Текст книги "Рыжая невеста"

Но после пристального изучения своего лица она все же пришла к выводу, что выглядит лучше, чем тогда, когда в последний раз смотрелась в зеркало. Щеки казались менее красными и обветренными, а губы перестали шелушиться. Мазь Пича, видимо, все-таки действовала: она не загорела до черноты, как бывало после многодневного пребывания на солнце.

Но она никогда не будет красавицей, решила она, хмуро глядя на себя в зеркало. У нее чересчур большой рот, очень черные брови, а черты лица слишком резкие. Ее кожа никогда не будет белой, к тому же у нее полно веснушек, и она не умеет делать замысловатые прически. Она не была изящной и грациозной, не умела стрелять глазками и надувать губки. Она лучше умрет, чем заставит себя надеть корсет.

Положив зеркало, она раскурила сигару и стала пускать дым в стену, за которой находилось мужское отделение. Обреченно вздохнув, она погрузилась в воду по самые плечи.

Впервые в жизни Фокс пожалела, что она не красавица.

Глава 7

Таннер подождал, пока выйдет Фокс. Ее огненно-рыжие волосы были заплетены в мокрую косу, и от нее пахло дешевым мылом. Он подумал, что ей ни к чему все эти мази и лосьоны. Ей очень шло чисто отмытое лицо.

Увидев его, она удивленно подняла бровь.

– Я думала, что вы уже ушли.

– Я обещал вам пирожки. Или… – Он вспомнил, как она лихо опрокинула стаканчик виски в баре «У Джека» в Карсон-Сити. – Может, вы предпочитаете виски?

– Это что, проверка? Я не пью, когда работаю. – Она сердито на него посмотрела. – Пора бы знать.

Он, конечно, знал.

– Просто решил спросить.

Таннер намеренно шел рядом, но на расстоянии вытянутой руки. Если учесть те образы, которые проносились в его воспаленном мозгу всего несколько минут назад, будет разумнее держаться от Фокс подальше, чтобы, не дай Бог, не прикоснуться к ней даже случайно.

Полный решимости отвлечься от чистой кожи Фокс, он решил получше рассмотреть, что собой представляет шахтерский поселок, хотя заранее знал, что он как две капли воды будет похож на любой другой – беспорядочное нагромождение палаток и костров вокруг центра поселка, где располагались все самые необходимые общественные постройки: пара салунов, магазин горного снаряжения, лаборатория для исследования образцов породы и обычно поделенная на отсеки большая палатка для проституток.

Шахтеры тоже были как будто на одно лицо, и все они настороженно относились к новым людям, появившимся на руднике.

Пока Таннер и Фокс шли по поселку, ни один из них не поздоровался. Даже продавщица пирожков посмотрела на них с подозрением.

– Остаетесь или вы проездом? – Она вытерла руки о заштопанные штаны. Узнав, что они не останутся, она немного подобрела. – Я продавала по доллару, но вам уступлю за пятьдесят центов.

– Да они стоят не больше тридцати, – фыркнула Фокс. – Больше мы не заплатим.

– Если бы не конец дня, я бы плюнула на вас, и подыхайте с голоду, – огрызнулась продавщица, но посмотрела на Фокс с интересом. – Мне пора идти домой готовить ужин, так что отдам за тридцать пять.

– Тридцать, и ни пенни больше.

– Я рада, что вы не останетесь. – К удивлению Таннера, обе женщины улыбались друг другу.

Таннер заплатил за пирожки, и они, прислонившись к какому-то столбу, съели их, наблюдая, как наступают сумерки и небо на западе постепенно окрашивается заходящим солнцем в золотистые и пурпурные цвета. Это была страна огромного неба, где человек чувствовал себя крохотной песчинкой мироздания.

– У меня пирожок со сметаной и с изюмом, – сообщила Фокс. – А у вас?

Таннер проследил за тем, как она провела языком по верхней губе, слизывая крошки, судорожно сглотнул и отвернулся.

– У меня с сушеными персиками.

– С персиками! Недаром женщина заломила такую цену. Персики здесь не достанешь, а если они есть, то очень дорогие.

– А вы умеете печь пирожки? – полюбопытствовал он. Женщине, умеющей говорить на языке пайютов и одержавшей над мужчиной победу в стрельбе, по мнению Таннера, вряд ли понравилось бы стоять на кухне у плиты и печь пирожки.

