Текст книги "Чародеи с Явы"

Иное дело – магический сеанс, в котором люди, подчиняясь воле колдуна, начинают вести себя как животные. В его основе лежит многовековая магическая практика предшествующих поколений. Но и в нём, несмотря на кажущуюся фантастичность, ничего сверхъестественного нет. Наука, как известно, различает несколько типов человеческих характеров. В частности, так называемый «истерический характер» отличается способностью к повышенной внушаемости, благодаря которой истерик может ощущать чужие мысли и поступки, как свои собственные. Клинические случаи истерии демонстрируют гораздо более «фантастические» случаи, чем те, которые показывал сунданский колдун. Известно, например, что женщины, страдающие истерией, могут внушить себе «беременность» до такой степени, что у них начинают набухать грудные железы. Особенности характера формируются в значительной степени под влиянием среды, в том числе социальной. Поэтому в обществах, находящихся на доиндустриальных стадиях развития, появляются некоторые патологические формы поведения, почти неизвестные современному европейцу. Индонезийское сельское общество, в котором характер человека формируется под влиянием целого комплекса весьма архаичных воззрений, породило две специфические формы психических расстройств. Первое – амок, очевидно, известно многим из знаменитой одноимённой новеллы С. Цвейга. Но для нас более интересно второе – лата. Эта болезнь наступает вследствие внезапного испуга и заключается в том, что больной впадает в особое заторможенное состояние, при котором он против своей воли начинает повторять все движения и слова напугавшего его человека. Не напоминает ли в чём-то лата то состояние, в котором находились «люди-выдры» и «люди-тигры»? Мы уже говорили, что маги опираются на огромный опыт своих предшественников, причём основным объектом воздействия магии была психика их соплеменников. Поэтому не удивительно, что колдуны накопили большой запас знаний о различных свойствах человеческого сознания, в числе которых могут оказаться и отдельные элементу, ещё неизвестные современной науке. Так, очевидно, что колдуны способны повышать подверженность человека внушению, «истеризи-ровать» его и таким образом добиваться желаемого результата. Но при этом важно помнить, что влияние колдуна, как правило, не распространяется на людей, выросших в других культурных условиях, например на горожан или иноплеменников. Человек должен верить в колдуна для того, чтобы его сознание подчинилось воздействию магического обряда.

Наконец, ещё один признак доиндуистских религий Явы и Западной Индонезии – изобилие мотивов космического дуализма в мифологии. Постоянное противопоставление противоположных начал характерно не только для религии и культуры, но даже для языков индонезийских народов. Названия стран света, например, могут быть возведены к изначальному противопоставлению гор и моря, совпадающему с противопоставлением добра и зла, света и тьмы, права и лева и т. д. Яркий пример такого мышления приводят авторы книги, описывая балийский индуизм.

В начале нашей эры на островах возникает государственность, утверждаются индуизм и буддизм. На Яве первое известное государство возникло в V в. на Западной Яве в долине реки Читарум. Правитель княжества Таруманагара, Пурнаварман, брахманист, горделиво сообщил в высеченной на скале надписи о том, что он построил необычайной длины ирригационный канал. Примерно в это же время на Суматре сложились буддийские государства, вскоре объединившиеся в империю Шривиджайя, могущественное морское царство, в которое входили в период между VII—VIII вв. Суматра, Малаккский полуостров, перешеек Кра, некоторые районы Калимантана и, возможно, Западная Ява. Влияние Шривиджайи распространялось и на более отдалённые территории. Южная Суматра превратилась ещё в VII в. в крупнейший международный центр буддийского учения махаяны. Шривиджайя была подлинно морской империей, едва ли распространявшей свою власть на внутренние районы. Её могущество зиждилось на контроле над стратегически важными морскими проливами, через которые осуществлялись торговые связи Индии с Юго-Восточной Азией и Китаем. Отношения Шривиджайи с яванскими государствами не совсем ясны. Таруманагара после V в. надолго исчезает из поля зрения, и практически об истории Сунды, т. е. Западной Явы, мало что известно вплоть до XIV в. Центр исторического развития острова перемещается в VII в. на Центральную и Восточ-ную Яву, где возникают шиваистские государства Калинга и Матарам. Однако с VIII по IX в. на Центральной Яве появляется параллельно с шиваистской династией правителя Санджайи буддийская династия Шайлендра, видимо подчинившая прежних индуистских властителей. Эта эпоха, о политической истории которой почти ничего не известно, ознаменовалась необычайным взлётом яванской архитектуры. Махараджа Индра Шайлендра (конец VIII в.)—инициатор возведения величайшего архитектурного памятника – храма-ступы Боробудур. Интересно, что как буддийская архитектура периода Шайлендров, так и более поздние индуистские храмовые комплексы типа Прамбанана никоим образом не представляли собой простого перенесения индийских образцов на индонезийскую почву. Синтез внешней индуизированной оболочки с глубинными местными традициями составил основу блестящей и оригинальной яванской средневековой архитектуры. К IX—X вв. относятся и самые ранние произведения яванской литературы, написанные на древнеяванском языке – кави.

