Текст книги "Время уходит. Жизнь продолжается. Повесть"

Интересно иногда развиваются события, когда одновременно можно убедиться, что жизнь полна неожиданностей, а мир всё– таки не так уж и велик. Именно такое «открытие» сделал Матвей Трофимович, когда добрался до спального корпуса и, убедившись по отсутствию ключа у дежурной сестры лечебного отделения, что в назначенном ему номере уже кто-то «прописан», постучал в его дверь. Действительно, на кровати, дальней от окна, в позе отдыхающего возлежал…, кто бы мог подумать: -«профессор!» -лишь воскликнул Матвей Трофимович. «Ну и ну!» – раздалось с кровати вместе с опусканием ног с неё. Это был старый знакомый, полковник, доктор технических наук, сотрудник одного из Московских оборонных НИИ, коих много тогда «кормилось» информацией о функционировании аппаратуры объектов системы ПРО, к которым имел самое непосредственное отношение Матвей Трофимович.

В обиходе доктора звали Андреем Андреевичем, хотя настоящее его имя было Абдрахман Абдрахманович. По национальности он был то ли татарин, то ли башкир, но в советские времена особого значения национальности не придавали, а звали его в коллективе в «русской транскрипции» из-за трудности произношения его настоящего имени. Такое обращение давным-давно было привычным и никого не обижало. А он лишь высказывал неудовольствие, когда к нему обращались «профессор». Но сегодня никаких обид не было, встречались уже давно, поэтому разговор вели, что называется, о текущем житие —бытие. Матвей Трофимович обратил внимание, что из окна, около которого стояла предназначенная для него кровать, очень сильно сквозило, создавая слишком освежающий для его состояния дискомфорт. « Я у тебя, Андрей Андреевич, жить не буду, тут меня сдует с этой кровати. Пойду у начальства попрошу что-нибудь потеплее», -объявил он своё решение.

Надежды на улучшение условий проживания были, так как перегрузки санатория в декабре месяце не было, по крайней мере, в этом весьма комфортабельном корпусе. Начмед санатория, к которому Матвей Трофимович обратился с просьбой, с пониманием отнёсся к состоянию здоровья и личности отдыхающего, отдал соответствующее распоряжение и проситель вселился после этого в прекрасный двухместный номер со всеми доступными уже тогда благами цивилизации и даже с необходимой посудой для чаепития и распития более крепких напитков. Конечно, в решении «жилищного» вопроса не последнюю роль играли и меркантильные соображения. Им, видите ли, нужно было «кормить аквариумных рыбок», на содержание которых деньги не выделялись, а отдыхающим же нужны всякие приятности для глаз. То, что за удобства надо платить, знают все, а потому ради собственного комфорта такие расходы вполне уместны. Если, конечно, кошелёк позволяет. Но зато у человека, уставшего дома от переживаний и тревог, такой отдых способствует сравнительно быстрому восстановлению сил и даже интереса к жизни. Ради чего и приехал сюда! Многое в такой обстановке значит и избавление от проблем соседей, совершенно тебе не нужных, ибо и своих хватает, и не всегда приятных их манер поведения.

По неписаным правилам при прибытии в санаторий полагалось «прописываться». Такой ритуал больше был характерен для мужчин, поселяемых в один номер и, конечно же, для встреченных друзей и товарищей, что случалось не так уж и редко. За обеденным столом Матвею Трофимовичу представился довольно моложавый мужчина, назвавшийся Юрием Ивановичем, отдыхавшим здесь уже больше недели. Как потом выяснилось, кавторангом в отставке, служившим долгое время «на северах», принимавшим участие в испытаниях новых видов оружия на Новой Земле. Так что на следующий день уже существовал мужской коллектив из трёх человек, скреплённый ритуалом «прописки». Само мероприятие состоялось в номере «профессора», расходовался в этот день он, который в качестве закуски выставил на стол тарелку, кто бы мог подумать!, с нарезанным большими ломтиками свиным салом и зубочками чеснока. При виде таких яств у мусульманина Матвей Трофимович, по-видимому, совершенно машинально воскликнул: «Ну и профессор!», который как обычно бурно отреагировал: «какой я тебе профессор», а затем уж примирительно разъяснил, что в это ненастное декабрьское время сало с чесноком самое то, что надо, чтобы уберечься от всяких вирусов и микробов заодно.

