Текст книги "Отряд Аз"

Она не могла задеть вещи и людей материального мира, но для Двойника, а следовательно, и для Нео была опасна. Двойник уворачивался, и пытался разрубить цепочку тел световым мечом джедая. Чудище наседало, загоняя его в угол. Успеха ни у кого не было, а Нео не мог допустить длительного поединка. Ситуация становилась опасной. Тогда он сам, рискуя потерять поле группы, ударил монстра лучом предельного осознания. Многоножка мгновенно распалась. Тела молодых женщин лежали на полу бессильно, как тряпичные куклы. Одна из них с трудом подняла голову, и он увидел милое лицо с измученными и удивленными глазами. Потом они медленно растаяли в воздухе.

Нео с трудом перевел дух. Что ж это было: шаблон моды, что ли?

Сейчас его способность к двоемыслию и к тому, чтобы держать два параллельных потока событий, была подведена к пределу. Он мог «потерять группу» и тем самым ввергнуть групповую матрицу в хаос, а людей в безумие. Но он не только выдержал, но и все это время непрерывно взволнованно, страстно говорил.

– Если выделить суть, самое главное. Пиар-среда возникла на основе глобализма, компьютерной и сетевой революции и прорыва пиар-технологий. Заказчик – общество потребления. В том, что я сейчас говорю, нет ничего нового. Для меня открытие в следующем. До какого-то момента была просто ложь. Потом она сменилась пиар-акциями – специальным инструментом сознательного и корыстного введения людей в заблуждение. Затем жизненное пространство полностью заполнилось пиар-акциями и стало пиар-средой: сплошной, тотальной, безальтернативной. Это открытие для меня! ПИАР-среда – новое, принципиально иное качество среды обитания – пространство абсолютной лжи, Матрица. На предыдущей стадии было много лжи, но она не была сплошной. Были лазейки, и была возможность сравнивать и сомневаться. Сейчас такой возможности нет. Мы просто не в курсе того, что происходит в реальности. Вместо этого в голове у каждого человека непрерывный тысячесерийный сериал о жизни, очень далекий от действительности. Но его показывают так, что сменить его невозможно. И невозможно догадаться, что это кино, а не реальность.

Лекция – финал. Вуали

30.06.2011 года.

…В зал вошла женщина, и Нео сразу же узнал ее надменное лицо, высокую точеную фигуру в опалесцирующем и полупрозрачном платье до пола. Брильянтовые подвесы в ушах, касающиеся ключиц. Рассыпающее искры колье: безумное число карат. В правой руке она держала длинный мундштук с тонкой зажженной сигаретой, а в левой картину. Нео разглядел «Крик» Мунка. Очевидно – это был оригинал. Она повернула картину к себе и небрежным движением поднесла к нему сигарету. Выжгла глаз у изображения и, с презрением посмотрев на результат, бросила картину на пол. Далее походкой аристократки из костюмированного фильма она прошла вдоль первого ряда слушателей, и Нео отчего-то затаил дыхание. Она двигалась, разглядывая лица людей, как разглядывают в кунсткамере собрание уродцев, потом положила руки на плечи молодому человеку, и он как будто покрылся инеем, а за ее спиной возник блестящий зализанный кузов желтого Ламборджини. Она дотронулась до девушки рядом, и та тоже будто заиндевела, а на капот желтой машины упала роскошная шиншилловая шуба.

Нео вдруг понял с ужасом, что она из астрального мира дотягивается до людей и изменяет их сознание. Она разрушает то, что он сделал, поворачивает поток вспять, и он не знает, как ее остановить.

Он отодвинул нелепые и страшные эпизоды астрального боя. Окинул внутренним взором группу. Ее матрица разрушена, но множество осколков живы и могут возродиться в любой момент. Каждый человек сейчас, как канатоходец на тонкой проволоке, стоит перед пропастью, и его раскачивает между безжалостным порабощением и незнакомой истинной реальностью. Они в опасности.

От отчаянья, в отрешенности, забывая всю шелуху слов и образов, Нео потянулся к свету. Абстрактная, чистая… безграничность Космоса… пустота, свет. Свет исцеляет, сжигает.

