Текст книги "Интегральный город. Эволюционные интеллекты человеческого улья"

Картирование основополагающих паттернов городской жизни

Для того чтобы понять природу городов как живых систем (и тем самым их фрактальную, голографическую и морфическую природу), мы должны рассмотреть четыре основополагающих карты городской жизни:

● четырёхсекторную карту перспектив на реальность (рис. 3.7);

● вложенную холархию городских систем (рис. 3.8);

● скалярно-фрактальное соотношение человеческих микро-, мезо– и макросистем (рис. 3.9);

● сложные, адаптивные, динамические стадии изменений (рис. 3.10).

Каждая карта открывает нам уникальный взгляд на целостный город. Таким образом, каждая из них является частичной, но жизненно важной точкой рассмотрения городского контейнера. Они помогают нам понять взаимосвязь материи, энергии и информации в столь значимой и неповторимой перспективе. И, поскольку каждая карта является частичным взглядом на одну и ту же городскую систему, их можно связать друг с другом, чтобы прийти к более исчерпывающей и полной картине всего поля взаимосвязанных систем. Давайте по очереди рассмотрим каждую из них.

Интегральная карта – это четырёхсекторная карта, которая показывает, что у города есть и внешняя жизнь (физическая, осязаемая и объективная), и внутренняя жизнь (сознательная, незримая и субъективная). Своей ясностью и растущей популярностью она обязана Кену Уилберу, первым её описавшему и серьёзно потрудившемуся над развитием её применения к множеству дисциплин (Wilber, 1995, 1996a, 1996b, 2000a, 2000b, 2001, 2007). Эта карта демонстрирует, что реальность в городе возникает из индивидуальных и коллективных проявлений (рис. 3.7). Взаимопересечение этих двух полярностей открывает нашему взору четыре реальности, которые можно обозначить следующим образом:

1. Верхне-левый сектор (ВЛ): индивидуальное – внутреннее / интернальное / субъективное / незримое.

2. Нижне-левый сектор (НЛ): коллективное – внутреннее / интернальное / межсубъективное / незримое.

3. Верхне-правый сектор (ВП): индивидуальное – внешнее / экстернальное / объективное / зримое.

4. Нижне-правый сектор (НП): коллективное – внешнее / экстернальное / межобъективное / зримое.

Четырёхсекторная карта – это карта перспектив на город. Каждый сектор представляет собой взгляд через особую призму: «я», «мы», «оно» и «они». Каждая из четырёх перспектив сгенерировала целый кластер размерностей знания о городе. Верхне-левому сектору соответствуют базы знаний по эстетике и изящным искусствам. Нижне-левому соответствуют базы знаний гуманитарных дисциплин. Верхне-правому соответствуют базы знаний наук о жизни. Нижне-правому соответствуют базы знаний технических наук. Таким образом, в наших высших учебных заведениях знание организовано на основании трансцендентных паттернов универсальной информации: Красота принадлежит верхне-левой эстетике и изящным искусствам («я»); Благо принадлежит нижне-левым гуманитарным дисциплинам («мы»); а Истина принадлежит верхне-правому и нижне-правому секторам наук о жизни и технических наук («оно»/"они«).

Однако четырёхсекторная карта раскрывает в большей степени, нежели содержание знаний о нашей реальности, четыре точки зрения на городских жителей во всех культурах мира. В верхне-правом секторе первое лицо – субъективное «я» – ценит красоту жизни, эстетическое качество живых систем. Эта эстетика, зачастую сокрытая от взора в современном городе, больше ценилась и проявлялась в древних городах, когда масштабы человеческих систем были более согласованы внутри построенной городской среды. Cубъективное «я» можно описать и другим способом – как психологическую (психо-) реальность города. Субъективное «я» чувствует вдохновение и воодушевление, когда получает эстетическое удовольствие от прогулки по аллеям, и бульварам в вишнёвом цвету, воображая радость выражения того, что его волнует, в ближайшей кофейне.