Так что потребность закусить выпитую водку совершенно стёрла различия между мусульманином и православными. Может так и надо всегда поступать для установления дружественных отношений между представителями разных религиозных конфессий. Ибо путь к сознанию через желудок не такой уж и неприемлемый. На следующий день мероприятие посвящения в отдыхающие состоялось в номере Матвея Трофимовича, который выставил на стол привезённые из дома весьма качественные и водку и закуски, но сала с чесноком не было. Да никто и не роптал. Такие хождения из номера в номер продолжались регулярно, но, естественно, не каждый день, а по настроению. Ибо никто из этой троицы не изнывал от алкогольной жажды. Потому что у них были и просто интеллектуальные интересы.

Свободное от лечебных процедур время проводили в экскурсиях по городу, даже в каком-то серпентарии побывали, убедившись, что у демонстрируемого там удава кожа не такая уж и холодная, а даже бархатистая. Но мерзкая. Руки потом пришлось долго мыть. Ибо никто их трёх экскурсантов не питал никакого почтения к извивающимся гадам. Ну их! Подальше с глаз. Так будет спокойней. Должно быть, всем! И им в том числе!

Хотя юг далеко и не север, но даже у тёплого моря в декабрьские вечера особенно не разгуляешься. Приходится искать занятия в домашних условиях. Значительная часть санаторного «контингента» в это время года, как правило, пенсионного возраста, проводила время у телевизоров, тем более, что они теперь были в каждом номере. Молодые же и просто энергичные искали отдохновения на стороне, за пределами спальных корпусов. Кто-то проводил время в ресторанах, но их было не так уж и много, да и часто туда не находишься. Ведь это «яство» при частом его употреблении больше утомляет, чем бодрит. Многих. И если не ресторан, то оставалось не так уж много возможностей провести вечернее время с пользой для тела и души. Заезжих столичных гастролёров что-то в это время года было очень мало, а потому билетов на их концерты в санатории практически не предлагалось. Что оставалось делать жаждущему отдохнуть взрослому люду? Только кино и танцы.

Танцы —это мероприятие всё-таки больше для молодых и, думается, страстных любителей общения с прекрасным полом именно в круговерти танца. Ни к той, ни к другой категории Матвей Трофимович не принадлежал, но однажды вся троица пришла в клуб, где отказывающемуся от всяких «телодвижений» на площадке остальными двумя была чётко поставлена простая задача охранять их одежду (раздевалки там не было) и наблюдать за самим процессом, раз уж согласился посетить это увеселительное заведение.

Сам процесс наблюдения за броуновским движением на танцплощадке даже несколько забавлял возможностью разделения всей этой движущейся массы на отдельные «молекулы» в соответствии с целями появления их здесь. Более того, можно было даже разделить всех участников по «месту их происхождения». Значительная часть мужского общества была довольно однородной, узнаваемой не только «по осанке», но и примелькавшейся в санаторной столовой и в лечебных залах. Женская половина, вернее, большая часть всего движущегося с разной скоростью массива молекул, была более разнородной. Одна часть, может быть даже самая значительная, была явно из залётных с откровенно ищущим взглядом, с ярким макияжем, в значительной своей части подвыпивших то ли для храбрости, то ли по образу жизни.

