Текст книги "Диалектика. Ключ к истине"

Самой собой.

Ну, соберутся миром…

Толпой.

Пока он обрабатывает бревна, он работает один. А вот когда надо дом собирать – толпой. Это сейчас, раз, один умер, второй умер, надорвался. Потому что в одиночку делают эти самые дома. То есть я хочу сказать, что общественный характер производства только усиливается, тут ничего не попишешь, против Маркса не пойдешь. А Маркс просто не пошел против действительности. А действительность какая? Общественный характер производства с развитием производительных сил только усиливается. И в этих условиях как можно отдельным частным собственникам присваивать это? Получается, что народ работает, некоторые, вышедшие из народа, как сыр в масле катаются, а народ впроголодь. Им говорят: будет еще хуже. Как говорил Улюкаев, теперь уже бывший министр экономического развития: мы думали-думали и придумали в правительстве: надо привыкнуть к новой экономической реальности. А какова новая экономическая реальность? Что умышленно организованная улюкаевыми инфляция будет постоянно пожирать часть вашей реальной зарплаты… То есть бумажки никто не будет вынимать, просто вы на них меньше сможете купить – и все. Это Кейнс предложил. Говорит, да ладно, не надо на предприятии драку устраивать между работодателем и рабочими. Зачем это надо? Государство должно просто повышать цены, оно и повышает. Но оно не объявляет, что повышает, а говорит: «Затраты выросли!» Вот приходят люди в январе в Думу и говорят, что надо поддержать естественные монополии – повысить цены… Все труднее у нас. А ведь на самом деле продуктов все больше, а работников все меньше. Видно же, что производительность труда растет.

Конечно.

Это ясно любому. Но для этого надо чего-то соображать. А если вы не соображаете, а слушаете, что вам говорят люди, которые свое особое мнение высказывают, то, конечно, у нас якобы затраты растут. И вот приходят и говорят, что надо нам поднять цены на двадцать процентов. В Думе говорят: да вы что, мы народные заступники, ни за что двадцати процентов не будет – пятнадцать. Тогда они идут в правительство, те говорят: да вы что, с ума сошли, пятнадцать? Какие пятнадцать? Тринадцать! И еще есть президент. Говорит: я не допущу тринадцать. Двенадцать!

Двенадцать нормально, да?

Для тех, кто повышает цены, нормально. И так каждый год. То есть сначала платят, потом забирают.

А вы считаете, что образованием снизу это можно забороть? Или образование снизу приведет к тому, что наверх поднимутся приличные люди?

А вы посмотрите, как у нас было в России. У нас появились сначала Советы – народу удалось добиться элементов демократии. Посмотрите: у нас был царизм, самодержавие. Когда Дума появилась? После создания Советов в 1905 году (когда дело дошло до Декабрьского вооруженного восстания в Москве). И вот на волне создания этих Советов царь за счастье посчитал учреждение Думы.

А Советы были.

Советы были во многих городах, и в 1906 году в России сформирована Дума. Сначала булыгинская, потом другие, в которых появились даже рабочая и крестьянская курии. И так нашим либеральным контрреволюционерам полюбилась буржуазная Дума, что даже от названия «Верховный Совет» отказались в 1993 году и наново испеченный буржуазный парламент Думой назвали. В общем, история говорит, что пока народ не поднялся и не создал Советы, не было Думы. То есть буржуазные демократы должны быть бесконечно благодарны трудящимся, рабочим, которые создали Советы. И на волне борьбы за Советы они добились того, что, мол, лучше свою Думу сделаем – только не Советы.

А кто, кстати, изобрел Советы? Большевики? Во-первых, большевики их не изобретали, не создавали в 1905 году и не воссоздавали в 1917-м.

Нет. Но для многих это именно так.

Ни в 1905-м, ни в 1917-м. Есть такая книга Феликса Чуева «140 бесед с Молотовым».

Хорошая.

