Текст книги "Интегральный город. Эволюционные интеллекты человеческого улья"

Совмещение карт в единой системе ГИС

При совмещении четырёх карт города можно получить новую призму рассмотрения и организовать информацию в карты глобальных информационных систем (ГИС).

Рис. 3.12. Сопоставление центров притяжения г. Эбботсфорд в городских подсистемах на основании уровней развития (это небольшой город с населением 140 тыс. человек)

Прототип подобной системы рассматривается в главе 11, а предварительный обзор её особенностей дан на рис. 3.13. Это демонстрирует, каким образом отслеживающие процессы развития интегральные карты могут быть взаимосвязаны друг с другом, чтобы пролить свет на интегральные жизненные условия отдельных людей, микрорайонов и целых городов.

Выход за пределы получения качества жизни в направлении видения города будущего

Народная мудрость требует от нас изучать поведение человека, чтобы повысить качество человеческой жизни. Мы обращаем своё внимание на перенаселение, загрязнение, выброс парниковых газов как доказательства вреда и стресса, причинённого людьми планете Земля. Очевидно, что наше поведение влияет не только на наш вид, но буквально на все остальные биологические виды, которые вместе с нами населяют нашу планету. Однако, какую бы угрозу ни несли эти неоспоримо существующие условия, они же являются и сигналами, возвещающими о нашем дальнейшем пробуждении к более глубокому сознанию.

Опасности качества жизни, ставящие в тупик используемые нами системы измерений, можно причислить к результатам процессов эмерджентного возникновения в рамках города. Без роста городов мы никогда бы не создали жизненные условия для расширенного распространения биологического вида (перенаселения), бездумной траты ресурсов (загрязнения) или изменений климата (излишне высокое производство углекислого газа).

Рис. 3.13. Прототип интегральной карты ГИС

Мы живём во времена обладания знанием, как можно разумно жить на планете. Это не означает определять «качество жизни» как нечто, чем наслаждается лишь относительно привилегированная часть человеческого вида, либо произвольным образом повышать качество жизни для остальной доли человечества на Земле. Но то, что действительно требуется, это создавать ареалы обитания человека, в которых естественная эволюция всех народов планеты может получить такую поддержку, которая не подвергала бы опасности окружающую среду или какой-либо народ.

Настоящий интегральный город будет обращаться к использованию центров разума и интеллекта, которые существуют в его городских пределах, и создавать условия жизни, которые одновременно и неотразимы, и устойчивы, ведь сама жизнедеятельность в таком случае может быть самоорганизующейся, самоусиливающейся и самоподдерживающейся. Чтобы город мог служить не только центром высшего преуспевания, но также и центром разума, интеллекта и возможностей, требуется совершенно новое мировоззрение – мировоззрение, которое опирается на достижения и открытия, описываемые четырьмя нашими картами. Подобный интегральный город будущего будет уважать (через превосхождение и включение) его климатогеобиологические жизненные условия, не ограничиваясь ими при этом. История нашего вида говорит о том, что адаптивное качество множества человеческих интеллектов включает и способность к эмерджентному возникновению более сложных и животворных ареалов обитания. Чтобы это обеспечить, нам требуется «реформировать» уже используемые нами ресурсы и получить доступ к новым. Наше ноэтическое сознание не только открывает двери к самой идее интегрального города, но также представляет его как узловой центр интеллектуальной гениальности, позволяющей гибкое течение информации, энергии и материи, добавляющей ценность планете Земля и даже «ин-формирующей» Вселенную.

Добавление ценности планете Земля

Интегральный город выйдет за пределы обеспечения средств к существованию человеческих систем, содержащихся в нём, и в действительности прибавит ценность окружающему биорегиону и/или биорегионам, с которыми он связан. В конечном счёте это значит, что интегральный город будет управляться способностью развивать, поддерживать и регенерировать жизненные ресурсы. Здоровье такого города будет измеряться в контексте здоровья биорегиона и планеты. Если мы увидим, что на планете Земля есть намного меньше биорегионов, нежели городов, то мы сможем приблизиться к пониманию, что расширение границ здорового города в экологический регион, по сути, требует того, чтобы город управлялся его взаимоотношением со своими жизненными ресурсами.

