Текст книги "Подмоченная репутация"

– Без настойчивости в жизни ничего не добьешься. Ты не менее настойчивый, чем я. – Усмехнувшись, Фрея призналась себе, что готова пустить в ход все свое очарование, чтобы убедить его раскрыться.

Нэш поморщился, явно не обрадовавшись ее словам, но, вероятно, что-то дрогнуло в нем, и он немного смягчился.

– Хорошо. – Вздох вырвался из его груди, и он стал похож на больного, с неохотой принимающего горькое лекарство. – Я воспитывался одной матерью. Мой отец погиб в автомобильной катастрофе, когда мне было три года.

– О, мне очень жаль. – Фрея тоже потеряла отца в детстве, и поэтому она понимала, что это такое. Сочувствие переполняло ее, и она не сводила с него глаз.

– Мы жили бедно, едва сводя концы с концами, и моя мать пыталась выбраться из нищеты. Увы, безуспешно. – Проведя рукой по волосам, Нэш быстро взглянул на Фрею, затем снова отвел глаза. Воспоминания о прошлом до сих пор причиняли ему сильную боль. – Мама думала, если она найдет себе мужчину, это поможет улучшить нашу ситуацию, но на самом деле нам становилось еще хуже. Мужчины, с которыми она связывалась, были настоящими отморозками… Они использовали мою мать, били ее, а некоторые из них били и меня… Один из сожителей матери однажды бросился на меня с ножом, и меня отправили в больницу, истекавшего кровью. Мне тогда было всего лишь четырнадцать. Тебе достаточно информации?

В его обычно таких завораживающих голубых глазах мелькнуло раздражение, и Фрея почувствовала, как сердце ее переполнилось состраданием.

– О, Нэш! – Фрея инстинктивно двинулась к нему, но потрясенно замерла, когда он сделал шаг назад, предостерегающе подняв вверх руку.

– Меня не нужно жалеть, Фрея. Ты спросила меня о моем детстве – я рассказал. А теперь оставим этот разговор, хорошо?

– Боже мой! Любовник твоей матери ударил тебя ножом? Это ужасно! – Сжав руки на груди, она страдала оттого, что Нэш не разрешает ей утешить его. Теперь ее собственная жизнь казалась ей чуть ли не сказкой.

– Пойду пройдусь. – Нэш направился к двери, едва взглянув на Фрею. – Не жди меня. Я не знаю, когда вернусь.

– Не уходи, Нэш! Останься со мной, давай поговорим.

– И так уже достаточно поговорил с тобой, черт возьми! Ложись спать и подумай о чем-нибудь другом! Может, о кинопробах, которые состоятся завтра? Тебе надо сосредоточиться. Увидимся утром.

– Нет! – Фрея бросилась к нему и схватила его за руку прежде, чем он успел дойти до двери.

Он смотрел на нее словно раненый зверь на хищника, загнавшего его в угол, – и лицо его побледнело при мысли о том, что он пойман. Фрее потребовалось все ее мужество, чтобы продолжать держать его за руку. Интуиция подсказывала ей – на этот раз она не должна его отпускать.

– Я просто… – Она с трудом сглотнула комок в горле. – Я просто хочу побыть с тобой, Нэш…

Фрея увидела, как Нэш стиснул зубы, подметила боль, мелькнувшую в его глазах, и прежде, чем он смог возразить или высвободиться, прильнула к его груди.

Секунду или две Нэш стоял неподвижно, но затем – невероятно! – Фрея почувствовала, что он сдается.

– О, бедный мой мальчик, ты испытал такую боль… Мне невыносимо даже думать об этом.

Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в твердый подбородок, нежными губами ощутив колючую щетину, и услышала, как он судорожно выдохнул. Бурная радость охватила ее, когда Нэш рывком прижал ее к себе так крепко, что у нее перехватило дыхание.

