268; Краснобаев Б.И. Очерки истории русской культуры. М., 1987. С. 38–42.

⁷ Богословский М.М. Значение реформы Петра Великого в истории русского дворянства // Российский XVIII век. М., 2008. С. 32–33; Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. С. 269; Краснобаев Б.И. Очерки истории русской культуры. С. 42.

⁸ Hofmann H. v. Heinrich v. Fick und seine Ahnen // Baltische Hefte. 1958. H. 4. S. 258; Подробнее о биографии и деятельности Г. Фика см. в моих работах: Прокопенко Я.И. Генрих Фик и процесс интернационализации российской политической элиты в первой половине XVIII в. // Правящие элиты и дворянство России во время и после петровских реформ (1682–1750) / Под ред. Н.Н. Петрухинцева, Л. Эррена. М., 2013. С. 149–177; Она же. «Политический инженер» Генрих фон Фик и феномен реформ Петра I // Феномен реформ на западе и востоке Европы в начале Нового времени (XVI–XVIII вв.) / Под ред. М.М. Крома, Л.А. Пименовой. СПб., 2013. С. 323–337.

⁹ Государственный Военный архив, Стокгольм (Krigsarkivet, Stockholm). Rullor–1723, 1702: 2; Lewenhaupt A. Karl XII: s officerare. Stockholm, 1920. I. S. 195.

¹⁰ Jessen W. Hinrich Fick, ein Eckernfцrder Bьrgermeister, Ratgeber Peters des Grossen // Jahrbuch der Arbeitsgemeinschaft Schwansen, Amt Hьtten und Dдnischer Wohld. 1941. Jg. 6. S. 20; Slevogt H. Eckernfцrde. Die Geschichte einer deutschen Kaufmannsstadt im Herzogtum Schleswig. Husum, 2005. Bd. 2. S. 171.

¹¹ Marklund A. Stenbock. Дra och ensamhet i Karl XII: s tid. Borgе, 2008. S. 252–258; Slevogt H. Eckernfцrde. S. 172.

¹² Воскресенский Н.А. Законодательные акты Петра I. М.; Л., 1945. Т. 1. С. 42 (далее – ЗА).

¹³ РГАДА. Ф. 9. Отд. II. Кн. 26. Л. 299; Там же. Кн. 31. Л. 419 об.

¹⁴ Сб. РИО. СПб., 1887. Т. 56. С. 116–117; Эстонский исторический архив (Eesti Ajalooarhiiv, далее ЕАА). 1429.1.3. Л. 1–2.

¹⁵ Вопрос о причастности Г. Фика к деятельности «верховников» поднимался в целом ряде работ, однако, не подвергался специальному изучению. См.: Пекарский П.П. История Императорской академии наук в Петербурге. СПб., 1870. Т. 1; Корсаков Д.А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань, 1880; Hjдrne H. Ryska konstitutionsprojekt еr 1730 efter svenska fцrebilder. Stockholm, 1884; Протасов Г.А. «Кондиции» 1730 г. и их продолжение // Ученые записки Тамбовского педагогического института. 1957. Вып. 15. С. 215–231; Он же. Эпоха «дворских бурь»: очерки политической истории послепетровской России, 1725–1762 гг. Рязань, 2003; Курукин И.В., Плотников А.Б. 19 января – 25 февраля 1730 года: события, люди, документы. М., 2010. Об обстоятельствах жизни Г. Фика в ссылке и его возвращении см.: Сафронов Ф.Г. Генрих Фик в якутской ссылке // Полярная звезда. 1966. № 4. С. 138–142; Он же. Записки Генриха Фика о якутах и тунгусах пер. пол. XVIII века // Источниковедение и археография Сибири. Новосибирск, 1977. С. 235–250.

¹⁶ Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого. С. 195.

¹⁷ Писарькова Л.Ф. Российская бюрократия в эпоху Петра I (окончание) // Отечественная история. 2004. № 2. С. 13–19, здесь с. 17.

¹⁸ Тот самый мемориал, на который Петр I наложил знаменитую собственноручную резолюцию «Зделат Академию, а ныне приискат из русских, хто учен и к тому склонность имеет. Также начат переводит книги юриспруденцию и протчии к тому. Сие учинит сего году начала». См.:ЗА.№ 269.С.224.

¹⁹ ЗА. № 269. С. 224.

²⁰ Этот документ под названием «Unterthä-nigstes Memorial, wegen einiger wichtigen und zu Ihro Czaarischen Majtt: und Dehro Reiches Hohen und wahren Interesse gereichenden Sachen» («Всеподданнейший мемориал касательно некоторых важных и служащих к Его царского величества и его государства интересу дел») сохранился в составе личного архива Г. Фика, находившегося в некогда принадлежавшем ему замке Оберпален (совр. Пыльтсамаа, Эстония). Он был обнаружен и затем опубликован в 1930 г. А.Р. Цедербергом на немецком языке. См.: Cederberg A.R. Heinrich Fick. Tartu/Dorpat. 1930. Beilage 4. S. 91*–104*. В настоящее время материалы архива Г. Фика хранятся в Эстонском историческом архиве (ЕАА, Тарту).