Текст книги "А время уходит"

– Да, правильно.

Следующие несколько минут, пока Мейнард вникал в детали финансового положения Алана, Дилейни записывала кое-что в блокнот, сожалея, что в свое время в колледже не уделила должного внимания курсу бухгалтерского дела. Если адвокат ставил целью показать, что личные финансы Алана Гранта находятся в плачевном состоянии, то ему определенно удалось это сделать. Отвечая на вопросы защиты, Алан признал, что развод и соглашение с матерью двух его детей о выплате алиментов, а также выплаты на содержание другого ребенка стоят ему больших денег. По окончании колледжа отец купил ему квартиру, но Алан уже заложил ее для получения кредита. Ежемесячные платежи по кредиту, расходы на содержание квартиры, страховые выплаты, плата за гараж и машину. Установленный им для себя довольно высокий уровень жизни предусматривал три ежегодных отпуска. В конце концов Грант неохотно признал, что ежемесячные расходы почти в восемнадцать тысяч долларов значительно превышают его финансовые возможности, ограниченные годовой суммой в сто шестьдесят пять тысяч долларов.

– Ваш отец разговаривал с вами о другой карьере? – продолжал Мейнард.

– Он говорил, что работа фотографа оплачивается не очень хорошо и носит случайный характер. Предлагал заняться чем-то другим, поискать что-то, что приносило бы более стабильный доход.

– Вы последовали его совету?

– Нет.

– Давайте вернемся к ситуации с вашей нехваткой финансов, факт которой мы уже установили. Чтобы сводить концы с концами, вы брали другие кредиты?

– Кроме тех денег, которые я получил под залог квартиры, я брал в долг у друзей.

– Вы выплачиваете проценты по этим займам?

– Я плачу проценты банку. Большинство моих друзей согласились подождать с выплатой по долгам, пока я не получу свою долю наследства.

– Ранее вы показали, что получили последнюю ежегодную предрождественскую выплату даже после смерти отца. Это так?

– Да. Я разговаривал с адвокатом по недвижимости, который обратился в апелляционный суд с просьбой одобрить такую выплату.

– И Бетси Грант не возражала против такой выплаты?

– Я с ней не разговаривал – разговаривал адвокат по недвижимости. Позже он сообщил, что с ее стороны возражений не было.

– Верно ли, что три месяца назад вы обратились в апелляционный суд с просьбой о еще одной, дополнительной выплате?

– Да, такое обращение имело место. Я не могу получить наследство, поскольку оно заморожено до окончания данного процесса и вынесения решения. Мне посоветовали подать заявку на дополнительную частичную выплату в связи с понесенными расходами.

– И какую же выплату одобрил суд?

– Суд разрешил выплату в размере ста пятидесяти тысяч долларов.

– Мистер Грант, в случае если ваша мачеха будет оправдана судом, вы унаследуете половину пятнадцатимиллионного состояния. Если же ее признают виновной, вам достанется все состояние. Это так?

– Насколько я понимаю, да, так.

– Позвольте, мистер Грант, вернуться на восемнадцать месяцев назад, когда ваш отец был еще жив. Правильно ли будет сказать, что вы находились в отчаянном финансовом положении, но при этом были наследником многомиллионного состояния, подлежащего разделу после смерти вашего отца?

– Все так, но я любил отца и не имею никакого отношения к его смерти.

Отвечая на последние вопросы, Алан Грант заерзал на стуле, что не укрылось от внимания пристально наблюдавшей за ним Дилейни. Свидетель определенно чувствовал себя не слишком комфортно.

– Мистер Грант, куда вы направились после обеда по случаю дня рождения вашего отца?

– Я вернулся в Нью-Йорк. Собирался встретиться кое с кем в баре неподалеку от дома.

– Когда вы пришли в бар?

– Примерно в десять вечера.

– И сколько времени вы там провели?

– Пару часов. Я ушел оттуда около полуночи.

– Вы встречались с бывшей подругой, не так ли?

– Да, так.

– Как ее зовут?

– Джози Мейсон.

– Вы ушли вместе?

– Да, вместе.

– И куда направились?

– К ней на квартиру, до которой от бара всего пара кварталов.

– Вы провели в этой квартире всю ночь?

