Текст книги "Обаятельный плут"

Глава 21

Маркиз Вулвертон рассчитал, что если Робин и Воплощенная Невинность захотят остановиться в Ракстоне, им понадобится три или четыре дня, чтобы туда добраться из Маркет-Харборо. А пока он ехал на юг, задавая везде одни и те же вопросы и не получая на них удовлетворяющих его ответов. Беглецы словно растаяли в воздухе.

Он собирался провести третью ночь в Ракстоне, но поднялась ужасная гроза, дороги совсем развезло, и его карета двигалась не быстрее пешехода. Маркиз клял себя за то, что зря потратил время на бесплодные расспросы. Если бы он прекратил их на несколько часов раньше, он успел бы приехать в Ракетой до грозы. Теперь же придется остановиться на ночь в ближайшей гостинице. Веселенькое дело!

Мысли его обратились к Дездемоне Росс. Последнее время она непрерывно вторгалась в его мысли во сне и наяву. Что по этому поводу предпринять, он пока не знал, но предпринять что-то было необходимо.

Эти приятные грезы наяву были прерваны громким треском, раздавшимся у него под ногами. Карета остановилась, как-то странно скособочившись. С обреченным вздохом маркиз вылез под дождь; ему только не хватало поломки кареты!

– Погляди, что там случилось, Уайкс! – крикнул он кучеру.

Тот передал вожжи Миллеру, молодому парню, который одновременно выполнял обязанности сторожа, конюха и камердинера, и слез с облучка. Прошлепав вокруг кареты по грязи, они с маркизом установили в чем дело.

– Ось сломалась. Здесь нам ее не починить, – хмуро изрек Уайкс. – Надо послать Миллера за кузнецом.

Джайлс пониже нахлобучил шляпу, чтобы дождевые струи не заливались ему за шиворот.

– До Давентрн немногим больше мили. Там наверняка есть кузнец.

Он уже собрался отдать соответствующее приказание Миллеру, как вдруг услышал звон упряжи. К ним приближалась какая-то повозка.

– Вот повезло, – сказал Уайкс и, выйдя на дорогу, принялся махать рукам.

Но это была не сельская телега, а знакомая желтая карета. По лицу Джайлса расплылась улыбка. Человек, сказавший, что нет худа без добра, был совершенно прав. Гроза принесла ему удачу.

Джайлс направился к карете. Высокая женщина вышла под ливень и пошла ему навстречу. Джайлс ускорил шаги, и, приблизившись к леди Росс, воскликнул:

– Залезайте обратно в карету, леди Росс! Вам-то зачем мокнуть?

– Ничего, не сахарная, – ответила та с озорной усмешкой. Ее длинные ресницы слиплись от дождя, и вода капала с полей шляпы. – Теперь мне выпал случай спасти вас. Разве можно упустить такую возможность? У вас ось сломалась?

Маркиз кивнул.

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы послали из Давентри кого-нибудь к нам на помощь.

– Почему бы вам не поехать со мной? Ваши слуги присмотрят за каретой и без вас. Я собиралась остановиться в гостинице «Сноп пшеницы» – очень приличное заведение. Наверняка там и для вас найдется комната. – Дездемона запахнулась в мокрую накидку. – В такую погоду хочется скорей под крышу.

Возможность провести вечер в обществе великолепной амазонки была слишком соблазнительной, чтобы от нее отказываться. Джайлс велел слугам залезть в карету и ждать, когда прибудет помощь, взял саквояж, в котором держал смену белья и другие предметы, необходимые в дороге, и последовал за леди Росс в ее карету.

Оказавшись внутри, он спросил:

– А где же ваша горничная?

– Эта дуреха сильно простудилась, и я отправила ее домой. Как видите, я не послушалась вашего совета ехать в Лондон и там ждать Максиму, – вызывающе заявила Дездемона. – В двух-трех трактирах видели пару, похожую на наших беглецов, но ничего определенного я не узнала. А как ваши дела?

