Текст книги "Бунтарка"

Глава 30

Джейн была приятно удивлена, когда на следующий день вечером миссис Ханнаган объявила о приезде леди Стенмор. Еще больше обрадовало ее радушие, с которым ее встретила Ребекка.

– Мне так жаль, что сейчас, кроме меня, здесь больше никого нет. – Джейн проводила гостью в гостиную. – Леди Спенсер увезла мою сестру и мисс Фрэнсис в гости к своим друзьям. А Николаса я сегодня весь день не видела.

– Не нужно извиняться. Я приехала, чтобы повидаться с вами. – Прежде чем сесть, Ребекка взглянула на незаконченный рисунок на краю стола. – Вижу, Николас не напрасно вас хвалил. Вы и впрямь замечательная художница.

Джейн смутилась, что оставила свою работу на виду. Она пыталась запечатлеть лицо Николаса, но, сколько бы она ни трудилась над наброском, ей никак не удавалось убрать выражение боли из его глаз.

– Я не получила надлежащей профессиональной подготовки, и это сказывается.

Она села рядом с Ребеккой, когда в комнату вошла миссис Ханнаган в сопровождении горничной, которая принесла поднос с чаем и бисквитами. Пока разливали чай, Джейн молча слушала, как женщины обмениваются мнениями о трудностях материнства. Минуту спустя экономка и служанка ушли.

– Знаете, с момента рождения Сэмюела я впервые с ним рассталась. – Ребекка сосредоточила взгляд на Джейн. – Стенмор любит подразнить меня, пользуясь моей привязанностью к нашим сыновьям.

– Мальчики выглядят такими счастливыми.

– Да, пока я балую их своим вниманием. Но винить в этом некого, кроме меня самой. – Она улыбнулась. – Полагаю, в этом состоит одна из трудностей позднего материнства. Когда у тебя большой жизненный опыт и меньшая расположенность к рискам.

Джейн отпила чая. Николас говорил, что Ребекка всего на три года старше ее.

– Уверена, вы гадаете, зачем я здесь.

– Разве что самую малость. Но как бы то ни было, я рада вашему визиту.

– Я тоже рада пообщаться с вами, – ответила Ребекка искренне, беря в руки чашку. – Больше года прошло с тех пор, как мы со Стенмором поженились. Но несмотря на широкий круг знакомых, обусловленный положением моего мужа в палате лордов, в Лондоне у меня мало хороших подруг.

От предложенных бисквитов гостья отказалась.

– Не то чтобы у меня были с этим большие проблемы. У меня такая наполненная жизнь, – возможно, вам это покажется странным, – однако мы с мужем стали лучшими друзьями. Но когда судьба сводит меня с женщиной, подобной вам, умной, неравнодушной, независимой, не соответствующей стандарту светской женщины, мне хочется подружиться с ней.

Если бы эти слова исходили от кого-либо еще и не были произнесены так, как произнесла их Ребекка, Джейн, возможно, обиделась бы. Хотя сама она чувствовала себя совершенно раскрепощенной в присутствии этой женщины, сочетавшей в себе прямоту и мягкость.

– У вас дар позволять людям чувствовать себя исключительными. – Джейн улыбнулась. – Вашему счастью можно позавидовать.

– Должна признаться вам, что не всегда была счастливой. – Сделав глоток чая, Ребекка вернула чашку с блюдцем на стол. – Я делала что могла для Джеймса, пока мы десять лет жили в Филадельфии. Наряду с тяжелыми были у нас и хорошие времена. И все десять лет меня не отпускали страх прошлого и неуверенность в будущем.

С момента их первой встречи Джейн поняла, что у этой женщины не все так просто, как кажется.

– Но я вернулась в Англию, – продолжила Ребекка. – И даже после того, как мы со Стенмором стали близки, все еще сомневалась, буду ли счастлива в браке с ним. Видите ли, Стенмор хотел постоянства, брачного союза, стабильности, но я считала себя недостойной его внимания, его имени.

– Но Николас сказал мне, что вы приходитесь сводной сестрой лорду Норту.

