Текст книги "Война сердец"

Глава 14

Мейя чуть не забыла о том, что договорилась вместе с Бронте отправиться за покупками. Услышав лай Гонзо, она сообразила, что уже одиннадцать часов.

Она открыла дверь, и Бронте сразу же заключила подругу в крепкие объятия.

– Ты в порядке? – спросила она. – О, боже мой, что за ужасная статья в газете! – Она отстранилась от Мейи и посмотрела на нее. – Ведь ты не поверила ни единому слову, не так ли?

Мейя прикусила губу, не зная, как ответить.

– Джорджио не будет тебе лгать, Мейя, – заверила ее Бронте. – Лука убедил меня, что Джорджио является человеком слова. Если он сказал, что не спал с этой женщиной, значит, так и было.

– Он собирался с ней переспать, – поправила ее Мейя, снова ощутив душевную боль.

Бронте взяла Мейю под руку:

– Но не переспал, и это главное. Бывают женщины хуже хищников. Они считают богатых и влиятельных людей ценными призами. Джорджио слишком умен, чтобы позволить себе увлечься дрянной и ничтожной охотницей за чужими сокровищами. Ты должна им гордиться. Он хочет, чтобы ваш брак возродился и стал счастливым. Джорджио не сделает ничего, что может угрожать вашим отношениям.

Мейя одарила невестку печальной улыбкой:

– Ты, похоже, знаешь его лучше, чем я, хотя ты познакомилась с ним всего пару месяцев назад.

– Ах да, но я знаю Луку, а он из того же теста, что и Джорджио, – заметила Бронте. – А теперь мы идем по магазинам. Я оставила Эллу с Джованной, но не хочу слишком утомлять свекровь. Она все еще очень переживает из-за смерти Сальваторе. Как держится Джорджио?

– Он немногословен, – неторопливо проговорила Мейя, размышляя о поведении Джорджио после смерти деда. – Для него подобное состояние обычно. Таков его способ справляться с трудностями. Я думаю, что он скорбит вдали от людских глаз, а в том, что Джорджио действительно переживает, я не сомневаюсь. Он уехал по делам на несколько дней.

– Он сообщил, куда отправился? Мейя покачала головой:

– Нет, а я не спрашивала. Знаю лишь, что он отказался взять меня с собой.

Бронте нахмурилась:

– Может быть, Джорджио не захотел утомлять тебя долгим путешествием. Жить в отелях, даже таких роскошных, как отели Саббатини, очень утомительно, особенно во время беременности.

Мейя пожала плечами:

– Возможно…

Бронте прикоснулась к ее руке.

– А ты действительно хотела, чтобы он взял тебя с собой? – спросила она.

Мейя прикусила нижнюю губу, стараясь не расплакаться:

– Я просто хочу, чтобы он любил меня. Разве я о многом прошу?

– Почему ты решила, что Джорджио тебя не любит? – мягко спросила Бронте. – О любви намного лучше говорят поступки, а не слова. Конечно, слова любви тоже важны, но некоторые мужчины очень сдержанны в проявлении эмоций. Твой Джорджио – закрытый человек.

– Разве Лука не признавался тебе в любви?

– Признавался, но только тогда, когда мы приехали в Италию. Наберись терпения, Мейя. Несколько недель назад ты и Джорджио были готовы развестись. Он не позволит тебе приобрести над ним власть только потому, что любит тебя. Он боится, что ты воспользуешься его признанием и снова уйдешь от него. Ни один человек в здравом уме не будет в такой ситуации демонстрировать свои эмоции, особенно Саббатини. Ты же знаешь, что все они ужасные гордецы.

Мейя понимала, что Бронте права, но она до сих пор не была уверена в том, что Джорджио любит ее так, как ей этого хотелось бы. Мейе оставалось только надеяться, что ребенок пробудит в нем любовь к ней.

Поход за покупками оказался очень удачным. Бронте настояла на том, чтобы Мейя поехала к ней и провела там остаток дня. К вечеру Лука уехал по делам, и Мейя решила задержаться еще немного и поужинать с Бронте.

Один из водителей Луки отвез ее домой, когда было почти десять часов вечера. Открывая дверь, она услышала, как Гонзо воет на трезвонящий телефон.

Мейя бросила сумки на пол, потрепала собаку по голове и схватила трубку:

– Алло!