Она поджала губы, а ее лицо вдруг пошло красными пятнами.

– Нет, – неохотно призналась она. – Я умею готовить обычную еду, но ничего особенного. Печь я умею только галеты.

– Тоже неплохо.

– Иногда хочется что-то вроде пирога или пирожного, но Пич не умеет печь, поэтому и я не умею. Но я могла бы научиться. Нет ничего такого, чему бы я не могла научиться. Просто у меня никогда не было к этому тяги.

Они молча доели свои пирожки, и Таннер вытер руки о свою бандану.

– Становится темно.

– И холодно, – добавила Фокс, поеживаясь. Пич, видимо, был прав, предрекая снег. Фокс зевнула.

– Эта ванна меня разморила. Лягу спать пораньше, а завтра посплю подольше.

Они уже дошли до окраины поселка, и Таннер ожидал увидеть костер в их лагере, но впереди было темно.

– Разве, когда мы уходили, костер не горел?

– Конечно, горел. Мы всегда поддерживаем огонь в лагере. Таннер почувствовал, как она напряглась, и увидел, что она вглядывается в темноту.

– Что-то случилось.

Ночь уже наступила, и они должны были увидеть пламя своего костра. Бросив пирожки, Таннер выхватил револьвер и неслышно двинулся вперед. Фокс осторожно шла рядом. Перед тем как подойти к лагерю, они замедлили шаг, стараясь разглядеть, что их ждет впереди.

– Нас ограбили, – пробормотала Фокс.

Таннер выругался. Они увидели, что палатки повалены, мешки вскрыты, а их содержимое разбросано по земле. Посреди предметов одежды валялся разорванный пакет муки, и пахло уксусом. Таннер сразу же подошел к тому месту, где под седлом были спрятаны мешки с золотом. Седло валялось рядом, а мешки исчезли.

– Подождите, пока я разожгу огонь, – резко бросила Фокс. – За ее спиной раздавались приглушенные звуки. – Похоже, вы уже давно так лежите, так что еще пара минут вас не убьет.

Обернувшись, Таннер увидел две лежащие на земле фигуры. Это были Ханратти и Пич со связанными руками и ногами и с кляпами во рту. Когда Фокс разожгла костер, стали видны их лица. В черных глазах Пича Таннер прочел покорность, лицо Ханратти окаменело от недоумения.

Таннер сорвал грязную бандану с лица Ханратти.

– Что, черт возьми, здесь произошло?

Стиснув зубы, Фокс перерезала веревки, связывавшие руки и щиколотки Ханратти и Пича. Оба встали, потирая затекшие руки и притопывая ногами, чтобы восстановить циркуляцию крови.

– Ты не охранник, Пич. Я на тебя не сержусь, – сказала Фокс. – Оседлай кобылу мистера Таннера и моего мустанга. А тебя, – она обернулась к Ханратти, – тебя мне хотелось бы пристрелить.

Ханратти непрерывно ругался, но, встретившись с ледяным взглядом Таннера, умолк.

– Их было двое, – запинаясь, начал он. – Возможно, это те двое, что проехали мимо нас вчера. Когда они подошли к нашему костру, они сначала поздоровались, а потом выхватили револьверы. – Ханратти вытер рот тыльной стороной ладони. – Остальное можете себе представить. Они явно знали, что надо искать. Они не взяли ничего, кроме золота и мула, на которого они это золото погрузили.

– А где Браун?

– Этот мерзавец еще не вернулся. – Ханратти сплюнул. Его кулаки то сжимались, то разжимались.

– Думаю, они поехали на запад, – сказала Фокс, когда Пич вывел из темноты лошадей. – Правильно?

– Я не видел, как они уехали. – Ханратти потер шишку на лбу.

– Да, они поехали на запад, – подтвердил Пич. – И не через поселок, а прямо отсюда. – Седлая лошадей, он описывал воров. – Вы их узнаете, когда встретите. Оба небольшого роста.

Ханратти выругался, шаря глазами в поисках своего револьвера.

– У обоих усы. Один помоложе, другой постарше, и вот здесь шрам. – Пич провел пальцем от брови до челюсти. – Один на лошади с белой отметиной на лбу, другой – на серой в яблоках. Они забрали мула по имени Джекки.