Прижав голову Фреи к своему плечу, он стал гладить ее по волосам. Фрея чувствовала, как он дрожит. Она никогда не забудет этого…

Глава 10

Нервно расхаживая по роскошной приемной кастинг-агентства в Уэст-Энде в ожидании Фреи, которая пришла сюда на кинопробы, Нэш сравнивал себя с молодым отцом, ожидающим известия о своем новорожденном. Прошел уже час, и он подумал: если через минуту она не выйдет из огромного кабинета Джеффри Эпштейна, он окончательно сойдет с ума.

В очередной раз выглянув в окно, он увидел, что снова пошел дождь. По узкой улочке внизу ездили машины, и Нэш задержал взгляд на пешеходном переходе прямо перед зданием.

До сих пор он не видел ни одного папарацци, но кто знает, где они притаились. Если собеседование Фреи окончится неудачно, она вряд ли захочет предстать перед фотокамерами. Нэш вздохнул. Он хотел защитить ее, и не только потому, что взялся выполнить эту работу. После вчерашнего вечера – после того как она обняла его и пожалела, а ведь до сих пор Нэш никому не позволял жалеть себя, – внутри у него словно все перевернулось. Но еще раньше, когда он рассказал ей правду о том, что произошло с ним в детстве, он испытал облегчение. Нэш почувствовал, что он изменился.

Размышляя о событиях прошедшей ночи, Нэш думал также и о том, сможет ли он жить рядом с Фреей в одной квартире и не прикасаться к ней. Каждый раз, когда он обнимал ее, в глубине его сознания возникала мысль о том, что однажды Фрея перестанет нуждаться в его помощи, работа будет выполнена. Может, ему следует начать отдаляться от нее прямо сейчас, чтобы уменьшить боль неизбежного расставания?

Дверь офиса Джеффри наконец-то открылась, и в приемную вышла женщина, которая все это время владела его мыслями.

На ней были узкие черные брюки, классическая белая блузка, черный приталенный жилет и минимум косметики. Черные волосы были зачесаны назад и закреплены на затылке черепаховым гребнем, и весь ее облик больше напоминал профессиональную танцовщицу, чем известную кинозвезду.

Поймав взгляд темных глаз, Нэш испытал необыкновенное блаженство.

– Ну, как у тебя дела? – спросил он, когда в первые секунды своего появления она ничего не сказала ему.

Но прежде чем Фрея успела ответить, из кабинета вышел крупный пожилой мужчина с черными волнистыми волосами. На нем были полосатая рубашка и брюки на подтяжках. Он направился прямо к Нэшу и сердечно пожал его руку:

– Нэш! Рад видеть тебя, мой друг! Давно не виделись! Нам надо пообедать вместе как-нибудь. Как твой бизнес? По-прежнему сгораешь на работе? Такой богатый парень, как ты, может позволить себе снизить обороты, хотя бы время от времени. Не забывай об этом! – Слова срывались с его губ, словно пулеметная очередь, и Нэш подумал, что это было бы неплохо – переводить дыхание время от времени…

– Хороший совет. Бизнес в порядке. А как у тебя дела?

Улыбка Нэша была натянутой. Он не был настроен вести светский разговор, хотя, возможно, это оказалось бы полезным для его бизнеса. Нэша волновало только одно: как прошли кинопробы Фреи и как она сама оценивает результаты своей встречи с кастинг-агентом? Она смотрела на него через плечо Джеффри, и ее спокойный взгляд ничего не выражал.

– Жаловаться не на что! – Рассмеявшись собственной шутке – смех его разнесся по роскошному офису, с фотографиями знаменитостей на стенах рядом с почетными дипломами в рамках, наглядно свидетельствовавшими о его успехе, – Джеффри Эпштейн вдруг подошел к Фрее, фамильярно обнял ее за хрупкие плечи и слегка прижал к себе.

Увидев это, Нэш мгновенно вскипел от гнева. Другой мужчина прикасается к ней, будто она – его собственность! Ему захотелось немедленно подойти к ним и оттолкнуть Джеффри. Но если он даст волю свой ревности, то, возможно, отнимет у Фреи шанс получить роль Никиты.