– Да примерно так же. – И тут Джайлс решил, что не стоит больше скрывать от леди Росс его догадку насчет Ракстона. – Недалеко от Давентри расположено поместье Робина Ракстон. Я ехал посмотреть, не решили ли они передохнуть там день-другой. Хотите поехать туда со мной завтра?

– Конечно! – Дездемона хмуро улыбнулась. – Пожалуй, нам лучше нагрянуть туда вместе.

Вместе! Против этого у Джайлса не было возражений.

В Давентри они нашли кузнеца, который согласился отправиться к карсте и заняться ее починкой, потребовав за это вознаграждение всего лишь в полтора раза больше обычного. Покончив с этим делом, Дездемона и Джайлс отправились в гостиницу.

Там Джайлс первым делом попросил горячего чаю. Хозяин дал соответствующие распоряжения, а сам с поклоном проводил их в отдельный кабинет.

Джайлс снял с себя мокрый плащ, а его спутница подошла к камину и стала греть у огня руки.

– Почему-то у нас вошло в привычку встречаться в гостиницах, – заметила она, снимая мокрую шляпу и встряхивая головой. Рыжие волосы, завившиеся от влаги, рассыпались по ее плечам.

Джайлс с удовольствием смотрел, как она пытается пригладить свои огненные кудри. Нет, рыжие волосы – это прекрасно.

Маркиз собрался было пошутить, что встречи в гостиницах могут повредить репутации обоих, но тут Дездемона сняла мокрую накидку, и у него язык присох к гортани.

Не так давно он пытался себе представить, как она выглядит без скрывающей ее фигуру бесформенной одежды. И вот наконец увидел. Открывшееся ему зрелище заставило его кровь вспыхнуть жарким пламенем.

Он предполагал, что Дездемона – полная женщина, но что ее полнота не лишена привлекательности. Однако слово «полный» предполагает общую полноту – как в бедрах, так и в талии.

Дездемона же обладала пышными формами, но при этом тонкой талией и длинными стройными ногами. Насквозь промокшее муслиновое платье облегало ее эффектную фигуру, как перчатка, ничего не оставляя воображению. У Джайлса потемнело в глазах при виде ее великолепных бедер, не говоря уж о роскошной…..

Он с трудом отвел глаза. Джентльмен сказал бы, что у нее красивая шея, поскольку в приличном обществе не принято упоминать грудь. Да, у леди Росс очень красивая шея – да и все остальное не хуже.

Дездемона посмотрела на него и нахмурилась.

– Что вы на меня уставились?

Действительно уставился, признался себе Джайлс. Он поднял глаза и сказал с прямотой, о которой тут же пожалел:

– Леди Коллингвуд была права. Дездемона вспыхнула до корней волос.

– Я не хочу вас оскорбить, – поспешно добавил Джайлс. – Но вы поразительно эффектная женщина. Только слепой может этого не заметить.

– То есть вы согласны с моей золовкой, что у меня вид куртизанки, – раздраженно сказала она. – Вы оба правы. Именно так меня и воспринимало большинство мужчин.

Она потянулась за мокрой накидкой.

В ее словах звучала горечь, и маркиз вдруг понял, почему она остерегается мужчин. Он снял с себя сюртук, который под плащом остался сухим.

– Накиньте на плечи сюртук – в отличие от вашей накидки он совершенно сухой.

Дездемона помедлила, и он мягко сказал:

– Извините меня за опрометчивые слова. Я не хотел вас обидеть. Просто я был поражен. Вы так основательно маскировались.

Дездемона взяла сюртук, так настороженно глядя на него, словно опасаясь, что он тут же на нее бросится. Запахнувшись в сюртук, она, к глубокому сожалению Джайлса, вернула себе неприступный вид.

