Текст книги "Эффект присутствия"

Кабинет менеджера оказался четырёхметровой каморкой без окон. Из меблировки тут имелся стол, два стула и офисный шкаф, всё бывшее в употреблении. Современным был только монитор компьютера. На стене висел плакат Майкла Джексона, на котором улыбающийся король поп-музыки молитвенно сложил перед лицом узкие ладони.

Оля опустила на стол злосчастный Snickers и встала возле стены.

– Да вы присяживайтесь, девушка, – охранник поднял за спинку стул, рукой смахнул с сиденья крошки, поставил рядом с Олей.

– Благодарю, я постою, – отказалась девушка.

Круглые настенные часы показывали четверть второго. На работе уже начали возмущаться вслух опозданием с обеда нового специалиста, дочки начальника управления коммунального хозяйства города.

Охранник уселся за столом, отодвинул в сторону стопку чужих бумаг и документов, выложил перед собой блокнот, деловито пролистнул его.

– Как вас зовут? Прошу представиться, – он занес над клетчатым листком карандаш.

– Зачем вам мое имя? – Оля ещё надеялась обойтись без огласки.

– Как зачем? – едва заметные белесые бровки у охранника удивленно вздернулись. – Разбираться будем. Вы хищение совершили.

– Ничего я не совершала.

– Здра-асти! А откуда у вас в кармане батончик появился?

– Не знаю. Я не брала.

– Де-евушка, – развел руками охранник, – вы, наверное, в институте учились, соображать должны. Вы сами из своего личного кармана этот батончик вынули. Это раз. Дедуля в свидетели записался. Это два. Чего еще надо?

– Можно мне позвонить? – Оля расстегнула шубу, вынула из висевшего на шее замшевого футлярчика мобильник.

– Да сколько угодно, – охранник демонстрировал свою уверенность.

Оля воодушевилась, она предполагала, что ей не позволят воспользоваться связью. Над тем, кому звонить, папе или Саше, она не раздумывала. Безусловно, папе, его в городе знают все, он решит вопрос. И папа ни на секунду не усомнится в том, что его дочь не способна на воровство. А Саша? Саша ей, конечно, поверит, но не зародится ли у него зерно сомнения…

Мобильный телефон у папы был отключен. Тогда Оля позвонила на городской, трубку взяла секретарь.

– Здравствуйте, будьте любезны Валентина Борисовича.

– А кто спрашивает? – вышколенная секретарь не собиралась соединять начальство со случайными абонентами.

– Это его дочь.

– А, Олечка, добрый день, – сменив официальный тон на приязненный, медово пропела женщина, – Валентин Борисович на экономическом совещании при заместителе губернатора области.

«Точно, – вспомнила Оля. – Папа готовился вчера допоздна, говорил, ему придется с докладом выступать».

– А позвать можно? – все-таки спросила девушка, не надеясь на положительный ответ.

Она его и не получила. Секретарь, сожалея, сообщила, что с совещаний подобного уровня отлучаться не полагается.

– Извините, – сказала Оля и отключилась.

Охранник, внимательно слушавший ее переговоры, просиял водянистыми глазами.

«Рано радуешься, олигофрен», – Оля набрала номер жениха.

Сотовым телефоном тот обладал меньше суток. Вчера вечером, уже около восьми, они вместе ездили в торговый центр, где выбрали приличный, правда, дороговатый Samsung. Сашин телефон работал на прием, но владелец его не отвечал. Оля повторила вызов, результат оказался аналогичным.

«Где его носит?! Почему не берет трубку?!» – негодовала девушка.

Охранник, оставшийся удовлетворенным от потерпевших неудачу попыток жертвы обратиться за помощью, перешел в наступление.

– Я долго не могу тут с вами рассиживаться, девушка, мне на пост надо возвращаться. Сколько можно названивать?

– Чего вы от меня хотите? – Оля выглядела совершенно поникшей.

– Как чего? Платите за товар плюс штраф в пятикратном размере от стоимости сворованного или я милицию вызываю.

– Сколько это в пятикратном размере?

