Текст книги "Аромат страсти"

– Номер один, – предложил Джесс.

– Как насчет «Аромата»? – внесла свою лепту Тайгер. – Или «Аромат страсти», поскольку нам страстно хочется, чтобы наш проект удался.

Конни даже захлопала.

– Отлично! Мне нравится.

– Мне кажется… – нахмурился Шоу.

Но Конни не привыкла уступать:

– Шел, мы можем провести целый день в спорах о кодовом обозначении, если на то будет наше желание, но у нас полно дел. Я голосую за «Аромат страсти», сокращенно «А-Эс».

– Меня такое название устраивает, – кивнул Джесс, взглянул на часы. – Через пять минут у меня встреча с владельцами разливочных линий.

– Думаю, мы все обсудили, – добавила Конни. – Пора и за работу.

Шоу согласился, недовольный разве что тем, что не он закрыл совещание. Он еще не освоился в новом коллективе.

А потом, под влиянием момента, Шоу решился на невероятный для него поступок. Протиснувшись мимо Тайгер, что-то обсуждавшей с Джинджер Макшейн, он догнал Конни Ларкаду.

– Послушай, Конни, как насчет ленча на этой неделе?

Губы Конни разошлись в улыбке.

– Если на этой, то сегодня. У меня все дни заняты, но Джинджер сообщила, что меня продинамил редактор «Вога», сказавшись больным.

– Сегодня я тоже свободен. – У Шоу заныло под ложечкой. Может, не следовало приглашать ее на ленч. Может, он должен взять за правило общаться с подчиненными только в своем кабинете.

– Куда мы пойдем? Я голодна как волк.

У Шелдона Шоу такая откровенность вызвала улыбку и на долю секунды в нем проступила застенчивая привлекательность, которая, должно быть, в молодости привлекала к нему женщин. А он был бы интересным мужчиной, отметила Конни, если б постоянно не хмурился и не ходил с озабоченным видом.

Они остановили свой выбор на «Орзини», на Пятьдесят шестой улице, и Конни вернулась в кабинет за жакетом. Она обрадовалась полученной возможности получше узнать Шелдона Шоу. Пока он держался очень уж отстраненно. И она не знала, то ли он немногословный лидер, который вступает в игру лишь в критические моменты, то ли человек, достигший грани, за которой начинается некомпетентность. После ленча, решила Конни, она будет знать, с кем они имеют дело.

Полутемный ресторан со стенами, затянутыми красным бархатом, и уютными кабинками пользовался успехом, однако им нашли столик. Шоу заказал мартини с водкой, Конни – «Кровавую Мэри». Шоу попросил официанта вместе с меню принести по второму стакану.

– А знаешь, я видел тебя раньше. – От застенчивости Шоу чуть ли не покраснел. – На конгрессе рекламодателей в Сент-Луисе несколько лет тому назад.

Конни, польщенная, улыбнулась.

– У тебя потрясающая память. Боюсь, я…

– Мы не познакомились. Я пробыл там только полдня, но слышал твое выступление о рекламной стратегии журнала. Оно произвело впечатление.

– Видел бы ты, как дрожали у меня колени. Я боялась, что рухну без чувств, если перестану говорить. Жаль, что ты тогда не подошел ко мне и не сказал, что мое выступление понравилось.

– Я спешил на самолет.

– Это не причина заставлять даму два года ждать полагающихся ей комплиментов.

Шоу рассмеялся. Официант принес меню. Конни заказала клецки в кофейном соусе, Шоу – свиные ребрышки. Из винной карты он выбрал «Болла Амароне» урожая 1971 года.

За закуской они говорили о задачах, стоящих перед «Келлер парфюмз».

– Как я это понимаю, – подвел итог Шоу, – наша главная цель – определить покупательский контингент, на который будет рассчитана наша продукция, с учетом стиля жизни и культурных пристрастий…

Конни кивнула, скрывая улыбку. Эту самую фразу она недавно прочитала в ежедневной газете «Женская одежда», которая напечатала большую статью о парфюмерии. Да уж, оригинальных идей ждать от Шоу не приходится. Зато он быстро учится, впитывая в себя нужную информацию. И чувствовалась в нем какая-то ранимость.

– Давай больше не касаться парфюмерии, – предложила Конни. – Сосредоточимся на десерте. Хочешь что-нибудь заказать и поделиться со мной?