В нижне-левом секторе второе лицо – межсубъективное «мы» – ценит в жизни общее благо. Эта точка зрения раскрывает морально-нравственные качества принимаемых в жизни решений, которые необходимы на всех уровнях человеческого бытия и сотрудничества. Эти межсубъективные перспективы вплетены в истории, ежедневно рассказываемые нам друг другу во всех повседневных неформальных встречах. Ещё они отражают сказания и мифы, которые мы создаём, чтобы передать свои архетипические переживания. Они олицетворяют формальные порядки, которые мы создаём для того, чтобы обеспечить бесперебойное функционирование гражданского общества.

Нетворк здоровых сообществ

В 2005 году организация «Здоровые сообщества Британской Колумбии» (BC Healthy Communities; BCHC) сформулировала свою миссию: выступить в роле катализаторов углубления индивидуального и коллективного здоровья, благополучия и развития путём поддержки подхода [ВОЗ] к здоровым сообществам (BCHC, 2005). BCHC основывает свою фасилитирующую деятельность на принципах холистичности, акцента на сильных сторонах, развития потенциала, многообразия, вовлечения в жизнь сообщества, сотрудничества, интеграции и обучения. Она вышла за пределы уровня провинции (штата) и создала сеть, или нетворк, здоровых сообществ, которые поддерживают здоровую деятельность на местном уровне, равно как и связаны с международным нетворком, дабы способствовать осуществлению обучения во всех сферах влияния. BCHC также играет определённую роль в установлении связей между секторами на локальном, региональном и провинциальном уровнях и поддерживает местное самоуправление, опирающееся на принципы здорового сообщества. При выстраивании осознанности в отношении развития способностей на всех уровнях BCHC вводит в обращение интегральную систему картирования (см. рис. 3.11), которая явным образом помогает сообществам определить свои внутренние индивидуальные способности, внешние индивидуальные способности, внутренние коллективные способности и внешние коллективные способности (BCHC, 2006a). BCHC применили все три правила интегрального города, описанные в данной главе, для поддержки сообществ в самоорганизации своих собственных способностей к здоровому функционированию.

Рис. 3.7. Карта 1: Интегральная карта. Источник: Адаптировано по Wilber, 1995, 1996a.

Рис. 3.8. Карта 2: Вложенная холархия городских систем

Рис. 3.9. Карта 3: Скалярно-фрактальное соотношение человеческих микро-, мезо– и макросистем

Рис. 3.10. Карта 4: Сложные адаптивные структуры изменения в городе

Эти принадлежащие размерности блага перспективы являются плавильными тиглями, удерживающими нашу субъективную красоту и информирующими нас в отношении того, что же принимается критически важным количеством жителей нашего города в качестве хорошего или плохого, красивого или уродливого. Иным описанием межсубъектвного «мы» является культурная реальность города. Межсубъективное «мы» совместно разделяет и обсуждает свои человеческие стремления к опыту освобождения от стресса посредством озеленения города и принятия морально-нравственного решения высадить деревья вишни на улице, затенить веранду в кофейне вместо того, чтобы пожертвовать этим во имя продуктивности и повышения средних показателей.

В верхне-правом секторе третье лицо – объективное «оно» – ценит жизненную истину. Эта перспектива выявляет действия жизни, направленные на поддержку материального выживания в городе. Объективное «оно» есть третейский судья материальной энергии города, опирающейся на фундаментальные основания материальной жизни: воду, пищу, поток отходов, кров, одежду. С точки зрения объективного «оно» мы подсчитываем индивидуальный экологический след, оставляемый нами. И без внимания к благополучию объективного «оно» качество сконструированной в городе жизни чрезвычайно падает. Другое описание объективного «оно» – это биологическая (био-) реальность города. Объективное «оно» ощущает биологическое поветрие, доносящее ароматы цветущих вишен, видит, вдыхает, осязает и вкушает плоды цветения.