– С учетом стоимости батончика, шестьдесят три рубля пятнадцать копеек.

Оля достала кошелек, расстегнула его.

– У меня при себе только пятьдесят. Но я еще вот кофе и шоколад взяла.

– Как же вы, девушка, за покупками идете, а только полтинник на кармане имеете? – такой поворот охранника явно не устраивал.

– На кофе и шоколад у меня как раз хватает.

– Вот вы Snickers-то в карман и сунули, раз на него не хватало денежек, – логика охранника была дубовой, но убийственной.

– Я ничего никуда не совала, – отчеканила в ответ Оля. – И вообще, никакой штраф платить я не буду. Вызывайте милицию.

Такое решение пришло к ней неожиданно. Здесь в тесном кабинетике она вдруг сконцентрировалась, решив доказывать свою невиновность.

«Я не крала. Я не буду признаваться в том, чего не совершала», – убеждала себя девушка.

Охранник сделал последнюю попытку уладить конфликт неофициально:

– Вам же так будет лучше. На работе не узнают. Давайте кофе и Alpen Gold мы вернем взад на стеллаж, а штраф я скощу, и полтинника вашего хватит.

– Штраф платить я не буду. Я не воровка. – Лицо девушки превратилось в красивую застывшую маску.

– Ну милицию, так милицию, – с деланным вздохом сожаления охранник подвинул к себе телефонный аппарат и набрал двузначный номер.

Экипаж группы немедленного реагирования прибыл через пять минут. В кабинет деловито прошли двое экипированных в бронежилеты сотрудников, вооруженных коротенькими автоматами. Старшей была женщина с погонами прапорщика, с обветренным широким лицом, плосконосая, стриженная под мальчика.

Охранник складно изложил все события. Женщина-прапорщик с презрением рассматривала красивую ухоженную девушку в дорогой шубе, с крутым сотовым телефоном, всю в золотых украшениях.

– Понятно, – прокуренным голосом подвела черту прапорщица, – мелкое хищение, статья сорок девять КоАП РСФСР. Будем протокол составлять.

Отпустили Олю через полчаса. На зеленоватом бланке протокола об административном правонарушении в графе «объяснения» она написала, что кражи не совершала, объяснить, как попал ей в карман шоколадный батончик, не может, с протоколом не согласна.

Прочитав ее собственноручные пояснения, старшая экипажа хрипловато хохотнула:

– Ага. Раньше только вафли летали, а теперь еще и сникерсы.

Оля брела по проспекту в обратном направлении, не представляя, как она объяснит свое отсутствие в течение часа на работе. Её знобило, она подняла воротник шубы и рукой сжала его у горла.

Остановившись у аптеки, она вынула телефон и набрала Сашу. Тот откликнулся сразу, но его было плохо слышно, в динамике гудело и завывало, звук прерывался.

– Я… в город… возвраща… по трассе еду, – голос жениха пропадал.

– Позвони мне сразу, когда приедешь! – выкрикнула Оля и надавила на кнопку «отбой».

Заходя в отделанное серым камнем трёхэтажное здание городской администрации, девушка отметила, что практически спокойна и удивилась этому.

5

05 января 2000 года. Среда.

11.00 час. – 12.00 час.

Четвёртого января сорока на хвосте принесла начальнику РУБОПа известие о том, что ночью в город с египетского курорта Хургада вернулся Сергей Альбертович Катаев, генеральный директор ООО «Наяда ЛТД».

У Давыдова имелось к нему несколько вопросов и все срочные. Поэтому он, не откладывая, после обеда позвонил Катаеву, чтобы договориться об аудиенции. Сергей Альбертович на звонок ответил, разговаривал с приязнью, однако от немедленной встречи уклонился, сославшись на неважное самочувствие после перелёта. Но согласился выкроить полчаса в своём напряженном графике в первой половине следующего дня. Условились, что Давыдов подъедет в офис «Наяды» к одиннадцати часам.

– К вам исключительно по повестке и с адвокатом, – в полушутливой форме Катаев извинился за нежелание явиться в милицию.

