Текст книги "Несчастный случай по расписанию"

– И что?

– Подкараулили. Это оказался наш слесарь. Мужичок, приходящий от ДЭЗа, сильно пьющий. Он прямо на крыше мастурбацией занимался.

– Вот видишь, не такая уж и редкость в вашей мужской среде, – заявила Ольга.

– Мадам, не надо обобщать! – гордо воскликнул Чистяков.

– Между прочим, мадемуазель.

Игорь чуть было не брякнул, что это поправимо, и решил сменить тему.

– Надо туда проскочить, если мимо поедем. Или после дежурства. Поговорить с воспитателями, с директором. Может, они замечали что подозрительное. Хотя ничего удивительного, если тебе и показалось.

– Показалось! Ты бы его видел… Такой противный тип. Сразу видно, что извращенец.

За всю смену выбраться к детскому саду на Казачьей улице спасателям так и не удалось. Мостовой спокойно выслушал рассказ Ольги о мужичке. Кажется, идея с извращенцем, который пугает детей, ему понравилась своей реальностью и тем, что она многое объясняет в этом деле. Боря по-прежнему был сторонником внешних причин психического расстройства Вадика и не особенно верил в преступление в семье. Сам факт наличия любовника у вдовы еще ничего, по его мнению, не доказывал. Хотя мог говорить о том, что Ирина вышла замуж на Сухинина по расчету и давно имела любовника. Частное расследование он поддерживал исключительно из-за того, что вдова могла намутить много неприятных дел с самыми печальными последствиями для пасынка. То, что смерть Петра Сухинина была неслучайной, Боря начисто не отметал, но доказательств, хотя бы косвенных, не видел. Пока.

Утром, сменившись с суточного дежурства, спасатели решили наведаться в детсад, заодно и подбросить Ольгу до дома. Чистяков вел свою машину демонстративно осторожно – Боря все же выправил ему помятое крыло.

– На ловца и зверь бежит, – неожиданно заявил Чистяков, когда спасатели подъехали к садику. – Вон, видите женщину на газоне? Это воспитательница. Та самая, которая давала мне ангельские крылышки от детского костюмчика. Со знакомыми проще разговор начинать.

Остановив машину и заглушив двигатель, Чистяков первым выскочил из кабины и перемахнул через низкий заборчик газона. Воспитательница разговаривала с каким-то мужчиной, державшим под мышкой деловую папку. «Или из администрации, или прораб по поводу предстоящего ремонта», – подумал Чистяков и сбавил шаг. Точнее, шаг он сбавил под взглядом воспитательницы, которая грозно глянула на него, когда он махнул через забор. Женщина попрощалась с незнакомцем с папкой и двинулась навстречу Чистякову. Игорю пришлось расплыться в приветливой улыбке.

– Здравствуйте, как поживают ваши ангелочки? – сразу же начал Чистяков разговор, чтобы предупредить резкие выпады в свой адрес за хождение по газонам. – Только не пугайтесь, я не за крылышками и веночками.

– Здравствуйте, – ответила воспитательница. – Так это вы…

Кажется, она решила все же не ругаться. «Сработало, – весело подумал Чистяков. – В нашем деле главное – это приветливое лицо и белоснежная улыбка. Статная фигура, правда, тоже не последнюю роль играет». Игорь обернулся и увидел, что Мостовой с Ольгой аккуратно обходят газон и идут к нему по дорожке, как и принято у цивилизованных людей. Спасатель вздохнул. Не могли, что ли, поддержать его и пройти напрямик, а то получается, что он один такой невоспитанный. Ну, ладно, Боря Мостовой, скачущий через заборчики, – зрелище не для слабонервных. Это очень похоже на атаку боевых слонов армии царя Дария. Это пугает.

Пока друзья подходили к воспитательнице, Чистяков уже наскоро подготовил ее к разговору, рассказав о самочувствии Вадика Сухинина и о неприятном и подозрительном типе, которого недавно Ольга видела рядом с садиком. Женщина отреагировала очень эмоционально. Чистякову даже стало ее немного жалко. Ответственность на воспитателях детского учреждения огромная, поскольку они несут ее персонально за жизнь и здоровье детей. Ладно, если кто локоть поцарапает, нос разобьет. А если руку или ногу сломает? А если, не дай бог, конечно, какому-нибудь извращенцу в руки попадется?..

