Текст книги "Мир спасёт любовь. Фантастический приключенческий роман"

Фиаско беглецов

В море многие тонули

От богатства корабли,

Даже те, кто дотянули

В трюмах злата не нашли.

Подняв только нижние паруса, кое-как боцману удалось выровнять судно, и оно медленно поползло по морской глади, подгоняемое ветром в неизвестном никому направлении. Дул лёгкий бриз, то надувая, то ослабляя паруса, которые хлопали при порывах ветра и морщились при затухании.

Пытаясь задобрить помощника капитана, боцман освободил его от пут и велел подать пленнику обед, заперев каюту на надёжный замок. Позже сам зашёл к нему, и повторил очередную попытку склонить офицера на свою сторону, но тот был несгибаем и только молча плюнул боцману в лицо. Не сдержавшись, боцман ударил помощника капитана, и ничего не добившись, в ярости вышел вон.

Корабль медленно полз, а не плыл, и было время разобраться с остальной частью команды судна, чтобы сменить вахтенных, первая шестёрка уже валилась с ног, непрерывно выполняя дилетантские команды боцмана. Корабль через шесть часов уполз довольно далеко от острова, и даже чайки уже не появлялись в небе.

Боцман начал обход корабля, выгоняя из всех щелей бесштанных и рваных «богачей», которые без убеждения их плетью никак не хотели работать и отцеплять свои руки от драгоценной своей поклажи. После нескольких разрезающих воздух со свистом ударов, как обычно, матросы вспоминали про своё истинное предназначение на этом корабле и повиновались жестокому боцману.

«Нувориш», лежащий в первой шлюпке по правому борту начал понимать боцмана после четвёртого удара плетью, более смышлёным после третьего взмаха оказался «нувориш» из второй, третий стал вменяем после второго убеждения плёткой, а четвёртый выскочил сам, но для профилактики разок своё получил. На корме боцман воспитал и вдохновил ещё пару обладателей сокровищ, более не считая удары и не жалея спины жертв, потому что надоело ходить и всех «уговаривать». Он привык так, что по его свистку вся команда носилась по палубе и реям, а тут с каждым персонально приходилось проводить воспитательную «беседу». – Ну, ладно, – решил боцман, – пока хватит для вахты, тем более на ночь брошу якорь.

Он не принял ещё решение – как и что делать дальше, а помощник капитана пока не сдался. Плыть на ощупь ночью он боялся, да и куда не знал, а солнце неуклонно склонялось ближе к западу. Тени на корабле росли быстрее и быстрее, и плыли по волнам вместе с кораблём, скоро наступит ночь.

Боцман распределил вновь отысканных им матросов по номерам, а первую смену вахты отправил ужинать и отдыхать. Сам же, пока светло пошёл на поиски оставшейся команды, скорее не на поиски, он знал и так прекрасно где и кого искать, а пошёл для того, чтобы пробудить в них искры сознания. Его плеть умела высекать искры из любого сознания в зависимости от интеллекта индивидуума и его духовного состояния на момент душевного разговора. Некоторые уже после первого удара проявляли чудеса сознательности и сообразительности, кое-кто начинал понимать с третьего раза, а кому-то приходилось повторять и пять раз, как коку и его помощнику, что порой сильно утомляло боцмана. Ему больше нравились матросы, которые понимали и любили своего боцмана с первого хлыста, чуть меньше те, кто всё осознавал со второго удара плётки. А тех, кто его понимал только с пятого раза, он не очень любил и поэтому часто их наказывал шестым утвердительным. Но к глубокому удовлетворению боцмана, таких было меньшинство, толковых матросов всё-таки было больше. Особенно боцман не любил тех, кому приходилось иногда бить в морду, но к счастью это случалось крайне редко, в исключительных случаях с новобранцами, но это было скорее для их назидания на будущее. Да ещё капитан и офицеры не поощряли мордобой матросов, и могли за это наказать штрафом и вычесть из жалования. Матросам тоже не очень нравилось, когда боцман прикладывался к их лицу, поэтому каждый из них помнил это ощущение очень долго, и старался не сильно расстраивать своего боцмана.

Когда сознание вернулось к команде корабля, он всех построил вдоль правого борта на верхней палубе и сказал свою назидательную речь.

– Первое. В каюту капитана поставить пять пустых бочек.

– Второе. Всем в течение десяти минут туда ссыпать своё золото, каюту запру на замок, а золото раздам вам поровну, когда придём в Америку.