Даже с учётом глобализованной природы экономических систем, в которой города ведут торговлю с удалёнными от себя городами, отслеживание направления и распределения общего энергетического потока в глобальных масштабах становится необходимой метрикой, которую «обязательно требуется знать». Если человеческим системам предстоит взять на себя ответственность за совершаемый нами вклад в системный поток глобального благополучия, нам необходимо создать системы мониторинга, это обеспечивающие. Коль скоро города теперь являются местами обитания большинства людей, по всей видимости, имеет наибольший смысл создать систему мониторинга благополучия именно в масштабах городов. (Некоторые идеи применительно к такой системе обсуждаются в главе 11.)

Если мы это сделаем, будучи приверженными принципам разумного управления, заботы о природных ресурсах и применения лучших человеческих практик познания, тогда город трансформируется из незрелого, недисциплинированного, неуправляемого, не поддающегося менеджменту узла жизни (что соответствует нашему сегодняшнему опыту городской системы), чтобы стать узловым центром ин-формирующей, свободно протекающей энергии, материи и информации. Когда мы достигнем этой стадии, города будут цениться за тот вклад, который они вносят в благоустройство Земли. Если мы не придём к этой стадии, города погрязнут в собственных отходах, станут опасностью для всего мира, превратившись в духовную, умственную, эмоциональную и физическую «болезнь», инфекцию, которая может распространиться по суше, воде и воздуху.

Заключение

Качества интегрального города, открывающиеся благодаря четырём картам, стимулируют нас к тому, чтобы выйти за рамки узкого улучшения качества жизни. Они помогают нам прозреть относительно того, что феномен города в действительности приносит ценность планете Земля, ведь город сосредотачивает и конденсирует человеческую энергию в форме пульсирующих центров разума. Интегральный город потенциально может совершить квантовый скачок в человеческих способностях путём освоения энергии, создаваемой в интеллектуальном поле человеческих систем города. Четыре карты показывают нам, каким образом можно рассматривать грани этого поля и целостности в городах. Это помогает нам осознать, что город неделим на части. Любая выделяемая нами часть представляет собой всего лишь компонент неделимой целостности, поддерживающей неделимую целостность жизни.

Однако эти модели помогут нам постичь природу жизненной вибрации целостности и отслеживать моменты, когда эта целостность претерпевает рассинхронизацию. Они помогут нам понять, каким образом город как единое целое функционирует внутренне, вместе с тем высвечивая сходства в паттернах человеческих систем, которые внешне связывают их с другими городами, сталкивающимися со сходными проблемами на пути к интегральности и, как следствие, имеющими сходные способности по поддержанию интеграции и целостной добропорядочности.

Вопросы

1. Какое поле городского интеллекта может быть раскрыто путём уважительного внимания к взаимопересечению четырёх карт целостности интегрального города?

2. Каким образом можно создать динамические процессы, чтобы связать системы городского управления, образования, здравоохранения и рабочих мест?

3. Каким образом можно связать отдельного горожанина с целостностью всего города?

Три простых правила по применению принципов интегрального города, описанных в данной главе:

1. Создайте интегральную карту территории: проведите горизонтальное картирование по четырём секторам и вертикальное картирование по восьми и более уровням развития, диагональное картирование по состояниям изменения и картирование отношений по вложенным холархиям и фракталам возрастающей сложности.

2. Создайте и устойчиво развивайте систему интегрального картирования на высшем из доступных для устойчивого поддержания уровней сложности, уместных с точки зрения способностей и возможностей городской администрации.

3. Учитесь на основе этих карт и дополняйте их ежегодно или чаще.