Начальник РУБОПа не настаивал, его вполне устраивала возможность посетить резиденцию Сергея Альбертовича. Последний раз он был там год назад, и то только в кабинете начальника службы безопасности.

После Нового года Давыдов получил в области результаты технических мероприятий по телефонам своих подопечных, в том числе Катаева. Под техникой находились мобильный, домашний и служебный телефоны лидера ОПГ. Внимательно изучив многостраничные сводки, майор подчеркнул зеленым фломастером только пять строчек.

Двадцать девятого декабря в одиннадцать часов семнадцать минут был зафиксирован трехминутный разговор Катаева с неизвестным мужчиной. Звонок был входящим. Говорили про отправку дверей в Сочи, бегло обсуждали другие рабочие вопросы.

Интерес представляли последние фразы:

М – Отдыхайте спокойно, Сергей Альбертович. Все сделаем без вас. Ювелирно.

К – Попробуй только по другому. Полный расчёт после доставки груза.

М – Двухсотого?

К – Чего ты мелешь?

М – Извините, Сергей Альбертович.

Реплики, отмеченные в сводке прописной буквой «М», принадлежали неизвестному мужчине, буквой «К», понятно, Катаеву.

Давыдов несколько раз прочитал это место. В контексте разговора про перевозку в Краснодарский край дверей, изготовленных в терентьевском леспромхозе, входящем в корпорацию Катаева, сказанное звучало вполне естественно. Подчиненный желает начальнику хорошего отдыха, тот дает ему последние указания перед отлетом. Но странновато выглядела фраза про полный расчет после доставки груза. Если продукт поставляет Катаев, то это с ним должны рассчитываться клиенты, причем он, как любой здравомыслящий бизнесмен заинтересован в предоплате. А здесь он напомнил своему человеку, что с расчётом торопиться не следует. Получалась какая-то несуразица. И в связи с этой неувязкой бросалась в глаза реплика неизвестного мужчины про «двухсотого». В кружеве разговора это определение он привязал к катаевскому слову «груз». «Груз 200», – открытым текстом зарядил собеседник Катка. Речь явно шла о покойнике, за которого следует рассчитаться только после «доставки». Доставка? Ликвидация! В этом смысле истолковывались и обещания мужчины сделать всё ювелирно.

Давыдов поделился своими соображениями с и.о. начальника криминальной милиции.

Птицын надел очки. В последнее время при чтении мелкого шрифта подполковник не мог без них обходиться.

– А кассету тебе «отээмщики»[88]88
  «Отээмщики» – сотрудники отдела технических мероприятий УВД области.


[Закрыть] не дали, Денис? – спросил он, ознакомившись со стенограммой.

– Да у них чистые кончились, переписать не на что было. В следующий раз получу.

– Нужно прослушать сам разговор. Важно, с какими интонациями они говорят. Может, одно словечко «отээмщики» не разобрали, а оно все меняет. Или исказили что-то в спешке.

– Обязательно послушаю, Вадим Львович, – кивнул Давыдов и поинтересовался: – Какое ваше мнение?

Птицын выбил пальцами по столу «Спартак – чемпион», аккуратно подравнял лежавшую перед ним стопочку листов с распечатками.

– Зачем Катаеву влезать в чужие дела? На рынок он не претендовал и по имеющейся информации не претендует. Не вижу его интереса. Он разрулил проблемы Клыча? Не царское это дело, да и не такие у них отношения. Но разрабатывать это направление продолжай. Запрос на мужика, что с Катаевым разговаривает, забил?

– Так точно. Завтра увезу своим в управление, чтоб быстрее протолкнули.

И.о. начальника КМ выдвинул ящик стола, достал пачку LM, посмотрел на нее с сожалением и бросил обратно в ящик.

– Надо установить, была ли отправка партии дверей в Сочи перед самым Новым годом. Прикинь, как это можно узнать достоверно, но не привлекая внимания. Ты, кстати, с Павловым когда в последний раз встречался?

– С Андреем Семёновичем, директором леспромхоза?

– С ним самым.