Хорошая книга. И вот там Молотов рассказывает: «В 1917 году я был членом русского бюро ЦК. И Шляпников, нас двое. Мы ходим, не понимаем – что происходит в России? В Петрограде что-то происходит, а мы не знаем. А кто знает? Алексей Максимович. Надо пойти к нему». И вот они пошли к Горькому. Открывают дверь, он говорит: «Во, члены русского бюро ЦК, а вы знаете, что у нас создан Петроградский совет рабочих депутатов?» – «Нет, – говорят, – не знаем». – «Какие же вы члены русского бюро ЦК большевиков? Идите в Таврический дворец». И мы пошли, говорит, пешочком. Пришли к Таврическому дворцу, огни горят, охрана. Мы спрашиваем: «А что там такое?» Говорят: «Тут заседает Петроградский совет рабочих депутатов». – «Кто председатель?» – «Керенский». Как видим, не Ленин и не Сталин. «Керенскому доложили, что пришли члены русского бюро ЦК РСДРП(б)». Вышел Керенский и провел их в президиум.

Добро пожаловать, да?

Да. Молотов пишет (он тогда был Скрябин еще): «Мы вошли в Совет. Надо было войти в Совет, мы вошли в Совет». И вот они стали благодаря Керенскому заседать в этом Совете. Потом все знают выступление товарища Ленина на Первом съезде Советов, что «есть такая партия», помните? Выступают меньшевики. «Сейчас нет, – говорят, – такой партии, которая может взять власть». А Ленин говорит, что есть такая партия. И где это он сказал? На Первом съезде Советов. А кто этот съезд собирал? Ну, не большевики. Они в меньшинстве были. Ленин на галерке сидел. «Есть, – говорит, – такая партия!» А знаете, где это помещение? Вот у нас Съездовской линией называлась линия Васильевского острова, которая сейчас называется Кадетской.

О боже!

А это Съездовская. А почему Съездовская? В память о том, что там Первый съезд Советов проходил. То помещение, где был организован Первый съезд Советов, теперь отнесено к Санкт-Петербургскому государственному университету, теперь все хорошо.

Жизнь налаживается.

Может, пошлют нас и лекции там почитать. Жизнь налаживается. Так эти Советы, представители которых прибыли на Первый съезд, – их кто создал, большевики? Нет, народ создал. Если он Советы создаст, все будет мирно. А если Советы не создаст, черт его знает, народ голодный и обозленный, что будет? Бояться надо голодного и обозленного народа.

Согласен. Мы чуть-чуть отклонились. Вот в скандинавских странах в 3–5 раз благосостояние самых богатых превышает благосостояние самых бедных. А у нас?

А у нас в 32. В Америке в 9, у нас, повторюсь, в 32. Ну, официально в 16. У нас на Днях философии в Санкт-Петербурге член президиума Российской академии наук академик Роберт Нигматулин выступал, он говорит, что считал, – в 32.

В целом это бесит.

Он в своей книге «Тринадцать теорем» говорит: давайте через налоги часть денег с высшей категории, которая получает в 32 раза больше низшей, перекинем в нижнюю и получим превышение в 9 раз, как в Америке. Ну, чем вам не нравится так, как в богатейшей стране капиталистического мира, на которую молятся наши либералы? Это же их образ.

А почему не в 5? Как в Европе.

Ну, это уже следующий шаг. Это вы экстремист. А я равняюсь на Америку. Я и на ключевую ставку равняюсь, чтобы она была чуть более процента, и надо производство свое поднимать интеллектуальное, а у нас в основном только сборка и сварка. Ну, если нам привезли всякую дрянь, чтобы здесь вредное производство было, чтобы вы сварку делали и глаза у вас лопнули, чтобы вы этим дышали и чтобы умерли раньше. Все это к нам привозится, и говорят: вот, мол, у нас производство автомобилей. Да не производство автомобилей, у сборка автомобилей. Как набор идет на всеволожский «Форд»? Вот там нарисован электроотверточник и все. Ну, и что они делают? Это тяжелая, вредная и монотонная работа.

А говорят, одно рабочее место в автомобильной промышленности в Тольятти создает семь рабочих мест вокруг.