4
Интеллект жизни: жизнь и смерть в человеческом улье

«Жизненный цикл пчелиного улья находит параллели в жизни отдельной особи. Он движется, питается, размножается и даже дышит скорее подобно единому животному, нежели сообществу особей».

Gould and Gould, 1988, p. 19

«Города – огромные лаборатории проб и ошибок, провалов и успехов».

Jane Jacobs, 1992

Что есть жизнь? Что есть смерть?

В 1961 году, когда Джейн Джекобс впервые опубликовала книгу «Жизнь и смерть великих американских городов» (Jacobs, «The death and life of great American cities», 1992), она поставила перед собой задачу продемонстрировать градостроителям, что города есть нечто большее, нежели безжизненные нагромождения строительных блоков и конструкций, асфальтированных дорог и функциональных зон. С захватывающей дыхание дерзостью, с первой своей книги и до последней, она требовала, чтобы градостроители увидели, что жизнь в американских (североамериканских) городах возникла в результате человеческого поведения, родившегося, пришедшего и жившего в сответствующей местности.

Джекобс признала ценность того факта, что у городов есть своя «природа», что они подвержены влиянию и генерируют многообразия, что им свойственно умирать от заторов бюрократического потока и оживать благодаря гражданской активности. Она выступила в качестве сторонницы системного подхода к городу, при этом не запутав читателя в техническом жаргоне системнотеоретического языка. Вместо этого она опиралась на своё обострённое умение наблюдать и бросала вызов читателям и слушателям, чтобы они не только были более внимательны к тому, что они видят, слышат, чувствуют, обоняют и вкушают, но и активно размышляли о последствиях жизни в городе. Джекобс приобрела известность благодаря тому, что она принимала и упорство трущоб, и практичность городского транспорта, и мудрость обычного городского жителя. Она ценила семью и культурные отношения, а также мощную способность самоорганизующихся процессов к порождению естественных инноваций и дальнейших шагов в развитии.

В последних книгах Джекобс опиралась на сложносистемные взгляды, продемонстрировавшие ей динамические качества современных городов, которые превзошли механистические «очки», используемые столь многими в департаментах и специализациях градостроительства. Интегральный город, несомненно, использует воззрения и язык науки о системах для определения жизни и смерти. Подобно любой сложной системе (Capra, 1996) город – это человеческая система, которую можно считать живой, поскольку люди в ней обладают следующими способностями:

● выживать;

● устанавливать взаимосвязь со своей средой;

● реплицировать свои способности.

Может ли город существовать отдельно от людей, его населяющих? Если мы учтём, что сущность городской энергии, материи и информации протекает через население города, то мы придём к пониманию, что как город влияет на людей в нём (через производство, ресурсы и службы поддержания), так и люди влияют на город (через проектирование, рассказывание историй, осмысление, а также дыхание, питание, потребление и торговлю). Подобно другим живым системам город как целостность, по-видимому, есть диссипативная структура, через которую протекает энергия, поддерживающая устойчивость содержащихся в ней структур (будь то человек, дом или улей). При рассмотрении природы города это ставит нас перед фактом парадоксальности взаимосвязанности и сотворчества. Жизненность города неотделима от его жителей, а жизненность горожан неотделима от города. Обе стороны налагают ограничения друг на друга. Так что, вероятно, более уместным вопросом о городской жизни является: каким образом мы можем оптимизировать жизнь населяющих город людей, а также жизнь города в людях?

Следующим вопросом может даже быть и то, каким образом можно примирить жизненность растений, животных и насекомых в контейнере нашего города? Являются ли они показателями благополучия? Представляет ли их присутствие или отсутствие витальный сигнал благосостояния города? Очевидно, что достаточно много исследований показало, что домашние питомцы (такие как кошки и собаки) в общем оказывают положительное влияние на здоровье людей. Нашествие же грызунов, лис и прочих диких животных напоминает нам о том, что вместилище ресурсов, которым является город, привлекательно для нечеловеческих форм жизни. (Случайное посещение города крупным диким животным, таким как ягуар или медведь, резко контрастирует с теми ожиданиями, которые мы питаем в отношении городского порядка, учитывая саму дикость животного и его способность генерировать хаос путём переступания через границы между диким и одомашненным существованием.) Наличие в городе деревьев и других растений служит зримым напоминанием жизненности, а некоторые психологи утверждают, что оно позволяет нам подсознательно соединиться с экологическим сознаванием.

