Текст книги "Несчастный случай по расписанию"

– Борь, он, кажется, в норме, – крикнул Игорь наверх. – Ты готов его принять?

Обвязав подмышки бомжа веревкой, Чистяков дал команду поднимать и полез рядом с телом по ступенькам. Перед самым люком пришлось остановить подъем, чтобы дать возможность вылезти самому Чистякову. Теперь он стал помогать Мостовому, направляя тело в люк и придерживая голову. Наконец, подхватив бомжа под мышки, Чистяков выволок его на траву.

Наверху было уже шумно и весело. Оказывается, пока он был в коллекторе, подъехала «Скорая помощь». Врачи жутко ругались по поводу того, что им придется везти «этот ужас», после которого машину в целях дезинфекции придется сжечь. Еще колоритнее возмущались рабочие «Теплосети», которые приехали ремонтировать люк. С одной стороны, они были рады, что спасатели не разворотили половину коллектора, но с другой, судя по бурным эмоциям, они нахлебались от бомжей на своих участках уже по полной программе.

Чистяков сидел на траве, не снимая перчаток, и любовался солнышком. Самое плохое, что его сейчас могло ожидать, так это то, что Синицкая не найдет в машине хозяйственного мыла. В тайне от Бориса он намеревался бросить казенные перчатки в коллектор, а не тащить домой и стирать в квартире. В квартиру его бы с ними не пустили. «Как мало нужно человеку для полного счастья! – думал Чистяков, щурясь на солнце. – Всего лишь немного свежего чистого воздуха. Сколько уже работаю в МЧС, а все никак не могу привыкнуть к вони. Бомжи – это еще цветочки! А вот когда два года назад пришлось вытаскивать полуразложившиеся трупы… Тогда и респираторы не спасали. Нежное у меня обоняние, не адаптирующееся».

С Ольгой пришлось согласиться, потому что проехать вперед, ближе к ее дому, было невозможно. Здоровенный черный внедорожник обогнал спасателей еще два квартала назад. Обогнал по встречной полосе. Теперь он торчал прямо посередине дороги, а в бок ему уткнулся пассажирский автобус. Движение оказалось перекрытым в обе стороны. Попрощавшись с ребятами, Синицкая отправилась домой пешком.

– Вот уроды! – не сдержался Мостовой. – Если он выехал на дорого€й машине, теперь все должны от него разбегаться в разные стороны. Всем устроил веселую жизнь! Давно замечаю: чем дороже машина, тем меньше мозгов. Почему отношение к окружающим меняется у тех, у кого появляется много денег? Удивляюсь!

– Это все потому, Боря, – поддержал друга Чистяков, – что быстро и существенно разбогатеть честному человеку невозможно. Как и пробиться во власть. Туда тоже пролезть можно, лишь используя грязные ходы. Ты бы вот никогда не стал бы мэром, губернатором или депутатом.

Борис молча развернул машину и поехал в обратную сторону, забросить Игоря и отправиться отсыпаться после дежурства. Но на Чистякова накатило философское настроение, и он уже не мог молчать.

– Борь, а ты давно в последний раз Ольге делал предложение?

Мостовой нахмурился, помолчал немного, потом буркнул:

– Никогда не делал.

Игорь не удивился этому заявлению. Он примерно так и думал, хотя отношения Бориса с Ольгой они практически никогда не обсуждали. Чистякова интересовал чисто психологический аспект этой проблемы. Как это Боря Мостовой, человек планомерный и тщательный, который умел все доводить до логического конца и всегда добивался того, чего хотел, даже перед большим начальством, – как Боря мог оставлять этот вопрос открытым в течение такого долгого времени? Невероятно, но, может, Боря боялся? Или стеснялся?

– Вот это меня и смущает, – с чувством сказал Чистяков, повернувшись на сиденье к Мостовому лицом.

– Отстань, – коротко попросил Мостовой.

– «Ну, что отстань? Опять отстань. Обидно, Вань!», – процитировал Чистяков песню Высоцкого.

– Тебе-то что обидно? – усмехнулся Борис.

– Во-первых, ты мне друг, – наставительно заметил Игорь.