– Третье. Если кто из вас не выполнит мой приказ в срок, то мне придётся напомнить ему вес своего кулака, но я это делать не буду, а просто повешу его на рее, где он в назидание остальным будет висеть, пока мы не будем в Америке. Вопросы есть? Вопросов у матросов не было. Никто не считал, что именно он должен висеть уже сегодня на рее, глянув невольно вверх, все нарисовали себе мысленно эту картинку, которая не очень нравилась им. Голое, обвисшее тело, болтающееся и раскачивающееся на ветру, да ещё с родной физиономией, нет, не нравилась матросам такая картина, уж лучше в Америку.

Все матросы с понурыми лицами молча пошли исполнять приказ, хотя каждый и припрятал немного себе на чёрный день, но всё равно пришлось принести в каюту капитана шестую бочку, в пять всё золото, что притащили «нувориши» с острова, не поместилось. Боцман запер каюту на ключ, а про себя подумал, что теперь, ему будет легче поделить «честно» золото, только б, тысяча чертей, добраться до этой Америки. Но ничего, главное добраться сначала куда угодно, лишь бы не в родное королевство, где всех их ждёт виселица, а там он наймёт себе настоящего капитана, который доведёт корабль хоть куда.

Три дня мотало корабль по волнам, где он находился, никто на судне не имел малейшего понятия, плыли, лишь бы плыть в надежде прийти куда-то. Как боцман не пытался удержать хоть какой-то курс, но на самом деле они кружили по большому кругу. После полудня на третий день пути небо резко почернело, хлынул дождь и подул сильный ветер. Море забурлило и загудело, паруса надулись, и корабль стремительно набирал ход. Паруса убрать во время не успели, а при внезапно усилившемся ветре это сделать было невозможно, попытки взобраться на реи не приводили к успеху, качкой так сильно болтало корабль, что матросы, пытавшиеся взобраться по вантам вверх, подгоняемые плетью боцмана, скатывались обратно и падали на палубу. Корабль, подгоняемый шквальным ветром, не плыл, а летел вперёд сквозь невидимую бездну.

– Земля, – прокричал вперёдсмотрящий матрос на мостике, видимость была очень плохая и приближающийся остров, увидели слишком поздно, столкновение казалось неминуемо. Высокие прибрежные скалы грозили разбить судно в щепки, экипажу ничего не оставалось, как в срочном порядке покинуть судно. В панике стали спускать все шлюпки и прыгать туда, боцман прыгнул сам в первую. От животного страха, охватившего всех, «нувориши» даже забыли про свои богатства, каждый пытался спасти свою шкуру, через пять минут панического бегства на корабле, кроме запертого в каюте помощника капитана, никого не осталось. Шлюпки как скорлупки кедрового орешка кидало по волнам, скоро корабль скрылся из вида, двигаясь прямо на остров.

Надрываясь от напряжения, матросы упорно гребли вёслами, пытаясь уйти как можно дальше от прибрежных скал, только чудом им удавалось удерживать утлые судёнышки на плаву, встречной волной порою шлюпки заливало наполовину водой, приходилось вычерпывать её непрерывно. Через часа два, упорной борьбы со стихией, ветер поменял своё направление и лодки, подгоняемые волнами и попутным ветром, с огромной скоростью буквально понесло в открытое море дальше от острова.

Тем временем, корабль летел прямо на прибрежные скалы острова, но тут произошло чудо, в момент, когда судно должно было неминуемо разбиться в щепки, прямо перед ним открылась широкая бухта, далеко врезающаяся вглубь острова и надёжно укрытая скалами от ветра и волн. Подгоняемый ветром, корабль на большой скорости влетел в тихую бухту, и ещё пройдя по инерции метров сто пятьдесят, плавно упёрся в пологий дальний берег, увязнув носом в песке и остановился, тихо покачиваясь на прибрежных волнах, бегущим из моря.

Помощник капитана всё это время не переставал молиться Богу. Он стоял в углу своей каюты на коленях перед висевшим образом Богоматери с младенцем. Вдруг он услышал, как носом корабль заскрипел о прибрежный песок и вдруг замер на месте.

– О, Святая Мария, слава тебе и Господу, – промолвил офицер, трижды перекрестивший себя, – Бог услышал мои молитвы, слава тебе, Господи.