В нижне-правом секторе межобъективное «оно» доносит до нас истину, возникающую в результате деятельности материальных систем, которые поддерживают индивидуальные сущности межобъективного «оно». Это делается посредством совмещения множества материальных потребностей, продуктивных систем, которые разрабатываются для доставки воды и пищи, переработки отходов, построения и обеспечения крова, производства одежды. Мудрость размерностей межобъективного «оно» порождает артефакты выстроенного города, тем самым оставляя синтетический след, имеющий геологические координаты, а также обширный след, представляющий собой потребляемую большим количеством людей энергию с целью поддержания своей жизни в едином городском пространстве. Другим описанием межобъективного «оно» является социальная реальность города. Межобъективное «оно» – это департамент озеленения, физически сажающий и поливающий деревья.

Таким образом, каждый из четырёх секторов открывает частичные, но полезные карты знаний и подлинно многообразные перспективы, отражающие различные пути познания. В дополнение к этому данная карта позволяет увидеть неразрывную связь секторов друг с другом. В этом смысле она позволяет понять неадекватность любых поисков знания при помощи любой комбинации перспектив, не включающей все четыре сектора.

Как следствие, четырёхсекторная карта отчётливо выявляет дилемму жителей города, которая перед ними стоит в период бурного распространения городов последних 300–400 лет. В этот период Запад принял решение подразделить познание на левосторонние и правосторонние сектора: при этом церковь/духовные практики (а в конце концов – гуманитарные дисциплины) были отнесены к левосторонним секторам, тогда как физические и биологические науки – к правосторонним. Придя к такому соглашению, церковь и государство раздвоили наше понимание всех человеческих систем, включая и город. Это расщепление лежит в основе подразделения человеческого знания на узкие дисциплины и неспособности ухватить целостность взаимосвязей всех дисциплин и результатов познания (онтологий и эпистемологий). Расщепление лежит в основании наших воззрений на город, считающих его чем-то меньшим, чем целостная человеческая система, воспринимающих его в виде коллекции частей – «департаментов» или «подразделений».

Рассматриваемая карта раскрывает и восемь уровней эволюции развития, наблюдающихся в каждом секторе. Они соответствуют уровням сознания, выделенным Грейвзом (см. выше), и обсуждаются в панели и более подробно – в карте 3, представленной ниже, а также в последующих главах.

Город как человеческая система есть гнездо вложенных систем – невозможно рассматривать город как единое целое или интегральную систему, не увидев, что она состоит из последовательности целостных систем. В течение последних нескольких веков некоторые учёные постепенно пришли к осознанию, что их видение реальности имеет много общего с определёнными воззрениями глубинной духовности (Laszlo, 2004; Wilber, 2001). Как в научных, так и в духовных размерностях опыта традиционные воззрения были пересмотрены: целое более не считалось простой суммой своих частей, за ним была признана нередуцируемая целостность и холизм. Различные авторы и центры познания разработали призмы рассмотрения, сквозь которые стало возможно понять, что Вселенная состоит из систем систем систем, где каждая суть целостность сама по себе. Кто-то говорит о центрах (Alexander, 2004), другие о холонах (Кёстлер), холархиях (Wilber, 1996c), или вложенных друг в друга холонах (Sahtouris, 1999), или же панархиях (Gunderson & Holling, 2002). Независимо от выбранной терминологии каждый из этих наблюдателей признаёт то, что человеческие системы, будучи подмножеством природных, живых систем, являются ещё и целостными системами (в каждом случае состоящими из подсистем), которые постепенно стали всё более вложенными и комплексными, как показано на рис. 3.8.

По мере взросления целостносистемного воззрения выросло и понимание, что системы обладают порядками сложности, так что холоны, целостности и центры вложены в холархии (Wilber, 1996c) или панархии (Holling, 2001), в которых с течением времени возможно увидеть эмерджентное возникновение уровней комплексности. Миллер проследил за этим процессом и опубликовал подробные обзоры того, как функционируют 19 подсистем в рамках каждого из уровней совокупного гнезда вложенных целостных систем.