– А во-вторых?

– Она же тебе нравится, Борь, я вижу! Как-то ты странно ухаживаешь.

– Как хочу, так и ухаживаю.

– Борь, ты ведь ее любишь, – теперь уже серьезным тоном сказал Чистяков.

– Наверное. Только у меня другие взгляды на эти вещи.

– Наверное, – передразнил Чистяков и снова стал смотреть вперед. – Взглядами девушку не завоюешь. Если она тебе нужна, то нужно действовать активнее, добиваться ее. Больше чем уверен, что она тоже не понимает твоей позиции. То ли реагировать на твои тихие ухаживания и братское внимание, то ли это только кажется.

– Добиваться? – переспросил Мостовой. – Извини, а зачем мне добиваться девушки, которая меня не любит? А если любит, то и добиваться не нужно.

– Пораженческая позиция, или я чего-то не понимаю?

– Конечно, не понимаешь, отсюда и все твои любовные приключения. Тебе достаточно убедиться, что ты девушке интересен, и ты тут же срываешься с места в карьер. Запудриваешь мозги своими бурными и веселыми ухаживаниями – и ей уже кажется, что ты суперпарень и что она в тебя влюблена по уши. Потом у нее проходит первая любовная эйфория, и все встает на свои места. И так с каждой. Нет, Игорек, пусть она меня полюбит таким, какой я в обычной жизни, без фейерверков и подвигов, без рисовки и создания нужного впечатления о себе.

– Боря, это скучно!

– Это надежно.

Чистяков хотел еще что-то сказать, но передумал и безнадежно махнул рукой.

Синицкая свернула на Казачью улицу и посмотрела на злополучный дом номер 12. Мысли непроизвольно вернулись к странной семье и мальчику Вадиму. «Ребятам не понять, что чувствует женщина по своей природе, – снова подумала Ольга, – это чисто женские нюансы». Чистяков ухватился, у него более изощренный ум, а Борис так до последнего и не поверил в то, что в семье покойного Петра Ивановича Сухинина существует что-то темное, преступное. Только женская интуиция, на которой и строится в основном каждая семья, которая задает тон в повседневной жизни и способна подсказать, где кончается обычная бытовая странность, а где начинается иррациональное. «Смешно, – подумала Ольга, – не так давно я сама отговаривала ребят ввязываться в самодеятельное расследование. Не верила в их способности. Однако они меня здорово уели на горнолыжной базе. Если бы они послушались меня, то преступление тогда так и осталось бы нераскрытым. Сейчас как раз я самая горячая сторонница того, что мы столкнулись именно с преступлением. И я им докажу, утру мальчикам нос».

Главное – даже не то, что удастся обоснованно подвергнуть сомнению причины смерти самого Сухинина, смерти его первой жены. Это ничего не даст. Ключ к разгадке лежит в другом, в причине психического расстройства мальчика. Эта причина ходит где-то рядом…

Синицкая остановилась как вкопанная. Странного вида мужичок пересек дорожку и устремился к полуподвальному помещению напротив детского садика. Одет он был в заношенные брюки, полинялую футболку, а на голове нахлобучена по самые уши неопределенного цвета бейсболка. Но Синицкую в нем поразила не одежда, а поведение. Он все время воровато озирался на детсад; кстати, с той стороны он и шел быстрыми шажками. Было в его взгляде что-то такое, что он хотел скрыть от окружающих, была какая-то связь между тем, откуда и куда он шел. Если бы в руках мужичка сейчас была сумка, то Синицкая сразу подумала бы, что он что-то украл и спешит спрятать.

Что-то такое есть в его глазах предосудительное, какая-то животная страсть. Весь образ мужичка сложился в голове Синицкой за мгновение на уровне интуиции. Как-то он был похож на возможную причину детских психозов. А если это педофил? Чего он крутится около детского садика? Кажется, в прессе не мелькали в последнее время истории с непойманными педофилами. А если он только-только начал свои похождения и у него все еще впереди? А может, это онанист-извращенец? Нагляделся на детишек, а теперь бежит мастурбировать в подвал… Синицкую передернуло от отвращения.

