Текст книги "Мой любимый шпион"

– Сюзанна… – тихонько позвал он.

Лежа лицом к стене, она пыталась заглушить всхлипывания подушкой, а услышав его голос, сжалась в комочек – словно пыталась стать невидимой.

– Дорогая моя девочка… Симон быстро пересек комнату и лег рядом с женой поверх одеяла. Он не знал, какие прикосновения она готова вытерпеть, но никак не мог уйти, не попытавшись утешить ее.

Симон улегся на бок, обнял жену за талию и привлек к груди. Теплая и мягкая, она не пыталась отстраниться. Сделав глубокий вдох, Симон заставил себя ровным голосом произнести:

– Если вас так расстроил этот брак, мы можем… расторгнуть его, признать недействительным, ведь он не получил завершения.

В ожидании ответа он старался собраться с духом, но Сюзанна молча покачала головой и перевернулась на спину, чтобы видеть его. В тусклом свете, проникавшем в приоткрытую дверь из гостиной, было видно, что ее лицо раскраснелось от слез. Симон почувствовал прилив нежности – настолько острой, что стало больно дышать.

– Нет, – сиплым шепотом проговорила Сюзанна, – этого я не хочу. Возможно, вы – лучшее, что со мной когда-либо случалось. Но сегодняшний день напомнил мне мою первую свадьбу.

Она немного успокоилась, но Симон по-прежнему страдал от сочувствия к ней.

– Думаю, иначе и быть не могло, – сказал он со вздохом. – Вы так радовались в тот день… И были так прекрасны, так влюблены в Жана-Луи… Увидев вас тогда, нельзя было не поверить в силу любви. Я понимаю, что вы не можете любить меня так, как его, но…

– И слава богу! – с горечью и ожесточением воскликнула Сюзанна. – Его я любила со всей глупостью наивной девчонки. Мне льстило, что такой красивый и опытный мужчина выбрал в жены меня. Он говорил, что любит меня, и я ему верила! – Она страдальчески вздохнула. – Надеюсь, впредь Господь не допустит, чтобы я так сглупила!

Растерявшись, Симон спросил:

– Он дурно обращался с вами?

Сюзанна снова вздохнула.

– По его меркам – нет. Ему требовалась в качестве жены богатая наследница, достаточно привлекательная, под стать ему самому, такому распрекрасному. Он уверял, что любит меня, поскольку знал, что я этого хочу. Гордясь своей искушенностью в любовных делах, он следил, чтобы мне нравилось то, что он называл «постельными забавами». – Сюзанна прерывисто вздохнула и передернулась.

Почувствовав, что ей необходимо выговориться, излить душу и избавиться от гнета прошлого, Симон ободряюще подсказал:

– Но?..

Она с трудом сглотнула.

– Поначалу мне хватало страсти, но постепенно до меня дошло, что к любой мало-мальски привлекательной молодой особе женского пола в своей постели он относился бы так же, как и ко мне. Он никогда не видел во мне человека и считал, что его любовницы гораздо интереснее.

Симон мог лишь догадываться, каким мучительным стало это прозрение для преданной юной жены, которая считала себя любимой.

– Значит, он был глупцом и отнюдь не человеком чести.

– В его понятия о чести не входила верность брачным клятвам. Он сам сказал мне это, когда я бросила обвинения ему в лицо, и даже не рассердился. Он держался покровительственно. Похлопал меня по руке и заявил, что скоро я пойму, как устроен наш мир. – Теперь в голосе ее снова звучали гнев и боль. – Более того, он заявил, что после того, как я подарю ему наследника, а еще лучше – двух, я смогу жить так, как пожелаю.

Симон тихо выругался.

– Ваш муж был недостоин вас!

– Возможно. Но он считал, что достоин моего приданого, а оно было немалым… – Сюзанна осеклась, и Симон принялся утешать ее, поглаживая по спине.

Она вновь заговорила срывающимся голосом:

– После нескольких лет брака – детей у нас так и не появилось – он уже подумывал бросить меня. Считал, что я ни на что не гожусь.

– Будь он трижды проклят, этот болван! – воскликнул Симон.

– Этот человек думал лишь о собственной персоне, но очень заботился о своей репутации, иначе просто выставил бы меня вон. – Сюзанна прикрыла ладонью полные слез глаза. – Все еще гадая, как поступить, он решил, что безопаснее и теплее будет в Неаполе, и взял билеты на судно, идущее туда.

Уже догадываясь, что случилось потом, Симон спросил:

– Но вы не добрались до Неаполя, верно?

