Текст книги "Бунтарка"

Возражать сразу, как обычно поступала, Эган не стала, но попыталась осмыслить, что это даст людям, в наибольшей степени пострадавшим от жестокости английского короля.

– Как вам известно, они не в первый раз приглашают нас, – сказал Лайам, – Но это собрание лидеров «Белых мстителей» в Килдэре будет самым крупным из всех. Встретившись с представителями всего юга, они смогут запланировать беспорядки, отзвуки которых докатятся до Лондона. Многие считают, что давно пора сообщить о единстве всем магистратам и шерифам Ирландии.

– Может, это ловушка? – предположила Дженни, самая старшая из группы, обвела всех окружающих взглядом и повернулась к Лайаму и Эган.

Лайам пожал плечами:

– Возможно, но нам давно грозит виселица.

Лайам замолчал, и Эган увидела, что он прислушивается к спору собравшихся на территории разрушенного аббатства людей. Она не хуже его знала, что решение может быть принято лишь при всеобщем согласии. От этого решения зависит их будущее.

Лайам бросил взгляд на Эган, но она хранила молчание. В прошлом она всегда возражала против объединения их борьбы с деятельностью «Белых мстителей» Карлоу, графства Куин или Килдэра. В последние годы все чаще говорили об усиливающейся в этих группах тенденции к жестокости. Там, где их небольшой отряд ограничивался тем, что нагонял страху на землевладельца или священника либо отбирал то, что было отнято у арендаторов, те, другие, жгли дома, резали скот и не останавливались даже перед убийством.

В то время как Лайам и Эган старались помочь тем, кого согнали с обжитых мест, многие из «Белых мстителей» от Дингла до Дандолка думали лишь о мести. Но предстоящее собрание в Килдэре, похоже, сулило большие преимущества, которые нельзя было не учитывать.

– Туда – два полных дня и столько же обратно, – промолвил Патрик, выразив озабоченность, втихомолку проявленную многими из собравшихся. – Большинство из нас просто не сможет поехать, бросив семьи и фермы. Мне, например, нужно собирать урожай. Странно, что собрание назначено на столь горячую пору.

– В этом как раз и хитрость – провести собрание именно сейчас. – Лайам присел на корточки и подобрал соломинку. – Дождемся конца уборки урожая, и англичане не будут спускать с нас глаз.

Лайам перевел взгляд на Эган в поисках поддержки. Она кивнула.

– Финн поедет? – спросила Дженни.

– Он не может и не должен, – ответил Лайам, обведя взглядом товарищей. – Финн – наши уши и глаза. Мы не можем остаться без него на столь долгое время. Кроме того, большинство наших братьев и сестер за пределами Корка, Уотерфорда и Типеррари говорят, что о таком, как Финн, можно только мечтать.

– Нет необходимости так далеко отправляться, чтобы это услышать.

Собравшиеся рассмеялись и посмотрели на Ронана. Скрестив мускулистые руки на массивной груди, он стоял у разрушенной стены.

– Мы с Лайамом поедем, – сказала Эган. – А пока нас не будет, Патрик присмотрит за коротышкой. Остальные пусть продолжают заниматься урожаем.

Эган обвела группу взглядом. Дженни. Лайам. Ронан. Патрик. Все они с самого рождения жили в этом маленьком уголке Ирландии и были словно одна семья. Вместе отмечали праздники, поддерживали друг друга, вместе крестили детей, справляли свадьбы и похороны.

Все готовы были согласиться с ее предложением. Но Эган еще предстояло решить проблему, поставленную Дженни.

– Мы позаботимся, чтобы отсутствие Лайама не создало трудностей для его семьи. Его землевладелец не заметит отсутствия своего арендатора. Но тебе, Эган, придется придумать какую-нибудь уловку, чтобы незаметно исчезнуть на столь длительное время.

– Я знаю, как это сделать, – заверила она группу.

– Мы тебе верим, Эган. Когда вам нужно уехать? – спросил Патрик.

– Не позже, чем через десять дней, – ответил Лайам, – чтобы прибыть туда вовремя.

Глава 12

Все это не имело никакого смысла!

Горничная держала для Кэтрин Пьюрфой халат, пока та продевала руки в рукава. Ее нервы были напряжены. Она удалилась к себе не более получаса назад, и теперь муж желает видеть ее в столовой.