Страх воспитательницы стал понятен, когда она рассказала некоторые подробности. Оказывается, детишки увлекаются всякими страшилками. Спасатели дружно переглянулись. Они это помнили, сами ходили в детские сады и сами эти страшилки друг другу пересказывали. Вариации возможны, особенно если учесть фильмы, книги с детскими ужастиками и вообще современную жизнь. Но совпадение им не понравилось. Оказывается, дети, когда ложатся после обеда на тихий час, а тем более, когда некоторые остаются в садике на ночь, то рассказывают про какого-то страшного человека, про черный подвал и какие-то тазы с кровью. Радовало хоть то, что никаких намеков на педофилов в рассказах не было.

Синицкая и Мостовой все же решили допытаться, а не рассказывали ли дети о том, что какой-то дядя пытался взять их на улице за руку, не звал ли куда-нибудь, не заманивал ли конфетами и игрушками. Выяснилось, что такого не было. Со стопроцентной уверенностью воспитательница не могла ответить на вопрос, а дети могли и не рассказать об этом взрослым.

Учитывая, что заведующей детсадом сейчас на месте не было, решили, что воспитательница сама расскажет ей о визите спасателей и их подозрениях. Пусть проведут работу с персоналом, организуют беседу с детишками. Родителей пока лучше не пугать. Неплохо было бы пообщаться на эту тему с местным участковым, а спасатели как-нибудь еще наведаются. На том и порешили.

Когда Ольга отправилась домой, Чистяков и Мостовой некоторое время посидели молча в машине. Боря в последнее время стал молчаливее, чем обычно, задумчивее. Друзья знали его хорошо и не пытались расшевелить. Правда, каждый имел в виду свою причину задумчивости Мостового, но сейчас Боря сам завел разговор, чем очень обрадовал Игоря. Наконец друг начал принимать его точку зрения относительно семьи Сухининых.

– Не идет у меня из головы разговор с этим кузнецом Трофимовым, – проговорил Мостовой, глядя в окно. – С одной стороны, каждый отдельный факт, которым мы располагаем, не дает оснований кого-то в чем-то подозревать. Всему есть рациональное объяснение. А вот когда на всю эту историю смотришь сверху и вцелом, то начинаешь относиться по-другому. В связке все события очень нехорошо выглядят. Есть молодой бизнесмен, ресторатор, у него молодая любящая и мудрая жена, которая убеждает его не ввязываться в авантюру и не потерять контроль над своим бизнесом. Но жена погибает, а бизнесмен женится на ее подруге, которая, кстати, находилась рядом с его женой во время гибели. Новая жена откровенно окрутила бизнесмена, вышла замуж по расчету. И тут же начинает уговаривать его продать бизнес ради мифического счастья в столице. К тому же она имеет любовника. Муженек страдает, сохнет на глазах, а затем тоже умирает. А еще та упорно пытается оставить малолетнего сына покойного мужа при себе, но горячей любовью к мальчику и не пахнет. Завещание вроде бы было, но его нет. Еще неизвестно, что в нем написано. Очень похоже, что фамилии второй жены там нет и в помине. Мальчик – прямой наследник покойного отца. Передав опекунство сестре покойного, вдова рискует оказаться нищей. Мотив? Безусловно, мотив! Можно предположить, что мальчика доводят до психоза, чтобы доказать его недееспособность? Можно. Для чего? Чтобы и после достижения им совершеннолетия распоряжаться деньгами мужа. Учитывая расчет в браке и наличие любовника, можно допустить, что и смерть Петра Сухинина устроена специально? Можно. А смерть его первой жены? Тоже не исключено. Значит, кто здесь злодей? Ирина, лучшая подруга Светланы.