Во многих городах это можно увидеть на археологических картах, показывающих нам поперечный срез, по которому видно растущее строительство города, становящееся всё более сложным по мере того, как человеческие системы эволюционно развивались, чтобы справиться с всё возрастающими трудностями. Карты успешных городов служат примером решений, найденных для базовых функций города, а также того, каким образом они превосходили и включали предшествующие им решения. (В главе 7 мы предлагаем системные структуры для городов, которые поддерживают их рост вдоль кривой сложности.) В неуспешных же городах системы целостностей были подорваны неспособностью увидеть и понять, что всякое целое должно гармонично соответствовать другим целостным системам, с которыми оно взаимодействует (Alexander, 2004). Александер (p. 110) отмечает, что успешным архитектурным и живым системам свойственна последовательность сильных центров, взаимосвязанных и поддерживающих друг друга таким образом, что множество центров различного размера способствуют существованию друг друга взаимодополняющим образом, разворачиваясь в контексте общей целостности жизни.

Третья карта города, которая проливает свет на его целостность, возникла из открытий нелинейной математики. Фрактальная геометрия делает видимыми алгоритмы естественных систем: прекрасные, повторяющиеся паттерны, возникающие вследствие применения простых правил соотношения и объединения, которые применимы к множеству уровней масштаба. Рис. 3.9 служит этому иллюстрацией и показывает, каким образом развитие способностей в индивидах помогает развивать потенциальные способности семей, организаций и сообществ.

На рис. 3.9 предложен пример индивида, сознательно поступившего в образовательную систему развития компетенций (кластер 1). Его компетенции (определяемые различной штриховкой и прогрессивно растущими кругами) преднамеренно развиваются, пока не приобретут значительные лидерские способности. В то же время этот индивид находится в когорте (группе/команде), где сходный образовательный опыт получают и другие индивиды (кластер 2). Они объединяются друг с другом, опираясь на эти прекрасно развитые компетенции. Однако когда данные индивиды входят в мир своих организаций, они встраиваются в социальные холоны, в которых другие индивиды имеют отличные и/или меньшие (или большие) способности (кластер 3). Когда индивиды и группы оказываются вплетены в сообщества и города, они ещё больше взаимосвязываются с людьми различных способностей (кластер 4). Однако на каждом уровне масштаба рассмотрения базовые способности, описанные выше (Клэром Грейвзом), представляют собой фрактальные паттерны, которые повторяют себя в смешанных человеческих экологиях.

Эти самоповторяющиеся фрактальные паттерны человеческих систем делают видимым то, что здоровье города глубоко погружено в паттерны или правила, которые способствуют здоровью индивидов, семей, команды, организации, микрорайона, города, нации и мира. В последующих главах обсуждается то, что мы должны признать реальность этих фракталов и их нескончаемых паттернов развития в процессе поиска гармонии между ними. Если мы неспособны осознать, что фрактальные паттерны являются естественными аспектами человеческих систем, мы оказываемся неспособны оценить живую динамику целостной системы города.

Такова природа целостности: отдельный человек не может полностью реализовать свой потенциал и свои цели (например, практику сортировки мусора и переработки отходов), пока критическая масса индивидуальных участников социальных групп не примет решение следовать тому же (например, пока достаточно людей не начнёт практику сортировки мусора и переработки отходов, что обеспечит её экономическую целесообразность). И одной группе или когорте самой по себе будет трудно преуспеть, пока критическая масса групп не присоединиться к развитию этой способности (например, сортировка мусора и переработка отходов как повседневная практика).