Что за ночь! Замечание сэра Николаса за столом удивило ее. Она чуть не умерла от нетерпения, ожидая, когда мужчины выйдут из столовой. Казалось, прошла целая вечность, а новостей все не было. Надежда в конце концов уступила место разочарованию. Приличия требовали, чтобы она пошла спать. Так она и поступила.

Как ни странно, леди Спенсер не проявила никаких эмоций. И дочка тоже! Женщины после ужина собрались в гостиной, и юная мисс Спенсер удалилась в свою комнату с книгой под мышкой. Немного погодя ушла и мать. Что ж, с удовлетворением подумала Кэтрин Пьюрфой, леди Спенсер еще получит свое, когда наступит время вывозить Фрэнсис на рынок невест.

– Ты уверена, что он не хотел видеть мисс Клару? – снова осведомилась Кэтрин.

– Совершенно уверена, миледи, – ответила служанка. – А сэр Томас сказал, что желает видеть меня одну?

– Нет, миледи. Сквайр просто попросил вас прийти.

Кэтрин поискала глазами комнатные туфли. Горничная подала их.

Они с Кларой еще некоторое время несли дежурство, но вскоре Клара попросила разрешения удалиться к себе. Кэтрин полагала, что эта ночь станет ночью торжества, но хмурое лицо дочери не предвещало ничего хорошего.

– Сэр Томас все еще в столовой?

Она сунула ноги в тапочки.

– Да, миледи. Ждет вас для разговора.

Кэтрин двинулась к двери, потом вдруг опомнилась. Что за вид у нее в халате, тапочках и ночном чепце? Она резко обернулась к горничной:

– А сэр Николас тоже с ним?

– Нет, миледи. Некоторое время назад джентльмен ушел, – ответила горничная и, помолчав, добавила: – В гостиной тоже никого не было, когда мы там убирали. Фей предположила, что он отправился спать, хотя я сама его не видела, мэм.

Ушел некоторое время назад, повторила про себя Кэтрин, торопясь вниз. В доме было тихо. Слуги, судя по всему, разошлись. Не зная, чего ожидать, она осторожно постучала в дверь столовой.

Ее муж все еще сидел на своем обычном месте. В центре стола ярко горела одинокая свеча. Перед ним стояли наполовину опустошенный графин из-под портвейна и бокал. Сэр Томас даже не взглянул на жену, когда она вошла и прикрыла за собой дверь. В коридоре, ведущем в кухонное крыло, было темно и безлюдно.

– Ты хотел поговорить со мной?

Допив остатки вина, он посмотрел на жену.

– Я так и знал, что ты снова все провалишь, Кэтрин.

Его обвинения прозвучали оскорбительно. Замерев у противоположного конца стола, она вцепилась в высокую спинку стула.

– Я полагал, что ты правильно воспитываешь эту глупую девчонку. Ты уверяла, что она-то меня не обесчестит, умеет себя вести и непременно найдет себе порядочного мужа.

– Так оно и есть, сэр. У Клары безукоризненные манеры. Ее очарование…

– Нет у нее никакого очарования. – Он стукнул кулаком по столу. Руки у него дрожали, когда он налил себе в бокал еще портвейна. – В ней нет утонченности. Она ведет себя как простушка. Молодая, наивная, невинная.

У сэра Томаса заплетался язык. Он резко отодвинул бокал, и вино залило скатерть, но сэр Томас словно не заметил этого.

– А как, по-твоему, она должка была себя вести? – Кэтрин совершенно не понимала мужа. – Она прекрасная молодая женщина. Обученная всем женским премудростям. Высокоморальная. Почтительная. Спокойная.

– Что ж, все это нынче не в моде. – Он откинулся на стуле, сверля жену гневным взглядом. – Неудивительно, что сэр Николас от нее отказался. Я ни разу не слышал, чтобы она высказала свое мнение по какому-либо предмету. Она вообще молчала, если к ней не обращались. Кроме прелестного личика, у нее ничего нет.

Услышав столь несправедливые обвинения в адрес дочери, Кэтрин не сдержала слез. Она могла бы напомнить мужу, что Клара – полная противоположность Джейн, которую отец терпеть не мог.

Она попыталась успокоиться, ломая голову над поиском истинной причины, по которой сэр Николас не сделал предложения, как они ожидали. Наверняка есть другое объяснение, подумала она. Но брать на себя ответственность за это Кэтрин не намерена.