– Ты можешь представить, как я о тебе беспокоился? – прорычал разгневанный Джорджио. – Где, черт побери, ты бродишь и почему не взяла с собой мобильный телефон? Я названиваю тебе весь день.

Мейя досадливо поморщилась, вспомнив, что перевела телефон в режим вибрации, пока вместе с Бронте обедала в ресторане, а потом просто забыла активировать звонок.

– Извини, пожалуйста, – сказала она. – Я ходила по магазинам с Бронте. Остаток вечера провела вместе с ней и Лукой. Я не слышала, как звонит телефон.

– Никогда не делай так снова, – потребовал он. – Я решил, будто что-то случилось с ребенком.

Меня сдержалась и вздохнула, чтобы успокоиться.

– Ребенок в порядке. Я провела прекрасный день. Я купила себе специальную одежду.

Наступило продолжительное молчание. Наконец Джорджио нарушил его, заговорив скрипучим голосом:

– Какого цвета?

– Розово-белого, – ответила Мейя. Я не хотела покупать этот комплект, но Бронте настояла.

– Я рад, что ты хорошо провела время, – заметил он. – Жаль только, что ты не сообщила мне о своих планах заранее.

– Я забыла о предложении Бронте прогуляться по магазинам, – пыталась оправдаться Мейя. – Кстати, почему я должна докладывать тебе, куда иду, если ты не посвящаешь меня в свои планы?

– Я же сказал, что отправляюсь в командировку.

– Но не уточнил куда.

– Сейчас я в Праге, потом отправлюсь во Францию, в Лион, завтра и послезавтра буду в Нью-Йорке. Я вернусь в выходные. В субботу вечером в отеле устраивается благотворительный бал. Я бы хотел, чтобы ты присутствовала на нем вместе со мной, если ты, конечно, не возражаешь.

Мейя ответила согласием и после недолгого молчания добавила:

– Бронте и Лука собираются на виллу в Белладжио на этой неделе, всего на пару дней. Они пригласили меня поехать вместе с ними. Ты не против? Я вернусь к благотворительному балу.

– Конечно, я согласен. – Джорджио немного успокоился. – Честно говоря, я думаю, что поездка пойдет тебе на пользу.

Снова наступило молчание.

– Гонзо скучает по тебе, – тихо промолвила Мейя.

– Я тоже по нему скучаю.

– А по мне скучаешь? – спросила она и тут же упрекнула себя за прямолинейность.

– Моя постель пуста без тебя, – уклончиво ответил Джорджио.

Мейя почувствовала, что от тоски у нее сжалось сердце.

– Моя тоже, – откликнулась она.

– Мейя… – начал он, но затем остановился и молчал так долго, что ей стало ясно: муж решил не откровенничать.

– Что? – спросила она.

– Ничего, – сказал Джорджио. – Береги себя, пока меня не будет, хорошо?

– Со мной все будет в порядке, – заверила его она, подавляя разочарование. Мейя в очередной раз не услышала от Джорджио того, что мечтала услышать.

Мейя покормила Гонзо после возвращения из Белладжио, где она отлично провела время с Лукой, Бронте и Эллой, и собралась распаковать маленькую сумку, когда услышала, как к дому подъезжает автомобиль Джорджио. Ее сердце екнуло от радости. Гонзо взволнованно залаял и рванул вниз по лестнице. Мейя неторопливо последовала за псом, не желая демонстрировать свой энтузиазм.

Джорджио погладил пса и поднял глаза на жену, спускавшуюся по лестнице.

– Дорогая, – улыбнулся он, – ты сияешь. Хорошо отдохнула с Лукой и Бронте?

– Это было замечательно, – призналась она, ответив на его поцелуй.

Губы Майи пахли клубникой, и Джорджио хотел целовать ее бесконечно.

– У меня есть кое-что для тебя, – сказал Джорджио, беря в руки пакеты, которые вынул из автомобиля.

Ее серые глаза беспокойно сверкнули.

– Мне ничего не нужно, – заявила Мейя. – У меня и так слишком много одежды.

– Это не одежда, – возразил Джорджио. – Вернее, одежда, но не для тебя.

Она сделала шаг назад, когда он протянул ей первый пакет.

– Нет, Джорджио, убери. Сейчас не время. Он нахмурился.

– В чем дело, Мейя? Это обыкновенные вещи для ребенка. Я купил такого милого плюшевого медвежонка! Позволь мне показать.

Джорджио нагнулся, собираясь достать игрушку из пакета, но к тому времени, когда он выпрямился, Мейя уже повернулась и покинула холл.