Пока он размышляла, стоя посреди дорожки, мужичок исчез. У Синицкой и в мыслях не было бежать за ним. Но заняться этим типом придется с помощью ребят. Вадим ведь ходил в этот самый детский сад. Вот тебе и причина детских страхов – страшный дядька. Может быть такое, что воспитатели и родители ничего не знают об этих страхах? Теоретически, да. У детей свои страшилки, в которые они взрослых не посвящают, а рассказывают друг другу под одеялом. Надо обязательно рассказать ребятам, решила Ольга и посмотрела на часы. Половина одиннадцатого утра. Попробовать самой последить? Если этот тип каждый день появляется здесь в одно и то же время… Черт, надо его обязательно поймать, причем на месте преступления. Если дело в нем, то криминал в семье Сухининых отменяется, тогда все проще.

Синицкая, озираясь по сторонам, направилась в сторону дома с твердым намерением организовать наблюдение, и если приспичит, то и поимку подозрительного мужичка с помощью Бори и Игоря. Она не заметила, что странный мужичок наблюдает за ней из-за угла дома. Проводив девушку недобрым взглядом, он еще раз посмотрел в сторону детского сада и шмыгнул к невзрачной ободранной двери, ведущей в подвал дома напротив. Быстрым движением он достал из кармана ключ, отпер дверь и с ухмылкой на лице исчез внутри.

Мостовой постарался продумать все варианты беседы с Ириной Сухининой. Что и говорить, причина его визита не выдерживала критики. Ладно, решил Борис, пусть думает что хочет. Единственно, что может прийти в голову молодой женщине, так это, что спасатель влюбился в нее и ищет повода для отношений. Может быть, даже и лучше, если она так подумает. Это не вызовет подозрения.

Ключа от входной двери, оборудованной домофоном, у Мостового, конечно же, не было. Да и звонить в квартиру по домофону не стоило: если последует отказ от встречи, тогда вся идея насмарку. Нет, понимал Борис, тут нужно встречаться сразу и неожиданно, тогда только будет толк. Конечно, в крайнем случае дверь подъезда можно открыть и резким рывком, силы на это у Бориса хватит. Только вот как это будет выглядеть со стороны? А если увидит охрана? Пришлось делать вид, что он не спешит к подъезду, поджидая, когда выйдут или соберутся войти жильцы. Потом пришлось делать вид, что он завязывает шнурок, потом закурить. Еще немного, решил Мостовой, и его присутствие перед подъездом может начать выглядеть подозрительным. Оставался последний «козырной» ход. Борис достал мобильный телефон и стал изображать важный разговор с несуществующим абонентом. Он топтался перед подъездом, отпуская с важным видом различные междометия и короткие фразы, усиленно делал задумчивый и сосредоточенный вид. Так можно было продержаться минут десять-пятнадцать. Правда, выглядеть он будет нелепо, если во время его «разговора», телефон подаст сигнал вызова.

Наконец дверь распахнулась, и из подъезда выбежали две девчушки лет восьми. Шумно обсуждая какие-то свои девчачьи дела, они помчались по дорожке вдоль дома. С благодарностью в душе и чувством облегчения Мостовой поймал дверь, которая норовила захлопнуться, и вошел в подъезд.

Чтобы не сталкиваться с жильцами, которые наверняка знают друг друга в лицо, Мостовой пошел на шестой этаж пешком. Вот и квартира Сухининых. Протянув руку к звонку, Борис вдруг услышал за дверью громкий женский смех и какой-то шум. Щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Мостовой был в некотором замешательстве. Звонить или дождаться, когда откроется дверь? Веселье в квартире его несколько удивило: он помнил, какая угрюмая и безрадостная обстановка царила в этой квартире. Хотя это могло ему и показаться. Просто ситуация, которая приводила сюда спасателей оба предыдущих раза, не располагала к безмятежному веселью ее обитателей.