Вскоре принесли поднос с чаем. Джайлс налил чашку чая и подал ее Дездемоне вместе с вазочкой с печеньем. Она присела на самый край стула, но постепенно, согревшись и убедившись, что Джайлс держится на расстоянии, успокоилась.

Джайлс решил, что пора узнать, почему эта дама так странно себя ведет.

– У вас, наверное, был неудачный первый выход в свет. Обычно невинность сама по себе является девушке защитой, но ваша красота до такой степени кружит мужчинам головы, что они способны забыться – особенно, если молоды и еще не научились сдерживать свой темперамент.

Дездемона смотрела в чашку и крошила печенье.

– Когда я впервые оказалась один на один с молодым человеком и он буквально набросился на меня, я винила в его несдержанности себя, хотя и не понимала, чем ее вызвала. Впоследствии я поняла, что мое поведение тут ни при чем. – Она горько усмехнулась. – Чтобы мне было в случае нужды чем защищаться, я стала вкалывать в волосы длинную острую булавку.

– Теперь понятно, почему вы такого низкого мнения о сильном поле, – задумчиво сказал Джайлс. – Но дело ведь не ограничилось одним балом, правда?

– Почему вы задаете мне такие вопросы, Вулвертон? – спросила Дездемона, с вызовом вскинув голову. – Если вы просто скрываете под маской учтивости те же низкие намерения, как и прение, то какое вам дело до моего прошлого?

Джайлс набрался решимости:

– У меня нет низких намерений, а раз так, значит… – он с трудом произнес последние слова, – значит, мои намерения благородны, Дездемона со стуком поставила чашку на блюдце. Они встретились глазами. Наступил тот оглушающий момент, когда отношения между людьми меняются навсегда. К лучшему или к худшему – неизвестно, но назад дороги уже нет. Когда Дездемона наконец заговорила, казалось, что ее слова не имеют никакого отношения к происходящему, но Джайлс понял, что это совсем не так.

– Я встречала вашу жену в свете. Она была очаровательна, как фарфоровая статуэтка.

Маркиз поставил на стол свою чашку, стараясь проделать это беззвучно. Что ж, это справедливо: если он допытывается о прошлом Дездемоны, она имеет право делать то же самое.

– Да, Дианта была очень хороша собой.

– Мы совершенно непохожи.

– Надеюсь, что это так, – сказал Джайлс, и в его голосе прозвучала горечь. – Иначе мне грозит совершить вторую, роковую ошибку в своей жизни.

Весь этот разговор явно выбил Дездемону из колеи, но последние слова маркиза как будто прибавили ей уверенности. Она была рада узнать, что не у нее одной был несчастливый брак.

– Почему вы не поладили?

Джайлс встал и принялся вышагивать по комнате.

– История довольно банальная. Когда я сделал ей предложение и она его приняла, я был на седьмом небе, не мог поверить, что из всех она выбрала меня. – Он пожал плечами. – Только такой идиот, как я, не мог догадаться, почему это произошло: в тот год я был самым титулованным и богатым женихом на брачном рынке. Но она умела ловко притворяться. Так что поверить в ее любовь было не так уж трудно.

– Неужели она вас совсем не любила? Какая нормальная женщина выйдет за человека, который ей не нравится, когда у нее есть богатый выбор?

Маркиз усмехнулся.

– Нельзя сказать, что я ей был противен, но позднее она призналась мне в одной из наших милых бесед, что я ей наскучил еще до конца медового месяца. Она предполагала, что я ей надоем, но не думала, что так сильно и так быстро.

Дездемона внутренне сжалась. Эти жестокие слова напомнили ее собственный брак.

– Дианта, однако, относилась к делу философски, – продолжал маркиз. – Она согласна была терпеть зануду мужа в обмен на богатство и положение в обществе. Деньги у нее буквально текли сквозь пальцы, и ей импонировал титул маркизы.

– Кажется, она умерла при родах? – спросила Дездемона. – И ребенок тоже?

