Текст книги "В объятиях наследницы"

Язычок Луизы облизнул уголок рта. Ужасно, если подумать, что она привезла сюда капитана Купера для того, чтобы среди ночи его тут огрели по голове!

– Заранее ничего не знаешь. Я думала, что мне придется принимать меры против сплетен. Но такого я не ожидала.

Придерживая простыню, Чарлз поднялся с кресла – ноги его не слушались.

– Спасибо, что залатали меня.

– Это было самое меньшее, что я могла сделать. Я… Мне кажется, что не следует оставлять вас одного. Если человек ранен в голову, за ним полагается присматривать.

Он изобразил притворное возмущение.

– Ну как же, мисс Стрэттон? Неужели вы собираетесь спать в моей постели? Думаю, мы там не поместимся.

– Я подумала, что мы могли бы пойти в мою спальню. Я могу наблюдать за вами, сидя в шезлонге. – Луизе казалось, что она больше не сможет заснуть, невзирая на то что день выдался долгим, а уж ночь – тем более. Слишком взбудоражен был ее ум. Кто-то напал на капитана. Может быть, в следующий раз жертвой станет она сама? Пока Луиза росла, ей приходилось почти все время проводить в своей комнате, или на кухне, или в оранжерее. Вроде добровольного домашнего ареста, еще прежде чем Грейс запретила ей выезжать. Ей не улыбалась мысль провести следующий месяц в своей серой гостиной, даже если компанию ей составит этот замечательный капитан.

– В вашу спальню? – нерешительно переспросил Чарлз.

– Да.

– Не думаю, что это удачная мысль.

– Кто бы ни сделал это с вами, у него, возможно, есть ключ, чтобы войти сюда снова. Вы будете спать и даже не узнаете, кто вас ударил. То есть если вообще проснетесь.

– Вы думаете, что они вернутся, чтобы прикончить меня?

– Я… Я не знаю. Кажется, тут гораздо больше, чем злая шутка.

– Моя голова с вами согласна. Миссис Ивенсонг не говорила, что работа обещает быть опасной. Но я прихватил свой пистолет.

Луиза почувствовала, как подкосились ее колени.

– В-ваш п-пистолет?

– Годы службы. Сила привычки. Никогда не знаешь заранее. – Шаркая ногами, Чарлз подошел к прикроватному столику и выдвинул ящик. – Проклятие! Он исчез. Насколько я понимаю, теперь нам стоит опасаться не только кирпичей, но и пуль.

Глава 13

Чарлз говорил с напускной веселостью, но он был очень встревожен. Его армейский пистолет был с ним неразлучен добрых десять лет. Это был старый друг, и Чарлз мог бы найти ему применение, да только храбрости пока не хватало. Встав на четвереньки, он заглянул под кровать, потому что вспомнил, как перевернул этот столик во сне. Возможно, ящик открылся, и пистолет упал на пол, каким-то чудом не выстрелив. Тогда его нерешительность перешла бы в плоскость чисто теоретическую, а Луиза Стрэттон Норвич могла бы считать себя вдовой.

Под кроватью он не увидел ничего, даже комочка пыли. В таком доме, как Роузмонт, пыли быть не могло.

Чарлз начал склоняться к мысли, что Луизе Стрэттон следовало бы остаться во Франции. Здесь происходило что-то действительно нехорошее. Одно дело – подумывать о самоубийстве. Но ему совсем не понравилась мысль, что кто-то другой задумал покончить с его жалким существованием.

– Хорошо. Давайте пойдем в вашу комнату. Но вам не нужно спать в шезлонге. Насколько мне помнится, кровать там достаточно широка для двоих или даже для троих. Клянусь, что не стану проверять ее на прочность.

Луиза покраснела. Вероятно, она и не знала, что такое сексуальные утехи на троих. Но, поскольку она была его женой, он не намеревался делиться ею ни с мужчиной, ни с женщиной. Он вывел Луизу из комнаты, где царил арктический холод, положив руку ей сзади на талию. Шелк скользил под его огрубевшими пальцами, и Чарлз гадал, какой мягкой может быть кожа, скрытая под этим шелком. Очень мягкой, решил он. Белой и чистой. Однако сейчас, когда Луиза смыла с лица пудру, он заметил крошечное созвездие веснушек, украсившее ее щеку и нос. Наверное, последствие езды на машине по сельским дорогам. Ему бы лошадь.