Пока Мостовой размышлял, дверь наконец открылась полностью. Абсолютно незнакомый молодой мужчина лет тридцати выходил из квартиры, а Ирина Сухинина чуть подталкивала его в плечо рукой. Вид у обоих был веселый и довольный. Причем сама вдова была одета в домашний халат, под которым виднелся изящный дорогой пеньюар. Картина имела глубокий и однозначный смысл, это Мостовой понял мгновенно. Вдова провожала любовника, который провел в ее квартире ночь. Это было видно невооруженным глазом.

Если в лице любовника проскользнуло удивление с тенью подозрения, то сама Ирина откровенно растерялась. Кажется, даже испугалась. Это было удивительно. Борис не видел в этой ситуации ничего предосудительного. Ну, вдова, ну, прошло всего полгода. И что? Она вполне имеет право начать устраивать свою личную жизнь. Считает, что это пока еще выглядит неприличным? Неожиданная и пылкая любовь или брак с Сухининым не по любви, а по расчету?

– Здравствуйте, Ирина, – вежливо и как можно официальнее поздоровался Мостовой, не глядя на любовника. – Извините, что без приглашения, а телефона вашего у меня не было. Я давно собирался к вам зайти, а тут оказался рядом, вот и решился. Мне бы хотелось поговорить с вами.

Борис специально старался говорить как можно больше и неопределеннее. Может, Ирина постарается поскорее убрать любовника с глаз спасателя и пустит его в квартиру. Должна бы так поступить, чтобы разрядить обстановку. Если не пустит или начнет прямо на пороге выяснять причину визита спасателя, значит, ничуть не смутилась. А она смутилась, да еще как сильно!

– Проходите, – предложила Ирина, которая не знала, куда девать глаза.

Она как-то неопределенно махнула рукой своему любовнику – мол, уходи скорее, я тебе потом все расскажу. Тот кивнул в ответ и направился к лифту.

– Я вот чего к вам зашел, Ирина, – продолжал говорить Мостовой, чтобы не дать женщине опомниться и держать инициативу в своих руках. – Вы не звонили еще другу своего мужа по поводу кровати, которую мы тогда немного повредили?

– Нет, не звонила. А почему вас это так интересует? – ответила Ирина с некоторым намеком на агрессивность.

Мостовой понял, что нужно напирать, не сбавляя темпа, иначе вдова начнет вести себя как женщина, к которой лезут в личную жизнь. То есть агрессивно и без всякой логики. А логика и здравый смысл Борису сейчас были очень нужны. С учетом вскрывшихся только что интересных обстоятельств.

– Да я не столько беспокоюсь о вашей кровати – хотя и причастен как бы к ее повреждению. Просто работа этого вашего знакомого мастера очень интересна, с большим вкусом выполнена. Я хотел вас попросить дать его координаты. У нас у замначальника управления скоро юбилей, а я про вашу кровать проговорился. Вот мне и поручили навести справки. Хотим подарок сделать. Не знаю пока, в каком виде, какое изделие, но что-то в этом стиле, для интерьера в квартире. Не поможете?

Мостовой специально старался говорить много и искренне. Он даже разыграл некоторое смущение, что потревожил женщину так беспардонно, но что же поделать, такой вот я немного бестактный. На Борин взгляд, игра в бестактного спасателя выглядит не так подозрительно – если его вздумают в чем-то подозревать.

Ирина не смотрела Мостовому в глаза и постоянно запахивала свой халатик. Явно чувствовала себя не в своей тарелке. Лишь бы не выпроводила со словами «не знаю, не помню». Борис решил добавить энтузиазма, чтобы подтолкнуть Ирину к положительному решению вопроса. Наверняка ей не хочется встречаться с ним еще раз.

– Если я не вовремя или вы заняты, то давайте зайду в другой раз, – стал настаивать Мостовой с наивной и добродушной улыбкой. – Очень уж мастер интересный. А вы пока телефон найдете.

Вдова отреагировала как раз так, как Мостовому и хотелось. Она чуть ли руками не замахала, услышав, что спасатель придет еще раз.

– Телефона у меня скорее всего нет, – быстро заговорила Ирина, – у мужа, может быть, и был где-то, но я не знаю. Я вам расскажу, где мастерская находится, вы найдете. Знаете, где бывший завод сельхозтехники на Комсомольской? Он там цех арендует. Спросите на вахте, где кузнечная мастерская. А может, и вывеска есть – «ИП Трофимов». Его Александр Трофимов зовут.