– И дела у меня пойдут еще лучше, когда мы возьмем эту молодую леди на главную роль в нашем фильме! – с нескрываемым удовольствием заявил кастинг-агент. – Я просмотрел примерно двадцать актрис, и должен сказать тебе, что никто не мог сравниться с нею! Мы с режиссером очарованы! Она – само совершенство! Фрея – необыкновенная, она – профессионал… она рождена для того, чтобы сыграть роль Никиты Пушковой. Спонсоры и продюсеры будут счастливы, когда она присоединится к нам. Безмерно благодарен тебе, Нэш, за то, что ты привел ее ко мне. Я перед тобой в долгу.

Подойдя к узкой витой лестнице, ведущей в вестибюль, Нэш удержал Фрею за руку. Она была удивительно спокойна, хотя только что получила роль, которая вновь могла вознести ее на вершину славы. Фрея была настолько невозмутима, что Нэш не знал, как реагировать. Ведь эта роль так важна для нее!

– Прими мои поздравления. Наверное, ты довольна, – заметил он.

Фрее хотелось, чтобы он обнял ее… или, по крайней мере, как-то проявил бы радость. Но выражение лица его было лишь чуточку теплее, чем холодный мрамор, и Фрея подумала, что Нэш, наверное, уже мысленно распрощался с нею и думает о другом клиенте. При одной мысли об этом ей чуть не стало дурно. Она не хотела, чтобы Нэш оставил ее…

Или думал о ком-то еще.

Вчера вечером, когда она не позволила ему уйти, когда он неохотно рассказал ей о своем прошлом, она поняла, что любит его.

Ему потребовалось мужество, чтобы поведать ей свою историю, и в глубине души Фрея понимала, как нелегко это было сделать человеку, имевшему такую давнюю незаживающую рану.

Ей так хотелось заняться с Нэшем любовью, но она понимала – ему нужно уединиться и прийти в себя. Поэтому ей пришлось смириться с тем, что он, сдержанно пожелав ей спокойной ночи, удалился в свою спальню один.

Всю ночь она лежала без сна, тоскуя о его сильных руках, обнимающих ее, о его обжигающих поцелуях, так легко ее поработивших.

Фрея сходила с ума, мучаясь мыслью о том, что он явно к ней охладел и отдалился от нее.

Нэш закрыл для нее дорогу к своему сердцу, поэтому ей осталось только одно: отдать всю свою страсть, все свои силы своей новой роли, создать образ прекрасной русской женщины-доктора – порядочной и честной, преданной своему делу. Она должна раскрыть перед всеми характер потрясающей молодой женщины, Никиты Пушковой.

– Я настолько потрясена, что с трудом могу поверить в происходящее! – призналась Фрея, робко улыбнувшись. – Я очень старалась, и, кажется, у меня все хорошо получилось, но без тебя я никогда не получила бы эту роль. Если бы ты не устроил для меня кинопробы, я бы по-прежнему мучительно думала о том, как мне вернуться в кинематограф.

– То, что ты получила эту роль, исключительно твоя заслуга, милая моя. – В его тоне совершенно непроизвольно прозвучала нежность, и Нэш, помимо своей воли, ласково провел ладонью по прохладной щеке Фреи. Увидев ее потрясенный взгляд, он быстро отнял руку и протянул ей длинное черное пальто. – Вот, надень, на улице дождь.

– Давай пойдем куда-нибудь, выпьем по чашечке кофе в честь моей победы.

Нэш понимал – если они сейчас выйдут на улицу, то в скором времени кто-нибудь узнает Фрею – и вокруг них моментально начнут роиться журналисты, словно стая пчел вокруг последних летних цветов. Нэш нахмурился, затем усмехнулся.

– Подожди здесь, – попросил он и бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Не успев ничего сказать, Фрея лишь удивленно посмотрела ему вслед. Вернувшись через несколько минут, Нэш с триумфом протянул ей светлый парик и шелковый ярко-красный шарф, позаимствованные им из костюмерной Джеффри Эпштейна.

– Да-да! Иди в туалетную комнату и надень это! – скомандовал он, поднимая воротник пиджака. – Если мы выйдем не больше чем на полчаса, сможем остаться незамеченными.