– Вы ездите верхом?

Луиза запнулась на плитках ванной.

– Прошу прощения?

Ага. Он ведь упомянул о размерах ее кровати. Луиза решила, что он говорит о возможной позе. Воображение нарисовало ему обнаженную Луизу, струящийся поток ее золотистых волос, и мятежная плоть тут же пробудилась к жизни.

– Я подумал… Вероятно, после того, как я встречусь с вашей тетей, мы могли бы прокатиться верхом и осмотреть поместье.

– О-о. Да, конечно, я езжу верхом. Вернее, ездила раньше. В последние годы, что я жила дома, тетя запрещала мне катание на лошадях. Она была уверена, что я сбегу к… – Луиза прикусила язык.

– К сэру Ричарду, – услужливо подсказал Чарлз. Они уже пересекли ванную и гардеробную Луизы, запирая за собой на ключ все двери, и теперь стояли в ее необъятной спальне. Подбросить дров в камин требовалось и здесь, иначе они неминуемо замерзнут. – Забирайтесь под одеяло. Я займусь камином.

Он подумал, что Луиза станет возражать, но услышал, как она скользнула под одеяло и взбила подушки. Чарлз вспомнил, что его пижама по-прежнему в ящике гардероба. Это была идея миссис Ивенсонг; в последнее время он спал прямо в одежде или вовсе голым, потому что был слишком пьян и плевал на правила хорошего тона, чтобы давать себе труд переодеваться ко сну. Ему следует вернуться к себе и взять пижаму.

А Луизе следовало бы надеть ночную рубашку, что-нибудь такое, что закрывало бы ее до упрямого подбородка. Если бы Луиза легла с ним, этой ночной рубашке не задержаться на ней надолго. Ему удалось увидеть промельк бедра, когда Луиза шла; закругление груди, когда она наклонялась. В глубоком вырезе халата он видел белую шею, которая взывала к поцелуям.

Господи! Его мысли устремились на неразведанную территорию. Или, по крайней мере, на территорию, которую он уже давно не исследовал. Должно быть, этот удар по голове спровоцировал поток воспоминаний о том времени, когда он был нормальным мужчиной. Когда он мог видеть, дотрагиваться и пробовать на вкус. Когда самой навязчивой мыслью было погрузиться в мягкое женское тело в желании быстрого оргазма.

Чарлз вспомнил, что и глазная повязка находилась в другой комнате вместе с пижамой. Но освещение здесь было тусклым, поэтому он мог не обращать внимания на плавающие сгустки в глазу, которые днем очень мешали видеть. К тому же очень скоро он сможет закрыть глаза и постарается убаюкать пульсирующую боль в затылке. Лучше всего завалиться на бок, спиной к мисс Стрэттон. Сделать вид, будто ее здесь вовсе нет.

Невозможно.

Огонь, наконец, разгорелся. Больше не было смысла сидеть на корточках перед камином, с кочергой в руке, и оттягивать неизбежное. Остаток ночи Чарлзу придется провести в постели возле прекрасной Луизы. Только бы не впасть в кому и не пропустить этот потрясающий опыт.

Луизе, возможно, придется облить его холодной водой, чтобы привести в чувство. Виски пригодился бы ему больше, уныло подумал он.

Чувствуя себя африканским туземцем, он покрепче завязал узел простыни на талии и прошлепал босыми ногами по толстому ковру к огромной кровати на четырех столбиках. Луиза отодвинулась к самому краю, так что о «случайном» прикосновении к ее бархатным округлостям нечего было и мечтать. Чарлз не надеялся, что сумеет как следует заснуть. Его кожа казалась туго натянутой на кости, как барабан, и каждый дюйм звенел от странного ощущения – не болезненного, но очень насущного.

Живой! Он чувствовал себя живым, впервые за прошедший год. Какая ирония! Именно в тот момент, когда кто-то пытался то ли убить, то ли предупредить его. Когда украли его пистолет, а заодно и спокойствие духа, столь необходимое для того, чтобы притворяться супругом этой странной девицы.

