Текст книги "Запретные страсти великих князей"

Кириллиада
Великий князь Кирилл Владимирович

Этот великий князь за свою жизнь успел познать неземную любовь, воскрешение из мертвых, скандальный брак, династический остракизм, царскую милость и совершить клятвопреступление; он смог оклеветать императора, восславить революцию, а затем провозгласить себя царем Кириллом I. Державы он своей не имел, но зато в некоторых французских ресторанах имел свой столик.

Биография великого князя Кирилла была бурной, непредсказуемой и похожей на авантюрно-приключенческую поэму по аналогии со знаменитой «Илиадой» Гомера.

Кирилл был сыном того самого великого князя Владимира и Марии Павловны, которых мы упоминали выше. Он родился в 1876 году; у него было еще три брата и одна сестра. Старший их брат, Александр, умер двух лет от роду, и вся материнская любовь досталась Кириллу. Он навсегда остался для нее «дорогим мальчиком».

Это был красивый ребенок с удивительными зелеными глазами; он жил в роскоши и комфорте Владимирского дворца на Дворцовой набережной и общался только с теми детьми, которых находила нужным допускать к нему его мать. Он быстро выучил английский, французский и немецкий языки, на которых говорил лучше, чем по-русски. По его собственному признанию, попав на флот, он не понимал простонародного языка, а тем более русского мата, которым так любили щеголять матросы.

Родители Кирилла решили, что их сын будет служить во флоте. Это был уже четвертый представитель династии Романовых, которого определили в военно-морской флот. Морское дело понравилось и самому Кириллу; он стал на дому обучаться по программе Морского кадетского корпуса. В 1897—1898 годах на борту крейсера «Россия» он совершил свое первое дальнее плавание, посетив Японию, Корею, Китай, а позже и США. Затем он служил на Балтике и в Черноморском флоте. Стройный красавец с приятными манерами, всегда безукоризненно одетый, он был желанным гостем на светских раутах и аристократических приемах. Он умел произвести благоприятное впечатление. В 1904 году ему было присвоено звание капитана II ранга. Ему было в ту пору 28 лет.

Теперь оставим на время карьеру великого князя Кирилла и вернемся к его родителям. Как мы уже рассказывали, отцу Кирилла, великому князю Владимиру, и его матери, Марии Павловне, амбиций было не занимать, ведь они считались следующими за потомками Александра III претендентами на престол. В силу своего династического статуса и неуемного самомнения Мария Павловна очень основательно готовилась к устройству будущего своих детей. Михень непременно хотела, чтобы они скрепили себя семейными узами лишь с европейскими принцессами или принцами «первого» круга. Однако, как это всегда получается у особ с завышенной самооценкой, у нее это выходило плохо.

Когда зашла речь о замужестве ее дочери Елены, она отвергла нескольких претендентов на руку дочери по причине их «недостаточной родовитости» и продолжала искать ей подходящую пару. Но тут в дело вмешался случай – греческий принц Николай и Елена Владимировна полюбили друг друга. Казалось бы – совет вам да любовь, дети мои. Но нет, наоборот: Михень сделала девушке выговор. Николай, говорила она, не будущий король, он не имеет состояния, а потому не может рассчитывать жениться на Елене. Девушка была в ужасе от таких слов, а принц Николай был просто оскорблен. А Михень со свойственной ей настойчивостью продолжала искать своей дочери женихов. Только через два года, когда все варианты были перебраны и не нашлось никого из «первого» круга, Мария Павловна наконец соизволила дать свое разрешение на брак Елены с Николаем Греческим. Таким образом, замыслы Михень в отношении дочери потерпели крах.

Достойные пары для сыновей подобрать было еще сложнее. Сын Борис уже с молодых лет вел «рассеянный» образ жизни, и его любовные похождения стали притчей во языцех в высшем обществе. Борис имел репутацию повесы и ловеласа. Его «коллекция» женщин включала замужних дам и молоденьких девиц самого разного происхождения: начиная от аристократок и заканчивая обыкновенными городскими шлюхами. Англоман, игрок и любитель веселых пирушек, он совсем не спешил к алтарю. Эти похождения Бориса доставили амбициозной Марии Павловне немало переживаний. В конце концов она нашла для своего великовозрастного сына, как ей казалось, подходящую невесту – старшую дочь Николая II княжну Ольгу Николаевну. Но здесь Михень ждало глубокое разочарование. Императорская чета, как только узнала о таком плане, сразу же выступила резко против. Императрица Александра Федоровна вообще в толк не могла взять, как это Марии Павловне пришло в голову. Своему мужу-императору она писала в 1916 году, что и помыслить невозможно «отдать свежую, на восемнадцать лет моложе его девушку полуизношенному, пресыщенному человеку тридцати восьми лет, чтобы она жила в его доме, где он сожительствовал со столькими женщинами».