– Тогда ни Стенмор, ни я об этом не знали. Но даже если бы я знала, это мало что изменило бы. – Она бросила взгляд на закрытые двери. – За десять лет до этого я бежала из Лондона, потому что думала, что убила человека, защищая свою невинность. Но все равно это было убийство. Несмотря на мой отказ, Стенмор не стал ставить крест на нашем будущем. Он сказал, что готов уехать из Англии и поселиться со мной в колониях. А поскольку я не могла позволить ему этого, то была уверена, что он пойдет к королю просить о моем помиловании, чтобы я могла остаться.

– И что случилось дальше?

– Адвокат Стенмора и Николас узнали правду о якобы убитом мной человеке. Я, как они с тех пор говорили мне, только ранила это чудовище. Спустя несколько лет с ним расправился разгневанный муж обесчещенной им женщины.

У Джейн задрожали руки, и она поставила чашку на стол. Ребекка тоже не хотела причинить вред мужчине, которого любила, так же как Джейн.

– Несмотря на мое родство с лордом Нортом, объявление о моей свадьбе со Стенмором не обошлось без слухов и инсинуаций. Но мы сумели пережить это. – Она улыбнулась. – Постоянно сталкиваясь с элитой на многочисленных приемах, могу вас заверить, что любые сплетни ничего не значат, если брак крепкий. – Ребекка тронула Джейн за колено: – Вы, вероятно, полагаете, что мне легко так говорить, поскольку все это уже позади, но советую вам прислушаться к собственному сердцу и не обращать внимания на то, что думают другие.

– Это Николас просил вас приехать и поговорить со мной?

– Нет. Когда я увидела вас у нас дома два дня назад, то вспомнила, какой была сама. – Прямой взгляд Ребекки сквозил добротой. – Любой, кто увидит вас с Николасом, скажет, что он безнадежно влюблен в вас, а вы боитесь.

Джейн вздохнула:

– Я не его боюсь. Нет слов, чтобы выразить, как я его люблю.

– Поэтому и стараетесь делать то, что, по-вашему, для него хорошо.

При мысли о поджидающих впереди трудностях у Джейн голова пошла кругом, но впервые она осмелилась представить возможное будущее. И второе многократно превосходило первое. Тут она вспомнила о Ребекке.

– Благодарю за то, что вы стараетесь сделать для меня… для нас.

Ребекка ласково сжала Джейн руку.

– Я приехала не за ответами, а как женщина, решившая навестить новую подругу. – Улыбнувшись, Ребекка поднялась: – А теперь мне лучше вернуться, пока не лопнуло терпение няньки маленького Сэмюела.

– Когда вы уезжаете в Солгрейв? – спросила Джейн, провожая Ребекку до дверей.

– Завтра утром. Приглашение мое остается в силе. Непременно приезжайте в гости.

– Постараюсь. – Джейн порывисто обняла Ребекку. – И большое спасибо.

На крыльце к ним присоединилась миссис Ханнаган, вышедшая попрощаться с леди Стенмор. Когда карета графини тронулась, Джейн и экономка вернулись в дом.

– Не хочу проявлять назойливость, миссис Ханнаган, но вы, случайно, не знаете, когда сэр Николас собирался вернуться?

Миссис Ханнаган улыбнулась:

– Конечно, знаю, мисс. Он вернулся несколько минут назад, но я сказала ему, что у вас с леди Стенмор конфиденциальный разговор, и он, не желая вам мешать, пошел переодеваться к обеду.

Николас снял сюртук и галстук и уже собирался расстегнуть рубашку, когда услышал стук в дверь. Решив, что это его запоздалый камердинер, он крикнул, чтобы тот входил. К его радости, это оказался не камердинер, а Джейн.

– Можно войти?

– Да, пожалуйста.

Он сделал шаг в ее сторону, но вдруг остановился. Ему было очень трудно уйти от нее вчера ночью и уехать сегодня утром, пока она еще спала. Им обоим при встрече было легче подчиняться своей страсти. Но не так хотел он строить свою жизнь с ней. Их объединяло гораздо большее, чем физическое стремление к удовлетворению плотских желаний. Поэтому он решил сохранять дистанцию, дав ей время на размышления.

Джейн вошла и, прикрыв за собой дверь, прижалась к ней спиной. Николас удалился на другой конец комнаты, взяв чистую рубашку.

– Мне сказали, что ты беседовала с Ребеккой.