Шелдон Шоу сиял: сказались и вино, и компания привлекательной собеседницы.

– С преогромным удовольствием.

И он подозвал официанта. Через несколько минут на столе появились два кофе и порция торта с миндально-ромовой пропиткой, политого шоколадом и прослоенного заварным кремом и абрикосовым конфитюром.

– О, божественный грех! – Конни отправила кусочек в рот. – В этом торте слишком много калорий. Ради моей фигуры следовало ограничиться галетами.

– Тебе не о чем беспокоиться, – заверил ее Шоу. – Знаешь, последний раз я делился десертом в восемнадцать лет. Еще в Сиэтле. Мою девушку звали Ивлин Эванс. Я тогда играл в футбол, а она возглавляла группу поддержки. После тренировок мы всегда заходили в местный аптекарский магазин и на двоих съедали банановый сплит[10]10
  Сладкое блюдо из мороженого, фруктов и орехов.


[Закрыть]. – Он рассмеялся: – Далеко я ушел от парфюмерии?

Конни кивнула. И похвалила себя за то, что вчера ушла с работы пораньше и побывала в парикмахерской. Ей льстило, что Шоу нравилась ее фигура, даже с двадцатью лишними фунтами.

– Шелдон, давай закажем еще кофе. Я хочу, чтобы ты побольше рассказал мне о своем прошлом.

– А я хочу услышать о твоем. И еще кусок торта?

– Это уже удар ниже пояса, Шелдон. Еще одно такое предложение, и я никогда не сяду с тобой за один столик.

Ленч закончился, а Конни так и не поняла, может ли принести пользу «Келлер парфюмз» такой президент, как Шелдон Шоу. А вот уверенность в том, что дело у нее идет к любовному роману, появилась. С женой у него контакта не было. Дети выросли. Он много пил, как предполагала Конни, от безысходности. Конни Ларкада, разумеется, знала, что оптимальное решение – не сближаться с Шоу. Но через три недели она разменивала пятый десяток. Сие означало, что ее шансы найти спутника жизни стремительно катились вниз. А так хотелось видеть перед собой хоть какую-то перспективу. Шелдон Шоу, сказала она себе, не так уж плох. Более того, даже хорош, когда сидит, улыбаясь, по другую сторону столика.

Глава 10

Более сотни флаконов громоздились на белом столе Тайгер: круглые, прямоугольные, многогранные, эллиптические, в форме капелек, раковин и многие, многие другие. Весь спектр, предлагаемый парфюмерным отделом «Блуминдейла», где Тайгер провела отведенный на ленч час.

Глядя на россыпь лежащих перед ней разнообразных духов, она чувствовала себя ребенком, которого запустили в игрушечный магазин и сказали, бери что хочешь. Рядом со знаменитыми духами перед ней лежали миниатюрные пузырьки с ароматическими маслами, цветочными эссенциями, травяными и даже овощными экстрактами.

Она позвонила Джинджер Макшейн:

– Хочешь узнать, как пахнет морковка?

– Что? – всунулась в дверь Джинджер.

– Или петрушка. А может, тебя больше интересует розовая герань?

– Тайгер… – Джинджер оглядела россыпь флаконов на столе. – От всего этого у тебя определенно поехала крыша.

– Видишь ли, если я за что-то берусь, то уж разбираюсь досконально.

Джинджер вернулась в приемную, а Тайгер принялась сравнивать запахи, в твердой решимости стать, как принято говорить у парфюмеров, «нюхачом». Однако через несколько минут сдалась: нос ее подвел. Все ароматы слились, и она уже не могла отличить один от другого. Значит, сказала она себе, субботу придется провести в библиотеке, изучая химический состав духов, разбираясь, что нужно для создания аромата леса, травы, цветущего сада…

Зазвонил телефон городской линии. Бобби, по голосу очень уставшая.

– Боюсь, обед нам придется отменить. Я обещала помочь Марте. Похороны Элейн во вторник…

– С тобой все в порядке, мама? У тебя такой голос…

– Я в форме… с учетом обстоятельств. Послушай, давай встретимся завтра вечером, хорошо? Только мы, дома? Если ты еще не забыла дорогу.

– Конечно, мама. С удовольствием. – Бобби восприняла в штыки решение Тайгер снять квартиру в Виллидж.