Интересно, а на что рассчитывала Михень? Что ей, яркой оппозиционерке режима Николая II, удастся женить своего сына на дочери царя? Не много ли чести для «полуизношенного» Бориса? В итоге Марии Павловне так и не удалось женить своего сына. Он решил эту проблему сам. Оказавшись в эмиграции, в 1919 году он обвенчался в Генуе с дочерью полковника Зинаидой Рашевской, успевшей к этому времени один раз сходить замуж и развестись.

Личная жизнь еще одного сына Марии Павловны, Андрея, тоже складывалась неудачно. Он много лет сожительствовал с балериной Матильдой Кшесинской. Это была занятная дамочка – в ее любовниках ходил цесаревич Николай (будущий Николай II), она родила от Андрея сына, в то время как была гражданской женой великого князя Сергея Михайловича. И напрасно сейчас пишут, что она делала это по любви – по любви сразу двух великих князей и одного наследника престола не выбирают! Несомненно, тут присутствовал расчет. Великая княгиня Мария Павловна против этой связи своего сына не возражала – мало ли великих князей сожительствовало с разными там певичками и танцовщицами. Но ее все время волновала мысль о законной супруге для Андрея. Однако Михень так и умерла, не увидев своего Андрея женатым человеком и не узнав о семейном позоре. Уже после ее смерти он обвенчался с Матильдой – в 1921 году в Каннах. А как она мечтала, чтобы ее дети вступали в брак с особами царствующих фамилий! Таким образом, с первыми тремя детьми – Еленой, Борисом и Андреем у амбициозной Михень случился, говоря современным языком, полный облом.

Больше всего надежд она возлагала на своего «дорогого мальчика» Кирилла. Когда ему исполнилось 30 лет, он познакомился с высокородной дамой, которая воспалила его воображение. Хотя она и не была красавицей, Кирилл влюбился в нее по уши. Они время от времени встречались и вели милые беседы, которые делали их все ближе друг к другу. Постепенно и она почувствовала, что великий князь ей «весьма мил». Кирилл хоть сейчас был готов обвенчаться с ней, но было одно препятствие – его возлюбленная уже была замужем. Ее высокое положение делало вопрос о разводе слишком проблематичным.

Дама сердца Кирилла доводилась ему двоюродной сестрой. Ее звали Виктория Мелита (Мелита – потому, что родилась на Мальте), принцесса Великобританская и Ирландская. Она была внучкой, с одной стороны, Александра II, а с другой стороны – английской королевы Виктории (собственно, потому ее так и назвали). В 1894 году она вышла замуж за герцога Эрнста Людвига Гессенского, родного брата русской императрицы Александры Федоровны. Все родные ее звали Даки (уточка). В 1895 она родила от герцога дочь Елизавету, которая скончалась в 8-летнем возрасте. Еще один ребенок был мертворожденным. К 1900 году Мелита фактически порвала свои отношения с герцогом Гессенским, а через год развод был оформлен официально.

Известие о намерении развестись, а потом и сам развод повергли в шок Александру Федоровну, которая была очень близка с братом. Она знала, что жизнь Людвига и Даки была далека от идеала. Мелита не походила на нежную и любящую супругу и уже через пару лет после свадьбы стала вести себя неподобающим образом. Тяга к развлечениям, желание без оглядки тратить деньги на украшения и наряды порождали скандалы в семье герцога Гессенского. Людвиг пытался образумить Викторию и объяснял, что герцогская казна не резиновая; он не может выходить за рамки положенного ему бюджета. Но куда там! Даки воспринимала все это как личное оскорбление. Она не желала по столь «мелкому поводу» иметь с ним объяснения и требовала лишь повиновения и преклонения. Таким образом, жизнь с Людвигом ей стала «невыносимой». Семейные скандалы следовали один за другим, причем их инициатором всегда была Виктория. Уверенности в своих силах Мелите добавляло то, что в числе ее обожателей появился человек, готовый выполнить любой ее каприз и боготворивший ее.

