Текст книги "Как покорить герцога"

Глава 6

Почему он оказался здесь? Об этом было легче спросить, чем ответить. Сказать правду: что он оставил Джейми у дверей его дома, затем вдруг увидел ее карету, там, где, как он точно знал, она не жила? Он дал указание кучеру следовать за ней – для чего, он сам не мог толком объяснить, может быть, для того, чтобы извиниться. Ему было неловко, как-то не по себе. Утром он был с ней крайне невежлив, едва ли не груб. Так он себя прежде никогда не вел. Слишком дерзко.

Впрочем, сейчас это качество оказалось более чем к месту. Он не побоялся поехать за Маргарет, последовать за ней на самый верх жалкого дома и даже, когда он услышал шум драки, войти в убогую комнату.

– Да… так, – буркнул он, сожалея про себя, что у него не столь богатое воображение, как у его спутницы, тогда бы он на ходу придумал какое-нибудь правдоподобное объяснение, исключающее столь явно выказываемый им интерес к ней. Или, напротив, выгодно подчеркивающий его.

«Так какого черта я здесь?!»

И почему голос, звучащий в его голове, так похож на голос Джейми?

Увы, спрашивать всегда намного легче, чем отвечать.

– Ваша светлость? – Теперь в голосе Маргарет, похоже, слышалось раздражение. – Может, вы пришли сюда, чтобы извиниться за утреннее происшествие? Или, напротив, потребовать извинений у меня? Или по какой-нибудь другой причине?

– Неважно. Я здесь, и этого вполне достаточно, – резко и отчетливо произнес он; обычно такой тон действовал на окружающих, как холодный душ.

– А по-моему мнению, вы просто пытаетесь ускользнуть от ответа, что выглядит и странно, и подозрительно.

На Маргарет его холодный тон, по-видимому, не действовал. А жаль.

К счастью, к этому времени они уже сошли вниз и вышли из дома на улицу, что избавляло его от ее дальнейших расспросов.

– Не обольщайтесь, – насмешливо сказала Маргарет, – я не отстану от вас до тех пор, пока не получу вразумительного ответа. Вы раззадорили во мне любопытство.

Лэшем не относился к числу тех, над кем можно было подшучивать – во всяком случае, он так всегда думал.

– Ваша светлость, – теперь Маргарет говорила намеренно громко, – прошу нас извинить, но нам пора…

Но тут, совершенно неожиданно для самого себя, Лашем перебил ее:

– Я отвезу этих леди куда им будет угодно. В какое-нибудь более спокойное место.

Маргарет начала было бормотать что-то вроде благодарностей, но ее кучер ее опередил:

– Благодарю вас, ваша светлость. В нашей карете нет места для пятерых. Будет лучше, если леди Маргарет и эти дамы поедут вместе с вами, а мы вместе с Энни поедем следом.

Лашем замер, не в силах сказать ни слова. В его особняке никто из слуг не осмелился бы разговаривать с ним в такой свободной, едва ли не повелительной манере. Даже если в руке Лашем держал пустую чашку из-под кофе и у него на лбу словно было написано «я хочу еще», его прислуга, как правило, робко спрашивала, не желает ли он кофе, хотя и так все было очевидно.

И вдруг такое почти фамильярное обращение со стороны слуги! Он перевел недоуменный взгляд на Маргарет. По ее лицу было видно, что эта сцена очень позабавила ее. Как вдруг Лашем к своему удивлению услышал:

– Нет.

– Нет, – глупо повторил он.

Они одновременно взглянули друг на друга. По ее губам скользнула улыбка. Ей по-прежнему было весело.

Может быть, она приняла его извинения, какими бы неуклюжими и смешными они ни были.

Маргарет обратилась к Джону:

– Все немного не так. Видишь ли, Энни, я и герцог – мы уже обо всем договорились. Он возвращается к себе домой. Я довезу леди в безопасное место, а потом мы поедем к нам домой.

Она снова взглянула на Лашема:

– Ваша светлость, нам больше не угрожает никакая опасность. Я благодарю вас за помощь. – Она кивком указала женщинам направление: – Быстрее забирайтесь вон в ту карету, а то на улице очень холодно.