В иллюминатор он видел, как команда панически бежала с судна, и не надеялся даже выжить, но как всякий порядочный христианин молился перед гибелью, но случилось чудо. В иллюминаторе отчётливо виден был рядом берег поросший девственным лесом. Дверь каюты была заперта надёжно снаружи на висячий замок. Помощник капитана открыл иллюминатор и выбрался наружу через узкий проход, пришлось прыгать в воду, он проплыл до ближайшей верёвки, свисавшие с борта судна, по которой эвакуировались бежавшие с корвета предатели, и без особых усилий забрался на борт корабля. На судне не было ни души, корабль был в прекрасном состоянии, только был обильно усыпан морскими водорослями, принесёнными волнами во время шторма, который ещё бушевал, теряя постепенно силу в открытом море, но здесь в лагуне было тихо, только дождик продолжать хлюпать по лужам, размывая грязные водоросли. Все мачты корабля были целые, на нижних реях болтались обвисшие мокрые паруса, на конце большой мачты развевался стяг с гербом королевства.

Свой меч помощник капитана нашёл в каюте боцмана, сорвав замок с двери, поднявшись на верхнюю палубу, он встал на одно колено, приложил меч ко лбу и произнёс клятву, устремив сой взор на стяг короля, развевающийся на ветру:

– Я, принимая командование этим судном, перед Богом и своею совестью клянусь охранять и оберегать корабль до последнего дыхания, покинуть его только тогда, когда смогу вернуть это судно моему королю и отечеству. Сделать всё возможное и невозможное, чтобы спасти принца Марка

Теперь по всем божьим и морским законам, он был капитаном этого корабля, и хоть сейчас был готов отправиться за принцем, но одному человеку управлять таким огромным парусным кораблём не возможно. Оставалось одно – ждать, когда придёт помощь, может какой корабль или рыбацкий баркас случайно зайдёт сюда, и он сможет отправить весточку королю, а пока оставалось одно – ждать.

Первое, что сделал капитан, он установил на корму пару орудий, зарядил их, подготовил по несколько зарядов на каждое. Это он сделал на случай прихода непрошенных гостей, то, что его экипаж не вернётся он знал точно. Во-первых, он видел, как поменялся ветер и волны, а это значит, что если они ещё не на дне, то их унесло очень далеко от острова. Во-вторых, предатели были уверены, что корабль разбился о скалы, их золото на дне, и им было незачем плыть к острову. Но море бороздили и другие дурные люди под чёрными флагами весёлых Роджеров, вот на случай защиты корабля от них и подготовился капитан. Если такой корабль попытается войти в бухту, то он его легко потопит двумя выстрелами и вряд ли, кто успеет спастись, с клюнувшего в воду носом корабля, артиллерийское дело капитан знал очень хорошо.

Два дня он в одиночку наводил на судне порядок, пока корабль не засиял чистотой так, будто целая команда тут сделала генеральную уборку. Капитан даже аккуратно заправил все кровати в матросском кубрике, а рында сияла на солнце, словно была отлита из чистого золота.

Так начались будни на корабле с одним единственным вахтенным. Неудобство первых ночей было только в том, что спать пришлось на корме, изготовив из брезента себе палатку, бросив на пол матрац. Для того, чтобы ни одно судно во время сна его не смогло зайти незамеченным, он натянул поперёк входа в бухту длинную верёвку, закрепив её на деревьях, росших на противоположных берегах лагуны. От неё он протянул конец к рынде на корабле так, что любой входящий корабль задел бы невидимую в воде преграду и подал своевременно сигнал рындой капитану.

– Завтра с рассвета я подготовлю всю бухту на все случаи жизни, – ложась спать, решил уставший капитан.

Шлюпки беглецов, так раскидало по морю, что они не могли видеть друг друга, и в каждой гребцы думали, что им повезло, и только они выжили. Через несколько дней у всех закончилась вода и пища, а суши всё не было видно. Люди от страданий, голода и жажды сходили сума, дальнейшая судьба их неизвестна. Они никому были не нужны, даже демон бросил эти жалкие существа, если кто из них и спасся, выйдя на берег, то вряд ли в своём безумии мог что-то рассказать о своих приключениях, забыв даже собственное имя.

Король Анако

Прошло больше трёх месяцев с момента, как принц ушёл в опасное плавание, корабль не вернулся. Все в королевстве были уверены, что путешественники все погибли. Может морской шторм разбил корабль об скалы, а может их пираты захватили. Слухи ходили самые разные, даже рассказывали, будто, видели кого-то из моряков с этого судна в соседнем королевстве нищего и обезумевшего, а может быть и не его, но больно похожего. Король посылал на поиски принца трижды по три судна, но те возвращались ни с чем, на их картах не было того острова, куда уплыл принц, а без карты разве найдёшь в огромном море неизвестный островок. Три месяца корабли плавали зигзагами до самого океана по всему морю в разные стороны, но не нашли ничего. Островов нашли много, но принца на них не было, вот и говорили всякое, но никто не верил, что принц и команда его живы.