– Найдутся другие женихи, – заявила она. – Клара – признанная красавица, к тому же имеет неплохое приданое. Любой достойный джентльмен будет счастлив жениться на ней.

– В этом все и дело. – Сэр Томас подался вперед. – Клара не ребенок. Мне как-то не хочется развлекать других ухажеров. Мне нужен этот человек. Он не хлыщ, подпирающий стены на всех вечеринках в Лондоне. Поверь, мне плевать на его титул и богатство. Даже без них я был бы счастлив сделать его членом моей семьи. Он настоящий мужчина.

Ошеломленная Кэтрин уставилась на мужа.

– После того как вы все ушли, он сделал мне настоящий выговор вроде того, свидетелем которого я стал однажды, когда герцог Камберленд освободил генерала Холи от командования в Шотландии. – Сэр Томас поднялся на ноги, положив руку на стол, чтобы не качаться. – Будь я проклят, но он ничуть меня не боится. Храбрый мошенник, глядя мне прямо в глаза, сказал: «Вы не правы!»

Он крикнул так громко, что Кэтрин с опаской оглянулась на дверь.

– Он упрекнул меня в том, что я плохо отношусь к Джейн.

– Джейн?

– Джейн. Ему не понравилось, что я позволяю Масгрейву ее третировать. Разрази меня гром, он с четверть часа возмущался наглостью, с которой новый магистрат держался с Джейн. Посетовал, что с Джейн плохо обращаются в семье. Он непрестанно говорил о Джейн. Защищал ее. Не о Кларе, она его не интересует. А о Джейн. – Сэр Томас издал короткий смешок и со свистом втянул в себя воздух. – Он сказал, что твоя драгоценная доченька слишком молода для него.

– Что же нам делать? – нервно спросила Кэтрин, когда сэр Томас, обойдя стол, направился к ней. – Мы не можем изменить ее возраст.

Когда муж приблизился к ней, и Кэтрин увидела выражение его глаз, то прочитала в них гораздо больше, чем ей хотелось бы. Он положил руку ей на плечо, и она постаралась скрыть отвращение.

– Наш гость пробудет с нами две недели, как и планировалось первоначально. Теперь это ваша работа, мадам, чтобы за время своего пребывания он узнал и остальные прелести Клары.

Его взгляд опустился на ее грудь, и она проглотила подступивший к горлу ком.

– Я могу… я могу устроить вечер, бал, – сказала она, когда его руки заскользили по шелку ее парчового халата. – Девушки в такой обстановке всегда выглядят в лучшем свете. Я… я организую его на будущей неделе.

– Делай все, что нужно, – обронил он, поворачивая ее к столу.

Подчиняясь его желаниям, Кэтрин наклонилась вперед, опираясь на стол локтями. Он задрал до талии ее юбки. Чувствуя, как он пристраивается сзади, Кэтрин уставилась на горящую свечу, пока он возился со своими штанами.

– Я разошлю приглашения завтра же и… – Она слегка поморщилась и сжала зубы, когда он обхватил ее за бедра и овладел ею. – Я велю Фей нанять с полдюжины слуг на соседних фермах ей на подмогу. – Ритм движений ее мужа возрастал, и она почувствовала, как запылало ее лицо. – Я… я велю ей… велю ей взять помощников на… на кухню тоже. Да еще новое… новое платье для Клары. Что-нибудь более изысканное и соблазнительное.

Она с радостью услышала его стон облегчения и, нахмурившись, ждала, когда он оставит ее в покое.

– Сэр Николас был очарован Кларой в Лондоне, – сказала Кэтрин. – Он снова попадет под власть ее очарования.

Оттолкнувшись от стола, она расправила халат и ночную рубашку и повернулась к мужу. Он уже стоял у двери, собираясь уйти.

– Ты не учитываешь самого главного, – сказал он мрачно. – Джейн.

– Джейн? – повторила она. – Но ты… ты же не думаешь, что он всерьез заинтересовался Джейн?

Муж пожал плечами:

– Пусть одна из наших служанок расскажет правду о ее прошлом леди Спенсер или ее дочери. И сэр Николас тотчас же вернется к Кларе и даже не вспомнит о Джейн.

– Ты… ты и в самом деле считаешь разумным, чтобы они узнали о прошлом Джейн? Ведь это позор для нашей семьи.