Лашем едва ли не лязгнул зубами от досады. Если излишне свободную манеру общения кучера еще можно было стерпеть, то чтобы отказывались от его предложения, почти повеления?! С тех пор как он стал герцогом, никто не решался ему возражать. Даже тогда, когда он еще был наследником, ему редко кто осмеливался противоречить.

Лашем подошел к Маргарет и взял ее за плечо в тот момент, когда она уже было собралась сесть в экипаж.

– Вы подвергаете себя опасности, леди Маргарет. Эти две не слишком юные особы не совсем подходящее общество для такой леди, как вы.

– Для такой леди, как я? – скептично переспросила она. – О, ваша светлость, поверьте, будь у меня выбор, я бы не стала так беспокоиться из-за этого, но у меня нет иного выхода. Однако как вы справедливо заметили, нам всем пора ехать домой. Извините меня, я тороплюсь, – резко бросила она, усаживаясь в карету и захлопывая за собой дверцу.

По пути домой Лашем с трудом сдерживался, чтобы от злобы и бессилия не начать бить кулаками в стенку экипажа. Сегодня он уже один раз попытался выместить злость таким образом, но это было не самое удачное решение.

Приехав домой, он сразу прошел в кабинет и налил себе полный стакан виски.

– Неужели все совсем плохо? – вдруг раздался голос Джейми со стороны его слепого глаза. От неожиданности Лашем чуть было не расплескал виски себе на костюм.

Джейми как всегда был в своем репертуаре. Никто не решался без разрешения Лашема зайти к нему в дом, тем более так поздно. На самом деле Лашем даже не мог вспомнить, приглашал ли он к себе кого-нибудь в последнее время. А если бы и пригласил, то гости тут же испарились бы, едва увидев, в каком злобном состоянии духа находится хозяин.

– Какого черта ты здесь делаешь? – рассердился Лашем еще сильнее. – Разве я не высадил тебя у дверей твоего дома? Или твоя матушка выставила тебя, так как ей надоели твои ночные похождения?

– Еще не выставила, – зевнул Джейми и, приподнявшись, сел на диване. Потянувшись, он встал, подошел к Лашему, взял бутылку виски и плеснул в бокал почти столько же, сколько налил себе герцог. – У меня дома все спали, я немного походил, спать мне совсем не хотелось, и я решил вернуться к тебе.

– Ты ведешь себя как светский шалопай, – усмехнулся Лашем.

Джейми пропустил это мимо ушей.

– Твое здоровье. – Он поднял вверх бокал.

Лашем покачал головой. По опыту он знал, что не стоит выставлять Джейми, это глупо и бесполезно, а еще глупее было бы не позволить ему пить его виски. Лашем вздохнул и поднял в ответ свой бокал. Вдруг в дверь постучали.

И Джейми и Лашем замерли, одновременно взглянув на большие настенные часы. Был час ночи.

– Хм, неужели ты кого-нибудь пригласил? – почти одним глотком Джйеми осушил бокал.

– Никого я не приглашал. Не мели чушь, – огрызнулся Лашем, подходя к дверям и распахивая их настежь. – Кто там? – сердито произнес он и тут же осекся, когда увидел, кто пожаловал к нему в гости.

– Ваша светлость, – робко произнес дворецкий, – но эта леди так настойчиво требовала провести ее к вам, что я…

В кабинет вошла Маргарет, волоча за собой по полу снятый плащ.

– Я сказала ему, что вы не спите, так как недавно вернулись.

– Прошу меня извинить, Лашем, но у меня срочное дело, – быстро проговорил Джейми, хмыкнув что-то себе под нос. – Спокойной ночи, миледи.

Кивнув даме, он вышел из комнаты, плотно закрыв за собой двери.

– Трус, – тихо буркнул Лашем ему вслед.

Маргарет внимательно взглянула на него, словно он был не живой человек, а портрет, написанный кистью мастера и достойный восхищения.

«Смотрит на меня, словно любительница живописи на картину», – поморщился про себя Лашем. Или ему это лишь казалось?