Да, создает. Но мы ведь немножко изучали, что для того, чтобы были автомобили, надо создавать средства производства. Наверное, вы знаете, что есть два подразделения в общественном производстве: предметы потребления – второе подразделение и средства производства – первое подразделение. Если у вас есть средства производства, у вас будет высокая производительность труда, появится много предметов потребления. А если у вас только сырье, вроде нефти, то страны, которые ее покупают и перерабатывают, получают основную прибыль. А мы – гроши. И в производстве средств производства есть средства производства для производства средств производства. Это группа А. И есть группа Б – производство средств производства для производства предметов потребления. Если у вас только группа Б, для производства автомобилей у вас машины есть, а машины для производства машинного парка у вас не выпускаются, станки не выпускаются. У нас в сто раз упало машиностроение, в сто раз! Раньше я лекции читал на заводе имени Свердлова, на набережной Свердлова. На экспорт делали станки. Где этот завод? Нету. Около Гренадерского моста был завод имени Ильича. Недавно прохожу, написано золотом на доме «Ильич». Вот, думаю, дают.

Офисный центр?

Да. Как вы догадались?

Мы в нем сидим.

А я думал, что завод возродили. Так почему бы не взять пример с Соединенных Штатов Америки? Я призываю к этому.

Надо с чего-то начинать.

Нельзя считать, что это только империя зла, что там ничего хорошего нет. Как это ничего хорошего? Нам говорят – они бандиты. Они деньги печатают. Ну, вы наберите такую силу, что вы будете печатать деньги, а их все будут по всему миру принимать. Значит, у вас силы такой нет, а у них есть. Откуда сила? Да у них экономика развита. Я, когда писал докторскую, считал, на каком месте какая страна по производительности труда. На первом месте Соединенные Штаты Америки, никогда мы их по этому показателю не опережали (и в советское время тоже), но догнать пытались. Мы быстро приближались к их уровню, пока не перестроили свою экономику на рыночно-капиталистический манер. Сейчас мы, конечно, откатились далеко-далеко. На втором месте была Франция. Вот говорят: Франция независимую политику вела. Ну, когда у вас будет второе место по производительности труда в мире, вам будет намного легче независимую политику вести. А если будет 22-е, да кто с вами будет считаться вообще? Вы тогда никто. Сейчас говорят, что появилась независимая страна Сербия. Как она может быть независимой теперь? Расколошматили Югославию на мелкие кусочки и говорят, что эти маленькие кусочки совершенно независимы. Они независимы теперь от своего народа. И зависимы полностью от НАТО, от того, что скажет дядя Сэм.

Я думал, что в Германии производительность труда выше. Нет? Германия дальше?

На третьем месте стоял СССР. А дальше шли Германия и Япония.

О как!

Потом, когда начались процессы перестроечные, как говорят, демократия в экономике, то выкинули пришедшие к власти рыночники показатель производительности труда, сориентировали предприятия на прибыль, рентабельность, объем реализации, просто на деньги. Все стали гоняться за деньгами, а не за тем, чтобы думать о том, как сэкономить. На самом деле современная экономическая теория – социальная экономия труда. Ее разрабатывали заслуженный деятель науки РСФСР, доктор экономических и доктор философских наук, профессор Ельмеев Василий Яковлевич и доктор экономических наук, профессор Долгов Виктор Георгиевич. Эта теория состоит в том (о ней можно почитать в изданной довольно большим тиражом книге «Выбор нового курса» (М.: Мысль, 1991, я там присоседился к Ельмееву и Долгову в качестве соавтора), что надо оценивать предприятие не по затратам, а по тому, какую экономию труда оно дает потребителям его продукции. Если я использую трактор-бульдозер и благодаря вашей работе и вашему бульдозеру сэкономил столько-то миллионов, то от этих миллионов надо часть отдать производителям, скажем половину, а остальное, пожалуйста, возьмите себе. А раньше оценивали по тому, сколько я затратил. Даже научный труд оценивали по затратам на него. Вот, сколько я съел – так оценивается наш научный труд. Так и оценивали – по объему затрат. Глупость такая.

Если взять дальнейшее движение, мы скатились вниз в рейтинге производительности труда начиная с реформы 1965 года с ориентацией на рубль, а Япония и Германия вышли вперед и нас опередили. Теперь перед нами и США, и Франция, и Германия, и Япония.