Он взял сумки и направился следом за женой в гостиную, продолжая хмуриться. Она вышла на балкон (первый этаж их виллы был достаточно высок) и забилась в самый дальний угол.

Джорджио почувствовал, что его охватывает слишком знакомая паника, потому что он увидел, как жена вцепилась руками в перила.

– Мейя, подойди ко мне. Давай поговорим, – попросил он.

Она повернулась и, опираясь на перила, бросила на него свирепый взгляд:

– Почему бы тебе не подойти и не поговорить со мной здесь?

Джорджио изо всех сил стиснул зубы.

– Черт побери, отойди от края балкона! – решительно проговорил он, и струйка пота потекла между его лопатками.

Мейя продолжала смотреть на мужа с вызовом, выражение ее лица было неумолимым.

– Тебе придется подойти ко мне и увести отсюда, потому что я не вернусь в гостиную до тех пор, пока ты не избавишься от всех этих пакетов и их содержимого.

Джорджио в недоумении почесал затылок. Он потратил целое состояние, наслаждаясь покупками. Он предпочел ходить по магазинам детской одежды, а не заниматься финансовыми отчетами. Джорджио купил игрушечную железную дорогу на случай, если родится мальчик, и множество мягких игрушек и кукол для девочки. Он даже заказал в США детскую кроватку, которую можно собрать самостоятельно. Он не мог дождаться, когда соберет кроватку и покроет ее лаком. Джорджио мечтал как можно скорее приступить к оформлению детской комнаты. Теперь он сожалел о том, что распорядился произвести там косметический ремонт. Но Мейя не заходила туда годами, и он в порыве горя решил переделать детскую, которая напоминала об их потерях и неудачном браке.

– Мейя, что за ребячество? – воскликнул Джорджио, протягивая ей руку. – Заходи внутрь, и давай все обсудим, как взрослые люди.

Она упрямо покачала головой:

– Избавься от покупок. Сейчас же!

 Джорджио грубо выругался, выбежал в холл, схватил пакеты и засунул их в один из шкафов в холле.

Он вернулся и с невероятным облегчением обнаружил, что Мейя вернулась в гостиную, однако выражение ее лица по-прежнему было жестким и злобным.

– Ты не хочешь объяснить мне, что происходит? – спросил он.

Она страдальчески округлила глаза.

– Как ты можешь такое спрашивать? – У нее задрожал подбородок.

Джорджио по-прежнему ничего не понимал. Он еще раз попытался выяснить, но реакция Мейи показалась ему бессмысленной. Он старался быть ей хорошим мужем. Он собирался стать заботливым отцом. И он не сомневался, что любая женщина на ее месте обрадовалась бы подобной предусмотрительности.

– Мейя, скажи, чем ты расстроена. Я не силен в интуиции, так как привык иметь дело с фактами и цифрами. Мне доступны конкретные вещи, а не абстрактные.

В ее глазах стояли слезы, когда она повернулась к нему:

– Ты хотя бы представляешь себе, каково возвращаться домой, в полностью оформленную детскую комнату, сразу после выкидыша? Ты понимаешь, каково это?!

Джорджио с трудом сглотнул. Он не ответил, поскольку не знал, что говорить. Слова застряли в горле и разрывали его, словно кинжалы.

– Четыре раза, – продолжала Мейя, подняв четыре изящных дрожащих пальчика. – Четыре раза я возвращалась в этот дом ни с чем. Возвращалась к плюшевым медведям, детским костюмчикам и пинеткам, которые сама связала. Я чувствовала себя дурой и неудачницей. Я считала, что сглазила и погубила ребенка, слишком рано покупая ему игрушки и одежду. Я ни за что не повторю прежние ошибки. Только тогда, когда ребенок будет у меня на руках, я начну покупать для него все, что необходимо.

Наконец Джорджио обрел дар речи.

– Дорогая, мне очень жаль. Я должен был догадаться. – Он запустил пальцы в волосы, потом опустил руку. – Прости, я повел себя по-идиотски. Я просто обязан был сообразить, что ты чувствуешь. Я старался порадовать и развеселить тебя, но прямо сейчас тебе необходимо нечто иное, верно? Тебе требуется эмоциональная поддержка.

Мейя кивнула, сдерживая рыдания, а Джорджио подошел, обнял ее и прижал к себе. Несколько долгих минут он держал ее в крепких объятиях. Глаза Джорджио жгли слезы, он понимал, что повел себя как бесчувственный чурбан.