Она и правда смотрела на него, но не так, как все остальные – подобострастно или с притворным восхищением.

– Чем могу служить, леди Маргарет? – Лашем прервал затянувшуюся паузу.

Она вскинула подбородок еще выше. По ее лицу было видно, что она вся как натянутая струна, что, как это ни удивительно, она не знает, с чего начать.

Однако даже сейчас, когда явно сердилась, она очень ему нравилась.

– Ваша светлость, – прорвало ее наконец, – я пришла сюда, чтобы выяснить, каким образом вы попали в тот дом и с какой целью. – Она перевела дух, чтобы с новой силой броситься вперед: – Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, сегодня утром в галерее вы ясно дали мне понять, что не хотите больше иметь со мной никаких дел. Что весьма странно, ведь именно вы предложили мне там встретиться. Вспомните нашу первую встречу, вы сразу велели, чтобы я поскорее вышла, оставив вас наедине с собой. Мне совершенно ясно одно: после всего, что случилось, вы меня нисколько не интересуете, ни в качестве знакомого или друга, ни уж тем более в роли мужа. Но как мне кажется, вы имеете кое-какие намерения.

Лашем вздрогнул и приподнял голову, чтобы не видеть ее возмущенных глаз. Он хотел было открыть рот, но Маргарет остановила его жестом.

– Хотя, вы, по-видимому, не совсем такой, каким кажетесь на первый взгляд. Иногда с вами бывает интересно, вы можете увлечь разговором, но не настолько, – она презрительно усмехнулась, – чтобы можно было говорить о женитьбе. Хотя именно об этом думают многие из тех, с кем мне приходится делиться мыслями и переживаниями. Однако вы предпочли легкий флирт, скрывающий за собой пустые надежды. Как вдруг все оборвалось и мы расстались.

Переведя дыхание, Маргарет, раздражение которой лишь нарастало, продолжила:

– А потом я вас встречаю там, где вы никак не должны были быть, более того, вы имели нахальство, или пусть смелость, прийти мне на помощь. Или попытались это сделать.

Выдохшись, она наконец умолкла, по-прежнему не сводя с него вопросительного и негодующего взгляда.

Ее вспышка оказала на Лашема неожиданное действие. Вся его злость и раздражение, которые не давали ему покоя с самого утра после их ссоры, вдруг исчезли, растворились. То, что давило на него, вдруг рухнуло, на сердце стало легче, и он заговорил, повинуясь секундному порыву, не думая о возможных последствиях.

– Леди Маргарет, а известно ли вам, каково быть предметом постоянного пристального внимания, когда на вас взирают едва ли не с раскрытыми ртами, восхищаются по всякому поводу и без него? – Лашем окинул взглядом ее фигуру, очень, между прочим, недурную. – Судя по вашим словам, нет. Видеть, как навязчиво следят за тем, что вы сделали или не смогли сделать, все время быть не тем, кем вы могли бы быть, если бы следовали велению сердца. – Лашем повернулся к ней спиной. Это было невежливо, но у него на душе кошки скребли, и ему было не до вежливости.

Кроме того, она, посмеявшись над правилами приличий, пришла к нему в дом поздно ночью, в сопровождении одной лишь компаньонки.

– Ну и что, – возразила Маргарет, на этот раз более мягким тоном, но возмущенные нотки были еще слышны. – Все равно это не объясняет ваше поведение. Очень странное и противоречивое.

Что он мог ей ответить, если он сам не понимал, что с ним происходит?

Он опять повернулся к ней, широко взмахнув руками от недоумения.

– Сам не понимаю, леди Маргарет. Верите ли, но я не хотел ехать следом за вами, просто у меня так вышло. – Он тряхнул головой, словно пытаясь привести мысли в порядок. – Посмотрите на меня. Нет, не смотрите. Не надо, на меня и так слишком часто смотрят.

Им опять овладела злость. Чувство обиды на себя, на нее, хотя больше все-таки на самого себя. Злили ее глупые вопросы, на которые у него не было ответа.