В той же степени, в какой исследуемые нами качества оживляют город, те же самые индикаторы раскрывают перед нами и факторы, способствующие смерти города. Перспективы на живые системы, предложенные физиком Фритьофом Капрой (Capra, 1996) и эволюционным биологом Элизабет Сатурис (Sahtouris, 1999), высвечивают вопросы, которые нам нужно задать самим себе, чтобы оптимизировать жизнь в городе; эти вопросы звучат примерно следующим образом:

1. Насколько этот город вибрирует жизнью? Какие особенности мы замечаем относительно витальности индивидов и всех коллективов города, стремящихся выживать интегральным способом? Каким образом они поддерживают свою биофизическую / психологическую / культурную / социальную устойчивость? Где находится край осознания в отношении того, как город устойчиво соединяется со своей средой?

2. Какова уникальная добавленная ценность города в локальном и глобальном масштабах? Каким образом город добавляет ценность экорегиону и/или глобальному потоку ресурсов – и наоборот? Каким образом город обновляет жизненные условия, поддерживающие его жизнь?

3. В чём изюминка города в вопросе обеспечения обновления? Каким образом индивиды и все колллективы города рассматривают благополучное будущее города вплоть до семи грядущих поколений? Каким образом индивиды и все коллективы в городе интегрально регенерируют свою собственную жизнь? Каковы процессы и планы по переходу власти и ресурсов, которые поддерживают людей, в биофизическом / психологическом / культурном / социальном планах?

Эти «простые» вопросы касательно благополучия города теоретически могут поведать нам о состоянии городской жизни или предоставить индикаторы болезни или смерти города.

Города – это концентраторы комплексных благ

Ключевая дилемма, с которой сталкиваются города, состоит в том, что они представляют собой наиболее мощные концентраторы комплексных благ, созданных на данной планете на настоящий момент. Человечество как вид всё ещё проживает период своей юности. В таком случае, вероятно, ничего удивительного в том, что наши города всё ещё проявляют множество признаков жизненных циклов ранних стадий, включая и следующие черты незрелости.

Некоторые культуры ограничили свой рост населения. Западные культуры пришли к зависимости от добровольного индивидуального выбора. Восточные культуры, особенно известен этим Китай, выбрали использование обязательных (то есть недобровольных) средств в форме законодательных актов (например, закон «одна семья – один ребёнок»). В сравнении с этим наиболее быстрорастущие популяции мира имеют крайне незначительную местную культурную поддержку ограничения роста населения (United Nations Human Settlements, 2005, p. 23). По всей видимости, единственное наиболее эффективное действие, которое может предпринять культура для улучшения контроля за ростом населения, состоит в обеспечении женщин образованием. Проявляя большую смелость (а зачастую проходя через значительные испытания, как нам видно на примере таких стран, как Афганистан) в отходе от тысячелетних традиций, получившие образование женщины находят возможность выйти за пределы ценности семейных уз и связей и оторваться от власти иерархии с мужским доминированием. Несмотря на то, что это нередко даётся дорогой ценой, переопределение того, что есть семья, а также гендерных отношений как таковых, восстанавливает ценность женщины как личности. Как бы то ни было, их вклад как более образованных участниц общества естественным образом уменьшает биологическое/культурное стремление рожать детей в качестве способа личного выживания (Ehrlich & Ehrlich, 1997).