Чарлз мог бы потребовать, чтобы Луиза повысила плату. Он не подписывал с миссис Ивенсонг такого контракта, чтобы стать мишенью для стрельбы. Этого удовольствия ему и без того хватило, спасибо большое. Настрелялся на всю оставшуюся жизнь.

Ему здесь небезопасно, и Луизе тоже. На смену острым языкам могут явиться острые предметы. Он вдруг ощутил прилив жалости к этой бедной богатой девочке. Жалость и желание ее защитить.

Чувствуя себя, как на осадном положении, он всматривался в темноту, на дверь, что вела в гостиную, и гадал, заперта ли она на ключ. Нужно, чтобы Робертсон отвез его в ближайший оружейный магазин, только на сей раз он не оставит оружие в ящике стола.

За спиной Чарлза послышался шорох. Вздох. Еще один. Чарлз решительно закрыл глаза.

– Здесь есть оружейная комната. Я уже говорила вам, что у папы была целая коллекция оружия. Завтра мы найдем что-нибудь взамен вашего револьвера.

Чарлз никак не ожидал разговора на столь практическую тему, да и того, что Луиза угадала его мысли. Он перекатился на спину.

– Вот как? Странно, зачем тогда украли мой револьвер, если здесь под рукой полно оружия.

– Чтобы разоружить вас, разумеется. Сделать вас беззащитным. Вы окажетесь в их милости. – В голосе Луизы звучала горечь. Она говорила и о себе тоже.

– Помнится, вы говорили, что недурно стреляете.

Луиза кивнула. Напряжение отпустило ее, несмотря на то что она натянула одеяло до самого подбородка и подложила подушку так, чтобы Чарлз никоим образом не смог до нее дотронуться. Но Чарлз обещал быть джентльменом, а он держал слово. В основном.

– Что ж, это очень кстати. Думаю, вам тоже следует вооружиться. Нам нужно держаться друг друга. Луиза, вы догадываетесь, кому могло понадобиться меня ранить? Предполагаю, что так хотели причинить боль вам – мною-то можно пренебречь.

Язычок Луизы дразнил уголок ее рта.

– Вы… Вы намерены разорвать контракт? Я не хотела, чтобы с вами произошло что-нибудь ужасное.

– А я не хочу, чтобы что-то ужасное произошло с вами. И я останусь в Роузмонте, чтобы убедиться, что вы в безопасности. Можете убить меня позже, когда все уляжется. У вас есть завещание?

– Мистер Бакстер уговаривал меня составить завещание перед отъездом, но я отказалась. У меня просто не хватило духу. Глупо с моей стороны, сама знаю. Мы все когда-нибудь умрем, не так ли? За этот год я могла сто раз разбиться вдребезги – автомобили ведь очень ненадежны! А дороги! Сплошная грязь и колдобины. Если кто-то и заслуживает того, чтобы унаследовать мое состояние, так это Кэтлин, за все, что ей пришлось вытерпеть. Но пока дело обстоит так, что от моей смерти никто напрямую не выиграет.

– Кроме вашего мужа. По закону, ваши деньги достаются мне даже при отсутствии завещания, верно? Если сначала убить меня, а затем вас, то наследницей, как я понимаю, становится Грейс, как ваша ближайшая родственница.

– О-о-о! О, Чарлз, простите, что втравила вас в такую беду! – Луиза широко раскрыла свои темные глаза и смотрела на него со всей серьезностью. Она была сильно напугана. Разумеется, как не испугаться. Ее дом оказался логовом змей.

– Давайте на сегодняшнюю ночь забудем наши тревоги. Я устал до смерти. – Делано потянувшись и зевнув, Чарлз отвернулся, чтобы не видеть в темноте ее лица.

Комната наполнилась звуками – шипел огонь в камине, тикали часы, под натиском ветра скрипела оконная рама. В отдалении волновалось море. Чарлз ждал, что вскоре услышит мерное дыхание спящей Луизы, но вместо этого послышались сдавленные всхлипы и сопение, что совсем не приличествовало леди.