Она вспомнила, что читала сообщение об этих двух смертях и еще пожалела, что такая красивая женщина так мало прожила.

– Да. – Маркиз оперся о каминную полку и долго смотрел на огонь. – На смертном одре, когда мы еще надеялись, что ребенок выживет, она призналась мне, что он скорее всего не мой сын. Она даже как будто сожалела об этом. Женщины, оказавшиеся в ее положении, сначала стараются подарить мужу законного наследника, или даже двоих, и только потом пускаются во все тяжкие. Она тоже считала, что обязана выполнить свой долг… но произошла ошибка – кто же не ошибается?

Дездемоне было нестерпимо жаль его, и впервые в жизни она сама прикоснулась к мужчине, чтобы утешить, не задумываясь о том, как он истолкует ее жест. Она тронула Джайлса за руку:

– Я вам очень сочувствую. Эта женщина вас не стоила. Джайлс ответил спокойно, но Дездемона почувствовала, как напряглась его рука:

– Не знаю, так это или нет, но у нас были совершенно разные взгляды на брак. Я совершил дикую глупость, женившись на ней. – И еле слышно добавил:

– Самое ужасное, что я не мог заставить себя их оплакивать.

– Я вас понимаю, – тихо сказала Дездемона. – Когда умер мой муж, я испытала и облегчение, и чувство вины, и какую-то не имевшую к нему прямого отношения печаль: мне было жаль, что человек так бессмысленно кончил жизнь. В общем… очень смешанные чувства.

Джайлс накрыл ее руку своей.

– Я не был знаком с сэром Джильбертом Россом, но слышал, что он был заядлым картежником.

– Если бы только это! – Теперь уже Дездемона долго смотрела на огонь.

Она никогда никому не рассказывала про свое замужество, но откровенность маркиза вызвала ее на ответную откровенность:

– Он утонул в канаве, напившись. По сути дела, единственным добрым делом, которое он сделал за всю жизнь, было то, что он умер во время полосы везения и я смогла расплатиться с его долгами. У меня даже немного осталось. Вдобавок мне оставила небольшое наследство одна из моих теток. Это обеспечило мне финансовую независимость. Я обнаружила, что мне гораздо больше по душе быть вдовой, чем женой сэра Джильберта.

Джайлс вздохнул.

– Когда брак заключается на основании такого поверхностного знакомства, какое нам предоставляют светские правила, возможность ошибки чересчур велика. Поэтому мы оба выбрали себе таких неподходящих партнеров.

– Совершенно верно, хотя я своего мужа не выбирала.

– Брак устроили ваши родные?

– Нет, мой брат наверняка сумел бы выбрать мне более подходящего мужа. В течение моего первого сезона в свете на мою руку было несколько серьезных претендентов. – Дездемона горько улыбнулась. – За мной давали вполне приличное приданое, и мужчинам нравилась моя внешность. Джильберт, был очень настойчив в своем ухаживании, хотя и подозревал, что брат не согласится на наш брак. Однажды он повез меня кататься в парке и завез Бог знает куда. А обратно привез только на следующий день. Маркиз нахмурился.

– Он что?..

– Нет, он вел себя вполне прилично. Просто отвез меня в пустой дом где-то за городом и там клялся, что страстно меня любит и не представляет себе жизни без меня. Я, конечно, негодовала, но в какой-то степени мне это польстило. Он был хорош собой, а я, глупенькая, вообразила, что это очень романтично: заядлый ловелас влюбился в меня без памяти.

– Понятно, – мрачно сказал Вулвертон. – Действительно, ему не было нужды вас трогать. Проведя с ним наедине ночь, вы уже были безнадежно скомпрометированы.

– Вот именно. Все твердили, что у меня нет выбора и я должна выйти за него замуж. А я была слишком молода и не понимала, что у человека всегда есть выбор, независимо от обстоятельств. И я смирилась с судьбой.

– Поэтому вы и настаиваете, чтобы вашей племяннице, независимо от обстоятельств, был предоставлен выбор.