– А если бы меня там не было, что могло бы произойти с вами? Разве вы смогли бы справиться с тем пьяным негодяем, избивавшим женщин? С вашей красотой и хрупкостью?

Ее глаза широко раскрылись, и Лашем мог бы поклясться, что от удивления. Впрочем, неужели она не знала об этом?

– Вам с вашей внешностью достаточно было всего лишь взглянуть на него, чтобы как следует напугать, разве не так? – Маргарет подняла глаза кверху. – Не знаю, какими глазами он смотрел на вас, ваша светлость, но вы тоже очень красивы.

Заметив его откровенную растерянность, она тихо рассмеялась – судя по всему, ее слова произвели на него ошеломляющее впечатление.

Лашем был словно ослеплен, хотя смешного тут мало, ведь он и так был наполовину слеп. Тем не менее ему вдруг стало так весело, как никогда раньше.

Ему хотелось смеяться. Она, только она была единственной причиной столь внезапной и столь необычной перемены в его настроении. Лашем чувствовал, что внутри него что-то изменилось. Это произошло невольно, и он не знал, как ему себя вести. Честно говоря, он совсем потерялся.

– Я не красив, – отозвался он несколько натянуто. Это было как-то нечестно и неловко, как будто раньше никто не говорил ему комплименты. Нет, конечно, говорили, но только не в связи с его внешностью.

Маргарет подошла поближе, ее глаза блестели:

– Нет, красивы, ваша светлость.

Она подняла руку, похоже, намереваясь коснуться его щеки, и замерла в нерешительности, словно ожидая от него то ли позволения, то ли одобрительного жеста.

Лашем замер, зажмурившись, не шевелясь и ожидая, что будет дальше.

– Не знаю, чего вы добиваетесь, – промолвила она, не опуская руку, но и не прикасаясь к нему.

Лашем открыл глаз и взглянул на нее, ему вдруг страстно захотелось подойти к ней, взять ее за руку, притянуть к себе и поцеловать. Да-да, поцеловать!

Ощутить вкус ее губ, аромат ее дыхания, согреться в лучах исходящего от нее сияния, прикоснуться к тому глубокому и сокровенному, что было спрятано внутри нее.

Маргарет не оттолкнула его, не отвесила пощечину и не потребовала, чтобы он на ней женился, не стала поднимать его на смех за явную глупость.

Вместо этого она обвила его шею руками, прижалась к нему и поцеловала. И ее мягкие губы и ласковые пальцы, гладящие его шею, сотворили волшебство.

Нет, оказалось, он не был чудовищем. Он даже не был герцогом.

Он был просто человеком, как и все.

Джорджия и дракон

Роман Повелительницы Тайн

– Ну, хорошо, – бурчала себе под нос Джорджия, пробираясь по лесу в сторону дома. – В следующий раз ни за что не стану помогать дракону, стонущему или даже пусть ревущему от боли.

Крайне довольная собой, Джорджия тихо рассмеялась. Все-таки какое интересное происшествие! До сих пор самым ее радостным и светлым воспоминанием была ежегодная ярмарка в деревне. В последний раз она даже по настоянию отца купила себе новую ленту для волос!

Лента, пусть даже и новая и цветная, не шла в никакое сравнение с живым драконом.

Но сколько бы она ни вплела новых лент в свои волосы, все равно она не превратилась бы в прекрасную принцессу. В глубине души Джорджия, как бы ни было ей обидно, сознавала справедливость замечания дракона. «Впрочем, сам дракон тоже далеко не красавец», – ехидно подумала она.

Однако в самом драконе было много такого, что вызывало и благоговейный страх, и удивление.

Увы, судя по всему, она не произвела на него никакого впечатления.

От вновь вспыхнувшей обиды Джорджия решила было напрочь забыть как встречу с драконом, так и самого грубияна, как вдруг воздух задрожал от его душераздирающего рева.

Глава 7

Сперва Маргарет так удивилась, что даже не поняла, что с ней происходит. Если бы на ее месте была какая-нибудь героиня из ее романов, то, разумеется, герцог был бы последним негодяем, и она закричала бы от страха, призывая на помощь положительного героя. Как правило, образ последнего выходил тусклым и невыразительным по сравнению с отрицательным типом.