– А! Прекрасно знаю, где это! – обрадовался Мостовой и решил добить Ирину, чтобы начисто отмести все возможные подозрения. – А хотите, я кровать вашу гляну? Может, и сам исправлю. Все-таки мы там не так уж сильно погнули. Можно попробовать выправить с помощью нашего инструмента.

Мостовой изобразил попытку шагнуть в сторону комнаты, где стояла кровать. Ирина повела себя так, как он и рассчитывал. Она всплеснула руками и стала горячо убеждать Бориса, что обойдется и без его помощи, вот с делами различными разберется и обратится к Трофимову. Сейчас просто руки не доходят, а спасателям нечего волноваться, ведь это же не их вина, что так получилось. И спасибо большое, что все так аккуратно сделали. И за предложение спасибо, не стоит беспокоиться.

Борис счел, что миссия выполнена с блеском, что он порядочно надоел хозяйке и из роли не вышел. Удовлетворенный, он горячо поблагодарил Ирину за информацию, заверил в самых дружеских своих чувствах и наконец ретировался. Спускаясь по лестнице, Мостовой чувствовал себя усталым, как актер после театральной премьеры.

Александр Трофимов совсем не был похож на кузнеца. Высокий, худощавый, с забранными в хвостик на затылке русыми вьющимися волосами, он скорее походил на программиста или маркетолога. Но задумчивый и оценивающий взгляд выдавал в нем художника, натуру творческую и немного не от мира сего. Кузнец-то он кузнец, но программное обеспечение у Трофимова было на уровне. В небольшом цехе с горнами, наковальнями и разложенными на верстаках необычными приспособлениями для придания металлу формы располагалась и его собственная художественная мастерская, где рождались идеи, образы и формы – пока еще в графическом виде. Здесь же стоял и компьютер с двадцатичетырехдюймовым экраном монитора, на котором рождалась высокохудожественная калитка или элемент кованой ограды.

Пока Чистяков с интересом рассматривал мастерскую, Боря рассказывал, как они извлекали Вадика Сухинина, застрявшего в кровати, изготовленной Александром Трофимовым. Про историю с карнизом он пока решил умолчать. Судя по реакции кузнеца, Ирина к нему, действительно, еще не обращалась.

– Ну-у, не знаю, – покачал головой Трофимов. – Наверное, придется все-таки разбирать и везти сюда. Металл мягкий, непружинистый, форму не держит. Если вы переплетение раздвигали и изгибали, то металл повело, потянуло. Если его будут так же принудительно выпрямлять, то форма будет искажена. Грубо говоря, элемент теперь длиннее, чем был, на несколько миллиметров. Не встанет на место. Надо перековывать. Для этого изготавливается форма по первоначальной длине, и нагретая деталь перековывается с осаживанием.

– Я думал, что вы в курсе, – изобразил удивление Мостовой. – Ирина говорила, что вы с ее покойным мужем – друзья детства.

– Да, – нахмурился Трофимов и посмотрел на свои руки кузнеца, которые никак не вязались с его внешностью. – Дружили мы с ним с детства, со школы. Хороший был мужик Петька, только сгорел быстро.

– Здоровье? – спросил Мостовой. – Вроде, и не старый.

– Как сказать, – пожал плечами Трофимов. – Раньше, вроде, не жаловался. А как Светка, первая жена у него погибла, то сразу сдал.

Спасатели еле удержались, чтобы не переглянуться при этих словах о гибели первой жены.

– Навидались мы на своей работе такого горя, – поддакнул Чистяков. – Здорово это подкашивает даже очень сильных людей. Сухинин ведь бизнесменом был?

– Я бы не сказал, что он очень уж сильным был, – Трофимов покачал головой.

Было видно, что смерть друга детства на нем самом отразилась сильно, а может, и другие причины были. По крайней мере, он не уходил от разговора. Наверное, хотелось выговориться, а может, собеседники ему, что называется, показались. Иногда с незнакомыми бывают более откровенны, чем с близкими.