Один король Кристиан был уверен, что принц жив, он сердцем чувствовал, что сын его попал в беду, но ничем, как не пытался, помочь ему не мог. Он трижды уже проклял себя за то, что не сделал себе копию той карты, которую ему оставил посланник белых добрых сил. Он часто ночами просил Бога прислать снова посланника, что бы тот подсказал: что делать?

Но раз Бог не слушал просьб короля, то значит ещё не время, а значит и принц жив, – так рассуждал, горем убитый отец.

Посланник пятой планеты Тельца белых добрых сил всё знал и всё видел и чем мог, тем помогал, но и он не всё мог, люди сами только могли помочь себе. Он помог принцу не склонить голову перед демоном, он укрепил его веру в добро и любовь к отцу и Родине, эта любовь его хранила и берегла.

Он помог и укрепил дух благородного помощника капитана и даже сделал то, что ему разрешено было делать только в исключительных случаях. Он телепортировал в другое место целую гору со скалой с острова, образовав на её месте лагуну, в которую и попал корабль с запертым в каюте помощником капитана.

Он укрепил веру короля в Бога, веру в сына и любовь к нему, а что на свете хранит детей лучше отеческой и материнской любви? И она – любовь хранила и берегла принца.

Посланник знал, что, в конце концов, добро должно победить зло и потому делал то, что должен, он сеял среди людей любовь и добро где только это возможно, укреплял их веру. Но он не мог привить любовь к добрым поступкам тем, кто был поражён грехами и пороками, он был всего лишь посланником, а не Богом, только Богу были подвластны все, в том числе и грешные души. Только Бог вправе карать и миловать грешных и заблудших, для того он и призывал людей к себе на суд божий, когда считал нужным.

Каждый день король Кристиан приходил на причал и весь день до вечера, вглядываясь в море, ждал сына, с каждым днём его вера и любовь только крепли. А ночами он шёл в свою церковь и молился до тех пор, пока силы не покидали его, но он знал, что ни за что не умрёт, пока не дождётся сына и не передаст ему свой трон. Таков был ещё не старый, но мудрый король Анако, если бы все короли были такими…

Невольник таинственного острова

Долго по морю скитались

Остров сей пока вы не нашли,

И до вас тут приплывали

И другие корабли.

Климат в южных широтах, где был расположен остров, был мягкий, зимы была довольно тёплые, морозов и снега не бывает, но в дни, когда шёл холодный дождь и дул сильный ветер с моря, бывало довольно прохладно. Для утепления своего жилища, принц Марк сплёл из прутиков небольшую входную дверку, которая надёжно защищала от ветра и дождя. Сбоку между корней он прорыл небольшое окошко, которое пропускало воздух и дневной свет внутрь его убежища, а в ночное время через то отверстие выходил наружу дым от лампадки, которой принц при необходимости освещал своё жилище. Для изготовления лампадки он использовал рыбий жир от форели, которой в реке было в избытке, фитиль скручивал из ниток клочков ткани, которой на поляне после драки матросов было в избытке, сосудом служила ракушка.

Постель он себе изготовил из собранных пёрышек птиц и сухой травы, одеялом ему служил кусок шкуры, убитого совой на поляне крупного зайца. Этой же шкурой он застелил своё ложе, получилась чистая, мягкая и очень тёплая постель.

Демон в первые дни пребывания принца на острове внимательно следил за ним, но потом его стало сильно раздражать то, что принц не пал духом, не превратился в грязное и робкое животное, целыми днями трудился, обустраивая свой быт. Вместо того чтобы плакать и всё время валяться в норе, как ожидал чёрный посланник, принц, добывал форель, разделывал её, сушил грибы, что-то строгал и строил, при этом не выл, как одинокий волк, а напевал весёлые песенки. Это очень не нравилось демону, и наблюдение за принцем для него стало невыносимым испытанием. Он ожидал, что будет наслаждаться низким падением особы королевских кровей, а получил обратное, поэтому он решил просто ждать, когда снова прибудут на остров люди, золото затмит им глаза и они даже принца не заметят, а тот будет плакать и умолять их. Вот тогда он и насладится вновь победой и упьётся своей бесовскою злобой с избытком.