Сюзанна кивнула и шепотом ответила:

– На наш корабль напали пираты. Предвидя исход схватки, Жан-Луи пообещал матросам-французам щедрую награду, если его увезут прочь на корабельной шлюпке. Многим не терпелось скрыться, и человек шесть матросов вместе с Жаном-Луи сели в шлюпку и попытались сбежать.

– И бросили вас на милость пиратов, – подытожил Симон голосом, дрожавшим от бешенства.

– Да, разумеется. Я не представляла для него никакой ценности, и таким способом было проще всего расстаться со мной. – Она скривила губы. – Мне повезло: пираты просто взяли меня в плен, – а вот Жану-Луи повезло гораздо меньше. Выстрелом из пушки пираты разнесли его шлюпку. Не выжил никто.

– Бедная моя, – прошептал Симон, привлекая жену еще ближе к себе – так, что она уткнулась лицом во впадинку между его шеей и плечом.

Она вздохнула и глухим голосом закончила:

– Окажись мы с вами в подобных обстоятельствах, вы защищали бы меня, пока сами не погибли бы.

– Да, разумеется, – отозвался Симон, стараясь сдерживать гнев, направленный на давно умершего человека. – Но я сделаю все возможное, чтобы мы с вами никогда не столкнулись с такой опасностью.

Сюзанна обняла его, постепенно начиная успокаиваться.

– Раньше я никогда и никому не рассказывала о том, что случилось с Жаном-Луи: слишком уж мучительно это было, – а вам смогла.

Его до глубины души поразило ее доверие, и это доверие, несомненно, являлось добрым предзнаменованием для их будущего.

Воплощение нежности и тепла, Сюзанна погружалась в сон; ее голова покоилась у него на плече, а ровное дыхание согревало шею. Он жаждал большей близости – и получил ее, и теперь мечтал подарить ей столько счастья и покоя, чтобы больше ей никогда не пришлось плакать.

И еще он желал… желал…

Симон поразился, внезапно обнаружив, что тепло, распускавшееся в нем, имело не только душевную, но и физическую природу. Да-да, он желал Сюзанну так, как только может мужчина желать женщину. Давно ушедшее из его жизни вожделение вернулось, и теперь он стремился не просто к дружескому общению, о котором они договорились.

Но как же, черт побери, ему теперь быть?

Глава 9

Лежа абсолютно неподвижно, чтобы не потревожить Сюзанну, Симон пытался осмыслить тот факт, что долгие годы его бесстрастного воздержания закончились. И это открытие одновременно вызывало ликование и тревожило. Пожалуй, преобладала радость, но, с другой стороны, подобные изменения могли чудовищно осложнить их брак. Ведь перемены затронули только его, но не Сюзанну. А он поклялся ничем не расстраивать жену…

Если когда-нибудь ее отношение к плотским радостям изменится, он восторжествует, но пока, на неопределенное время, его задача – беречь и лелеять ее, а также научить стрелять и защищаться.

Наконец он уснул, а когда проснулся с первыми лучами солнца, то обнаружил, что голова Сюзанны по-прежнему лежала у него на плече, а рука все так же обнимала его. Лицо же ее во сне стало умиротворенным… и совсем юным. Симон осторожно пошевелил правой рукой, которая затекла во время сна.

Это движение разбудило Сюзанну, и она открыла глаза. Ее волосы очаровательно растрепались, а зеленые глаза напоминали цветом листья мяты.

– Значит, эта ночь мне не приснилась, – сонно улыбаясь, произнесла она. – Из вас получилась чудесная подушка. Не могу вспомнить, когда в последний раз спала так же сладко. А как провели ночь вы?

– Уснул не сразу, – признался Симон. – Но когда все-таки уснул, то крепко и без сновидений.

Сюзанна перекатилась на спину, потянулась, и он отвел глаза, чтобы не видеть, как ее грудь приподнимает тонкую ткань ночной рубашки.

– Может, будем и впредь спать вместе? – Она в смущении потупилась. – Я… никогда еще не проводила с мужчиной всю ночь. Мне понравилось быть рядом с вами.

– Никогда?.. – изумился Симон. – Значит, Жан-Луи был еще глупее, чем я думал.

Сюзанна поморщилась и пробормотала:

– Стало быть, в моем желании проводить рядом с вами ночи напролет нет ничего противоестественного?

– Определенно нет, – заявил Симон. – Особенно – в феврале!

При этих его словах Сюзанна улыбнулась.