В середине X в. политический и культурный центр надолго перемещается из Центральной Явы в Восточную. Правивший в первой половине XI в. раджа Эрлангга сумел на какой-то период объединить Центральную и Восточную Яву и Бали, а также воспользоваться сокрушительным поражением Шривиджайи в войне с индийским государством Чола для укрепления международного и экономического положения яванского королевства. При Эрлангге яванские гавани в районе Тубана и Сурабаи впервые превратились в крупные международные торговые центры. Примерно с этого времени яванские купцы начали контролировать торговые пути, ведущие на Молуккские острова – родину пряностей.

Эпоха Кедири (1117—1222) после правления Эрлангги характеризовалась бурным расцветом яванской литературы. В этот период были созданы такие монументальные памятники, как поэма «Бхарат-таюддха», яванская переработка Махабхараты, лёгшая в основу репертуара ваянга, поэма Мпу Панулуха «Харивамса» о легендарном радже Джойобойо, мрачные пророчества которого продолжали занимать умы яванских политических деятелей вплоть до середины XX в. Продолжало расти и значение Явы как посредника в международной торговле. Эпоха высочайшего расцвета средневековой яванской культуры, широких территориальных экспансий, вершины политического могущества падает на XIII– XIV вв. – период существования восточнояванских империй Сингасари и Маджапахит. Политика объединения различных индонезийских островов под эгидой Явы связана с именем Гаджа Мады (1319—1364) —великого министра Маджапахита. Гаджа Маде удалось реально подчинить Яве Бали, Ломбок, Сумбаву, южную часть Калимантана, южную часть Малаккского полуострова и распространить своё влияние на далёкие острова восточной части Малайского архипелага. В современной Индонезии Гаджа Мада почитается как один из величайших национальных героев, провозвестник идеи национального единства.

В эпоху Маджапахита окончательно сформировалась традиционная яванская культура. Почти все более поздние яванские государства, такие, как султанат Матарам (XVII—XVIII вв.) и возникшие после его гибели султанаты Суракарта и Джокьякарта, считали себя в значительной степени наследниками и хранителями традиций Маджапахита. Господствующей религией этой средневековой империи продолжал оставаться шиваизм, но очень сильно трансформировавшийся на яванской почве. Доиндуистские верования яванцев продолжали долгое время существовать подспудно, проникая изнутри в буддийское и шиваистское учения и наполняя их чуждой им сущностью. Естественно, что продолжала существовать и шаманская и магическая культовая практика, легко приспособляющаяся к новым оболочкам. Буддийские и шиваистские храмы Явы были одновременно и местами отправления культа предков. Насыщение привнесённых из Индии религий местными доиндуистскими представлениями неизбежно привело на Яве к сближению шиваизма и буддизма и к окончательному слиянию их в период Сингасари в единый культ Шивы-Будды. Этому сближению способствовало также развитие мистического учения тантризма, т. е. стремления достичь намеченной цели сверхъестественными методами: колдовством, оргиастическими обрядами, заклинанием духов и т. д., иными словами, посредством обрядов, издревле широко практиковавшихся аустронезийскими народами.

