Текст книги "Чистый вымысел. За что мы любим Японию: от покемонов до караоке"

Иноуэ держал про запас еще один трюк. Он не умел читать ноты, но имел представление о том, какие песни нравятся его слушателям и насколько сложна та или иная песня для среднего певца. Он также был руководителем группы, что давало ему возможность организовать музыкантов. Все предшественники Иноуэ, включая Нэгиси, полагались на имеющуюся в продаже инструментальную музыку – в основном ту же, что использовали профессионалы. Но Иноуэ знал, что на самом деле посетители хотят другого, даже если думают иначе. Он был настолько уверен в своей правоте, что, изготовив первый 8 Juke в начале 1970 года, держал его в тайне весь год. За это время музыкант записал с местной группой библиотеку кавер-версий популярных песен, переложенных на более низкие тон и темп, которые больше подходили среднему певцу.

У Иноуэ не нашлось связей и денег, чтобы арендовать профессиональную студию, и он подрабатывал, играя в местном дворце бракосочетания. Сегодня японцы пользуются западным календарем, но аспекты традиционных верований, включая благоприятные и неблагоприятные дни, сохраняются. Повторяющийся шестидневный цикл, оставшийся от древнекитайских календарей, означает, что несколько раз в месяц выпадает буцумэцу – день, традиционно связанный с неудачей. Тогда даже современно мыслящие люди старались избегать его при проведении больших торжеств вроде свадьбы, а значит, дворец был закрыт. Иноуэ пользовался возможностью записать песни для 8 Juke. Не было ни профессиональной аппаратуры, ни технологии сохранения аранжировок, наложения звука или монтажа – только микрофон и восьмидорожечный магнитофон, куда каждая песня сохранялась с первой попытки. Вначале Иноуэ и его музыканты старались закончить всего несколько песен за один сеанс, но когда они входили в раж то могли записать целых десять треков в день. Не столько инструментальных произведений, сколько эквивалентов: достаточно точных, чтобы их узнать, и все же слегка облегченных специально для неискушенных певцов.

Тем временем Иноуэ заказал у местных электротехников и плотников компоненты для девяти автоматов 8 Juke в дополнение к прототипу. К концу 1970-го он собрал первую партию из десяти машин плюс библиотеку из нескольких сотен песен, специально записанных так, чтобы любители ощущали себя звездами.

Решающий момент настал в январе 1971 года. Иноуэ убедил десять кафе-закусочных установить первую партию 8 Juke. Их появление было встречено полной тишиной. Все казалось очевидным: посетители не знали, что это за машина и как ею пользоваться. Находчивый Иноуэ заплатил нескольким подругам-хостес, чтобы они посещали бары. Он рассчитывал на то, что симпатичная девушка в откровенном наряде привлечет интерес. Девушки устраивали представление, распевая под 8 Juke и приглашая посетителей спеть с ними дуэтом.

Подход оправдал себя. К марту заказов на изготовление машин у Иноуэ было больше, чем он и его друзья, содержащие ремонтную мастерскую, могли выполнить. Он заключил контракт с фабрикой в Йокогаме: проехал 500 километров, чтобы забрать машины, поставив их друг на друга в кузов арендованного пикапа, и обратно. В доказательство того, как ненадежна была поначалу схема, скажу, что он продолжал работать музыкантом хики-катари еще долго после появления 8 Juke. Изредка во время выступлений Иноуэ сообщали, что ту или другую машину заклинило. Он отпрашивался якобы в уборную и совершал отчаянный рывок к 8 Juke, требовавшей ремонта. А машины переставали работать потому, что их коробка для монет была битком набита. Отличная новость для Иноуэ, чья бизнес-модель состояла в том, чтобы давать машины барам бесплатно и затем забирать себе все ежемесячные доходы свыше 20 000 иен. Учитывая, что многие посетители тратили 1000 иен за сеанс, деньги были легкими. Его вдруг завалили заказами на 8 Juke – больше, чем Иноуэ мог выполнить сам. Все произошло примерно тогда, когда его товарищ хики-катари, видимо, заметил снижение их собственных доходов и созвал срочное собрание Ассоциации музыкантов Кобе.