– В таком случае забирайтесь ко мне под одеяло. Вы, должно быть, продрогли, ведь вам нечем было укрыться.

– За ночь комната остыла. Дайте мне минутку, чтобы развести огонь, и я к вам присоединюсь.

Симон тотчас же встал с постели. Соглашаться отныне спать вместе, конечно, безумие, но он никак не мог ответить жене отказом: слишком уж этого хотел. И теперь ему предстояло нешуточное испытание… Он всегда считал себя волевым человеком, но это было еще до того, как женился.

Подбросив угля в камин, Симон вернулся к кровати, улегся под одеяло и пробормотал:

– Еще слишком рано, так что можно понежиться в постели: отличный способ скоротать время до завтрака.

Под одеялом было значительно теплее, чем поверх его, особенно сейчас, когда Сюзанна придвинулась поближе, прижалась к нему и положила руку ему на грудь. От нее исходил слабый аромат розмарина, пряный и пьянящий. Он коснулся легким поцелуем ее шелковистых темных волос, думая в этот момент о том, что еще никогда не был настолько доволен жизнью. Казалось, теперь самое время завести разговор, о котором он размышлял накануне.

– Я как раз хотел узнать, как вы относитесь к прикосновениям, ma chérie, – проговорил Симон. – У вас есть причины питать настороженность по отношению к мужчинам? Мне хотелось бы прикасаться к вам, но я не хочу вас напугать и расстроить. Расскажите, чего вы не любите, и я постараюсь избегать таких действий.

Сюзанна нахмурилась, и немного помолчав, сказала:

– Не могу определить точно, но неприязнь возникает, стоит мужчине прикоснуться ко мне с плотскими намерениями. Некоторые из них считают себя вправе распускать руки. Так поступали французские эмигранты. Просто кошмар! Будь у меня нож и умей я обращаться с ним, оскопила бы их!

– Жестоко, но логично! – кивнул Симон. – Но далеко не все мужчины такие.

– К счастью, не все. Вот вы не такой. Вы, «грешники» из подвала, по-видимому, из тех мужчин, которые умеют сдерживаться. За время плавания по Средиземному морю с Габриэлем Хокинсом я успела убедиться, что он относится к женщинам с уважением. – Сюзанна улыбнулась. – А еще он без ума от Рори и к остальному женскому полу не проявляет плотского интереса. Поэтому его незачем опасаться.

– Вы способны распознавать плотские намерения мужчины? – с любопытством поинтересовался Симон.

– Как правило. Хуже всего то, что мне нравятся прикосновения. В гареме я обожала обнимать детей. – Сюзанна вздохнула. – Я считала само собой разумеющимся, что у меня когда-нибудь появятся свои дети, но этого так и не случилось и теперь уже никогда не случится.

– Мечты умирают, – тихо произнес Симон. – Но иногда их удается возродить. Вы считали себя неподходящей для брака, но посмотрите-ка на нас сейчас.

Сюзанна улыбнулась.

– Да, и впрямь. Но мы поженились только потому, что вы поняли меня и пережили многое из того, что пережила я.

– То есть я не опасен, – криво усмехнулся Симон.

– Вот именно. И мне очень понравилось спать в ваших объятиях.

«А уловит ли она во мне перемену? – размышлял Симон с некоторым беспокойством. – Если уловит – как мне поступить тогда?»

Впрочем, пока что они были вполне довольны друг другом. Медленно проводя ладонью по изящной спине жены, Симон проговорил:

– Завтра хорошо бы встать пораньше и сразу отбыть в Уайт-Хорс, а сегодня можно заняться простыми житейскими делами.

– Такими, как моя амазонка, сапожки и, надеюсь, другая одежда. – Глаза Сюзанны блеснули. – Но амазонкой и сапожками – в первую очередь.

– Перед отъездом из Лондона мне надо навестить двоюродных деда и бабушку Лукаса, – сообщил Симон. – У лорда и леди Фокстон нет своих детей, так что они обожали нас, малолетних озорников. Они были крестными Лукаса и воспринимали нас обоих как родных братьев. – Симон невольно вздохнул. – И, конечно же, они будут рады с вами познакомиться.

– И я буду рада знакомству! – живо откликнулась Сюзанна. – Но почему же они, как крестные, не взяли Лукаса к себе, когда он осиротел?

– В то время они жили в Индии. А когда вернулись в Англию, Лукас уже прижился в моей семье, и его не стали вырывать из привычной обстановки. Но мы часто навещали их.

Сюзанна помолчала, потом вдруг спросила:

– А Лукас значился среди наследников титула Фокстонов?