Вторая часть была, скорее всего, смешанной, состоящей как из городских, но с менее вызывающим поведением и не такой яркой «боевой раскраской», так и из «благородного сословия», имеющего отношение к военному ведомству. Впрочем, и какая-то часть «благородных девиц» находилась и в первой условной группе. Это были относительно молодые особы, некоторые с постоянными партнёрами, может даже с мужьями. В санатории примерно чуть больше одной трети от суммарной численности отдыхающих составляют женщины. В описываемое время года преобладали в значительной мере великовозрастные тёти, которые на танцах особой удалью не отличались, вели себя вполне пристойно, хотя заинтересованные и оценивающие взгляды с их стороны были довольно откровенными. Ничего не поделаешь, живые люди думают о живом.

Наш «профессор», кстати, очень красиво танцующий благодаря навыкам, полученным ещё в детском танцевальном кружке, нашёл здесь же свою соплеменницу, пришедшую на танцы из соседнего профсоюзного санатория, и они начали «дружить». Эта татарочка средних лет потом вела себя очень смело, не стесняясь присутствия «посторонних» мужчин, сидела, скрестив ноги на кровати «профессора», а однажды даже приготовила всей троице какую-то специфическую татарскую закуску. Так что жизнь никак не отменялась. Хотя, должно быть, женатому «профессору», да и его компаньонам, стоило бы задуматься о моральной стороне такого отдыха.

Конечно, абсолютное большинство едет сюда с намерением отдохнуть физически и душою. Но ведь всякое понятие, и понятие отдыха здесь не исключение, можно толковать и расширительно. Кто-то понимает под ним лишь укрепление здоровья с использованием лечебных процедур, практикуемых в данном санатории, и используя для тех же целей и природно-климатические факторы (солнце, море, ландшафт). А кто-то, у кого со здоровьем особых проблем нет, на курорт едут, как тот любитель, за «хорошей песней». Для таких отдыхающих большинство применяемых здесь лечебных процедур является больше обузой, мешающей им в реализации собственных планов, ориентированных в значительной степени на использование «по – полной» упомянутых выше природно-климатических факторов и, конечно же, на приятные встречи с обретаемыми здесь же такими же охотниками до удовольствий, или даже привозимыми с собой. Бывает и так и этак.

В этой жизни благодаря тому же «броуновскому движению» постоянно люди встречаются, даже влюбляются, и даже, хотя и редко, но потом и женятся. И по-прежнему справедлива житейская мудрость: «находит тот, кто ищет». Хотя в жизни случается и совершенно наоборот, когда приобретает тот, кто и не искал. Как это происходит? По воле случая, или это промысел Божий? Кто скажет? Да, должно быть, и не суть важно объяснение истоков таких «находок». Главное, что они имеют место быть, играя часто роль некой жизненной развилки, являющейся отправным пунктом по-новому открывшихся жизненных путей.

От этой развилки у каждого своя дорога. У кого-то выбранный путь окажется продолжительным и в радость. У другого круто отвернёт в сторону от пути, старательно проложенного ранее с другим партнёром. У третьих же «счастливчиков» найденная и желаемая находка после первоначальных восторгов (как же, нашёл, даже что хотелось!) через некоторое время инициирует начало раздумий, может быть даже глубоких, о дальнейшем поведении. Идти вперёд, в сторону, или вернуться назад, оставив находку там, где и нашёл. Или же «законсервировать» на какое-то время прекрасно сложившиеся к обоюдному удовольствию отношения, а потом опять в случае необходимости вскрыть «тайник». Вариантов может быть множество, в том числе и заканчивающихся даже драматически. Всяко бывает. Как в жизни!