– Да, это так.

Быстро сбросив рубашку, он натянул свежую.

– И как прошла беседа?

– Да.

– Что ты сказала?

Джейн не спеша направилась к нему.

– Я сказала «да».

– Что «да»? Вы приятно поболтали?

Она покачала головой, потом, улыбнувшись, кивнула:

– Мы очень славно поболтали. А «да» – это ответ на твое предложение прожить с тобой всю оставшуюся жизнь.

Николас подхватил ее на руки и в порыве радости закружил по комнате.

– Господи, я люблю тебя, Джейн! Ты сделала меня счастливейшим человеком на земле.

– И ты сделал меня счастливейшей из женщин. – Они оба остановились. Она взяла его лицо в ладони и заглянула ему в глаза. – Но нам еще во многом предстоит разобраться.

– Разберемся… вместе.

– Возможно, мне потребуется время, чтобы привести в порядок дела в Ирландии.

– Мы сделаем это вместе, потому что я никуда тебя не отпущу.

– Многим не понравится, что мы собираемся пожениться.

– Одним понравится, другим – нет. Но нам до них нет никакого дела.

Джейн прижалась к нему, чувствуя, как сильно бьется его сердце. Она отбросит прочь все сомнения. Ее мечта сбылась.

Глава 31

Когда на неделю раньше запланированного Джейн вернулась в Ирландию, то обнаружила, что ничто не изменилось, но в то же время изменилось все.

Только Фрэнсис, уже записанная в женскую школу в Лондоне, осталась в Англии, а Николас, леди Спенсер и Клара возвратились в Вудфилд-Хаус.

Хотя Джейн не чувствовала связи с отцом и, естественно, не нуждалась в его благословении на брак, впервые в жизни она решила поступить так, как того требовали приличия. Она убедила Николаса воздержаться от публичного объявления об их свадьбе, пока не будут поставлены в известность ее родители. Адвокаты Николаса заблаговременно доставили Пьюрфоям письмо с просьбой составить необходимые бумаги. Сообщили также Спенсерам, Стенморам и ближайшим друзьям Николаса. Джеки надеялась, что к тому времени, когда в газетах появится официальное объявление, новость устареет.

Когда они приехали в Вудфилд-Хаус, к удивлению Джейн, все вели себя так, словно не видели ничего необычного в том, что баронет сделал Джейн предложение. Словно не было никакого скандала, связанного с ее именем. Мать ликовала, отец тоже радовался и впервые в жизни был ласков с дочерью.

– Приличествующие случаю объявления будут разосланы, – объявила леди Пьюрфой женщинам после того, как они оставили сэра Томаса и Николаса в столовой в первый вечер их прибытия. Джейн еще не видела, чтобы Николас с таким нетерпением ждал разговора с ее отцом наедине, – Если вы поможете мне, леди Спенсер, сообщив имена и адреса тех, кого хотите поставить в известность, мы разошлем письма завтра утром.

– Буду рада помочь чем могу.

– По случаю свадьбы следует устроить два приема – один здесь, после брачной церемонии, а второй, примерно через месяц, в Лондоне. – Кэтрин сияла.

– В самом деле. Чем скорее, тем лучше, – согласилась Александра. – Перед отъездом из Лондона я предупредила миссис Ханнаган, экономку Николаса, чтобы она начинала подготовку.

Женщины болтали, как две закадычные подруги, планируя самое важное событие в их жизни. Джейн подошла к Кларе, сидевшей у окошка.

– Я думала, он приедет сегодня, – прошептала Клара сестре, не отрывая взгляда от дороги, которая вела через ложбину к конюшням Вудфилд-Хауса.

– Я тоже так думала. – Джейн посмотрела в том же направлении. – Я послала ему сообщение, как только мы приехали. Матушку, видимо, не слишком беспокоит то, что сказал обо мне Генри на балу. Важно, чтобы о нашей помолвке с Николасом он услышал от нас самих, а не от кого-либо другого.

– Адвокаты здесь уже почти неделю. – Клара перевела на Джейн встревоженный взгляд. – Может, он уже знает, расстроился, даже ревнует… и…

– Вряд ли он ревнует, сестренка. Прежде чем принять предложение Николаса, мне пришлось избавиться от своих сомнений и страхов. Советую тебе поступить так же. – Джейн положила ладонь на руку сестры. – Скорее всего, Генри занят делами.

