Текст книги "Избранница теней"

Девятилетняя Шарлотта была смышленой девочкой и поняла, о чем говорил Луи. Она уже смотрела на него как настоящая королева, хотя ее щеки налились румянцем от его слов. Светлые локоны ниспадали до лопаток. Слегка задранный маленький носик и пухлые алые губы делали ее очаровательной, а фонтегорновские глаза цвета лакрина могли свести с ума кого угодно.

– Я понимаю твоего отца, Лу. Поверь, со временем он будет винить только себя, потому что не позволил Джоан остаться в Элроге. Болезнь не позволила ему отправиться туда, не дала защитить маленькую дочь. – Шарлотта серьезно задумалась. – Надеюсь, наш брак принесет мир в королевствах, а наследники будут править и поддерживать этот мир.

Никто не слышал разговора шепчущихся между собой детей.

Луи с нежностью посмотрел на Шарлотту, но в его глазах таилась та же печаль, что и у всех, кто знал о трагедии. Он не давал воли эмоциям – его учили этому с малых лет. В душе он не мог поверить, что его сестру постигла такая участь, но сомнений не оставалось: она никогда не вернется домой.

Юных будущих правителей отвели в покои, чтобы они могли отдохнуть после двух месяцев изнурительного пути.

Уже лежа в постели, Луи размышлял, как можно было все это предотвратить. Что он мог сделать для этого? Как повернуть время вспять? Если бы отец не заупрямился и не приказал вернуть Джоан домой, она бы избежала смерти по пути в Медеус. Или, может быть, не стоило ее отпускать к ручью только со священником Питером, а следить за ней самому? Что, если бы он смог спасти ее?

Однако больше всего его тревожила мысль о том, что будет дальше. Если отец так и будет подвержен приступам безумия, то даже установившийся мир не поможет его семье усидеть на троне.

Дом Фриелей считался одним из самых древних на континенте, как и дом Фонтегорнов. Они правили с начала записанной в книгах истории. Летописи о генеалогическом древе правителей, основанном более восьмисот лет назад, давно утеряны. Ходили слухи, что вражда с родом Фонтегорн началась задолго до утраты источников, содержащих историю королей всего континента.

Луи стало страшно. Впервые в жизни он пожелал, чтобы отец не оправился от болезней. И, пока никто не видел, позволил себе проявить слабость. Глаза его наполнились слезами – он даже не пытался совладать с ними. Соленые ручейки перестали стекать по опухшему детскому лицу, только когда сон сморил его.

Сир Роланд Ноар стоял возле окна в одном из безлюдных коридоров замка и смотрел в чащу леса. За лиственными деревьями возвышались горы, над которыми нависали тяжелые тучи. Ветер гнал черную тень в сторону замка, будто погода скорбела по пропавшей принцессе.

Высокий сильный рыцарь оставался неподвижен. Ему на лоб спадали пряди редких волос, тронутых сединой. Лицо было испещрено морщинами, но это совсем не портило мужчину. Его нос, над которым подшучивали многие придворные дамы, потому что он практически после каждой стычки менял форму, сейчас выглядел искривленным и горбатым. Женщины были без ума от рыцаря. Им нравились его мужественность и гордый взгляд человека, знающего себе цену. Они только и мечтали, что забыться в его объятиях, но все знали, что у него только одна любовь. Меч.

Даже сам король не мог заставить его жениться. При каждой их встрече Жан твердил одно и то же:

– Тебе давно пора женой обзавестись, твои дети будут так же преданы своему королевству и моим детям. Назови любую даму, и я поспособствую тому, чтобы она вышла за тебя.

– Увы, даже вы не в силах заставить выйти за меня ту, что давно принадлежит другому, – однажды признался Роланд с грустной улыбкой.

– Скажи, кто он, и его жена быстро овдовеет, – настаивал король.

– Боюсь, что, даже овдовев, она никогда не взглянет в мою сторону. Заставить ее полюбить меня я просто не смогу. Одиночество позволяет мне преданно служить вам.