– Он скорее податливым был, увлекающимся, – продолжал говорить кузнец. – Хотя и с характером. Светка – это его первая жена – она ему здорово и в бизнесе помогала, старалась удерживать от необдуманных и скоропалительных решений. То, что у него в бизнесе пошло, ее немая заслуга. Он-то, конечно, организатор хороший, просчитывать умел, но эмоции мешали и доверчивость. А потом, как Светка утонула…

– Утонула? – удивился Мостовой.

– Утонула. По-дурацки как-то получилось. Вечеринка была, купаться приспичило, а многие уже хорошо приняли…

– Много выпила, – понимающе сказал Чистяков.

– Светка практически не пила, особенно крепкое. Не знаю уж, как там все получилось, я тогда рано уехал. Ирке, Светкиной подружке, в воде плохо стало, кому-то еще ногу свело от ледяной воды. Ну, и шум, гам, паника, кого-то стали вытаскивать, кто-то визжит. Это как мне потом рассказывали. И только минут через тридцать спохватились, что Светки нет. Бросились искать, а ее течением уже отнесло за камни. Короче, спасать уже поздно. Петька плакал, что из-за него все получилось, что рядом его не было. Вот тогда Ирка и стала около него крутиться.

– Ирка? – насторожился Мостовой. – Ирина, вторая жена?

– Удивляетесь? – нехорошо улыбнулся Трофимов. – Она – лучшая подруга первой жены. Вот в этом весь Петька. Купился на утешения, а потом мне все рассказывал, что они во многом похожи, что она ему Светку заменила, утешением стала.

– Ясно, – кивнул головой Чистяков. – Вы эту Ирину, мягко говоря, недолюбливаете.

– Стерва она, – вместо ответа сказал Трофимов. – Ни Петьку она не любила, ни Вадика. Ей деньги были нужны и красивая жизнь жены известного ресторатора. Да что я вам все это рассказываю! Извините, расчувствовался. Вы ведь по делу пришли. Так я вас слушаю: что вы хотели заказать в подарок своему шефу?

– Ну, да, – спохватился Чистяков, поняв, что разговор утекает из нужного русла. – Конечно. Только вы не извиняйтесь, мы ведь сами немного в шоке от всего происходящего. Мы сразу вам не сказали, что к Сухининым выезжали два раза. Был ведь и второй вызов, спустя несколько дней.

– Второй? – удивленно спросил Трофимов. – Опять Вадик?

– Точно, – кивнул Чистяков. – В состоянии психического срыва он вылез на карниз под окном шестого этажа. Пришлось снимать, разыграв целый спектакль. Нас почему буквально за душу все это взяло. Вадик ко мне как-то странно привязался, особенно после второго раза. Не хотел отпускать, а потом все просил, чтобы я в клинику к нему приходил. Жалко мальчишку, вот и хожу. Неужели Сухинин был одинок, никаких родственников? Чувствуется, что мачехе он совсем не нужен, он буквально боится ее и домработницу Полину Васильевну.

– Да, ребята, дела! – нахмурился Трофимов и откинулся на спинку своего рабочего кресла. – А ведь Ирка на себя опекунство оформила, отстояла Вадика, когда сестра Петьки хотела его забрать.

– У него сестра есть?

– Есть, Валька Сухинина, в Пятигорске живет. Она в школе на три года старше нас училась. Баба хорошая, только с личным у нее не сложилось. После школы Валька в Пятигорске в университет поступила, а потом ее там преподавать оставили. Вадик ее сильно любит, она в нем души не чает. Своих-то нет. Вот попал мальчонка! – Тут Трофимова снова как будто прорвало: – Петька с Иркой жили все хуже и хуже, он даже выпивать стал! И завещание, наверное, сгоряча написал. Боюсь, что Ирке там ни шиша не светит.

– А от чего умер сам Сухинин? – спросил Мостовой.

– Говорят, сердце. Он в последнее время часто за него хватался. Его на работе в кабинете мертвым нашли. Он часто стал допоздна на работе пропадать, все уже привыкли. Его охрана уже глубокой ночью нашла, мертвого. «Скорую» вызвали, только уже несколько часов прошло, бесполезно. Только я думаю, что не в сердце дело.