А мы на каком месте?

Среди 36 стран – членов Организации экономического развития и сотрудничества Россия стоит на 32 месте. Про производительность труда в России сейчас вообще трудно узнать, это секрет. Почему? Потому что раньше, как выражаются наши противники, в мрачные времена тоталитаризма, каждый год в январе выпускался сначала справочник «СССР в цифрах», и все экономисты его сразу листали – какая у нас динамика? Затем толстый справочник «Народное хозяйство СССР» с данными по всем параметрам. А сейчас если даже вы залезете в статистику, там поменяли структуру отраслей так, что вы динамику вообще не проследите. Потому что отрасль была такая-то, а теперь она смешана вот с этой, и вы не узнаете, что происходит. И все же мы знаем, что происходит, что есть малая ложь, большая ложь и статистика. Вот это мы и видим. Или что уж говорить про производительность труда – про смертность скажите. Как у нас со смертностью дела обстоят? Что происходило все эти годы, начиная с 1990-го? Это такой крест ельцинский: рождаемость вниз, а смертность вверх. А сейчас говорят: мы решили еще раз продлить на столько-то лет материнский капитал, Владимир Владимирович порадовал. Я думал, его установили до тех пор, пока не отменят, а оказывается, лишь на короткий период, который надо продлевать. А что, не надо будет детей рожать через три года? России не надо увеличивать население?

Ни к чему.

Вот, я понимаю, в Германии не надо, они рассчитывают, что к ним набегут. Разбомбить какую-нибудь страну в каком-нибудь регионе – и оттуда побегут люди. Тогда их останется лишь включить в производство, они и включают. Поэтому Меркель говорит: давайте-давайте-давайте, мы вас заставим работать. Вы будете работать, а мы вас научим, воспитаем, лишь бы вы делали самую грязную работу. У нас же тоже охотно принимают гастарбайтеров, чтобы выполнять такую работу, которую не все здесь согласны делать. Короче, Европа получила бесплатную низкооплачиваемую рабочую силу. А до этого из Латвии туда бежали. Из Латвии 600 тысяч уже убежали из трех с половиной миллионов.

Приведу пример. Когда-то я на заводе работал токарем. И к нам приезжала французская делегация. Их водили, показывали: здесь у нас цеха, курилки, здесь столовая. А вот сейчас конец рабочего дня, и, обратите внимание, у нас тут стадион. Сейчас рабочие пойдут играть в футбол. Французы говорят: «Что? Не ослышались, в футбол?» – «Да, в футбол». – «Интересно. У нас после трудовой смены рабочий может только спать».

Понятно, да.

Замечу, при этом Советский Союз вот как раз после Франции был.

А потому что мы с вами различаем производительность труда и интенсивность труда. Если я быстро работаю, это не производительность труда, это интенсивность. Я трачу очень много усилий, а результат зависит от техники и технологий. А технику и технологии кто должен привлечь? Работодатель. И он должен не только привлечь. Вот я работодатель, а вы рабочий, токарь, да? Я вам привез новый станок. Придется вам переучиваться. Есть программы управления.

Непросто, да.

И вот я как работодатель вам говорю: какая у вас есть зарплата – такая и останется. И индексировать даже не буду. А вы как рабочий мне скажете: да пошли вы с этим станком. И этот станок простаивает. Что нужно сделать, если я нормальный капиталист, думаю о самовозрастании своего капитала? Во-первых, надо амортизацию сделать, то есть все старые станки заменить. Раз в десять лет все обновлять. Чтобы станков возраста больше, чем десять лет, не было. Кто-нибудь делает это?

Нет.