После этих слов король больше не затрагивал тему его женитьбы.

Роланд прошел бок о бок с королем множество битв и за столько лет службы стал Жану настоящим другом, который не раз спасал его от гибели. За пределами города, в имении, у Роланда находился дом с прилегающими к нему плодородными землями. Они приносили изрядный доход, но он редко наведывался туда, считая, что быть рядом с семьей короля гораздо важнее. Он оставался рядом даже во времена, когда Жан не нуждался в верном мече.

Роланд так глубоко задумался, что не услышал, как подошел главный советник.

– Я искал вас, сир Роланд Ноар, – тихо прошептал лорд Ларден, невысокий и полноватый мужчина, с пигментированной залысиной на голове. Его маленькие глаза вглядывались в человека так, будто видели его насквозь.

– И зачем же я понадобился вам? – громко спросил могучий рыцарь, с трудом отвлекаясь от собственных мыслей.

– Хотел узнать, где были вы, когда принцессу Джоан заживо пожирал медведь, – произнес Бастьен с укоризной во взгляде.

– С солдатами. Давал им поручения насчет пленников, которых мы везли в город. То были мелкие преступники, воры, пьяницы, но во время остановки нельзя было терять бдительность, чтобы никто из них не сбежал или не напал на королеву, ее детей или одного из нас, – спокойно ответил Роланд.

– Однако трехлетнюю девочку утащил медведь. Вас сопровождали три сотни солдат, так почему же никого не было рядом с ней? Как вы допустили такое? – прорычал советник ему на ухо. – Я с таким трудом заключил мир.

– Мы не ожидали, что священник покинет территорию лагеря. Было спокойно, ничто не предвещало беды. Лагерь хорошо охранялся, и они не уходили далеко. Солдаты находились достаточно близко и слышали, как священник звал на помощь. Но когда бросились в погоню, было уже слишком поздно. Даже взрослый человек не выжил бы. Священник рассказал, что медведь схватил ее за лицо, голова полностью оказалась в пасти… Никто бы не смог выжить после таких травм, ее череп наверняка был раздроблен. Мы преследовали его просто ради того, чтобы наш несчастный король мог попрощаться с Джоан и сжечь ее тело. Упокоить прах в усыпальнице, где похоронены все предки. – Сир Роланд не отрывал взгляда от окна, как будто искал в лесу какой-то знак.

– Король не в себе, боюсь, он может казнить священника, да и ваше положение незавидно. Из-за каких-то пленников вы не уследили за шустрой непослушной девчушкой. Королева с тех пор не выходит из своих покоев. Радость от помолвки Луи, ознаменовавшей конец войне, не облегчит утрату родителей. Все сейчас под угрозой, пока не состоится свадьба и не родятся наследники. Но это случится не скоро – девочка недостаточно взрослая, чтобы произвести на свет ребенка. Помолвка принцессы Джоан и Эрика должна была еще больше укрепить союз. Знаете, чего мне стоило убедить короля? Даже Фонтегорны готовы были подождать, а теперь мир может пошатнуться. Надеюсь, молва о том, что король жалеет о помолвке Луи из-за смерти Джоан, дальше стен замка не пойдет! – прорычал лорд Ларден, брызжа слюной в ухо Роланду.

– Если король казнит меня, значит, такова воля Богов. Но вы не посмеете совершить непоправимое – священник не должен пострадать. Я опасаюсь, что жизни Питера угрожает опасность: гнев короля силен. Если в Элроге узнают, что Жан жалеет о помолвке, думаю, Шарлотту вернут домой еще до свадьбы. В конце концов, народ попытается свергнуть правителей за предательство и пустословие, и тогда разрухи не избежать. Теперь ваша обязанность – следить за тем, чтобы союз не распался. Вы останетесь за главного, пока король не отошел на тот свет, – все так же спокойно ответил Роланд. – Думаю, нам ничего не остается, кроме как предложить Жану отказаться от престола в пользу юного принца Луи и удалиться в Священную долину. Маргарита будет регентшей, пока Луи не сможет самостоятельно править королевством.