– В таком случае он вообще может не появиться сегодня. – Клара снова со вздохом посмотрела в окно. – Боже, как же я по нему соскучилась! Мне нужно столько всего ему сказать! Ты… ты освободила во мне монстра. Теперь, когда я знаю, чего хочу, и полна решимости добиться своего, терпеливое ожидание превратилось в пытку.

Джейн улыбнулась, радуясь перемене, произошедшей в сестре. Когда Клара рассказала ей о первом предложении Генри и своем отказе, все встало на свои места. Вспоминая прошлое, она отчетливо видела знаки, выдававшие чувства ее сестры.

– Я готова идти до Балликлоу пешком, босая, – прошептала Клара нетерпеливо. – Это ожидание убьет меня, Джейн.

– Тебе нет нужды идти пешком.

Она многозначительно посмотрела на сестру. Клара скосила глаза на мать. Леди Пьюрфой была увлечена разговором с Александрой о приготовлениях к свадьбе.

– Ты мне поможешь?

– Конечно, только пообещай, что попросишь Пола приготовить карету и пару крепких и надежных грумов.

– Обещаю. – Клара сжала руку сестры. – Спасибо.

Клара незаметно скользнула к двери, но леди Пьюрфой ее остановила.

– Ты куда собралась, Клара?

– Выйдем в сад прогуляться, – выручила сестру Джейн, – если не возражаете.

– Конечно, не возражаем. – Кэтрин ласково улыбнулась.

Взявшись под руки, сестры покинули комнату. Оказавшись снаружи, Клара расхохоталась:

– Что может быть веселее, чем вот так удрать?!

Джейн уже не сомневалась, что выпустила джинна из бутылки.

– Я провожу тебя до конюшни, а то, чего доброго, ты и в самом деле отправишься в Балликлоу пешком.

Из помещения для прислуги вышла Фей. Выглядела она встревоженной. Схватив Джейн за руку, она умоляла уделить ей несколько минут. Не в силах ждать, Клара шепнула сестре, что сдержит обещание, и помчалась к конюшням.

Джейн повернулась к экономке. Фей явно не знала, как передать Джейн ужасную новость, но не сообщить она не могла.

На экстренное собрание «Белых мстителей» Эган прибыла последней.

Народу собралось видимо-невидимо. Но от Дженни Эган узнала, что цель собрания не имеет ничего общего с той ужасной вестью, которую Джейн услышала от Фей. Покачав головой и вздохнув, Эган решила присоединиться к Лайаму, стоявшему в конце полуразвалившегося амбара.

От Фей Эган уже слышала, что сегодня утром, за несколько часов до возвращения Патрика и Лайама из Килдэра, магистрат арестовал их семьи – жен и детей.

Новость ошеломила Джейн. Следуя через толпу, она судорожно обдумывала варианты решений, но ни один из них не представлялся утешительным. Лайам разговаривал с кем-то, стоявшим в тени грубо вытесанного столба, а Патрик сидел, сгорбившись, неподалеку от него. Убитый горем, он даже не поднял головы, когда, проходя мимо, Эган тронула его за плечо.

Увидев Эган, Лайам прервал разговор с незнакомцем.

– Я очень сожалею. – Она положила ладонь ему на локоть. Это из-за нее Патрик был вынужден уехать. Если бы она осталась, вместо того, чтобы отправиться в Англию…

Встряхнувшись, Джейн прогнала чувство вины. Надо подумать, чем можно помочь в сложившейся ситуации.

– Я приехала, как только услышала новость.

По выражению лица лидера она поняла, что он рад видеть ее.

– Нам лучше начать.

Кивнув, Эган сделала шаг в сторону. Взглянув на человека, стоявшего рядом с ней в тени, она узнала Финна. И не удивилась ни его присутствию здесь, ни маске на его лице, ни стремлению держаться в тени. Он еще в большей степени, чем она, был здесь чужим, и едва ли она имела право винить человека в том, что он хотел защитить себя. Кто-то ведь узнал Лайама и Патрика.