Неудивительно, что Мейя его ненавидит.

Неудивительно, что она постоянно грозится уйти от него.

Ведь он ни разу не раскрыл перед ней глубину своих чувств. Мейя, которой пришлось перенести столько трудностей, не может позволить себе расслабиться, пока не родится здоровый ребенок. А это должно случиться только через двадцать пять недель.

Джорджио должен ждать – ради них обоих.

– Мейя, – сказал он, обнимая ее и глядя ей в глаза. – Прости меня за то, что я безобразно вел себя. Позволь мне попытаться все начать сначала. Я не уверен, что добьюсь успеха, но очень хочу попробовать.

Она одарила его слабой улыбкой, но ее глаза были по-прежнему печальны.

– Тебе, человеку, доверяющему только логике, мои слова могут показаться бездоказательным бредом, но я ничего не могу с собой поделать. Я не хочу, чтобы судьба снова отобрала у меня возможность быть счастливой. Я так давно мечтаю стать матерью! Я смотрю на Бронте и завидую ей. Увидев мамочку с ребенком или с двумя и тремя детьми, я готова кричать от разочарования, потому что сама не в состоянии осуществить то, что для женщины считается само собой разумеющимся.

– У нас все получится, Мейя, – убеждал ее Джорджио, взяв жену за запястья и поглаживая большим пальцем чувствительную кожу.

– Ты всегда уверен в том, что добьешься желаемого, – заметила она, слегка опустив уголки губ.

Я не всегда добивался желаемого. – Джорджио вспомнил тот день, когда он нашел записку Мейи, в которой она заявляла, что подает на развод.

Тогда он мгновенно выключил все чувства и эмоции, как привык поступать во время стрессовых ситуаций. Джорджио действовал словно на автомате, будто предстоящий бракоразводный процесс – обычная неприятная сделка, по поводу которой он вынужден будет вести переговоры, собираясь выиграть. Но в душе он кричал от разочарования, его гордость была оскорблена. Джорджио Саббатини проиграл, и весь мир стал свидетелем его поражения. Ничто не могло остановить неблагоприятное для него развитие событий. Он съеживался всякий раз, когда о его неудачном браке упоминалось в прессе. Развал семьи Джорджио стал предметом сплетен и своеобразной наживкой для недобросовестных журналистов, которые жаждали сенсаций и принципиально отвергали истину.

– Ты добиваешься своего почти всегда, – настаивала Мейя. – Например, ты заставил меня вернуться к тебе. Ты забыл о том, что заявил, что не примешь мой отказ?

– Это правда, – согласился Джорджио, поднося ее руку к губам и поочередно целуя пальцы. – Но разве твое место не рядом со мной?

Мейя знала, что нет никакого смысла отрицать очевидное. Не говоря ни слова, она подняла голову, чтобы ответить на его сказочно нежный и страстный поцелуй.

Глава 15

Благотворительный бал стал очень значительным мероприятием. Джорджио сообщил на нем об организации большого детского приюта в Африке и устроил презентацию.

Мейя слушала мужа с напряженным вниманием. Она понятия не имела, что он занимается подобными проектами.

Ее сердце болезненно сжалось, когда она увидела на экране крошечного печального темноглазого малыша. Его родители погибли во время гражданской войны, но он выжил благодаря работе благотворительного фонда и деятельности таких людей, как Джорджио и преданных своему делу помощников-волонтеров. О детях заботились, им подыскивали приемных родителей. Их обучали, дарили им игрушки и одежду, устраивали интересные экскурсии. Всего этого невозможно было добиться, если бы не финансовая помощь Джорджио.

Мейя расстроилась. Получается, она должна быть благодарна судьбе – ведь у нее есть многое из того, чего лишены эти ребятишки. Да, она долго не могла родить ребенка, но в мире есть несколько миллионов детей-сирот, которые отдали бы все на свете ради того, чтобы их любили, лелеяли и опекали.

Она решила, что обязательно присоединится к Джорджио и будет помогать ему спасать детей, лишенных родительской опеки. Она сделает все, что в ее силах, чтобы они получили достойную путевку в жизнь.

Джорджио вернулся к столу, за которым сидела Мейя, и, когда оркестр стал исполнять очередную музыкальную композицию, спросил, не хочет ли она потанцевать.