Священная долина и выстроенное на ее территории самое большое святилище континента были не только местом сбора королей. Там также обучались все священники континента. Туда приходили люди, потерявшие надежду на выздоровление, и доживали свой век, проводя его в молитвах. Стекались и те, кто просто оставался без крова. Пропитания хватало на всех с лихвой, поскольку каждое королевство было обязано присылать в долину часть своего урожая. Отправить туда Жана было действительно удачным решением. После отречения от престола все быстро забудут о его необдуманных словах: отправившихся в долину до конца своих дней по собственной воле не осуждали за содеянное. Для народа любой, кто готов замаливать свои грехи, заслуживает прощение.

– Вы сначала себе помогите, дорогой сир. При всем уважении, я не собираюсь вас защищать. Вы допустили серьезную оплошность, и все ваши заключенные, вместе взятые, не стоят жизни одной принцессы. Единственное, что может спасти вас от казни, – военные подвиги. Люди помнят ваши заслуги перед королевством, и это шанс не лишиться головы.

– Король может и не приговорить меня к казни, – произнес Роланд, сделав акцент на слове «король». Он прекрасно понимал, что Бастьен уже считает себя действующим правителем, пока не состоится свадьба Луи. – Вам еще пригодится моя помощь, поэтому не стоит принимать за короля решения, которые могут обернуться против вас. Пока вы вместе с Маргаритой будете править от имени Жана, вам бы самому не попасть на пику. Тем более, как вы и сказали, народ будет меня защищать. Стоит ли портить отношения между нами?

Лорд Ларден задумчиво посмотрел в окно, на те же леса и горы.

– Проследите за священником, сир Роланд. Никто не должен ему угрожать. Надеюсь, с этой задачей вы справитесь. И это приказ, а не просьба! Нельзя исключать, что среди прихожан найдутся те, кто захочет отомстить за Джоан, которую Питер не защитил. Ничто не помешает невежам попасть в святилище. А в убийстве священника обвинят нашего нездорового короля. Это только пошатнет будущее правление Луи. С завтрашнего дня и вплоть до самой смерти Питера тебе и ему запрещено даже выходить на улицу. Как доставить короля в долину, я разберусь сам. А сейчас мне нужно заняться делами поважнее. У нас есть две молодые особы, которым может понадобиться моя помощь. Этот разговор останется между нами, и я надеюсь, что вы больше не подведете корону.

С этими словами лорд Ларден удалился, а сир Роланд по-прежнему не отводил взгляда от окна. Так он простоял, пока солнце не зашло за горизонт. Потом он последовал в свой новый дом – святилище.

Королева Маргарита снова взвыла в отчаянии. Как мать, она винила себя за то, что ее трехлетней дочери больше нет. «Как я могла отпустить ее с одним лишь священником? Почему не была рядом с ней? Почему не защитила?» Это длительное путешествие, которое должно было подарить всем уверенность в крепком мире, привело к невосполнимой утрате.

Королева тихо ненавидела Шарлотту, будто та виновата в смерти Джоан. Уже не был важен ни брак ее сына, ни мир между королевствами. Ей нужна только живая дочь.

Ночь в комфортных покоях не принесла спокойного сна. Королева Маргарита постоянно в ужасе просыпалась и снова содрогалась в рыданиях, сидя на постели и обняв руками колени.

Уже начало светать, когда кто-то тихо постучал в дверь.

– Леди Луна, если это вы, входите, – хриплым голосом отозвалась королева, не вставая.

– Ваше Величество, я пришла помочь вам одеться. К вам на аудиенцию хочет попасть главный советник короля, – быстро отчиталась миловидная молодая девушка. Она хорошо знала, что королева не впустит ни одну служанку, и поэтому без лишних слов сделала то, что обычно делали они. Быстро одев убитую горем женщину, она заплела в косы ее густые темные волосы, напудрила лицо и подала бокал прохладной воды.