– Честно говоря, давненько, Вадим Львович. В начале, что ли, декабря. Руки никак до него не дойдут, вдвоем с Пашкой крутимся – то одно, то другое.

– А когда у тебя Асмолов выйдет? Чего-то он загулялся в отпуске.

– Через неделю.

– Ситуацию с Павловым, Денис, надо держать под контролем. Сам знаешь, какую недостачу на него Каток повесил. Пятьдесят штук!

– Пятьдесят пять, – уточнил Давыдов.

– Тем более. Сроку он ему давал три месяца, и срок этот на исходе. А мы чего знаем? Сколько он отдал? Сколько осталось? Включил ему Каток счётчик или нет? Ни хрена мы не знаем. Может, он созрел уже, и готов на босса своего заявление написать?

– В выходные попробую его выцепить, Вадим Львович. Раньше не получится.

– Денис, хороший ты парень, мы давно с тобой работаем. Но тебе надо учиться быть руководителем. Ну вот чего ты все пытаешься делать лично? Поставь по Павлову задачу Комарову, ему нужно оперативный кругозор расширять. Чего ты его все на «кушать подано» держишь? Он оперативник со стажем, целый капитан. Если ты его так использовать будешь, я его обратно в розыск перетащу. И не улыбайся, с повышением он перейти согласится, там должность начальника ОЗО[89]89
  ОЗО – оперативно-зональное отделение.


[Закрыть] вводится. Вспомни себя! Если б я тебя так мариновал, что бы из тебя получилось?

– Критику принимаю, Вадим Львович, буду работать над недостатками, – очень серьёзно ответил Давыдов.

– Прикалываешься, Денис? – подполковник пристально глянул в лицо рубоповцу.

Тот не выдержал, улыбнулся, в глазах его плясали озорные бесенята.

– Нет, я в самом деле всё понял. Век за вёсла не держаться!

В Остроге между подразделением РУБОПа и территориальной криминальной милицией отношения сложились на зависть другим районам области. Давыдов, возглавляя малочисленный, но не подчинённый местным отдел, не жаждал самостийности и не рвался в свободное плавание. Он признавал авторитет и опыт Птицына, своего наставника и недавнего начальника. В свою очередь у Вадима Львовича, пять лет руководившего отделом по борьбе с оргпреступностью и понимавшего задачи, стоявшие перед Давыдовым, хватало ума и такта не загружать рубоповцев несвойственной им работой и не пытаться командовать ими напрямую. Собственно из-за того, что службы не мерялись достоинствами, у кого оно круче, и не тратили время на междоусобные интриги, результаты работы давали о себе знать. Не напрасно братва считала Острог красным городом. Здесь гангстеры не устраивали, как в граничившем с московской областью Григорьевске, перестрелки из автоматического оружия на центральной площади. До последнего времени столичный криминалитет не совал носа в Острог, все бандиты были доморощенными, в достаточной степени контролируемыми, а поступки их – в целом предсказуемыми.

Вторжение в город москвичей сулило серьезные проблемы.

Пятого января без четверти одиннадцать тёмно-зелёная рубоповская «шестёрка» с тонированными стеклами и длинной антенной на крыше подкатила к воротам высокого кирпичного забора, ограждавшего периметр офиса ООО «Наяда ЛТД». При советской власти здесь располагался детсад механического завода. В начале девяностых в Остроге, как и по всей стране, многие детские учреждения стали дружно перепрофилироваться под всевозможные учреждения, государственные и муниципальные, а также продаваться в частные руки. Благодаря мудрой политике демократических властей перспективный предприниматель Катаев по сходной цене приобрел в собственность детский сад, расположенный на тихой и тенистой улице Красногвардейской всего в пяти минутах от центра города.

Давыдов кулаком нажал на сигнал и не отпускал его до тех пор, пока из калитки не вышел крепкий охранник в зимнем камуфляже. В руке он держал портативную рацию.

Денис опустил стекло и внятно сказал напрягшемуся в ожидании охраннику:

– Я начальник РУБОПа майор милиции Давыдов. Сергей Альбертович нас ждет.