Дисбаланс распределения мирового населения привязан к установкам нации и культуры по отношению к образованию и контролю за рождаемостью. Шестьдесят процентов мирового населения теперь живёт в городах. Миграция населения из сельской местности в города встречается повсеместно (United Nations Human Settlements, 2005, pp. 77–99). Она подчёркивает симптоматичность концентрации городом комплексных благ. Однако ею нельзя объяснить неспособность города признать ценность своих сельских ресурсов. Города не взяли на себя ответственность за поддержание экорегионов, которые традиционно поддерживали их, поскольку глобализация позволила городам расширить свой экологический след путём импорта ресурсов, требуемых для поддержания их жизни. Однако технология картирования экологического следа теперь позволяет человеческим системам понять, почему нам необходим эквивалент почти четырёх планет, если мы ожидаем, что все города станут похожи на города – пожиратели ресурсов развитого мира (Rees & Wackernagel, 1994).

В большинстве своём города всё ещё преимущественно «дикая местность». В новых городах, которые выстраиваются на основании чертежей проектировщиков и дизайнеров, инфраструктура и структура конструируются без какого-либо значимого соотнесения с незримой паутиной взаимоотношений, позволяющих людям ежедневно выживать, формировать семейные связи, обретать личную силу и авторитет в гражданском обществе, а также стратегически преуспевать. По всей видимости, подобные проявления человеческого поведения найдут своё воплощение и будут «заполнять собой» структуры, которые были заранее построены, а не самоорганизованы человеческими системами, в них проживающими. Эти предположения, судя по всему, подтверждают наибольшие опасения, которые имела Джейн Джекобс касательно градостроительства: оно становится процессом, осуществляемым градостроителями для людей, но без их совместного участия. Дурные предчувствия возникают даже в том случае, если мы соблюдаем презумпцию невиновности в отношении градостроителей и девелоперов, которые проектируют новые города (в Китае, на Ближнем Востоке, в Японии, курортные города в пустынях, горах и на берегу моря), чтобы обеспечить бурно растущее население мира, опираясь на мировоззрение намерений сложносистемного потока (уровень 7). Непохоже, чтобы эти специалисты учитывали, что мировоззрение людей, которые будут жить в этих городах, всегда будет представлять всю спираль развития (ведь каждый из нас начинает с минимальных способностей, которые мы развиваем в течение всей жизни. До тех пор, пока у нас есть спектр возрастов, у нас будет и спектр уровней человеческого развития). Непохоже, чтобы они понимали необходимость формирования крепких взаимоотношений и самовыражения, и даже власть должна строиться через последовательность уникальных отношений. Инженерные подходы к созданию новых городов, похоже, отражает скорее оруэлловские ожидания в отношении контролируемого существования, нежели самоорганизующееся эмерджентное возникновение зрелых человеческих личностей и коллективов во всём их буйном многообразии.

Создание новых городов в местностях, предпочитаемых системой ценностей модернистов, похоже, уделяет мало внимания способности городских экорегионов поддерживать подобные урбанистические центры. Практикуемые допущения, будто бы воду, пищу, топливо и стройматериалы можно просто импортировать откуда-то ещё, говорят о крайне близоруком отношении к тому правилу, что города несут ответственность за чистоту и благополучие планеты. Достаточно плохо уже то, что мы сталкиваемся с растущим числом дилемм в своих «дикорастущих» городах, однако преднамеренное расположение городов без учёта последствий для окружающей среды безответственно не только на местном уровне, но и на глобальном. Как будто инвесторы, планировщики и девелоперы неспособны понять последствия, создаваемые их градостроительными решениями, для пространства, времени и жизней тех, чьё существование простирается далеко за пределы непосредственного эко-следа города. Тогда как они концентрируют своё внимание на инвестициях капитала для создания новых городских инфраструктур и структур, похоже, они добровольно не осознают или даже намеренно игнорируют операциональные требования подобных городов: операции должны охватывать биопсихосоциокультурные реалии любого города, который ими строится. Интегральный эко-след означает, что нам нужно измерить все затраты и инвестировать средства в симуляционные модели, которые продемонстрируют нам долгосрочные последствия подобных инвестиций. Ибо именно долгосрочные инвестиции физического, интеллектуального, культурного и социального капитала покажут, сможет ли новый город выжить или умрёт.