За несколько дней королева Маргарита постарела лицом на два десятка лет. Темно-карие глаза потухли, а под ними появились синяки. Из красивейшей женщины тридцати лет она превратилась в старуху. Посмотрев в зеркало, она не узнала себя и поняла, что не сможет выйти за порог покоев. Однако нельзя было отменять аудиенцию с Бастьеном Ларденом, которому доверял Жан, только потому, что она ужасно выглядит. Когда она подготовилась ко встрече, в ее покои пригласили лорда.

– Прошу прощения за столь ранний визит, моя королева, но, боюсь, дела не терпят отлагательств, и без вас мне их не решить.

– Если дела важнее моей скорби, я вас выслушаю, – нервно ответила она.

– Вы знаете, я уважаю вашу скорбь и разделяю вашу утрату. Только время сможет помочь излечить глубокие раны. – Лорд Ларден тяжело вздохнул, будто выражая сочувствие. – А сейчас мы должны уговорить короля покинуть город и отправиться в Священную долину. Он уже давно не в себе и вчера позволил себе наговорить лишнего. Слухи, вызванные его словами, должны утихнуть. В долине помогут облегчить болезнь, но, к сожалению, жить ему осталось недолго. Вы должны быть готовы стать регентшей при юном Луи и фактически править королевством. Также я бы настоятельно посоветовал вам больше времени проводить с Шарлоттой, пока принцесса не почувствует себя здесь как дома.

– Какое мне дело до девчонки Элрога? – Маргарита словно не услышала слов о короле.

– До нее есть дело всем, и ваша скорбь не помешает разрушить тот хрупкий мир, который мне удалось создать. Шарлотта не виновата в случившемся, и вам следует относиться к ней как к собственной дочери. Расположите ее к себе. Она поможет вам скорее отпустить прошлое. Поверьте, вам самой станет легче. Вы ведь не жестокая женщина и должны вернуться в реальный мир хотя бы ради Луи. Надобно смириться с такой огромной для нас всех потерей. Нельзя допустить очередной войны. Вспомните женщин, мужья и сыновья которых на протяжении сотен лет погибали во имя эгоистичных желаний жестоких королей. После случившегося вы должны лучше их понимать. Прошу вас, примите мой совет. Когда Шарлотта родит наследников, ваших внуков, вы полюбите ее. Счастье будущей королевы в ваших руках. И Луи, конечно же, Луи. С вашей помощью ему будет гораздо легче.

Сделав вид, что только сейчас вспомнил об этом, советник Ларден вернулся к предыдущей теме.

– Ах да, еще подумайте, как убедить короля отречься от престола в пользу сына и без лишних слухов увезти его в долину. Сир Роланд не будет более сопровождать короля, его место теперь рядом с Питером в святилище, – уже не спрашивал, а утверждал Бастьен.

– И что Ноару там делать? Это вы так распорядились его жизнью? – спросила королева Маргарита, снова проигнорировав слова о Жане.

– Пусть охраняет священника. Приходящий туда народ оценит этот поступок. Питера все считают невиновным, а вы, позаботившись о нем, покажете всем свое благородство. Да и сиру Роланду не помешает помолиться за все совершенные им грехи.

– Сир Роланд заточен по вашему приказу. Думаете, он виноват в том, что случилось с Джоан? Я лично приказала ему охранять тех заключенных, может, вы и меня отправите отмаливать грехи? – Ее голос звучал нервно, но увереннее.

Призадумавшись, лорд Ларден ответил:

– Он не сказал мне об этом.

– Он слишком благороден, чтобы выставить свою королеву виноватой. Горе и так снедает меня изнутри. Мне не стоило оставлять Джоан под присмотром одного лишь священника, но дорога очень вымотала нас. Да я и не ожидала, что она убежит от него, обрекая тем самым себя на смерть. – Королева замолчала и спустя несколько минут продолжила: – Жан не согласится отречься от престола и уехать в долину. Вы прекрасно знаете, что если короли и отправлялись туда, то только по своему желанию, когда их наследники становились зрелыми для правления. Но после смерти Джоан он будет нуждаться в обществе единственного сына для душевного спокойствия.