– Да. – Лицо Алана раскраснелось от злости. – Я вижу, куда вы клоните, мистер Мейнард. Мое местонахождение установлено совершенно точно – с того момента, когда я вышел из дома отца, и до следующего утра, когда Бетси позвонила, чтобы сообщить о его смерти. В баре, как и в доме, где я провел ночь, есть камеры видеонаблюдения. Следствие проверило и одну, и другую.

– Разумеется, проверило, – саркастически заметил Мейнард. – Скажите, мистер Грант, вы знали код системы сигнализации в доме вашего отца?

– Нет, не знал.

– Есть ли какая-то причина, почему вы его не знали?

– В этом просто не было необходимости.

– У вас был ключ от отцовского дома?

– Нет, не было. Опять-таки, в этом не было необходимости.

– То есть, если б в доме что-то случилось, вы не смогли бы попасть туда, поскольку не знали кода сигнализации и не имели ключа.

– Как я уже сказал, у меня просто руки до этого не дошли. В доме всегда кто-то был – домработница или сиделка. Чтобы войти, мне не нужен был ни код, ни ключ.

– Вы ведь часто виделись с отцом, не так ли?

– Да. По меньшей мере раз в две недели, в том числе и когда он болел.

– Даже в последнюю пару лет у вашего отца случались прояснения сознания, не так ли?

– Да, и я дорожил ими.

– В эти мгновения вы не спрашивали у отца код?

– Нет, конечно.

– Согласно показаниям свидетелей, один из ключей от дома обнаружить не удалось. Это был ключ вашего отца.

– Мне об этом ключе ничего не известно.

– Ваша честь, – с ноткой сарказма обратился к судье Мейнард, – у меня больше нет вопросов к свидетелю.

– О’кей, в таком случае я объявляю перерыв на ланч.

Глава 15

Все утро Дилейни вела записи по ходу слушаний. По укоренившейся привычке перекусывала она в кафетерии в здании суда, куда стекались многие зрители, и старалась услышать как можно больше мнений об услышанных показаниях. Ни Бетси Грант с ее защитниками, ни прокурор с помощниками своим вниманием кафетерий не почтили.

В кафе было шумно, но Дилейни разыскала небольшой столик по соседству с тем, где утренние события обсуждали пять женщин, которых она видела в зале суда. Все седоволосые, всем явно за шестьдесят, они из-за общего шума разговаривали громкими голосами. Ничего неожиданного Дилейни не услышала.

– Думаю, это сделала она, – говорила одна из женщин. – То есть я практически уверена в этом. У моей бабушки был Альцгеймер, и мама едва не заработала нервное расстройство, ухаживая за ней. Бабуля была милейшей, добрейшей и приятнейшей особой, но к концу подозревала бог знает в чем всех близких, считала, что мама пытается убить ее, и выплевывала лекарства. Ее смерть принесла нам огромное облегчение, и мы снова могли вспоминать, какой забавной она была, и смеяться над ее шутками.

– А что, Луиза, у твоей матери никогда не возникало желания убить ее?

– О нет, конечно, нет! – воскликнула Луиза, шокированная, судя по тону, таким предположением.

– Тем не менее ты веришь, что Бетси Грант убила своего мужа!

– Ну да. То есть я так думаю. Ее муж заболел, когда ему было около пятидесяти, а ей – только тридцать пять. Ясно же, что она дошла до последней черты. На мой взгляд, Бетси Грант – симпатичная особа, но в какой-то момент она просто не выдержала.

– Не забывайте, – вступила в разговор третья женщина, – речь идет не только о многомиллионном наследстве. Она встречалась с другим мужчиной. Я читала где-то, что деньги и любовь – две причины, по которым люди убивают чаще всего. А у Бетси Грант были сразу обе эти причины.

Четвертая женщина покачала головой.

– А как же сын? Отец избаловал его и распустил, а тут появляется Бетси и говорит об ограничении выплат. Насколько я понимаю, Алан Грант в долгах как в шелках. И выбраться из них он может только в одном случае – смерти отца.

– Да, но его проверили, и ту ночь он определенно провел в городе.

– Но разве он не мог нанять кого-нибудь, чтобы тот сделал это за него?

– В любом случае ему нужен был код сигнализации и ключ от дома.

– К тому же он до самого последнего момента не знал, что сиделке вдруг станет плохо и ей придется уйти домой.

– Парень, конечно, не подарок, но, думаю, он к этому делу отношения не имеет.

– Давайте проголосуем. Кто это сделал, она или он?

Дилейни даже вздрогнула, услышав, с каким счетом закончилось голосование: четыре против одного не в пользу Бетси.

