Текст книги "Маленький скандал"

Мэри Кей Эндрюс
Маленький скандал

Глава 1

Если бы не склонная к алкоголизму Мукки – кузина моего жениха, – мой папа до сих пор был бы почетным членом загородного клуба «Окони-Хиллз». Но Мукки не умеет пить крепкие напитки. Пиво и вино она может, не моргнув глазом, хлестать целый день и целую ночь, но налей ей «мэй-тей» или, упаси Бог, «Маргариту», и беды не миновать.

Шла генеральная репетиция свадебного обеда, который давали Джсрниганы. Я была на той репетиции невестой, поэтому мне и в голову не могло прийти, что я должна присматривать за Мукки, вполне взрослой женщиной, матерью двоих детей, и следить, чтобы она держалась подальше от бара. Однако именно я оказалась поблизости, когда Мукки, которая на той репетиции была одной из подружек невесты, окончательно съехала с катушек и решила потанцевать с коктейлем в руке. Добрых шесть унций клубничной «Маргариты» выплеснулись прямо на лиф моего голубого вечернего платья.

– Видит Бог, – тут же выдала Джи-Джи, моя будущая свекровь, которая, разумеется, успела вовремя отскочить от Мукки, сохранив в первозданной чистоте свой бледно-розовый с бисером наряд, – я говорила тебе, что не надо звать ее на свадьбу. Ты знаешь, как она набирается.

– Кили, – завопила Мукки, бросаясь ко мне со своим еще наполовину полным бокалом, – мне так жаль! Дай я тебя почищу.

И все, что осталось у нее в бокале, благополучно пролилось мне на спину.

– Ничего, – сквозь зубы процедила я. – Всего лишь маленькое пятно.

Мать Мукки, которая привыкла к такому поведению дочери, схватила ее под руку и потащила к двери, чтобы та не выкинула чего-нибудь еще. Все же прочие дамы обступили меня, охая и ахая, чем едва не довели меня до истерики.

Если честно, уже несколько недель я была на грани нервного срыва. Но сейчас с меня было довольно! Довольно вечеринок. Подарков. Довольно застолий, довольно этих дурацких поздравлений, этих охов и ахов, умильных восклицаний со стороны чуть ли не всех и каждого. Ах, какая мы славная пара! Ах, как мне повезло, что я породнюсь с Джерниганами! Довольно!

Эй-Джи (мой жених) тоже был сыт по горло.

– Разве мы не можем просто поехать куда-нибудь на пару недель, повалять дурака, а потом вернуться, и чтобы все было как прежде? – спросил он у меня накануне генеральной репетиции.

Вся неделя прошла в суете. Я уже с честью выдержала чайную церемонию в доме отца, включающую осмотр и ощупывание будущей невесты, девичник, на котором Джи-Джи очень сокрушалась, что моя мать не будет присутствовать на свадьбе, будто я знала, где она находится – мать в течение последних двадцати с лишним лет не жила с нами; еще был пикник с барбекю, устроенный холостыми друзьями Эй-Джи, на который из женщин была допущена только я…

Задавая свой вопрос, Эй-Джи как раз примерял хит сезона – фартук и подбитую ватой рукавицу для барбекю – подарок тети Эй-Джи Нормы. При этом надо добавить, что под фартуком у Эй-Джи ничего не было, а рукавицу он надел вовсе не на руку.

Я загнала Эй-Джи в угол щипцами для барбекю, а через минуту мы уже катались по полу его квартиры. Разумеется, на мне уже не было ни поварского колпака, ни остальной одежды.

– И-ик! И-ик. – Я приостановила Эй-Джи, честно говоря, не очень встревожившись – с ним такое случается, когда… скажем так, Эй-Джи слишком перевозбужден.

– Дыши, детка, дыши, – тоном опытной медсестры велела я, между тем пытаясь выбраться из-под него.

– Нет, – выдавил из себя Эй-Джи, продолжая икать, – не останавливайся, Кили. – Он попытался притянуть меня к себе. – Давай, со мной все будет в порядке. И-ик! И-ик! И-ик…

Тело его содрогалось при каждом «икс». Я уже начала бояться, что Эй-Джи себе что-нибудь повредит. Черт, я боялась, что он мне что-нибудь повредит! Не говоря уже о том, что приступы бурной икоты меня не очень-то заводят. Возбуждают. Даже, если икает человек, которого я безумно люблю.