– Из этого кабинета запахи разносятся по всему коридору. – Тайгер подняла голову и увидела стоящего на пороге Хью Маршалла.

– О, привет! Заходите… что вы тут делаете?

На маленьком диванчике лежали книги и газетные вырезки. Тайгер быстро расчистила место для Маршалла, но тот покачал головой.

– Только что закончил совещание с Шоу, а теперь спешу на Уолл-стрит. Решил заглянуть к вам на минутку. – Он окинул взглядом заваленный флаконами стол. – Чем это вы тут занимаетесь?

– Стараюсь узнать как можно больше о духах.

Тайгер порадовало появление Маршалла. Хотя загар его поблек и она впервые заметила пробивающуюся на висках седину, выглядел он великолепно. Чему способствовал и летний костюм, сшитый, несомненно, по его фигуре.

Маршалл улыбнулся, продемонстрировав великолепные зубы.

– Шелдон сказал мне, чтобы вы официально представляли «Келлер парфюмз» в стане Мэтта Филлипса…

– Подозреваю, меня прочат на роль поводка, на котором надо держать Мэтта. Он действительно нервничает из-за того, что последнее слово остается за нами?

Маршалл рассмеялся.

– Нервничает – это мягко сказано. Выпрыгивает из штанов. Я, кстати, похвалил Шоу за принятое решение. Если кто и сможет сдержать Мэтта, так это вы.

Тайгер просияла: ей льстило доверие Маршалла.

– Сегодня я встречаюсь с Мэттом после работы. Тогда и посмотрим, удастся мне что-нибудь или нет.

– Должно удаться. – По тону Тайгер не поняла, то ли Маршалл старается вселить в нее уверенность, то ли отдает приказ. Как бы то ни было, она млела от его взгляда. Этот мужчина притягивал ее к себе. Двух мнений тут быть не могло.

Завсегдатаи пивного ресторана «У Билла», на Западной Сороковой улице рядом с Седьмой авеню, в той или иной степени имели отношение к индустрии моды. Мэтт Филлипс у стойки бара о чем-то беседовал с коллегами. Увидев Тайгер, он поднялся ей навстречу.

– Ах, леди Бенедикт Арнольд. – Он поцеловал ее в щечку, и они нашли столик подальше от кипучей жизни бара.

Как только официант принял заказ, Мэтт набросился на нее.

– Я не могу понять Тайгер, что у тебя общего с этой камарильей? Что ты вообще делаешь в «Келлер парфюмз»?

– Я – помощник президента… Такая у меня должность. А занимаюсь… всем понемножку.

– Правда? А я уж думал, что там никто ничего не делает. Я разрешил использовать свое имя… – он огляделся, понизил голос, – ...свое имя на их гребаных духах, но до сих пор мне не позвонил даже их дворник! Это оскорбительно. Я по-прежнему творческий консультант проекта, знаешь ли. Но пока мне не задали ни одного вопроса. – Он сверлил ее взглядом, пока официант переставлял бокалы с подноса на стол. – Ты понимаешь, мне неприятно чувствовать собственную ненужность. Хью Маршалл, – продолжил он, не переводя дыхания, – налетел на меня, как снежный буран. «Келлерко» сделает то, «Келлерко» сделает это… Сделали они только одно – наняли толпу неумех, которые только и могут, что сидеть на своих задницах, – он горько улыбнулся. – Только не обижайся, Тайгер.

– Обижаешься как раз ты, Мэтт, – сочувственно заметила Тайгер. – Поверь, я тебя понимаю. Мы используем твое имя. И нам всем понадобятся твои идеи, знания, советы. На то ты и наш консультант. Согласна с тобой, моему боссу Шелдону Шоу нет прощения за то, что он не позвонил тебе, но его только что перевели из другого отделения «Келлерко». Он занят тем, что…

– Черт побери, – прервал ее Филлипс, – плевать я хотел на то, чем он занят. Ты же понимаешь, что прежде всего он должен заниматься мною! Я имею на это право. В конце концов если бы не я, не было бы и вашей компании. – Он налил в стакан остатки пива из бутылки «Хайнекена» и знаком попросил официанта принести еще одну.

Тайгер улыбнулась:

– Мэтт, мы только выходим на рабочий режим. Через несколько дней все утрясется…

– И еще… – Филлипс не услышал ни одного ее слова. – Я еще не побывал в «Келлер парфюмз».

