Текст книги "Аромат страсти"

Она также решила открыться им обоим. Ложь тяготила ее, вызывала чувство вины. После этой ночи Эд имел право услышать правду.

– Я – Тайгер Хейес. Мой отец – Гарри Хейес. Живу я на Дохени-драйв в Беверли-Хиллз… – За завтраком она рассказала все остальное под восторженные охи и ахи Лью и молчание Эда.

Когда она закончила, Эд сохранял спокойствие, зато Лью аж подпрыгивал на стуле.

– Послушай, может твой старик снимет Эда в одном из своих фильмов?

Эд покраснел:

– Не слушай его, Тайгер. Ты знаешь, что я хочу сниматься. Но собираюсь пробиться на экран сам, без чьей-либо помощи.

– Понятно, – протянул Льюис, – но разве плохо воспользоваться связями?

– Он несет чушь, дорогая. – Эд поцеловал Тайгер. – Мне все равно, кто твой отец и что он может для меня сделать. Пятнадцать минут тому назад я знать не знал, что твой отец – Гарри Хейес. Меня интересуешь только ты. Поверь мне.

И Тайгер ему верила.

Эд временно устроился сторожем на автостоянку, поступил на вечерние актерские курсы. В свободные от учебы вечера они с Тайгер встречались после работы, обедали и ехали на квартиру Лью заниматься любовью. Лью жил у своей девушки в Венисе, так что им никто не мешал. Эд никогда не выражал желания взглянуть на дом Тайгер, познакомиться с ее отцом. Оба, хотя ни один не упоминал об этом, боялись, что мир грез, в котором они пребывали, рухнет под напором реальности, если Эд своими глазами увидит богатство Тайгер.

Тайгер встречалась только с Эдом, в остальное время сидела дома одна. Прежних друзей она избегала. Она знала, что из Эда они сделают посмешище. Его внешние данные претензий не вызывали, но вот уровень интеллектуального развития… Тайгер не могла не признать, что тут она недооценивала своих друзей. Тем не менее она делала все возможное, чтобы две ее жизни, одна с Эдом, другая – в привычном мире, не соприкасались.

И постепенно Тайгер начала влюбляться в Эда. Любовные утехи доставляли ей массу удовольствия, никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой. И решила, что возвращаться в сентябре в колледж не имеет никакого смысла.

Отсюда последовал логичный вывод: они с Эдом должны пожениться. На ее расчетном счету лежали четыре тысячи долларов, и она составила план действий. Они летят в Мексику. Подруга из Сан-Мигель-де-Альенде могла предоставить в их распоряжение бунгало на пару недель.

Тайгер не сомневалась, что и Гарри, и даже Бобби смирятся с ее выбором, как только пройдет первый шок, вызванный известием о свадьбе. В конце концов Эд обладал всеми достоинствами, которые прославлял Гарри в своих фильмах. Она также полагала, что при должном нажиме Гарри даст Эду роль в следующем фильме. А как только Эд станет звездой, все забудут о его происхождении.

Ей пришлось поработать с Эдом, но в итоге он согласился, что идея недурна. Он любил Тайгер. Так почему не жениться на ней? Ему льстило, что она строила в отношении него честолюбивые планы. Девушка из грез предлагала себя и золотое будущее. Конечно, все произошло очень уж быстро, но почему он должен отказываться от своего счастья?

– Тайгер Браун. Тайгер Браун. Тайгер Браун. Как славно звучат эти два слова.

Судья поженил их прошлым вечером. Жаркое мексиканское солнце светило на них сквозь жалюзи на окнах застекленной веранды в Сан-Мигуэле.

Эд поцеловал Тайгер, протянул ей ломтик манго.

– Этот фрукт тебе еще не надоел? Я слышал, голливудские девушки очень разборчивы.

– Только не в медовый месяц… тут мы особо не привередничаем. – Тайгер наклонилась и слизнула капельку мангового сока с подбородка Эда.

– Что ж, давай удлиним наш медовый месяц.