– Браво, Боря! – восхитился Чистяков. – Ты всегда умел все раскладывать по полочкам. Даже у меня в гараже. Доведи теперь до логического конца свою теорию и выдай примерный план наших действий. Я так понимаю, что на участие милиции в этом деле ты не рассчитываешь.

– Конечно. Для них все это, что я сейчас здесь изложил, только слова. А слова не есть причина для возбуждения уголовного дела и начала следствия. Если только получится подтвердить хоть одно мое умозаключение фактами, тогда можно и в прокуратуру обращаться. Значит, эти факты и подтверждения нужно найти. Вот тебе и план наших действий. Во-первых, у Ольги должно получиться с результатами вскрытия тел Сухинина и Светланы. На откровение я не рассчитываю, но все же могут быть зацепки, косвенные улики… Жаль, что у нас нет возможности восстановить детально и посекундно обстоятельства гибели Светланы в тот вечер. Во-вторых, у нас есть важный свидетель и сторонник в лице друга детства Трофимова. Думаю, что он сможет и захочет ответить на те вопросы, которые у нас по ходу дела могут возникнуть.

– В-третьих, – не удержался Чистяков, – у нас есть сестра Сухинина, Валентина, которая многое в этом деле знает и даже пыталась бодаться из-за ребенка, но у нее ничего не получилось. Она многое может рассказать о жизни с первой женой – и со второй.

– Молодец, – похвалил Мостовой. – И в-четвертых, у нас есть загадочный любовник, личность которого нам нужно установить. Надеюсь, что попутно нам удастся сделать предположение о его возможном участии в этом деле.

– В-пятых, я не стал бы оставлять в тылу и эту загадочную личность, по поводу которой мы сюда приперлись.

– Хороший ты парень, Игорек, – задумчиво сказал Мостовой и посмотрел на друга с большим сожалением.

– Не понял, – сразу забеспокоился Чистяков. – Я что-то упустил?

– Другое угнетает, Игорь: твое эстетическое воспитание. Приперлись! Хочешь, я подарю тебе на день рождения словарь синонимов? Будешь в приличном обществе щеголять.

– У него что, обложка красивая? – начал дурачиться Чистяков.

– У него содержание подходящее.

Машина летела по шоссе, и утреннее солнце нещадно било прямо в глаза. Даже опущенный противосолнечный козырек не спасал. Казалось, что солнечный свет отражается не только от асфальта, но даже от деревьев и гор. Промучившись с час, Игорь все же надел темные очки. Он терпеть не мог ездить за рулем в темных очках, они мешали ориентироваться и ужасно его раздражали. Кроме того, он старался вообще не носить темных очков, вычитав где-то, что солнечный свет крайне полезен для глаз. Вреден он только тем, у кого непереносимость. Чистяков и Мостовой решили не откладывать вопрос в долгий ящик и махнули в Пятигорск на следующий же день утром.

– Борь, я придумал легенду, под которой мы заявимся к этой Валентине Сухининой. Скажем так. Мы спасатели и…

– Не пойдет, – отрезал Мостовой.

– Чего не пойдет? – возмутился Чистяков. – Я еще не рассказал, а ты сразу «не пойдет»!

– Легенда как таковая не пойдет, – пояснил Мостовой. – Надо без легенды с ней разговаривать. Открыто и со всеми нашими аргументами. Нам в ее лице сознательный союзник нужен, а ты хочешь ее, как говорят шпионы, «втемную» использовать.

Спасателям пришлось потратить почти час, чтобы выяснить, на каком факультете и какой именно кафедре преподает Валентина Ивановна Сухинина. Сложность состояла в том, что летом найти на кафедре преподавателя трудно. Секретарь в деканате очень настороженно отнеслась к визиту двух молодых людей, но спасателям все же повезло. На их счастье, на месте оказалась заместитель декана, женщина взрослая и интеллигентная. Внимательно изучив удостоверения МЧС, она серьезно и с сочувствием выслушала причину визита и поисков Сухининой. Спасатели не стали особенно сильно врать и сказали, что в Пятигорске они проездом, а Валентину Ивановну ищут, чтобы по доброте душевной поставить ее в известность о том, что племянник Вадим лежит в клинике. Если у Валентины Ивановны есть такая возможность, то ей было бы неплохо навестить племянника, что благотворно скажется, по мнению его лечащего врача, на выздоровлении мальчика.