К тому же, он имел достаточно средств, чтобы удовлетворить все ее прихоти. Этим человеком и оказался русский великий князь Кирилл Владимирович.

Роман между Викторией и Кириллом завязался между 1899 и 1900 годами, во время посещения Кириллом Дармштадта. После развода Мелиты с герцогом Гессенским их роман вполне мог завершиться свадьбой. Мария Павловна одобрила поступок сына, так как этот брак был «по ранжиру» и соответствовал всем ее представлениям о будущей супруге ее «мальчика».

Виктория, решив развестись с мужем, понимала, что ей придется объясняться со своей многочисленной родней по всей Европе. Тогда она решила сделать хитрый ход – чтобы обелить себя, надо очернить супруга. Неизвестно кто, но кто-то ей подсказал это, так как сама она не отличалась сообразительностью. Вероятно, тут дело не обошлось без такой прожженной интриганки, как Михень. Она была хранительницей сердечной тайны Кирилла и очень ему сочувствовала. Так или иначе, скоро по Европе прошел грязный слух: Даки не может состоять в браке с Людвигом, потому что он гомосексуалист! Еще партайгеноссе Геббельс сказал: чем невероятнее ложь, тем быстрее в нее поверят. Слухи о «голубизне» герцога усердно распускало семейство Владимировичей. Брат Кирилла Андрей рассказывал, что Мелита с Людвигом не была счастлива, так как «герцог отличался склонностью к мальчикам». То же самое повторял и брат Борис, а затем подхватили и другие «доброжелатели». Для интриганов эта сплетня была хороша тем, что ее невозможно было опровергнуть. Не станет же владетельный герцог Гессенский прилюдно доказывать, что он не педераст! То, что они с Мелитой имели двоих детей, принципиального значения не имело. Ярлык развратника на герцога был навешан столь умело, что Даки превратилась в жертву.

Когда подобные слухи дошли до императрицы Александры Федоровны, ее охватил неописуемый гнев. Грязь на ее родного брата! На всю их Гессенскую семью! Она, конечно, знала, что Мелита никогда не отличалась добродетельностью, знала, что та слишком раскованно ведет себя с мужчинами, но никогда не позволяла себе никакой критики по ее адресу. Когда же из окружения Даки вылетела эта грязная сплетня, то Александра Федоровна была вне себя от гнева. Вот она, черная неблагодарность! Она стала презирать клеветницу.

После развода Кирилл увивался за Викторией как мог. Он уехал с ней на Лазурной берег и денег не жалел. У него созрела мысль жениться на Мелите, но было одно препятствие – надо получить согласие императора. Женитьба великих князей в России рассматривалась как дело первостатейной государственной важности. После всей этой скандальной истории с разводом об этом и речи быть не могло. Кирилл находился в раздумье. И хочется, и колется, и царь не велит. И он ушел в 1901 году в двухлетнее плавание. Пусть страсти после развода поостынут. В свою очередь, Николай II с Александрой Федоровной, которые знали о намерениях своего племянника жениться на столь отвратительной особе, надеялись, что разлука охладит его чувства, и вопрос о браке отпадет сам собой. Но куда там! На обратном пути в Россию Кирилл и Даки встретились во Франции. Она сама пришла к нему на военно-морскую базу в Тулоне.

К началу 1903 года корабль Кирилла должен был, сделав остановку в Италии, вернуться на родину. Николай II решил упредить развитие брачных намерений Кирилла и направил к нему брата Бориса с письмом. Тут без наущения Александры Федоровны, конечно, не обошлось. Вот что монарх писал в нем: «Милый Кирилл. Посылаю Бориса с этими строками, чтобы он на словах дополнил их. Ты, наверное, догадываешься, в чем дело. Я уже давно слыхал о твоем злосчастном увлечении и, признаюсь, надеялся, что во время двухлетнего плавания чувства эти улягутся. Ведь ты хорошо знаешь, что ни церковными установлениями, ни нашими фамильными законами, браки между двоюродными братьями и сестрами не разрешаются. Ни в коем случае и ни для кого я не сделаю исключения из существующих правил, до членов Императорской Фамилии касающихся. Пишу тебе с тою целью, чтобы тебе был вполне ясен мой взгляд. Искренно советую тебе покончить с этим делом, объяснив Даки письменно или через Бориса, что я безусловно запрещаю тебе жениться на ней. Если же тем не менее ты настоял бы на своем и вступил бы в незаконный брак, то предупреждаю, что я лишу тебя всего – даже великокняжеского звания… Поверь мне, ты не первый проходишь через подобное испытание: многие так же как и ты, надеялись и желали брака с двоюродными сестрами, однако должны были принести в жертву свои личные чувства существующим законоположениям. Так проступишь и ты, милый Кирилл, я в этом уверен. Да подкрепит тебя господь…»