Почти никто. Они что делают? Они эту амортизацию собирают, денежки (это как бы затраты). И их перегоняют в прибыль, а затем в офшоры. Второе. Часть прибыли я должен направить на накопление: на новые станки и увеличение зарплаты рабочим, в том числе на привлечение дополнительных рабочих. И амортизация дает моральное обновление, потому как, если я работодатель, я же не старые буду покупать станки, а новые – отсюда тоже рост производительности труда. Плюс еще. Суперсовременные станки я покупаю, рабочие трудятся так же, а зарабатывают больше. Получаю я больше них, конечно, гораздо больше, если я работодатель. Но и рабочие должны получать больше, если я заинтересован в том, чтобы купленные мною станки освоили. Или я надсмотрщиков поставлю? Это что у нас – рабовладение? Что, с кнутом стоять? Ах, вы токарь – не делаете? Раз, вас! Ну, плеткой можно было при феодализме работников подгонять. Сейчас-то уже не получится. Поэтому я смотрю на наших капиталистов, из кого они вышли, это шантрапа. Это не настоящие капиталисты.

Не настоящие, нет.

Раньше капиталисты в России царской из кого выходили? Из способных купцов, изобретателей, инженеров. И в Америке так же. Вот Форд, например. Он же был изобретателем. Он что сделал? «Я сразу повысил зарплату, я покрасил стены в белый цвет, всю грязь вычистил в помещении, все углы убрал, я решил, чем мои деньги будут куда-то уходить, зарплату выплатил, а они пойдут покупать…»

Мои машины, да.

Мясо. А машины само собой. Дешевые машины надо сделать. Почему дешевые?

Чтобы мог купить пролетарий.

Да. Потому что если я буду делать машины для богатых, то не смогу применить технику, потому что богатые с капризами: сделай мне то, сделай это. И понадобится ручной труд. А я изобретаю, я не хочу заниматься ручным трудом.

Конвейер.

Конвейер. «Поэтому я, – говорит, – буду делать дешевые машины. И я даже коров буду здесь разводить на мясо, но только не меньше чем 200 голов».

Подсобное хозяйство.

«Так я сделаю его механизированным – уборку навоза, кормежку. А если будет 3–5 коров, тогда это ручной труд, я этим заниматься даже не собираюсь». То есть человек умный, толковый. И что, он от этого не стал миллиардером, что ли?

Это был 1924 год, если я правильно помню.

Да. Надо лучшие образцы брать.

Еще меня поразило: если у человека нету ног, посадим его на конвейер крутить руками, нет рук – пусть на педаль нажимает, и пресс работает!

Так судились с ним другие капиталисты. А у нас где вы таких капиталистов видите?

Ну, у нас народное достояние поделили в общем-то, и кому оно досталось…

А дальше там его уже можно в новых всяких формах растранжиривать…

Те, кому оно досталось, почему-то считаются капиталистами.

Подведем, так сказать, итог первой беседы. Немножко у нас, наверное, сумбурно получается, но зато обозначились темы, которые можно обсудить в дальнейшем.

Но все-таки мы определенно выступаем не за мнение, а за знание.

Так точно.

И за истину.

Вы, в общем-то, первый в моей жизни человек…

Который за истину?

Который так бодро мыслит диалектически.

Никогда не думал.

И с этой стороны рассмотрите, и с той. Ну, у меня круг знакомств не тот.

Приятно быть первым. И еще вроде бы и соревнования не было, а уже первый.

Да.

Приятно.

Попробуем просветить граждан, донести какие-то мысли…

Я думаю, что граждане с удовольствием это все воспринимают. Студенты, например, прекрасно воспринимают. Сейчас, когда вокруг много всего непонятного и не очень высокого качества (речь в том числе о пище духовной), к знаниям люди тянутся. И надо сказать, что здесь нужен собственный какой-то посыл, чтобы люди сами стремились получать. Не быть только потребителями, потому что на потреблении далеко не уедешь. Если я потребляю, то я не воспроизвожу. Я объясняю студентам: если вы экзамен сдаете – вы производитель. Пусть с ошибками, но вы делаете, а я потребитель – сижу и слушаю. Правда, я такой потребитель, который оценку будет ставить, но все равно я потребитель. А вот когда вы лекции слушаете мои, то вы потребители. И вот сейчас, когда мы с вами говорим или пишем, те, кто смотрит, слушает или читает только нас, тоже пока еще потребители. А вот когда они сами классиков почитают и освоят с нашей помощью прочитанное, то сильно продвинутся вперед. Как Ленин говорил: «Тот, кто в экономике или в политике верит на слово, тот круглый дурак». Я это прочел и обиделся сначала. Думаю, что это как-то…

Простовато.