Первый корабль приплыл к острову демона в конце лета, небольшую торговую шхуну снесло в сторону острова штормом, бушевавшем двое суток. Наутро третьего дня море успокоилось, взошло солнце, и в его лучах команда прямо по курсу увидела совсем рядом неведомый им цветущий зелёный остров. Запасы питьевой воды на судне были на исходе, в надежде пополнить запасы, капитан решил посетить этот остров. Подошли к песчаному пляжу, и на шлюпке высадились на берег, оставив на корабле только вахтенных. Человек двадцать команды двинулось вглубь острова.

Демон предвкушал сейчас своё торжество, его больше интересовало поведение принца, а не команды корабля. Он ждал, как его пленник будет умолять людей спасти его, а те, увидев золото, даже не заметят принца, тот от отчаяния убьёт себя сам, и он демон окончательно убедится в торжестве зла над добром.

Люди двинулись вглубь острова, дошли до реки, набрали там воды в бочонки и двинулись обратно. Демон был в ярости от того, что те всего сто шагов не дошли до поляны с Дубом и уже возвращались, надо было – как то заставить их вернуться и увидеть золото. Он лихорадочно думал, – стоило хоть одного остановить и показать ему поляну, но как это сделать? Сам он не мог показаться людям, своим видом он мог их только напугать, а летучие мыши его были невидимы и не осязаемы. Он послал к команде целую тучу летучих мышей, те невидимками кружили над головами людей в поисках искорки жадности и злобы, в попытке установить контакт телепатии с демоном, но их поиски были тщетны. Все члены команды, пережившие два дня шторма в бушевавшем море, были переполнены благодарностью к Богу за то, что он услышал их молитвы и спас их. Они в эти минуты не могли даже думать о наживе, совершенно потеряли чувство жадности и хотели одно, – скорее вернуться домой к близким и родным, любовь, а не зло переполняла их мысли и сердца. Сейчас они были благодарны Богу, что он послал им этот остров и позволил наполнить сосуды чистейше ключевой водой, а много ли надо человеку для счастья? Они весело катили бочонки к морю, шутя и переговариваясь, со смехом вспоминали злоключения, которые им пришлось пережить, то, что вчера казалось кошмаром, сегодня выглядело как забавное приключение, и ничуть не страшась, все были готовы отправиться снова неизведанные дали, чтобы скорее вернуться к родному очагу, где их ждали близкие и любимые.

Бочонки со студёною водой загрузили быстро на судно, перекусив и помолившись, отправились в путь, подняв истрёпанные и наскоро подлатанные паруса. Через несколько десятков минут лёгкий торговый корабль скрылся за синеющей вдали яркой полоской горизонта, и ослепительно белые чайки, провожавшие торговцев несколько миль, вернулись на прибрежную песчаную косу острова. Скоро и солнце, будто догоняя морское судно, и согревая своими лучами добро, вслед за ним быстро убежало за горизонт точно в том месте, где скрылась шхуна, на прощание, послав свой малиновый привет всем порхающим чайкам на фоне заката небесного светила.

Чёрный посланник Млечного пути был в такой ярости, что задыхался собственной злобой и непониманием произошедшего. Его мучали вопросы и он предстал перед принцем, чтобы получить на них ответы.

– Скажи, королевский сын человека, почему ты не позвал к себе людей на помощь? Ты же слышал их голоса, они были в ста шагах от тебя, это был твой шанс, а ты его не стал использовать. Говори, почему?

– Тебе, дьявольское отродье, этого не понять, а объяснять не считаю нужным, – ответил с презрением принц Марк, глядя в мерзкие глазки демона.

– Говори, – чуть ли не умоляя визжал чёрный посланник, но принц больше ничего ему не сказал. Демон в ярости исчез во тьме ночи, опустившейся над лесом. Его долго ещё трясло и колотило от злости, а ещё больше от невозможности понять принца.

Логика принца была проста. Он рассуждал так, что если люди не вышли сами к нему, то значит, Бог пока не послал ему спасения, а искушать людей видом золота на поляне он не хотел. Позвать и ввергнуть людей в искушение, значит помочь демону в его коварных делах. Вторая причина состояла в том, что он считал свою миссию не законченной, даже в своём бедственном положении он надеялся закончить начатое, – победить злого демона. Он пока не знал того, как это сделает, но святая вера вселяла в него надежду, и он был уверен, что когда придёт время, то Бог его не оставит и поможет. Принц Марк каждый день молился и ждал этого часа.