В ответ «рыцарь печального образа» написал царю: «Дорогой Ники! Борис привез мне твое письмо. Конечно, я не пойду против твоего желания и ясно сознаю невозможность этого брака. Но прошу Тебя об одном: разреши мне видеть Даки и лично с ней переговорить о твоем решении… Мне все-таки очень, очень тяжело. Глубоко Тебе преданный Кирилл».

Николай II с облегчением вздохнул – то ли угроза подействовала, то ли Кирилл образумился. Трудно сказать, как развивались бы дальнейшие события, если бы не вспыхнула Русско-японская война 1904—1905 годов. Капитан II ранга великий князь Кирилл Владимирович был назначен начальником военно-морского отдела при штабе командующего Тихоокеанским флотом адмирала Макарова и отбыл в Порт-Артур. Виктория же после развода вернулась на жительство к своей матери в город Кобург.

Небольшое отступление. Даже в самых панегирических произведениях о личности Кирилла Владимировича мы не найдем описания его характера, его поведения, его личных качеств. Приводятся только факты – сделал то-то и то-то, женился на такой-то, служил там-то. Только в единственной книге – «Порт-Артур», автор которой А. Н. Степанов был участником этих событий, мы найдем свидетельства того, как вел себя Кирилл в Артуре. Прежде всего это было высокородное чванство, беспробудное пьянство, разврат, пренебрежение всеми флотскими нормами и традициями, несоблюдение субординации. Великий князь Кирилл ехал на войну как на увеселительную прогулку с шашлыками и девочками. Однако реальность остудила его разгульный пыл в самом прямом смысле этого слова.

Дело было так. Японцы блокировали Порт-Артур с моря. 13 апреля 1904 года русская эскадра во главе с флагманским броненосцем «Петропавловск» вышла в океан для боя с японскими кораблями. Японцев сумели отогнать от крепости, но на обратном пути «Петропавловск» напоролся на минную банку, поставленную ночью врагом, взорвался и затонул. На броненосце был и капитан II ранга Кирилл Владимирович вместе с адмиралом С. О. Макаровым и знаменитым художником В. В. Верещагиным. Во время взрыва его выбросило за борт, и он чудом остался жив, отделавшись только ожогами и ушибами. Из 711 человек, находившихся на корабле, спаслись лишь восемьдесят; остальные, в том числе адмирал Макаров и Верещагин, утонули. В конце апреля 1904 года Кирилл вернулся в Петербург героем и сразу же был принят императором. После беседы с царем он отпросился у него выехать за границу для лечения. Отказа человеку, воскресшему из мертвых, не было.

Он мчался в Европу, как «пуля, посланная в цель». Кирилл мечтал встретиться с Мелитой, о которой он помнил даже на краю света. В Кобурге его встретила любимая. Как оказалось, Кирилл не образумился, на что надеялся Николай II, и возобновил отношения с Мелитой. Об этом царю сообщил принц Эрнст Гогенлоэ (муж сестры Даки). Он писал, что частые визиты Кирилла в Кобург стали предметом оживленного обсуждения в немецкой прессе и все больше компрометируют принцессу Викторию. Защитить ее от нападок может только он, как регент герцогского дома. Выходом из этой щекотливой ситуации Эрнст считал заключение брака между Кириллом и Мелитой, так как великий князь «имеет твердое намерение жениться». Герцог Гогенлоэ прекрасно сознает, что по канонам Православной церкви брак между двоюродными лицами невозможен, а потому предлагал им вступить в гражданский брак. Этот брак мог бы быть сохранен в тайне до окончания войны, а после войны все детали брака были бы улажены.