– Побываешь, Мэтт. Возможно, тебе придется бывать там чаще, чем тебе захочется, особенно перед тем как духи поступят в продажу.

– В конце концов я знаю тех, для кого работаю. Пусть мой конек – одежда, а не духи, но я знаю, какие женщины купят товар от Мэтта Филлипса. Аромат духов должен соответствовать моим моделям. Я действительно не понимаю, почему вы не спрашиваете моего совета по пять раз на день. Ты видела статью обо мне, которую напечатали в прошлом месяце в «Ньюсуик», не так ли?

Тайгер кивнула. Большая, с иллюстрациями, статья об одном из ведущих модельеров Америки.

– Мэтт… успокойся. Не вини меня. Я полностью с тобой согласна.

Это его удивило.

– Согласна? – Он открыл серебряную коробочку для таблеток, вытащил одну, размером с десятицентовик, проглотил, запил пивом. – «Куаалуд», – пояснил он. – От нервов. Хочешь одну?

Тайгер покачала головой и продолжила:

– Конечно, все идет не так, как хотелось бы. Но компания новая, поэтому нам надо несколько недель, чтобы притереться, войти в нормальный режим работы. К нашей первой встрече мы хотели представить тебе полный отчет о том, что уже сделано. Чтобы произвести на тебя впечатление. Ведь мы сможем работать вместе, если ты проникнешься к нам тем уважением, какое мы питаем к тебе.

Мэтт самодовольно улыбнулся:

– Однако, дорогая моя, вы же не можете ожидать, чтобы я ставил вас вровень с собой?

По искоркам в его глазах Тайгер поняла, что это шутка.

– Разумеется, нет, Мэтт. Но ты меня понял.

– Гм-м-м, – кивнул он. – Насколько я понимаю, ты и твои коллеги пока прячетесь в засаде на вражеской территории, никому не выдавая связи со мной.

Тайгер видела, что Мэтт еще бунтует.

– Мы знаем, если б не ты, нам было бы нечего продавать. Ты для нас так же важен, как и духи, которые мы в конце концов создадим…

– Чушь собачья! – Мэтт сунул руку в нагрудный карман, достал маленький шелковый шарф, одну из своих фирменных моделей, положил на колени, насыпал на середину белого порошка из миниатюрного фарфорового пузырька. Поднес шарф к носу, втянул порошок обеими ноздрями. – Потрясающий кокаин, Тайгер. Лучше не бывает. Хочешь нюхнуть, чтобы прочистились мозги? – Он протянул ей сложенный шарф и пузырек.

Искушение было велико, но Тайгер стеснялась принимать наркотики на людях. Опять же, в последние несколько недель она утратила всякий интерес к кокаину. Работа возбуждала ее куда сильнее.

– Я пас.

– Тебе же хуже, – пожал плечами Мэтт. «Куаалуд», пиво и кокаин сработали. Он чувствовал себя лучше. – Ладно, Тайгер, теперь я знаю, что хотя бы один человек в «Келлер» мне сочувствует. Если ты…

У стола возник Гэрри Грей, любовник Мэтта.

– Мой Бог! Я не верю своим глазам. Ты сидишь за одним столом с Тайгер Хейес. Воистину чудесам нет конца.

– Привет, Гэрри, – улыбнулась ему Тайгер. – Почему бы тебе не составить нам компанию?

Тайгер не могла не признать, что Гэрри – парень симпатичный, но вот умом природа его обделила. Обычно он сыпал банальностями, отчего Тайгер полагала его занудой. Оставалось лишь предположить, что любовник он потрясающий, раз уж сумел так долго удерживать Мэтта.

– Тайгер и я вновь друзья. Сядь и постарайся ей не грубить, – мягко приказал Мэтт. – Хочешь выпить?

– Нет… а от кокаина не откажусь.

– Господи, неужели ты уже употребил дневную норму? Это безобразие. – Он протянул Гэрри фарфоровый пузырек.

– Спасибо, дружище. Знаешь, что я слышал? Свара в раю… Таша и Билли Янгблад.

– Разве это новость? Я достаточно хорошо знаю Ташу. В таких, как Янгблад, ее привлекает только одно – их деньги…

Гэрри обнял Мэтта и что-то прошептал на ухо. Затем положил руку ему на колено.