Оказалось, что заместитель декана весьма осведомлена о родственных проблемах Сухининой, очень ей сопереживает и сочувствует. Всей кафедрой обсуждалась неудачная попытка оформить Сухининой опекунство и забрать племянника к себе. Ей даже выдавалась соответствующая характеристика по месту работы. Но дальше спасателей ждал небольшой сюрприз. Оказывается, Сухинина сейчас находится в больнице, в хирургическом отделении. А попала она туда без малого месяц назад, когда ее сбила машина.

В больницу спасатели попали уже часам к четырем вечера, когда, к счастью, начались часы посещения больных. Пришлось связываться с дежурным врачом отделения и разрисовывать в тех же красках причину своего визита, как и заместителю декана. Немаловажную роль сыграли опять те же «корочки» МЧС.

– Что же они с ним такое сделали? – сразу же воскликнула Сухинина, и глаза ее наполнились слезами.

Валентина Ивановна лежала в палате с загипсованной ногой на растяжке. Она оказалась приятной миловидной женщиной с некоторой грустинкой в усталых глазах. В волосах серебрилась мягкая ранняя седина, а характерные складки и морщинки около рта и глаз наводили на мысль об ее улыбчивости. Вообще, Сухинина была типичной вузовской профессоршей, точнее «доцентшей». Несмотря на то что ей не исполнилось сорока, типаж был очень характерный – старая русская вузовская профессура. Наверное, дело было в природной интеллигентности, которую не скроешь и не спрячешь.

Спасатели попытались смягчить свой рассказ о том, что произошло с племянником Валентины Ивановны. Рассказали и о том, как он привязался к Чистякову, и о том, какова его реакция на посещение мачехи и домработницы. Рассказали о своей беседе с лечащим врачом.

Вот тут Сухинину прорвало. Она вытирала глаза платочком, поочередно бралась за руку то одного спасателя, то другого и взахлеб рассказывала все, что у нее наболело и как все происходило.

Она не могла нарадоваться на Светлану. Какая это была хорошая девушка, какой она была хорошей женой и матерью! Были, конечно, и у нее недостатки. Ее трудно было переубедить, если ей уж втемяшилось что-то в голову. Но втемяшивалось ей, как правило, только то, что, по ее мнению, было на благо семьи. Это касалось покупок в дом, режима питания сына и мужа, куда Вадика свозить, в какой садик отдать. К сестре мужа относилась ровно, с пониманием. Понимала, что значит общение с племянником для зрелой и бездетной женщины. Не ревновала. Даже отпускала мужа с сыном в Пятигорск в гости.

Большое было горе, когда Светочка погибла. Но вот как эта Ира брата окрутила, как он мог вообще на ней жениться? Этого Валентина Ивановна до сих пор понять не могла. «Как куры опели», – несколько раз повторила она старое русское выражение. Видела же, что новая жена к ребенку равнодушна, чувствовала, что добром этот брак не кончится. А потом и сам Петя стал жаловаться. Невмоготу ему стало с ней, но чем-то удерживала. А когда узнала, что Петя умер, думала Валентина Ивановна, что не переживет этого горя, как изболело все внутри. Забрать Вадима решила сразу, как только узнала, что брат умер. По наивности своей думала, что легко удастся забрать у мачехи пасынка, чтобы обузой не был. И не думала даже о каких-то там наследствах, дележке имущества, – сразу сказала, что готова письменно от всех претензий и прав отказаться. Удивительно, но домработница Полина Васильевна взяла сторону Ирины. Эта Полина раньше никогда в делах семьи не участвовала. Была женщиной тихой и незаметной, с сестрой хозяина общалась ровно, без эмоций. Грешным делом, заявила Сухинина, я ее и замечать-то перестала, такая она была в доме незаметная.