Черт. Луиза плакала. Храбрая, дерзкая Луиза Стрэттон была от него на расстоянии вытянутой руки, и ее нужно было утешить, даже если он обещал не дотрагиваться до нее. Чарлз боролся с собой не дольше нескольких секунд, а затем повернулся и протянул к Луизе руки, притянув ближе к себе, на середину необъятной кровати. Она уткнулась заплаканным лицом в его обнаженное плечо, забывшись в слезах и шмыгая носом. Он чувствовал, как вздрагивает ее тело. Чарлз гладил ее спину, словно Луиза была пугливым лесным зверьком, устраивая ее поудобней, целуя макушку. Ее золотистые волосы были заплетены в косу, длиной до талии, и он гладил косу – она была тяжелой, гладкой. И ее хотелось распустить. Луиза пахла фиалковым одеколоном и мылом. Чистая, ароматная.

Им следовало бы выпить чаю перед камином и поговорить как друзья, прежде чем пытаться лечь в постель, но теперь чай, должно быть, сделался холодным как лед. Итак, Чарлз брошен на произвол судьбы с рыдающей Луизой на руках, ее соленые слезы и губы были горячи на его коже, а ее вздрагивающее тело пробуждало в нем то, что так долго спало – нет, было мертво – в глубине его существа.

– Простите, – пробормотала она, уткнувшись ему в грудь. – Не знаю, что на меня нашло. Вообще-то я вовсе не такая плакса.

– Тише. Мысль о том, что мы смертны, может свести с ума даже философа или священника. Я буду обнимать вас, пока вы не успокоитесь и не заснете.

Она подняла на него глаза, хлопая ресницами. Ее щеки были мокры. Темные, стоящие частоколом ресницы на кончиках были словно присыпаны позолотой и наводили Чарлза на мысль об олененке. Но Луиза Стрэттон была отнюдь не слабым детенышем – она была сумасбродной наследницей, которая привыкла поступать так, как ей захочется.

До тех пор, пока не вернулась в Роузмонт. Чарлз видел, как из нее уходит радость жизни – слабеет час от часу.

Луиза нахмурилась.

– А ведь предполагалось, что это я буду за вами присматривать.

– Мы можем присматривать друг за другом. – Чарлз обнял ладонью ее щеку и утер слезу большим пальцем.

– Совсем как настоящие муж и жена, – прошептала она.

– Почти. – Чарлз не собирался ее пугать тем, что в нем вдруг пробудилось желание вести себя так, как полагается мужу, пусть и мнимому. Луиза смотрела на него с таким доверием, что его сердце сжалось. Ей не следует ему доверять, ведь она и не догадывается, на что он способен.

Он не воспользуется ее несчастным положением. Он не поступит так ни с одной женщиной. Однажды он это сделал и с тех пор возненавидел себя. В конечном счете это не принесло добра, и Мария умерла так же, как и прочие. Его ласки ее не спасли.

– Б-благодарю вас. – Луиза затихла, потом взяла уголок простыни и вытерла влагу с его плеча. – Я вас испачкала.

– Поверьте, мне приходилось терпеть вещи похуже.

Голова Луизы устроилась на сгибе его локтя. Ее горячее тело было так близко! Чарлзу представилось, что на его коже останется отпечаток узора, вытканного на ее шелковом халате, клеймо в виде виноградных лоз и листьев. Он запретил себе смотреть на кремовую кожу ее декольте или бросать взгляд на невинную руку, лежащую поперек его груди. У нее талантливые руки, вспомнил он. Руки, которые двигались так выразительно, когда она говорила, руки, которые умели разжигать печь, стрелять из ружья или вести машину.

И легчайшими касаниями свести с ума мужчину.

За эту пытку ему следует винить лишь себя самого. Было бы лучше удалиться в свою комнату и дожидаться, когда его прихлопнут, как муху.

– Чарлз?

– Да?

– Так очень удобно, да?

Вовсе нет.

Он что-то проворчал – понимайте, как хотите. Ему следует притвориться спящим, захрапеть, тогда она оставит попытки затеять разговор. Но удача была не на его стороне.

– Я никогда раньше не спала с мужчиной. В постели, – поправилась она, на тот случай, если у него возникнет сомнение насчет ее девственности. – Разве это не смешно? Мне двадцать шесть, и репутация моя все равно погибла, по крайней мере, если верить тете Грейс. Все равно мне не вернуть девичьей чистоты, верно?

Чарлз ничего не ответил. В горле пересохло, как в пустыне, язык прилип к нёбу.