Второй корабль прибыл к острову на пятый день после первого. Это были пираты много лет бороздившие синее море, они знали каждый островок в этом краю, но этого на их картах обозначено не было. Они приплыли к нему случайно, и когда издали увидели неведомый зелёный остров, то их капитан – старый пират сказал:

– Прекрасно, раз мы этот остров видим впервые, то значит, никто про него не знает, он будет наш, и здесь мы будем прятать свои награбленные сокровища, а когда захватим большой корабль, то на нём перевезём всё в Америку, идём к острову.

Демон пиратский корабль увидел ещё раньше, чем те начали рассматривать неведомый им кусочек земли посреди огромного моря. Его мыши уже кружили над каждым злодеем и передавали ему всю информацию. Он ликовал, эти человечки для него были бесценной находкой, они были переполнены всеми человеческими грехами и пороками настолько, что было удивительно и непонятно: как их носит до сих пор земля, и те не провалились в бездну к дьяволу? Казалось, что на одном судёнышке собралось столько зла, что было невозможно найти и в целой стране. Демон, пританцовывая начал ждать, и вот судно уверенно пошло к его острову.

Пираты загрузили пару сундуков с награбленным добром в шлюпки, и поплыли к берегу. С трудом кряхтя, выгрузили всё на берег и пошли искать место, где лучше всего спрятать свой ценный груз. Тридцать отъявленных и бесстрашных головорезов двинулись прямо по дороге, которая вела к поляне с дубом. Вдоволь испив свежей воды из реки, пираты вскоре вышли к поляне.

Их взору открылась уже известная картина, поляна была обильно усыпана золотыми желудями, освещаемые ярким полуденным солнцем. Золото светилось в его лучах так, что слепило своим блеском глаза. Пираты встали как вкопанные, они были действительно бесстрашными и не раз смотрели смерти в глаза. Они были очень злыми и жадными, поэтому дрались часто за это золото, но они ещё были хитрыми и коварными, чтобы поверить в то, что золото можно просто собирать с земли не рискуя при этом своей жизнью. Поэтому они сразу почувствовали здесь какой-то подвох и не кинулись на слепящее их взор всюду разбросанное золото.

Демон, наблюдавший из своего жилища за действиями вновь прибывших посетителей острова, по каналам телепатии посылал им сигналы жадности, подстрекающие к дальнейшим действиям. Но они были каплями в море, по сравнению с тем количеством зла и жадности, которое уже было в каждом пирате. Они были не способны воздействовать на мысли этих людей уже переполненных всеми грехами и пороками на земле, у них сейчас работало только одно, чувство – чувство самосохранения.

Принц Марк также видел людей пришедших на поляну, увидев то, что те не кинулись с жадностью собирать золотые жёлуди, он решил, что это честные и добропорядочные матросы, решил выйти к ним. Когда он появился в столь странном виде перед пиратами, те от неожиданности окончательно перепугались, кто-то закричал:

– Полундра, засада!

Пираты, привыкшие к действиям по этой команде, а не размышлениям, кинулись бежать к морю с такой скоростью, что все летучие мыши, витавшие над ними, сбились в кучу и заискрились от контакта друг с другом, запутались в ветвях росших здесь деревьев. Беглецы, забыв про свои сундуки с награбленным добром, не поплыли, а буквально полетели на шлюпках к своему кораблю, взбежав пулей на корабль, капитан заорал:

– Поднять якорь, поднять все паруса! Корабль сорвался с места, и подгоняемый ветром и страхом матросов, понёсся по волнам от острова и скоро скрылся за горизонтом.

Демон был настолько ошарашен случившимся, что забыл включить откачку злой энергии с этого безумно испуганного экипажа проходимцев, внезапно покинувших остров. Они все неслись так, что даже от мышей сбежали, и демон не успел своих соглядатаев окончательно закрепить за личностями, привязать их к биополю пиратов. Вот так во второй раз за неделю он опять стался ни с чем. Чудовище больше не хотело встречаться с принцем, боясь насмешек и унижения, настолько было задето его чёрное самолюбие, что демон готов был провалиться под землю, если бы уже там не жил.

Принц понял всё, что произошло, как только услышал пиратский возглас – «полундра», и рассмотрел их поближе. Пираты не боялись никого на земле, кроме дьявола, вот они и приняли принца за самого дьявола, когда он в столь странном виде появился перед ними из-под земли. Как бы они не любили золото, но собственная шкура им была дороже, и животный страх перед дьяволом прогнал их с острова столь быстро. К большому неудовольствию демона, они никогда больше не вернутся на этот остров и будут оплывать его стороной за много сотен миль.