– Жан скоро умрет, и вы понимаете это. Сейчас важнее всего не его состояние, а королевство. Ваш сын уже способен править. – Советник сделал паузу и добавил: – С вашей и моей помощью.

– Я не стану вмешиваться. Мы много лет доверяли вашим решениям, но сейчас я не в состоянии рассуждать о том, как будет лучше для моего сына. Делайте, что считаете нужным. Придет время, и я присоединюсь к вам, чтобы править до восшествия Луи на престол.

– Вы можете полностью мне доверять. Я должен идти, госпожа. Подумайте над тем, что я сказал о Шарлотте. – Поклонившись, лорд Ларден удалился из покоев.

Королева Маргарита понимала, что отправить Жана в Священную долину правильное решение, но убеждать его уехать была не в силах. За столь короткое время она испытала слишком много горя утраты. Тринадцать лет она была королю верной женой, любила его всем сердцем, но поразившая его хворь могла подорвать доверие народа к их роду. Сейчас главное – посадить на престол принца Луи, чтобы никто не смог усомниться в правителях Фриель.

Глава 2
Амазонки

В густом лесу Мергон неспокойно шелестела листва. Животные, деревья, воздух и даже текущая с гор вода, казалось, были наполнены тревогой.

А́рда в одиночку охотилась на оленя. Будучи совсем юной девушкой, она уже стала претенденткой на королеву своего племени. По обычаям племя называлось ксанфат, а предводительницу нарекали «ксанфа амазонок».

В мифах рассказывалось о существовании амазонок, но их давно считали вымершим племенем дев-воительниц, которые когда-то шли в бой против вражеских государств. На самом деле они одичали настолько, что несколько веков назад просто утратили связь с внешним миром. Они проживали в лесу за широкой рекой, скрываясь от людских глаз. С противоположной стороны племя окружала неприступная скала. Место столь просторное, что там могло жить более тысячи женщин, при этом ни одна из них не чувствовала себя притесненной. Они самостоятельно обеспечивали себя за счет того, что содержали немногочисленный скот, возделывали небольшие поля и выращивали плодовые деревья, а также охотились на диких животных за пределами реки. Привилегий у амазонок в бытовых условиях не было: шатры у них были одинаково бедными, но главное, что они спасали от ветра, дождя, палящего солнца. У каждой имелась удобная кровать с пуховым или соломенным матрасом.

В племени ксанфат были свои ограничения и законы. К примеру, общение с мужчинами было строго запрещено, а за подобное нарушение любая девушка предавалась смертной казни. Смерть от руки ксанфы происходила только одним способом: отсечением головы. Разговоры о рождении потомства также воспрещались, потому что по их лживому уставу детей собирали на деревьях за рекой, как плоды фруктов. Связи между мужчиной и женщиной не существует вовсе.

Многие попали в ксанфат еще во младенчестве – исключительно девочки, оставшиеся без родителей после великих войн между Элрогом и Медеусом. Способных уже держать оружие сразу готовили к роли защитниц. Взрослых крестьянских женщин, лишившихся крова и мужей, тоже принимали в племя, но по их собственной воле. Они уже не могли стать воительницами, и поэтому отвечали за порядок и приготовление пищи, ухаживали за ранеными амазонками, следили за маленькими девочками, занимались животными и земледелием.

Женщины-воины резко отличались от крестьянок. Их фигуры были мужеподобны, и они напоминали жестоких, свирепых воинов. Но Арда обладала грубым лицом, волевым подбородком и ярко очерченными скулами, с длинным носом и плотно сжатыми тонкими губами. В ее глазах, горящих как два темных огонька, нельзя было найти сострадания. Она была по меньшей мере на голову выше самых высоких девушек. А ее мускулам мог бы позавидовать даже бравый рыцарь. Своими размерами она сильно выделялась на фоне остальных воительниц. Амазонки практически не носили одежды, только туго натянутые обрезки кожи, чтобы удерживать грудь. Некоторые иногда украшали их камушками, найденными на берегу реки, или кожаными вставками еще и спереди, перевязывая через шею, но в основном просто надевали чистую кожу, завязанную сзади на шнуровке. Главным для них было удобство. Летом они ходили в коротких кожаных юбках, которые также могли украсить камушками, но, садясь на коня, они предпочитали длинные брюки, чтобы не стирать ноги в кровь.