– Это довольно глупо с моей стороны – избегать близости, я имею в виду. Я – современная, свободная женщина. Зачем мне подчиняться строгим правилам чопорного общества? Что хорошо для гусыни и все такое. Хотя в этом случае следовало бы говорить – «что хорошо для гусака, годится и для гусыни», правда? Почему все веселье достается мужчинам? Разумеется, мои эксперименты с мужчинами меня разочаровали. Начиная с гадкого сэра Ричарда. Но я еще не убедилась в преимуществах лесбийской любви.

Чарлз чуть не подавился. Что за околесицу она несет. Что ж, у нее шок, хотя это ему следовало бы бредить после того, как ему чуть не размозжили репу!

– Наверное, вам не захочется поцеловать меня снова, правда? Но мне совсем не хочется спать.

– П-поцеловать вас?

– Как вы сделали во время обеда. Я не прошу вас вести себя, как девица-пансионерка. Можете ограничиться поцелуем, если не хотите идти дальше. Хотя, если кто-то пытается нас прикончить, нам непременно стоит вспомнить старый девиз – «лови момент»!

Неужели она говорит именно то, что говорит? Должно быть, этот удар повредил ему мозги. Чарлз решил, что с него довольно. Разжав объятия, он отполз к самому краю постели.

– Что, если я не сумею остановиться? Я ведь грубый солдат. Такой же гадкий, как сэр Ричард. Даже еще хуже.

– Кажется, вы сказали, что с вами я в безопасности. – И чертова девица послала ему взгляд, который ясно сказал, что она вовсе не хочет быть в безопасности.

– Я солгал. – Видит Бог, Чарлз действительно соврал. Его член сделался твердым как скала.

– Что ж, тогда все в порядке. Но я думаю, что нисколько не стану возражать, если вы… если мы… если… Ну, вы понимаете.

– Нет, я ничего не понимаю, черт подери.

– Если мы поступим как муж и жена. Только на эту ночь. Кто знает, что принесет завтрашний день? Может быть, нас убьют во сне. – Луиза послала ему ослепительную улыбку, как будто перспектива близкой смерти показалась ей восхитительной.

– Вас следует посадить под замок.

– Меня и сажали. На несколько лет. Но это не помогло. Я столь же безнадежна, что и раньше. Если вы согласитесь на дополнительные услуги, я, разумеется, обеспечу их финансовое возмещение.

Чарлз разинул рот:

– Вы собираетесь платить мне за то, что я буду вас трахать?

– Не нужно грубостей. Максимилиан никогда не произнес бы такого слова.

– Я не Максимилиан. Никакого Максимилиана не существует. Черт, ваша тетка была права, мечтая засадить вас под замок. Вы сумасшедшая.

Луиза ткнула пальцем в его грудь.

– Вы осмелитесь принять ее сторону? Я не сумасшедшая. Мне просто любопытно. Вот я, вот вы, и нам обоим нужно приободриться. Вы должны признать, сегодня нам здорово досталось. Вам не нужно делать ничего особенного – обычный секс, вот и все.

Чарлз резко сел, ударившись плечом о спинку кровати.

– Вы не понимаете, что говорите. Вы уверены, что вас никто не бил по голове, как меня?

– Я совершенно уверена в том, чего хочу. Не знаю, почему не подумала об этом раньше. Но тогда, – задумчиво произнесла Луиза, – никто из тех, с кем я была знакома, не годился для того, чтобы затеять любовную связь. А вы годитесь. Знаете ли вы, что я нахожу вас очень красивым? И вы такой сдержанный. Я бы почувствовала, что вы хотите от меня чего-то такого, чего я не могу вам дать. Все мои любовники были такие жадные! А вас мое состояние, похоже, нисколько не интересует.

– Поверьте, мне нужны ваши деньги, иначе я не согласился бы на эту безумную затею, – с досадой воскликнул Чарлз. – Не облекайте меня в сияющие одежды чести и достоинства, которых у меня нет в помине.

– О-о. Но, я уверена, вы – человек чести. Сам факт того, что у нас вышел этот спор, как раз и доказывает, что вы – тот самый мужчина, с которым мне следует лечь в постель. А сейчас, – сказала она, приподнимаясь на локте, – хватит болтать. Поцелуйте меня, пожалуйста. – Закрыв свои огромные карие глаза, Луиза вытянула губы для поцелуя.