Свет переполнил Нео и, как из чаши, переливаясь через край, потек в зал. Все стало пеплом в тишине: праздные мысли, образы, желанья. Потом свет наполнился тишиной, счастьем, и мир возродился.

Дама усмехнулась презрительно, повернулась и вышла за дверь.

Может не надо этих астральных драк, так бы обошлось – малодушно, в первый раз за многие годы, подумал Нео. Что это было: «Гламур бессмысленный и беспощадный»? Пожалуй, да. Далеко не самая сильная фигура в бестиарии.

«Когда я закончу, они будут ощущать незнакомое наполнение легкой и светлой силой. Их будет переполнять чувство, к которому захочется возвращаться. Они выйдут на улицу и увидят мир таким, какой он есть», – подумал он отстраненно.

Нео опомнился – он, оказывается остановился, в лекции возникла пауза. Аудитория замерла в беспокойном ожидании. Продолжаем. Выходим на финишную прямую.

– Встает вопрос: может ли что-то с этим сделать человечество, или хотя бы отдельный человек в своей частной жизни. Хороший вопрос. Точнее, вторая его часть хороша. Потому что человечество в целом в наш «цивилизованный век» не способно решать такие задачи. Но человек, как уникальное, неповторимое дитя природы, сотворенное «по образу и подобию», способен изменить свою индивидуальную судьбу. Может бросить вызов Матрице и остаться человеком, сохранить свою суть, возможность эволюционировать и, не постесняюсь сказать, сохранить свою бессмертную душу. Этот вопрос становится необычайно важным. Практически важным. Актуальный для нас сейчас.

Как остаться человеком и жить по своим правилам и в соответствии со своими целями?

Поставить верно вопрос – уже половина ответа. Ответ в том, чтобы вступить битву за свою свободу, понимая, что это значит, отдавая отчет, что линия фронта проходит не где-то, а внутри…

Я рад, что мы добрались до практических шагов и смысла. Начнем, как всегда, с ориентировки в ситуации, с карты. Карта нужна туристу на незнакомой местности. Психолог – первооткрыватель нового метода – создает карту человеческой души, называя ее картой сознания. В каждой традиции есть карта пути к духовному преображению.

С тем, чтобы потом перейти к способом выживания и развития человека в механической реальности Матрицы, мы тоже начнем с карты. Карта – также тема следующей встречи. А сегодня в завершение лекции рассмотрим основу карты и назовем ее так: вуали.

Понятие вуалей родилось из красивейшего в истории духовной традиции образа: богиня Изида, Великая Мать, она же Истина. О ней сказано в записках Плутарха: «Я семь все, что было, все, что есть, все, что будет, ни один смертный не приподнял еще покрывала, меня скрывающего».

Известно, что ее лик, лик Истины, закрыт вуалью. Он недоступен, непознаваем. Отталкиваясь от этого образа, я назвал затемняющие разум слои информации – вуалями. На старинных изображениях Изиды рисуют одну вуаль. На самом деле их несколько.

Сегодня их пять. Самая поверхностная и грубая – пятая вуаль, самая тонкая в глубине – первая.

Итак:

Пятая вуаль – виртуальный мир, экраны телевизоров и компьютеров с их трансляцией, социальные сети, игры, близкие им рекламные щиты и т. п. Практики говорят: мы там, где наше внимание. Человек у экрана компьютера или телевизора живет в виртуальном мире.

Четвертая вуаль – передача людьми друг другу посредством общения информации пятой вуали. Общее виденье мира заданное ПИАРом, политтехнологиями, идеологией. Идеология, политические убеждения.

Третья вуаль – традиционная картина мира. Научная, религиозно-мистическая или телевизионная – не имеет значения. Частный случай – социально психологические миры: замкнутые «цеховые», профессиональные, религиозные, собиравшиеся по интересам сообщества. Для них характерны своеобразие языка, смысла и правил поведения. В целом это вуаль общепринятого, стандартного обыденного восприятия действительности.

Вторая вуаль – личная и семейная история (Иногда говорят – карма). Преломление личности, эго, в результате жизненного опыта, особенностей и традиционного уклада семьи, глубинных корней и течений бессознательного родового эгрегора.