– Как скажешь, дорогой, – промурлыкала Тайгер. – Вся наша семейная жизнь будет медовым месяцем. Я буквально вижу колонку светской хроники, в которой написано: «Кто говорит, что в этом целлулоидном городе браки быстро распадаются? А вот Эд и Тайгер Браун недавно отметили серебряную годовщину своей свадьбы. На вопрос, как вам это удалось, заданный Тайгер Браун, в девичестве Хейес, она ответила, что секрет прост. «У нас, – сказала она, – еще длится медовый месяц…»

Эд рассмеялся и притянул Тайгер к себе.

– Хватит болтать. Займемся лучше делом.

– Хорошо… поцелуй меня, дурачок.

Тайгер захихикала, Эд повиновался.

Обнявшись, они вышли на крыльцо, посмотрели на соседнее бунгало. Две черноволосые девочки укачивали тряпичных кукол, пели им испанскую колыбельную. Эд прижал Тайгер к себе.

– Ты только подумай. Через несколько лет мы сможем смотреть на наш двор и наблюдать, как наши маленькие девочки играют в куклы. – Его брошенный на Тайгер взгляд светился любовью.

Она улыбнулась:

– Или маленькие мальчики. Я бы хотела родить мальчиков, чтобы они были похожи на тебя. – Она приникла к Эду. – Я так счастлива! Впереди у нас прекрасная жизнь, не так ли?

Губы Эда нашли ее, а когда наконец они оторвались друг от друга, Эд широко улыбнулся.

– Это ведь только начало. Дальше будет все лучше… – Он опять поцеловал Тайгер. – И лучше… – снова поцелуй.

– Разве такое возможно? Я и сейчас как в раю.

– Подожди, сама увидишь. – И он увлек ее в спальню.

Уезжая, Тайгер сказала отцу, что проведет две недели в Мексике у своей подруги по колледжу. Через две недели блаженства она отправила отцу телеграмму, в которой сообщила, что вышла замуж и пока возвращаться не собирается. Однако на следующий день, еще до полудня, на пороге их бунгало возник секретарь Гарри. Прибывший с единственным заданием: доставить их домой. Гарри в ярости, сообщил Билл. А Бобби прилетела из Кентукки. Впервые после шумного бракоразводного процесса десятилетней давности Бобби и Гарри оказались по одну сторону баррикад.

Тайгер вроде бы подчинилась. А когда Билл пошел поесть и они остались вдвоем, начала лихорадочно паковать чемоданы.

– Дорогой, мы должны быстренько смотаться отсюда. Я знаю одно место, где они нас не достанут. В Гватемале.

Но Эд остановил ее.

– Нет, Тайгер. Давай рассуждать здраво. Рано или поздно нам придется предстать перед ними. Я бы хотел как можно скорее с этим покончить, чтобы мы могли начать нормальную жизнь. Я переговорю с твоим отцом. Он поймет, что я женился на тебе не из-за денег. Черт, да я даже не знал, кто ты, когда влюбился в тебя. Все образуется. Я найду работу получше…

Тайгер вздохнула.

– Наверное, это неизбежно – ты должен встретиться с моими родителями. Но к этому надо готовиться. Вместе они – чистый динамит.

Она боялась этой встречи.

Эд обнял ее, нежно поцеловал.

– Не волнуйся. Я знаю, ты думаешь, что твои родители мне не по зубам. Но я быстро учусь. И смогу постоять за себя. Зря я, что ли, побывал во Вьетнаме.

Они вновь предались любви, а потом появился Билл. Когда они садились в такси, Тайгер оглянулась на маленькое выкрашенное в розовый цвет бунгало, и ее глаза наполнились слезами. Она чувствовала, что такого счастья им уже не испытать, даже если Эду и удастся взять верх над Бобби и Гарри. Перспектива встречи с родительским тандемом ее не радовала. Уж они-то умели добиваться своего.