Шурин Иноуэ предложил запатентовать 8 Juke. Сегодня это кажется очевидным, но у музыканта просто не хватало средств. Он был занят выступлениями и управлением новой компанией (названной Crescent), вкладывая большую часть доходов обратно в производство машин. И так получилось, что караоке-машина снова не была запатентована. «Я создавал эту вещь не на пустом месте, – объяснял Иноуэ в интервью годами позже, когда на него наседали с вопросом, почему он не заявил свои права на разработку. – У меня была идея бизнес-модели. Усилитель, микрофон, восьмидорожечный магнитофон, даже монетоприемник на сто иен имели патенты. Сегодня я мог бы оформить патент на бизнес-модель, чтобы кто-то ее использовал, а я получал бы отчисления за оригинальную идею. Но в то время получить патент на бизнес-модель было невозможно». И в то время как 8 Juke пользовались бешеным успехом в квартале красных фонарей Кобе, Иноуэ еще не знал, станут ли машины для пения чем-то бо́льшим, чем кратковременным увлечением.

Так получилось, что ни Нэгиси, ни Иноуэ, и никто другой не определяли судьбу караоке. Прошло совсем немного времени, прежде чем производители электроники узнали о существовании машины для пения – несомненно, через своих служащих, которые видели устройство, проводя вечера в городе. Еще меньше времени им потребовалось на то, чтобы понять, что идея, по сутипо сути, – народное достояние. Первым, кто вывел на рынок караоке-машины, стал гигант в сфере бытовой электроники Japan Victor Company (JVC), выпустивший BW-1 в 1972 году. Конкуренты, включая Toshiba и Pioneer, быстро последовали за ним с подобными устройствами. Когда крупные игроки боролись за сегмент рынка в последующие годы, караоке-машины, вдохновленные исходной моделью 8 Juke, неудержимо распространялись – от Кобе до соседней Осаки и в течение 1970-х годов по всей Японии. Вот что позволило караоке так процветать. Оно не принадлежало никому и стало всеобщим.

Что касается растущего влияния караоке на общество, полиция была сыта по горло жалобами на шум, когда машины появились во всех заведениях – от ресторанов для служащих и вплоть до каждой забегаловки, превращая прежде тихие районы в сцены для любительских представлений. Если микрофоном завладевали менее приятные члены общества, за тем иногда следовали бесчинства. Ранним вечером 26 декабря 1977 года, когда работницы борделя в Кавасаки расслаблялись с напитками и музыкой в местном фешенебельном ночном клубе, спор о том, кто поет следующей, вылился в потасовку с участием 18 посетителей. Четверо очутились в больнице с травмами от ударов пивными бутылками и кулаками – это первые в истории зарегистрированные, так сказать, жертвы моды на караоке. Сочетание алкоголя, вдохновения и скрытого соперничества в дальнейшем приводило к подобным инцидентам не только внутри страны, но и за границей: на Филиппинах, например, не менее полудюжины певцов были убиты из-за исполнения песни Фрэнка Синатры My Way, что заставило многих поставщиков караоке выбросить хит из списков мелодий.

Другие последствия были менее явными и, по мнению критиков, более пагубными. «Мы утрачиваем искусство беседы в баре, – жаловался писатель-фантаст Рё Хаммура газете Asahi Shimbun в 1978 году. – Теперь все просто сидят с отключенными мозгами и ждут очереди к микрофону». В 1979-м авторская колонка в одной японской газете высмеивала «напускную смелость» фанатов караоке и их навязчивое желание быть в центре внимания. А в 1984 году музыкальный критик Тадаси Фудзита сетовал на «бум караоке, охвативший как любителей, так и профи, где каждый рад петь те же слова и мелодии, что и все остальные», – мир в стиле «Гаррисона Бержерона», где выдающиеся голоса заглушаются певцами-любителями с их ограниченными возможностями. (Чтобы вы не думали, что Фудзита какой-нибудь консерватор, он упоминал американскую хип-хоп-культуру в качестве противоположного примера тому, как можно создавать новые формы самовыражения с использованием коммерческих песен.)