– Сделай так, как я говорю. Рано или поздно они все равно об этом узнают. А Николас женится на Кларе.

Впервые в жизни Кэтрин была полностью согласна с мужем.

Вдыхая холодный ночной воздух, Николас шел в сторону конюшни. Было трудно сохранять спокойствие, но он должен оставаться терпеливым и не терять рассудка. Разговор с сэром Томасом облегчил его совесть и расчистил путь. Он мог снова быть самим собой и ухаживать за Джейн.

Нервная, порывистая, напрочь лишенная тщеславия или эгоизма, она не была похожа ни на одну из знакомых ему женщин. Но она избегала его.

Он справился о ней, когда все спустились ужинать, и узнал от Клары, что ее сестра, устав после долгого дня, отдыхает у себя в комнате и, возможно, присоединится к ним позже.

Но ни во время ужина, ни потом Джейн не появилась. Никто из семьи о ней и не вспомнил, не задал вопроса, не выразил сожаления по поводу ее отсутствия.

Отбросив всякую осторожность после прямой, откровенной беседы с хозяином, Николас постучал в дверь ее комнаты. Ответа не последовало, свет из-под ее двери не пробивался. Он тронул ручку, но дверь оказалась запертой.

Выйдя из-за каменной ограды, Николас направился в конюшню и увидел грума. Тот стоял, прислонившись к столбу у выхода на выгул, и курил трубку. Свернувшись у его ног, лежали две собаки, Заметив Николаса, они подняли из праздного любопытства головы. На дальнем конце выгула, на крюке у главных ворот конюшни слегка покачивался фонарь. Даже в темноте Николас узнал в одиноком груме Пола – главного конюха и дрессировщика конезавода сэра Томаса. Вернувшись пополудни из Балликлоу, Николас добрый час провел с ним, беседуя о дрессировке гунтеров. Разведение лошадей было в Ирландии не только благородным занятием джентльменов, но и прибыльным делом.

– Прекрасная ночь, не правда ли, Пол?

– Ваша правда, сэр. – Мужчина выпрямился и вынул трубку изо рта. – Таких немного осталось до наступления холодов.

– Мне холод нипочем. Какая ужасная гроза была прошлой ночью! Как будто природа сбесилась. – Остановившись рядом с дородным конюхом, Николас устремил взгляд в темнеющие поля, где видел вчера Джейн. – Лошади, наверное, сильно беспокоились.

– Почти все вели себя спокойно, за исключением одной или двух. – Конюх снова сунул трубку в уголок рта. – Но я всегда настороже. Всегда здесь. Заглядываю к тем, которых нужно успокоить. Разговариваю с ними. Запах табачного дыма действует на лошадей успокаивающе.

Некоторое время мужчины стояли молча.

– Я и к вашему скакуну заглядывал прошлой ночью. Он вел себя как храбрый молодой джентльмен. Говорите, что вы взяли его в Корк-Сити?

Николас кивнул. Из-за обрывков туч на востоке показалась восходящая луна. Николас скосил на грума взгляд. Джейн, несомненно, бывает здесь регулярно, в любое время дня и ночи. Нетрудно догадаться, что ей нужен на конюшне союзник.

– Как лошадь мисс Джейн? Она отлично бегает по пересеченной местности.

– Что верно, то верно. Королева Мэб ничего не боится. – Бородатое лицо мужчины сморщилось в улыбке. – Мисс Джейн поняла это сразу, едва взглянула на бедную малютку, когда та была крошечным жеребенком. Хотя мы все ясно видели, что кобылка хромая и толку из нее не будет.

– Хромая, говоришь? Глядя на нее теперь, этого не скажешь.

– Еще бы, сэр.

– Она сама дала ей имя?

– Да, она назвала ее Мэб в честь королевы фей. Признаюсь вам, сэр, добрая девушка потратила уйму времени, ухаживая за ней, дрессируя и балуя, пока кобыла и впрямь не уверовала, что она Мэб. Четыре года минуло с тех пор, но, доложу я вам, лошадь знает, что она королева, – закончил он со смешком.

Николас бросил взгляд на крыло со стойлами, в одном из которых содержалась Мэб. Но тень ночи надежно скрывала двери. Ему не терпелось узнать, на месте ли Мэб.