В самолете Тайгер, сидя между Биллом и Эдом, уговорила один за другим три стакана мартини и отключилась. И прежде чем она сумела собраться с духом и подготовиться к встрече с родителями, «бентли», за рулем которого сидел шофер Гарри, доставил их в «Туларозу», роскошную испанскую асиенду отца.

Тайгер сжала руку Эда и поцеловала его, прежде чем они вышли из машины. Потом попыталась взбить волосы, выгоревшие под мексиканским солнцем.

– Как я выгляжу?

Эд поцеловал ее в лоб.

– Ты, как всегда, прекрасна. – Он улыбнулся. – Пойми, волноваться не о чем.

Но по напрягшемуся лицу Эда Тайгер поняла, что он перепуган до полусмерти.

– Дорогая! – В дверях появилась Бобби, в марокканском коротеньком платьице и индейском ожерелье. Руки украшали большие браслеты. Тайгер обратила внимание, что мать выкрасила волосы в более светлый цвет. Бобби сияла. Предвкушение схватки всегда возбуждало ее.

Тайгер обняла мать, расцеловала в обе щеки.

– Мама, это Эд… мой муж.

Эд протянул руку, но Бобби проскользнула мимо нее и поцеловала его, тоже в обе щеки. Она улыбнулась и окинула его коротким, в долю секунды взглядом, но Тайгер чувствовала, какая лихорадочная работа идет у матери в мозгу. Она оценивала врага и на ходу корректировала стратегию. У Тайгер скрутило живот. Оправдывались самые худшие ее предположения.

– Где папа?

– На студии, работает со сценаристом. Но скоро должен подъехать. Я обещала позвонить ему, как только ты приедешь. – Она взяла Тайгер и Эда за руки. – Перелет, наверное, очень вас утомил. Почему бы вам не подняться наверх и не принять душ? А потом мы выпьем в кабинете. Послать вам в комнату что-нибудь поесть? Готова спорить, в самолете вы ничего не ели. – Тайгер не могла точно сказать на что намекала Бобби: то ли на качество пищи, то ли на состояние их нервов.

В комнате Тайгер Эд долго ходил кругами, разглядывая многочисленные фотографии, сувениры из ее прошлого.

– Господи, каким ты была милым ребенком. А мать твоя ничуть не изменилась. Это поразительно. Она такая красивая. И хорошо нас приняла.

– Да, она лучится обаянием. Для нее это обычное дело. Чем больше она расстроена, тем шире становится улыбка. Я нервничаю, когда вижу ее такой. Главное для нас – сохранять хладнокровие. Придется нелегко, но, думаю, мы прорвемся.

– Вот такой подход мне нравится. – Эд обнял Тайгер, голос его звучал уверенно, он и представить не мог, что ждет его впереди. – Наверняка прорвемся.

Гарри Хейес ворвался в кабинет двадцать минут спустя. Походя поцеловал Тайгер, протянутую руку Эда словно и не заметил. Налил виски в коньячный бокал, плюхнулся в кожаное кресло. Тайгер чувствовала, что внутри у отца все клокочет. Он выпил. Никто не произнес ни слова. К горлу Тайгер подкатила тошнота. Она поднялась, чтобы налить себе содовой.

Бобби, прирожденный дипломат, застрекотала о пустяках, чтобы заполнить паузу, но Гарри оборвал ее. Голос его звучал громче, чем обычно, то ли от выпитого спиртного, то ли от злости. А может, и от того, и от другого.

– Сядь, Тайгер. Я хочу с тобой поговорить.

– А я не хочу сидеть, – фыркнула в ответ Тайгер. – И если тебе хочется поговорить, обращайся и ко мне, и к Эду.

– Черт! – Гарри пулей вылетел из кабинета. Вероятно, на студии он действительно работал и не успел сочинить сценарий для встречи с молодыми. В тех редких случаях, когда Гарри не находил нужных слов, он ретировался в свои апартаменты и пил в одиночестве.

На лице Бобби отразилось недоумение, она не ожидала такого поворота событий. Быстро встала.

– Ну, дорогие, время позднее. Наверное, нам всем надо хорошо выспаться. Поговорим завтра.