* * *

Первыми двумя свидетелями, вызванными для дачи показаний во второй половине дня, были жены врачей, присутствовавшие со своими мужьями на обеде по случаю дня рождения Эдварда Гранта. Обе, по существу, повторили то, что уже сказал Алан Грант.

Третьим свидетелем стала Джози Мейсон. Женщина слегка за тридцать, она рассказала, что встречается с Аланом Грантом последние два года, хотя и нерегулярно. 21 марта прошлого года они встретились в одном нью-йоркском баре около десяти часов вечера. Он рассказал об обеде в отцовском доме, а примерно в полночь они вместе отправились к ней на квартиру, находящуюся в нескольких кварталах от бара. Там Алан Грант и провел всю ночь.

Мейсон абсолютно уверенно заявила, что он не выходил из квартиры до утра. По ее словам, Алан ушел около восьми часов утра. Она также указала на тот факт, что детективы из прокуратуры наведывались к домоуправляющему и получили у него запись с камер наблюдения, на которых видно, как он покидает дом утром на следующий день.

После окончания заседания Дилейни отправилась прямиком на работу – подготовиться к вечернему, шестичасовому, выпуску новостей. Она просмотрела короткий видеорепортаж, в котором показали, как Бетси входит в здание суда и выходит оттуда. На более поздней записи было видно, какие следы оставил перенесенный стресс на ее лице, походке и осанке.

«Ей как будто даже стоять прямо тяжело, – с внезапно накатившим сочувствием подумала Дилейни. – Надеюсь, по возвращении домой ее встретят друзья».

Глава 16

Первой свидетельницей, представшей перед присяжными утром следующего дня, была домработница Бетси Грант, Кармен Санчес. Сжимая в кулачки липкие от пота руки, она дрожащим голосом назвала свое имя и название родного города, а потом ответила на вопрос о том, как стала работать в доме Грантов в Алпайне.

– К доктору Теду я поступила сразу после того, как умерла его первая жена, – сообщила Кармен.

– Когда это было?

– Девятнадцать лет назад.

– И через сколько лет после вашего прихода в дом доктора Гранта он женился во второй раз?

– Через два года, – сказала Кармен и, не сдержавшись, восторженно продолжила: – Вы представить не можете, как переменился доктор Тед, как обрадовался. Его первая жена, бедняжка, много лет болела раком.

– Мисс Санчес, пожалуйста, отвечайте только на заданный вам вопрос, – напомнил женщине судья.

– Ох, извиняюсь, – сконфуженно сказала Кармен. – Просто как вспомню доктора Теда да мисс Бетси, как они друг на дружку смотрели…

– Мисс Санчес… – Судья Рот добавил в голос твердости. – Еще раз: пожалуйста, отвечайте коротко и по существу.

– Извините, ваша честь, – покаянно произнесла Кармен и, посмотрев на прокурора, вздохнула. – Так и знала, что ничего хорошего у меня не получится.

– Мисс Санчес, вечером, перед смертью доктора Гранта, вы находились в доме?

– Да. Мисс Бетси устраивала праздничный обед в честь доктора Теда, и я готовила и накрывала на стол.

– В какой-то момент в тот вечер настроение у доктора Гранта сильно ухудшилось, не так ли?

– Да, но когда это случилось, я была на кухне. А как услышала шум, сразу побежала в столовую и увидела, что он сильно не в себе. Потом доктор Клифтон, Алан Грант и Анжела отвели его в спальню.

– Что вы делали потом?

– Доктор Тед, когда на стол завалился, разбил несколько тарелок и стаканов. Я убрала мусор да осколки, а потом сказала, что подам кофе и торт, но их никто уже не хотел. Делать мне уже было нечего, и я ушла. Думаю, и гости сразу после меня стали прощаться да расходиться.

– Вы знали, что в какой-то момент тем вечером Анжела Уоттс ушла домой?

– Да, знала. Ей нездоровилось, и она хотела домой и лечь спать.

– Миссис Грант не просила вас остаться на ночь из-за отсутствия сиделки?

– Я сама предложила остаться, но она поблагодарила меня и сказала, что в этом нет необходимости – мол, сама справится.

– Мисс Санчес, во сколько вы пришли в дом Грантов на следующее утро?

– Я всегда прихожу на работу около полдевятого.

– Итак, в день, когда доктора Гранта нашли мертвым, вы пришли в половине девятого?