– Во время поездки в гости к преподобному Адамсу я наблюдал за мисс Джейн. Она искусная наездница. Сорвиголова, я бы даже сказал, особенно если за ней наблюдают.

– Это из-за мисс Джейн я поседел. – Пол кивнул и понимающе улыбнулся. – Их нужно видеть, сэр. Порой смотрю я с холма и вижу, как эта парочка – лошадь и наездница – движется, словно одно существо. Несутся по полям так стремительно, что кажется – сейчас расправят крылья и взмоют в небо.

У Николаса в памяти запечатлелся похожий образ. Одна из собак поднялась и, потянувшись, уткнулась носом в его ладонь, за что в награду он почесал ее за ухом. Джейн Пьюрфой очаровывала его все больше и больше. Она не походила ни на одну женщину, которых Николас знал. Вся ее жизнь была наполнена кипучей деятельностью. И принять она сможет лишь настоящего Николаса Спенсера.

– Думаю, что не открою Америки, если скажу вам, что не все одобряют то, что она носится на лошади по этим холмам.

Николас понял, что под словами «не все» подразумеваются члены ее семьи.

– Я слышал, как новый магистрат приставал к ней сегодня, чтобы она продала ему кобылу.

– Чтоб его черти разорвали, этого магистрата! – Вынув трубку изо рта, Пол сплюнул. – Сэр Роберт скорее будет жариться в преисподней, чем Джейн согласится продать Королеву Мэб такому негодяю. И магистрат хорошо это знает.

Видя, как конюх оживился, Николас понял, что этот человек обладает куда более энергичным и горячим характером, чем кажется, и активнее защищает Джейн, чем Николас мог ожидать. В нетерпеливом возбуждении Пол отступил от стены.

– Все годы, что я работаю на эту семью, ни разу не слышал, чтобы мисс Джейн хоть о чем-то просила. Еще когда она бегала тут босоногой малышкой и путалась у всех под ногами, девочка ни разу ничего не попросила. Другие девчонки, первые дочки у родителей, обычно становятся избалованными, но только не она. Поверьте мне, сэр, впервые она захотела что-либо для себя в тот день, когда увидела эту кобылку.

Из кармана своей потрепанной куртки Пол извлек кожаный кисет и принялся набивать трубку. В свете восходящей луны его глаза поблескивали.

– А к моменту появления Мэб ей было совсем не просто обращаться к отцу с просьбой. – Пол сделал паузу, бросив взгляд на дом. – После всего того, что произошло между ними за все эти годы, девочка поборола гордость и попросила.

– Попросить для себя хромого жеребенка было трудным делом?

– Да, сэр. Вы даже не можете себе представить. Но сэр Томас и без того собирался избавиться от животного, так что отдал кобылку мисс Джейн. – Пол снова сунул трубку в рот. – Последние четыре, года Королева Мэб принадлежит мисс Джейн. Уж лучше бы этот чертов магистрат положил свой завистливый глаз на то, что принадлежит кому-нибудь другому.

Николаса захлестнула волна гнева.

– Надеюсь, сэр Роберт понял, что Королевы Мэб ему не видать. Мисс Джейн категорически отказала ему.

– Магистрат не успокоится, пока не добьется своего.

– Я постараюсь его успокоить. А будет упорствовать, приму меры.

Пол с любопытством посмотрел на Николаса. Теперь уже несколько человек в Вудфилд-Хаусе знали, что Николас интересуется Джейн, в том числе и се отец.

– Уже поздно, – произнес Николас, взглянув в сторону конюшни. – Перед тем как отправиться на покой, стоит взглянуть на моего «храброго джентльмена».

Старший конюх пожелал ему доброй ночи, однако оставался на выгоне, пока не убедился, что гость, выполнив свое намерение, направился к дому.

Достигнув каменной арки главного здания, Николас обернулся и посмотрел на конюшню. Пол пересек выгул и погасил фонарь.

Когда за вершиной холма показались затененные очертания Вудфилд-Хауса, Джейн наконец придумала предлог, под каким могла уехать из дома на съезд в Килдэре.

В Дублине жила со своей замужней дочерью ее старая наставница миссис Барри. Удалившаяся на покой учительница не раз приглашала ее в гости. Не важно, что старая женщина не узнает о предполагаемом визите. Главное, родители будут считать, что она едет в Дублин. А позже она найдет отговорку, чтобы объяснить, что помешало ей добраться до места назначения.