Я поднялась с пола и подбежала к раковине налить чашку воды.

– Давай, Эй-Джи, – сказала я, пытаясь помочь ему встать на ноги. – Выпей водички за свою Кили.

– Я (ик) не (ик) хочу никакой проклятой (ик-ик!) воды, – выдавил из себя Эй-Джи, но глоток все же сделал.

– Еще один, – настаивала я, потирая его голую спину. Эй-Джи схватил мою руку и скользнул ладонью вниз к своему животу – настоящий мужчина никогда не падает духом.

– Нет, не сейчас. – Я вывернулась. Эй-Джи притянул меня к себе, но я выставила чашку как щит. – Сперва выпей воды.

Эй-Джи нахмурился и стал пить мелкими глотками.

– Не торопись, – сказала я. – Ты же знаешь, что только так поможет.

– Мне поможет совсем другое, – сказал Эй-Джи и посмотрел на меня многозначительно. – Иди сюда, малышка, приласкай меня снова.

Но я подняла с пола одежду и побежала в спальню одеваться.

– Эй, – крикнул Эй-Джи мне вслед, – так нечестно! Я заперлась изнутри, чтобы он не ворвался.

– Будем считать, что я тебя обманула, – крикнула я из-за двери.

К тому времени, как Эй-Джи нашел ключ от спальни и открыл ее, я уже застегивала юбку.

– Кили, – сказал он, надувая губы, – я хотел, чтобы сегодня вечером мы занялись этим еще разок.

Я попыталась отделаться поцелуем, но Эй-Джи был непреклонен.

– Послушай, – сказала я, убирая его руки от пуговиц моей блузки. – Давай не будем. До свадьбы осталось два дня. У меня рано утром назначена встреча и еще дел невпроворот. Я не могу провести с тобой эту ночь.

– Брось, детка, – прошептал Эй-Джи, расстегивая молнию на моей юбке и одновременно задирая подол. – Когда мы поженимся, это будет не так интересно. Все будет по закону и прочее.

Я оттолкнула Эй-Джи с обиженным видом.

– Ты хочешь сказать, что после свадьбы секс со мной станет скучным? Только потому, что мы будем мужем и женой? Спасибо большое!

– Я не то хотел сказать. – Эй-Джи снова потянулся ко мне.

Я вывернулась и схватила туфли и сумочку. Моя машина была припаркована перед домом. Я направилась к двери.

Эй-Джи снова повязал фартук и выскочил следом за мной. Его славная белая попка белела в июньском сумраке.

– Я не говорил, что мы не будем получать удовольствия, – сказал он, оглядываясь, не смотрит ли кто-нибудь. Квартира Эй-Джи находилась в бывшей каретной – в коттедже кирпичного особняка его родителей.

Я тоже подняла глаза вверх, на освещенные окна второго этажа. Там, как я знала, находилась спальня Джи-Джи и Дрю.

– Я просто имел в виду, что это перестанет быть запретным плодом, как сейчас, – сказал Эй-Джи. Он опять посмотрел на окна и, убедившись, что никого нет, начал прижимать меня к двери моей собственной машины. Фартук его упал на землю, и теперь Эй-Джи был наг перед лицом Господа, как Адам в Эдеме. – Признайся, ведь тебя тоже заводит мысль, что нас могут застукать?

То, что Эй-Джи завелся, было видно невооруженным глазом.

– Нет, – твердо заявила я. – Может, ты и эксгибиционист, но я – нет. А теперь будь хорошим мальчиком и пожелай мне спокойной ночи.

Эй-Джи все еще не желал отступать. Прижавшись ко мне, он зашептал в ухо:

– Я буду хорошим мальчиком. Очень хорошим. В твоей машине. – Он наклонился и поцеловал меня в шею. – Мы уже сто лет не делали этого в твоей машине.

– Нет.

– В моей машине.

– Нет, черт возьми!

Его машина – «БMB-Z3», двухместная с откидным верхом. После прошлого раза мне чуть было не пришлось обращаться к мануальному терапевту, чтобы тот вдохнул жизнь в мой позвоночник.

На лице Эй-Джи появилась демоническая улыбка.