Едва его твердые, чувственные губы жадно приникли к ее рту, она, поддавшись их воздействию, машинально сделала то, что ей хотелось.

Она еще сильнее прижалась к нему, наслаждаясь поцелуем. Он целовал ее, ничего не говоря, и Маргарет находила это чудесным, потому что его обычная маловыразительная речь не шла ни в какое сравнение с его обаянием, силой и страстью.

Как он ее целовал?! Это было настолько чудесно, что нельзя было передать никакими словами. Поцелуй вышел таким, каким должен был быть настоящий поцелуй, – не грубым и не слишком нежным, но от него так сладко кружилась голова, обмякли ноги, и она, может быть, упала бы в обморок, если бы он крепко не держал ее в своих объятиях.

Но падать в обморок было бы глупо, надо было наслаждаться волшебством момента, и Маргарет наслаждалась.

Ее пальцы гладили его кожу и волосы, неожиданно такие мягкие, шелковистые, податливые, особенно по сравнению с его сильным и твердым телом. Ей нравилось, как развивались события, и она с нетерпением ждала продолжения.

Она была готова целоваться дальше и даже интуитивно приготовилась к чему-то большему, как вдруг герцог от нее оторвался. В его широко раскрытых, удивленных глазах горело желание, он как будто не верил тому, что только что произошло между ними.

Но поцелуй вышел не только страстным, но и взаимным – и он, и она полностью отдались ему. Маргарет уже подумывала о повторении, но, по-видимому, в мыслях она оставила герцога вместе с его намерениями далеко позади.

– Миледи, – Лашем с трудом подбирал слова, – я должен принести извинения.

Он замолк, поднял руку и, закрыв глаза, провел ею по лицу, чтобы прийти в себя.

Маргарет тоже была не прочь привести свои чувства в порядок, хотя особенного желания это делать она, честно говоря, не испытывала.

– Просить извинения надо не вам, а мне, ведь это я пробудила в вас желание. Такое иногда случается, поверьте. – Она сделала шаг назад, постояла, а затем присела на диван.

Лашем нахмурился.

– Вы говорите, случается? Значит, вы испытывали нечто подобное раньше. Интересно, как часто?

Ей захотелось крикнуть: «О да, очень часто! Мужчины просто кидаются на меня, жадно осыпая поцелуями», – просто чтобы посмотреть, как он отреагирует на такое ее признание. Но подобное признание вряд ли вызвало бы в нем желание опять ее поцеловать, поэтому она сдержалась и, чтобы скрыть невольную улыбку, прикрыла, как и он, лицо рукой.

– Вы просто неотразимы. Мне кажется, джентльмены, попадая под обаяние вашей красоты, теряют головы и не могут удержаться от глупостей, не так ли?

Лашем подошел к ней. По его напряженному лицу, по тому, как часто билась голубая жилка на его шее, она поняла, что не стоит больше шутить. К тому же сейчас ей меньше всего хотелось приступать к выяснению их отношений.

– Я неточно выразилась. Такое случается очень редко. – Она взмахнула рукой. – Я бы сказала, то, что сейчас было, это что-то необычное. Да, мне нравится дразнить людей, но поверьте, это не то, что побуждает кого-нибудь целоваться со мной.

У Лашема дернулся мускул на щеке. Маргарет очень хотелось сказать, чтобы он держал себя в руках. Но сейчас это было рискованно, не стоило раздражать его сверх меры.

– У меня не было намерения целовать вас, миледи, – очень сухо ответил Лашем. Он больше не смотрел на нее, вместо нее он выбрал предмет, видимо, более значимый, – его взгляд остановился на дверях. Здесь явно содержался скрытый намек, не пора ли кое-кому воспользоваться ими.

– Тем не менее это… случилось, – намеренно запнувшись, чтобы подчеркнуть последнее слово, ответила она.

Он опять взглянул на нее, уже без прежней безумной ярости; по-видимому, выдержка к нему вернулась. Во всяком случае, он уже не выглядел так, как будто вот-вот набросится на нее, чтобы растерзать на мелкие кусочки. Нет, он по-прежнему был на нее зол, но его злость вернулась в разумные границы, в ней уже не чувствовалась смертельная угроза.