К счастью, новые науки показывают, что изменения требуются приблизительно для 10–15 % населения, чтобы целостная система сдвинулась в направлении искомых перемен. Так нелинейное функционирование фрактальных паттернов проливает свет на мощное влияние генераторов многообразия, с которыми мы познакомились в предыдущей главе. Поскольку паттерны восстановления, приводящие к целостносистемному изменению (например, создание программ по обеспечению «полнодомности» в противоположность «бездомности»), могут быть воспроизведены, они создают петли обратной связи, которые влияют на всю систему в целом. Один из наиболее иллюстративных примеров этого феномена наблюдался, когда мир пытался справиться с недостатками «ошибки 2000 года». Гиперкоррекция, проведённая практически во всех городах, привела к тому, что переход в 2000 год дался техническим системам практически беспроблемно.

Это последняя из рассматриваемых нами карт (рис. 3.10); она передаёт стадии изменений в городе. Будучи живой, человеческая система в городе постоянно пребывает в потоке адаптации к своим жизненным условиям, которые возникают в результате внешних ситуаций в данной климато-геологической местности. Ещё они возникают вследствие внутренних условий, в рамках которых жители города развивают способности своего сознания к переработке материи, энергии и информации, относящейся к биопсихосоциокультурным потребностям. На самом деле как внешняя, так и внутренняя адаптация должны происходить одновременно.

Этот взгляд на природу города можно увидеть и благодаря археологическому поперечному срезу в рамках вертикального контекста его геобиорегиональных условий, взятых с учётом длительного отрезка времени. Этим можно показать, насколько согласовано использование городом информации с источниками её материи и энергии.

Динамика изменений лучше всего отображается в виде векторов, расширяющих четыре сектора целостного города вовне, по направлению от корневого центра, по мере того, как город адаптируется к провоцирующему влиянию окружающих жизненных условий. Эти векторы представлены в виде указующих вовне стрелок на карте 1 (рис. 3.7). Бек и Эдди реконструируют эти векторы с точки зрения географа, как продемонстрировано на рис. 3.10, где они отобразили картографию усложняющихся с течением времени структур города.

Динамические процессы долгосрочных стадий городского изменения первоначально отражаются во временных состояниях изменения. Эти состояния отражают гибкость города в период испытаний: насколько хорошо он выживает в условиях турбулентности, хаоса, прорыва и стабильности? Исследование истории предлагает апокрифические примеры наиболее хаотических состояний изменения городской жизни – и сопутствующих им состояний «неблагополучия»: океаническое затопление Атлантиды, вулканическое погребение Помпеи, муки Лондона во время эпидемии чумы, разрушения Дрездена во Второй мировой войне. По мере того, как наш мир становится всё теснее, нашему взору открываются и многочисленные современные примеры, красочно описываемые центральными телеканалами, напоминая сообщения об изменении погодных условий: засуха в городах африканской Сахары, затопление Нового Орлеана, бомбёжки Ливии.

Рис. 3.11. Интегральная карта способностей сообщества организации «Здоровое сообщество Британской Колумбии». (См. панель «Нетворк здоровых сообществ»). Приведено с разрешения правообладателей по: BCHC, 2006.

Джейн Джекобс (Jacobs, 1970) полагает, что здоровье города в крайней степени зависит от экономических факторов: города контролируют средства своего благополучия путём распределения энергий для поддержания своих [энергетических, материальных и информационных] ресурсов изнутри. Однако если города не обретут глобальное сознание своей потребности в адаптивном изменении, они могут быть ослеплены ложными экономическими факторами (наподобие провала инициативы по восстановлению налоговой программы в Новом Орлеане) или же ментальностями, развитие которых недостаточно для выживания в условиях изменений (например, поддержание партизанских настроений в рамках ливийских систем управления).

Сонастройка городских подсистем

Наложение уровней развития, представленных в интегральной карте, на подсистемы города может открыть, сонастроены ли подсистемы или нет и каким образом. На рис. 3.12 представлено сопоставление способностей в рамках подсистем (агентств и общественных институтов), которые действуют в городе Эбботсфорд (Британская Колумбия, Канада) на момент написания книги.