Когда Ирина уперлась и отказала Валентине Ивановне с племянником, тут Сухинина и решилась на то, чтобы отсудить его официально. Коллеги на работе убедили, советом помогли. Но суд решил в пользу мачехи. Все-таки жила с отцом ребенка, дом общий, к которому мальчик привык, обстановка прежняя. Свидетельство домработницы к сведению приняли. Получилось так, что нехорошая тетка хочет мальчика из семьи забрать, такая-сякая. Поняла Валентина Ивановна, что тут что-то не так, и решила действовать, как положено. Стала собирать материалы и доказательства в свою пользу против мачехи. В юридическую консультацию за советом обращалась; сказали, что все шансы у нее есть. Жаль, что она тогда про любовника Ирины, о котором спасатели рассказали, не знала.

Съездила Сухинина в суд снова, подала исковое заявление, назначили дату заседания. А тут вот такое несчастье – под машину попала. Ей бы официально в суд сообщить о невозможности прибыть на заседание, попросить, чтобы заявление и справку из больницы передали, а она сплоховала. Из-за неявки истца все отменили. Совсем или на время, она не знает. И главное, что виновника, который ее сбил на дороге, не нашли. Скрылся, паразит, уехал. Слышала, правда, потом по телевизору, что милиция объявление давала и пыталась найти свидетелей происшествия. Говорилось в объявлении о неустановленной иномарке красного цвета. Но виновника так и не нашли.

Чистяков и Мостовой переглянулись. Оба сразу же вспомнили, что Ирина Сухинина ездила на красном спортивном «Фиате». Это совпадение обоим не понравилось. Но Валентине Ивановне говорить об этом спасатели не стали. Добила Сухинина гостей и еще одним фактом. Оказывается, в ее квартиру залезли воры. И как раз на второй день после того, как она попала в больницу. Брать у нее, по ее замечанию, было нечего, так, разную мелочь украли. Но Чистяков тут же спросил о материалах, которые Валентина Ивановна готовила в суд. Они не пропали. Валентина Ивановна, святая простота, удивилась вопросу: «Кому они, кроме меня, нужны?» Оказывается, они тогда были у одного знакомого юриста, которого ей порекомендовали подруги. Материалы целы.

Спасатели оставили Сухининой свои телефоны и сказали, что будут сообщать обо всех изменениях. Договорились, что Валентина Ивановна сразу же сообщит, как только станет известен день ее выписки из больницы. Назад ехали уже в темноте.

– Ну, и что ты по этому поводу думаешь? – спросил Чистяков.

– Машину мы, конечно, посмотрим. Удар, как говорит врач, был скользящим. Если она шла по обочине проезжей части, значит, ее зацепили правой стороной. Должны остаться следы на кузове. Пусть не царапины, но еле заметные вмятинки обязательно должны остаться, – убежденно заявил Мостовой.

– Ладно, с этим понятно. А вот почему домработница так откровенно приняла сторону мачехи? Опять все тот же вопрос: какая ей корысть?

– И опять тот же ответ, – усмехнулся Мостовой. – Чужая душа – потемки. Вдруг она вот так любит Вадика? Вот такая у нее странная любовь. А может, она Ирину так любит или та ей заплатила за соучастие, чтобы Вадика себе оставить и наследство захапать?

– Что ж, есть в твоих словах есть логика, – согласился Чистяков. – Но самое главное, что мы после этой встречи не продвинулись вперед к разгадке ни на дюйм.

Кисловодску друзья решили посвятить два дня после очередного дежурства. Если уж отрабатывать вариант с бизнесменом Реутовым, то основательно и до конца. А тут надо иметь запас времени, особенно если учесть, что дорога туда на машине займет часов пять. Выехать решили вечером, переспать остаток ночи в машине, а уж поутру заняться розыском Реутова. Надеялись Чистяков и Мостовой в основном на интуицию. Они еще не знали, что им даст то, что они увидят этого Реутова. Возможно, удастся пообщаться, но делать это придется в рамках легенды. Не спросишь же его в лоб: а ты не передумал, господин Реутов, расширить свой бизнес и зацепиться в нашем городе? Не спросишь. Поэтому друзья решили ограничиться легендой, по которой они потенциальные поставщики. Живут в том городе, который Реутова интересует, имеют каналы из столицы и из-за «бугра». Могут организовать поставки. Поставки чего? Например, дорогого элитного алкоголя.