Тантристы-буддисты, придерживавшиеся учения махаяны, стремились достичь состояния Будды не в результате серии перерождений (инкарнаций), а ещё при жизни человека с помощью магических средств. Однако Будда рассматривался индонезийскими махаянистами не как проповедник, а как верховное божество, следовательно, достигнуть состояния Будды значило слиться с божеством. Тантристы-индуисты также стремились к слиянию с богом, но уже не в образе Будды, а в образе Шивы. Таким образом, исчезало существенное различие между двумя религиями. Прабу Кертанагара официально провозгласил в стране культ Шивы-Будды, или Харихары. Этот сплав двух великих религий, родившийся на средневековой Яве, дожил до наших дней в балийском индуизме, где, как видно из рассказа французских путешественников, наряду со жрецами Шивы или Махадевы существуют в той же системе и жрецы Будды.

В XV в. на Яву начинает активно проникать ислам. Эта эпоха во всей Юго-Восточной Азии отмечена упадком высочайшей цивилизации средневековых индуизированных государств. В континентальной части Юго-Восточной Азии на смену ей приходит буддизм тхеравады (или хинаяна), до сих пор господствующий в Бирме, Таиланде, Камбодже, Лаосе, Вьетнаме. В малайском мире индуизм очень быстро вытесняется мусульманством. Маджапахит пал в начале XVI в. под ударами коалиции небольших, но экономически сильных торговых султанатов Северной Явы. Последние приверженцы индуизма, называвшие себя маджапахитцами, бежали на Бали, где их потомки сумели сохранить до наших дней почти в неприкосновенности культуру индуистской Явы. Ява была полностью исламизирована к концу XVII в. Однако ислам пережил в Индонезии примерно ту же трансформацию, что и буддизм и шиваизм. Повсеместно возникали мистические суфистские секты и учения, питавшиеся в том числе и местными магическими традициями. Под покровом ислама продолжал процветать ваянг, в репертуаре которого и до сих пор преобладают сюжеты Рамаяны и Махабхараты, насыщенные индонезийским колоритом, при дворах яванских султанов продолжали развиваться родившиеся в индуистский период придворные танцы, а мусульмане-крестьяне, как и тысячи лет тому назад, продолжали приносить жертвы богине риса и хозяйке Южных морей Ньяи Роро Кидул, нисколько не заботясь о соответствии этих действий учению Мухаммеда.

Длившееся почти четыреста лет европейское господство в Индонезии, вначале португальское, затем голландское, не оказало существенного влияния на индонезийскую и особенно яванскую культуру. Христианство проникло на Яву в самой незначительной степени, и только в начале XX в. промышленное развитие страны и вовлечение Индонезии в международные и экономические связи привело к проникновению на Яву, прежде всего в города, общемировых элементов индустриальной цивилизации XX в.

Так складывался облик современной яванской культуры, так возникала та красочная, яркая картина, которая предстала перед глазами группы Мерри Оттена во время короткого путешествия по двум индонезийским островам и вдохновила их написать прочитанную вами книгу. По жанру и характеру книга «Чародеи с Явы» относится к числу распространённых в последнее время книг-путешествий, в которых описывается именно путешествие, как таковое, путешествие как самоцель, предпринятое именно для того, чтобы проехаться, увидеть что-то новое, интересное, сфотографировать это и, если можно, снять фильм. До XVIII в. автором книг, рассказывающих о дальних странах, был главным образом путешественник-купец или путешественник– искатель приключений, в XIX – начале XX в. его сменил путешественник-естествоиспытатель и путешественник-учёный, а в наше время доминировать начинает путешественник-турист или путешественник-журналист. Наши авторы фактически тоже туристы, но туристы, обладающие острым глазом, владеющие искусством рассказа и стремящиеся осмыслить увиденное. И я полагаю, что мы все, читатели этой книги, должны быть благодарны им за интересное повествование о сложной и яркой культуре далёких от нас Явы и Бали.

М. А. Членов