– Ну что ж, поделом мне, – спокойно заметил он. – Пусть это будет для меня… – Герцог запнулся и встряхнул головой. – Больше мне нечего сказать.

Лашем опять взглянул на Маргарет, по его губам скользнула насмешка – не над самим ли собой?!

– Ах да, помнится, мы условились, что вы не собираетесь за меня замуж. Сейчас мне бы хотелось услышать подтверждение. – Он помолчал, прежде чем спросить: – Итак, вы не хотите выходить за меня, не так ли?

У него был такой озабоченный и серьезный вид, что Маргарет, не удержавшись, тихо рассмеялась:

– Нет, конечно, не хочу. Тем не менее благодарю вас, вы очень деликатны.

В ее голове промелькнула забавная мысль: ах, если бы ее родители услышали их разговор и ее отказ выйти за очередного герцога, они снова бы от нее отреклись. Однажды они уже отреклись от нее, и поэтому не было никакого смысла делать это во второй раз, так что второе проклятие ей не грозило.

– Вот и хорошо. Значит, все улажено. – Лашем скрестил руки на груди. Однако в его фигуре не было заметно никакой угрозы, как раньше: теперь он скорее не нападал, а защищался. Не от нее ли?

Маргарет встала, по привычке разгладив складки на платье.

– Мне пора. Хотя вразумительного ответа на мой вопрос, как вы оказались в том доме и без всякого преувеличения меня выручили, я так и не получила. – Она как всегда удивленно закатила глаза. – Впрочем, в жизни полно тайн и загадок. Вот и я сама зовусь Повелительницей Тайн.

Она упомянула свой псевдоним просто так, случайно, и это был промах. Герцог сощурил глаза, и теперь в его позе явственно ощущалась угроза, он опять был готов к нападению. Маргарет не могла понять, в чем причина столь быстрой перемены: может, он слишком сильно напрягал мышцы на руках?

Однако с ней творилось нечто странное: ей хотелось подойти к нему и опять очутиться в его объятиях, в этих сильных и ласковых руках.

– Вам не следовало идти в эти трущобы в сопровождении одной лишь служанки. Это очень опасно.

Маргарет разозлилась – его слова, по ее мнению, не имели никакого смысла.

– Вы намекаете, что мне впредь не стоит обращать внимание на человеческие страдания, не так ли? – Она подошла к нему еще на шаг или два, чувствуя, как по ее спине бегут мурашки. – Но то, что вы сделали…

Поднеся ладонь ко рту, она изобразила удивление от внезапного озарения:

– А, теперь все ясно.

– Что ясно? – Лашем явно смутился. Она не закончила свою мысль, прервав ее на половине, но ее уверенность вызвала в нем растерянность.

– Вы это сделали ради меня, – торжествующе продолжила Маргарет. – Вы волновались обо мне, значит, я вам не безразлична.

Он явно испытывал к ней некие чувства, это было очевидно, если судить по его смущенному виду. Более того, теперь Маргарет не только нравилось находиться рядом с ним, но и хотелось проводить подле него как можно больше времени.

– Вы можете сопровождать меня в эти трущобы, когда я отправлюсь туда в следующий раз. – Она окинула его насмешливым взглядом. – Вы можете пойти со мной. Вместе с вами мне нечего будет бояться, вы кого угодно можете напугать. Я буду заниматься своими делами, а вам не надо будет за меня беспокоиться. Заодно это избавит вас от чувства вины из-за того, что вы только что ко мне приставали.

На самом деле ей очень хотелось, чтобы он возобновил свои «приставания», и чем скорее, тем лучше.

Лашем молчал. Челюсть у него отвисла от удивления, он совершенно утратил дар речи.

Ей удалось унять его гнев, причем это вышло настолько смешно и забавно, что она решила и впредь пользоваться подобным способом примирения, тем более что он почти не причинил никакого вреда ее и без того неидеальной репутации.

– Итак, вы согласны?