Этот вариант обсуждали всю дорогу до Кисловодска – специально ночью, чтобы спать не хотелось.

– Нет, Игорек, это чистая афера, – в очередной раз качал головой Мостовой. – Он нас раскусит в два счета. Какие мы поставщики, если не можем показать ему перечень продукции, какие-нибудь там сертификаты, прайс-лист хотя бы? Что там еще предъявляют в таких случаях при переговорах?

– Нормально, Боря, не переживай, – успокаивал друга Чистяков. – Скажем, например, что в Кисловодске оказались случайно, незапланированный визит. Решили заодно предварительно переговорить о планах. Если его интересуют дополнительные поставщики, то можем назначить встречу по всем правилам, с документами, образцами и всем остальным. Главное, держаться уверенно, нагловато. Чем мы рискуем? Только тем, что он сочтет нас дилетантами и пошлет куда подальше. Нам нужно не это. Нам нужно, чтобы он заинтересовался, что мы из нужного ему города, и проявил интерес к этому вопросу.

– Но мы же не имеем никакого отношения к ресторанному бизнесу! Почему он будет при нас выражать интерес?

– Идея, Боря! Мы были поставщиками Сухинина, а теперь хотим расширить свои поставки.

– А ты ответишь на вопрос, что мы ему поставляли? Ты владеешь информацией о том, какие марки вин покупают для крутых ресторанов? Разговор должен быть хоть в какой-то степени профессиональным.

– Тогда скажем, что мы лично и очень близко знакомы с Ириной Сухининой. Не сразу, а когда к слову придется. Точно, Боря, так и сделаем. В разговоре упомянем, что был у нас в городе такой серьезный ресторатор, Петя Сухинин. Жалко, умер, жена теперь не знает, что с бизнесом делать. А мы с тобой как лучшие ее друзья пытаемся ей советы давать. Например, продай ты, Ира, все к черту, положи деньги в банк и живи, как барыня, на проценты от капитала. А еще лучше входи деньгами в наш бизнес, будем в регион поставлять вина прямо из Франции. Как, а? Светлая у меня голова?

– Ну, что ж, – согласился Мостовой. – Это уже похоже на что-то. Лишь бы он наше дилетантство не раскусил до того, как мы про Ирину Сухинину начнем песни петь.

– Вот я и говорю, что нужно вести себя очень уверенно и немного нагловато.

Несмотря на оптимизм Чистякова, поиск Реутова занял большую часть дня. Для начала спасатели попытались выяснить, какие рестораны в Кисловодске считаются самыми крутыми и дорогими. Это оказалось самым легким. Но выйти сразу на хозяина не удалось. Гостей-предпринимателей попытались связать с управляющим, с отделом маркетинга, еще с кем-то, кто курировал вопросы поставок. Наконец, фамилия Реутова прозвучала, но отнюдь не обнадеживающе. Алексей Дмитриевич, так, оказалось, зовут Реутова, сегодня занят. Предложили попробовать завтра связаться с ним по телефону секретаря, но во сколько он будет, неизвестно. Возможно, что в районе обеда, а может, и позже.

Чистяков записал в блокнот телефон секретаря и сразу же бросился набирать этот номер.

– Ты что? – попытался Мостовой остановить друга. – Сказали же, что завтра.

– Спокойно, Боря, – поднял Чистяков руку.

Ход Игоря был простым. Он связался с секретарем и получил подтверждение, что Реутов занят и скоро вообще уедет из офиса. На вопрос, можно ли заехать в офис и оставить у секретаря коммерческое предложение для Алексея Дмитриевича, ответили согласием и назвали адрес. Довольный Чистяков победно поглядел на Бориса.

– Учись. А теперь мы, по крайней мере, найдем этот офис и посмотрим, что он из себя представляет. Может быть, и на Реутова удастся посмотреть. Едем?