Тайгер и Эд долго ворочались без сна на кровати Тайгер. Когда утром они спустились вниз, Гарри уже уехал на студию, а Бобби отправилась по магазинам. День они провели у бассейна, пытаясь расслабиться. Позвонил Билл Салливан, чтобы сказать Тайгер, что обед подадут в восемь, форма одежды парадная.

Тайгер достала из шкафа платье от Холли Гарп. Весь гардероб Эда состоял из джинсов, футболок и одного пиджака спортивного покроя, который Тайгер очень хотелось разорвать. Она перезвонила Биллу Салливану, спросила, не сможет ли он одолжить Эду что-нибудь из одежды, поскольку размер и рост у них практически совпадали.

В семь тридцать, одевшись к обеду, Эд выглядел потрясающе. Потенциал звезды проглядывал в нем яснее, чем прежде. Эду, разумеется, было не по себе в одежде с чужого плеча. Они даже повздорили из-за этого, впервые в их совместной жизни. В конце концов Эд уступил, но лишь частично. Пиджак Билла он надел, но остался в своих джинсах.

Перед обедом Тайгер, Эд и Бобби пропустили по стаканчику на террасе. Напряжение нарастало, так что разговор пока шел о пустяках.

– Не слишком ли в Мексике жарко в это время года? – полюбопытствовала Бобби.

– Нет. Там очень мило, – резко ответила Тайгер. Подумать только, еще вчера утром они с Эдом пребывали в раю.

В дверях появился Реджинальд, дворецкий.

– Прибыл мистер Хейес. Он прошел в свои апартаменты, чтобы переодеться.

А спустя десять минут перед ними возник сам Гарри, грозный и решительный. Здороваться он ни с кем не стал.

– Давайте поедим, – буркнул он.

Обед прошел по законам жанра, такие сцены снимались во многих фильмах. Бобби болтала не пойми о чем. Гарри молчал. Эд гонял по тарелке артишок, не зная, как к нему подступиться.

Бобби искоса взглянула на тарелку Эда.

– Ой, посмотрите, что делает Эд! – воскликнула она. Лицо Эда залила краска, а Бобби продолжила: – До чего красиво ты разложил все листочки, дорогой!

Вино рекой лилось в хрустальные бокалы. К концу обеда Гарри крепко набрался, воинственности в нем явно прибавилось, но он по-прежнему молчал. За столом он не произнес и пяти предложений. Зато Бобби была в ударе. Роль посредника ей явно нравилась. Эд заметно расслабился, поддавшись обаянию Бобби. Тайгер выпила больше, чем обычно, но оставалась совершенно трезвой, свидетельница на собственных похоронах. Она раскусила замысел Бобби, видела, что он срабатывает. Она знала, что должно произойти, но не могла ничего изменить.

Эд так разошелся, что начал задавать Гарри вопросы о кино. Тот односложно отвечал. Тайгер чувствовала, как дрожит обеденный стол. Видела, что Гарри вот-вот взорвется.

– Хорошо, – взревел-таки Гарри, оборвав Эда на полуслове. – Давайте покончим с этим раз и навсегда. Бобби, поговори с Тайгер. А ее молодой человек… – он отказывался называть Эда по имени, – и я выпьем бренди в библиотеке.

Бобби улыбнулась Тайгер.

– Давай унесем бутылку вина в гостиную. Посидим там и поговорим.

– Говорить не о чем.

– Не болтай ерунды, Тайгер. Поговорить есть о чем. На кону твое будущее. Твой отец и я хотим тебе только добра… ты, разумеется, это понимаешь. Мы любим тебя.

– И я люблю Эда, – вызывающе бросила Тайгер.

– Все нормально, дорогая, – храбро улыбнулся ей Эд. – Мы с твоим отцом просто поговорим.

Тайгер сжала Эду руку, поцеловала в щеку.

– Держись, – прошептала она. – Хуже, чем во Вьетнаме, быть не может, – взяла бутылку вина и промаршировала мимо матери в гостиную.