«Профессору» в его увлечении попавшейся находкой Юрий Иванович и Матвей Трофимович даже не пытались мешать, понимая, что даже разумное начало доктора технических наук не может усмирить его же природный инстинкт, совмещённый Творцом с получением удовольствия. Зачем сюда приехал? Получить максимум этих самых удовольствий ради пользы от отдыха на берегах тёплого, хотя и декабрьского, моря. Впрочем, как соотносится польза с удовольствием, навряд ли кто из них задумывался. Ничего не обычного в таком поведении не было. Это была всё-таки давнишняя, хотя пусть и не поголовная, практика реализации тайных, сугубо личных, но совершенно человеческих мыслей о том, что если находка «нечаянно» попадётся и не будет никаких видимых препятствий воспользоваться ею, то почему же и не принять этот «дар Божий». Тем более, что это может быть (по разным причинам, конечно!) редкая возможность воскресить и почувствовать ещё сохранившийся, хотя бы и на чужом поле, аромат «цветов запоздалых».

Такое поведение кто-то даже оправдывает тем, что некоторая часть семейных мужчин и женщин лишается (природой, заболеваниями и пр.) в одностороннем порядке, и часто, до обидного рано, возможности вдыхать полной грудью аромат всего жизненного букета, созданного Творцом. Исходя из моральных устоев, целомудрия, такое поведение навряд ли подлежит оправданию. Но ведь беда-то в том, что если целомудрие оберегается общественной моралью и разумным началом каждого человека, то его поведение помимо этих сдерживающих факторов подчинено ещё и природным инстинктам. Не отменяемым! Ни кем! Поэтому в этой «борьбе противоположностей» победит превалирование одного над другим.

Совершенно другое дело, когда каждый едет на отдых «со своим самоваром». Тогда всё обосновано, понятно и практически не вызывает заметных «потусторонних» мыслей. А потому моральность в таких случаях понятие больше абстрактное. Ибо доведение самовара до кипения с целью получения горячего напитка есть задача обоюдно обязывающая. Не смогли раздуть огонь, или, наоборот, приятно опалились им, -винить или хвалить можно только себя самих. А «сапог» для раздувания огня у каждой пары свой, по их предпочтениям и возможностям.

«Одиноких же охотников» за адреналином мысли о порядочности, чувстве ответственности, чистоте помыслов, об аморальности и пр. скорее всего и не посещают. Вполне может быть, что добыча того самого адреналина есть лишь фрагмент повседневной жизни, есть образ жизни, присущий какой-то части человеческого общества. Большой или малой? Кто считал? Да и как подсчитать то, что скрыто специфичностью и интимностью человеческих отношений? А надо ли вообще считать?

Так, или почти так, думали Юрий Иванович и Матвей Трофимович, наблюдая без всякой зависти за «профессором», обмениваясь лишь репликами по поводу его выбора, продиктованного, может быть, больше страстью: «пусть лицо будет хоть овечьим, лишь бы всё остальное было человечьим». Конечно, это говорилось в более откровенных выражениях, ибо у них были свои понятия о правилах поведения и морали. Тем более, что о семейном положении друг друга с самого первого дня знакомства все из этой троицы знали достаточно много, чтобы судить о состоятельности каждого и его моральном праве предаваться отдыху «по полной». Впрочем, информацию о вынужденном одиночестве Матвея Трофимовича все приняли с формальными соболезнованиями и сожалениями, даже по этому поводу осушили по траурной стопке. Но не более того. Потеря твоя и ты с ней справляйся сам. Никто от такого исхода не застрахован, ты не первый, и ты не последний, а жизнь оставшихся на земле никто не отменял и она продолжается несмотря ни на что. Такова, собственно говоря, мораль из состоявшейся беседы о превратностях земного бытия, а по сути, о логике жизни, как она и представляется многим. Так что, как сказали, делайте выводы сами и планируйте свои действия исходя из конкретно складывающейся обстановки, видов на будущее, ваших предпочтений, сил, средств, и, конечно же, здоровья.