Пропади все пропадом. Как мог Чарлз устоять под натиском такой логики, которая все ставила с ног на голову? Он всего лишь мужчина. По правде говоря, он испытал страшное облегчение от того, что не перестал еще быть мужчиной. Он ее поцелует. Он не обязан заходить дальше этого. Она сама сказала.

Действительно, «лови момент»!

Глава 14

Луиза решила, что с выпяченными бантиком губами она выглядит скорее как декоративная золотая рыбка, поэтому слегка раскрыла губы в надежде, что так они покажутся более привлекательными для поцелуя, и приоткрыла глаза. Право же, ей не хватало опыта.

Луиза не совсем понимала, что в этот вечер толкнуло ее на тропу соблазна бедняги Чарлза Купера. Весь прошлый год она проявляла исключительную сдержанность в чувствах, избегая всяческого рода повес и мошенников, которых на континенте водилось великое множество. Целоваться – это одно дело, но вольностей Луиза не позволяла никому. Даже по прошествии стольких лет неумелая возня сэра Ричарда была слишком свежа в ее памяти, и ей ужасно не хотелось повторять эту глупую ошибку. Луиза оставалась глуха к зову плоти. Нечувствительна. Богиня запоздалого целомудрия, со щитом и в доспехах.

Но в Чарлзе Купере было нечто такое, что пробило брешь в ее защите и ранило прямо в сердце. Может быть, его холодность? Его природная сдержанность? Кривая усмешка? Что бы там ни было, Луиза почувствовала, что между ними устанавливается связь, чего она никак не ожидала.

Он сказал, что чрезмерно пил. Что согласился только ради ее денег. И корил себя за то, что согласился. Он слишком честен. Да, он именно тот, кто ей требовался.

Когда Луиза пыталась разобраться в себе – а это занятие, как правило, вызывало в ней глубочайшее отвращение, – она ужасалась перспективе совершить новую ошибку ради «любви». Действительно, Луизе было всего семнадцать, когда она затеяла тот злосчастный роман. Когда тебе семнадцать, ты почти не задумываешься о таком качестве, как постоянство, и уж точно ничего не знаешь о любви. Какими отвратительно беспомощными были ее суждения о жизни, ведь Луиза всерьез думала, что сэр Ричард женится на ней!

Она была одержима желаниями и сознанием собственной испорченности. Выбросила из головы абсолютно все, что с детства вдалбливала ей тетя. Столь же легко избавилась Луиза и от девственности, как от надоевшей помехи. Отшвырнула прочь, будто сдала прачке грязные носки.

А заодно отшвырнула и здравый смысл.

Зов плоти – это вовсе не любовь. Теперь Луиза это знала и в настоящее время была готова вполне довольствоваться плотскими утехами. Вожделение казалось ей восхитительным. Когда она смотрела на Чарлза Купера, ее тело начинало довольно урчать, как хорошо смазанный двигатель. Чарлз был очень привлекателен. И он сделал что-то полезное в своей жизни, в отличие от бездельников, которых она встречала в Европе. Было ясно, что он не хочет переходить границы. Однако пришло время прочертить эти границы по-новому.

Чарлз не разочаровал и усадил Луизу к себе на колени. Несколько секунд всматривался в ее лицо, и синие глаза ярко блестели даже в тускло освещенном полумраке спальни. А потом он начал действовать, одной рукой ероша ей волосы, а другой гладя шею в вырезе халата. Она замерла. Его губы, твердые и сухие, впились в ее рот – с той силой, как ей нравилось. Поцелуй был властный, но в нем Луиза чувствовала вопрос. Она понимала, что может прекратить все это по собственному желанию, но дала Чарлзу совсем другой ответ.

Она опустила голову на его широкую грудь, и ей стало потрясающе уютно, несмотря на шокирующую своей нескромностью просьбу. У нее давно уже не возникало желание подобной близости с мужчиной, но сейчас ей казалось, что она могла бы заползти прямо внутрь него. Она разрешила своему языку подразнить язык Чарлза, затем отважно раздвинула его губы, принимаясь целовать сама.