Наступила тишина, Лайам произнес несколько слов приветствия и начал рассказывать о съезде в Килдэре:

– Были представлены все части Ирландии. Хотя не все выступают под именем «Белых мстителей». По этому поводу вначале даже возникли споры. Но жалобы у всех одинаковые. Изгнание с земель, плохое обращение землевладельцев и их агентов с арендаторами, захваты земель, усиливающаяся жестокость королевских войск.

Эган не могла не заметить, что, несмотря на горе в собственной семье, Лайам способен четко и ясно излагать то, что видел и слышал.

– С одной стороны, мы с радостью увидели, как сплоченно борются ирландцы с тиранией в каждом уголке страны за одно и то же дело, с другой стороны, нам с Патриком было прискорбно наблюдать, что…

– А что Ронан? – перебил кто-то. – Вы, кажется, потеряли его где-то.

– Давно надо было от него отделаться! – рассмеялся Финн.

– Я не знала, что Ронан тоже ездил с ними, – тихо обратилась к нему Эган.

– Как только ты уехала в Англию, он не мог справиться с пьянством и держать язык за зубами. Чертов дурень доставлял слишком много хлопот. Его нельзя было оставлять без присмотра, и я посоветовал Лайаму взять его с собой. Встретившись с представителями северных групп, он решил распрощаться с нами и направиться на север, где методы борьбы его больше устраивают.

Услышав слова, произнесенные по-английски, а не по-гэльски, Эган резко повернула голову к стоявшему рядом мужчине.

– Генри? – пробормотала она.

– Финн, если угодно. – Он с чувством пожал ее руку. – Ты не единственная в Ирландии, у кого две ипостаси.

– И ты ничего мне не говорил! Но почему сейчас?

– Послушай, что скажет Лайам. Послезавтра все это потеряет какое-либо значение.

Смущенная Эган переключила внимание на выступающего.

– …далеко на севере и в районе Дублина жестокость становится частью их повседневной жизни. Убийства, поджоги домов, уничтожение скота пришли на смену засыпанию траншей, сносу изгородей и стен, – говорил Лайам. – Получается порочный круг. Они полагают, он работает. Но для нас, миролюбивых людей, сплотивших свои усилия в борьбе за мир, для наших… родных…

Голос Лайама дрогнул, и у Эган болезненно сжалось сердце. Ему потребовалась пауза, чтобы овладеть собой и продолжить.

– Лайам хочет сказать, – подхватил его мысль Патрик, поднявшись, – что мы поняли: «Белые мстители» идут не тем путем, какой мы избрали. Они жаждут крови, в то время как мы проливали ее лишь в самых крайних случаях. Мы предлагаем распустить нашу группу «Белых мстителей», по крайней мере, на время. Что бы там эти люди на севере и востоке ни делали, нет доказательств, что их методы работают.

– Наоборот, – снова заговорил Лайам, – это приводит лишь к усилению репрессий против арендаторов и фермеров в тех областях.

– Если мы перестанем существовать как группа, – выкрикнула Дженни, – если объявим, что пошли на это в знак перемирия, как вы думаете, магистрат отпустит ваших родных?

Толпа загудела. Всем было известно, что случилось с семьями двух лидеров.

– Не знаю, – тихо ответил Лайам. – Но мы с Патриком решили предложить вам это задолго до того, как услышали о наших… о наших…

– Стоит попытаться, – согласился кто-то и получил поддержку остальных.

– Я слишком стар, чтобы продолжать борьбу, – заявил пожилой мужчина. В ответ раздались крики одобрения.

– А я еще не утратила вкуса к борьбе, – произнесла молодая женщина.

– Я тоже, – добавили несколько других.

– Нам нечего терять, – сказала Дженни, видя, что Лайаму не хватает уверенности, чтобы ответить. – К тому же мы всегда сможем заново организоваться.

Наступила тишина. Первым подал голос брат жены Патрика:

– Каков крайний срок? Мы не можем стоять и смотреть, как вешают наших жен и детей!

– Да, конечно! У нас два дня.

Слова Патрика приковали внимание Эган. Она ничего не знала ни о крайнем сроке, ни о других условиях. Дженни обвела толпу взглядом.

– Мы распустим слух о наших намерениях. Отправим послание самому магистрату. Проявим такую же твердость, как этот бесчувственный ублюдок Масгрейв. Потребуем, чтобы женщин и детей освободили. В таком случае он не повесит невинных.