– Я знаю. В маминой машине. Заднее сиденье ее «эскалады» просто создано для любви.

Это решило дело. Можно быть с заскоками и с заскоками. Я слегка толкнула Эй-Джи, он оступился и попал босой ногой на раздавленную устричную раковину на дороге.

– Оо! – застонал он, приземлившись на голую попу.

– Спокойной ночи, дорогой, – сказала я и, забравшись в машину, заперла дверь и уехала в чернильно-черную южную ночь, какие бывают только здесь, в штате Джорджия.

С тех пор прошла неделя, и самая нескончаемая вечеринка в истории города Мэдисон была близка к завершению. Свадьба состоится завтра. Еще один день, и я стану миссис Эндрю Джексон Джерниган. Кили Мердок Джерниган.

Еще один день, успокоительно пробормотала я себе под нос, выбираясь из плотного круга окруживших меня сочувствующих дам.

– Вот. – Тетя Глория протянула мне бутылку содовой. – Иди в туалет, сними платье и намочи его содовой. Иначе тебе ни за что не вывести с шелка пятна от клубники.

– Спасибо, – сказала я, взглянув на Глорию с благодарностью.

Я шла по коридору в дамскую комнату, когда услышала ЭТО. Звуки доносились из помещения, расположенного справа по коридору. То был конференц-зал.

Я задержалась перед дверью.

– И-ик.

– Тсс! – послышалось хихиканье.

– И-ик. О Господи, сделай это снова.

Я замерла. Меня словно ударили кулаком в грудь. Голова закружилась. К горлу подступила тошнота. Надо поскорее вернуться в туалет.

Я сделала два неверных шага в нужном направлении.

– …Кили никогда так не делает. Приглушенный смех послышался снова. На этот раз я взялась за ручку двери.

– И-ик! И-ик! И-ик!..

Я распахнула дверь конференц-зала.

Эндрю Джексон Джерниган, мужчина моей мечты, в одной рубашке для смокинга, в черном галстуке и в черных носках, стоял ко мне лицом, держа перед собой Пейдж Пламмер – мою свидетельницу, нахальная маленькая попка которой восседала на сияющем столе для заседаний. Бесстыдно открытое платье моей подружки было задрано чуть ли не до головы, а ногами эта чертовка обвивала вокруг талии моего жениха.

– И-ик. – Голова Эй-Джи удивленно дернулась, а рот захлопнулся. – О Боже! – На этот раз он произнес те же слова по-другому.

Эй-Джи попятился от Пейдж, схватившись за штаны.

– Что такое? – сказала Пейдж и повернула голову. Ее нахальные красные губки вытянулись в виде буквы «О», когда она увидела меня стоящей в дверях. – О Боже, – сказала она, спрыгивая со стола. Пейдж зарабатывала на жизнь, сочиняя рекламу, но оригинальностью мышления не отличалась. – О Боже, Кили?

И тут на меня накатило! В руке я держала бутылку с содовой, и вот уже эта бутылка летела через стол в голову Эй-Джи.

Он попытался увернуться, но, поскольку штаны у него были приспущены, отпрыгнуть быстро ему не удалось. К счастью для Эй-Джи, бутылка была пластиковая. К несчастью – она была полная. Бутылка ударила Эй-Джи аккурат над левым глазом, и он упал как подкошенный.

– Черт! – проревел он.

– Кили! – закричала Пейдж.

Больше мне бросать было нечего. Но это лишь временно.

Глава 2

Пейдж кинулась на поиски своих маленьких красных трусиков, для чего ей пришлось обогнуть стол. Но я нашла их первой.

– Сука! – завизжала я. – Как ты могла? Моя лучшая подруга. Как ты могла?

– Кили, не нервничай. Это ничего не значит. Просто так вышло, – сказал Эй-Джи, медленно поднимаясь на ноги. Он силился застегнуть ремень. – Мы все сегодня выпили лишнего… ты же знаешь, как это бывает, детка. Я становлюсь слишком игривым, когда выпью. – У него даже хватило наглости мне подмигнуть.

Я шлепнула его трусами Пейдж по физиономии.

– С моей свидетельницей?

Я стремительно развернулась и оказалась лицом к лицу с Пейдж, которая, схватив туфли, кралась к двери.