Он ответил, и их языки принялись преследовать друг друга, внутрь и обратно, пока совсем не запутались. Разве не восхитительной была эта игра? Не важно, кто выиграл – в выигрыше оказались оба.

Луиза купалась в чувственных ощущениях, прокатывающихся по ее телу с головы до пальцев ног. Ее бросало то в жар, то в холод. Соски отвердели под его проворными пальцами, которые каким-то образом уже забрались под халат. Эти пальцы действовали безошибочно. Возбуждающе. Ее груди налились неведомым доселе томлением. Раньше Луиза почти не обращала внимания на свою грудь, но теперь ее единственным желанием стало ощутить прикосновение губ Чарлза к соскам.

Однако это означало бы конец его восхитительному поцелую. А Луиза вовсе не собиралась лишиться удовольствия. Телу придется дожидаться своей очереди быть обласканным. У них впереди вся ночь. Вся жизнь, сколько ее еще оставалось.

У Луизы перехватило дыхание. Откуда взялась эта мысль? Нельзя допустить, чтобы ее снова ранили. Это всего лишь вожделение. Каждый человек поддается ему в должное время. Теперь настал ее черед. Пока длится этот восхитительный момент.

Если его руки могут блуждать по ее телу, значит, ее рукам это тоже позволено. У Чарлза были широкие плечи, а щека кололась отросшей щетиной. Узел на талии был завязан невозможно туго, но Луиза нашла место, где сходились полы простыни, и осмелилась проникнуть внутрь.

Господи, помилуй. Он был огромный, горячий и – на время – принадлежал ей. Он оживал в ее руке. Поцелуй Чарлза сделался требовательным.

Час или около того назад она трогала себя сама. Теперь, если повезет, она сможет заставить его сделать за нее всю работу. Луиза молча умоляла его о взаимности, и Чарлз не заставил долго ждать, распахнув полы ее халата. Рука Чарлза передвинулась с ее живота ниже, в завитки волос, направляясь прямо к пульсирующему средоточию плоти. Ее испуганный – и благодарный – вскрик потонул в бесконечном, обволакивающем поцелуе. Луизу окутало облако наслаждения, теплое и влажное. По-видимому, Чарлз прекрасно знал, где ее ласкать. И как ласкать. Луиза надеялась, что сумеет воздать ему удовольствием за удовольствие, отдавая должное бархатистому и твердому члену, который держала в руке. Возможно, он объяснит ее дерзость излишней восторженностью. Было очень трудно сосредоточиться, когда он гладил и дразнил самую чувствительную точку ее естества. Но Чарлз, похоже, не возражал против ее действий. И Луиза попыталась приноровиться к его ритму и интенсивности.

Дело пошло. Чарлз оторвался от ее губ и уткнулся губами в шею, отчего по телу Луизы пробежала дрожь. Луиза быстро поцеловала его плечо, а потом начала целовать везде, куда могла дотянуться губами. Она все еще сидела у него на коленях и гадала, когда же он опрокинет ее на постель, и тут ей в ладонь пролился бурный поток горячей жидкости. Она удивленно замерла, а он оттолкнул ее, отнял свою волшебную руку, лишив ее надежды на собственный оргазм.

– Господи, – хрипло выдохнул Чарлз. Кажется, он был огорчен. – Извините. Я прямо как школьник. Это непростительно. – Он вытер ее ладонь уголком простыни, которая по-прежнему была у него на бедрах.

– Непростительно то, что я не соединилась с вами на пике блаженства.

Он взглянул на нее и вдруг рассмеялся.

– Вы кажетесь чертовски суровой. А еще просите меня довести вас до конца. Дайте мне минуту передышки, и я займусь вами.

Что за странная реакция! Он что, маньяк?

– Не беспокойтесь. Я сама о себе позабочусь.

– Черта с два. Я сойду с ума, если мне придется видеть, как вы ублажаете себя самостоятельно. Простите, Луиза. Для меня это была целая вечность. Лечь в постель с женщиной. Я вам говорил. Я думал, что я уже не способен. Но сегодня я ни разу не подумал о… – И вдруг его улыбка погасла, растаяла без следа.

– О чем? Или мне лучше спросить – о ком? – Луиза оправила складки халата. – Кто эта ваша возлюбленная, из-за которой вы погибли для других женщин?