– С удовольствием потанцую, – сказала она, беря мужа за руку.

Мейя шагнула в его объятия так спокойно и уверенно, будто никогда с ним не расставалась. Они танцевали легко и непринужденно, словно профессиональные исполнители бальных танцев.

Сделав несколько головокружительных туров по залу, Мейя подняла глаза и посмотрела на Джорджио с любовью и уважением:

– Почему ты не говорил мне о том, что помогаешь детям-сиротам? Я понятия не имела, что ты спонсируешь благотворительный фонд. В последние месяцы о нем много писали, но мне не приходило в голову, что ты имеешь к нему какое-то отношение. Джорджио мастерски увел жену от фотографа, который уже приготовился сделать снимок.

– Я размышлял о твоем детстве. Ты рассказывала, что после смерти матери из родственников у тебя осталась только пожилая злобная бабушка. Меня поразило, что на свете живет бесчисленное множество детей, которые оказались в таком же плачевном положении, если не хуже. Я решил, что если не смогу иметь собственных детей, то позабочусь о тех ребятишках, которые родились, но остались без опеки. Организация благотворительного фонда была самым замечательным предприятием в моей жизни. С этим ничто не сравнится. Не описать словами, как приятно видеть светящиеся лица детей, когда я прихожу к ним с подарками, игрушками и одеждой. Мне кажется, что я стал отцом тысячи детей.

Мейя была так тронута, что на ее глаза навернулись слезы.

– Я так горжусь тобой! Можно ли мне когда-нибудь поехать с тобой, чтобы встретиться с этими детьми?

Джорджио крепко и покровительственно обнял ее:

– Вы, юная леди, никуда не поедете, пока не родится ребенок. Вы поняли?

– Но, Джорджио, я хочу быть частью всего этого, – возразила Мейя. – Мне хочется помочь тебе.

– Ты будешь мне помогать, но на моих условиях, – распорядился он. – Я требую, чтобы ты была осторожна и родила здорового ребенка. Я не возьму тебя в страну, истерзанную войной, где не хватает медицинской помощи.

– А если бы я не была сейчас беременна, ты разрешил бы мне поехать с тобой? – спросила она.

Джорджио нахмурился и долго смотрел на Мейю, потом наконец ответил:

– Нет, не разрешил бы.

– Но почему? – удивилась она.

– Пошли. – Он взял ее за руку и увел с танцпола.

– Куда мы идем? – спросила Мейя.

– Мы едем домой, – ответил Джорджио, забирая их пальто из гардероба.

Мейя расположилась на заднем сиденье автомобиля рядом с Джорджио. Он сидел очень прямо и смотрел в окно. Джорджио так сильно сжал челюсти, что, казалось, был слышен скрип его зубов.

– Что случилось? – осторожно поинтересовалась молодая женщина.

– Ничего не случилось, – ответил он, все еще отказываясь встречаться с ней взглядом.

– Джорджио, я не понимаю, почему ты вдруг резко переменился, – произнесла она. – Я лишь попросила тебя брать меня с собой в будущем.

Он повернулся и посмотрел на нее с необъяснимым выражением на лице:

– Об этом не может быть и речи. Я категорически запрещаю.

– Из-за ребенка, не так ли? – решила уточнить Мейя, чувствуя, как в душе пробуждается обида. – Ты не хочешь, чтобы я навредила ребенку.

– Конечно, я не желаю, чтобы ребенок подвергался опасности. – Последовала секундная пауза. – И ты тоже.

Мейя погрузилась в молчание, которое продолжалось до тех пор, пока водитель не доставил их на виллу.

* * *

Оказавшись дома, Джорджио снял пиджак и бросил его на спинку ближайшего дивана, затем повернулся к Мейе.

– Конечно, ты уверена, что я забочусь только о наследнике, – начал он. – Вспоминая, как вел себя прежде, я не удивлен, что ты пришла к такому выводу. Я ни разу не заговорил с тобой о своих чувствах. – Джорджио посмотрел на слегка округлившийся живот жены под атласной тканью платья.

Мейя ощутила, как екнуло ее сердце, когда их взгляды снова встретились.

– В твоем желании иметь детей нет ничего плохого, – заметила она. – Я тоже мечтаю о детях.

Он печально усмехнулся.