– Ты должна была помочь мне с фатой и нести мой букет, – завизжала я, – но не трахать моего жениха, ты, грязная соска! Шлюха подзаборная!

– Эй! – довольно резко возразила Пейдж. – Кого это ты называешь шлюхой? Это ты переспала с ним на первом же свидании.

– Заткнись. – Я размахнулась и дала ей пощечину. Все это происходило прямо там, в зале заседаний загородного клуба с солидными дубовыми панелями и огромным столом. Все сорок восемь основателей клуба, включая прадеда Эй-Джи, Чаба Джернигана, запечатленные маслом, осуждающе смотрели на меня со стен.

– О-о-о! – завыла Пейдж. Она схватилась за щеку, и я с удовлетворением отметила, что на щеке ее остался след моей ладони, а на моей ладони остался отпечаток ее тонального крема – существенная деталь макияжа девочки с картинки.

Не прошло и нескольких секунд, как Пейдж набросилась на меня. Но при моем росте метр восемьдесят и ее – метр шестьдесят достать до моего лица было непросто. Однако Пейдж была весьма прыгучей – она играла в волейбольной команде штата, о чем я неосмотрительно забыла, принимая в расчет лишь хрупкость ее телосложения. И что еще важнее, я забыла, что Пейдж происходит из долгой династии тех, кого у нас в Мэдисоне называют трейлерными отбросами.

– Сука, – процедила она. Ее длинные, покрытые красным лаком ногти впились в мое лицо, а обтянутая шелком коленка заехала мне в пах на удивление сильно.

Я пыталась отодрать Пейдж от себя, но тут вмешался Эй-Джи. Меня он схватил за правое предплечье, а Пейдж твердо взял за плечо.

– Девочки, – примирительно сказал он, – бросьте ссориться. Успокойтесь. Обе.

Я вывернула руку.

– Успокоиться?! Ты пробираешься с ней сюда и трахаешь ее здесь, на столе заседаний, и все это во время репетиции нашего свадебного обеда! В присутствии всей моей семьи и священника. И после этого ты хочешь, чтобы я успокоилась?

Черты его лица смягчились. Эй-Джи даже сумел выдавить из себя слезу.

– Кили, я виноват. Я не хотел обидеть тебя, дорогая. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Мы с Пейдж просто валяли дурака. Ситуация вышла из-под контроля… Это все. Правда, Пейдж? – Он посмотрел на мою бывшую лучшую подругу, ища у нее подтверждения своих слов. – Скажи ей, Пейдж. Мы оба слегка перебрали, верно?

Темно-голубые глаза Пейдж злобно блеснули.

– Верно, Эй-Джи. Мы изрядно напились. Потому что Кили тебе осточертела. Именно поэтому ты заскочил ко мне на той неделе и мы трахались на «эскаладе» твоей мамаши, а еще неделей раньше мы занимались этим в твоем офисе в банке. – Она нахально мне усмехнулась. – Кили, душка, ты всегда так беспокоилась о приличиях: «Это пошло, Пейдж. Не будь похожа на уличную девчонку, Пейдж». Но моя мама была права, когда говорила, что если мужчина не получает того, что хочет, дома, он будет искать это на стороне. Вот я и есть та самая сторона.

– Пейдж! – прошептал Эй-Джи. – Это ложь. Скажи ей, что это ложь. Я никогда…

Я не дала ему закончить. Развернувшись, я схватила кубок за победу в соревнованиях по гольфу, красовавшийся в открытом шкафу красного дерева – надо сказать, это был не просто кубок, а памятный кубок самого Чаба Джернигана, громадное серебряное чудище в виде ночного горшка с витиеватой гравировкой и барельефом бюста самого прадедушки Чаба – и швырнула его в голову Эй-Джи.

– Ублюдок! – заорала я.

Я крепко промахнулась, но зато сбила со стены портреты двух отцов-основателей.

После этого я молча развернулась и гордо вышла из зала, но тут же налетела на свою будущую свекровь.

– Кили! – воскликнула Джи-Джи. – Что тут происходит? Все в банкетном зале слышали твой крик. Ты что, с ума сошла?

– Мама, – сказал Эй-Джи, забегая ей за спину. – Мы немного повздорили, и это все. Поговори с ней. Скажи Кили, что она делает из мухи слона.