Николай II понял, что Кирилл его обманул, обещая исполнить волю государя, и вновь настаивает на женитьбе. Письмо принца Эрнста – это пробный камень, вероятно инспирированный самим же Кириллом. Поэтому он дал ответ принцу, больше рассчитанный на самого Кирилла: «Письмо Вашего Высочества я получил и должен признаться, оно меня очень удивило и огорчило. Зная отлично мою точку зрения, Великий князь Кирилл Владимирович должен был предвидеть единственный возможный результат этого ходатайства. Ни основные Законы нашего семейства, ни весьма точные правила нашей Православной церкви не дают мне права терпеть брак между Великим князем и его двоюродной сестрой. Великий князь отлично знает, что подобный брак имел бы своим немедленным и неизбежным последствием: 1 – исключение его из службы; 2 – воспрещение ему возвращаться в Россию; 3 – потерю титула Великого князя, и 4 – лишение его доходов из удельных сумм. Что касается тайного брака, то я с трудом уясняю себе, в чем он мог бы содействовать реабилитации и каким образом я мог бы его игнорировать…»

Вот так – Николай II пригрозил Кириллу, если он не откажется от своей затеи, новыми карами: помимо лишения великокняжеского звания еще и исключением из службы, изгнанием из России и отказом в финансовой поддержке.

Формально основной причиной отказа от женитьбы Кирилла на двоюродной сестре были церковные правила, но брат Кирилла Андрей предполагал, что за всем этим стоит императрица Александра Федоровна, «которой неприятно видеть разведенную жену своего брата одной из старших Великих княгинь». Ему вторил и генерал Мосолов, начальник канцелярии Министерства двора, выражая мнение высшего общества: «Крутая мера, принятая по отношению к Кириллу Владимировичу, конечно, приписывалась главным образом влиянию Императрицы Александры Федоровны…»

Угрозы императора снова вроде бы подействовали на Кирилла, и осенью 1904 года он вернулся в Россию после заграничного лечения и поступил на службу в штаб Адмиралтейства. Забегая вперед, скажем, что после купания в Желтом море его больше не тянуло в плавания; он редко выходил в море, а в Первую мировую войну возглавлял Гвардейский флотский экипаж – в общем-то сухопутную по своей природе организацию. Однако он не вытерпел до окончания войны; ему хотелось снова увидеть свою возлюбленную, и он под видом продолжения лечения в начале 1905 года снова укатил в Европу. В основном он жил в Кобурге со своей Мелитой и лишь изредка, для проформы, посещал санаторий под Мюнхеном.

Пока Кирилл разгуливал по Европам, в ход пошла тяжелая артиллерия. Михень, которая очень сочувствовала своему «дорогому мальчику» и хотела, чтобы он женился на Мелите, стала его ходатаем в Петербурге. Прежде всего Михень встретилась с обер-прокурором Синода Извольским и министром юстиции Щегловитовым. Оба были против брака Кирилла и его двоюродной сестры по церковным соображениям, но заявили, что если это случится, то уже со свершившимся фактом надо полагаться на «волю Государя». Таким образом, оба прохиндея переложили всю ответственность на царя. Ну что ж, на царя – так на царя, и Михень добивается встречи с Николаем II. Зная свойственное императору упрямство и нелюбовь к пересмотру собственных решений, она считала почти безнадежной свою попытку отговорить его от санкций против Кирилла. И она не ошиблась – царь твердо стоял на своем, хотя Михень и приводила ему исторические примеры. Взвесив все обстоятельства и доводы, семья Владимировичей решила, «что все равно, иного выхода не остается, как Кириллу тайно жениться». Таким образом, был выбран худший вариант из всех возможных, и свадьбу назначили на 25 сентября 1905 года.

Местом венчания была выбрана православная домашняя церковь в доме графа Адлерберга в Тегернзее близ Мюнхена. Невеста сохранила лютеранскую веру и лишь позже перешла в православие. Торжество было очень скромным. Кроме матери Даки присутствовали ее камергер, две фрейлины, младшая сестра невесты Беатриса, хозяин дома и его домоправительница. «Так наконец мы соединили наши судьбы, – писал Кирилл, – чтобы вместе пройти по жизни, деля все ее великие радости и печали…» Надо сказать, что действительно они вместе прошли по жизни, и Виктория во всем поддерживала Кирилла, даже в его нелепых притязаниях.

Итак, тайная свадьба свершилась. Настало время думать, как поступить дальше. Было решено Кириллу немедленно ехать в Петербург и поставить царя перед фактом. Расчет был построен на том, что Николай II ничего не будет знать о выходке Кирилла, а покаявшись, он мог ожидать смягчения наказания.