– Почему бы нам на несколько минут не вернуться в твой кабинет? – прошептал Гэрри, словно Тайгер и не было.

– Хорошо, дорогой. – Мэтт любовно потрепал его по щеке. – Через минуту буду с тобой. Тайгер остался один глоток.

Гэрри отошел, не попрощавшись с Тайгер.

– Мэтт, прежде чем ты уйдешь, позволь еще раз сказать, что мы очень на тебя рассчитываем. – Она уже поняла, что недооценила его эго. И предпринимала отчаянные усилия, чтобы наверстать упущенное.

– Посмотрим, что можно сделать. Сейчас-то я очень занят, готовлю весеннюю коллекцию. Если вам нужна моя помощь, боюсь, придется подождать…

Похоже, он уже принял решение вставлять им палки в колеса, но Тайгер не оставалось ничего другого, как подыгрывать ему.

– Естественно, Мэтт. Я понимаю. Мы будем стараться использовать твое время с максимальной эффективностью. Встретимся на будущей неделе. И полностью введем тебя в курс дела.

– Пора бы. – Он заметил, что у дверей Гэрри нетерпеливо переминается с ноги на ногу. – Дорогая, спокойной тебе ночи. Чао.

Тайгер допила пиво, расплатилась и направилась к Седьмой авеню, чтобы там поймать такси и поехать к Джейку. От Мэтта Филлипса легкой жизни ждать не приходилось.

Глава 11

Мэри Роджерс обняла Тайгер, едва та вышла из кабины лифта, обслуживающего только пентхауз Бобби. На ее лице читалась тревога.

– Твоя мать этого не признает, но мне кажется, что-то случилось. Помимо смерти мисс Элейн.

Тайгер кивнула.

– Совершенно с тобой согласна. Думаю, мне удастся все выяснить. Где она?

– В своей комнате. Переодевается. Просила отправить тебя к ней, как только ты появишься.

Тайгер поднялась по ступеням, застланным абрикосового цвета ковром, постучала в дверь.

– Это я, мама.

– Заходи, дорогая.

Бобби лежала на кровати в старом шелковом халате от Пуччи, которого Тайгер не видела уже много лет. Ее удивило, что Бобби до сих пор не выкинула его. Тайгер поцеловала мать, нежно обняла.

В сорок шесть лет Роберта Тейлор Хейес Пратер Макнили Роуэн оставалась потрясающей женщиной, благо социальное положение и деньги позволяли. Физические упражнения, диета, массаж, косметическая хирургия, использовалось все и с максимальным эффектом. Она умела и любила жить так, что энергия била из нее. Она никогда не грустила. Людям нравилось ее общество. Знаменитости зачастую отказывались от других приглашений, чтобы побывать на ее soirees[11]11
  вечеринках (фр.).


[Закрыть]. Она всегда находилась в центре внимания, притягивая к себе и мужчин, и женщин. Ее популярности завидовали.

Бобби села, подтянула колени к груди, обхватила их руками.

– Присядь. Дай мне посмотреть на тебя. – Она критически оглядела дочь. – Великолепна. Разумеется, как твоя мать, я отношу это на свой счет.

– И вполне заслуженно. – Тайгер удивили микроскопические морщинки, проклюнувшиеся в уголках глаз и около рта матери. И накрасилась она довольно-таки небрежно, чего раньше никогда не бывало. Не то чтобы Бобби стала выглядеть старше, но в лице проглядывала какая-то растерянность, опустошенность. Тайгер взгрустнулось. Конечно, родители стареют. Гарри был старше Бобби на двадцать лет и выглядел на свой возраст. Но Бобби не менялась годами, исключая одежду, прическу и цвет волос.

Словно читая ее мысли, Бобби поднялась, закурила.

– Это все акклиматизация к другому часовому поясу. Вчера навалилось столько дел, что было не до усталости. А сегодня у меня такое ощущение, что надо мной взорвали бомбу. – Она бросила Тайгер пачку «Данхилл». – Закуривай.

– Я бросила. Разве ты не помнишь?

– Ах да, конечно, помню, – рассеянно кивнула Бобби. – Я тоже скоро брошу. Уже уменьшила дневную норму.

– Мама, ты столько лет об этом твердишь. Ты не хочешь бросать курить, потому что боишься тут же поправиться на десять или пятнадцать фунтов.