– А в чем? – насторожился Мостовой.

– Да во всем! От общей усталости, от нервов. Он внешне сильно сдал, как будто его болезнь изнутри точила из месяца в месяц. Хотя причиной смерти, возможно, и была остановка сердца. Короче, жена его угробила, в могилу свела.

– И теперь она наследница его бизнеса, – как бы невзначай добавил Чистяков.

– Черт ее знает, как там по закону! Может, и так. Но Вадик, тот наверняка наследник. Если она и его еще со света сживет, тогда, конечно, полноправная хозяйка… Хотя, наверное, еще и Валька может на что-то претендовать. Если бы не Светкина смерть, все совсем по-другому у него сложилось бы. Она ведь, как клушка, около него была. Помню, эпопея была, когда приехал из Кисловодска этот делец Реутов. Петька его ко мне на экскурсию приводил, потом один раз меня в ресторан к себе на банкет приглашал по поводу деловой встречи с этим Реутовым. Тот предлагал продать ему Петькин бизнес или в долю войти для расширения. Петька колебался, а Светка его отговаривала – это я хорошо знаю, сам слышал. Она ведь и экономистом не была и не бизнесмен, а так – домохозяйка. Но что значит женская мудрость! Как она его отговаривала, убеждала, что он перестанет быть хозяином, что с этим Реутовым связываться не стоит, что тот нечист на руку. Сразу, мол, видно. И ведь уговорила, спасла бизнес!

Трофимов потер раскрасневшееся лицо руками, пытаясь успокоиться.

– А вот Ирка его, наоборот, заела продажей бизнеса, – продолжил кузнец. – Ей все хотелось в Москву или Питер перебраться. Там, говорит, новое дело откроешь. Заживем, как цивилизованные люди, не то что здесь, на задворках.

– Слушайте, а как же завещание? – вспомнил Чистяков. – Если он оставлял завещание, то нотариус должен его пустить в дело после смерти клиента.

Трофимов некоторое время смотрел на спасателя в некоторой задумчивости. Похоже, что эта мысль ему в голову не приходила.

– Может, и не было завещания? – с сомнением проговорил кузнец. – Может, Петька собирался только его оформить, да не успел? Так на словах и осталось. А нотариус у него был, он часто его услугами пользовался. Они почти дружили, и я как-то даже в подарок делал для него подсвечник. – Трофимов скупо улыбнулся. – У него фамилия еще была, как у Мюллера. В смысле, как у актера, который Мюллера играл, – Броневой. Петька иногда говорил, когда к слову приходилось, что он под броневой защитой. Значит, так и не оформил завещание, жаль…

Чистяков принес шесть коробочек с паззлами. Вадику очень нравилось складывать картинки, да и Александр Михайлович одобрил это занятие в терапевтических целях.

– Дядя, ты почему вчера не приходил? – скривил губки Вадим.

– Вадик, не будь эгоистом, – с улыбкой ответил Чистяков. – Ты знаешь, сколько мальчиков ежедневно ждут ангела, чтобы он их навестил? У меня так много работы, ко всем надо успеть.

– А я хочу, чтобы ты только ко мне приходил! – продолжал капризничать Вадик.

Чистяков присел на корточки и положил подбородок на руки на краю стола.

– А зачем ты хочешь, чтобы я к тебе приходил? – задал он провокационный вопрос.

– Мне с тобой интересно, ты хороший, – ответил мальчик, вытрясая из коробочки на стол пакетик с новыми паззлами. – С тобой не страшно.

– Вадик, есть же еще на свете добрые и хорошие люди. И с которыми не страшно.

– С дядей Сашей не страшно, – заявил мальчик.

– А кто это, дядя Саша?

– Доктор.

– Понятно. А еще?

– С тетей Валей не страшно. Она мне игрушки покупает, разрешает телевизор смотреть, в зоопарк водит и мороженое покупает, – выдал весь набор удовольствий Вадик.

– А кто такая тетя Валя?

– Тетя, – доходчиво объяснил Вадик.

– Понятно, что не дядя. А что это за тетя?