Однако Николай II узнал о венчании в Тегернзее за сутки до приезда Кирилла Владимировича в Петербург. Весть о поступке Кирилла вызвала у него глубокое возмущение, ведь он дважды нарушил закон: династический (пренебрег запретом царя) и церковный (женившись на двоюродной сестре). И при этом имел наглость приехать в столицу объясняться! «Я должен признаться, что это нахальство меня ужасно рассердило потому, что он отлично знал, что не имеет никакого права приезжать после свадьбы», – писал Николай II своей матери Марии Федоровне. Негодовала и вдовствующая императрица. В своем ответном письме сыну она восклицала: «Свадьба Кирилла и его приезд в Петербург? Это такое глупое нахальство, еще небывалое. Как смеет он явиться к тебе после этого акта, отлично зная, что его ожидает, и поставить тебя в эту ужасную ситуацию. Это просто бесстыдно, и поведение тети Михень в этой истории просто необъяснимо… Что меня сердит больше всего, так это то, что они думают только о себе и по существу насмехаются над всеми принципами и законами, да это еще в такое тяжелое и опасное время, когда у тебя уже достаточно мучений и беспокойств и без этого». Мудрая Мария Федоровна была права – Кирилл решил жениться под шумок, так как в стране полыхала революция 1905 года.

Царь Кирилла не принял. И даже не стал с ним разговаривать. Еще до приезда Кирилла в Петербург к его отцу, великому князю Владимиру, явился министр Двора барон Фредерике с высочайшим повелением Кириллу немедленно выехать из России без права возвращения и извещением, что все ранее предусмотренные санкции будут немедленно приведены в исполнение. Возмущенный Владимир Александрович тут же отправился в Петергоф, чтобы заставить племянника отменить эти санкции против Кирилла. Объяснение было бурным – дядя прямо кричал на царя, но тот выдержанно и спокойно отвечал, что Кирилл нарушил закон и должен за это ответить. Великий князь Владимир прямо клокотал от гнева, будучи убежден, что его сын пал «жертвой интриг», пытался убедить Николая II, что Кирилла соблазнила «развратная» женщина, и он достоин жалости. Но царь был непреклонен. Тогда дядя демонстративно заявил, что после нанесенного ему в лице старшего сына оскорбления он не может оставаться на посту командующего Петербургским военным округом. В свою очередь и Николай II вспылил – отставка великого князя была принята немедленно! Дядя царя никак не ожидал от племянника такого проступка, так как всегда помыкал им. Это очень на него подействовало. «От этого удара он так и не оправился», – писал его сын Андрей.

А как же вела себя в это время Михень, ведь только благодаря ее интригам заварилась эта каша? А она сидела тихо, как мышь под веником, и не высовывалась во время всей этой бури. И только тогда, когда шторм миновал, кинулась на защиту своего сына со всем своим кланом Владимировичей. Она от возмущения «царской несправедливостью» потеряла сон и аппетит. Мария Павловна давно не испытывала симпатии ни к императору, ни к императрице, ни вообще к клану Александровичей, но теперь ее отношение к ним переросло в ненависть. Николай II не заблуждался на этот счет и писал матери: «Интересно было бы знать, что думает тетя Михень? Как она должна была нас ненавидеть!»

2 октября 1905 года император повелел исключить Кирилла из службы, в 48 часов покинуть Россию, воспретить ему приезжать на родину и прекратить отпуск причитающегося ему великокняжеского жалования. Правда, через несколько месяцев Николай II все же распорядился выплачивать Кириллу по 100 тысяч рублей «для могущего произойти от него потомства». До угрозы лишить Кирилла великокняжеского звания дело не дошло. По случаю именин наследника-цесаревича Алексея Николай II решил это наказание отменить.

Интересно, а каким оно было – это великокняжеское жалование; мы сталкивались с этой проблемой уже не раз, и столкнемся еще. Надо это прояснить. Так вот – каждому великому князю, достигшему совершеннолетия, причиталось по 200 тысяч рублей в год из удельных сумм пожизненно. Каждой из великих княжон при замужестве выдавалось приданое в размере миллиона рублей. Еще по одному миллиону князья и княжны получали при рождении. И этим все выплаты ограничивались.