Первые десять с небольшим лет существования библиотека песен караоке была неизменной и скучной, почти полностью состоящей из энка – сентиментального жанра баллад, исполняемых заметно колеблющимся вибрато. Тексты энка предлагали здоровую дозу романтических песен о любви, наполненных тоской по родным городам, матерям и покинутым молодым влюбленным: отголоски тех поездов, что привезли так много наивных сельских мальчиков и девочек в большие города. Слово «энка» буквально значит «декламационное пение», и его корни уходят в конец XIX века, когда активисты-демократы писали свои слоганы стихами, чтобы обойти закон об антиправительственной агитации. По мере развития в течение десятков лет энка утратил политические корни, но приобрел известного рода непокорный самостоятельный дух в стиле My Way. После Второй мировой войны, когда Японию захлестнула будоражащая шумная музыка биг-бендов (джазовых, а позже и ро́ковых) оккупационных сил, снова в противовес им появились слезливо-тоскливые баллады энка им в противовес для старшего поколения, менее заинтересованного в ассимиляции новомодных мелодий завоевателей. Романтизация стоицизма и жертвенности глубоко импонировала и брутальным рабочим средних лет, и служащим задолго до того, как они вообще взяли в руки микрофоны первых караоке-машин. И много лет после этого энка оставался так неразрывно связан с новыми устройствами, что слово «караоке» вселяло ужас в сердца молодых работников, поскольку означало, что придется еще один вечер слушать, как их пожилые боссы напевают мелодии ушедшей эпохи. «У молодых есть гитары, – поясняла статья из газеты за 1977 год, – у людей средних лет есть энка и военные марши для караоке».

Лишь к середине 1980-х все изменилось – и довольно быстро – благодаря другому Боссу, Брюсу Спрингстину. Море местных фанатов, подпевающих ему во время тура 1985 года, вдохновили японскую студию звукозаписи выпустить караоке-версии песен Спрингстина. В декабре того года альбом Born in the U. S. A. стал самым первым рок-альбомом, полностью «переведенным» в караоке. «То самое чувство, как будто ты поешь вместе с Боссом, а возможно, и чувствуешь себя им снаружи и внутри», – заявляла упаковка на чудесном ломаном английском.

Они сделали это шутки ради. И два миллиона записей, кассет и компакт-дисков караоке-версии Born in the U. S. A. заполнили полки магазинов. Неожиданный успех привлек внимание к возникающему в Японии феномену домашнего караоке, когда производители включали его функции в домашние стереосистемы и проигрыватели лазерных дисков. Неожиданный успех рок-н-ролла в караоке также породил несколько новых принципов, которые изменили устройство: идею о том, что подростки и молодежь хотят петь точно так же, как и их родители. И концепцию пения в одиночестве, а не на открытых сценах в пабах и барах – тренд, ускоренный появлением в 1985 году нового типа заведений, разделявшихся на звукоизолированные помещения для небольших групп или солистов. «Боксы караоке» и «капсулы караоке», как их называли, быстро распространились по всем городам и селам Японии, положив начало новой демографии певцов – детей, женщин и стариков, обычно не посещавших ни кабаре, ни ночные клубы. Это вбило последний гвоздь в крышку гроба артистов нагаси и хики-катари. Опасения, что из-за караоке их сочтут устаревшими, были вполне обоснованными. Считается, что на пике популярности в начале 1960-х более сотни нагаси каждый вечер обслуживали питейные заведения в центре Токио. Лишенные заработка из-за караоке-машин, сегодня подобной деятельностью занимаются только несколько несгибаемых стариков: непреклонные и несовременные, они продолжают выступать ради ностальгии при отсутствии реального спроса.

• • •

Караоке-машина связана не только с пением. Демократизация таланта оказала глубокое влияние на мир фантазий как японцев, так и жителей Запада. Это было первое устройство во всех сферах жизни, давшее любителю возможность ощутить себя настоящим певцом; его простые вспомогательные эффекты перенастройки и эха стали предтечами всех высокотехнологичных систем, которые мы сейчас принимаем как должное. Технологий стабилизации изображения и фильтров «Инстаграма»[33]33
  Деятельность социальной сети запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности.


[Закрыть], приближающих моментальные снимки к работам профессиональных фотографов. Компьютерного ритм-гида в концертных симуляторах вроде Rock Band. Усовершенствованной физики видеоигр, позволяющей неловким игрокам в Fortnite чувствовать себя морскими котиками в бою. Давая каждому шанс стать звездой хотя бы на то время, пока длится песня, караоке прокладывало дорогу еще более иммерсивным и новаторским технологиям будущего. Караоке – оригинальный пользовательский контент, первая сеть народных ремикшеров, освобожденных от посредников, кроме компаний, которые успешно поставляют автоматы и записи всем нам, с отключенными мозгами ждущим очереди к микрофону.