Они сидели в кафе на Оксфорд-стрит – это заведение пользовалось большой популярностью, и здесь было много посетителей. Нэш наблюдал за тем, как Фрея пьет кофе. На ее лице отражалось безмерное удовольствие. Она напоминала маленькую девочку, играющую в переодевания. Фрея вошла в свой новый образ с истинным рвением и даже изобразила шведский акцент, причем так искусно, что могла бы ввести в заблуждение даже его мать-шведку. Кстати, в образе блондинки Фрея не стала менее привлекательной.

Нэш едва притронулся к своему кофе, не в силах отвести от нее взгляд.

– Если бы ты знал, как мне этого недоставало! – Фрея наклонилась к нему над маленьким круглым столом. – Большое тебе спасибо.

– Не стоит благодарности. Кстати, как блондинка ты просто сногсшибательна!

Его голос был хриплым, и это напомнило Фрее о спальне и жарких простынях…

– Действительно?

– Я непременно еще когда-нибудь организую нам игру в переодевание, – пошутил Нэш, и горячие искорки, вспыхнувшие в его глазах, обожгли ее.

Чтобы справиться с ответной волной желания, поднявшейся из глубин обманчиво спокойного океана внутри нее, Фрея быстро сменила тему разговора:

– Когда мы поедем в детский дом?

Нэш пристально взглянул на нее:

– В субботу. Я оповещу прессу о том, что ты туда собираешься. Джеффри сказал тебе, когда начнутся съемки?

– В следующем месяце. Сначала пройдут репетиции в Лондоне, они продлятся две недели, затем мы вылетим в Румынию, чтобы подыскать подходящее место для съемок.

– Уверен, это будет очень интересная работа.

– Конечно.

Ей было тяжело смотреть на Нэша и в то же время понимать, что уже совсем скоро он исчезнет из ее жизни. Она снова с головой окунется в кинематографический мир, займется своей карьерой, а он станет оберегать и поднимать популярность очередного богатого клиента, попавшего в затруднительное положение. Эта мысль причиняла Фрее невыносимые страдания.

Она думала, что ничто не может сравниться с той болью, которую ей уже пришлось пережить. Неудачный брак, разрушенная карьера и козни корыстного и жестокого бывшего мужа довели ее до грани отчаяния, но боль от грядущего расставания с Нэшем оказалась еще сильнее. Фрея поняла: она безнадежно и отчаянно любит его.

Ее любовь действительно безнадежна, потому что Нэш, успешный и энергичный специалист по связям с общественностью, отвергал любое проявление любви из-за душевной травмы, полученной в детстве.

Разве до сердца такого мужчины возможно достучаться?

– Нам надо возвращаться, – порывисто произнесла Фрея, желая скрыть печаль, поднявшуюся из глубины души и укравшую всю радость.

И дети, и работники детского дома восторженно восприняли появление Фреи. К приезду гостей здесь подготовили дневное представление – интерпретацию «Белоснежки и семи гномов», – и Нэш гадал о том, какое впечатление возникло у Фреи, когда раздались заключительные аплодисменты.

Она сидела рядом с ним на пластиковом стуле и, судя по восхищенному выражению лица, была точно так же до глубины души тронута.

– Они прекрасно сыграли! – с энтузиазмом воскликнула Фрея. – Я поражена, с каким совершенством все исполнили свои роли! Особенно самые маленькие.

– Они репетировали несколько недель.

– И не зря! Они добились успеха!

В зале, наполненном персоналом и детьми, возрастало предвкушенное напряжение, но журналистов и фотографов, столпившихся в задних рядах, предупредили о том, что они не должны фотографировать Фрею, пока она не начнет говорить.

Взглянув на директора детского дома, Нэш положил свою руку на руку Фреи.

– Они ждут, – тихо сказал он. – Тебя надо представлять?

– Нет, не надо.

Фрея встала – стройная, гордая, в темно-розовом костюме от Шанель, и Нэш почувствовал дразнящий запах ее духов с нотками жасмина и пряных трав.