Откуда такие деньги, спросите вы. Доходы императорского двора при Николае II складывались из трех источников: 1) ежегодных ассигнований Государственного казначейства на содержание императорской семьи в размере 11 миллионов рублей; 2) процентов от капиталов, хранившихся в зарубежных банках; 3) доходов от удельных земель. В начале каждого года государь мог рассчитывать на 20 миллионов рублей на содержание двора и всего романовского семейства.

Еще в старину у первого царя династии Романовых Михаила Федоровича были свои вотчины, которые передавались по наследству. Следующие Романовы их приумножали. (Вы знаете, откуда пошло выражение «сирота казанская»? А так ответила в опросном листе при переписи населения Екатерина II. Она действительно была сиротой, а в Казанской губернии у нее были обширные поместья.) Потом к ним добавились еще земли, рудники, заводы и фабрики, виноградники, золотодобывающие промыслы и тому подобное имущество. Не зря говорили, что царь – первый помещик на Руси. На Романовых в России работало колоссальное количество людей; их предприятия приносили огромный доход. Было создано специальное Удельное ведомство, которое и занималось этими делами. Вот откуда брались деньги как для самого царя, так и для великих князей. Правда, при определенных обстоятельствах они могли взять ссуду в Госбанке, но это практиковалось только в исключительных случаях.

Таким образом, в конце 1905 года Кирилл вместе со своей пассией оказались в изгнании. Тут надо сказать, что они были одногодками – оба 1876 года рождения – и на момент бракосочетания им исполнилось по 29 лет. В Европе молодожены жили счастливо. Они проводили время то в Кобурге, то в Каннах на побережье Франции, где жили на шикарной вилле и вообще беззаботно прожигали жизнь; Даки что-то малевала, они катались на собственной яхте, делали визиты и принимали гостей. В общем, полная идиллия. Родители и с той, и с другой стороны помогали им деньгами. Революция 1905 года в России, все эти бунты и забастовки, вооруженные восстания и погромы дворянских усадеб прошли мимо них. Да им это было и неинтересно. Штормы революции не раскачали их «любовную лодку». Супруги ждали и верили, что рано или поздно все образуется.

В конце 1906 года стало известно, что Виктория ждет ребенка. Николаю II пришлось снова ломать голову, как с этим поступить: ведь ситуация была неоднозначной. В случае неравнородных браков великих князей, скажем, с простыми дворянками их дети не имели права на наследование престола. Эта норма закона хоть и была чисто теоретической, но за нее упорно цеплялись нарушители этого самого закона – а вдруг? Но брак Кирилла и Мелиты был совсем другим. Виктория не была простой дворянкой. По матери она приходилась внучкой Александру II, а по отцу – внучкой английской королеве Виктории. В свою очередь Кирилл тоже был внуком Александра II. Как тут быть? И Николай II вынужден был вернуться к матримониальным делам Кирилла. Для начала он отправил к Марии Павловне ее давних знакомцев – обер-прокурора Синода Извольского и министра юстиции Щегловитова, через которых предлагал Кириллу расторгнуть брак. Михень в свою очередь доказывала, что потомство Кирилла от Даки не может считаться неравнородным, поскольку родители равнородны. Единственным выходом из этой ситуации было бы признать их брак. Священный Синод тоже отказался расторгнуть этот брак, поскольку он был записан в церковные книги правильно, таинство венчания было правильным, ничто больше не давало поводов для развода. После долгого обсуждения с Марией Павловной царские сановники посоветовали ей написать письмо министру царского двора барону Фредериксу и даже помогли ей набросать черновик. Хитрые лисы Извольский и Щегловитов знали, что оно непременно попадет в руки Николая II. Письмо было написано от имени Андрея Владимировича, в котором он сетовал: «Положение брата делается болезненно ненормальным, неестественным и всею несправедливостью падет на головы ни в чем не повинных детей, от которых нельзя требовать отчета за действия родителей».

Как рассчитывали лукавые царедворцы, так и получилось – император прочитал письмо и в январе 1907 года ответил на него следующее: «Признать брак Великого князя Кирилла Владимировича я не могу. Великий князь и могущее произойти от него потомство лишаться прав на престолонаследие. В заботливости своей об участи потомства Великого князя Кирилла Владимировича, в случае рождения от него детей, дарую сим последним фамилию князей Кирилловских с титулом Светлости и с отпуском на каждого из них из Уделов на воспитание и содержание по 12 500 рублей в год до достижения гражданского совершеннолетия». Таким образом, царь даровал детям Кирилла титул и деньги на воспитание, но только до совершеннолетия.