Несмотря на всю его растерянность, она видела, что он прекрасно уловил ее мысль. После их разговора в картинной галерее она поняла, что за его чопорностью и натянутостью скрывается другой человек, обладающий и живостью воображения и силой мышления.

– Нет, так не годится. Это будет выглядеть не слишком прилично. – Он опять нацепил привычную ему светскую маску благопристойности, которую Маргарет терпеть не могла.

– Конечно, это неприлично, – усмехнулась она. – Именно поэтому мне так хочется, чтобы вы меня сопровождали. Я нарочно поступаю вопреки приличиям. Иногда это бывает опасно, но в таком случае вы сможете предотвратить опасность, если она вдруг возникнет. Впрочем, да здравствуют приличия! Я вполне могу обойтись без вашей помощи, ведь ходила же я туда раньше, и ничего пока со мной не случилось.

Маргарет тяжело вздохнула: несмотря всю свою самоуверенность, ей очень хотелось, чтобы он ее сопровождал, поэтому она спросила:

– Вы всегда соблюдаете приличия?

«Но ведь только что вы их нарушили, когда поцеловали меня», – ей очень хотелось уколоть его, но она сдержалась, потому что догадалась, что он опять заговорит о том же, а именно – не хочет ли она за него замуж. Сейчас, это было ясно им обоим, никто из них не желал жениться.

– Если вы станете меня сопровождать, то это будет выглядеть более прилично, чем если я пойду туда одна.

По-видимому, последний ее довод подействовал на Лашема. Он задумался. Наступил решающий момент. Обычно при написании романа в таких местах Маргарет клала перо, черкнув: «Продолжение в следующем номере».

– К тому же, – тихо добавила она, разводя руки в стороны, – чтобы впредь между нами не было недоразумений, я нисколько не против вашей помощи, и ваше общество мне приятно, но у меня и в мыслях нет выходить за вас замуж.

Она спрашивала сама себя, так ли уж плохо выйти за человека, который не только красив и привлекателен, но и способен при желании одним своим видом напугать кого угодно?

И тут же запретила себе думать об этом – это было слишком опасно.

Впрочем, он сам и к месту и не к месту так часто об этом упоминал, что это начинало ее раздражать.

– Хорошо, – отозвался герцог. В его голосе как будто слышалось разочарование. Ха, неужели он обиделся, узнав, что она меньше, чем он, задумывается о браке?

Ох уж эти мужчины! Намного удобнее и проще было иметь дело с вымышленным героем, его мысли и поступки понятны, в отличие от мыслей и поступков настоящего, живого, с которым гораздо труднее.

– Ладно, – более доброжелательно произнес Лашем, – я не против того, чтобы помогать вам в ваших безрассудных вылазках.

Маргарет обрадовалась, у нее сразу стало теплее на душе.

– Вы не против? Как это замечательно! Наверное, вы согласились… – она ласково усмехнулась, – потому что между нами только что… случилось… это самое.

В ответ Лашем натянуто улыбнулся.

– Признаюсь, мне понравилось рассматривать вместе с вами картины в Национальной галере, и если вы не против, мы можем встречаться там или в каком-нибудь другом столь же респектабельном месте и уже оттуда отправляться на очередную глупую вылазку. На поиски приключений.

– «Предприятие» звучит лучше, – поправил Лашем.

– Зато «приключение» звучит более волнующе. Предприятие – это нечто солидное, внушительное, все равно что снаряжать большой корабль к дальнему плаванию. А мои вылазки сродни поискам приключений. Стремление к мимолетному риску.

Лашем горько улыбнулся:

– Мне кажется, леди Маргарет, что вы начали как бы заново писать мою жизнь, начиная с этого момента.

Сердце Маргарет подпрыгнуло и быстро-быстро забилось, ей понравилась его мысль. Но если она когда-нибудь начнет ее писать, она будет избегать многословных диалогов. Это было лишним. Она придумает для него нечто лучшее.

Что для него будет лучше? Нет, она не знала ответа на этот вопрос или не хотела знать.