Охранник приблизился к автомобилю вплотную. Незнакомое неброское лицо, славянин, возраст около двадцати пяти лет.

– Предъявите, пожалуйста, документы, – мягкий выговор показался неместным.

Майор достал удостоверение, раскрыл и из своих рук дал ознакомиться охраннику. Склонившись к окну, тот внимательно изучил документ, бросил цепкий взгляд на лицо водителя «шестерки», сличая с фотографией.

– Подождите, пожалуйста, – охранник удалился через калитку на огороженную территорию.

– Вежливый. – Давыдов, пригнувшись, рассматривал забор и ворота. – Понастроили, понимаешь, укреплений. Завалиться бы сюда с санкцией на обыск да с СОБРом[90]90
  СОБР – специальный отряд быстрого реагирования, штатно входивший в состав регионального управления по борьбе с организованной преступностью.


[Закрыть], перевернуть все это кубло вверх тормашками. А, Паш?

– Классно, – согласился Комаров и отметил: – По всему периметру, Владимирыч, колючая проволока. На ворота направлена видеокамера.

– Не заметил, что у часового на шевроне написано?

– Не смог, он не поворачивался левым боком. Заметил, что ЧОП[91]91
  ЧОП – частное охранное предприятие.


[Закрыть] какой-то…

– Я тоже не рассмотрел. Но ЧОП явно не местный. Правильно, Паша, Вадим Львович нас журит: много в этом датском королевстве изменилось, а мы с тобой ни ухом, ни рылом.

Минуту спустя обе створки ворот плавно стали отворяться внутрь. Рубоповская «шестерка» въехала во двор. Охранник указал место где припарковаться, по соседству с громадным чёрным джипом Grand Cherokee Limited с номером из трех семерок.

Когда рубоповцы вылезли из своего автомобиля, Давыдов с самым серьезным видом предупредил охранника:

– Машина у нас оперативная, дорогу-ущая. Прошу обеспечить полную сохранность.

– Конечно. – Чоповец замедлил шаг, чтобы идти рядом с гостями.

На матерчатом щите, нашитом на рукаве его камуфлированной куртки, скалилась мордочка хищного зверька, под которой шла надпись «Мангуст».

Двор ООО «Наяда ЛТД» содержался в образцовом состоянии, снег был вычищен до асфальта, под аккуратными округлыми сугробами угадывались контуры клумб, с обеих сторон пешеходной дорожки стояли шеренги стилизованных под старину фонарей с круглыми матовыми светильниками.

На крыльце рубоповцев встречал другой охранник, клон первого, только рыжей масти. Этот «мангуст» сопроводил посетителей на второй этаж, в приёмную гендиректора. Там их ожидали секретарь-референт, приятная дама в районе сорока лет, в деловом костюме с узкой юбкой и бритый наголо атлет при галстуке. Последний оперативникам был известен: боксер Коля Головкин, креатура Рога, местный, пока не судимый. В личных телохранителях Катка он ходил не меньше двух лет.

– Сергей Альбертович вас ожидает, господа, – учтиво сообщила секретарь.

Катаев, гостеприимно улыбаясь, шёл по застеленному ковровым покрытием полу кабинета навстречу рубоповцам.

– Какие люди! Денис Владимирович, – он пожал руку начальника РУБОПа двумя руками, выказывая двойное радушие. – Мне кажется, вы стали еще выше и шире в плечах! Матереете!

Давыдов застенчиво улыбнулся.

– Павел Викторович, приветствую! – Комаров удостоился обычного пожатия, но с титулованием по имени-отчеству.

Хозяин «Наяды» демонстрировал свою осведомленность.

Оставив верхнюю одежду на вешалке, справа от входа, оперативники расположились в зоне отдыха кабинета, на небольшом кожаном диванчике и огляделись. Катаев опустился в мягкое кресло напротив, от гостей его отделял низенький журнальный стол.

– Хорошо устроились, Сергей Альбертович, – оценил Давыдов интерьер помещения.