– Дорогая, – сказала Джи-Джи суровым тоном. – Ты ведь не хочешь закатить скандал вечером накануне свадьбы? Ты испортишь всем праздник.

Я посмотрела Джи-Джи через плечо. Наши гости высыпали в коридор следом и стояли, толпясь в проходе. Они перешептывались и смотрели на меня.

– Он трахал Пейдж! – крикнула я. – Прямо там, в конференц-зале.

– Кили! – прошептала Джи-Джи, хватая меня за плечи. – Мальчики есть мальчики. А теперь возьми себя в руки и прекрати спектакль.

– Он не мальчик! – сказала я. – Ему тридцать четыре года, и мы помолвлены.

– Тихо, – сказала Джи-Джи и слегка тряхнула меня за плечи. – Поверь мне, эта девушка ничего для Эй-Джи не значит.

– Зато для меня все случившееся значит очень многое, – сказала я. Я чувствовала, что мой гнев закипает и вот-вот выплеснется через край. – Свадьба отменяется! – крикнула я. – Все по домам.

Шепот и кудахтанье стали громче.

– Я не шучу, – закричала я, продираясь сквозь толпу, мимо Джи-Джи, Мукки, тети Глории и прочих. – Идите домой! – протиснулась в банкетный зал, где играл ансамбль, и разыскала своего отца, который сидел за столом с партнерами по гольфу.

– Все кончено, папа, – всхлипывая, сообщила я. – Свадьбы не будет. Я хочу домой.

Отец встал. На лице его, досель безмятежном, теперь читалась тревога. Старые приятели, сидевшие с ним за столом, в минуту испарились.

Отец расстегнул накрахмаленный воротник белой рубашки – его черный галстук валялся свернутым на столе возле стакана с виски.

– Не будет? Что ты имеешь в виду, Кили? Это шутка?

– Послушай, Уэйд. – Я услышала голос Джи-Джи у себя за спиной. Джи-Джи выглядела великолепно. Собранная, причесанная – ни одного волоска не растрепалось. – Кили просто немного расстроена. Сначала Мукки испортила ей платье, потом они с Эй-Джи что-то не поделили. У нее просто неадекватная реакция на ситуацию. Уэйд, может, ты отвезешь ее домой, чтобы она, как следует выспалась перед завтрашним большим днем?

– Никакого большого дня завтра не будет, – воскликнула я. – Я не выйду замуж за этого лживого сукина сына даже ради всего золота мира.

– Дорогая, – начал папа.

– Я серьезно, – перебила я отца. – Я не выйду за Эй-Джи Джернигана, даже если он был бы последним мужчиной на земле.

– Кили, ангел мой. – Теперь отец был уже на моей стороне. И тут я сорвалась. Не знаю, что на меня нашло – то ли чувства взыграли, то ли гормоны, но у меня началась настоящая истерика.

После этого уже ничего не могло остаться по-прежнему.

Вот я стою посреди банкетного зала в «Окони-Хиллз», трезвая, здравомыслящая женщина тридцати двух лет, успешный дизайнер по интерьерам, профессионал экстра-класса, и вот уже я – не я, а стихийное бедствие. Вполне вменяемая Кили Мердок – та, что всегда знала точно, что правильно, а что нет, – была в шоке от самой себя, но остановиться не могла.

Священник, преподобный Ричард Уиттиш, пастор методистской церкви Мэдисона, бросился меня успокаивать.

– Кили, – тихо сказал он, и его доброе лицо побагровело от смущения и неловкости. – Вы сами не знаете, что сейчас делаете. Давайте пройдем в другую комнату. Давайте просто тихо поговорим и помолимся Богу, чтобы он внушил нам спокойствие и безмятежность.

Я запустила красные трусики Пейдж ему в лицо. В то самое лицо, что смотрело на меня с амвона церкви каждое воскресенье всю мою жизнь.

– Я не хочу спокойствия, доктор Уиттиш! – завизжала я. – Я хочу убить долбаных Пейдж Пламмер и Эй-Джи Джернигана.

– Кили, – глотая воздух, как рыба на суше, сказала Джи-Джи. – Держи себя в руках.

Я схватила со стола папин стакан с виски и бросила его о стену.