Первая вуаль – язык (слово) и инварианты (первичные образы картины мира).

За первую вуаль могут заглянуть только просветленные и святые. То, что они видят там, в традиции называют: Просветление, Реализация, Спасение, нисхождение Святого Духа, Нирвана… еще другими именами. Видят они Истину оттого, что становятся бессмертными, ибо «…ни один смертный не приподнял еще покрывала, меня скрывающего».

Теперь обратите внимание:

Сто лет назад человечество стояло перед третьей вуалью. В конце ХХ века – перед четвертой. Сейчас мы стоим перед пятой. И таким образом, развитие идет в обратную сторону.

От спасения сегодня нас отделяют не три вуали, а пять!

След потерян

2.07.2011 года.

Прямо из кафе они выехали в Парголово. Город накрывало призрачное сияние белой ночи. На набережных в шампанском настроении, обнимались парочки, роились выпускники школ, студенты, ошалевшие от экзаменов и гормонов в крови. У ростральных колонн танцевали латинос, тут же на харлеях бычились рокеры в черной коже. Девушки и юноши в пестрых индийских одеждах крутили фаерболы. Им хлопала редкая публика. Уличные музыканты играли на скрипках и гитарах. Отбивали ритмы трансовые африканские барабаны, везде слышался смех, возбужденно сияли глаза. Люди сидели, лежали на парапетах, курили кальяны и пили вино на гранитных лестницах и спусках к воде. До разведения мостов еще далеко, и народу не очень много.

По набережным проехали быстро, расстались с невским водным простором, с ощущением праздника, свернули на тихие узкие улицы. Дворцовые панорамы центра сменились на новостройки, и вот – Выборгское шоссе. Повезло, на выезде из города не попали в пробку. Город здесь заканчивался сразу. За железнодорожной насыпью Шуваловский парк. Несколько минут они летели по шоссе вдоль него. Потом на повороте трасса пошла в гору. Наверху, это был уже центр Парголово, сразу повернули направо и за памятником Ленина въехали на центральную улицу поселка. Растущий мегаполис брал Парголово в кольцо новостроек, но со стороны города поселок защищает огромный запущенный парк на горе. Оттого пригородное пространство и настроение сохраняются: старые деревянные домики вперемежку с коттеджами, участки, заборы.

Они долго крутились по длинным и запутанным плохо освещенным улицам и дорожкам. Нашли дом Нео неожиданно, он стоял в конце маленького кривого переулка в тупике и задами выходил к парку.

– Неплохое место. Для такого поселка – очень даже. Пойдем, – позвал Тин. Они подкрались к забору и прислушались. Вирга и Коля уже привыкли, что Тин выдерживает паузу, понимали, что он сканирует пространство. В это раз прошло совсем немного времени.

– Там никого нет. Пошли, – он выпрямился, открыл калитку и, не таясь, спокойно пошел к дому. Дверь оказалась не заперта. Они вступили на старую веранду, заставленную дачной мебелью. Сырость и запах старого нежилого помещения. Сумрак. (Откуда Нео этот дом выкопал? Никто не знает.) Они прошлись по комнатам, заглянули на кухню. Нигде ничего: следов, записки, знаков. Около печки несколько свежих принесенных поленьев.

– Может быть, его здесь и не было вовсе? – спросила Вирджи, когда они поднялись на второй этаж. Тин заглянул на маленькую мансарду и показал лист бумаги на столе. На листе было несколько строк цифр и значков.

– Это Нео писал, – сказал Николай, разглядывая бумажку.

След они нашли у парка на узкой тропинке. Тропа уходила в кусты, но перед этим пересекла гравийную дорожку. На пресечении след терялся. Тин долго колдовал над ней, что-то делал, казалось, принюхивался, ловил какие-то сигналы. Наконец он сдался.

– Следа нет. Не могу его найти. Не знаю… Непонятно… Был кто-то еще. С той стороны дома следы машины. Больше похоже на то, что его спугнули, и он ушел. Но… не уверен… могли и схватить… точно не в внутри дома. Не знаю… Не могу найти его…

Вернулись к дому. Тин еще раз весь его облазил, так ничего и не отыскал. Втроем присели на крылечке в сумерках.