– Что за черт? – Ханратти подошел к Пичу и нахмурился. – Это не моя лошадь.

– Ты останешься здесь, – приказала Фокс. Она нашла среди разбросанных на земле вещей свою куртку и надела ее.

– Ну уж нет.

– Ты слышал, что она сказала. – Таннер нашел свою куртку и просунул руки в рукава. Его глаза блеснули в свете костра. – Тебе лучше надеяться на то, Ханратти, что нам удастся вернуть золото. Так что молись.

Таннер взглянул на небо. Черные тучи собирались на северо-западе. Скоро за ними скроется луна. В темноте, да еще если пойдет снег, продвигаться будет нелегко. Он проверил ружье и револьвер и увидел, что Фокс делает то же самое.

– Возьмем с собой спальные мешки. Неизвестно, сколько времени это у нас займет.

Таннер знал, что она права, и хотя горел желанием отправиться в погоню за ворами в ту же минуту, как увидел, что золото пропало, он послушно отыскал свой спальный мешок. Пока он привязывал его к седлу, он заметил, как Пич сунул в седельную сумку Фокс хлеб, сыр и вяленое мясо. Потом он засунул в сумку Таннера щепки для растопки. Когда они оседлали коней, Пич протянул каждому фляжку с водой.

– Будь осторожна, – наказал Пич, похлопав Фокс по колену. – Слишком темно, чтобы спешить, а луна скроется за тучами через два часа. Думаю, снег будет не сильным, но я не раз ошибался.

Таннер решил про себя, что через две минуты он уедет – с ней или без нее.

– Не беспокойся. – Фокс нагнулась, погладила Пича по лицу рукой в перчатке и замотала вокруг шеи шарф. – С груженым мулом они далеко не уедут. К тому же наверняка думают, что мы не решимся погнаться за ними из-за снежной бури. Мы вернем золото, Таннер.

Таннер бросил взгляд на Ханратти, который сидел у костра, уставившись в огонь, но промолчал.

Они поехали рысью, хотя Таннеру хотелось скакать во весь опор.

– Это слишком рискованно, – сказала Фокс, словно читая его мысли. – К тому же с такой скоростью мы сможем ехать дольше, чем если помчимся галопом.

Перед ними расстилалась огромная темная пустота. Казалось совершенно невозможным найти на этих просторах двух всадников и мула. Они даже не знали наверняка, что воры направляются на запад.

Через несколько миль Фокс подъехала к Таннеру и, стараясь перекричать вой ветра и снова угадав, о чем он думает, громко сказала:

– Более логично, что они отправились на запад, а не в Солт-Лейк-Сити. Солт-Лейк слишком далеко. Вот увидите, мы обнаружим их, как только пойдет снег.

– Не вижу логики.

Таннер зарылся подбородком в шарф. Температура падала с каждой минутой, но он не чувствовал холода. Ярость согревала ему кровь.

– Они не разожгут костра, если решат, что мы все же за ними гонимся. Костер виден за несколько миль. Но как только пойдет снег, им так захочется согреться, что они убедят самих себя, что только дурак отважится пуститься в путь в такую погоду, и разожгут костер. К тому же они наверняка думают, что за снегом костер не будет виден. Но они ошибаются.

Таннер натянул поводья и остановился. Она сначала проехала мимо него, но потом вернулась.

– Я не просил вас ехать со мной, – прокричал он. – Если хотите, можете вернуться в поселок.

– Почему вы решили, что я хочу вернуться? – не скрывая удивления, спросила она.

– Вы сказали, что только дурак отважится пуститься в путь в такую погоду.

Он не видел ее лица, но по голосу понял, что она улыбается.

– Все правильно. Мы с вами парочка идиотов, которые намереваются застать этих негодяев врасплох и отобрать у них золото. Чувствуете? – Она провела перчаткой по лицу. – Снег уже начался.

Снеговые тучи закрыли луну, и кругом воцарилась кромешная тьма. Таннер надеялся лишь на то, что его лошадь видит лучше, чем он.

Они ехали шагом, предоставляя лошадям самим выбирать дорогу. Снег падал сплошной стеной, и было так темно, что Таннер совсем потерял ориентацию. Наверное, прошло около часа, когда он услышал тихий голос Фокс.