В разгар популярности явления в середине 1990-х было доступно примерно 170 000 помещений для поющих караоке в Японии. Опрос установил, что почти 60 миллионов человек – чуть ли не половина всего населения страны – баловались караоке как минимум раз в год. Даже в нынешнем тысячелетии при жесткой конкуренции новых видов мобильных и интерактивных развлечений их количество колебалось около 50 миллионов. Любительское пение оказывало глубокое влияние на японскую музыкальную индустрию в целом, особенно в начале 1990-х. Именно тогда появление технологий потоковой передачи данных позволило японским студиям звукозаписи видеть в реальном времени, что поют люди.

На Западе события развивались немного иначе. Самые первые караоке-машины, импортированные в Соединенные Штаты, появились в японских ресторанах. «После трудного дня в офисе многие японцы любят развеяться в кафе-закусочных за шотландским виски или саке и спеть ностальгическую балладу, называемую энка, – писала The New York Times в первом упоминании этого явления в мае 1983 года. – Новое увлечение породило так называемый бум караоке, и некоторые японские производители теперь надеются, что нечто подобное случится и в Америке». Интерес был ограничен в основном барами, ресторанами и частными столовыми, предназначенными для развлечения японских бизнесменов. Те прибывали в Штаты в рекордных количествах, жадные до развлечений после трудного дня, потраченного на увеличение американо-японского торгового дефицита (как догадаются американские политики).

Предприниматели начали запускать бизнесы с караоке, нацеленные на англоязычных посетителей, в середине – конце 1980-х. Нью-Йорк и Лос-Анджелес стали первыми центрами караоке-баров. Почти в мгновение ока концепция машины для пения овладела воображением американцев. К 1992 году слово глубоко укоренилось в лексиконе президента Джорджа Буша, заявившего во время своей кампании: «Мы конкурируем на выборах с детьми караоке, а они споют любую мелодию, которая поможет им быть избранными».

Если японские посетители предпочитали частные помещения, исключающие стресс от публичных выступлений и создающие камерную атмосферу для пения вместе с друзьями, на Западе (и особенно в Америке) караоке процветало как способ выступить на публику в торговых центрах, барах и ресторанах. Молодые люди, собиравшиеся в таких местах, обычно выходили к микрофону по одной из двух причин: развеселить народ пошлыми и вульгарными развлекательными песнями или же гордо продемонстрировать вокальные таланты в битвах со столь же одаренными посетителями. А у самых преданных приверженцев караоке вовсе не ассоциировалось с отдыхом. Это была «суровая дорога к славе», как написал в 2005 году журнал Indianapolis Monthly в профиле местных претендентов на победу в шоу «Американский идол» (American Idol), «цеплявшихся одним коготком за надежду на то, что какой-то влиятельный человек незаметно сидит в угловом кабинете, курит толстую сигару и ждет момента, чтобы тебя открыть». (Заманчиво, потому что мечта иногда становилась реальностью: певица Мэри Джей Блайдж начала карьеру с записи, сделанной в кабине караоке одного торгового центра.) Соблазнительная идея, что все мы звезды и ждем, когда нас откроют, заметнее всего проявилась в многолетней популярности певческих реалити-шоу, таких как «Американский идол».

А что насчет Нэгиси и Иноуэ? Нэгиси смог, несмотря на все сопротивление, разместить примерно 8 000 Sparko Box в разных заведениях по всей Японии. Скромный, но успех, даже если казалось, что большинство использовало их как портативные музыкальные автоматы, а не как машины для пения. Но когда в 1973 году его партнер по распространению вышел из бизнеса, Нэгиси тоже поставил точку. Он устал от конфликтов с профессиональными музыкантами. У него имелось множество других проектов, чтобы себя занять, и как-никак собственная компания. Изобретатель сосредоточился на ней и вместе со Sparko Box исчез из истории караоке.