По названному адресу спасатели прибыли минут через пятнадцать. Офис Реутова располагался в новом красивом торговом центре. Пятиэтажное здание, все в стекле и металле, имело перед входом обширную парковку. Вряд ли машина хозяина стоит здесь, решили друзья. Тем более, это торговый центр. Если в его помещении кто и имеет офис, то только начальник. Крутоват Реутов!

Спасатели объехали торговый центр и увидели служебный въезд с задней стороны. Там стояло штук пять более-менее дорогих иномарок. Если ждать своего клиента, то здесь. Одна беда: спасатели не знали его в лицо. У обоих одновременно появилась мысль о полной бесплодности этой поездки в Кисловодск. Потеряли день, а завтра встреча может и не состояться. Зачем ездили, чего хотели от этой поездки? Вчера цель была ясна и очевидна, а на деле все оказалось каким-то бестолковым…

Около часа друзья просидели в машине. Курили, смотрели на служебный двор торгового центра, но никто не решался произнести вслух очевидное решение – бесцельное бдение придется прекращать. Неожиданно Мостовой замер с поднесенной ко рту сигаретой и нахмурился. Из служебного входа появились двое. Один – солидный мужчина, плотный, полнеющий. Гладко обритая голова была посажена на плечах с достоинством и уверенностью. Следом за бритоголовым вышел суетливый молодой человек лет тридцати. Сразу видно, что подчиненный, а не, скажем, деловой партнер или приятель. Оба подошли к белому солидному «БМВ».

– Вот это сюрприз! – восхищенно воскликнул Мостовой и от переполнявших его эмоций ткнул Чистякова локтем в бок.

– Не понял, ты чего? – сразу заволновался Игорь, поняв, что произошло что-то из ряда вон выходящее и что оно круто изменило всю ситуацию.

– Вон тот молодой, что сел в машину с лысым! Ты знаешь, кто это такой?

– Нет, откуда! А ты что, его знаешь?

– Игоречек, судьба подбросила нам подарок. Ты даже не представляешь, какой он ценности!

– Ну, кто это?

Чистяков повернулся к другу лицом и объявил торжественно:

– Это любовник Ирины Сухининой, которого я на днях застал в ее доме.

– Ни хр…! Вот это да! – оторопел Чистяков. – Значит, мы с тобой не ошиблись. Вот это связь, вот это дела вскрываются! Ты понимаешь, что это может означать? А если лысый и есть тот самый Реутов? Черт, в лицо мы его не знаем.

– Вот именно, – согласился Мостовой. – Это может означать только одно: что бизнес Сухинина Реутов в покое не оставил. Этот тип – его глаза и уши в доме Сухининых. И теперь понятно, почему Ирина теребила своего покойного мужа с продажей бизнеса и переездом в столицу. Ее обрабатывал любовник. При условии, что лысый – это Реутов.

– А если все обстоит еще хуже? – от возбуждения Игорь даже схватил друга за руку. – Если они с целью захвата бизнеса несговорчивого ресторатора убили его жену, а потом и самого Сухинина?

– Это, конечно, пока еще не факт, а домыслы. Но факт связи Ирины с Реутовым, пусть она ее и не осознает, существует. Заводи, поехали за ними. Надо проследить их в любом случае.

Чистяков завел двигатель, выждал несколько секунд и тронул машину вслед удалявшейся по улице иномарке. Пару раз пришлось нарушить правила, чтобы не потерять преследуемую машину, лавировать в плотном потоке машин, но в целом Чистяков справился без эксцессов. Мостовой несколько раз морщился от действий Игоря за рулем, но ни разу не высказал своего мнения о его водительских способностях.

Наконец машины выехали на окраину. Иномарка свернула с шоссе на второстепенную дорогу, которая вела в сторону каких-то строений в тени деревьев. Оказалось, что это загородный клуб на берегу большого, скорее всего искусственного или сильно расширенного естественного пруда. На веранде над водой расположился открытый летний ресторан. Часть его помещалась в стеклянном павильоне с раздвижными во всю стену дверями, а часть – под навесом у самой воды. Бритоголовый припарковал машину и двинулся со своим спутником к открытой веранде.