Холодов в этих краях не бывало, но зимой ветер и дождь все же несли доводившую до дрожи свежесть. Следовало утепляться шерстяными штанами и шерстяными плащами. На ногах в теплую погоду носили сандалии, а вот зимой сапоги, в основном украденные когда-то из поселений.

Согласно традициям, возглавить амазонок могла любая, кто осмелится вызвать действующую ксанфу на бой на мечах. По окончании сражения в живых оставалась только одна. Отрубив голову проигравшей, новая ксанфа должна была испить бившую фонтаном кровь, чтобы наполниться силой и мудростью предыдущего лидера. После этого ей на лбу рисовали кровью треугольник, олицетворяющий вершину горы – символ власти над остальными амазонками.

Когда Арда вызвала на поединок правившую на тот момент Зирду, никто не сомневался, что она – их будущая ксанфа, хотя ей было всего семнадцать. Однако после победы нужно было пройти еще один обряд, чтобы доказать всем, что она может прокормить племя: охота на крупного зверя одной в глухом лесу.

Вот почему Арда отправилась в лес по другую сторону реку. Она не боялась охотиться в одиночестве. Ее глаза выискивали дикого зверя, как вдруг она услышала странный шум. Привязав кобылу к дереву, Арда последовала на звук. Несмотря на крупное тело, она умела двигаться бесшумно.

Идти пришлось недолго. Выглянув из-за широкого ствола дерева, она увидела обнаженного мужчину, сидящего к ней спиной. Он раскачивался из стороны в сторону, словно что-то баюкая. Его тело было покрыто кровью, а плечи сотрясались, как от плача.

Как бы бесшумно Арда ни двигалась, незнакомец услышал ее шаги. Обернувшись, он встал и в ужасе отшатнулся.

– Помогите, прошу вас. Я нашел ее в лесу и не знаю, как помочь. Кажется, на нее напал медведь. Я не хотел этого!

Мужчину трясло. Он хоть и выглядел внушительно крепким и здоровым, но вел себя странно, а в своих словах будто бы не был уверен.

Незнакомец не уступал ей в росте и мог стать серьезным противником, промелькнуло у нее в голове.

– Кто ты такой? – Арда обнажила было меч, но тут увидела на земле рядом с ним темноволосую девочку.

– Я заблудился. Помогите же, она умирает!

Даже для жестокой амазонки зрелище выглядело пугающе. Из-за свернувшейся и запекшейся крови практически не было видно лица. Один проткнутый глаз практически вывалился из глазницы, а плечо было разодрано в клочья. Девочка лежала без сознания и едва дышала.

Арда не долго думала. Амазонки никогда не оставляли мужчин в живых, поэтому она не дала шанса и этому странному незнакомцу. Так молниеносно взмахнула мечом, что тот даже не успел опомниться. Он схватился за горло, захлебываясь собственной кровью. Стой Арда чуть ближе, и вовсе бы отделила голову от тела. Пока незнакомец мучительно умирал на земле, она обошла его и подхватила девочку на руки. Ее необходимо было спасти любым способом, и быстро.

Сделав несколько шагов между деревьями, Арда внезапно остановилась – рычание дикого зверя застало врасплох. Она медленно повернулась. Она готова была поклясться, что зверь стоял на том самом месте, где она оставила умирающего мужчину.

– Я так долго искала тебя для своего племени, но сейчас ты не вовремя, – обратилась она к медведю, будто он мог что-то понять. – Это ты покалечил девочку? Или тот дикарь?

Животное ничего не ответило и медленно шагнуло вперед, а затем встало на задние лапы. Зверь возвышался над ней, но Арда не двигалась. Она понимала, что даже ей не под силу справиться с таким чудовищем, учитывая умирающего ребенка на руках.