То, что живые думают о живом, есть, скорее всего, наблюдение верное. Думают то всегда, но тянутся друг к другу далеко не всегда. Потому что потенциальный объект притяжения исторгает иногда такие отталкивающие флюиды (своим обликом, фигурой, чертами лица, манерой поведения, речью, словоохотливостью и даже обилием применяемой косметики), что хочется не приблизиться, а, наоборот, отойти подальше. Но то, что одних отталкивает, других может притягивать с удвоенной силой. Потому что «на вкус и цвет товарищей нет». Да и вкусы могут измениться под влиянием обстоятельств, когда, например, как не распушай павлин свой хвост, выбор-то ограничен. Кругом лишь одни серые курочки. И других не предвидится. Но справедливости ради нужно сказать, что тот же павлин, тот же голубок, как и многие «мужики» из мира фауны завлекают не всю стаю, а стараются понравиться конкретной, выбранной ими паве или голубке. Таких примеров в животном мире сколь угодно много. Правда, у некоторых животных сообществ не редки и гаремные отношения. Так что возможно, что когда-то турецкий султан, а вообще и все мусульманские ханы, подсмотрели и использовали для устройства собственной жизни природный опыт. Понравилось, должно быть.

Правда, на берегах тёплых морей часто наблюдаются прямые противоположности природным проявлениям. Если в мире фауны хорохорятся, прежде всего, самцы, которых природа наградила яркими атрибутами их внешнего убранства (павлин, селезень, петух, рога у парнокопытных и т. д.), то в человеческом обществе, хотя противоположный пол мужики и обхаживают, но природа обделила их внешней привлекательностью типа того же павлиньего хвоста. А то, чем можно похвастаться, скрыто под одеждой. Но зато женщины не жалеют ни сил, ни средств и даже здоровья, чтобы привлекать к себе внимание яркой раскраской лица, пирсингами, изменением конфигурации (выпячиванием) некоторых частей тела, модной одеждой вплоть до её полного отсутствия при сохранении лишь названия (типа бикини). Зачем им такие потуги? Разве ради того, чтобы «плодиться и размножаться»? Как бы, не так! Едут на отдых, конечно же, не для способствования увеличению численности населения хотя бы своей страны, а совсем за другим, характерным только для венца природы, -человека, а именно, за удовольствиями во всех возможных проявлениях и доступностях.

Можно долго и нудно спорить о нравственности такого поведения и вообще позволительности такого образа жизни. А в результате спора выявится лишь то, что такой безнравственный образ жизни есть объективная реальность, появившаяся даже не вчера, а практически с тех пор, как стали более или менее доступны такие поездки «на отдых». Княжной Мэри увлекались ещё в лермонтовские времена. И не суть важно, где это было: на берегах тёплого моря, или «на водах» Северного Кавказа. Реальность же нашего времени состоит в том, что благодаря постоянно развивающейся инфраструктуре отдыха и развлечений, развитию транспортных услуг, неимоверно возросли и массы жаждущих отдыха во всей его привлекательности и приятности.

Но даже несмотря на заметное пренебрежение в современном человеческом обществе религиозными, нравственными и моральными нормами и правилами поведения, категорически нельзя утверждать, что люди едут на отдых в тёплые края и вообще подальше от дома, только ради плотских утех. Конечно, это не так, потому что слишком примитивно. Ибо, например, только сам факт восхождения на Эльбрус оставит в душе и теле ни с чем несравнимые впечатления, причём на долгое время. А традиционные, благословлённые Творцом взаимоотношения противоположных полов нужно принять такими, какими они и сложились, но непременно и очень желательно с морально-нравственными ограничениями. Тем более, для людей, находящихся по закону и по совести в составе семьи. И в то же время, ожидать поголовно от всех семейных пар лебединой верности, по-видимому, будет утопией. Хотя примеры такой верности не единожды воспеты и прославлены. Ну а законы Моисеевы о суровых наказаниях за прелюбодеяния разве многих остановили от грехопадения? То-то же! Инстинкты, заложенные Творцом в каждую живую тварь на земле, зачастую оказываются сильней даже человеческого разумного начала и суровости возможных наказаний.