– Зацепок нет. Пока не знаю, что делать дальше. Сидим, курим бамбук… – Тин не умел сдаваться. Вынужденная остановка в действии его разозлила. – Нет никаких соображений? – спросил он у Коли.

Тот помотал головой: – Нет.

– У меня есть, – уронила Вирджи, – попробуем найти его во сне.

– Опять сновиденье. Как ты предлагаешь это сделать?

– Во-первых, мы уже говорили: в тонком мире остается больше следов.

– Думаешь, я не смотрел?

– А в глубоких слоях? И второе. В сновиденье мы попадаем в Город слепых. А Нео зрячий, как мы. «Зрячесть» в моем представлении: уровень осознанности, который дает независимость от воздействий. По факту у нас всех нет цилиндра, и по этому признаку его тоже можно найти. Заодно эксперимент завершим.

– Какой? – Тин нахмурился.

– Забыл уже? Воздействие на экраны «слепых» и поиск «зрячих». Теперь, вместе с поиском Нео, это одна задача.

– Это очень опасно, – вздохнул Тин.

– Не очень… Я знаю, – ответила Вирга. – Есть еще предложения?

– На данный момент нет, – он помолчал немного. – Хорошо, мы пойдем туда еще раз. Едем к тебе… Начнем сновиденье из дома. Николай, погнали.

Коля слушал их с видом человека, который, не зная китайского языка, присутствует при беседе двух китайцев. – Пошли, – охотно, отозвался он. Вихрь приключений подхватил и нес его куда-то.

Эпизод 6. Гейша

Вавилонская башня

3.07.2011 года.

В это раз в сновиденьи они сразу оказались на углу Невского и Садовой, недалеко от входа в метро. В туннеле так же монотонно двигался поток спин и равнодушных затылков. За турникетами ждал слепой город. Казалось, они не уходили отсюда. Сидят на той же скамейке в нижнем вестибюле. Мимо движется однообразная на первый взгляд толпа. Они не фокусировались на отдельных людях, видели только равномерное свечение цилиндров вокруг каждого и мелькание картинок на их экранах.

– Давай определимся, – сказал Тин. Вирга молча кивнула. Она смотрела в сторону перехода.

– Ты говори, я слушаю.

– Основная задача – найти Нео. Следы надо искать в Парголово.

– Свободные перемещения на большие рассеяния в глубинном слое затруднены. Нужно очень много энергии, – быстро ответила Вирга. – До Парголово слишком далеко.

– Тогда как мы его ищем?

– Не след, а его самого.

– Найти одного «зрячего» в огромном городе среди миллионов «слепых», как ты себе это представляешь? У него нет цилиндра, но это на расстоянии не заметно и в настройке из поля города не выделить.

– Я тут понаблюдала. Из-за отсутствия цилиндров, у детей не яркая, но очень подвижная цветная аура. У каждого ребенка своего цвета или сочетания цветов. Думаю, цвет – признак зрячести, и он будет виден издалека. Правда у взрослых, скорее всего, он будет другим.

– Что это даст? Возможность просмотреть улицу, другую? Мы же не сможем так просмотреть весь город?

– Я пока не знаю. Надо проверить восприятие цвета на этом уровне. Пойдем наверх.

Они поднялись по эскалатору и вновь оказались на Невском, около Думы, но уже в слепом городе.

– Просто пойдем по Невскому. Только куда? – Она остановилась в нерешительности.

– К площади Восстания. Есть одна мыслишка.

Казалось, молодая красивая пара просто гуляет по городу, плывет беспечно в суетливой толпе.

– Что у тебя?

– Ничего. «Цветные» дети, в белесых цилиндрах взрослые. Все. У тебя? – спросила Вирджи.

– Да, тоже… Видел неустойчивые групповые цилиндры. Появляются быстро и исчезают, иногда мерцают. В основном, около больших магазинов… Я почему на площадь Восстания хотел: посмотреть Московский вокзал, «Галерею» и «Стокманн». Там большие скопления покупателей, и пространство ведет себя иначе. Ты же хотела эксперимент, и… может, получим подсказку, как найти Нео.