Раздались голоса в поддержку. Эган повернулась к Финну:

– О каком крайнем сроке идет речь?

– Магистрат собирается повторить демонстрацию силы по примеру своего предшественника девятилетней давности, – ответил он. – Если лидеры «Белых мстителей» не явятся в казармы Баттеванта к назначенному времени, он повесит их родных.

У Джейн в жилах застыла кровь.

– Ему нужны Лайам, Патрик и я.

– И Финн, – добавил бунтовщик в маске. – Все мы должны сдаться капитану Уоллису до наступления рассвета послезавтра, или же дети и женщины умрут.

– Он не посмеет.

– Посмеет!

Эган прерывисто вздохнула.

– Предложение Дженни не сработает. К тому же Масгрейв знает, что мы у него в руках. Мы сдадимся, чтобы спасти эти семьи.

Финн мрачно кивнул:

– Поэтому я и сказал… что послезавтра уже ничто не будет иметь значения.

Последнее собрание. Последняя скачка в ночи. Последняя ночь с ним.

Как быстро все изменилось, думала Джейн. Окончательно, жестоко и необратимо.

Отмеченная печатью обреченности, Джейн не спешила возвращаться в Вудфилд-Хаус.

После того как все разъехались, четверо лидеров мятежников остались поговорить. Финн пытался выяснить, куда увезли членов двух семей, но безрезультатно. Лайам и Патрик, расстроенные из-за случившегося, тоже не смогли ничего добиться. Единственное, что им удалось выяснить: пока их не было, драгуны тщательно прочесывали местность в поисках отсутствующих. Их отсутствие и привлекло к ним внимание.

Сегодня Эган ничего не могла предложить. Причины для счастья у нее внезапно не стало. Все ее планы с Николасом оказались бесплотными, как воздух.

Четверо приняли решение, что никаких замен не будет. Они договорились встретиться снова завтра после полуночи и сдаться в обмен на свободу арестованных.

Единственная сложность состояла в том, чтобы найти надежное убежище, где родные Лайама и Патрика смогут укрыться после освобождения. Поскольку, находясь в руках Масгрейва, Лайам и Патрик уже ничем не смогут помочь своим близким, им нужна была уверенность, что те будут в безопасности.

Было далеко за полночь, когда Джейн поставила Мэб в стойло. Дом на холме был погружен во тьму и безмолвие, но она знала, что Николас не спит и ждет ее. Двигаясь в темноте, она направилась к потайному ходу, который вел из чулана. Перед отъездом ей не удалось сообщить ему, куда она едет и когда вернется. Теперь, зная правду, она сознавала, что не сможет сказать ему о том, что им предстоит.

– Ясная луна. Хорошая ночь для верховой прогулки.

У Джейн екнуло сердце, и рука сжала рукоятку кинжала, прежде чем она узнала голос сэра Томаса. В шоке она повернулась и увидела отца, вышедшего из тени чулана.

– Действительно, – согласилась Джейн.

Отныне ее не волновало, что он увидел ее в мужском костюме и догадался, что она пропадала где-то одна глубокой ночью, когда все нормальные люди спят в своих постелях, что мог заподозрить ее в участии в тайной деятельности. Терять ей было нечего.

– Здесь было очень тихо без твоих ночных уходов и возвращений на рассвете.

Джейн ничем не выдала своего удивления.

– Успокаивало лишь то, что все эти дни, пока ты находилась в Лондоне, ты не подвергалась опасности. – Сэр Томас заложил руки за спину и взглянул сквозь маленькое оконце на темнеющий дом на холме. – У нас с Николасом состоялся обстоятельный разговор. Точнее сказать – баталия.

С каждым его словом ее замешательство усиливалось, и Джейн уже не могла притворяться безразличной.

– Ему не нужно твое состояние.

Джейн не знала, что оно у нее есть.

– Он категорически отказывается от земли, от денег, от приданого и всего остального. Таких упрямцев я еще не видел, клянусь всеми святыми.

Джейн ощутила прилив эмоций, хотя и без того знала, сколь бескорыстна любовь Николаса. По ее щеке скатилась слеза.