– Эргономичность, удобство, эстетическая привлекательность, ничего более. – Заметно было, что Катаев скромничает; он отличался тщеславием, любил понты.

– Как ваш Grand Cherokee? – начальник РУБОПа решил не хватать с ходу быка за рога.

– Вы знаете, Денис Владимирович, впечатления двоякие. Машина стоит на улице и заводится нормально, только греется долго. А ведь какие морозы были две недели, под тридцать. Первые двадцать тысяч километров очень нравилась – и расход, и динамика, и салон, и шумоизоляция. Потом появился такой неприятный стук в коробке при наборе скорости с нуля. Ещё из минусов – плохой обдув переднего стекла, очень плохой. Передние стойки мешают. Одним словом, склоняюсь к тому, чтобы поменять в ближайшее время.

Во время этого обстоятельного рассказа открылась входная дверь, в кабинет вошла секретарь-референт с подносом в руках. Выверенными движениями, она выставила на столик три чайных прибора, пузатый заварной чайничек, вазочку с цукатами и блюдце с тонко порезанным лимоном.

Катаев сделал жест гостеприимного хозяина:

– Покрепче не предлагаю, не привык государевых людей на службе искушать, а чайком не побрезгуйте. Чаек интересный, египетский. Каркадэ! Лепестки суданской розы! Регулирует давление, улучшает работу печени.

– Благодарю, Сергей Альбертович. – Давыдов взял чайник, наполнил свою чашку жидкостью, имевший насыщенный красный цвет.

У каркадэ оказался приятный вкус – сладковатый с кислинкой.

Майор, отхлебнув, одобрительно кивнул: «Отлично». Катаев просиял, как будто он сам вырастил и собрал урожай этого диковинного чая.

– Сергей Альбертович, – вернув чашку на стол, начал Давыдов, – мы вообще-то по делу к вам.

– Слушаю вас, – Катаев сменил беззаботное выражение лица на предельно внимательное.

– Тридцатого декабря в городе убиты двое ранее судимых граждан. Убиты из автоматического огнестрельного оружия. Вы, наверное, уже знаете об этом происшествии?

– Не стану отрицать. Меня проинформировал о разговоре с вами мой заместитель по безопасности… – Катаев стрельнул глазами на шнурованные грубые берцы Паши Комарова, диссонировавшие с респектабельной обстановкой кабинета. – Ужасно, просто ужасно. Молодые русские ребята, в прошлом перспективные спортсмены. Отбыли наказание, впереди – целая жизнь, и вдруг такая трагедия. Но Денис Владимирович, я не понимаю, какие в связи с этим… э-э-э… с этой переделкой у вас могли возникнуть вопросы ко мне? Деятельность убиенных пролегала вдали от сфер моих интересов.

– Сергей Альбертович, мы думаем, что вы наравне с нами заинтересованы в сохранении стабильной обстановки в городе. – Давыдов взял чашку, сделал подряд два глотка, и прикрыв глаза, показал: вкусно.

– Стабильность – залог успеха любого бизнеса. Это азбука, – согласился Катков.

– Так вот, весь баланс может нарушиться. Разборки с трупами никогда не обходятся одним эпизодом. Сейчас за Зябликова с Калининым пойдет ответка, на нее будет другая и так до тех пор, пока серьёзные потери не заставят стороны договариваться. Ну а мы вынуждены будем реагировать на этот беспредел жестко, используя весь комплекс законных средств. Возникнут проблемы у многих, в первую очередь у тех, у кого есть реальный бизнес.

– Я догадываюсь. Кстати, Павел Викторович, – Катаев скупым жестом указал на хмурого Комарова, – уже рисовал подобные неприятные перспективы перед моим замом. Я проникся важностью момента, я не юродствую, поверьте. Но одновременно недоумеваю: чем же я могу помочь правоохранительным органам?

– Сергей Альбертович, вам знакома ситуация по Первомайскому рынку?

– Только на уровне слухов, повторять которые не считаю нужным, чтобы не вводить вас в заблуждение. Говоря по совести, у меня слишком много своих забот.