– Ну, вообще-то я немного задержалась из-за школьного автобуса, так что было, наверное, без двадцати девять.

Кармен бросила взгляд на Бетси, и та ободряюще ей улыбнулась. «Да поможет ей бог», – подумала Бетси.

– Следовательно, – продолжал прокурор, – в то утро, когда доктора Гранта обнаружили мертвым, вы пришли в дом в восемь часов сорок минут?

«Надо просто ответить на вопрос», – подумала Кармен.

– Да, так.

– Кто был в доме, когда вы пришли?

– В спальне был полицейский. Еще там была Анжела Уоттс, сиделка. И мисс Бетси. Анжела и сказала, что доктор Тед умер.

– Что вы делали потом?

– Поднялась наверх, в большую спальню.

– Зачем?

– Хотела помочь. Больше и думать ни о чем не могла. Решила, что теперь, когда доктора Теда не стало, мисс Бетси захочет вернуться в старую спальню. Знала, что наверху ей куда удобнее. Сменила простыни. Проверила, всё ли в порядке в ванной. Вытерла пыль, пропылесосила…

– До того утра, когда вы были в спальне наверху в последний раз?

– Вообще-то я поднималась туда каждую неделю – посмотреть, не надо ли прибраться или что-то поправить.

– До смерти доктора Гранта, когда вы были в той комнате в последний раз?

– Я убирала там накануне.

Кармен помедлила, вспомнив, что обнаружила на коврике грязь. Рассказать? Но ведь судья предупредил, что отвечать надо коротко и только на вопрос… «И как только я пропустила грязь на коврике? Хотя оно и понятно. Неделей раньше, сразу после того, как я пропылесосила в комнате, туда пришли мойщики окон…»

– Что вы делали после того, как закончили убирать?

– Спустилась вниз и приготовила кофе. Попыталась заставить мисс Бетси съесть что-нибудь, но она только кофе пила. Мы с Анжелой оставались с ней, пока доктора Теда не увезли люди из похоронного бюро.

– Каким было эмоциональное состояние миссис Грант?

– Что?

– Как она держалась?

– Спокойно. Помню, стояла у окна и смотрела, как тело доктора Гранта кладут в катафалк.

– Она сказала вам что-нибудь?

– Сказала, что все кончилось. «Слава богу, все кончилось».

Я этого не говорила, вспомнила Бетси. Я сказала: «Слава богу, для него все кончилось».

– Больше вопросов не имею, – объявил прокурор.

Роберт Мейнард поднялся с места.

– Ваша честь, у защиты вопросов к свидетелю нет.

Судья Рот повернулся к присяжным.

– Леди и джентльмены, свидетельские показания на этой неделе закончены. Мы возобновим работу в следующий вторник, в девять часов утра.

Глава 17

Во вторник, в восемь часов утра, одна из присяжных позвонила судье Роту и, извинившись, сообщила, что слегла с бронхитом. Потом добавила, что, наверное, выздоровеет через сутки. Обсудив с заинтересованными сторонами, что делать дальше – исключить больную из жюри и продолжить или отменить вторничные слушания и перенести их на среду, – судья скрепя сердце решил отложить заседание до следующего дня.

Глава 18

Центральное место в шестичасовых вечерних новостях заняло известие о смерти от передозировки Стивена Харвина, двадцатилетнего сына знаменитого кинорежиссера Лукаса Харвина, обнаруженного в его квартире в Сохо. История Стивена выглядела тем более трагической с учетом того, что в подростковом возрасте он пережил лейкемию, а потом стал активно собирать средства на исследование этого заболевания. Основанный им фонд «Пять долларов в месяц» насчитывал теперь триста тысяч приверженцев. За неделю до смерти он, выступая на мероприятии по сбору средств, заявил: «Мое поколение должно взять на себя ответственность и помочь найти лекарство от рака».

– Какая ужасная утрата, – прошептала Дилейни, повернувшись к Дону, ждавшему вместе с ней сигнала выхода в прямой эфир.

– Недавно то же самое случилось с одним моим приятелем по колледжу, – понизив голос, ответил Дон. – Тридцать лет, двое детишек. Вот бы собрать всех наркодилеров да отправить куда-нибудь подальше, хотя бы на Марс…

– Согласна.

Рекламный блок закончился.