– Посмотрите направо. Видите, там что-то мерцает?

Он ничего не видел, кроме снега, падающего мимо полей его шляпы. Но если она права, они могли проехать мимо воров, если бы они не разжигали костер. Таннер и Фокс немного поменяли направление и свернули к северу. Теперь снег бил Таннеру в лицо, но все же через несколько минут он тоже увидел слабый огонек костра.

– Как вам кажется, они далеко?

– Нет не очень. Думаю, до них не больше мили. Что будем с ними делать?

Он уже думал об этом.

– Они не убили Ханратти и Пича…

– Потому что на выстрелы сбежался бы народ.

– Согласен. Это единственная причина, по которой Ханратти и Пич остались живы. Мы позволим негодяям уйти живыми, но я сомневаюсь, что они на это согласятся. – Он старался разглядеть Фокс. – Вы меня прикроете, а я подойду к ним. Если это они, я заберу деньги. Если они заартачатся…

– Можете в этом не сомневаться. Еще как заартачатся.

– Я слышал, как вы рассказывали Ханратти и Брауну о том, что однажды убили человека. Это правда?

– Черт возьми, Таннер! Я никогда не вру! – Она сказала это с таким жаром, что он почувствовал ее гнев даже сквозь пелену снега. – Это не самое подходящее время, чтобы злить меня.

– Я должен был спросить.

Ведь он собирался отдать свою жизнь в ее руки и надеялся, что она его подстрахует. Времени на раздумья не было, но он решил, что лучше иметь за спиной Фокс, чем Ханратти или Брауна.

Они уже настолько приблизились к костру, что стали различать голоса, а потом и отдельные слова. Он посмотрел на Фокс, но ничего не сказал, а лишь подумал, слышала ли она то, что услышал он. Голосов было два.

Она кивнула и, прежде чем спешиться, показала на землю. В руках у нее было ружье. Она быстро сняла перчатки и сунула их в карман куртки. Таннер сделал то же самое. Она, видимо, рассчитывала на то, что лошади в такую бурю не убегут от них.

Нагнувшись, они пробирались вперед, перебегая от одного куста полыни к другому, и наконец замерли за большой заснеженной кучей валежника. Голоса теперь были слышны отчетливо. Бандиты обсуждали завтрашний маршрут и жаловались на то, что из-за мула они передвигаются слишком медленно. По их разговору, даже не видя человека со шрамом, Таннер понял, что это были те самые воры, которые похитили его золото.

Таннер встал. Тело было напряжено, голова – ясной. Прежде чем выйти из-за валежника, он провел пальцем по щеке Фокс и заглянул ей в глаза. Она подняла ружье. Таннер кивнул и двинулся к костру.

Он, должно быть, был похож на привидение, появившееся из темноты и снега. Только у привидения в руках было ружье.

– Проклятие! – Один из бандитов вздрогнул и пролил горячий кофе себе на ногу. – Кто вы, черт побери?

– Это он! – вскакивая, крикнул другой.

Ветер сбивал языки пламени костра, но даже в этом неровном свете Таннер увидел свои мешки с золотом.

– Я пришел за своими деньгами, – сквозь зубы процедил он. – Положите оружие и отойдите в сторону, и никто не пострадает. – Он знал, что они его не послушаются, но если дать им шанс спастись, то воспоминания о том, что неизбежно произойдет, если они откажутся, будут не такими тяжелыми.

– Берегись! – крикнул человек со шрамом.

Оба бандита выхватили револьверы, и началась пальба.

Когда дым рассеялся, Таннер увидел, что оба бандита лежат распростертыми на земле. Сам он не получил даже царапины.

Фокс подошла к костру и ногой отшвырнула револьверы бандитов от их тел.

– На всякий случай, – пояснила она, оглядывая воров. – Вот мерзавцы!

– Они мертвы? – Да.

Мешки с золотом были на месте, но Таннер заметил, что один из них был завязан незнакомым ему узлом. Значит, бандиты его открывали. Мысль о том, чтобы обшаривать карманы мертвецов, была отвратительна, но надо было определить, сколько украдено из открытого мешка. Обойдя костер, Таннер нагнулся над телом одного бандита и начал обыскивать карманы его куртки. Фокс в это время проверяла их седельные сумки.

– Нашли что-нибудь интересное?