– Скажите, а по дошедшим до вас слухам Калачёв Владимир Дементьевич может быть причастен к этому убийству?

– Некорректный вопрос, Денис Владимирович, крайне некорректный. С Калачёвым я знаком, отнекиваться глупо, общаюсь с ним эпизодически. Вынужден общаться для предотвращения возможных проблем, мелких, но всё равно нежелательных. Вы знаете, я другого поля ягода…

Начальник РУБОПа согласно кивнул, поощряя собеседника к продолжению беседы. Он действительно не приравнивал Катаева к Калачеву, числил их фигурами разновеликими, Сергей Альбертович был гораздо многограннее, а посему непонятнее и опаснее. Нельзя было не считаться с укрепляющимися день ото дня связями Катаева в среде городского руководства, в том числе и в силовом блоке. Дальновидный Сергей Альбертович вел активную работу и по проникновению в органы власти, его шансы победить на предстоящих выборах в Законодательное собрание области сведущие люди оценивали достаточно высоко.

Отличался он от Клыча и внешне, причём не ценниками на предметах гардероба (Калачёв тоже покупал дорогие шмотки), а умением себя в них преподнести. Солидный, убелённый благородными сединами Катаев походил на учёного в ранге доктора технических наук. В действительности Сергей Альбертович в сорок лет с трудом получил диплом заштатного местного политеха. Сделал это для того, чтобы указывать в анкете – образование высшее. В молодые годы он трижды отчислялся из института за академическую неуспеваемость и непосещение занятий. Ветреный был, увлекающийся, в других университетах постигал науки.

Сравнение Катаева с Калачёвым напомнило начальнику РУБОПа картинки в детском журнале «Мурзилка», на которых нужно найти десять отличий. Между Катком и Клычём можно отыскать сто десять отличий, но одна общая примета останется, и она основная: оба они – профессиональные преступники, бандиты и убийцы.

– Мне, честно говоря, забавно наблюдать, как Володя пытается заняться легальным бизнесом. Настолько всё это неуклюже и по-дилетантски, – разговорился Сергей Альбертович. – Станция техобслуживания его хиреет, не выдерживает конкуренции с тем же Смоленцевым. Под магазин он сдаёт площади на Малеевке, это рабочая окраина, посещаемость там невысокая. Привокзальные таксёры ему платят, ну это вообще анахронизм. Не сейчас, так через месяц его ребята обидят кого-то из бомбил, те адреснутся к вам, вы в один момент прикроете эту богадельню. О! Недавно он торговлей недвижимостью решил заняться. Это тоже бесперспективно, на легальную у него не достанет размаха, а чёрная – опять криминал и снова встреча с вашей конторой… Что, про риелтерство не слышали? Ну как же, так называемый офис у него на Лазо, в доме напротив гимназии, а риелтор некий Вадик Окошкин или Окрошкин… Смешная какая-то фамилия…

Давыдов мотал на ус, Катаев явно неспроста завел речь про риелтора.

– Ну а с рынка «Первомайского», Сергей Альбертович, он ведь каждый месяц по сто штук снимал. Деньги не маленькие! – начальник РУБОПа решил развить интересовавшую его тему.

– Для Острога действительно деньги, несмотря на инфляцию, – согласился Катаев. – Но мне кажется, эта сумма существенно преувеличена. Мое мнение, что таким образом Володя поднимает свой статус. Хотя расходы его в последнее время заметно возросли… Денис Владимирович, ей-богу, вы меня ставите в неловкое положение. Давайте сменим предмет разговора. Лучше скажите, когда вы, наконец, дадите ответ на мое предложение?

– На какое? – начальник РУБОПа притворился, что не понял вопроса.

– Возглавить службу безопасности «Наяды».

– А начальником надо мной Рожнов Олежка будет?