– Что будем делать? – спросил Чистяков с видом, который говорил, что решение у него уже созрело.

– Хорошо бы послушать, о чем они будут разговаривать, – с сомнением заметил Мостовой.

– Тогда пошли, сядем за соседний столик и будем чинно обедать.

– Ты забыл, что этот тип знает меня в лицо? Он же видел меня у Ирины.

– Ты уверен, что он запомнил тебя? – засомневался Чистяков. – Он же видел тебя пару секунд.

– А если у него хорошая зрительная память? Ладно, давай так. Ты иди напрямик к веранде и садись за столик. Старайся особенно не привлекать к себе внимание, веди себя скромнее. А я обойду павильон и подойду к твоему столику так, чтобы оказаться у любовничка за спиной. Только ты оставь мне кресло, которое стоит спинкой к их столику.

Выйдя из машины, спасатели разделились. Чистяков ленивой неспешной походкой направился на веранду, осмотрелся по сторонам и уселся за соседний с Реутовым столик. Пока не подошел официант, Игорь достал сигареты, зажигалку и положил перед собой на стол. Курить не хотелось, хотелось есть, но паузу нужно было как-то заполнить. Чистякову казалось противоестественным просто сидеть и тупо глядеть перед собой. Наконец появился молоденький официант в стилизованной рубахе под старину, вежливо поздоровался и положил на столик меню. Пока Чистяков рассматривал предлагаемые блюда и цены, старательно прислушиваясь к разговору за соседним столиком, с подносом в руках появился тот же официант.

Соседи принялись за холодные закуски и напитки, пока готовилось горячее, а Чистяков жадно ловил каждое слово. Молодой называл бритоголового дядей Лешей, а тот его Сергеем. Это было хорошо, потому что Реутова звали, как выяснили недавно спасатели, Алексеем Дмитриевичем.

Разговор сводился примерно к следующему. Сергей ныл, что он в этом деле плохо соображает и ему трудно. Дядя Леша убеждал, что учиться нужно всегда и даже медведя можно научить на велосипеде кататься. Оказывается, он вложил в это дело приличные деньги, а Сергей не старается. По мнению дяди Леши, какая-то «роль» Сергея ему слишком дорого обходится. Сергей предлагал поступить проще, без этого спектакля, и открыть свой бизнес. Дядя Леша возражал, что город не выдержит нагрузки в виде еще нескольких элитных ресторанов. Для такого количества жителей и уровня жизни два – это практически предел, потом бизнес начнет быть убыточным или низкоприбыльным. Дядя Леша убеждал Сергея, что, женившись, тот станет рулить этим бизнесом – если, конечно, возьмется за ум, а не будет просто прожигать жизнь. Сергей снова с нытьем в голосе стал возражать, спрашивать, почему дядя Леша не может просто купить ее бизнес. Тут уж Реутов, а то, что это именно он, Чистяков уже нисколько не сомневался, стал раздражаться не на шутку. Бизнесмен, называя Сергея недоумком, стал объяснять, и, как видно, не в первый уже раз. Слишком много существовало очевидцев того, что он предлагал Сухинину продать его ресторанный бизнес, предлагал настойчиво. Как будет выглядеть в глазах общественности и деловых кругов, что после этих предложений погибает жена Сухинина, потом умирает сам Сухинин, а потом все тот же Реутов покупает этот самый бизнес? Нет уж. Человек, который собирается делать политическую карьеру, должен быть чист, как слеза. Предвыборная кампания провалится в два счета, когда конкуренты докопаются до таких нюансов в его бизнесе. Чистяков понял, что бизнесмен начал мостить себе дорожку не иначе как в депутатство.

Соседям принесли горячее, и они принялись за серьезную еду. Разговор несколько поутих. В этот момент как тень появился Мостовой и занял приготовленное для него кресло, спиной к бизнесмену и его собеседнику. Чистяков в ответ на вопросительный взгляд Бориса поднял большой палец руки и радостно сверкнул глазами. Мостовой только кивнул головой и молча закурил. К спасателям шел официант с блокнотом для записи заказа.