– Одного из них звали Элфи Хинтон. Не знаю которого. У одного из них сохранилось объявление о розыске преступника по имени Рассел Борден, но портрета нет. Вам знакомы эти имена?

– Элфи Хинтон, – медленно произнес Таннер. Один из бандитов узнал его сразу, как только он подошел к костру. – Элфи Хинтон. Я вспомню.

– А вы что-нибудь нашли?

Он позвенел несколькими монетами в кармане.

– Шесть двадцатидолларовых золотых монет. Они наверняка мои. – Он поднял голову и – увидел, что Фокс вытирает щеку и у нее под рукой остался красный след. – У вас кровь.

– Правда? – Нахмурившись, она провела рукой по лицу, горлу и ушам. – Черт побери! Они прострелили мне мочку уха! – В изумлении она глянула на Таннера. – А я чувствовала, как что-то теплое течет у меня по шее, но думала, что это растаял снег.

Присев рядом с Фокс, он поднял ее лицо к свету костра. Пуля задела край уха. Он смотрел на кровь, но ничего на самом деле не видел, а представил себе, что случилось бы, если пуля пролетела на дюйм ближе к ее лицу. Лицо было бы изуродовано. А может быть, она вообще была бы сейчас мертва.

– Мне очень жаль, – сказал он угрюмо.

– Почему? Это же не вы в меня стреляли. – Она прижала свою бандану к уху. – Я бы сказала, что дешево отделалась. Тот, кто выстрелил в меня, мертв, а у меня всего-навсего небольшая царапина.

– Это не просто царапина. Он отстрелил вам небольшой кусочек уха. – Его поразило то, что она не плачет от боли или от уязвленного самолюбия – все-таки ее внешности нанесен урон. – Разве вам не больно?

– Начинает побаливать, – сморщилась она. – Говорите, не хватает кусочка? Но ведь небольшого, так?

– Да.

Она пощупала ухо под банданой.

– Все не так уж страшно. Мне никогда не приходило в голову сравнивать обе мочки.

Но поскольку это были ее мочки, Таннеру было не все равно. Если кто и должен был быть убит, так это он. Это было его золото, его отец, его проблемы. Сняв шляпу, он стряхнул с нее снег, провел рукой по волосам и чертыхнулся. Это была его вина.

– По-моему, кровь уже не идет. – Фокс встала и, сунув окровавленную бандану в карман куртки, натянула перчатки.

– Давайте оттащим трупы этих негодяев куда-нибудь в сторону, подальше от костра, а потом проверим, сварили ли они мало-мальски приличный кофе.

Таннер пытался рассмотреть ее ухо, хотя из-за снега ничего не было видно. Проклятие! Он заплатил Ханратти и Брауну за то, чтобы они охраняли его золото от воров, а вместо этого от воров пострадала Фокс.

– Или вы предпочитаете отъехать немного подальше и разжечь свой костер? Что до меня, то я устала и хочу есть. И хочется выпить чего-нибудь горячего. По-моему, нет смысла бросать эту стоянку.

Он не возражал. Единственной причиной, по которой он не предложил ей то же самое, было сомнение – захочет ли она остаться на этом проклятом месте.

Похоже, она опять прочитала его мысли.

– Я горжусь тем, мистер Таннер, что я практичная женщина, – закончила она, улыбнувшись и пожав плечами.

– Практичные женщины – это благословение Божье. – Возможно, он даже знал еще одну, кроме Фокс.

Совместными усилиями они оттащили трупы бандитов от лагеря. Если он найдет лопату, решил Таннер, утром он их закопает. Пока он подводил лошадей ближе к костру и расседлывал их, Фокс рылась в вещах бандитов.

– Я нашла палатку, правда, только одну, но она защитит нас от снега. – Потом она поднесла к огню одеяла, чтобы проверить, не рваные ли они и нет ли вшей. Осмотр удовлетворил ее, и она принялась ставить палатку.

Время от времени Таннер по привычке воспитанного человека порывался помочь Фокс, но тут же сдерживал свои импульсы. Каждый раз, когда он вставал, если она подходила к костру, или протягивал руку, чтобы помочь ей сесть на лошадь или спешиться, или хотел сделать вместо нее какую-нибудь работу, наградой ему был хмурый взгляд или удивленно изогнутая бровь.