– Это будет ужасно. В моем возрасте нелегко сбрасывать лишний вес.

– Рак еще ужаснее. – Тайгер бросила пачку в корзину для мусора.

– Какая у меня строгая дочь… – Бобби, не договорив, переменила тему: – Налей себе что-нибудь выпить, а я пока переоденусь.

Тайгер ретировалась в гостиную. Она знала, что мать любит ее, но рядом с любовью соседствовало еще какое-то чувство. Бобби умело маскировала его, но оно все-таки давало о себе знать. Может, именно поэтому они с матерью виделись не так часто, как могли бы? А в последние несколько лет, после того как Бобби вышла замуж за Джимми, лорда Роуэна, встречи эти стали еще более редкими. Деловые интересы Джимми ограничивались главным образом Англией и Европой. Штаты он терпеть не мог. Джимми редко сопровождал Бобби, когда та прилетала повидаться с друзьями, пробежаться по магазинам и проконтролировать свои инвестиции.

Мэри Роджерс поставила на стол хрустальную икорницу, полную черной икры. Крекеры уже лежали на тарелке. В серебряном ведерке для шампанского «мерзла» во льду бутылка «Столичной». Тайгер села на диван, начала пролистывать последний номер «Вога».

Ожидание не затянулось: Бобби подкрасилась, немного ожила. Фигурой Тайгер пошла в нее: тонкая талия, высокая грудь. Вышла Бобби в шелковых шароварах от Мэри Макфэддон и черной атласной блузе, украшенной бисером и синелью.

– Икра. Водка. По какому поводу? – спросила Тайгер. – Я ведь не могла забыть, что у тебя день рождения?

– Разумеется, нет, дорогая. Я с утра пребываю в такой тоске, что решила взбодриться. И хотела отпраздновать встречу с тобой.

Мэри Роджерс разлила водку по маленьким серебряным стопкам. Бобби подняла свою.

– За твою работу! Ты должна рассказать мне о ней.

Несколько часов, сначала за водкой, потом за обедом, Тайгер и Бобби весело щебетали, обмениваясь сплетнями, рассказывая о том, кто что видел в последний месяц. К десяти вечера, после многих стопок водки и выпитого за обедом вина, обе уже прилично набрались. Наконец Бобби заказала бутылку шампанского. Она редко пила так много и после тоста за будущее впала в меланхолию.

Тайгер понимала: что-то не так. И, конечно, хотела понять, в чем причина. До сего момента Бобби предпочитала болтать о пустяках, но теперь Тайгер почувствовала, что мать готова открыться.

– Что случилось, мама?

Бобби вздохнула. Долго молчала. От выпитого у Тайгер туманилась голова, попытки найти новую тему для разговора не удавались, так что нарушила тишину Бобби.

– Боюсь, недавно я допустила серьезную ошибку. – Вновь пауза: Бобби закуривала. – Возможно, я вернулась в Нью-Йорк навсегда. Джимми меня выгнал. – Она пригубила шампанского, захихикала. – Если бы ты не окунулась с головой в работу, то, возможно, до тебя дошли бы слухи…

– Не тяни, – взмолилась Тайгер. – Рассказывай.

– Ты знаешь этого актера, Тони Гальвани? – Тайгер знала. Молодая звезда, еще на подъеме, сексапильная внешность, черные волосы, голубые глаза. Последний его фильм прошел по экранам с большим успехом, он заработал кучу денег. – Я встретилась с ним на свадьбе дочери Джимми и… все произошло мгновенно. Я старше его на двадцать гребаных лет. Конечно, не секрет, что ему нравятся зрелые женщины… – Тут ее осенило. – Господи… Тайгер, он моложе тебя. Она глубоко вдохнула и продолжила: – Так или иначе он влюбился в меня до безумия. Звонки по телефону, букеты цветов, записки, короткие встречи вдали от людских глаз… – Она вновь захихикала. – Такая мелодрама… так романтично.

Наконец Бобби добралась до главного:

– Поначалу мне просто льстило такое внимание, хотя я и не поощряла его. Джимми видел, что кинозвезда обхаживает меня, и его это забавляло. Потому что он знал, в том числе и по собственному опыту, что я не влюбляюсь в своих воздыхателей. Я наслаждаюсь их ухаживаниями… но сохраняю верность мужьям…

Тайгер помнила, что Бобби не раз и не два изменяла Гарри, но говорить ничего не стала.