Что же, верить нельзя людям? Дальше читаю Ленина. Второй раз встречаю подобное утверждение: «Кто в политике или экономике верит на слово, тот круглый идиот». Ну, на этом я и успокоился. Поэтому вовсе не призываю всех просто на веру брать то, о чем мы здесь говорим. Вы проверьте, возьмите труды Гегеля, Маркса. Сами разберитесь… На кого больше всего нападали всегда? На тех людей, которые идут впереди, создают новое в науке. Ну так почитайте их сами. Я, например, Сталина очень долго не читал. Думаю, чего его читать, он же такой-сякой. А когда почитал, думаю: надо же, какой способный человек. Его собрание сочинений демонстрирует, что он блестяще знал Ленина и что он очень талантливый человек. К примеру, казалось, что его Каменев и Зиновьев «задушили» – на одном из пленумов ЦК раскритиковали полностью, показали вроде бы, что он не прав во всем. Потом заключительное слово Сталина – вот такой полуторасантиметровой толщины в книжке. После этого заключительного слова и Зиновьева, и Каменева, соответственно, оценивают как людей, которые ничего не понимают в марксизме и ленинизме. Человек умел бороться, бился и так далее. И выигрывал благодаря своему таланту… И между прочим, не думал, как обогатиться ему лично. Ну, с чем он ушел? Или Ленин? Ни с чем.

Китель, штаны, сапоги и трубка.

А мы ж с вами так же. Мы просто как Ленин и Сталин. Ведь не скажете, что они богаче нас в материальном смысле?

Нет.

Ну, была у Ленина зеленая лампа. А у вас сколько ламп? Да и не снилось Ленину, сколько у вас ламп.

У людей иные критерии были и требования к себе другие.

Да.

К сожалению, мозги у народа повернуты малость не в ту сторону. Вот, к вопросу о Советах. Ну, совершенно очевидно…

А где поворачивается? В становлении.

Да. Советы создали большевики, и их проклятую совдепию тоже создали большевики, и Ленин убил царя.

Большевики пришли в Советы и сказали: «Вот вам власть».

Да.

На Второй съезд пришли и сказали: «Петроградский совет взял власть, передает вам – Советам». Он куда пришел? На второй съезд Советов. Уважать надо народ. А представьте себе, вот говорят: «Ленин так вот рассчитал – это было рано, потом поздно». Что значит «рано-поздно»? Действительно, если Петроградский совет взял бы власть вооруженным путем, мирным, но вооруженным, это была бы российская власть? Нет, сказали бы: «Что это такое – Петроградский совет хочет за всю Россию говорить?» Так раздавить надо этот Петроградский совет. Или Второй съезд Советов собрался, поговорили, напринимали резолюций, как было на Первом съезде, разъехались по домам. Следующий съезд будет через три года, если вообще состоится. А тут большевики раз – и организовали вооруженное восстание. И что? А ничего. Опять только бы Петроградский совет власть получил. Так надо задавить этот Петроградский совет. А в день, когда до решений Второго съезда Советов осталось несколько часов, власть взяли и сразу принесли: «это для вас». Пожалуйста, утверждайте российское правительство, которое будет выполнять вашу волю. И съезд проголосовал – утвердить. А кто проголосовал? Крестьяне в основном. Ну, на съезде Советов – что там прямо уж только одни рабочие. Очень мирно было все.

Повторюсь, что понимание еще отсутствует, то есть знание самых базовых истин… Кто царя свергал.

Я бы не так сказал. Это у нас такой спор сейчас: полупустой стакан или полуполный.

Да.

Я вот за полуполный. Понимание уже присутствует.

Царя свергли большевики, убили большевики, одно, другое, пятое, десятое. Предлагаю провести небольшой ликбез в самых разнообразных областях.

Да, ликбез нужен.

Спасибо вам за интересную беседу. Надеюсь, только первую. Будем развивать.