– Пожелай мне удачи!

Взгляд Нэша был очень серьезным.

– Ты – сама удача, ангел мой, – пробормотал он и стал следить за тем, как грациозно она поднимается по ступенькам, ведущим на маленькую сцену.

Ее сияющая улыбка покорила всех – и детей, и работников детского дома, и саму директрису детского заведения, и даже кровожадных журналистов. Фрея казалась истинной королевой.

Короткая и взволнованная речь Фреи, в которой она восхищалась усилиями детей и персонала, а также предлагала свою помощь в организации других общественных мероприятий, произвела фурор. Засверкали вспышки кинокамер, Фрея стала позировать перед корреспондентами вместе с детьми, которые льнули к ней в жажде ее внимания. Фрея обнимала каждого и, казалось, каждому улыбалась особой улыбкой, не имевшей никакого отношения к продвижению ее карьеры.

Нэш почувствовал, что это истинное счастье – находиться здесь. Он неотрывно любовался ее прекрасным радостным лицом, а затем – будто гром среди ясного неба – правда осенила его. В эти несколько заоблачных минут, когда время, казалось, застыло на месте, Нэш осознал, что любит ее. Это осознание захлестнуло его мощным и безжалостным потоком, и Нэш потряс головой, надеясь избавиться от головокружительного ощущения, сковавшего его мозг. Ему было трудно сконцентрироваться на чем-либо, кроме желания оказаться с ней где-нибудь наедине, выразить свои чувства… если еще не слишком поздно. Он столько раз отталкивал Фрею, когда она пыталась сблизиться с ним. Поверит ли она в его искренность, когда он пообещает никогда больше не отвергать ее?

Когда настало время уходить, они попрощались со всеми, и Нэш повел Фрею к стоянке. За рулем своего автомобиля Фрею ждал ее дядя Оливер Бомарше, чтобы отвезти племянницу сначала к себе домой, на коктейль, а затем – в ресторан, ужинать. Нэш должен был поехать в своей машине, а потом присоединиться к ним.

Телевизионщики и журналисты высыпали вслед за ними на улицу, продолжая выкрикивать вопросы и фотографировать, и Фрея терпеливо позировала, встав возле дверцы автомобиля. Взглянув на Нэша сияющими глазами, она откровенно призналась:

– Я полюбила этих детей и хочу к ним снова приехать. Ты можешь организовать это?

– Без проблем.

– Замечательно, что ты занимаешься таким благородным делом.

Нэш приподнял ее подбородок, прекрасно понимая – их сейчас снимают, и эта фотография появится на страницах завтрашних утренних газет. Однако он был так взволнован, что ничего не мог с собой поделать.

– И замечательно, что вы им тоже занялись, мисс Карпентер, – шутливым тоном произнес он, а затем нежно поцеловал Фрею в удивленно приоткрытые губы. – Детям навсегда запомнится этот день.

Фрея улыбнулась:

– Я тоже навсегда запомню этот день.

– Господа, на сегодня достаточно! – обратился Нэш к толпе, собравшейся возле автомобиля, и быстро открыл дверцу для Фреи. – Мисс Карпентер направляется на другую встречу, и мне кажется, у вас уже достаточно отличных кадров.

– Спасибо, Фрея! – раздался чей-то голос, и актриса, махнув всем на прощание рукой, нырнула в автомобиль.

Парковка чудесным образом прямо на глазах стала расчищаться. Коротко попрощавшись с Оливером Бомарше, терпеливо дождавшимся окончания фотосъемки, Нэш уже собирался попрощаться и с Фреей, когда его окликнул высокий худощавый юноша с копной черных волос и пронзительными голубыми глазами, появившийся на другом конце парковки. Нэш оглянулся – и на лице его расцвела искренняя улыбка радости.

– Привет, Марк! Как дела? Почему-то не видел тебя внутри.

– Меня там и не было. Я должен быть сего дня в школе, но пошел на собеседование в колледж. Почему, вы думаете, я так приоделся?