– Ты заслуживаешь гораздо больше, чем я могу тебе дать, Мейя. Я смотрю на Луку и Бронте и вижу, что они искренне друг друга любят. А я обделил тебя. Мы поженились не по любви. А потом, когда ты захотела от меня уйти, я тебя отпустил. – Джорджио потер гладко выбритый подбородок, нахмурился и прибавил: Я не могу поверить, что так сглупил.

Горло Мейи внезапно сдавило, она сглотнула.

– Мы были с тобой несчастны, Джорджио, – сказала она. – Не было никакого смысла оставаться вместе. Ты не любил меня, а я любила…

– Не надо это говорить. Мейя нахмурилась:

– Не говорить что?

Я не хочу слышать о том, что ты больше меня не любишь, – с трудом выговорил Джорджио. – Я не думаю, что смогу вынести твое откровение. По крайней мере, не сейчас.

– Тем не менее, – продолжала Мейя, – я всегда тебя любила. Ты почему-то уверен, что я была покорена твоими деньгами и привилегиями. К тому же ты считаешь, что я была незрелой. Вероятно, я и сейчас не повзрослела. Да, мне не стоило быть такой глупой и наивной. Я не удосужилась понять тебя и попробовать разобраться в том, что ты чувствуешь. А ведь ты намного заботливее, чем хочешь казаться. Я вижу, как ты опекаешь членов своей семьи, причем делаешь это из любви, а не из чувства долга. Мне нравится, что потребности других людей ты ставишь выше собственных.

Джорджио преодолел расстояние между ними и взял ее за обе руки:

– Как ты можешь по-прежнему меня любить, если я часто тебя подводил?

Мейя улыбнулась, хотя слезы катились из ее глаз.

– Точнее, мы оба друг друга подводили, – поправила она мужа. – Мы не разговаривали о том, что ощущаем. Я всегда обвиняла тебя в скрытности, но теперь понимаю, что должна была проявить больше такта. Ведь тебе пришлось пройти через столько испытаний! Ты разочаровывался и грустил, когда мы теряли наших детей, но не поддавался эмоциям, стараясь защитить меня и членов своей семьи. Ты ограждаешь от проблем всех, кого любишь.

Джорджио притянул ее к себе и крепко обнял; Мейя с радостью прильнула к нему всем телом.

– Я люблю тебя, дорогая, – сказал он. – Ты можешь мне не верить, но я тебя люблю. Мне ужасно стыдно, что я не любил тебя, когда мы поженились. Только после того, как мы стали жить в браке, я разобрался, какие чувства к тебе испытываю. – Он немного отстранился от жены и посмотрел сверху вниз на ее заплаканное лицо. – Ты упорно старалась доставить мне удовольствие. Ты прилагала намного больше усилий, чем я, пытаясь сохранить наш брак. Я же с глупым высокомерием считал, что все обязательно пойдет по плану, а когда начались проблемы, назвал себя неудачником. Я не смог сделать тебя счастливой. Я не смог дать тебе ничего стоящего. И когда ты решила уйти, я отпустил тебя.

– Ах, дорогой! – воскликнула Мейя, обнимая его за талию. – Мы оба совершили много ошибок. Но сейчас мы снова вместе.

Джорджио с обожанием погладил ее по лицу.

– Да, но только благодаря милости судьбы. – Он поморщился и добавил: – А что было бы, если бы я не попросил тебя подняться ко мне в номер в ночь после свадьбы Луки и Бронте, чтобы поговорить о разводе? Вдруг ты послала бы меня к черту? Мы могли бы упустить шанс. Мы могли бы разрушить наши жизни.

Мейя сильнее прижалась к нему:

– Я поднялась в твой номер только потому, что ничего не могла с собой поделать. Я так сильно по тебе скучала! Наверное, именно поэтому я спорила с тобой из-за того, кому достанется Гонзо. Пес был последним связующим звеном между нами, и я не хотела его терять.

Он обхватил ладонями ее лицо:

– Ты в самом деле собиралась поселиться в Лондоне?

Мейя кивнула:

– Я пришла к выводу, что единственный способ тебя забыть – уехать как можно дальше. Тогда-то я и решила отдать тебе Гонзо. В прессе о тебе судачили постоянно. Я больше не могла это выносить. Джорджио усмехнулся.

– Да? Ну, позволь и мне сказать: тебе повезло, что ты не слышала, как я ругался, увидев в газете статью о тебе и том парне по фамилии Херрингбон. – Он обнял ее за плечи. – Несколько дней подряд я рвал и метал и все крушил на своем пути, пока ко мне не начали относиться с опаской. Честно говоря, я не мог сдерживать ярость.