– Если бы он был жив, то стал бы лордом Фокстоном. Его двоюродный дед приходился младшим братом его родному деду. Но Лукас числится пропавшим без вести уже много лет, поэтому титул перешел к его двоюродному деду. Тот будет только рад отказаться от него, если вдруг выяснится, что Лукас все-таки жив.

Именно из письма четы Фокстон он узнал о предполагаемой гибели Лукаса. Поддерживая связь с ними долгие годы, Симон привык думать, что таким образом хранит память о Лукасе.

– Представляю, как они обрадуются, узнав, что вы женились, – тихо сказала Сюзанна. – Радостная весть после стольких потерь! Может, наш брак… и необычный, но мне он кажется настоящим.

– Вы правы. – Измученный неотступным желанием поцеловать жену самым что ни на есть чувственным образом, Симон вскочил с постели. – Список дел, с которыми мне надо управиться за сегодняшний день, неуклонно растет, так что пора приниматься за них. Мы увидимся за завтраком – или вы предпочитаете еще немного полежать?

Сюзанна села в постели и потянулась – гибкая и грациозная как кошка, а затем с улыбкой объявила:

– Я не намерена отказывать вам в исполнении мечты о совместном завтраке. Увидимся внизу.

Симон кивнул и удалился к себе в спальню. Ему требовалось умыться, побриться, одеться… и закалить силу воли.

Дом Фокстонов был скромным, но гостеприимным, в убранстве же его сочетались английский комфорт с индийской экзотикой. В этом доме мало что изменилось с тех пор, как Симон побывал здесь в прошлый раз, несколько лет назад.

Почти не изменились и сами Фокстоны, разве что у обоих прибавилось седых волос и морщин. Лицо Уильяма, лорда Фокстона, рослого и сухопарого, навсегда осталось потемневшим и иссушенным под палящим солнцем Индии, а белоснежные волосы его жены Анны, миниатюрной и приветливой, все также были уложены в пышную прическу. Она бросилась обнимать Симона.

– Дорогой мой мальчик! Как дела у моего юного проказника?

– Проказник далеко уже не юный и с недавних пор – отставной. – Симон пожал руку лорду Фокстону. – Рад снова видеть вас, сэр. – Он подвел к супругам Сюзанну. – Я хотел представить вам обоим мою жену, Сюзанну Дюваль. Мы с ней состоим в родстве по ее покойному мужу и много лет не виделись. Встреча здесь, в Лондоне, стала для нас благословением свыше.

– Как романтично! – Леди Фокстон сердечно пожала обе руки Сюзанны. – Добро пожаловать в наш дом, дорогая. Я так рада за вас обоих!

– Спасибо, – с теплой улыбкой отозвалась Сюзанна. – Мне невероятно повезло.

– Проходите, садитесь к огню, – предложила леди Фокстон. – Сейчас позвоню, чтобы нам подали угощение, а мы тем временем обменяемся новостями.

За чаем с кексом завязалась оживленная беседа и продолжалась, пока Фокстоны вдруг выразительно не переглянулись. Немного помолчав, пожилая дама сказала:

– Есть еще одна новость… не новость даже, скорее просто слух. Но слух интригующий…

Леди Фокстон умолкла, и ее муж тут же продолжил:

– Один из наших давних друзей, возможно, видел Лукаса в Брюсселе в прошлом году, после отречения императора. И он был в монашеском облачении.

– В монашеском? – недоверчиво переспросил Симон. – На Лукаса это не похоже. Наверняка случайное сходство.

– Вполне вероятно, – согласился Фокстон. – Но Картер и прежде видел Лукаса несколько раз, и божился, что тот человек выглядел точь-в-точь как Лукас. Если это и сходство, то поистине поразительное.

– Картер беседовал с этим монахом?

Фокстон покачал головой.

– Нет, он сказал, что монах отвернулся, едва заметил, что за ним наблюдают. Картер пытался догнать его, но потерял из виду на многолюдных улицах.

Симон вздрогнул и замер; ему казалось, что он вот-вот задохнется. Успокаивая, Сюзанна ласково коснулась его руки, и он, судорожно сглотнув, пробормотал:

– Удача как раз из тех, в которые так и тянет поверить. Но, увы, это невозможно. Вы ведь не получали от Лукаса писем?

– Нет. И в его банк до сих пор не поступали запросы о переводе денег. Но все же… – Лорд Фокстон со вздохом покачал головой.