– Пожалуйста, уходи. – Арда и сама не понимала, почему разговаривает со зверем, но тот продолжал смотреть ей прямо в глаза. – И мы оба не пострадаем.

Медведь опустился на передние лапы и попятился назад, после чего развернулся и умчался в чащу.

Арда с облегчением выдохнула. Сегодня она не завершит ритуал посвящения в ксанфу, но новая девочка – более ценный дар, чем мясо животного. Если выживет, конечно.

Арда вышла к небольшому ручью и начала спешно промывать ужасные раны. Смыв кровь с лица, она разглядела, что щека девочки была насквозь проткнута одним клыком, а второй угодил в глаз и вырвал его. Из ран все еще сочилась кровь. Приподняв волосы девочки, Арда увидела два таких же глубоких следа от зубов на затылке. Медведь мог запросто раздробить ей череп, но, к счастью, укусы оказались не смертельны. Левая рука тоже сильно пострадала: видимо, после того как выпустил голову из пасти, зверь тащил девочку за плечо. Следы от клыков оставили непоправимый ущерб.

Девочка все еще находилась без сознания, и ей требовалась незамедлительная помощь. Ее следовало срочно привезти в поселение к женщинам, которые смогут излечить новоиспеченную будущую амазонку. Кровотечение хоть и замедлилось, но укусы надлежало обработать, иначе раны могли загноиться. А такие последствия опасны и даже смертельны для маленького ребенка.

Охотясь, Арда ушла достаточно далеко от племени, и путь обратно мог занять не меньше трех дней. Поэтому не теряла времени даром – понимала, что первую помощь придется оказать здесь, прямо в лесу. Она развела огонь, раскалила кинжал докрасна и в первую очередь прижгла то место, где когда-то находился глаз. От боли девочка мгновенно очнулась и издала такой истошный крик, что даже хладнокровная Арда не смогла остаться равнодушной. Продолжалось это недолго – малышка снова лишилась чувств от нестерпимой агонии. Закончив прижигать раны, Арда попыталась влить немного воды в рот бессознательного ребенка.

Поскольку промедление могло стоить жизни, она посадила девочку на спину боевой кобылы и, придерживая одной рукой, помчалась вперед, не щадя лошади. По пути домой, когда малышка приходила в сознание, Арда останавливалась, чтобы напоить и накормить ее. Она тщательно пережевывала еду и насильно проталкивала ей в рот. Это и спасло девочке жизнь, которая теперь принадлежала племени ксанфат.

Наконец они добрались до переправы, о которой знали только амазонки, потому что она находилась под рекой.

– Нужна помощь! Здесь раненая девочка! – закричала Арда так, что ее услышали бы даже у скал, окружавших их тайное убежище. От крика, казалось, содрогнулась земля. Такой ксанфу никто никогда не видел.

На ее крик сбежались все женщины и устремились на помощь. Они провели лошадь по проложенному под водой деревянному настилу, который не позволял течению реки утащить их на дно и лишить доступа к воздуху.

Девочку отнесли в шатер, где лечили раненых и больных. Передав ее в руки соплеменниц, Арда направилась к своему шатру. После всего пережитого ей хотелось побыть одной. Ее сердце колотилось так громко, что заглушало шум вокруг. Она не помнила, чтобы когда-то так сильно боялась.

– Что стряслось? Где ты ее нашла? – спросила одна из девушек, последовавших за ней.

В повседневной жизни амазонки общались между собой на общем языке, принятом на всем континенте, вот только произношение у них было более грубым и резким.

– Я нашла ее в лесу, Норда. В трех днях пути отсюда. Она была с мужчиной. Он сказал, что на нее напал медведь. Я избавилась от него, перерезав глотку. Кажется, зверь их преследовал. Удивительно, конечно, что он не напал на меня, но у меня не было времени выяснять, что там произошло на самом деле – следовало срочно везти девочку сюда.