Иноуэ, в свою очередь, грел на бизнесе руки. Когда 8 Juke затмили более привлекательные предложения крупных компаний по производству электроники, он перешел на новый уровень и сосредоточился на музыке. Занимался переработкой записей и, что важнее, правами. К середине 1970-х Иноуэ состоялся как посредник для студий звукозаписи и караоке, отчаянно нуждавшихся в хитах. Несмотря на полное отсутствие выплат за саму караоке-машину, в лучшие времена он зарабатывал суммы, эквивалентные 100 миллионам долларов в год за продажи, как агент, продюсируя записи караоке и продавая автоматы, произведенные другими компаниями. Иноуэ везде превозносили за его деятельность как официального изобретателя караоке. В 1998 году сингапурский канал караоке провел исследование, чтобы определить создателя машины для пения. Их опросы побудили Всеяпонскую ассоциацию производителей караоке спешно предложить Иноуэ как человека, породившего бум караоке. Причина тому, что специалисты предпочли его творение, была простой. Нэгиси изобрел устройство, но Иноуэ создал весь комплект оборудования и программного обеспечения, позволивший караоке развиться из местного увлечения в крупный глобальный бизнес. Когда Иноуэ стал лицом караоке, новость быстро распространилась из Сингапура в местные азиатские агентства новостей: у сумасшедшей японской машины для пения, оказывается, есть создатель!

В 1999 году журнал Time дерзнул включить Иноуэ в список самых влиятельных азиатов XX века, поставив его в один ряд с такими фигурами, как Мао Цзэдун, Ганди и Акио Морита из Sony. Много внимания уделялось тому факту, что «восточный Уолтер Митти»[34]34
  Уолтер Митти – главный персонаж рассказа Джеймса Тёрбера «Тайная жизнь Уолтера Митти» (The Secret Life of Walter Mitty), известного широкой публике по одноименному фильму, вышедшему в 1947 году. Герой склонен погружаться в фантазии и представлять себя персонажем из книг, которые он непрерывно читает.


[Закрыть], как не очень удачно назвал жизнерадостного Иноуэ писатель Пико Айер, изобрел машину, которая объединила людей, любящих петь. Пять лет спустя, в 2004 году, комитет Шнобелевской премии закрепил его репутацию, присудив ему ежегодную премию «за изобретение караоке, давшего людям совершенно новую возможность научиться терпеть друг друга». На церемонии награждения Иноуэ пригласил людей встать в круг и спеть рекламную песню компании Coca-Cola 1970-х годов I’d Like to Teach the World to Sing (In Perfect Harmony).

На кухне Нэгиси между нами стоит на столе Sparko Box. Его покрытие из линолеума, напоминающее пол закусочной, немного потускнело за годы, но хромированные кнопки и ручки еще сияют. Как и монетоприемник, соблазнительно сулящий «около десяти минут» музыки за сотню иен. Я прошу разрешения его опробовать.

Старый изобретатель услужливо кидает монету и вставляет массивную восьмидорожечную катушку на место с приятно громким щелчком. Минусовка баллады 1984 года поп-певицы Терезы Тенг Tsugunai («Искупление») жужжит, разгоняясь. Точно так же скрипит, оживая, старая заводная игрушка. Передняя панель машины сверкает и мигает в такт музыке. «Вот как я придумал ей имя»[35]35
  Название караоке-машины Sparko Box произведено от слова sparkles (англ.) – сверкать, искриться, переливаться и т. п.


[Закрыть], – со смехом говорит Нэгиси, пока мы наблюдаем световое шоу. Этим, наверное, хорошо заниматься дома, сидя на лохматом коврике рядом с лавовой лампой.

Когда-то он продавал тысячи таких устройств барам и отелям по всей Японии. Можно сказать, что Нэгиси спроектировал исходный образец, и именно ему будет подражать каждая машина караоке, даже если никто из последователей не вспомнит об оригинале. Пятьдесят один год спустя это единственная во всем мире сохранвшаяся Sparko Box, забытый сувенир. «Ей место в музее», – думаю я, как Индиана Джонс, случайно наткнувшийся на древнюю культурную реликвию.

Каким-то чудом машина возрастом в полвека еще работает. Нэгиси протягивает микрофон, золотистая сетка блестит даже после долгих лет хранения. Я храбро беру его, но звучащая песня – заграничная диковинка, появившаяся задолго до моего приезда сюда. Я не знаю ни мелодии, ни единого слова. В отличие от современных машин, Sparko Box не предлагает никакой помощи поющим. Ни эффекта эхо, ни видеоэкрана, ни дурацких стандартных видео, ни текстов, меняющих цвет в такт музыке. Только сверкание огней диско и бумажный буклет со словами песни, хотя Нэгиси, кажется, его потерял.

Не важно. Именно здесь много-много лет назад появилось караоке, и кухня – явно подходящее место для того, чтобы подарить маленькой машине минуту славы. Мы смеемся, музыка играет.