Он поцеловал ее. Более того, он не остановился на этом, он держал ее в своих объятиях и продолжал целовать…

Не менее важным было и другое – она целовала его в ответ.

Пусть он извинился, это чепуха, формальность, он не мог испытывать чувство вины, – он с трудом держал себя в руках, он был взволнован, нетерпелив, жаден, но отнюдь не подавлен и не робок. Более того, он не извинился за прежний проступок, когда он действительно провинился перед ней и очевидно сожалел об этом.

И вот теперь Маргарет удалось втянуть его в ее рискованные вылазки. Он согласился сопровождать ее, ходить с ней там, где совершенно точно ни молодой леди, ни герцогу не стоило даже показываться, – и все только из-за того, что он ее поцеловал.

Он мог бы отказать, для него это было проще и удобнее всего. Да, он знал, что она не собирается за него замуж и что он сам также не хочет на ней жениться. Никто из них ничем не был обязан друг другу.

Так почему же он согласился?

Лашем тяжело вздохнул, размышляя над этим вопросом. За два дня до их встречи он мучился, грустные мысли о том, что его жизнь пуста, сера и скудна, не давали ему покоя. Он даже не знал, как ему быть, что делать для того, чтобы изменить свою жизнь.

И вдруг он встретил ее, и ему в голову пришла эта глупая затея, глупая и неприличная, никак не соответствующая его положению в обществе.

Но именно это вопиющее несоответствие и подтолкнуло его, разве не так?

Взятая им на себя задача, необычная и выходящая за рамки приличий, как ни странно, наполнила его жизнь смыслом. Ему во что бы то ни стало хотелось стать самим собой, но до сих пор это ему не удавалось.

Опять стать тем мужчиной, которого она поцеловала.

Герцогом со всеми его причудами ему уже надоело быть. Надо было становиться самим собой или, по крайней мере, хотя бы попытаться.

Ему хотелось опять ее поцеловать. Интересно, а что случилось бы, если бы он, потеряв голову, осмелился на большее?

Лашем на минуту задумался, представив Маргарет в роли любовницы. Наверное, она, как обычно, начнет посмеиваться над ним, ехидно расспрашивать, высмеивать его. Он не думал, что вместе с ней будет смеяться над ее шутками, зато затем, когда наступит удобный момент, он будет гладить ее прекрасное обнаженное тело.

Лашем не был ханжой и для утоления известной страсти встречался, хотя не часто, с женщинами, но никогда чрезмерно не увлекался этим делом. Хотя с момента его последней встречи с женщиной уже прошло немало времени. Теперь, когда под влиянием Маргарет в нем пробудилось вполне понятное желание, Лашем думал, что ради его утоления было бы не совсем хорошо искать другую женщину. В этом было бы что-то грязное.

Ему показалось, что в данном случае его может спасти игра воображения: в его голове кружились, сплетались, перетекали из одной в другую разнообразные картины его любовной игры с Маргарет.

Впрочем, уже перевалило далеко за полночь, они были наедине, но это был не самый удобный момент для того, чтобы поделиться с ней своими переживаниями. О приличии тут вообще не могло быть и речи.

Тут до Лашема дошло, что Маргарет о чем-то его спросила, но о чем именно, он не расслышал.

– Извините, что вы сказали? – переспросил он.

Она понимающе улыбнулась, как будто сумела проникнуть в его мысли и чувства. Нет, это ему показалось, поспешил уверить себя он. Скорее всего, всему виной были опять так некстати охватившее его чувство вины и живость воображения.

– Я спросила, будет ли вам удобно встретиться со мной в Королевской академии завтра в три или нет?

Сделав усилие, Лашем отбросил прочь соблазнительные видения, чтобы сосредоточиться на вопросе.

– В три, вы говорите? – Он задумался. – Мне надо уточнить у секретаря, буду ли я свободен в это время. Завтра утром я дам вам точный ответ.

– Конечно, конечно. Впрочем, не волнуйтесь, ваша светлость, вне зависимости от того, будете ли вы заняты или нет, я все равно отправлюсь или в Сохо, или в какие-нибудь другие кварталы бедняков. Сами понимаете, чувство долга.