– Медведь? Как она выжила после нападения? От нее и следа не должно было остаться. И откуда в том лесу взялся мужчина, да еще и с маленькой девочкой на руках? Слишком далеко от любого ближайшего поселения. – Норда недоумевала.

– Тише ты про поселения! Наверное, сбились с тракта. Не знаю, почему они так глубоко зашли в лес, но это неважно. Надеюсь, она выживет, – проговорила Арда, все еще не отдышавшись.

– Ты видела ее травмы? Даже если она выживет, то что с ней делать? От нее никакой пользы не будет. Рука не сможет работать в полной мере. А вдруг это был ее отец, а ты его убила?

Арда гневно обернулась и с угрозой уставилась на Норду.

– Ты забываешь правила! Если кто-то услышит, что мужчины имеют отношение к появлению на свет детей, я отрублю голову и тебе. Об этом не должен знать никто, кроме нас с тобой и женщин-крестьянок. Даже им хватает ума помалкивать, они понимают, что им грозит, если распустить язык. – Сделав паузу, она посмотрела напуганной Норде прямо в глаза. – Девочка никогда не узнает о мужчине. Я нашла ее в лапах у медведя, понятно? И одолела его и тем самым спасла ей жизнь! – закончила Арда, взглядом давая Норде понять, что та свободна.

Амазонка ушла, так и не получив ответа на вопрос, как девочка не погибла после встречи с медведем. Ветер швырнул светло-русые волосы ей в лицо, прикрыв большие серые глаза. Ее тонкие губы сжались от гнева. Ноздри раздувались от злости. Пальцы нервно сжались в кулаки. Перечить ксанфе Норда не могла, как и потерять ее доверие. Она была верна законам амазонок, и в первую очередь именно за это Арда ценила ее. Поэтому-то и рассказала о важном секрете, что хранила каждая ксанфа и крестьянки.

Всякий раз, когда во главе амазонок вставала новая правительница, одна из крестьянских женщин была обязана раскрыть ей тайну появления на свет людей. Всем остальным с самого раннего детства рассказывали, что их нашли растущими на редких деревьях в лесу. Девочкам также внушали, что перебираться за реку очень опасно, поскольку там живут страшные враги – мужчины-варвары. А пересечь реку можно было только с одной-единственной целью – отправиться на охоту.

Ближе к вечеру, почувствовав себя достаточно отдохнувшей, Арда проследовала к шатру, где находилась девочка, чтобы узнать о ее самочувствии. За Джоан ухаживала Элен – поседевшая, слегка полноватая женщина с миловидным лицом. Она попала к амазонкам уже во взрослом возрасте, а таким, как она, оставляли прежние имена. Несмотря на тяжелую судьбу, у нее было доброе сердце. В прошлом Элен спасла много мужских жизней, а в племени амазонок и вовсе была незаменима.

Все взрослые женщины, попадающие в ксанфат тем или иным образом, давали клятву не рассказывать о прошлом среди людей. Такая плата за спокойную и защищенную жизнь казалась ничтожной. С годами им, конечно, хотелось вернуться назад, но они знали, что это стоило бы им жизни. Они даже обитали на другой стороне племени, вдали от девочек-амазонок, чтобы у тех было меньше возможностей пересекаться с крестьянками.

– Элен, как девочка? – Арда вдруг впервые осознала, что беспокоится о ком-то.

– Она в очень тяжелом состоянии. Лишилась глаза, потеряла много крови, но борется со смертью. То, что она осталась жива, можно объяснить лишь тем, что раны оказались неглубокими. Да и благодаря тому, что ты прижгла их, они не успели загноиться. Я промыла и немного зашила место, где раньше был глаз, чтобы уменьшить дыру, и облила нашим драгоценным раствором. Рука, скорее всего, не будет слушаться… Больше видимых повреждений нет. Непохоже это на медведя. По крайней мере, съесть он ее точно не хотел, будто принял за медвежонка. Я сделала все, что в моих силах. Остается только ждать, и конечно же, девочке нужен уход и покой, – озабоченно произнесла Элен. Все это не укладывалось у нее в голове.