– Зачем Рожнов? Мы расширяемся, у нас появляются новые направления. Вот в настоящее время бьюсь с чиновниками за открытие автозаправки в северной части города. На весь «Текстильщик» одна-единственная заправка, постоянные очереди, нервы, конфликты. Вы себе не представляете, как трудно сейчас что-то пробить. Уровень бюрократизма вырос до фантастических размеров. Подумайте, Денис Владимирович, хорошенько подумайте. Вы – взрослый мужчина, не ваша вина, что государство не в состоянии заслуженно воздать за ваш нелегкий труд. У вас, кстати, никогда не возникало ощущения, что он сродни Сизифову? Павел Викторович, кстати, мое предложение распространяется и на вас. Несмотря на вашу молодость, я слышал о вас достаточно лестных отзывов.

На этой оптимистической ноте встреча завершилась. Ровно в половине двенадцатого секретарь-референт напомнила Катаеву, что через четверть часа у него запланировано совещание в союзе малого и среднего бизнеса. Сергей Альбертович извинился, высказал сожаление по поводу невозможности продолжения содержательного разговора со столь уважаемыми и интересными собеседниками. Рубоповцев проводили обратно до стоянки.

Указав взглядом на внедорожник Катаева, Давыдов посоветовал Комарову:

– Не бери, Паша, Grand Cherokee. Сплошной гемор. Слышал? Обдув переднего стекла ни к черту! Порули хорошей машинкой. Поддержи отечественный автопром.

Комаров принял у начальника ключи от «шестерки», опера втиснулись в салон. Двигатель завелся практически сразу, не опозорил представителей власти. Зарычав, ВАЗ-2106 стрельнула клубком копоти из выхлопной трубы и выехала за пределы обитаемого островка капитализма.

– Ну чего, Паш? Сюда скрытно не проникнешь, – начал подводить итоги визита Давыдов. – Все огорожено, забор высокий, поверху колючка натянута, охрана серьезная, видеокамер понатыкано… Я четыре насчитал.

– По ходу, ночью территория охраняется сторожевыми собаками, на углу здания табличка висит, – вставил Комаров, выворачивая на проспект.

– Да? Вот к чему собаки гавкали. А я подумал – соседские. Гляди-ка, собачек еще держат. Крепкое какое хозяйство. Не, скрытно не проникнешь и технику не воткнешь. А столько в этом логове разговоров интересных происходит, жуть. Давай крюка на Лазо, проедемся потихоньку, посмотрим, что там за риелтор поселился.

Действительно, на четырёхэтажном доме под номером три по улице Сергея Лазо над дверью, где прежде была швейная мастерская, а ещё раньше – обувной магазин, висела вывеска «Операции с недвижимостью». Таких вывесок по городу – десятки.

– Почему нам, Владимирыч, про этого риелтора Абакум не осветил? Какой ему резон темнить? – спросил Паша, свернув с Лазо на родную улицу Ворошилова.

– Может, свое чего-то выкруживает, – потер тяжёлый подбородок Давыдов. – Но Катаев не просто так нам за риелтора слил. И за сервис Смоленцева тоже не между прочим языком шлёпнул. Он, сука хитромудрая, просто так слова вслух не скажет. Давай-ка послушаем повнимательней место, где он за риелтора клычовского говорит.

Начальник РУБОПа откинул полу бушлата, вынул из бокового кармана пуловера портативный диктофон, на кнопку записи которого он нажал при подъезде к воротам «Наяды». Перекрутив микрокассету назад, Давыдов нажал на воспроизведение, прислушался. Лентопротяжный механизм работал, кассетка крутилась, а из динамика доносилось только слабенькое потрескивание.

– Что за фигня? – майор перемотал еще дальше назад, надавил на «play».

Диктофон безмолвствовал. Следующие попытки воспроизвести запись также окончились пшиком.

– Паша, этот нехороший человек использовал подавитель диктофонов, – констатировал Давыдов.

– Глушилку? Круто! Это ж спецтехника! Где он ее надыбал?! – Комаров заерзал на сиденье, как настёганный крапивой.

– Были бы деньги… За деньги ядерную боеголовку можно купить, не то что глушилку, – в голосе начальника РУБОПа явственно слышалась досада.

Он тяжело замолк, вспоминая, нажал ли он в нужный момент на клавишу записи. Может, забыл, задумавшись? Нет-нет, точно нажимал…