Через пять минут они были на площади. Вокзал ничем особым не выделялся. Вокруг «Стокманна» мерцал огромный и приземистый полупрозрачный цилиндр. Он как будто выходил из стен и поднимался высоко над крышей. На его поверхности мелькали, казалось, кадры какого-то фильма. Все было очень похоже на огромный рекламный экран, только изогнутый.

– Вот это да! – Они замерли то ли от ужаса, то ли от восхищения.

– Ждал чего-то подобного, но это… нечто, – удивился Тин.

У входов в комплекс толклись небольшие кучки людей. Вокруг них то появлялись, то исчезали небольшие групповые кольца.

– Смотри, – воскликнула Вирга, – эти маленькие кольца как будто связаны с большим цилиндром. Мерцают в одном ритме, будто соединяются периодически в общую конструкцию.

Было заметно, что движения толпы подчиняются их мерцающему ритму. На мгновение им показалось, что подул несильный, но отчего-то темный ветер, и окружающее как бы размазалось.

– Держи концентрацию внимания, – прошептала Вирга, – не забывай, что мы во сне.

Тин прикрыл глаза, и через минуту сумрак рассеялся. Они завернули за угол, на Лиговку, и увидели Галерею: помпезный фасад с огромным порталом входа и величественными статуями. К входу текла толпа, а над зданием, вибрируя и дрожа, поднималось нечто, напоминающее Вавилонскую башню. Вершина телескопического цилиндра терялась в тучах, а основание многочисленными кольцами, как корнями, расползалось по площади.

– Самый популярный в городе комплекс, больше всего магазинов. Сюда весь город ездит за покупками, многие просто гулять. Можно сказать, храм продаж. Памятник ПИАРу, охраняемый ЮНЕСКО, – недобро усмехнулся Тин, – Производит впечатление. Не то, правда, какое хотелось бы.

Слушай, Вирджи, – продолжил он, – эта штука очень похожа на воронку, такую, как появляется перед катастрофой. Не точно такая, но похожа. Это канал магической материализации. И смотри есть структура: эта башня дирижирует групповыми кольцами, а те управляют индивидуальными цилиндрами. Ты понимаешь, что это такое?

– Да. Нео сказал бы, что это – Матрица.

Город с высоты монгольфьера

3.07.2011 года.

– Мне это пока не охватить умом. Не осмыслить до конца, какое это дерьмо. И какой у этого дерьма масштаб. А я с воронками борюсь, ликвидирую аварии. Астральное МЧС. Черт!

– Тин, успокойся. Нам надо искать Нео.

– Ты права. Что у тебя?

– Ничего по-прежнему. Я думаю, так мы его не найдем. Надо посмотреть на город сверху, охватить сразу большую площадь, хотя бы район. Заодно выясним, на каком расстоянии виден цвет.

– Сможешь сделать?

– Здесь сложно менять структуру сна. Кое-что можно попробовать.

Вирга взяла Тина за руку, закрыла глаза. Тин физически ощутил, как она сосредоточилась. Пейзаж дернулся: они парили высоко над городом в корзине огромного монгольфьера. Он был грандиозен: воздушен и невероятно красив, надуваясь в желтых, зеленых и красных ярких сегментах. Великолепным было ощущение полета и тишины. Ветер посвистывал, скрипела снасть.

Они увидели море блестящих крыш, уходящее к горизонту, вокзал с цинковыми полосами стоящих у перронов поездов, «Стокманн» и Галерею со стеклянными глазами атриумов, островки зелени во дворах и скверах, далекие и плавные изгибы Невы и даже блистающую плоскость залива. Весь город был покрыт чуть видимой белесой дымкой, которая вблизи разбивалась на построения из больших и малых цилиндров. Сосредоточившись на этой пелене, они рассмотрели: у нее есть центры, подобные горным вершинам. Вокруг «пиков» нечто вроде предгорий и холмов, довольно строгое построение. Кроме площади Восстания отчетливо выделялись главные вершины на Исаакиевский площади, на Литейном, на Сенной и несколько в новостройках у метро.