– Не совсем так. – Перебросив ноги, он сел на самый край кровати, спиной к Луизе. Она увидела россыпь легких шрамов на его спине сбоку. Шрапнель, решила она. Бедняга Чарлз.

– Как это было?

– Нам следует лечь спать. Я вернусь в свою комнату и помолюсь, чтобы кто-нибудь спас меня от позора. Кирпич. Совок для угля. Что под руку подвернется.

– Так вы хотите изменить данному слову?

Чарлз оглянулся на нее через плечо. Его лицо тонуло во мраке.

– Что вы имеете в виду?

– Если я правильно поняла, вы собирались «довести меня до конца». И я жду, что вы приступите к делу. То, что произошло, не совсем справедливо. Я тоже очень долго ждала.

Чарлз молчал так долго, что Луиза забеспокоилась – не разучился ли он говорить? Потом он вздохнул:

– Вы самая необычная из всех молодых леди, Луиза Стрэттон. Недооценивать вас – себе же во вред.

– Благодарю. Полагаю, некоторые могли бы назвать меня бесстыдницей.

– И это тоже. Тогда ложитесь и устраивайтесь поудобней. Я собираюсь оправдать свое содержание.

– Но дело не в деньгах, – сказала она, невольно выдавая свое раздражение. – Мне кажется, мы выше этого, не правда ли?

Он устроился рядом с ней, растянувшись на постели своим длинным телом.

– Выше, на многие мили. Вы просто прелесть, когда сердитесь.

– Я не сержусь. Просто сексуально неудовлетворена. Доктор Фрейд считает…

– К черту Фрейда и прочих шарлатанов. – Чарлз поцеловал кончик ее носа, отчего на миг ее глаза закатились. Его лицо было так близко, что дыхание согревало ее щеку. – Вы не хотите развязать пояс халата?

– Если вы снимете свою простыню.

– Очень хорошо. – Он дернул узел, и льняная ткань соскользнула с его бедер. Его член был в состоянии покоя, оставаясь, однако, замечательно набухшим. Гораздо больше в размерах, чем у сэра Ричарда, с некоторым беспокойством подумала Луиза. Сейчас ей не следовало вспоминать об этом человеке, даже если Чарлз вспоминал былую любовь. – Ваша очередь.

Пальцы Луизы запутались в шелке, и Чарлз помог ей. Полы халата разлетелись под его внимательным взглядом.

– Вы красивы. По мне, так слишком красивы.

– Н-не говорите глупостей. – Под пристальным взглядом Чарлза Луиза несколько смущалась.

– Нет, правда. У вас такая узкая талия. Как вы сумели этого добиться?

– Упражнения для талии. Я годами спала в корсете, с самого детства. По настоянию тети Грейс. Бывало, мне казалось, я не смогу проглотить ни кусочка.

Он провел пальцем по ее телу от ключицы до пупка.

– Это пытка. Мучение.

– Да, зато теперь моя фигура выдерживает все ухищрения моды. Думаю, мне следует поблагодарить тетю. – Интересно, подумала Луиза, что будет, если она когда-нибудь забеременеет. Однако вряд ли это произойдет. Сначала нужно найти мужа, а она вовсе не собирается его искать.

Боже правый, не было ли у Чарлза Купера жены? Может быть, он печальный вдовец, который отправился на войну, оставив ее одну, умирать?

– Расскажите мне об этой женщине.

– Нет. Не сейчас. Сейчас я буду очень занят. – Нагнувшись, он прижался губами к округлости ее бедра. Потом его губы двинулись ниже, покрывая кожу щекочущими поцелуями. Он приближался…

– Чт-то вы делаете?

– Стараюсь вас порадовать, разумеется. Неужели никто раньше не пробовал вас на вкус?

– Меня? На вкус? Я не блюдо на столе.

– Вы ошибаетесь. Божественный нектар находится как раз здесь.

А потом его язык – его язык! – скользнул в расселину Венеры, и Луиза вскрикнула.

– Тише. Мы же не хотим перебудить весь дом. Ведь я не сделал вам больно, правда?

О, он был сущий дьявол. Лукавое выражение лица Чарлза сказало ей, что он прекрасно понимает, какой эффект производят на нее его ласки.