В последний раз миссис Барри приглашала ее погостить на длительный срок. Кажется, это было в прошлом году, на Пасху. Вот и отлично.

Джейн была любимицей англичанки. Овдовев вскоре после того, как муж привез ее с дочерью на север, миссис Барри стала первой учительницей Джейн и, несомненно, самой терпеливой. Она сразу заметила, что девочка не любит традиционные предметы, и подвигла юную Джейн поэкспериментировать с красками.

Поскольку в Ирландии было много протестантских семей, нуждавшихся в приличном образовании для своих девочек, Джейн оказалась не единственной ее ученицей. Несмотря на популярность, миссис Барри не стала надолго задерживаться здесь, когда ее единственная дочь вышла замуж в одну хорошую семью из Дублина. Джейн знала, что женщина с радостью воспитывает своих внуков.

Довольная, что придумала план, Джейн пришпорила лошадь, летя по холмистым полям навстречу знакомому чернеющему силуэту конюшни. Приблизившись на достаточное расстояние, она с удивлением заметила в тени дуба, в нескольких ярдах от ворот выгула, мерцающий огонек трубки Пола. Пустив Мэб шагом, Джейн подъехала к конюху.

– Что-то не так?

– Нет, девочка. Все в порядке.

Зажав в зубах трубку, он взял лошадь под уздцы, когда Джейн спешилась.

– Тогда зачем ты меня ждешь? – спросила она, шагая рядом в направлении выгула.

– По старой привычке.

Что-то тревожит его, решила Джейн, заметив, как он оглядывает пустынную местность.

– Вы никого не видели поблизости?

– Ни души.

Сколько же лет он вот так поджидал ее? Ей вспомнились все эти годы, когда, сходя с ума от беспокойства, он встреча! ее у подножия холма. Ждал. Ворчал. Заботился. Она и сосчитать, не могла, сколько лет он значил для нее больше, чем родной отец сэр Томас. Она подняла взгляд на его кепку, надвинутую на лоб. Он продолжал обозревать поле, по которому она только что скакала.

– В чем дело, Пол? – тихо справилась Джейн.

– Я слышал, этот сладкоречивый кот Масгрейв устроил вам сегодня веселую жизнь. Мне этого хватило, чтобы завестись.

– Ты разговаривал с англичанином?

– Разговаривал, девочка, и не раз.

Как странно, что этот Спенсер не ограничивает свой круг общения одними дворянами. Даже в Балликлоу она молча наблюдала, как он дружески общается с миссис Браун и стряпухой Генри, а также с двумя деревенскими жителями, случайно зашедшими к преподобному Адамсу по какому-то делу.

Они достигли выгула, и конюх открыл ворота.

– И вот о чем еще я думаю, мисс, и не нахожу себе покоя.

– Давай, Пол, выкладывай.

– Дело вот в чем. Думаю, все неправильно это понимают.

Джейн отвернулась, закрывая за ними ворота.

– Ты о чем? – спросила она через плечо.

– Ему не нужна мисс Клара, девочка. Ему нужны вы.

– Ну ты, Пол, придумал! Надо же! – Слабое эхо ее отрицания заглушил скрип открываемой двери в стойло Королевы Мэб. Джейн прошла вслед за конюхом. – Ничего не делай. Я сама могу о ней позаботиться.

– Знаю, моя радость. Но мне хочется вас немного побаловать, могу же я себе это позволить хоть изредка.

– Благодарю.

– Ступайте в дом.

Конюх и лошадь исчезли внутри. Она проводила их взглядом и, покачав головой, отвернулась, не совсем понимая, что происходит с ее старым другом.

Дом на холме стоял темный и безмолвный. Луна ярко освещала идущую через сад дорожку. Но Джейн решила, что не пойдет по ней, как не пойдет промозглым подземным ходом, который существовал здесь еще со времен, когда на холме возвышался старый замок.

Ночь была слишком красивая, и в голове у нее роилось слишком много путаных мыслей, которые надлежало привести в порядок. Джейн предпочла идти протоптанной тропинкой, зная, что если дверь под большой каменной аркой окажется запертой, то она сможет пройти через кухонное крыло. Вздохнув, она направилась к воротам выгула.

– Знаете, мисс Джейн, – остановил ее шепот Пола. Он выглянул из стойла Мэб. – Этот парень не так прост, как кажется.