Один угол большой комнаты занимал буфет, сработанный в восемнадцатом веке. Тайгер открыла дверцы, взяла два хрустальных бокала, один отдала матери, которая уже сидела на обтянутом вишневой кожей диване. В том же цвете, но других оттенков были выдержаны и обивка стен, и толстые персидские ковры. Четыре бронзовых торшера от Тиффани мягко освещали гостиную. На кофейном столике перед Бобби стояла шахматная доска со старинными, вырезанными из кости фигурами. Другие шахматные наборы из обширной коллекции Гарри занимали целый стенд у дальней стены.

Бобби рассеянно взяла черную королеву, повертела в руках.

– Эти шахматы я подарила твоему отцу на первую годовщину нашей свадьбы. Перед самым твоим рождением… – Бобби вернула королеву на место. Похлопала по дивану, предлагая Тайгер сесть рядом. – Дорогая, ты не беременна, не так ли?

– Нет, мама, не беременна! – фыркнула Тайгер, усевшись на козетку, положила ногу на ногу и злобно глянула на мать.

Бобби налила в бокал вина.

– Какое счастье! Я уверена, Эд очень хороший мальчик…

– Он не мальчик!

– Тогда молодой человек. Но взгляни правде в глаза, дорогая. Он не нашего круга. Я разговаривала с некоторыми твоими друзьями. Никто из них никогда его не видел. Ради него ты не можешь отказаться от своей жизни, от всего, что тебе дорого, что ты…

– Я ни от чего не от…

Бобби подняла руку, словно регулировщик, останавливающий транспортный поток.

– Пожалуйста, позволь мне закончить. Поверь, опыта у меня побольше. Есть факты жизни, которые не изменишь. Ты не можешь идти против своего прошлого… а Эд просто к нему не принадлежит.

– Ты говорила о моих друзьях. Ты просто не хочешь, чтобы Эд вызывал ехидные ухмылки на лицах твоих друзей. Мама, ты сноб.

– Возможно, так оно и есть, Тайгер. Ладно. Забудем об этом. Подумай о своей жизни с Эдом через… пять лет. Подумай, где ты будешь жить, что делать, что будет делать он…

– Я не знаю, что мы станем делать через пять лет. Но мы будем счастливы… потому что будем по-прежнему любить друг друга.

– А остальное не имеет значения? Святой Боже, Тайгер, это фраза из сценария паршивенького фильма. – Бобби решила, что картина Ренуара чуть скособочилась и подошла к стене, чтобы поправить ее. – Скажи, почему ты не представила Эда своим друзьям? – как бы между прочим спросила она, подготавливая наступление на новом направлении.

– Мы предпочитали проводить время вдвоем. Кроме того… – Тайгер осеклась, едва не угодив в ловушку.

– Кроме того, что, дорогая?

– Разумеется, я собиралась познакомить Эда со всеми. Я полагала, что ты и папа устроите вечеринку, когда мы объявим о нашей женитьбе. Ты вот думаешь, что Эд не сможет с ними общаться. А он сможет. Но ты даже не пытаешься дать ему шанс.

– Тайгер, ты должна окончить колледж…

– Раньше тебя это совершенно не волновало. Если бы появился подходящий молодой принц, ты бы выдала меня замуж в две секунды!

На глаза Бобби навернулись слезы.

– Я – твоя мать. Ты – моя частица. Разумеется, я хочу, чтобы у тебя было обеспеченное будущее. Ты заслуживаешь любви и денег, как и всего остального, что к ним прилагается.

– Мама, будь уверена, я об этом подумала, прежде чем выходить замуж. Кроме того, ты должна меня понять, если действительно любишь. Эд – единственный мужчина, которого я хотела. Единственный, кто действительно заботился обо мне. Он влюбился в меня до того, как узнал, кто мой отец…

Бобби закружила по гостиной в поисках пачки сигарет. Нашла ее в китайском лакированном шкафчике, который стоял рядом с буфетом.