– Совершенно верно. Я никому – никому! – не позволю принуждать ее выйти замуж, если она того не хочет. Кроме горя, из этого ничего не получится. – Дездемона взяла кочергу и ткнула ею в горку раскаленных углей. – Мне самой следовало наотрез отказаться от брака с сэром Джильбертом, но, как я уже говорила, мне отчасти льстило, что любовь толкнула его на такие крайние меры. Не могу сказать, что он мне не нравился. Он был очень остроумен, а то, что он меня не обесчестил, казалось мне доказательством искренности его чувств. К сожалению, у него ко мне было не больше чувств, чем у вашей Дианты к вам.

– Его интересовало только ваше приданое?

– В основном. Но кроме денег… – Дездемона запнулась, не в силах продолжать. Маркиз по-дружески обнял ее за плечи, и это придало ей сил.

– Однажды в пьяном виде Джильберт сказал мне, что составил список невест с приличным приданым – приличным, но не настолько большим, чтобы его к ним и близко не подпустили. Из этого списка он выбрал меня, потому что… потому что ему нравился мой пышный бюст.

Дездемона сама была поражена, что произнесла вслух слова, которые оставили незаживающий шрам в ее душе.

Маркиз молча притянул ее к себе. Она видела, что он понял, как унизили ее слова мужа. Ведь и его опыт семейной жизни представлял собой сплошное унижение.

– В нашем обществе брак представляет собой торговую сделку: мужчина обязывается содержать женщину в обмен на доступ к ее телу. Это, по сути дела, унизительно для обеих сторон. Во всяком случае, мне это сознание причиняло большую боль. – Он крепче сжал плечи Дездемоны. – А вам не повезло вдвойне: на вас женились и из похоти, и из корыстных соображений. Вам же не досталось ничего. Это ужасно несправедливо.

– Как же мы все глупы! – с горечью воскликнула Дездемона. – Неужели все эти романтические слова сводятся к тому, что мужчина выбирает ту женщину, которая больше всех его возбуждает, а женщина соглашается выйти замуж за мужчину, который лучше всех способен ее обеспечить?

– Да, поначалу дело обстоит именно так. Но это только начало. Люди – сложные существа, и ищут в браке удовлетворения многих желаний и потребностей. В хорошем браке наличествуют и теплая привязанность, и дружеское общение, и доверие. Но вдобавок ко всему этому желательно, чтобы супруги ощущали физическое влечение друг к другу.

Дездемона отвела глаза. На нее опять нашла сковывающая робость, но она не стала высвобождаться из его объятий.

– Кажется, мы вернулись к исходной позиции, что у меня внешность шлюхи.

– Ничего подобного. Шлюхи меня никогда не интересовали, ну разве что на час-другой. А вы мне необыкновенно интересны. Мне нравятся благородные цели, которые вы преследуете в своей деятельности, мне нравится ваше отношение к племяннице, с которой вы даже незнакомы. Мне нравится ваша прямота. – Джайлс усмехнулся. – Мне также нравится, что вы так легко краснеете, и мне не составляет труда прочесть ваши мысли.

Как бы в подтверждение этих слов лицо Дездемоны залила волна краски. Это так ее рассердило, что ей, как обиженному ребенку, захотелось топнуть ногой.

Джайлс закончил перечисление достоинств Дездемоны словами:

– Вы мне нравитесь, и я вас уважаю – на этом основаны наши отношения. Но должен признаться, что я восхищен открытием, что вы выглядите как дорогая танцовщица.

Дездемона засмеялась: ее восхитила эта абсурдная логика, и она перестала стесняться своей непристойно-соблазнительной внешности. Впервые в жизни комплимент мужчины не вызвал у нее опасений, а доставил удовольствие.

Но когда она подняла глаза, смех замер на ее устах. В глазах маркиза она увидела желание, а также симпатию и доброту. Глубоко взволнованная, она не стала уклоняться от его поцелуя.