Нэш взглянул на слегка лоснящиеся серые брюки, застиранную белую рубашку, коричневый галстук в горошек и простенький пиджачок из серого флиса, и сердце его больно сжалось.

– А я уж было подумал, ты ходил на свидание! – пошутил он.

– Вот еще! – Покраснев до ушей, Марк скорчил гримасу. – Это Фрея Карпентер? – Парень с благоговением взглянул на заднее сиденье автомобиля.

– Почему бы тебе не поздороваться с ней, Марк? – улыбнулся Нэш.

Услышав эти слова, Фрея протянула руку юноше:

– Привет, Марк! Очень рада с тобой познакомиться.

– Вау! – Пожав ее руку, Марк повернулся к Нэшу и еще больше покраснел. – Она такая красивая!

– Не могу поспорить с тобой, – ни секунды не колеблясь, произнес Нэш.

Марк слегка склонил голову:

– Рад познакомиться с вами, мисс. – Отпустив ее руку, паренек выпрямился. – Могу я с вами поговорить минутку? – нерешительно спросил он Нэша. – Вы не возражаете?

Быстро взглянув на Фрею и ее дядю, Нэш взял Марка за локоть:

– Может, я приду к тебе домой, и мы там поговорим? Я знаю адрес.

– Не спеши, – спокойно сказала Фрея. – Мы подождем тебя. Скоро увидимся. – Закрыв дверцу, Фрея откинулась на спинку сиденья.

Отведя парня в сторонку – к тому месту, где стоял его «мерседес», Нэш отпустил его локоть и скрестил руки на груди:

– Что случилось?

– Вчера я навещал свою мать… в больнице.

Мать Марка была алкоголичкой, некоторое время она даже сидела в тюрьме за то, что ударила ножом своего друга-собутыльника.

Почувствовав, что сердце его начинает тревожно биться, Нэш сжал худенькое плечо мальчика под потертым серым пиджаком.

– Почему она в больнице? – тихо спросил он. – Она снова стала пить, да? – Голубые глаза его потемнели от гнева, и Марк опустил голову, чтобы не показывать свою боль.

Нэш мгновенно увидел свое отражение в наполненных страданием глазах мальчика. Потому что лет двадцать назад он сам был таким – ранимым, озлобленным и чувствующим себя преданным теми, кто должен был заботиться о нем.

Нэш прекрасно знал на своем собственном опыте, что это такое – горечь, обида и боль. Его собственный отец покинул его, уйдя в могилу, а его мать… его мать могла бы лучше заботиться о нем и беречь его.

Зачем она продлевала его и свои страдания, находя себе таких мужчин, которые издевались над ней и ее сыном? Разве не лучше было бы одной растить сына и справляться с трудностями, пока Нэш не подрос и сам не пошел работать, чтобы ей помогать? Почему она отправила его в Англию к тете, которую мальчик даже ни разу не видел, оставив его без своей заботы и любви?

Нэш медленно выдохнул. Мать отправила его к сестре его отца в графство Эссекс, потому что ее очередной сожитель чуть не зарезал его. Старая рана под ребром заныла, когда он вспомнил об этом.

– Она нуждается в помощи? – спросил Нэш мальчика, еще крепче сжав его плечо.

– К ней приставили нового социального работника. Но это не имеет значения, правда? Она все равно будет пить, когда вернется домой… И начнется старая история.

– Но для тебя история будет другой, Марк. – Отпустив плечо мальчика, Нэш прищурил глаза, взглянув на бледное и худое лицо. – Ты поступишь в колледж, а затем, возможно, и в университет. Для такого талантливого мальчика, как ты, нет ничего невозможного. Я видел твои оценки и знаю, на что ты способен. И если тебя охватят сомнения и ты захочешь об этом поговорить, звони мне. Вот. – Достав из бумажника визитную карточку, Нэш протянул ее Марку. – Знаешь, как ты можешь помочь своей матери? – продолжал он. – За что бы ты ни взялся, делай все на «отлично». Стремись быть самым лучшим, и твоя мать станет гордиться тобой.

– Постараюсь. – Немного растерянный, но явно польщенный, кивнул Марк.