– Вот оно как. Это многое меняет, – задумчиво произнес Тин. Радость полета смешивалась с тяжелым чувством. – Потом будем с этим разбираться. Сейчас ищем Нео. Что-нибудь видишь? Я пока нет.

– Знаешь, цветных точек, которые дети – множество. Отдельно они почти не видны. Но там, где есть их скопление, свечение отслеживается отчетливо. Вон смотри. – Тин проследил по направлению руки и увидел совсем недалеко что-то вроде сада и в нем среди деревьев слабо светящиеся цветные точки. Они как будто все время прыгали и дрожали.

– Это детская больница на второй Советской. А рядом еще рой цветовых вспышек: школа на Греческом, – объяснила Вирджи. – Было два или три других цветовых сигнала, но они очень слабые. Не определить, что это. И место только приблизительно. Остроты зрения не хватает.

– Может, придумать какой-нибудь бинокль?

– Сделаем по-другому. Ты только не удивляйся. Это вообще-то не сложно. Но здесь, на этом уровне может и не получиться, – Вирга улыбнулась. – Смотри!

Она мгновенно сместилась за борт, и прежде, чем Тин спохватился, на месте Вирги летела небольшая хищная птица. Она парила очень близко, согнув крылья, и смотрела на него.

– Сокол сапсан – прозвучало у него в голове, – это я, Вирджи. Вижу несколько огоньков с сильным и стабильным свечением. Они разного цвета. Один фиолетовый на набережной у Литейного моста, желтый на Васильевском 5 линия, садик Академии художеств, Петровская коса – зеленый, еще желтый, а в районе Сосновки, Дрезденская улица, кажется, недалеко от Смольного монастыря еще зеленый, и синий – у самой границы города на Парнасе. Всего – шесть. Пока все.

Сокол исчез, и рядом с Тином в корзине вновь появилась Вирга.

– Лихо.

– У сапсана самое острое зрение на земле. Даже не представляешь, как хорошо видно. Почти во всех случаях я точно разглядела место и запомнила. Что дальше делать? Их шесть, с нами, кстати, – восемь. У тебя золотистая, не совсем обычная аура. Я такой больше не встречала.

– А у тебя изумрудно зеленая, очень красивая, – улыбнулся в ответ Тин. – Цвет – важнейшая характеристика. Базовый цвет стабилен, и по нему человека легко вычислить. Набережная недалеко от Литейного моста, цвет фиолетовый. Знаешь, это Аркадий. У него фиолетовая аура, очень редкая, и место совпадает.

– Точно, а я не додумалась, это точно был его дом. Он там кофе варит, – Вирга говорила возбужденно. Она была еще немного птицей.

– Синий? Тоже редкий цвет. Синий – цвет Нео. Возможно, во всем городе он такой один. К тому же, от Парголово не далеко. Так что все просто, начнем с Парнаса. Но ты остальные места на всякий случай не забудь. Можно возвращаться.

Темный ветер

3.07.2011 года.

– Знаешь, на сокола ушло много сил, – будто извиняясь, сказала Вирга, – давай приземлимся и просто пойдем к метро обратно.

– А может быть, здесь спуститься в метро?

– Это логика реального мира. В сновиденьи самый простой путь – вернуться по знакомому маршруту.

Монгольфьер исчез, и они вновь стояли на площади. Странно и дико выглядела знакомая площадь, по краям которой возвышались две огромные призрачные башни и между ними старый вокзал. Им стало неуютно.

– Пойдем, – потянула его за рукав Вирджи. Они повернулись, и в этот момент в лицо вновь подул осторожный и сгущающий сумерки ветер. Он дул ровно и почти ласково, воздух при этом темнел. Они не сразу почувствовали опасность. Сначала от его прикосновения к коже было хорошо. Потом перспектива Невского вдруг задрожала и поплыла, чуть смазываясь.

Вирга судорожно схватила Тина за руку:

– Я теряю концентрацию.

Тин остро осознал, что постоянная мысль о том, что они во сне, стала очень тонкой, эфемерной, почти исчезла. Если так случится, они потеряются в этом мире и никогда не найдут дорогу обратно. Сам он не сможет выйти из сна и вывести Виргу. Только она, и только через туннель.