Поначалу это было легкое, не требующее ничего в ответ прикосновение его губ к ее губам – совсем непохожее на те мокрые поцелуи, которые в пору ее юности ей влепляли разгоряченные молодые люди, поймав где-нибудь одну. А муж вообще не склонен был ее целовать, а напрямик шел к удовлетворению собственной похоти.

Но Джайлс предпочитал неспешное сексуальное знакомство, и легкие прикосновения его губ доставляли ей ощущения, о существовании которых Дездемона даже не подозревала. Поначалу она лишь пассивно принимала его ласки – потом ей захотелось на них ответить. Она обняла его руками за шею и прильнула к нему. Это было так естественно, словно они для этого и были созданы. С Джайлсом она не чувствовала себя вульгарной, нелепо-огромной амазонкой – она чувствовала себя женщиной, которая нашла достойного мужчину.

Джайлс начал поглаживать ее спину под своим сюртуком, который все еще оставался на ее плечах. Ощущение теплых рук поверх промокшего муслина было невыразимо приятным. Дездемоне не приходило в голову, что Джайлс сдерживается изо всех сил, пока она робко не коснулась его языка своим. Джайлс издал приглушенный горловой звук и с такой силой прижал ее к себе, что она ощутила все напряжение его желания. Ей не понравилось, что она теряет контроль над ситуацией, и она попыталась вырваться.

Джайлс тут же поднял голову и отступил назад. Все еще неровно дыша, он погладил ее перепуганные рыжие кудри.

– Извините, я забылся. Я не хотел вас напугать.

– Вы меня не напугали. Разве что чуть-чуть. – У. Дездемоны тоже бурно вздымалась грудь. – Ну и что же будет дальше, Вулвертон?

– Вы мне позволите вас навещать? – спросил он с надеждой в голосе. – Будем больше проводить времени вместе, познакомимся поближе. Тогда и решим, подходим ли мы друг другу.

– Да, на это я согласна. – Не успев произнести эти слова, Дездемона опять испугалась. – Но нам понадобится время. Я же вам сказала, что меня устраивает независимость.

– А одиночество вас тоже устраивает? – тихо спросил маркиз.

Дездемона поглядела на свои вконец размокшие туфли и покачала головой.

– Но давайте договоримся, что будем искренни друг с другом. Если я в конце концов решу, что не могу выйти за вас замуж, я так и скажу. А если вы решите, что не имеете сил жениться на такой мегере – вы тоже так мне и скажете. И забудьте про все эти глупости о нарушении обещания жениться. Говорят, что Веллингтон женился из этих соображений и ничего хорошего из этого не вышло.

– Совершенно с вами согласен. Мне очень нравится ваш здравый смысл. Для начала зовите меня Джайлсом. – Улыбнувшись, Вулвертон добавил:

– Дианта всегда называла меня маркизом, и это было логично: она ведь вышла замуж не за человека, а за титул.

– Дура она была. Хорошо, я вас буду называть Джайлсом. – Она задумчиво посмотрела на него. – Как вы думаете, вы сможете без смеха называть меня Дездемоной?

– Боюсь, что нет. – Глаза маркиза весело заблестели. – Когда вы вломились ко мне в кабинет в Вулверхемптоне, мне пришло в голову, что, пожалуй, у Отелло были основания задушить Дездемону. И эта мысль возвращалась ко мне еще раза два-три.

– Вы говорите возмутительную чушь! – Дездемона постаралась напустить на себя суровый вид, но еле удерживалась от смеха. И подумать только, что эта дурочка Дианта считала Джайлса занудой!

– Верно, – согласился Джайлс. – Тогда почему же вы хихикаете?

– Я серьезная пожилая вдова, и у меня нет обыкновения хихикать.

Она спрятала лицо у него на плече, пытаясь заглушить звуки, опровергавшие ее слова.