– В другом городе живет. Она к нам часто приезжает. Один раз мы с папой к ней в другой город ездили.

Наконец Чистяков убедился, что речь идет о сестре Сухинина – Валентине.

– А ты хотел бы с тетей Валей жить?

– Да, – сразу же согласился Вадик и привел веский аргумент: – Она лапшу варит с молоком, сладкую.

– А ты любишь лапшу?

– У тети Вали люблю, а дома – нет. Дядя, а почему тетя Валя больше не приезжает?

– Я думаю, что она заболела, – пошел на экспромт Чистяков. – Вот поправится и снова приедет к тебе. А с мамой тебе плохо?

– У меня нет мамы, у меня тетя Ира.

– А тетя Ира хорошая?

– Она со мной не играет и игрушки не покупает.

– Совсем-совсем не играет? Бедненький. Как тебе, наверное, дома скучно?

– С папой хорошо, – грустно сказал Вадик. – А когда папа за мной приедет?

Сердце у Чистякова болезненно сжалось. Значит, мальчику никто ничего не объяснил. Да и как такому клопу можно объяснить, что такое смерть? Может, поэтому и не стали. Как пятилетнему ребенку понять, осознать, что это навсегда, насовсем?

– Не знаю, Вадик, правда, не знаю. А как к тебе относится ваша Полина Васильевна, или ты ее тетей Полей зовешь?

– Ругается все время. Я боюсь, когда она одна в комнате. Она колдунья!

Вот тебе на! Чистяков вытаращил на мальчика глаза. Только этого еще не хватало, если здесь еще и мистика замешана. Могла Полина Васильевна путем всяких там заговоров, насыланием порчи и другой чертовщиной свести в могилу своего хозяина? Могла. А перед этим устроить и трагическую смерть его жены? Тоже могла. Жуть какая! Какой, интересно, резон может быть у домработницы в таких действиях? Если только по наущению Ирины.

– Вадик, а тетя Ира с тетей Полиной ругаются, ты не слышал?

– Нет, не ругаются. Они молчат.

– Ну, ладно. А почему ты решил, что тетя Полина – колдунья?

– Она, когда на меня смотрит, похожа на колдунью из злой сказки.

Ну, ясно, облегченно вздохнул Чистяков. Наверное, она просто злобная женщина с темной энергетикой. Есть на свете такие люди, с которыми неприятно находиться в одной комнате. Злобные, завистливые, всем недовольные. Их еще называют энергетическими вампирами. Не будем всякую чертовщину припутывать к этому делу, решил спасатель. А вот беззаветно любить своего хозяина и, к примеру, его первую жену она вполне могла. Может, злилась, что Сухинин женился на Ирине, а теперь зло срывает и на ребенке? Вряд ли. Если так любила хозяина, то и его ребенка должна любить. Вот если бы он был ребенком от второй жены, тогда такое отношение могло быть понятным. Ладно, домработницу оставим в покое. Она к этим делам отношения иметь не может, не ее уровень. Она всего лишь наемный работник в этой семье.

Мостового вызвали на очередное совещание с самого утра, как только бригада собралась заступить на дежурство. Чистяков сидел с Синицкой во дворе управления на лавочке и слушал рассказ о неприятном и подозрительном мужичке, которого она видела около детского садика, в который ходил Вадим Сухинин. Игорь слушал и посмеивался.

– Чего ты смеешься? – не выдержала Ольга. – По-твоему, это чушь?

– Да я не над твоим рассказом смеюсь, – стал оправдываться Игорь. – Просто вспомнил аналогичный случай.

– Какой?

– Я тогда еще в школе учился, в десятом классе. Девчонки рассказывали, что к ним в раздевалку кто-то заглядывает. Мы думали, что это кто-то из наших пацанов или из соседней школы. Решили подкараулить и отлупить. Девчачья раздевалка была на втором этаже, и окно до половины было закрашено краской. Мы когда собрались этого придурка проучить, сообразили, что к окну не подойти. А если уж умудриться заглянуть, то только с крыши. Представляешь, надо было лечь на самый свес двускатной крыши и перегнуться через край шифера.