– Мама, ты тянешь резину. Выкладывай подробности.

– Не смейся надо мной, Тайгер. Ты сама не девственница…

Тайгер кивнула:

– Обо мне поговорим позже. А пока расскажи, почему Джимми выгнал тебя из замка.

– Ладно. Опуская детали, скажу, что в конце концов я не устояла перед обаянием Тома. Ох уж эти нью-йоркские итальянцы! Никогда у меня не было такого мужчины! Как теперь принято говорить, сперматозавр… – Она деланно рассмеялась.

– А где в это время был Джимми?

– Уехал в Европу, обсуждать со шведами какую-то сделку. Меня он с собой не взял, потому что знал, как я ненавижу эти деловые переговоры. Мы с Томом перебрались в Испанию, сняли прекрасную уединенную виллу на Коста дель Соль. Провели там роскошную неделю. Потом Джимми меня выследил и потребовал, чтобы я немедленно вернулась в Лондон. А режиссер Тома каждые десять минут звонил ему из Парижа… они хотели переснять какой-то эпизод. – Бобби выпила шампанского, погрузилась в воспоминания.

Тайгер сидела как зачарованная. Никогда раньше мать не говорила с ней столь откровенно. Бобби вообще предпочитала избегать разговоров о своих амурных делах.

– Так вот… перед нами стояла дилемма. Вернуться на круги своя, как послушным маленьким детям, или удрать, пытаясь замести следы.

– Могу догадаться, на чем вы остановились. – Тайгер наполнила свой бокал шампанским.

– Мы наняли яхту и несколько недель плавали по Средиземному морю. Какая была идиллия. Словно в фильме, – вздохнула Бобби. – Благодаря Тому я вновь чувствовала себя двадцатипятилетней, да еще ослепительной красавицей. Мы говорили о том, чтобы сделать тайное явным: я разведусь с Джимми и перееду к Тому. А потом как отрезало. В одну ночь Том переменился. Стал нервным, не находил себе места. Вспомнил о своих обязательствах. Он, мол, должен связаться с агентом, какими-то друзьями в Нью-Йорке. О чем-то долго размышлял… а на меня даже перестал смотреть. Мы вернулись в Испанию. Он попрощался со мной в аэропорту Барселоны и улетел. Какая там совместная жизнь… – Глаза Бобби заблестели от слез, но она-таки взяла себя в руки. Бобби всегда могла остановить слезы. Она знала, что они безвозвратно портят макияж.

– Вот, можно сказать, и все. Меня использовали, а потом выбросили за ненадобностью. Да, возможно, я могла бы устать от него первой. За исключением секса, ничего общего у нас не было. Мы бы обязательно разбежались в разные стороны. Я лишь допустила роковую ошибку: поддалась собственным фантазиям. – Она пожала плечами. – Когда я вернулась в Лондон, Джимми перебрался в клуб. Говорить со мной отказался, лишь попросил передать, что его адвокат уже готовит документы к бракоразводному процессу. – Бобби открыла новую пачку сигарет, закурила. – Тогда я вернулась в Мадрид… побыть одной и подумать. А через два дня позвонила Марта, чтобы сообщить о смерти Элейн. И вот я здесь. Чертова дура. Как я могла сесть в такую лужу!

– А на примирение с Джимми рассчитывать не приходится? Я уверена, он тебя любит. В конце концов твой роман не затянул…

– Я думала о том, чтобы вымолить у него прощение. Но зачем? Джимми, конечно, душка и очень богат, но бизнес он любит больше всего на свете… и в постели ни на что не годен. Так к чему возвращаться? – Она разлила по бокалам остатки шампанского.

– Могло быть и хуже, – попыталась успокоить ее Тайгер. – Ты еще молода. Выглядишь великолепно…

– Гм-м-м. А у меня такое ощущение, что я глубокая старуха. Я записалась к специалисту по косметической акупунктуре. Надеюсь, он поможет, – рассмеялась Бобби. – А может, мне тоже пойти работать. Как ты думаешь, Хью Маршалл подберет для меня местечко?

– Руки прочь от Маршалла, мама. Он мой.

– Твой? Чем это вы занимаетесь по кабинетам?