Что делать? Все его великолепные боевые и магические навыки здесь были бесполезны. Или нет: скорость мысли, тактика, концентрация – тоже оружие.

– Вирга, это воздействие того цилиндра, – Тин показал на фасад «Стокманна», – попробуем его ослабить. Малые групповые кольца с ним связаны и, вероятно, его питают. Помнишь, они разрушаются, если войти внутрь. Мы атакуем их, и влияние точно уменьшится. Это как бы ответный удар. К тому же такое действие увеличивает концентрацию. Поняла?

– Да!

Они стремительно перебежали Невский и бросились к группе людей у входа в Центр. Вокруг группы светилось внушительных размеров кольцо. Тут же кружилось несколько сущностей: неизменных псов, небольших хищных диназавров – тераподов. Большие кольца их тоже притягивают, как и толпа, – успел подумать Тин. Внутрь они шагнули, взявшись за руки.

Со стенок цилиндра, как с большого экрана, лилась музыка, и текли по нему потоки обольстительных образов: знаменитые красавицы примеряли струящиеся платья, дорогую обувь, драгоценности. При появлении сновидящих экран замерцал, его ткань начала рваться, образы рассыпаться, терять очертания. Люди внутри цилиндра очнулись и уставились на Тина и Виргу. Сущности повернулись к ним мордами и приготовились к прыжку.

Тин выдерживал паузу и одновременно говорил Вирге, что делать дальше. В тот момент, когда твари ринулись в их строну, он дал сигнал, и Вирга мгновенно перенесла их за угол здания. Преследователи потеряли их из виду.

– Еще раз сможешь? – спросил Тин.

– Наверное, – не совсем уверенно ответила Вирга. Видно было, что она действительно устала.

– Бери энергию у меня, считай, что я батарейка. Вот, – Тин сам направил ей свою силу.

– О, так надо было сделать раньше. Мы бы прыгнули сразу к Гостиному.

– «Бы» не считается. Повторим атаку еще раз. Теперь сможешь?

– Да, точно, смогу.

Они повторили ее еще два раза. И оба раза им удалось избежать преследования. Стоя теперь все там же, за углом, они увидели, как светлеет воздух. Сознание очистилось, они вновь контролировали свое внимание.

Тин направлял.

– Смещаемся на ту сторону, быстро смотрим, что с большим цилиндром, и сразу по сигналу прыжок к Думе.

Вирга молча кивнула. Они мгновенно перенеслись на другую сторону проспекта. Цилиндрическая аура «Стокманна», казалось, не изменилась, она незыблемо возвышалась над перекрестком. Но при внимательном взгляде было заметно, что его ткань подрагивает, и по нему пробегают более темные полосы, искажая пропорции картинок. А еще они увидели, что это последнее перемещение их спасло. Стая призрачных тварей уже выследила, подкралась к углу, где они прятались, и наверняка настигла бы, если бы они остались на месте. Теперь звери клином мчались к Тину и Вирге стремительно сокращая дистанцию.

– Вирджи: прыжок к «Стокманну», – скомандовал Тин, и, как только они оказались рядом с цилиндром, продолжил: – Теперь вспомни, каким я был в твоем сне. Я образ, и состояние считаю.

Он тут же увидел себя, похожего на косматое солнце в лучах ослепительно белых, как сварка, протуберанцев. Он узнал эту силу, силу последней волны ритуала.

– Вирга, давай!

Они врезались в тело цилиндра. Тин отпустил ее руку, и она увидела его таким, как тогда во сне. Белое пламя вокруг него бушевало и, казалось, ревело. Ослепительные молнии били во все стороны. Так продолжалось несколько секунд и вдруг неожиданно стихло.

– Вирджи, обратно.

Они вновь стояли на другой стороне улицы, только дальше от торгового центра. Сияющий цилиндр рушился, как взорванный небоскреб. Оттуда доносился вой, и к ним по проспекту скользила лавина ощерившихся теней.

У входа в туннель

3.07.2011 года.

– К метро! – крикнул Тин, и они перенеслись к Думской башне. Самые стремительные бегуны не могли их догнать.

– Скорее, – он почти тащил Виргу. Она обессилела, несмотря на его энергетическую подпитку, и теперь держала изо всех сил только внимание сновиденья, оставляя действие Тину.