Все же стоять рядом и смотреть, как Палатку ставит женщина – пусть даже такая умелая, – было неприятно. К тому же его поразила неожиданная мысль: палатка была одноместной. Им предстояла долгая зимняя ночь. Он, конечно, предоставит палатку Фокс, а сам завернется в одеяла у костра. Если повезет, его не занесет снегом, а пламя, несмотря на ветер, не перекинется на одеяла и они не загорятся.

Когда Фокс села рядом с ним у костра, она дала ему одеяло и он, последовав ее примеру, завернулся в него, накинув поверх шляпы. Они сидели на стволе поваленного дерева и жевали хлеб с вяленым мясом и сыром.

– Кофе оказался отвратительным, и я заварил свежий. Они молча ели, наблюдая за тем, как снег с шипением таял в пламени костра. Теперь, когда золото было благополучно возвращено, Таннер мог себе позволить подумать о том, какой катастрофой все могло обернуться, если бы им не удалось найти бандитов. Ведь жизнь его отца зависела от того, сумеет ли он доставить золото в Денвер к сроку.

Он разлил кофе по кружкам, которые Фокс вымыла снегом, уже лежавшим вокруг костра толстым слоем.

– Вам достаточно тепло? – спросил Таннер.

– Нет. А вам? Я просто жутко замерзла, но ветер такой сильный, что я боюсь сесть поближе к огню. – Она обхватила руками горячую кружку. – Так вы скажете наконец об этом?

– О чем?

– Что я была права, когда говорила, что кто-то попытается украсть ваше золото?

Фокс не была ни хрупкой, ни утонченной, но в одном она была похожа на тех женщин, которых он знал, – она не могла отказать себе в удовольствии услышать от мужчины, что он был не прав.

– Вы были правы, – неохотно процедил он сквозь зубы. – Теперь вы довольны?

– На самом деле мне бы хотелось, чтобы правы были вы, – усмехнулась она.

– Я уже все вспомнил. Элфи Хинтон был служащим отеля «Сент-Чарлз» в Карсон-Сити. Я оставлял золото на ночь в сейфе отеля. Видимо, управляющий проболтался. – Таннер глотнул горячего кофе. – Как вы и предсказывали.

– Вы собираетесь и дальше пользоваться услугами Ханратти? Таннер отпил еще один глоток.

– На него уже нападали бандиты, так что ему не впервой, – наконец ответил он и немного подвинулся, чтобы видеть ее лицо, но одеяло, накинутое на шляпу, скрывало почти весь ее профиль.

Она кивнула.

– Украсть деньги у одного мужчины и старого человека, страдающего ревматизмом, было также легко, как выковырять косточки из дыни. Так что выхода нет – Ханратти и Браун нам нужны.

– Возможно, Ханратти достаточно унижен тем, что произошло, – сказала Фокс, глядя на пляшущее на ветру пламя. – Думаю, он не допустит, чтобы такое повторилось.

Снег шел все сильнее. Как это обычно бывает весной, снежинки были большими и мокрыми и быстро покрывали землю. Таннеру казалось, что с тех пор, как он отмокал в горячей ванне, прошли миллионы лет. Фокс, наверное, пришла в голову та же мысль, но она ее не высказала.

– Вы могли бы забраться в палатку и поспать. – Сон был единственным целебным средством. Кроме того, насколько он помнил, она собиралась лечь пораньше. – Фокс, вы сегодня были восхитительны. – Он знал, что одного из бандитов убила Фокс. – Спасибо, что поехали со мной, и мне очень жаль, что вы пострадали.

– Не стоит благодарности. – В ее голосе слышались странные нотки, появлявшиеся всякий раз, когда он делал ей комплимент. – Это была всего лишь царапина. Ладно, пусть небольшой кусочек, отсутствие которого я никогда не замечу. – Она допила кофе и отодвинула кофейник подальше от огня. – Оставим немного на утро. Черт, как холодно. – Поднявшись, она плотнее закуталась в одеяло, потопталась на месте, стуча сапогами, и направилась к палатке. – Так вы идете?

– Идите в палатку. Я буду спать здесь. – Он не мог найти свой спальный мешок. Почему-то он не увидел его, когда снимал седло.

– Не глупите. Я постелила ваш мешок в палатке.