– Все это очень романтично, дорогая…

– И потом, мама, я уже нашла выход, – прервала ее Тайгер. – Я знаю, как Эд сможет заработать деньги прямо сейчас и добиться признания окружающих…

– Как, дорогая? – в голосе Бобби слышались скептические нотки.

– Уговори папу дать Эду роль в его следующем фильме. У него огромный потенциал. Другие же становились кинозвездами. Почему это не по плечу Эду?

Бобби Тейлор Хейес Пратер Макнили посмотрела на свою очаровательную юную дочь и рассмеялась:

– О, Тайгер… иногда я забываю, какой ты можешь быть забавной.

Следующие несколько часов прошли в яростных спорах, перемежаемых истериками Тайгер. Бобби говорила с Эдом. Гарри говорил с дочерью. Эда и Тайгер ни на мгновение не оставляли вдвоем.

В конце концов Эд сдался. Сокрушенный превосходящими силами, он капитулировал вскоре после полуночи. Пилюлю подсластили обещанием контракта («Мы посмотрим, на что ты способен, сынок. Но на экран ты должен пробиться сам, благодаря способностям, а не потому, что ты – зять Гарри Хейеса»).

– Я очень сожалею, Тайгер. Может, нам действительно лучше подождать. Я просто не знаю, что и сказать. Я слишком устал, чтобы думать. Твои родители – это нечто. – Эд печально улыбнулся и попытался обнять Тайгер.

– Не прикасайся ко мне! – Она отвернулась и бросилась наверх, в свою комнату.

Эд Браун подошел к окну, посмотрел на полную луну, сияющую над розовыми садами «Туларозы». Слезы текли у него по щекам. Он знал, что для них все кончено, навсегда.

Как же презирала их Тайгер. Униженная, оскорбленная, раздавленная. Она не могла простить Эду, что он сдался, клюнув на подачку. И прошло немало времени, прежде чем она поняла, что бедняга и не мог поступить иначе. А когда они прощались, Тайгер переполняла злость и она ничуть не жалела Эда. Когда он стоял у «бентли» Гарри, на его лице читались и глубокая печаль, и покорность судьбе. Тайгер же с каменным лицом наблюдала, как «бентли» скрылся за поворотом обсаженной пальмами подъездной дорожки.

Бобби в этой истории вела себя так, как и могла ожидать Тайгер, а вот отец показал себя предателем. В конце концов все его фильмы проповедовали те самые чувства, что испытывали они с Эдом. Она старалась копировать жизнь с его фильмов, не будучи Джейн Фондой. Да и из Эда не получился молодой Стив Маккуин. Тайгер поняла, что философия отца зиждилась на сентиментальности и ложном идеализме. И впервые ей открылась истина: отец никогда не верил в идеи, в которых пытался убедить зрителя.

Проведя неделю в своей комнате, Тайгер решила, что жизнь должна продолжаться. Она должна повзрослеть, найти свой путь в жизни, выработать собственную философию. Она вернулась в колледж, с головой ушла в учебу, получала только отличные оценки. Каникулы проводила у сокурсниц, отказываясь вернуться в Калифорнию, где Бобби, покинув Кэппи Макнили, вновь вернулась к Гарри.

Следующей весной фильм Гарри, «Пленники рая», принес ему пятого «Оскара». Вскоре после этого Бобби покинула его и перебралась в Англию. Тайгер как-то раз увидела Эда в эпизоде телесериала «Уолтоны». Ничего особенного он не показал.

После колледжа Тайгер вновь почувствовала вкус к светской жизни. Высший свет Нью-Йорка с радостью принял ее в свой круг, и прошло не так уж много времени, прежде чем она вышла замуж за Джеффа Коллинза, сына одного из самых знаменитых голливудских актеров. Прочного союза не получилось, но Тайгер особо не горевала, потому что не любила Джеффа.

И теперь, в двадцать шесть лет, Тайгер Хейес решила вновь круто изменить жизнь. А потому на текущий момент ее более всего интересовала информация об американских дизайнерах, необходимая для заказанного ей отчета. Она твердо решила получить работу в «Келлерко».