Мейя улыбнулась и прижалась щекой к груди мужа. Она не стала говорить ему о том, что он снова переврал фамилию Говарда Херрингтона. У нее сложилось ощущение, что они больше никогда не вспомнят об этом человеке.

– Я бы никогда не согласилась на это глупое свидание, если бы не была так несчастна, – призналась она. – Я приревновала тебя к той модели и…

– Мейя, – сказал Джорджио, продолжая прижимать ее к себе. Его лицо снова стало мрачным. – Ты должна верить мне, когда я говорю, что у меня не было интимной близости с этой женщиной. Она была настолько глупой и беспринципной, что я немедленно вспомнил о тебе. Я понял, что неправильно поступил, заставив тебя отказаться от карьеры. Неудивительно, что ты так страдала и скучала. Ты – умная молодая женщина с большими перспективами.

– Ты не заставил меня отказаться от карьеры, – возразила она. – Просто я сочла, что ради тебя и твоей семьи мне лучше не работать.

– Это одно и то же, – заявил он. Я мечтаю, чтобы ты вела полноценную жизнь и была счастлива, дорогая. Если хочешь преподавать, я не против. Я буду делать все, что в моих силах, чтобы помогать тебе. Пообещай только, что никогда больше не уйдешь от меня.

Мейя улыбнулась, когда он поцеловал ее.

– Никуда я не уйду, – произнесла она с удовлетворенным вздохом. – Я вполне счастлива там, где нахожусь.

Пять с половиной месяцев спустя…

Мейя посмотрела на крошечный извивающийся сверток в руках и почувствовала, как торжествует ее душа. Какое чудо! Она держит на руках собственного ребенка! Хотя малыш появился на свет раньше срока, он был абсолютно здоровым и очень хорошеньким. Он унаследовал упрямый подбородок своего отца, и Мейя улыбалась всякий раз, когда смотрела на него. Мальчик оказался довольно голосистым и своим пронзительным криком часто заявлял о своем присутствии.

Джорджио вытирал слезы с глаз, наблюдая за женой и новорожденным сыном. Он сам перерезал пуповину и знал, что никогда не забудет того момента, когда увидел выходящую из материнского лона темноволосую головку мальчика, а затем и его тельце.

– Никак не можешь поверить? – Мейя улыбалась и с гордостью смотрела на мужа.

Джорджио покачал головой. От эмоций у него сдавило горло, он не мог говорить, поэтому взял ее за руку и крепко сжал.

– Как мы его назовем? – спросила она, глядя на ребенка, которого пристроила у груди.

Младенец принялся жадно сосать молоко.

Джорджио откашлялся.

– Нам не хватило времени, чтобы обсудить имена, – заметил он. – У этого маленького бедняги нет даже одежды. Придется мне отправиться в магазин.

Мейя застенчиво посмотрела на мужа.

– Честно говоря… Я купила несколько вещичек на прошлой неделе, – призналась она. – Бронте взяла меня с собой в магазин, и я просто не могла удержаться. Она выбирала одежду для Эллы и будущего ребенка, и я к ней присоединилась.

Джорджио с нежностью отвел пряди волос от ее покрытого испариной лба.

– Значит, ты обрела некую уверенность в том, что все пройдет как следует?

– Я была уверена в одном: ты будешь любить и поддерживать меня, что бы ни случилось, – тихо поправила она.

Джорджио нежно поцеловал ее в губы и произнес:

– Ребенок – это бонус, дорогая. Красивый, драгоценный бонус к нашим отношениям, которые стоят дороже всех денег в мире.

– Я люблю тебя, – сказала Мейя, моргая и смахивая с глаз слезы радости.

Муж улыбнулся и подушечками пальцев стер слезы с ее щек.

– Я тоже тебя люблю. Мою любовь не выразить словами. Я буду любить тебя всегда.

Ребенок заерзал и выпустил грудь. Мейя осторожно покачала сына и подняла глаза на Джорджио.

– Ну, как мы его назовем? – спросила она. – Твои идеи?

Джорджио коснулся пальцем крошечной розовой щечки сына и предложил:

– Давай назовем его Маттео.

– М-м-м, мне очень нравится, – протянула Мейя. – Что означает это имя?

– «Подарок Бога», – объяснил Джорджио и улыбнулся, с любовью глядя на жену, держащую на руках драгоценный подарок милостивой судьбы.