Тайгер дала задний ход:

– Ну, не то чтобы мой. Это я про работу. Что же касается любовной жизни, то я по-прежнему занимаюсь этим с Джейком Дэнтоном.

– Занимаешься? Что бы это значило? Ты его любишь?

– Не думаю…

– Похоже, мне пора дать тебе материнский совет. Делай, как я говорю, а не следуй моему примеру, – рассмеялась она. – Тайгер, тебе надо бы вести себя поскромнее. Тебе двадцать шесть. Любовников у тебя было не перечесть. Ты дважды побывала замужем…

– Один раз это только так называлось, мама, – напомнила Тайгер. – Вы разрушили наш брак, помнишь?

Бобби, однако, не унималась:

– Я понимаю, что долблю одно и то же, словно заезженная пластинка, но тебе пора остепениться. Работа скоро наскучит. Ты должна подумать о своем будущем.

– Я думаю. Потому-то и пошла работать.

– Слушай, давай смотреть правде в лицо. Это причуда, ничем не отличающаяся от других твоих хобби. Ты не из тех, кто кладет жизнь ради карьеры.

Слова Бобби задели Тайгер.

– Я меняюсь, мама! Взрослею.

– Тебя воспитывали не для того, чтобы ты пахала с девяти до пяти. Тебе пора на кого-то опереться. Ты избалована, Тайгер… и отрываешься от реальности.

– А ты нет? – Такую Бобби Тайгер ненавидела. Избыток алкоголя переходил в желчность. Бобби это хорошо знала, а потому напивалась редко. По собственному опыту Тайгер понимала, что ей лучше уйти, прежде чем они наговорят друг другу много лишнего, о чем потом будут сожалеть.

Тайгер поднялась:

– Мама, мне нет нужды оправдываться перед тобой за мою работу, за мой образ жизни. Мы обе слишком много выпили, и уже поздно. Мне пора домой.

Она наклонилась, чтобы на прощание поцеловать мать.

И тут же отпрянула. Боль в правой щеке отозвалась в затылке. Бобби со всей силы влепила ей пощечину. Тайгер пошатнулась и упала бы, если б не оперлась о рояль.

– Я тебя не отпускала. Мне еще есть, что тебе сказать!

Лицо Бобби заалело от злости. Все следы усталости, подавленности исчезли. Бобби сияла.

– Ты уже достаточно наговорила!

Щека Тайгер горела, в голове звенело, очень хотелось расплакаться. Она постояла, собираясь с силами. Бобби смотрела на нее, ожидая ответного хода.

Тайгер же переполняли ярость, ненависть, унижение. Ей вспомнился случай из далекого прошлого. Они в гостиной особняка в Беверли-Хиллз. Ей то ли десять, то ли одиннадцать лет. Бобби все хотела вызнать, где дочь провела день, потом заявила, что она лжет, и неожиданно ударила Тайгер.

Оба раза, и тогда, и теперь, Бобби застигла Тайгер врасплох. Кипящая в ней злоба прорвалась-таки наружу. Именно злоба, стоящая за пощечиной, сила, которую Бобби вкладывала в удар, потрясли Тайгер больше всего.

– Извини, Тайгер, я…

Тайгер уже полностью пришла в себя и понимала, что делать ей здесь больше нечего. Направилась к холлу.

– Спокойной ночи, мама.

– Тайгер! Вернись немедленно…

Вместо того чтобы дожидаться лифта, Тайгер прошла через кухню и спустилась по лестнице черного хода. Она не хотела, чтобы Бобби догнала ее, если бы у той возникло желание последовать за ней.

Тайгер прошла пятнадцать кварталов по Парк-авеню, прежде чем достаточно успокоилась, чтобы ловить такси. Всю дорогу до дома Тайгер пыталась понять, с чего у Бобби такое к ней отношение. Всю жизнь Бобби пыталась очаровывать людей, таким образом добиваясь того, что хотела от них получить. Но этим, судя по всему, дело не ограничивалось. Бобби жаждала тотального контроля как над своей жизнью, так и над жизнью тех, кто был ей по-настоящему дорог. Когда же кто-то из них восставал, в нее словно вселялся дьявол. К счастью, в большинстве своем ее окружение делало то, чего она требовала. Бобби наловчилась манипулировать людьми, но Тайгер более не желала пребывать в марионетках.

Заснула Тайгер уже на заре.