– Но я так же упрям, как он, разрази его гром. Ты моя старшая дочь, и по справедливости большая часть того, что у нас есть с твоей матерью, должна перейти к тебе и твоим будущим детям. – Он хмыкнул. – Но не бойся. Мы успешно разрешили наши противоречия, хотя прежде мне пришлось заставить его стать покладистее. Этого старого вояку не так-то легко победить.

Джейн прочистила горло, чтобы убедиться, что голос ее не подведет.

– Не понимаю, зачем тебе все эти хлопоты. Он уже знает, как моя семья ко мне относится. Что бы ты ни говорил, что бы ни делал – ничто не изменит его мнения.

– Пойми меня правильно. Он мне нравится, а его мнение меня не интересует. А вот ты…

– Зачем? – вырвался из ее груди вопрос. – Зачем все это? Почему вдруг ты ведешь себя так, словно тебе не все равно?

– Мне не все равно, Джейн. Я всегда любил тебя. – Он сделал к ней шаг.

– Это ложь.

Сэр Томас помолчал и устало провел рукой по лицу.

– Джейн, признаю, я совершил страшную ошибку девять лет назад. Я знал, что ты… Мне следовало предвидеть, что мой приказ повесить того мальчишку не вернет мне дочь. Ах, Джейн! Ты была другой во времена своего далекого детства. Ты любила, переживала, и ты стала частью окружавших тебя людей. Мы с твоей матерью приехали в Ирландию, когда тебе едва исполнилось четыре года. Через несколько месяцев ты уже носилась босиком по этим холмам, ничем не отличаясь от голодного отродья ирландских арендаторов.

Джейн сказала себе, что у нее нет времени слушать эти излияния, но ее ноги словно приросли к месту.

– Когда тебе исполнилось восемь, ты тяжело заболела. Помнишь? Все из-за того, что арендаторы продали свою младшую дочь лудильщикам, чтобы оплатить счет доктора, когда остальных поразила лихорадка. – Отец подошел к ней ближе. – Мы с Кэтрин думали, что потеряем тебя.

Джейн уткнулась взглядом в свои сапоги, сдерживая слезы.

– Ты вернул ее, – промолвила она.

Тогда у ее отца было сердце.

– К несчастью, год спустя девочка умерла, когда лихорадка снова вернулась в долину. Ты оплакивала ее, как родную сестру. – В его голосе звучали мягкость и понимание. – Я знаю, много лет ты была связана с этими «Белыми мстителями». Возможно, ты думаешь, этот парень, Конор, послужил причиной… или, может, все дело было во мне, и ты поступала наперекор всему, что я делал или говорил. Но следует отдать тебе должное. Ты не можешь оставаться в стороне, если видишь несправедливость.

– Если ты знал, что казнь тех людей была несправедливостью, тогда почему ничего не предпринял? Почему ничего не делаешь для ирландцев сейчас?

– К тому времени, когда я прозрел, уже было совершено много зла. Я сделал единственное, что мог, – оставил свой пост.

– Как удобно! – Она даже не попыталась скрыть свою враждебность, когда их взгляды встретились. – Но у меня нет времени ни винить тебя, ни попытаться исправить.

– Но кто лучше Эган может открыть глаза слепцу?

Его слова остановили ее.

– Я знал о твоей причастности к проклятым «Белым мстителям», но не догадывался, что ты и есть Эган, их бесстрашный вожак, до утра того дня, когда состоялся бал. – В его взгляде светилось искреннее восхищение. – Мне следовало знать, что ты пойдешь до конца. Твой девиз – «Либо все, либо ничего».

Отец окончательно привел ее в замешательство.

– Сэр Николас сказал, что вы оба собираетесь делить свое время, между Англией и Ирландией. Я не спрашиваю, что будет с Эган, но прошу тебя дать возможность понять, где и как еще можно что-либо изменить.

«Почему теперь? – подумала она. – Почему он так безвозвратно опоздал?»

– Поверь, мной движет отнюдь не желание устроить западню для остальных или…

Джейн прищурилась.

– Но западня уже сработала! – выпалила она с горечью. – Накануне роспуска «Белых мстителей».

– Какая западня?

Покачав головой, она зашагала прочь.

– Вы опоздали, сэр Томас.