– Расстаться с надеждой невозможно, – осторожно вмешалась Сюзанна. – Но я слышала, у каждого человека где-нибудь есть двойник, в точности похожий на него. Когда я впервые увидела Симона здесь, в Лондоне, мне на миг показалось, что это мой покойный муж, который приходился ему троюродным братом. Порой одного движения незнакомого человека достаточно, чтобы напомнить нам кого-нибудь из близких. В таких случаях сдержать волнение не удается.

– Для юной леди вы рассуждаете удивительно здраво, – заметила леди Фокстон. – Но я уверена, что вы правы и это действительно случайное сходство. Жаль только, что мистер Картер не сумел догнать того монаха, чтобы все выяснить наверняка. – Она виновато улыбнулась и добавила: – Слишком уж я начиталась готических романов. Даже уже успела предположить, что Лукас был ранен в голову и потерял память, поэтому не знает, как вернуться домой. А может, он переоделся монахом потому, что стал шпионом. Поэтому и не хочет, чтобы открылось, кто он на самом деле.

– Такими делами занимался я, – напомнил Симон с усмешкой. – Теперь, когда войны кончились, спроса на шпионов уже нет, но рассказ мистера Картера тем не менее весьма занимателен. Пожалуй, мне следует заняться этим…

Лицо лорда Фокстона прояснилось.

– Благодарю, мой мальчик. Мне тоже казалось, что этот рассказ требует тщательной проверки, но я не знал, с чего начать. Вы-то наверняка лучше знаете, как выяснять такие вещи.

– Да, но мне требуется как можно больше подробностей, – ответил Симон. – Где именно и когда мистер Картер видел этого человека? Какого цвета было монашеское одеяние? Что происходило в этот момент на улицах? В общем – все подробности, даже мельчайшие. Где найти мистера Картера?

– Он вернулся к себе в поместье, в Дарем, но я уже задавал ему точно те же вопросы, что и вы сейчас, – сообщил лорд Фокстон. – Я передам вам мои записи.

– Они очень пригодились бы мне. Но вы же понимаете, что это почти наверняка случайное сходство, – рассудил Симон.

– Мы понимаем, – кивнула леди Фокстон. – Но нам все-таки будет спокойнее, если этот случай подвергнется доскональному изучению.

– Я немедленно возьмусь за это дело. – Симон встал. – Был очень рад снова повидаться с вами. Теперь, когда я вернулся в Англию, мы, надеюсь, будем встречаться чаще.

– И мы надеемся на это. – Леди Фокстон тоже поднялась и, тепло улыбаясь Сюзанне, проговорила: – Непременно привозите к нам вашу прелестную жену, когда приедете снова.

Сюзанна чуть порозовела, ответив пожилой даме радостной улыбкой. А Симон уже размышлял, с чего начать поиски монаха, который почти наверняка не Лукас.

Когда они усаживались в двуколку, Сюзанна спросила:

– Возможно ли, что Лукас в самом деле стал монахом?

Симон ответил не сразу.

– В общем-то… возможно всякое… Но именно этот вариант представляется мне маловероятным. Лукас никогда не был религиозным. Он тяготился принадлежностью даже к англиканской, не то что к католической церкви. Конечно, он мог переодеться монахом по тем или иным причинам, но и это вряд ли. Если он занимался шпионажем, почему же тогда не вернулся на родину после отречения императора?

– Как вы сами сказали, возможно всякое. – Сюзанна искоса взглянула на мужа. – Вы намерены рассказать об этом Киркланду?

Симон утвердительно кивнул.

– Но сначала я изучу записи лорда Фокстона. Может, найду в них какую-нибудь зацепку, которая подскажет, как действовать дальше.

– А у вас не найдется портрета Лукаса, который вы могли бы дать Киркланду на время? Он может пригодиться.

– Превосходная мысль, – подтвердил Симон. – У меня есть миниатюра, сходство которой с оригиналом несомненно. Я возьму ее с собой.

Несколько кварталов они проехали молча, потом Сюзанна бесстрастным тоном осведомилась:

– А вы не отмените поездку в поместье, чтобы вплотную заняться расследованием?

К нему тотчас вернулись мучительные воспоминания о том, каким теплым и податливым было сегодня утром тело Сюзанны.

– Я ни в коем случае не хочу лишаться медового месяца, ma chérie, – отозвался он. – А вы?

Глаза Сюзанны просияли.

– Я с нетерпением жду тех нескольких дней, когда вы сможете остаться со мной в поместье. Нам предстоит еще так много узнать друг о друге…

Симон же твердо решил, что будет упиваться каждой минутой их общения.