Не надо думать, что Юрий Иванович и Матвей Трофимович только и занимались изучением нравственных устоев современного российского общества на примере поведения санаторных отдыхающих обоих полов. Конечно же, нет. Такие мысли приходили спонтанно, часто даже в тот момент и не озвучивались, но потом так же неожиданно почему-то озвучивались в совершенно другой обстановке в связи с каким-то привлекшим внимание эпизодом. А многие так и остались тогда втуне и увидели свет только после долгих размышлений и много, много лет спустя после упомянутых событий.

Но одно дело мысли, а совершенно другое– практические действия. Поведение Юрия Ивановича и Матвея Трофимовича на экскурсиях, на прогулках в городе, по территории санатория, тем более в столовой санатория было, по их мнению, безупречным. А ведь со стороны санаторных дам иногда предпринимались попытки присоединиться к этой компании «стоиков». Но у них нужды особой на установление отношений с противоположным полом не было. Да и нужно честно сказать, что ни тот, ни другой среди отдыхающего в санатории женского контингента не видели для себя «предмета воздыханий», не на кого было «глаз положить». Чисто внешне. А большей частью именно с «одёжки» начинается знакомство. А решение «быть или не быть» отношениям принимается уже потом, по итогам хотя бы нескольких встреч.

Но, слава Богу, никаких знакомств не состоялось и уже думалось, что так оно и будет дальше. Но как иногда в жизни быстро могут меняться намерения! Юрий Иванович как-то посетовал, что у него уже отпуск подходит к концу и, хотя жаль расставаться с такими собеседниками, но пора уже и собираться в дорогу. Казалось бы, что это всего-навсего обычный завершающий этап отдыха, но для Матвея Трофимовича это был сигнал о том, что свой отпуск он будет завершать в одиночестве, которым стал даже тяготиться, так как уже значительно окреп физически и морально. Грустно как-то стало.

Матвей Трофимович помнит этот разговор отчётливо и до сих пор, потому что тогда же произошло и что-то мистическое, значение которого вскоре станет явью. В его сознании совершенно спонтанно, без всяких предварительных обдумываний, буквально проскочила мысль, обращённая к Господу, что пора бы ему перестать быть одиноким и обрести поддержку и, может быть, даже опору для того, чтобы почувствовать себя вновь полноценным жителем на этой земле.

И вот бывает же так, что эта мысль, пронёсшаяся буквально метеором, не оставила в сознании совершенно никаких даже намёков по её воплощению в жизнь. И как-то скоро забылась. Даже и на вокзале при проводах Юрия Ивановича она не возникла. Эти проводы фактически стали началом конца существования негласного коллектива. «Профессор» продолжил отдыхать по своему плану, а у Матвея Трофимовича единственным развлечением, отвлекавшим от одиночества, была завтрашняя экскурсия в дельфинарий.

Увидеть «учёных» морских обитателей собственными глазами, конечно, хотелось. И ожидания не были обмануты. Динамичное выступление черноморских и дальневосточных «артистов» заставило задуматься о наличии у них разумного начала, объединяющего эти смышлёные существа в своеобразные сообщества, живущие в глубинах морей и океанов по своим законам и правилам.

Впечатление от представления несколько портили выплёскиваемые из бассейна огромные массы воды, буквально заливающие зрителей на первых двух нижних рядах. Всё это вынудило многих ниже сидящих искать спасения от окончательного промокания на верхних рядах, хотя и туда долетали довольно обильные брызги. А там ещё гуляет такой сквозняк, что не спасали ни напяленные на уши фуражки, ни поднятые воротники курток. После завершения представления уже предметом шуток была сине -белая окраска лица у многих садившихся в поджидавший экскурсантов санаторный автобус. Декабрь он и на берегу тёплого моря остаётся декабрём. Хорошо, что по приезде в санаторий встретился «профессор», проигнорировавший встречу с «братьями нашими меньшими», но за компанию с Матвеем Трофимовичем во избежание простуды с удовольствием то же «подлечился».