В то же время такие структуры, как программа ООН по населённым пунктам (ООН-Хабитат), Всемирный банк и Всемирная организация здравоохранения, противостоят бесчисленным агониям уже существующих городов во многих частях развивающегося мира, чтобы они не то чтобы процветали, но хотя бы выжили. Хотя ООН и структурирована с целью аккумулировать голоса всех наций, она не создана для того, чтобы фокусироваться на городах мира. В результате все её усилия, осуществляемые через ЮНЕСКО и другие неправительственные организации, идеи, люди и ресурсы кружатся в неэффективной круговерти неформальных встреч собирающегося раз в два года Всемирного форума городов. Несмотря на все наши благие намерения, зрелость всемирного конгресса городов немногим превышает процесс уровня 2 (установления связей и отношений). Города регулярно собираются для проведения «племенных встреч» (в ходе которых жалобы затеняют собой праздненства), однако эта деятельность становится неэффективной из-за репрессивного урбанистического управления на национальном уровне (в том числе даже в отношении большинства развитых наций мира) и современных условий неэффективного глобального управления.

Таким образом, вопрос осваиваемой местности при постройке городов практически не обсуждается. Можно исследовать весь подход, принятый Соединёнными Штатами в отношении трагической судьбы Нового Орлеана после урагана «Катрина», в качестве широко освещавшегося примера безответственности, проявляемой развитым миром к городской жизни (Grunwald, 2007). Безуспешны наши поиски практически во всех других странах каких-либо примеров просвещённой политики или подходов к ответу на кризисные ситуации и восстановление после природных катастроф (всевозможного рода – от наводнений до голода), от которых страдают города.

Фактор местности в жизни и смерти городов практически не обсуждается, ибо представляет собой политическую бомбу замедленного действия. Это вопрос власти. Те, кто находится у власти в данный момент, боятся принимать решения, которые не будут соответствовать общепринятым (а точнее – бессознательным, неисследованным, неизученным, неосознанным) ожиданиям, что где бы города ни находились, они должны там и оставаться и поддерживаться в своём принципиально неподдерживаемом существовании.

До сих пор у планеты Земля было достаточно гибкости, чтобы простить эти человеческие прегрешения. Однако в условиях истощения ресурсов Земли проблемой перенаселения пришло время, чтобы мы взяли на себя ответственность за свои решения и внимательно отнеслись к намерению оптимизировать жизнь в городе в контексте его природных литосферных и геобиологических ресурсов.

Если Homo sapiens sapiens разовьёт стремление и способность к тому, чтобы так поступать, это приведёт к экспоненциальному переходу нашего вида в эпоху, когда ответственность за коллективные последствия будет превосходить и включать все системы гражданского управления, созданные на сегодня.

Несомненно, что на это уйдут столетия (а результатом такой продолжительности процесса будет то, что он будет параллелен непрерывной веренице катастроф, болезней и смертей уже существующих городов). Однако выбор в принятии решений может начаться с нашего осознания, что интегральный город сначала должен пробудиться к существованию своих витальных признаков.

Отслеживание витальных признаков будет предоставлять обратную связь индивидам и коллективам города и служить первым шагом городов по адаптации к своим жизненным условиям – адаптации ко всем секторам и на всех уровнях. Путём развития способностей сознания, горожан и городов можно натренировать способности к мешворкингу (см. главу 10). Таким образом, наиболее эффективные системы градоуправления будут обеспечивать адаптивность через деятельное обучение, в ходе которого начнут картировать не только системы управления водоснабжением и переработки отходов, лежащие под улицами города, но и информационные потоки и взаимосвязи, составляющие подлинный контейнер города и лежащие в основе настоящей интегральной идентичности города. Именно мощное соединение идентичности, взаимосвязей и информации приводит к феномену создания места.