Они бросились в подземный переход, к входу в метро, к эскалаторам. Погоню опередили, но та скорее всего след не потеряла и двигалась очень быстро.

– Главное – попасть в туннель, – прошептала Вирджи. – Оттуда сразу проснемся.

До эскалатора Тин ее почти донес. На движущихся ступенях она немного отдышалась, выпрямилась и перестала на него опираться. На середине спуска Тин обратил внимание, что едущие им навстречу люди снизу смотрят на них и провожают взглядом. В один момент между людьми появилась призрачная псиная голова. Зверь опирался передними лапами на поручни, принюхивался, тревожно вертел головой, даже поскуливал. «Он нас почуял, – подумал Тин, – а люди»…

– Вирджи, они нас видят! А псина – почуяла. Давай, если можешь, двинемся потихонечку.

– Они нас видят, – шепотом повторила Вирга, и они пошли, потом побежали по эскалатору вниз.

– Не бегите по эскалатору! Не бегите по эскалатору! – пробубнил казенный голос из динамика. Это было слишком.

Они бежали по вестибюлю. Сколько им оставалось до турникета: пятьдесят, сто метров? Люди останавливались, и поворачивали головы им вслед. Они бежали, оставляя за собой в толпе коридор из остановившихся и повернувших к ним голову людей. Они бежали, и Тин опять почти волочил Виргу. С другой стороны станции нарастал гул.

Когда до туннеля оставалось два десятка шагов, гул превратился в паническую толпу, и толпа обрушилась на них. Тину удалось увернуться. Их не затоптали, только откинули к стене. Мимо неслась селеподобная человеческая масса с перекошенными от ужаса лицами, побелевшими глазами. Тин не отступил и даже продолжил двигаться вперед. Вдоль стены он пытался протиснуться ближе к турникету. Одновременно обнимал и тянул за собой Виргу. И тут он увидел, от чего бежала толпа. За волной из человеческих тел накатывала следующая. Погоня настигла их. И твари больше не казались бесплотными.

Теперь их видели люди и тут же погибали от когтей и клыков. Огромные кошки, рогатые бронированные цератопсы, чудовищные насекомые и вечные псы Аннуина ломились вперед, разбрасывая задние ряды людей. Толпа мешала, гасила их порыв. Она отбросила Тина от цели, и она же защитила его и Виргу. Единственное, что отделяло их от смерти, – толпа.

Твари рвались к ним, и Тин бросился им навстречу. Совсем немного осталось. Мимо очередной арки, выхода на перрон – одним прыжком, мгновенно. Вирга почти теряла сознание, и это могло быть равнозначно их смерти. Оставался десяток секунд, все равно: до хищных оскалов или смертельного забытья. И этих секунд у Тина не было, он не успевал. Тогда, взрывая внутри себя ту силу ярости, с которым боец голыми руками убивает смертельного врага, с которой кулаком разбивают стену, он рванулся вперед и закричал. Воины храма называют этот крик «Киай» – выражение духовной мощи бойца. От крика Тина бесовская свора на миг присела на задние лапы. Он, как мечом, рассек толпу, и Тин ринулся в это пространство. Успел поднять Виргу на руки и перебросить через турникет, увидеть, как на краю туннеля она приподнимается и тут же исчезает – то есть просыпается в реальном мире. Больше не успел ничего. Толпа под бешеным напором своры отбросила его на десять шагов назад. И псы за этой толпой были совсем рядом.

Игра в кошки-мышки

3.07.2011 года.

Казалось, время остановилось. У него было всего несколько мгновений. И за это время он вспомнил, что одному ему отсюда не выбраться. Он не может сам менять пространство сна, в любой момент может забыть, что он во сне, и навсегда в нем остаться. Потом он увидел, что стоит перед аркой, напротив выхода на перрон. Увидел, что на перроне течет обычная городская жизнь. Кучки пассажиров ожидают поезда. Один говорит по телефону, другой читает, паренек с проводами в ушах прислонился к стене и слушает музыку. Слышен шум из туннеля, и видны уже отблески прожектора. Люди подходят ближе к краю платформы.