– А теперь предоставим слово отделу спортивных новостей, – включился Дон, поворачиваясь к спортивному комментатору Рику Джонсону. – Как считаешь, Рик, каковы перспективы «Джайантс» в этом сезоне?

После работы Дилейни, как обычно, отправилась домой пешком. Вообще-то она частенько проводила это время в компании друзей в одном из ближайших ресторанчиков, но в этот вечер хотела побыть одна в тишине и покое. Желание отыскать биологическую мать накатывало волнами, и, когда такое случалось, лучшего места, чем собственная квартира, было не сыскать.

Дилейни знала, что толчком к последнему «обострению» стал недавний сюжет о воссоединении матери и сына и обсуждение темы с Эльвирой и Уилли в ресторане «Пэтси». «Интересно, – подумала она, идя по Шестой авеню, – Эльвира действительно намерена что-нибудь предпринять?» И тут же вслед за мыслью по ее губам скользнула улыбка. Если Эльвира сказала, что собирается что-то сделать, то, скорее всего, она уже это делает. Что ж, кто знает… Может быть, ей и удастся отыскать ту акушерку.

Взбодрившись от этой мысли, Дилейни переключилась на судебный процесс. Сторона обвинения определенно наращивала преимущество, методично выкладывая свидетельские показания таким образом, чтобы они указывали на Бетси Грант как на убийцу собственного мужа. Защита, попытавшись навести тень на Алана Гранта, серьезно просчиталась, поскольку противная сторона сумела доказать, что он провел роковую ночь в Нью-Йорке.

«Но где же пестик?» – спрашивала себя Дилейни. Допустим, у Бетси было предостаточно времени, чтобы избавиться от опасной улики. Но куда она его дела? Согласно всем имеющимся показаниям, после звонка из похоронного бюро судмедэксперт связался с полицией и сообщил о подозрительной травме. Полиция незамедлительно получила ордер и нагрянула к Грантам, где самым тщательным образом обыскала и дом, и участок. Вот только от момента прибытия тела доктора Гранта в похоронное бюро, обнаружения повреждения затылочной области, вскрытия, проведенного судмедэкспертом, обращения за ордером на обыск и, собственно, обыска прошло по меньшей мере часов тридцать.

А что же домработница? Давая показания, она заметно нервничала. Потому ли только, что ей трудно давалось публичное выступление? Из-за напоминания судьи – отвечать коротко, четко и только на вопрос?

Ожидая на переходе, когда загорится зеленый, Дилейни вдруг почувствовала, как кто-то взял ее за локоть.

– Позвольте пригласить вас на обед, мэм? – произнес знакомый голос.

Она вздрогнула от неожиданности и, повернувшись, увидела Джонатана Круза, с которым познакомилась два месяца назад на свадьбе подруги в Бостоне. Он работал на «Вашингтон пост», занимаясь журналистскими расследованиями, и они сразу обнаружили, что у них много общего. Коллеги ходили в ресторан месяц назад, когда Джонатан был на Манхэттене, где навещал сестру. Потом он позвонил и поблагодарил за приятно проведенное время, но этим все и закончилось. С тех пор они не виделись и не созванивались, но она часто думала о нем и даже сожалела, что Джонатан так и не удосужился напомнить о себе.

Перед пешей прогулкой Дилейни переобулась в туфли на низком каблуке и теперь впервые обнаружила, какой же он высокий. Раньше, при их первых двух встречах, она была на шпильках, и тогда ей казалось, что он выше всего лишь на дюйм-другой. В черных как смоль волосах запутались серебряные прядки, и Дилейни вдруг вспомнила, как Джонатан говорил, что к сорока, наверное, будет весь седой. «С моим отцом именно так и случилось, – как ни в чем не бывало пояснил он тогда. – С другой стороны, может, это добавит мне представительности».

Все это пронеслось у нее в голове за одно мгновение, когда она подняла глаза и посмотрела на него.

– Джон! Это у тебя привычка такая – сваливаться как снег на голову?

Он улыбнулся, тепло и непринужденно, и улыбка оживила и осветила лицо, казавшееся дотоле суровым.

– Вообще-то нет. Приехал из Вашингтона в пять, посмотрел расписание и узнал, что ты будешь сегодня в эфире. План был такой: дождаться тебя на улице, за дверью студии, но ваш трафик все испортил. Теперь остается рассчитывать только на удачу. У тебя есть планы на сегодня?

– Теперь, наверное, есть, – с улыбкой ответила Дилейни.