– Нет, Джи-Джи, это вам надо держать себя в руках: себя и вашего лживого, подлого сукина сына.

Теперь уже папочка Эй-Джи выступил вперед. Он был высокий и заметный мужчина, с густыми седыми волосами и веснушчатым мясистым лицом. Он исчез примерно тогда, когда официанты принялись разносить аперитивы. Может, вышел покурить на улицу. Джи-Джи не позволяла ему курить дома.

– Итак, юная леди, – сказал Большой Дрю своим раскатистым басом, – в вашем представлении нет нужды.

– А такое представление вам понравится? – спросила я, лихорадочно ища глазами, чем бы в него запустить. И нашла. На каждом из круглых столов стояли маленькие лаковые табакерки с золотой надписью «Кили и Эй-Джи» – презент от Джи-Джи.

Я проехалась рукой по папиному столу, сшибая бокалы и фарфор, и собрала шесть таких табакерок.

– Вот, – закричала я, с силой швырнув первую табакерку об пол. – Вот вам и представление. А вот еще одно представление.

Я огляделась, желая увидеть одобрение. Все, кто находился в зале, словно к месту приросли. Моя тетя Глория стояла в дверях, сжав рукой горло. На лице у нее застыло выражение ужаса, которое мне в жизни не забыть.

Но я не могла остановиться. Я стала швырять остальные табакерки в стены, в окна. Одну из них я швырнула в Эй-Джи, и когда его мать начала возмущенно ловить ртом воздух, следующую я запустила в нее. Теперь комната ожила. Музыканты торопливо паковали инструменты. Мужчины уводили жен, а жены хватали свои сумочки, очевидно, опасаясь стать моей следующей мишенью. Официанты торопливо убирали фарфор и хрусталь, чтобы лишить меня орудий преступления.

Желая положить конец моей выходке, папа встал и заключил меня в свои медвежьи объятия.

– Кили, – прошептал он, гладя меня по волосам, – перестань, девочка. Хватит. Все кончено. Ты не обязана выходить за Эй-Джи. Ты не обязана выходить замуж за того, за кого не хочешь.

Выражение его лица было таким, что я чуть не умерла от стыда. Печаль. Страх. Боль. Он думал, что я свихнулась, и был недалек от истины.

– Прости, папа, – прошептала я и выбежала из зала, мимо расступающихся гостей, мимо испуганных официантов, мимо моего жениха и моей бывшей лучшей подруги.

Я бежала по ступеням загородного клуба, минуя подростков, нанятых для того, чтобы те помогали при парковке. Собравшись в кучку, они пили из горлышка украденное с вечеринки пиво и удивленно таращились на меня. И только добравшись до стоянки, я поняла, что не знаю, что делать дальше.

Я оглянулась через плечо. Народ потоком вытекал из клуба. Мне надо было сматываться и побыстрее. Но как? Я приехала в клуб с Эй-Джи. Его двухместную красную машину найти было нетрудно. Он припарковал ее в переднем ряду и оставил открытой.

Я подошла и посмотрела на кожаные кресла. Только тут я поняла, что продолжаю держать трусы Пейдж зажатыми в кулаке. Я повесила их на руль красного «БМВ».

Ключи торчали из зажигания. Как это похоже на Эй-Джи. Может, просто взять да уехать на его машине? И куда я поеду? И что буду делать?

Наконец, у меня появилась мысль получше. Я схватила ключи и оценивающе окинула взглядом сверкающую новой краской машину.

Мальчишки-парковщики уже направлялись к стоянке. Мне надо было работать быстро.

Мои буквы были крупными и размашистыми – как на тех надписях, что оставляют серийные убийцы. Отлично. Я хочу, чтобы он меня боялся.

– Подонок! – победоносно прошептала я, прочитав то, что только что написала. Я стянула с пальца кольцо, подаренное мне Эй-Джи, и бросила его в машину. – Подонок.

И тут я услышала покашливание. Я оглянулась. Рядом с машиной Эй-Джи стоял большой канареечно-жслтый «кадиллак». Классический, с «плавниками». На переднем сиденье сидел мужчина и от души хохотал.

– Поддонок? – сказал он и снова засмеялся.

– Что вы сказали? – зло переспросила я.

– Поддонок, – повторил он. – Вы написали лишнюю букву.